Текст книги "Чужая жизнь. Дилогия (СИ)"

Автор книги: Руслан Агишев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 32 (всего у книги 33 страниц)

– Сломал… Какая жалость, – вновь закаркало существо. – Страшно, наверное? – черное, обезображенное огнем лицо приблизилось к лицевой пластине шлема. – Точно страшно. Это хорошо, что страш…

Договорить ему не дали. Со спины набросились остальные бойцы, прямо прикладами ружей молотившие его со всей мощи усиленных экзоскелетом рук. Превращенное в самые обыкновенные дубины, высокотехнологичное оружие с хрустом долбило по обожженной коже. От удара черную фигуру лишь трясло, но не более того. Казалось, бойцы молотили по груше, которая не чувствовала никакой боли.

– …А… теперь…, б…ь, я…, ‑ заикаясь от града падающих на него ударов, вскрикнуло существо. – Ударю… Моя… очередь.

Первому опять не повезло командиру. На него вдруг дохнуло волной холода, с ходу сносящей его силовой поле. Тут же вся правая полоса бойца покрылась инеем, а сам он ощутил дичайшую боль от замерзающего тела. Правая рука прямо на глазах перестала шевелиться. При попытке двинуть ею, она просто отломилась и, как ненужная деталь, свалилась на землю. Охреневая, мужчина попытался поднять ее, но следом его подвела уже нога. Бедро хрустнуло, как спичка, и разломилось на половинки.

– Теперь ты, – второй солдат, еще только замахивавшийся ружьем, неожиданно отлетел в сторону и там застыл заледеневшей грудой. – Ты…

Остальные тут же прыснули в сторону. Со звуками ревущих от перегрузки прыжковых двигателей, они начали взлетать. Куда там… Огненные и ледяные удары сбивали их, как неуклюжих насекомых. Кидали на землю, где они барахтались, яростно копошились в попытках подняться или хотя бы ухватить оружие.

– … Тараканы… Как есть тараканы, – обугленное существо втаптывало в землю сминавшуюся человеческую плоть, металл и укрепленный пластик.

Когда затих последний солдат, черная фигурка развернулась и вновь пошла в сторону поместья. Автоматическая система обороны вновь активировала крупнокалиберные минометы, ставшие выпускать один мамонтоподобный снаряд за другим. Вздыбливалась земля от взрывов, во все стороны летели смертоносные осколки. Только черная фигурка все равно продолжала идти, оставляя за своей спиной весь этот ад.

Когда до внешней кирпичной стены осталось не больше полусотни метров, огонь неожиданно прекратился. Странная тишина опустилась на землю. Клубы густого дума медленно плыли над изрытым воронками полем.

Вдруг оглушающую тишину разорвал громкий клаксон автомобильного гудка. Наглый, противный, он буквально резал слух своей чужеродностью. Парень, не дойдя до стены шесть – семь метров, развернулся на шум.

Из клубящегося дыма медленно выползала здоровенная морда легкового автомобиля с хищно смотрящейся массивной решеткой на радиаторе. Большие колеса, с хрустом давившие каменные комья замерзшей земли, наконец, остановились. Хлопнула дальняя дверь и рядом с автомобилем появилась мощная фигура. Длинное темное пальто с огромным меховым воротником делало стоявшего человека еще больше и массивнее. В руке у него был посох, украшенные золотыми узорами и драгоценными камнями.

– Ты, – то ли вопросительно, то ли утвердительно прорычал этот человек и сильно стукнул посохом по земле. – Поквитаться, значит решил… Виноватого во всех бедах нашел…, ‑ саркастически усмехнулся. – Значит, я корень всех зол…

Боярин Вяземский шел прямо на Алексея…

Присмотрись внимательнее к другу. Может он и не друг, вовсе?

Несущийся на большой скорости автомобиль за секунды пронесся через Старомосковский тоннель, за которым начиналась особо охраняемая территория первой имперской категории. Доступ сюда был строго ограничен, а после введения ограниченного чрезвычайного положения в Столичном округе и, вовсе, невозможен. Проезд по дороге был наглухо перекрыт массивной трубой шлагбаума. Сам контрольно‑пропускной пункт императорской резиденции, первый из череды ему подобных, своими очертаниями больше напоминал военный блокпост. Двухэтажное приземистое здание смотрело на тоннель узкими окнами бойницами, плотно закрытыми бронированными ставнями. Со двора возвышалась довольно высокая башня с арт‑установкой класса «Опустошитель», имевшая трехсот шестидесяти градусный сектор обстрела. В случае надобности спецы из охраны могли добавить огня из переносных зенитно‑ракетных комплексов, необходимый запас которых строго регламентировался уставом.

За сотню метров до шлагбаума автомобиль начал громко сигналить, привлекая к себе внимание. Сигнал раздавался почти непрерывно, оглашая трубными звуками окрестности. С визгом тормозов машина стала резко замедлять ход, уходя в неуправляемый занос. Ее несколько раз крутануло, прежде чем ярко красное авто замерло на обочине дороги.

Стволы арт‑автомата, сенсоры которого уже давно зафиксировали угрозу и были готовы немедленно открыть огонь, недвусмысленно смотрели в сторону автомобиля. У бойниц застыли бойцы, с напряжением всматривавшиеся через бойницы в разные стороны. Автомобиль мог быть самой обыкновенной уловкой, призванной отвлечь внимание охраны КПП. Поэтому атаки можно было ожидать с любой стороны.

К счастью, это не было нападением. Автомобиль принадлежал штабному гаражу Преславльского полка Столичного гарнизона, а за его рулем был подхорунжий Таранов Олег Егорович. Обо всем этом водитель, осторожно выйди из автомобиля, сразу же сообщил громкими выкриками. Не дурак, прекрасно понимал, что его только чудом еще не нашпиговали свинцом вместе с машиной.

Вслед за ним из открывшейся задней двери вылез высокий крепкий мужчина. Быстро посмотрев по сторонам, он на мгновение нырнул внутрь салона и кого‑то вытащил оттуда. Судя по всему, на его руках лежало женское тело.

– Внимание! Я агент ТИ‑201 из службы сопровождения императорских особ! Не стреляйте! – закричал он во все горло, медленно идя в сторону КПП. – Слышите?! У меня нет связи! Свяжитесь с имперской канцелярией! Я агент ТИ‑201…

В этот момент пластобетон перед ним перечеркнуло сухой автоматной очередью. Ему недвусмысленно приказывали остановиться. Этот же приказ через секунду продублировал и напряженный голос, раздавшийся из мегафона. Всем, находящимся в специальной охраняемой зоне, предлагалось вытянуть руки, лечь на землю и приготовиться к досмотру.

– … Пристрелят, ведь уроды, – чертыхнулся охранник цесаревны, когда особо нетерпеливый боец с КПП выпустил еще одну предупредительную очередь. – Они, похоже, на ушах тут стоят из‑за нас… Черт! Ложись, дурак! Ложись! – это он уже крикнул гражданскому, что их с цесаревной подобрал на дороге и привез к резиденции. – Застрелят ведь! Сейчас подойдут и во всем разберутся.

Действительно, через некоторое время к ним осторожно подошли несколько бойцов в специальной штурмовой экипировке. Охранник им сразу же попытался рассказать о цесаревне, показывая на лежавшую без сознания девушку. Однако те и слушать ничего не хотели, пока не обыскали всех, кто оказался в зоне их ответственности.

Все начало проясняться лишь тогда, когда у охранника обнаружили документы агента из службы сопровождения императорских особ. Один из бойцов быстро проверил удостоверение специальным сканером. Лишь после подтверждения подлинности документа и личности самого агента, ему было разрешено говорить.

– Вот же пиз… всех вас через…, ‑ в полный голос выдал боец, до которого только что дошло, кого он уложил на землю. – Мать вашу… Поднимай ее быстрее! Б…ь! Быстрее! Сейчас транспорт организуем! Только доложить нужно…

Охранник кивнул. На службе всегда так. Что‑то случилось, пасть не разевай, доложи командиру. Вспотевший сержант уже через мгновение скороговоркой докладывал в рацию про случившееся. Судя по доносившимся оттуда нецензурным и малоцензурным междометиям, с той стороны все тоже были в шоке. Откуда здесь сама великая княжна? Почему на каком‑то непонятном автомобиле? Почему никто не доложил?! Ведь охрана КПП чуть огонь не открыла! Впору было на себе волосы рвать.

Еще через несколько минут шлагбаум птицей взвился в небо и с территории КПП рванул здоровенный внедорожник, больше похожий на броневик. После резкой остановки оттуда посыпались солдаты, быстро оцепившие периметр. Не дай Бог, что‑нибудь случится с великой княжной. Самого агента и девушку уже сопровождали к внедорожнику, где цесаревну сразу принялись осматривать.

Едва доктор оторвался от лежащей девушки и разрешающе кивнул, как внедорожник с пробуксовкой сорвался с места и рванул в сторону дворцового комплекса. Вряд ли когда‑нибудь раньше этот массивный и угловатый Хетчер 10‑ой модели развивал такую скорость, как сейчас. Стрелка спидометра просто легла на последней отметке и не вставала до самых ворот императорской резиденции.

Там вновь повторилось все тоже самое. Набежало больше двух десятков военных, вооруженных до самых зубов. Возле каждого угла торчали агенты секретной службы, настороженно водившие по сторонам укороченными автоматами. Дежурили переносные носилки на колесиках с поддерживающей аппаратурой, переплетенной множеством проводов и трубочке. Бледные, как смерть доктора в белых халатах, жадно высматривали свою пациентку.

– Где она?! Я спрашиваю, где она?! – расталкивая собравшихся людей, к воротам пробирался сам император, за которым едва поспевал глава службы имперской безопасности. – Гд…

Крик, застревает в его горле, при виде тормозящего внедорожника, в окне которого мелькает что‑то белое. Он бежит к еще катящейся машине и рвет ручку двери, из которой уже вытаскивают цесаревну.

– Анна! Анна! Господи… Что с ней? – видя неподвижную дочь, император в отчаянии смотрит на приехавшего врача.

Тот успокаивающе что‑то бормочет. Мол, ничего страшного с великой княжной не случилось. У нее пара синяков и незначительных ушибов, про которые через несколько дней покоя она и не вспомнит. Девушка испытала сильный шок и сейчас отдыхает.

Княжну осторожно уложили на носилки и понесли в резиденцию, где для нее уже была приготовлена специальная комната. Шедший все это время рядом отец не сводил с дочери глаз, время от времени касаясь пальцами ее руки. Казалось, он никак не может поверить своим глазам и всякий раз пытается убедиться в реальности девушки.

В один из таких моментов та судорожно вздыхает и открывает глаза. Ничего не понимая, она смотрит то на отца, то на стоявшего рядом с ней доктора. Почему они так на нее смотрят? Что‑то случилось? Почему она лежит на носилках? Для чего на ней надеты все эти датчики? Тут она вспоминает недавно случившееся с ней и начинает рыдать.

Император шикнул на тех, кто стоял рядом, и те мигом испарились из комнаты. Сам же принялся успокаивать дочь. Ей сегодня слишком сильно досталось.

– Поплачь, поплачь, моя Анютка, – в комнате уже не было никакого императора, а находился всего лишь отец, успокаивающий своего ребенка. – Все плохое и страшное уже позади. Все хорошо, – обнял ее и прижал к своей груди. – Здесь ты в полной безопасности. С тобой больше никогда и ничего не случиться. Слышишь меня?

Он продолжал прижимать к груди всхлипывающее тельце. Гладил ее по шелковистым волосам. Снова и снова говорил что‑то успокаивающее, доброе, пытаясь отвлечь Анну от страшных воспоминаний. В голове же набатом стучало лишь одно – «Он почти ее потерял»! Это страшное ощущение сковывало грудь, похлещи железных клещей, заставляя делать судорожные вздохи.

– …Теперь все будет обязательно хорошо! Только хорошо! Понимаешь меня, Анютка?! – бормотал счастливый отец. – Это был просто страшный сон! Просто один большой и страшный сон…

Ужас! Он почти поверил, что она погибла. Почти осознал эту дикую мысль… Нет! Такое больше не должно повториться! Анна его наследница! Анна унаследует трон и станет императрицей, согласно закону о престолонаследию! Нужно будет удвоить, утроить ее охрану! Самое главное, нужно, как можно скорее, объявить о ее новом статусе.

– Солнышко мое, посмотри на меня, – император разжал руки и осторожно отодвинул от себя дочь. – Теперь все изменится. Завтра…Нет, уже сегодня я объявлю тебя официальной наследницей Российского императорского престола. Анна, ты слышишь меня? Сегодня ты станешь наследницей! С твоей головы больше и волос не упадет!

Только, цесаревна отреагировала на его слова самым странным образом. На ее лице не появилась улыбка или удивление. Она некоторое время молчала, смотря на него потерянным и совершенно пустым взглядом. Казалось, новость о том, что она будет объявлена официальной наследницей Российского императорского престола, ее нисколько не взволновала. Совершенно. Ни единой эмоции не отразилось на ее бледном личике.

– …Папа, мне все равно, – тихо‑тихо произнесла она, шмыгая носом. – Если хочешь и так нужно для дела, то объявляй…

Произнесла она эти слова и отвернулась. У императора же глаза округлились от удивления. Что это такое? Куда делась его вздорная и вечно идущая всему наперекор дочурка? Отец ожидал новых слез, гордого взгляда в ответ, громких отрицаний. Его Анна должна была сразу же возмутиться, взорваться эмоциями и множеством вопросом. Но никак не такого!

– …Мне совсем все равно, папа. Его больше нет, папа. Его больше нет…, ‑ еще тише продолжила девушка, так и не повернув голову. – Ничего больше не хочу… Алеши больше нет, папа.

Не в силах больше сдерживаться, она вновь бросилась ему на грудь. Рыдания сотрясали ее. С силой цеплялась за лацканы его пиджака, едва не разрывая ткань.

С императора в этот момент можно было смело писать картину откровенно ошарашенного человека. У него даже руки опустились от ее слов. Что она такое говорит? Неужели Анна еще не знает, что Бельский жив?

– Анна! Анна! Успокойся! Слышишь меня? Анна! – мужчина с силой встряхнул дочь, надеясь, что она придет в себя. – Анна! Жив Бельский! Жив! Он тоже уцелел, как и ты! Анна, услышь меня, пожалуйста!

Рыдания, словно по мановению волшебной палочки, тут же прекратились. Она резко оторвалась от груди отца и недоверчиво уставилась в его глаза.

– Сейчас, сейчас я тебе докажу! Сейчас включу визор, и ты сама во всем убедишься! – император вскочил с места и, щелкнув по панели управления, активировал визор. – Смотри…

Только включив визор, император запоздало подумал, что возможно ему и не следовало этого делать. Кто знает, как Анна отреагирует на увиденное?! Ведь Бельский после этой катастрофы явно скатился с катушек! Другого мнения просто и быть не может! Достаточно было включить любой канал и посмотреть, что там показывают. Признаться, он и сам с содроганием смотрел кадры, на которых этот подросток одним мановением рук равнял с землей целые гектары. Зрелище, следовало признать, было особенно впечатляющим. Территория поместья, как показывали съемки с многочисленных дронов инфоагенств, казалась черно‑белым морем, на котором бушевал шторм. По земле ходили волны, в небо взлетали тонны земли и гигантские ледяные глыбы. Что на все это скажет его дочь?!

Цесаревна вдруг подошла к панели управления и отключила визор. После повернулась к отцу.

– Я должна быть рядом с Лёшей. Ему очень плохо, папа, – произнесла Анна. – Пожалуйста, помоги мне. Я прошу тебя…

Император тяжело вздохнул. Ему был прекрасно знаком этот непреклонный взгляд дочери, так похожей в этот момент на свою мать. Этот взгляд означал, что она что‑то твердо решила для себя. В такие моменты никто не мог изменить ее мнение. Как бы на нее не давили, какие бы аргументы не приводили, Анна все равно стояла на своем. Похоже, именно это случилось и сейчас.

Что было ему теперь делать? Что ответить дочери? Как реагировать? Мог ли он позволить ей отправиться к обезумевшему подростку?! С Бельским происходило совершеннейшее безумие, с которым нужно было что‑то делать.

Не дождавшись от отца ответа, цесаревна с независимым видом направилась к двери. Чуть хромавшая, с аккуратной марлевой повязкой на правой руке, девушка казалась выпавшим из гнезда птенчиком, которого нужно было защищать, а не атаковать.

– … Хорошо. Я помогу тебе увидеться с ним, – с тяжестью на душе проговорил император, когда Анна уже схватилась за дверную ручку. – И еще Анна… Ты должна знать еще кое‑что, – он догнал дочь уже в коридоре. – Теперь ты моя наследница и должна знать все об этом человеке.

Рассказ он продолжил в лимузине, которые мчался в сторону поместья боярина Вяземского. На земле императорский кортеж прикрывали броневые автомобили родовых дружинников, в воздухе их сопровождали штурмовики имперской гвардии. Император больше не хотел испытывать судьбу.

– …Наше общество уже давно расколото. Может это не так явно видно и не проявляется в заметных социальных сдвигах. Только социоаналитики уже давно трубят тревогу по этому поводу, – с тревогой в голосе рассказывал император о том, что для многих было бы настоящим откровением. – Мы расколоты и касается это не только обычных подданных, но и нашей элиты. На самом верху уже давно звучат голоса о том, что маги являются белой костью, солью земли. Последовательно и неуклонно эта идея проводится через многочисленные законы, ущемляющие права обычных людей, не имеющих способности к магии. Им всячески затрудняется доступ к поступлению в престижные учебные заведения, ужесточаются требования к получению следующих званий и назначению на новые должности, вводятся все новые и новые цензы для участия в выборах самого разного уровня. Появление такого рода законов совсем не случайность. Те, кто не имеют способностей к магии, в итоге должны оказаться на самом низу, самом социальном дне. Эти мысли уже облекаются в самые настоящие концепции и теории, которые приобретают особую популярность среди отпрысков самых знатных боярских родов. Ты понимаешь, к чему это ведет?! Наследники урожденных боярских родов – это будущие канцлеры, министры, генералы и адмиралы, промышленники. Они через несколько лет будут определять то, куда и как пойдет страна… Все это может окончиться катастрофой, войной всех против всех – маги против немагов, бедные против богатых, одни против других. Это станет нашим концом.

Анна слушала его затаив дыхание. Правда, она все еще не понимала, а причем тут ее Алеша. Ведь, отец явно не спроста рассказывал ей обо всем этом. Значит, была какая‑то связь.

– … Анна, Алексей Бельский, является ключом ко всему этому, – продолжил император, переходя к самому главному. – Алексей может стать тем, кто раз и навсегда прекратит этот раскол… Он, точнее его способности, могут сделать магами всех остальных… Понимаешь, что случиться в этом случае? Исчезнет сама причина раскола. К сожалению, это устраивает далеко не всех. Многие из бояр считают, что магия это божья благодать. Мол, именно так Господь отмечает избранных. Их может привести в ярость самая идея искусственного создания магов…

А вот это уже была новость, «врывающая» сам мозг. Анна, открыв рот от изумления, трясла головой. Её Алеша может сделать всех магами? Как в такое можно поверить? Это же похоже на бред! Ведь никто из живущих на планете не может такого! Всем известно, что магия возникла в результате падения метеорита и появления после этого огромного количества особых геоэнергетических зон. Причем тут ее Алеша?!

– Здесь нет никакой ошибки, Анна. Уже были проделаны сотни специальных тестов, собрано больше число экспериментальных данных. Все говорит о том, что магические способности Бельского стали следствием искусственно созданных условий, – с печальной улыбкой император смотрел на цесаревну, прекрасно понимая, в каком она смятении сейчас находилась. – Пока еще не все известно о сути этих условий. К сожалению, ученый, что непосредственно работал над этим, разбился на том самом самолете… Анна, ведь тот полет тоже не был случайным. Неужели ты не обратила внимание на то, что в салоне самолета была специальная аппаратура?

В этот момент автомобиль начал замедлять ход и вскоре совсем остановился. На коммуникаторе императора загорелся индикатор вызова – глава службы безопасности сообщал, что они достигли зоны оцепления.

– Там небезопасно, совсем небезопасно, Анна, – покачал головой император, беря дочь за руку. – С Бельским творится что‑то очень страшное. Это словно похоже на какой‑то приступ. Аналитики советуют немного подождать, когда его психика стабилизируется. Тогда с ним можно будет поговорить… Не бойся, я не дам его в обиду. Мы снова отправим его в наш исследовательский центр, где до него никто не сможет добраться. Там ты с ним и сможешь поговорить.

Куда там. Как об стенку горох. Он смотрел в ее глаза и понимал, что все его слова бесполезны. Она просто горела желанием увидеть того, кто был центром ее обожания.

– Анна, услышь меня. Теперь для тебя все изменилось. Ты наследница престола, и это совсем другой статус. Ты больше не можешь руководствоваться лишь одними эмоциями. Пришло время вспомнить о своем разуме, – устало произнес он. – Анна…

В ее глазах, по‑прежнему, была лишь непреклонность. Ее было не переубедить. С такой упрямостью Анне будет тяжело править, вдруг подумалось императору. Будет хорошо, если рядом с ней окажется человек, который сможет смягчить ее. Его мысль снова вернулась к Бельскому. Видно, сама судьба была за него.

– Пошли, – наконец, буркнул он. – Только прежде одень этот браслет. Одевай, одевай, – мужчина вытащил массивный амулет, заряженный под самую завязку. – Не помешает…

Охрану император оставил у линии оцепления, вместе с солдатами. Его сил должно было хватить, чтобы защитить и себя, и дочь. Тем более разговор мог пойти о том, чего никто не должен был слышать. Еще слишком рано…

Остальной путь до места они проделали вдвоем. Он шел впереди, дочь позади него.

По мере приближения к поместью магический фон давил на них все сильнее и сильнее. Повсюду были страшные следы ужасной магической битвы. По краям дороги бугрилась земля, стеной стоял огромные ледяные глыбы. Кое‑где из сплошной облачной пелены выглядывал остекленевшие горы песка.

– Папа! – вдруг вскрикнула Анна, вскидывая руку. – Это Алеша…

В десятке шагов от дороги, действительно, вырисовывались очертания двух фигур – высокой, тяжелой и маленькой, худой. Два человека, два противника стояла друг против друга.

Дочь с отцом сошли с дороги и пошли вперед. Густая изморозь, стоявшая в воздухе, отступала с трудом. Фигуры становились все более реальными. До них стали доноситься голоса.

– …Думаешь, нашел виновного? Нашел корень всего зла? Ха‑ха‑ха‑ха, – раздавался каркающий смех. – А хочешь, я открою тебе глаза? Хочешь, скажу кто твой настоящий враг?

Император вдруг замедлил шаг и Анна, шедшая за ним, едва не уткнулась ему в спину.

– …Молчание – знак согласия… Знаешь, что смерть твоего отца не случайна? Тот взрыв в моем исследовательском центре был следствием самой настоящей диверсии, – вещал с усмешкой тот же самый голос. – Сказать, кто был заказчиком? Император… А вот и он сам, собственной персоной…

Одна из фигур, вынырнув из облачно морозной пелены, превратилась в Алексея Бельского. Ужасно выглядевший, обожженный, осунувшийся с горящими глазами, он казался выходцем из преисподней.

Эпилог

Стрим одного из крупнейших имперских информагентств, проводимый накрашенным лицом неопределенного пола. Ведущий, торчавший на фоне транслируемого изображения, то и дело взрывался истеричными воплями. Свои кривляния снова и снова прерывал жеманными вздохами и вскриками.

– Что же там происходит, уважаемые зрители? Какое несчастье, что роботизированные дроны не могут подлететь ближе! Огромное несчастье! Мы ведь сгораем от любопытства! Я точно сгораю! Горю‑ю‑ю, – лицо с закатившимися глазами вытянулось во весь экран, на какое‑то мгновение полностью перекрыв собою изображение. – У нас столько вопросов, что идёт кругом голова! Что? Что же там происходит?

Дроны, державшиеся на границе трехмильной зоны и не попадавшие под убийственное действие электромагнитного излучения, показывали футуристические картины изуродованной магическими ударами территории. Начиная от имперской трассы и вплоть до боярского поместья земля была изрыта гигантскими ямами глубокими дырами, словно оставленными червями чудовищных размеров. Окрашенная в бело‑черные цвета поверхность делилась на ровные куски застывшего льда и спекшейся земли.

Время от времени дроны выводили на весь экран картинку боярской резиденции, сейчас напоминавшей оплывшее в жаркий день шоколадное мороженное. Ее боковые строение, прежде бывшие массивными трехэтажными башнями, превратились в груду оплавленного, пышущего жаром, базальта. Не лучше выглядела внешняя стена из пластобетона, от огневых точек которой, вообще, ничего не осталось. Словно кто‑то очень и очень сердитый лупил по всему, на что падал его взгляд, громадной палицей.

– У нас неожиданная новость, мои уважаемые зрители! – на экране вновь появилось оно, правда, в этот раз с совершенно ошарашенным лицом. – Имперская канцелярия только что распространила императорский указ, согласно которому высочайшим наследником объявляется… Кто бы вы думали? Объявляется великая княжна Анна! Представляете?! Боже, что же теперь будет?! Сколько будет нарушено планов и надежд!

…//…

Вопросы, бесконечные вопросы… У всех из них остались вопросы, на которые так и не были получены ответы. С этой непонятно откуда возникшей мыслью, Алексей сделал несколько шагов вперёд. Крошечных, детских, но сразу же отозвавшихся резкой болью во всем теле. Судорогой вывернуло мышцы, отчего его пошатнуло. С трудом удалось восстановить равновесие и не растянуться на земле.

– …Что ты решил? – в жадном нетерпении спросил боярин, не сводя глаз с изнеможенного подростка. – Говори, не молчи. Тебе все равно придется выбирать, чью сторону принять.

Высокий, с благородной проседью в бороде, затянутый в роскошный камзол, отороченный ценным мехом, Вяземский казался мифическим искусителем, предлагавшим сделать судьбоносный вызов еще прародителям человечества. Только вместо румяного яблока, открывавшего все тайны вселенной, боярин предлагал нечто иное, бывшее не менее, а может и более весомым и значимым – Власть. Этот дар невероятно притягателен, ибо он обещает почти божественную силу: право над жизнью и смертью многих миллионов живых существ, право на их эмоции, мысли и действия. Что может быть более желанно? Богатство, сила? Все это и так олицетворяет собой власть.

– … Ты должен понимать, что я предлагаю, – хищно улыбался Вяземский, нисколько не сомневаясь в выборе подростка. – Тебе будет позволено все, что ты пожелаешь. Сможешь реализовать любые свои фантазии. Границ и пределов просто не будет. Ты понимаешь это?

Боярин поймал взгляд Бельского, упавший на съежившуюся девичью фигурку. Кутавшаяся в светлое пальто, Анна прижималась к отцу и с ужасом глядела на Алексея.

– Не думай о ней, Алексей! – я напором произнес Вяземский. – Не становись животным, действия которого определяет выброс гормонов. Ты высшее существо, не ограниченное никакими рамками. Соответствуй этому.

Патриарх искренне верил в это, что наполняло его слова особой убеждающей, почти гипнотической, силой. Это было его правилом, кодексом, в соответствии с которым он и жил, соизмерял свои мысли и действия. Сила Вяземского была именно в этой привлекательной простоте продвигаемого им мира, который делился лишь на белое и черное, на его и чужое, на высших и низших. Он предлагал сделать очень простой и естественный выбор, который был понятен и близок очень и очень многих живым существам.

– У тебя будут сотни, тысячи девок. Слышишь? Уже завтра твоего внимания будут искать те, кто вчера косо на тебя смотрел. Встанут в очередь дочери самых известных фамилий, – продолжал говорить боярин, пытаясь хоть что‑то прочитать на лице подростка. – Их будет так много, что ты перестанешь запоминать их имена, лица. Все они сольются для тебя в одно большое пятно… Не думай о них!

Еще Вяземский напирал свою помощь его семье. Рассказывал про то, что взял над родом Бельских покровительство. Мол, я даже плату за вассалитет взял бартером, то есть работой. Другие платили за эту возможность громадную цены в миллионы рублей. Не забыл упомянуть про предательство и ложь, которые долгое время скармливали Бельскому. В какой‑то момент он уже говорил это не парню, а стоявшему в десяти шагах императору. Бросал тому в лицо обвинения в бесчестии и недостойном поведении.

– … Посмотри на него, Алексей, по‑внимательнее. Именно так выглядит лицо лжи! Ха‑ха! Оно такое же холеное, высокородное. Ты все еще веришь ему? – хищно скалил крупные зубы патриарх, неимоверно довольный этой возможностью высказать все в лицо императору. – Внимательнее, смотри. Этот человек врал тебе с самого начала. Он прекрасно знал, что из‑за него погиб твой отец. Почему же он ничего тебе не рассказал? А, ваше императорское величество? – с насмешкой он кивнул императору. – Разве я что‑то соврал?

Едва боярин умолк, настала очередь императора. Он слушал все это молча, ни словом, ни жестом, ни эмоцией не выражая своего отношения. Даже, когда Вяземский оскорбил его дочь, мужчина не шелохнулся и не раскрыл рта. Зачем прерывать, перекрикивать, кривляться и надувать щеки? Все сводить в базарную свалку ему казалось недостойной глупостью. Это было ниже его. Настало тот ключевой момент, когда каждый должен высказаться, а затем открыто и осознанно выбрать свою сторону. И если Бельский выберет сторону Вяземского и его диктаторских амбиций, то, значит, таков его выбор. Ему же, был уверен император, останется лишь одно – вырвать всю эту заразу с корнем.

– Я скажу короче, – ледяным голосом заговорил император. – Алексей, ты волен сам выбирать свой путь. И чтобы ты не выбрал, обязательно будешь отвечать за свой выбор, – мужчина замолчал, но через мгновение продолжил. – Скажу тебе лишь одно. Прежде чем решишь что‑то делать, подумай о тех, кто тебе близок. Хорошенько подумай, ибо своим выбором ты можешь разрушить всю окружающую нас реальность.

Император не плел привлекательные кружева, не соблазнял будущими привилегиями, чтобы парень начал пускать слюни. В конечном итоге, он просил его лишь подойти ответственно к своему выбору.

Речь императора несколько раз прерывали боярские смешки, который все это время с трудом сдерживался, чтобы не рассмеяться во весь голос. Императорская речь казалась ему откровенно слабой, наполненной никому не нужной шелухой про ответственность, последствия. Разве это нужно говорить подростку? Это он хочет слышать?!

А что тот, к кому обращался и тот, и другой? Что думал он? Алексей же, стоя между двух огней и двух разных путей, совсем не думал о предстоявшем ему выборе. Смешно. Два самых могущественных человека одной шестой части планеты предлагали ему свое покровительство, а он игнорировал их. И мысли не было про невиданную власть, про безразмерное могущество, про богатства.