Текст книги "Золотой тюльпан. Книга 1"
Автор книги: Розалинда Лейкер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 22 страниц)
– Об этом же говорят и у меня дома.
– И они совершенно правы. Когда пойдете домой, советую вам держаться подальше от всех этих сборищ. В любой толпе найдутся горячие головы, а в результате пострадают совсем невинные люди.
Франческа послушалась совета мясника и свернула в боковую улочку, по которой она обычно не ходила. Она думала о разговоре с лавочником. Вся ее семья и друзья поддерживали тех, кто хотел сохранить независимость Голландии. Раньше мало кто обвинял правителя страны, Пенсионария Йохана де Витта, который взвалил на свои плечи бремя власти, когда за месяц до рождения наследника умер Виллем II. Однако вскоре стало ясно, что де Витт не противостоит проискам французского короля Людовика XIV так, как этого хотелось бы всему народу, не считая знатных горожан и богатых купцов, опасавшихся за свое состояние и не желавших войны. На 21-летнего принца Виллема III надежды было мало, вряд ли он выступит на стороне народа. И все же ходили слухи, что он не доверяет Людовику и считает его заклятым врагом Голландии.
Франческа свернула в узкую аллею и дошла уже до середины, когда услышала топот и гул голосов. Вероятно, толпа изменила свой путь и была совсем рядом. Девушка остановилась в неуверенности, раздумывая, что ей делать: идти дальше или вернуться в лавку мясника. Она не могла понять, откуда доносится шум. Вдруг Франческа увидела впереди ревущую и улюлюкающую толпу, которая преследовала обезумевшего от страха юношу в изорванной одежде и с растрепанными волосами. Юноша бежал прямо к ней. В это же время за спиной у Франчески появился отряд городской стражи в серых мундирах и широкополых шляпах. Несмотря на шум, Франческа различила крики: «Лови французского шпиона! Сбросим его в канал! Держи шпиона!»
Теперь девушка поняла, почему был так напуган несчастный юноша. Он пробежал мимо Франчески и, по-видимому, хотел найти защиту у городской стражи. Девушка с ужасом поняла, что оказалась между двух огней, и сейчас здесь начнется кровавая бойня. Она подбежала к двери какого-то склада, но та оказалась запертой. Франческа прижалась к двери, крепко прижав к себе корзинку с продуктами. Она видела, как расступились стражники и заслонили собой юношу. Капитан достал пистолет и выстрелил в воздух, призывая толпу остановиться. Бежавшие впереди резко затормозили, но на них напирали задние ряды, и толпа по-прежнему двигалась по направлению к Франческе. Поравнявшись с девушкой, людская волна подхватила ее и понесла за собой. Корзинка с едой отлетела куда-то в сторону. Франческа слышала выстрелы, это стражники продолжали стрелять в воздух, и убитых пока не было. Больше всего она боялась упасть на землю. Вдруг девушка заметила, что оказалась в самой гуще драки. Со всех сторон раздавались крики и проклятия. От ужаса она тоже закричала, и в этот момент ее сбил с ног какой-то мужчина с дубинкой. Падая, Франческа вдруг почувствовала, что чья-то сильная рука схватила ее за запястье. Ей было очень больно, а потом она увидела перед глазами кожаный камзол стражника. Мужчина приподнял девушку и потащил ее в безопасное место в конце аллеи. Для этого ему потребовалось пробиться сквозь ряды своих товарищей. Через мгновение Франческа увидела, что это был Питер ван Дорн.
– С вами все в порядке? – спросил он почти со злостью.
Франческа не могла говорить и только кивнула головой. В толпе кто-то сильно ударил ее в грудь, и теперь девушка чувствовала, что от боли теряет сознание. Питер пригладил рукой ее растрепанные волосы и увидел на лбу следы крови.
– Послушайте, мой дом находится на улице, параллельной этой. Вы узнаете его по малиновым ставням и дубовой двери с бронзовой ручкой. Идите туда! Моя экономка вам поможет.
Затем Питер снова побежал к дерущейся толпе. Ему вслед смотрели высунувшиеся из домов люди. Какая-то женщина подошла к Франческе и предложила проводить ее до дома Питера.
Подойдя к дому, женщина постучала в дверь бронзовой ручкой. На стук вышла экономка Питера, которая встретила Франческу очень спокойно и не выразила ни малейшего удивления, увидев оторванный рукав платья и окровавленный лоб Франчески.
– Меня зовут фрау де Хаут, – сказала женщина, помогая Франческе снять плащ и усаживая ее у камина в светлой уютной гостиной с красными занавесками на окнах и мозаичным полом в черно-белую полоску. – Я принесу воды, чтобы промыть рану. Посмотрим, может быть, ее нужно перевязать.
Фрау де Хаут промокнула кровь чистой тканью. Рана на лбу Франчески оказалась просто глубокой царапиной. Вероятно, это был след от пуговицы на чьем-то рукаве. Боль в груди утихла, хотя девушка опасалась, что на месте ушиба будет синяк. Экономка принесла расческу, и Франческа привела в порядок волосы. Затем девушке предложили чашку горячего шоколада. Фрау де Хаут была жизнерадостной и приветливой женщиной средних лет. Ухаживая за неожиданной гостьей, она успела рассказать, что была вдовой, и ей очень правилось работать экономкой у Питера ван Дорна, так как в Амстердаме жили ее замужние дочери, к которым она могла часто ходить в гости, чтобы повидать внуков. Франческа спросила, как Питер оказался в роте городской стражи, и фрау де Хаут рассказала, что он был в резерве и ежегодно отбывал положенные часы дежурств.
– Он записался в роту городской стражи на три года, когда купил дом в Амстердаме. Это служба на общественных началах, а кроме того, геру ван Дорну очень нравится светская жизнь. По существующим правилам офицеры любой роты могут давать в своем управлении по одному банкету в месяц, но зато каждый такой банкет длится два или три дня. Гер ван Дорн бывает там раз в два месяца, не чаще. Ведь ему приходится все время ездить в Харлем, а точнее, на свои поля, которые находятся недалеко от Харлема.
– Я знаю. Прошлой осенью мы там были.
– А я там никогда не бывала. Ну, как вы себя чувствуете?
– Спасибо, уже гораздо лучше. Я прекрасно отдохнула.
В душе Франческа очень переживала из-за утерянного куска соленой говядины, которым она собиралась несколько дней кормить семью, да еще сварить бульон.
– Думаю, вам нужно дождаться гера ван Дорна, – твердо заявила фрау де Хаут. – Пойду, посмотрю, не возвращается ли он домой.
Франческа не торопилась с уходом. Она надеялась, что Питеру удастся вернуться целым и невредимым. Девушке очень хотелось с ним увидеться и поблагодарить за свое спасение. Фрау де Хаут вернулась в гостиную.
– Можно еще немножко поболтать, – сказала она, пододвигая свой стул поближе к камину. – Моя гостиная находится наверху, там у меня отдельная маленькая квартирка. Мне бы очень хотелось как-нибудь ее вам показать, когда вы будете себя чувствовать получше.
– Уверяю вас, я чувствую себя прекрасно. Просто я до смерти перепугалась, но сейчас уже пришла в себя.
– Да уж, вам просто повезло, что удалось отделаться только испугом.
– Надеюсь, никто серьезно не пострадал.
Фрау де Хаут посмотрела на окно, мимо которого промелькнула чья-то тень.
– Должно быть, это гер ван Дорн.
Женщина направилась к двери, и через мгновение Франческа услышала голос Питера. Она встала со стула и повернулась к входу. Питер вошел в комнату и радостно улыбнулся Франческе. Он где-то потерял шляпу, но, похоже, сам нe пострадал.
– Рад видеть вас живой и здоровой, Франческа!
– И я тоже. А почему толпа набросилась на того юношу?
– Он – француз. Выпив лишнего в таверне, стал хвастаться, какая сильная армия у Людовика XIV. Несколько голландцев очень обиделись и заявили, что юноша шпионит в пользу Франции. Конечно, это глупо. Ну какой же шпион станет болтать о таких вещах в таверне? Но ведь вы знаете, какое сейчас настроение у народа. Слова этого глупца были подобны спичке, зажженной рядом с сухим деревом. Началась потасовка, и француз обратился в бегство. За ним бросилось несколько человек с криками: «Французский шпион!», на улице к преследователям присоединялись все новые охотники до драк. Сейчас бедняга в безопасности, и надеюсь, с наступлением темноты у него хватит ума покинуть Амстердам.
Франческа снова села, а Питер занял свободный стул рядом с ней, так как фрау де Хаут больше в гостиной не появлялась.
– Как мне вас благодарить за свое спасение?
– Должен признаться, что я глазам своим не поверил, когда увидел вас в самом центре взбесившейся толпы.
– Многие люди пострадали?
– Ну, не обошлось без проломленных голов и переломанных рук и ног, но убитых нет.
– Сколько часов вы бываете на дежурстве?
– Таким, как я, идут навстречу. Ведь у меня дела в другом городе. Роты городской стражи были созданы для очень важной цели в те времена, когда наши предки сражались с испанцами. А теперь мы просто призваны поддерживать в городе порядок, но вызывают нас довольно редко. Дай Бог, чтобы так было всегда.
– Вы считаете, что угроза со стороны Франции настолько серьезна?
– Боюсь, что да. По-моему, Людовик задался целью расширить свои границы и не станет слушать увещевания де Витта. И все же нельзя допустить, чтобы на улицах наших городов французы подвергались таким нападениям, как сегодня. Пока это первый случай.
– Надеюсь, он станет последним.
– Я тоже. – Питер снова улыбнулся девушке. – Особенно, если вы снова там окажетесь. Ведь в следующий раз я могу и не успеть.
Франческа улыбнулась в ответ и поднялась со стула:
– Я должна идти домой.
Питер тоже встал:
– Я вас провожу, вот только найду другую шляпу.
Придя домой, Франческа сразу же повела Питера к отцу. Она была уверена, что Хендрик непременно захочет его увидеть. Тот с ужасом выслушал историю, рассказанную дочерью, и стал горячо благодарить Питера. Он хотел угостить молодого человека вином, но тот сказал, что должен вернуться на дежурство. Хендрик проводил его до двери, не переставая благодарить за спасение дочери. Питер откланялся, а перед уходом бросил долгий и пристальный взгляд на Франческу.
Франческа сказала Марии, что мяса к обеду нет. Грета, которая тоже в этот момент была на кухне, молча пошла в кладовую за овощами, чтобы сварить суп. Франческа поднялась к себе и стала переодеваться. Вдруг она поняла, что думает совсем не о своем счастливом спасении, а о взгляде Питера, которым он на нее смотрел при прощании. Это открытие привело девушку в полное замешательство.
Как и предвидел Виллем, оказалось очень трудно найти покупателя для картины «Нищий и бриллиант». Несомненно, это была одна из лучших работ Хендрика, столь же прекрасная, как и «Богиня весны». Именно в этих картинах Хендрику удалось достичь вершин творчества. Тем не менее, картина «Нищий и бриллиант» просто не могла снискать симпатии рядового покупателя. На нее нельзя было смотреть без боли в сердце. Страдания нищего, написанные на его лице, были так страшны и безысходны, а сам сюжет так мрачен и тосклив, что даже самые стойкие и малочувствительные люди не могли долго задерживаться возле этого полотна. Сам Виллем в полной мере осознавал роковую силу, исходившую от картины, глядя на которую он терял покой. Вряд ли кто-нибудь согласится держать подобную вещь в доме. К нему уже приходило несколько серьезных коллекционеров. Они долго рассматривали полотно, а потом ушли, даже не спросив о цене. Другие покупатели, не желая говорить о малоприятных чувствах, которые вызывала в них картина Хендрика, ссылались на то, что бриллиант слишком велик, и это не соответствует действительности. Виллем знал, что так и будет, но он прекрасно понимал и то, что Хендрик был полностью прав, а сам он заблуждался. Бросающийся в глаза огромный бриллиант лишь подчеркивал страдания голодного человека, который был не в силах до него дотянуться. Наконец Виллему удалось продать картину «Нищий и бриллиант» за 60 флоринов. Конечно, эта цена была просто смехотворной, но Виллем вздохнул с облегчением, когда картину забрали из его дома.
«Богиня весны» все еще висела закрытой в галерее Виллема. Все остальные картины он убрал в другую комнату, куда также могли заходить посетители. Это придало картине Хендрика еще большую таинственность и значимость. Однако Виллем знал, что нельзя слишком долго испытывать терпение покупателей. Он точно рассчитал время и подобрал подходящий момент для показа, пригласив по очереди шесть главных покупателей, предложивших самую высокую цену. Если повезет, то можно показать «Флору» только одному покупателю. Виллем послал приглашение тому, кто значился в его списке первым. Этот человек жил в самом богатом квартале Амстердама, который назывался Херенграхт, что означало «канал господ», этот квартал был также известен как «золотой пояс», само его название символизировало богатство тех, кто там жил.
В галерее Виллема стоял хорошо одетый господин в широкополой шляпе и свободном голубом плаще, в руках он держал длинную модную трость. Он с нескрываемым нетерпением ждал, когда хозяин, наконец, снимет покрывало с картины. Наиболее ценные работы всегда завешивались тканью, чтобы защитить их от солнечных лучей. Ставни в галерее были плотно закрыты, и только тускло мерцали свечи. Виллем де Хартог собирался показать картину при ярком дневном свете, чтобы Флора предстала перед зрителем во всем блеске своей красоты.
– Прошу, садитесь, сударь, – сказал Виллем посетителю, желая еще больше возбудить его любопытство.
Людольф ван Девентер взял большой стул и уселся перед завешенной картиной, с раздражением наблюдая, как Виллем стал неторопливо открывать ставни на первом окне. Вот уже несколько недель Людольф был заинтригован этой картиной, которую Виллем никак не мог решиться продать. С самого начала он решил приобрести это полотно. Из всех черт характера в Людольфе преобладала жадность. Жажда собственничества захватила его полностью. Так часто происходит с людьми, которым пришлось начинать жизнь с нуля. Виллем несколько раз отклонял предложения Людольфа купить картину, даже не видя ее, но это только усилило его решимость. Весь Амстердам говорил о новой «Флоре», и приобрести ее будет очень престижно. Для Людольфа было крайне важно, что картина написана местным художником, так как он всячески старался подчеркнуть свой интерес ко всему, что связано с Голландией. Людольф здесь родился и вырос, и сейчас было совершенно неуместно как-либо проявлять свою связь с Францией. Неважно, что все французское сейчас в большой моде. Слишком многое поставлено на карту, а значит, нужно, чтобы люди видели в нем верного патриота своей родины. Действуя под чужим именем, Людольф даже пытался отыскать следы коллекции старых голландских мастеров, которую он имел глупость продать десять лет назад.
В то же время он продолжал общаться с богатыми горожанами и купцами, относившимися благосклонно к дружбе с французским королем. Конечно же, они боялись войны и хотели сохранить свои богатства любой ценой. Какие глупцы! Неужели они думают, что такой всемогущий король-католик, как Людовик, не станет душить их непосильными налогами и позволит протестантской церкви занимать главенствующее положение в стране? Простые люди, дорожившие своей свободой и готовые бороться за нее, открыто говорили об угрозе со стороны Франции. Но никто из представителей власти к ним не прислушивался, а следовательно, для Людовика они не представляли большой опасности.
Людольф считал, что только ему удалось избрать верный путь. Тайно работая на Францию, он ничего не потеряет, а приобретет очень многое, когда Людовик завладеет Нидерландами. Он получит пост министра и самые высокие награды. Власть – это все! Людольф надеялся, что французский король назначит его наместником, и он сможет управлять страной из дворца в Гааге. Но все это в будущем, а сейчас нужно купить картину, которую ему собирается показать Виллем.
– Ну же, гер де Хартог! – нетерпеливо воскликнул Людольф. – Я и так ждал достаточно долго.
Виллем неторопливо открыл ставни на втором окне, и солнечный свет заг грал на обитых золоченой кожей стенах галереи. Теперь Виллем был доволен. Именно так он и хотел представить гостью «Флору».
– Вы первый увидите картину. Я ее никому не показывал с тех пор, как приобрел, – спокойно сказал Виллем, направляясь к следующему окну.
– Очень мило с вашей стороны, – сухо заметил Людольф. После того, как он назвал сумму, которую готов заплатить за картину, было бы странным, если бы Виллем пригласил сюда кого-нибудь еще.
Наконец, было открыто последнее окно, и вся галерея наполнилась ярким светом. Виллем подошел к шелковому занавесу и эффектным жестом отдернул его:
– Позвольте представить вам Флору, богиню Весны!
Людольф приучил себя хранить хладнокровие в любых ситуациях, и сейчас его лицо казалось спокойным, только пальцы, судорожно сжавшие трость, выдавали его волнение. Он был поражен не только великолепием самой картины, но также и необыкновенной красотой самой Флоры. Лицо девушки не соответствовало классическим симметриям, характерным для идеала женской красоты, но в облике Флоры удивительным образом сочетались чувственность и какая-то неземная легкость и воздушность.
– Кто она? – хрипло спросил Людольф.
– Это я скажу только тому, кто купит картину, – с вызовом сказал Виллем.
– Черт возьми! Вы ведь знаете, что ее куплю я!
Людольф вскочил и подошел к картине совсем близко, чтобы получше рассмотреть лицо девушки.
– Мне предлагают более высокую цену, чем ваша.
Людольф устремил на де Хартога горящий взгляд:
– Назовите свою цену.
Виллем ухмыльнулся про себя. Это была его лучшая сделка за последние годы.
Когда на следующий день Виллем пришел к Хендрику, то не мог забыть его грубые слова, сказанные во время последней встречи. Однако художник встретил его как ни в чем не бывало и приветливо поздоровался. Он только с обидой пожаловался на мизерную цену, за которую Виллем продал «Нищего и бриллиант».
– Зато я только что заключил сделку, которая полностью вознаградит тебя за неудачу с «Нищим», – сказал Виллем.
Они находились в семейной гостиной, где де Хартог и нашел Хендрика, сидящим на стуле у камина. Это был верный признак того, что он забросил работу и снова проводит все свое время за игрой в карты и кости.
– Что, «Богиня весны»? – в глазах Хендрика засветился живой интерес.
– Да, тебе будет приятно узнать, что мои труды увенчались успехом и к нам в сети попала очень крупная рыба.
Хендрик вместе со стулом подвинулся к Виллему:
– Сколько?
Виллем был исполнен решимости заставить друга отдать Франческу в ученицы Яну Вермеру.
– Достаточно, чтобы заплатить за два года учебы твоей старшей дочери, включая плату за жилье и еду. Можно еще купить Франческе целый сундук новых нарядов. Но даже после этого останется сумма, в два раза больше той, что мне удавалось когда-либо выручить от продажи твоих картин.
Откинув голову назад, Хендрик расхохотался. У него был вид победителя. Госпожа Фортуна снова ему улыбалась. Недавно он выиграл в карты, а теперь на него свалилось целое состояние. Хендрик с довольным видом похлопывал себя по коленям.
– Молодец, Виллем! Мы с тобой немного повздорили, но сейчас я снимаю перед тобой шляпу. Когда ты хорошенько поразмыслишь и призовешь на помощь всю свою изобретательность, то прекрасно справляешься с таким тонким делом, как продажа картин великого мастера!
Виллем криво усмехнулся, глядя на довольного собой Хендрика и слушая его хвастливые слова. Однако в душе он чувствовал горечь от того, что этого бесспорно талантливого художника нельзя было причислить к великим мастерам.
– У меня есть для тебя еще одна хорошая новость.
– Да?
– Да, картину покупает богатый корабельный маклер. Его зовут Людольф ван Девентер. Он хочет заказать тебе свой портрет.
Лицо Хендрика помрачнело. Он опустил голову и беспокойно заерзал на стуле. Сейчас Хендрик напоминал Виллему загнанного в угол быка.
– Видишь ли, я не уверен… Ты же знаешь, что я терпеть не могу писать портреты на заказ.
Виллем это прекрасно знал. Хендрик лишился многих заказов, так как кричал на заказчиков, а потом и вовсе бросал работу, говоря, что ему надоело смотреть на их физиономии.
– Что ж, придется сделать над собой усилие.
Если ты постараешься, то на долгие годы получишь богатого и могущественного покровителя. Ван Девентер купил и твою миниатюру с изображением троянского воина. Видишь, твои работы его заинтересовали.
– Хмм-м. – Хендрик оперся рукой о подлокотник кресла и почесал подбородок. – А что он из себя представляет?
– Это человек, который всего добился в жизни сам, а теперь, достигнув зрелого возраста, хочет вкусить плоды своих тяжких трудов. Почему бы тебе не пригласить его на ужин? Его супруга не сможет прийти, так как она все время болеет и никуда не выходит. Вы проведете вместе вечер, и ты сам решишь, принять ли его предложение.
– Думаю, это хорошая мысль, – сказал Хендрик неуверенно. – Говоришь, он очень богат?
– Да, очень.
Хендрик тяжело вздохнул:
– Видишь ли, я много раз думал, что должен дать шанс и Алетте, если, конечно, ее работы этого заслуживают. Сейчас она ото всех прячется и никому не показывает свои картины. Но ведь у нее такой возраст…
– Алетта всегда казалась мне очень разумной и рассудительной. И работы ее очень интересные. Когда ты поправишь свои дела, нужно и ее послать учиться.
– Ну, тогда я, пожалуй, приглашу ван Девентера.
– Да, вот еще что. Я скоро отправлюсь осматривать мастерские во всех провинциях и заеду в Делфт, чтобы решить вопрос об учебе Франчески у Яна Вермера. Это надо решать с Комитетом Гильдии, поэтому прошу тебя ничего пока не говорить Франческе. Не дай Бог произойдет что-либо непредвиденное.
– Ты прав. Я не скажу ни слова, пока ты не вернешься из Делфта с хорошими вестями.
Покидая дом Хендрика, Виллем был в полной уверенности, что сделал все наилучшим образом.
