Текст книги "Адвокат Демонов (СИ)"

Автор книги: Ростислав Богатых

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 14 страниц)

Annotation

Я был Авокадо... кхм, адвокатом! Младенческое тело мешает говорить, батя-князь хочет убить, а демоны ползут по пятам. Тяжко быть карапузом!

Адвокат Демонов

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Глава 25

Глава 26

Адвокат Демонов

Глава 1

Я был Авокадо демонов… кхм, простите, адвокатом! Младенческое тело мешает говорить, батя-князь хочет убить, а демоны ползут по пятам.

Тяжко быть карапузом!

Приятная темнота и пустота, будто я могу наконец-то позволить себе отдых в суете рабочих дней с непрерывными перебранками в зале суда и за его пределами. Усталость дает о себе знать, но любопытство берет вверх, когда я вижу какой-то кусочек света впереди.

Это ещё что? Надо глянуть.

Я почему-то продвигаюсь к свету вперёд ногами. Нет, так не пойдет. Я же не труп. Надо срочно перевернуться. Переворачиваюсь в воздухе, словно акробат. Но, по моим ощущениям, это и не воздух вовсе, а какая-то оболочка, похожая на фаербол, но только с тёплой приятной водой. Ничего непонятно, но очень интересно.

Может, я в капсуле для флоптинга? И настолько расслабился тут, что и вовсе обо всем забыл? Ну нет, на меня не похоже, чтобы я мог согласиться на подобный отдых. Кровопролитные битвы – да! Принимать перорально фонтаны пива в любимом питейном заведении «Государева служба» – да, это на меня похоже. Но принимать спа-процедуры – увольте!

Свет становится все ярче, слепя глаза.

Чьи-то руки в белых перчатках хватают мою голову. Я слышу запах спирта и резины и чувствую неприятный холод по всему телу. Это что, конец?

Мне решили свернуть башку⁈

Нет, я на такое не подписывался. Я буду сопротивляться. Я сам сотру вас в порошок, сейчас, только сформирую огромный фаербол, и вам несдобровать, ублюдки!

Но руки меня не слушаются, и в голове вместо четкого намерения, рождающего огненные шары… какая-то манная каша… А в лёгких какая-то вязкая жижа, похожая на кисель.

От этих мыслей дико захотелось манной кашки, да с кисельком, прям как в детстве.

А руки тем временем уверенно переключаются с головы на мое тело. Хотя бы голову оставили на месте, и на том спасибо.

Глаза постепенно привыкают к яркому свету, и я начинаю рассеянно видеть две размытые фигуры, похожие на падших ангелов или же на сумрачных демонов. Черт их разберёт! Их способна точно определить только судебная ангело-демоническая экспертиза.

Дьяболо!

Да кто вы такие, господа? И куда меня тянете⁈

Я протестую! Я уважаемый адвокат-демонолог! Защитник империи! Уберите от меня свои руки в белых перчатках!

Но вместо всей этой доблестной тирады из меня вырывается только громкий плач, в тот момент, когда меня хлестко шлепают по попе.

Чтооооо?

Да как вы смеете⁈ Вы же в курсе, что незнание законов империи не освобождает от уголовной ответственности!

Это телесное повреждение, статья 1478 Уложения о наказаниях. Держитесь, сволочи! Царское законодательство поставит вас в коленно-локтевое, а лучше это сделаю я сам. Прекратите это немедленно, не то вам всем несдобровать! В искусстве боя мне нет равных!

Сам Люцифер боится вступать со мной врукопашную, после того случая, когда я уничтожил все низшие кланы демонов за их попытку опорочить мое доброе имя.

Но вновь рот издал какие-то странные звуки: агу-агу-агу! Тьфу ты, какой позор!

Отчего-то я вижу все в сильно размытом виде. Как будто кто-то включил blur-режим перед моими глазами. Да ещё и черно-белых тонах, словно смотрю телевизор.

И только сейчас замечаю, что я абсолютно нагой.

Но тут другая находка бьет по голове, словно обухом. Я что, младенец? Мать вашу за ногу! Что за чертовщина⁈

Оглядываюсь по сторонам, насколько позволяет мой неширокий угол зрения. Башка вообще не крутится, будто приклеилась моментом к этой резиновой руке-перчатке. Но этого хватает, чтобы на мгновение сфокусировать зрение и углядеть, что это никакие не господа, а самые настоящие дамы.

– Поздравляю, у вас мальчик! – радостно произносит добрая пухлая женщина в белом халате, похожая на официантку таверны. Она с такими же пухлыми формами, некоторые из которых, если заглянуть в вырез её халата, я нахожу крайне привлекательными, даже не беря в расчет, что вижу я совсем не жу-жу. Но память и воображение дорисовывают недостающую картину, от которой я блаженно замираю.

– Мне кажется, он улыбается, – говорит эта милейшая дама. – Первый раз за 10 лет работы вижу улыбку у новорождённых. Надо же, какой у вас смышленый малыш!

Я с диким ужасом понимаю, что она говорит про меня. Приехали! Самое дикое предположение подтвердилось. Я оказался каким-то образом в теле ребёнка. Несмышленого бессильного младенца! А судя по тому, что здесь пахнет омерзительно-стерильно, а не хмелем с солодом, и женщина держит меня вместо подноса с пивными кружками, я понимаю – это акушерка. А я только что появился на свет! Твою ж мать!

– Иди к мамочке, малыш!

Будто услышав мое ругательство, но поняв его превратно, акушерка передает меня на руки девушке с раскрасневшимся лицом в капельках пота. Та тоже в халате, вот только легком, больничном в какой-то странный цветочек. Никогда не видел таких цветов в природе. Девушка приоткрывает вырез в своем халатике и прикладывает меня к своей горячей груди. Инстинктивно я ухватываюсь губами за сосок и принимаюсь вытягивать из него живительное молочко, но оно никак не идет. Я сосу что есть мочи, вкладывая в этот процесс все свои силы. Мёрд! Точнее, дерьмо! Простите за мой французский.

Но с демонами и то бороться было легче.

Надо срочно понять, как я оказался в этом беспомощном положении. Может, это новый вид наказания? Хуже каторги и смертной казни – поместить достопочтенного гражданина в тело грудничка⁈ Хм, не думаю! Существуй такое наказание, я, помнящий все своды законов наизусть, уж точно бы знал об этом.

И вот наконец, когда мои усилия приносят желанные плоды, и мне в рот просачивается первая капля молозива – более вязкая, чем обычное молоко, более сладкая, примерно как вареная сгущенка, и полностью утоляющая голод, память внезапно озаряется яркой белой вспышкой.

ВЖУХ!

Разом вспоминаю момент своего убийства.

Закатывая глаза, я полностью погружаюсь в отрывочные воспоминания последние сутки своей идеальной жизни!

Я сижу в кабинете, обставленном мебелью из дорогого красного дерева, в камине потрескивают дрова, а в руке – кубики льда звенят, ударяясь друг о друга в стакане с дорогим шотландским виски. Книжные шкафы с пола до потолка уставлены книгами в кожаных переплетах и кодексами. А на моем широком рабочем столе разложены свитки древних заклинаний, изучая которые, я определяю тактику и стратегию защиты знатных клиентов о том, как избежать казни за их темные деяния.

Моя консультация стоила дорого, очень дорого, я бы даже сказал, кобыле под хвост, как дорого, но это того стоило.

Ведь я был единственным в своем роде адвокатом-демонологом, самым известным и уважаемым защитником империи. Моими подзащитными выступали аристократы и демоны, которых я успешно отмазывал от всех мыслимых и немыслимых смертных грехов. Включая мои любимые семь: гордыня, жадность, гнев, зависть, похоть, обжорство и леность. Я понимал своих клиентов, потому что и сам был не без греха. Гордыня – двигатель прогресса. Без неё я бы не стал тем, кем являлся.

Вспомнив всё это, я попытался высвободиться из материнских объятий, но вместо этого лишь зеваю и проваливаюсь в сон, вновь погружаясь в тот хаос воспоминаний.

– Ваша честь, – произносил я, обводя взглядом зал, полный аристократов с надменными выражениями лиц, – вы не можете осудить моего клиента. Его вина – всего лишь следствие неправильного применения древних ритуалов. Да, он совершил грех. Но кто из нас безгрешен?

Я обвел взглядом лица двенадцати сословных представителей, внимавших каждому моему слову.

Если из вас есть хоть один без греха – немедленно покиньте зал суда….

Испуганные присяжные переглянулись между собой, вспоминая свои грехи. Я хмыкнул, поочередно читая грех каждого из них. Моим особым даром, помимо дара ораторства и внушения, была телепатия, благодаря которой я получал все что угодно от кого угодно.

Я мог бы просто перечислить их грехи перед честным народом, перед судом и вольными слушателями, но не стал. Они и так выдали себя с потрохами, потупив свои грешные взоры в пол.

Покиньте зал, и явитесь вновь. Ведь даже самый безгрешный из всех людей младенец – и тот наделен первородным грехом! Грех – это не то, чего надо стыдиться! Это то, из чего мы состоим! Как нельзя судить человека за наличие тела, так нельзя его судить и за наличие греха.

Громкие аплодисменты взорвали зал судебного заседания.

Теперь же, вместо того, чтобы стоять перед судом, я оказался в этом родильном отделении, где вместо уважения, почтения и закона царили санитарно-эпидемиологические нормы.

Я резко проснулся от того, что меня поместили под струю тёплой водички, отмывая, а затем промокая пеленкой.

Знай я наперёд, что те сутки были последними, я бы провел их лучше в горячих объятиях путан или одной из тех невинных да божественно-красивых девиц, каждая из которых мечтала стать моей супруженицей.

Меня запеленали, словно мумию, мешая хоть как-то шевелить руками и ногами.

– Вы совсем потеряли рассудок? – снова кричу я.

Но вновь вместо слов изо рта вылетел лишь громкий крик, который вызвал странный звук из уст акушерки, похожий на ТШЩШШШ….

– У вас нет права связывать меня, это приравнивается к лишению свободы передвижения! Я буду жаловаться в Верховный тайный совет!

Я чувствую, как капля молозива стекает по моей щеке, и на мгновение мне становится смешно. Акушерка улыбается в ответ.

– Ишь, какой бойкий и голосистый! У такого уж точно есть дар, повезло вам, мамаша!

Дар? В этом ты права, женщина! Его у меня хоть отбавляй. Сейчас я прочту твои мысли и узнаю потаенные грехи.

Я напрягся что есть мочи. Но вместо прочтения мысли почувствовал удар током. Я напрягся сильнее, удар повторился, равный приложенной мной силе. Вокруг меня будто была какая-то защитная оболочка, мешающая мне пользоваться силой.

Я напрягся третий раз и…. заорал что есть мочи. Третий удар оказался болезненным настолько, будто мое сердце поразила молния.

– Что это с ним? – услышал я напуганный голос мамы.

– Перетрудился, – весело ответила акушерка, засовывая мне в рот пустышку. – Родиться – это вам не водицы напиться, задача со звездочкой.

– Всё будет хорошо, – произнесла акушерка, прижимая меня к себе. – Теперь ты в безопасности.

– В безопасности⁈ – молчаливо воскликнул я, глядя ей в глаза. – Я защищал целые империи от падения! А теперь я сам могу откуда угодно свалиться, завернутый в эти пеленки, как кулек с хлебом.

– Да-да, – сказала она, словно читая мои мысли. – Вот так…. Расслабься и засыпай.

Внутри меня разгорался гнев: как смеют они так обращаться с адвокатом, который день назад был на вершине мира?

– Я найду способ вернуть себя, – шепчу я про себя, глядя в потолок больничной палаты. – Я отомщу всем, кто посмел так унизить меня, превратив в молокососа.

Рано или поздно я найду способ вернуться к своей прежней жизни. Я не готов оставить свои амбиции и возможности просто так.

– Я адвокат-демонолог, – произношу я, смело глядя в пустоту. – И прошибу любые стены, даже больничные, чтобы добиться своей цели.

Тишина, воцарившаяся в палате, кажется обманчивой.

Женщина осторожно перекладывает меня с пеленального столика на какое-то устройство на колесиках. Ее слова и эта чертова пустышка действительно успокаивают пуще сигары. Против моей воли веки становятся тяжелыми, будто наполняются свинцом. И я снова погружаюсь в дремоту воспоминаний.

Я пытаюсь восстановить ход событий последнего дня, что стало последним моментом моей прошлой жизни, но мысли путаются в голове, как заблудившиеся души.

ВЖУХ!

Ярко-зеленый свет пронзает мрачную ночь и темь кабинета, освещаемого дотоле лишь светом одной свечи. Передо мной стоит демон. Самый могущественный из всех. Тот, чье имя не принято называть.

– Я дам тебе то, что ты хочешь. А ты… Ты готов заплатить цену? – спросил демон, его глаза светились жадностью.

– Да, – ответил я, не подозревая, что это «да» приведет меня к такому абсурду, как быть новорождённым в этом странном, абсурдном мире.

Итак, что мы имеем? Из этих жалких крупиц воспоминания ясно одно – я заключил сделку с самым могущественным демоном. Сделку, которая, как я теперь понял, стоила мне жизни.

Но что я пожелал взамен? И чего от меня требуется теперь? Чем я в этом беспомощном теле могу быть полезен всемогущему демону? Какой договор я с ним заключил?

Я открываю глаза и вижу себя в новой, послеродовой палате. Зрение стало гораздо ясней, что не может не радовать, да и мысли чуть прояснились. Похоже, жизнь налаживается. Сон позволяет мне развиваться в разы быстрее, чем на это способен обычный младенец.

Мама начала напевать мне колыбельную, укачивая меня на руках:

– Спать пора, свеча сгорела,

Да и ты, моя краса,

Голова отяжелела,

Кудри лезут на глаза.

Да сколько можно спать? Ладно ещё, когда обед по расписанию. Жё не манж па сис жур, – как говорят французы. Но, чтобы сон целый день – это точно не для меня.

Вскидываю на мать строгий взгляд. Она смеётся.

– Нравится песенка? – спрашивает мама. – Спи, малыш, спи, Мирослав.

Милослав? Хм, в том мире я был Мстиславом Владимировичем. Но ничего, это имя тоже неплохо. По крайней мере, останусь Славой.

– А тебя как зовут, маменька?

Спрашиваю я. Но вместо ответа она продолжает петь:

– Твой хранитель – Ангел Божий

Прилетает по ночам.

Как и ты, дитя пригожий,

Только крылья по плечам.

– Соня! – в палату входит какой-то высокий грозный мужик, точнее, сначала заходит его пивное пузо, а затем уже появляется он сам.

Кого ты назвал соней? Да я ночами не сплю, пашу, как проклятый, чтобы соединить слова и алхимические элементы в единый ритуал.

Так что немедленно извинился за со…. хррррр…. Засыпаю. Дурацкая колыбельная.

– Соня! – повторяет мужчина грозно. – Ты почему не сообщила, что родила?

Сквозь сон слышу и понимаю, что Соней зовут мою маму. Софья —красивое имя…

– Почему я должен узнавать о рождении сына из новостей? – рычит, по всей видимости, мой отец.

– Привет, Андрей. Я хотела тебе сообщить, но…

– Бог хотения не дал? – заканчивает за неё он.

Странно, но я совершенно не чувствую к нему эмпатии, несмотря на то, что он мой батюшка.

– Телефон изволил сесть, – мягко отвечает Софья.

– Ты уже провела ему ТО? Какие у него магические способности? У отпрыска из княжеского рода Рублевских должен быть полный фарш.

– Андрюша, а не слишком ли рано делать ему ТО? Ему всего пару часов от роду.

– ТО нужно проходить вовремя, не то поздно будет! А ну-ка дай мне моего сына! Я сам проведу ему предварительную диагностику.

Меня отрывают от тёплой груди и передают в огромные мясистые руки.

DANGER! ОПАСНОСТЬ!

Загорается лампочка в моей голове. Я пытаюсь пробиться сквозь сон, активизировать защитные чары, а лучше сразу атаковать. Но обе функции не включаются. Защитная оболочка, которую я обнаружил ещё при рождении, не пропускает ничего, словно бронированный салон авто.

DANGER! ОПАСНОСТЬ! DANGER!

Лампочка мигает быстрее, ускоряя ритм моего сердца.

Я напрягаюсь, пытаясь силой мысли пробить эту чертову защитную скорлупу. Не понимаю, кого она защищает: меня от внешнего мира или же мир от меня. К ужасу понимаю, что скорее второе.

Андрей тем временем кладет меня на пеленальный стол и включает фонарик на своем телефоне, которым светит мне в глаза, отчего я резко просыпаюсь.

Папенька, вы что творите?

– Андрюша, может, не надо? – с испугом в голосе спрашивает мать, подтверждая мою интуицию, что ничем хорошим это не закончится.

– Надо, – жестко отвечает отец и достает из своей мужской сумки, висящей у него на плече, какое-то странное устройство, похожее на автомобильный компрессор.

DANGER! DANGER! DANGER!

Лампочка начинает мигать так сильно, что это становится похоже на пытку. Я теряю способность думать. В голове звучит только слово «Опасность», словно дятел, который долбит по вискам.

* * *

От Чибика: Приветствую, друзья! Агу-га-га!

Чтобы поступить в нашу ясельную группу н-надо:

1. Быть аристократом и магом в десятом поколении, но это не точно;

2. Иметь чувство юмора;

3. Отсыпать лайков и комментариев – для ускорения взросления;

4. Добавить книгу в библиотеку, чтобы не пропускать ясельки и новые главы.

🗓️ Расписание: в первый день – 3 главы,

проды каждый день, воскресенье – выходной.

5. По Вашему желаю – подарочки на конфеточки 🫠

За хейт – отчисление из ясельной группы.

Младенец – нагибатор – поджанр боърь-аниме.

Не нравится – проползайте мимо и не надо потом гу-гу.

Учим первое заклинание:

Когда все в жизни задолбало 😡 выдыхаем и громко повторяем

«Агу-га-га» восемь раз подряд.

А затем приступаем к чтению.

Ну, что, погнали⁈

Будет интересно и весело! ☺️

Глава 2

Кидаю все свои силы, чтобы собрать мысли в кучку и отключить эту дурацкую, действующую мне на нервы, лампочку.

Она начинает мигать слабее, а затем и вовсе гаснет.

Бинго! Мне удается это сделать!

Придя немного в себя и собрав все мысли в кучку, я вспоминаю информацию из своей прошлой жизни, в которой моим любимым хобби было возиться пол дня под компотом, тьфу ты, точнее под капотом одной из своих двадцати двух навороченных иномарок, стоящих целое состояние.

Итак, чтобы замерить компрессию, нужно для начала выкрутить свечи в двигателе…

Твою ж маменьку! Надеюсь, он не будет лезть мне в мозги, чтобы замерить уровень магических способностей.

– Андрей, прошу тебя! – мать чуть не плачет. – Не делай этого, оставь работу профессионалам. У них более щадящие устройства.

– По старинке лучше всего, точнее, – отвечает мой дражайший отец абсолютно ледяным тоном.

– А вдруг ты ему навредишь? – с опаской в голосе спрашивает мать.

– Если он родился со способностями, он сам себя восстановит. А если нет…. – князь практически шипит, как змей подколодный.

– А если нет? – с испугом переспрашивает мама.

– А если нет…

«И суда нет», – продолжил я мысленно его фразу, но он ее заканчивает совсем по-другому:

– Тогда я сам его добью своими руками это божедурье. Я не допущу позор своего рода! В Спарте таких скидывают со скалы, – отрезает мой новоявленный отец.

Мать начинает плакать в голос, а отец достает ещё одно устройство – домкрат, видимо, им он планирует вскрыть мою черепушку.

Софья вскакивает с больничной койки и подбегает к своему супругу.

– Андрюша, не надо, опомнись, – причитает она.

Внутри меня все сжимается. Мне непривычно и дико некомфортно быть защищаемым, а не защищающим.

– Поди прочь! – орет он, раскрасневшись от гнева, как перезрелый томат.

С этим кличем он, как коршун, летит на нас с мамой, направив на сжавшуюся от страха женщину свои огромные «когти».

– А ну убери от нас свои руки! Сейчас я тебе покажу, кому тут нужно отвалить! – кричу я, но изо рта выходят только протяжное «агууууууууууу».

А это исчадье, зовущее меня своим сыном, отталкивает бьющуюся в слезах маму, и та отлетает к стене, оседая на пол, безвольная и бессильная что-либо сделать, наблюдая расширенными от ужаса глазами, как князь Андрей заносит над светлой головешкой её чада жуткий железный инструмент.

DANGER! DANGER! DANGER

Надпись не просто мигает, она начинает издавать СОС-сигналы, пробивая мой мозг.

Я зажмуриваюсь, что есть мочи, настолько, что от такого усердия можно пукнуть, но вместо этого, к счастью, вижу, как окружающая меня скорлупа хрустнула!

Уху! Получилось!

Сквозь её крохотный надлом я пробиваю световой луч, который разделяется надвое и направляется в глаза противнику, сканируя его мозг на предмет смертных грехов.

Гнев-Чревоугодие-Блуд.

Высвечиваются три греха, присущие князю Андрею. Надписи мигают, словно таблички программы для простолюдинов «Как стать аристократом». Победитель передачи получает герб. В моем случае – я получу право на жизнь, если выберу правильный вариант.

Силой мысли я нажимаю на кнопку «чревоугодие», которая активирует в мозгу папеньки яркую картинку с аппетитным бургером– подрумяненной булочкой с кунжутом, двумя сочными мясными котлетами прожарки mediumrare, ярко-красным зрелым кусочком помидора, маринованными огурчиками, авторским соусом, лучком и плавленым сыром, стекающим по бокам этого шедевра.

Урррррр…. Живот князя издает громкий урчащий звук, а его рука с жужжащим электрическим домкратом замирает в миллиметре от моего темечка.

Прибор прекращает вертеться.

– Что-то есть захотелось…. – бормочет он себе под нос. – Ну, ничего, сделаю дело и поем смело!

Папенька вновь включает прибор. Дьябло, как не хочется вновь умирать! Кем я перерожусь в следующий раз? Какой-нибудь букашкой, быком или пиявкой?

Я напрягаюсь что есть мочи, воссоздавая картинку с вариантами грехов. Главное, не пукнуть от усердия.

Чревоугодие перечеркнуто красными полосками. Остается два варианта. Сейчас ошибка на 100% равна неминуемой мучительной смерти.

Мне нужна помощь зала. Смотрю на забившуюся в углу бледную маменьку, по лицу которой льются ручьи слез, и меня осеняет!

Я моргаю, выбирая вариант: «Блуд».

Слышится звук, похожий на щелчок затвора фотоаппарата.

Секунду ничего не происходит. Электронный домкрат вновь начинает жужжать, но «БАХ»!

Внезапно открывается дверь, ударяясь об стену.

В палату заходит медсестра. Она не похожа на ту приятную акушерку. Эта в разы моложе, ноги растут от ушей, а пышные груди не уступают коллеге и соблазнительно вываливаются из разреза её коротенького белого медицинского халатика.

– Ваше благородие? – удивлённо вопрошает она.

Князь Рублевкий, он же мой папенька, оборачивается на это божественное создание, а мама громко всхлипывает, мне кажется, что с облегчением.

– Простите, но в палате не дозволено находиться никому, кроме младенцев, рожениц и медицинского персонала.

– Не положено⁈ Ты хоть понимаешь, с кем ты говоришь, челядь! – кричит разгневанный отец. Но в этот момент его живот предательски громко урчит, напоминая о невыносимом голоде. И папенька отворачивается в сторону окна, чтобы создать ощущение, будто это не он издал этот нелицеприятный звук.

– Понимаю, князь Андрей, и благодарствую за то, что вы выбрали наше родильное отделение, – мягко отвечает медсестра и в этот момент замечает мою маму, тихо плачущую на полу. – Княгиня Софья, что с вами? Вам плохо?

Медсестра с заботой наклоняется к моей маме, как раз в тот момент, когда на них оборачивается отец.

– Да, все в порядке, спасибо за беспокойство, – вставая с пола, тихо отвечает маменька, покачивая своей светловолосой кудрявой головой. Интересно, я унаследовал её шевелюру или эту лысину отца на лбу?

Я вспоминаю одну из судебных экспертиз, где эксперт характеризовал залысину обвиняемого как последствия излишки наличия тестостерона, и, следовательно, индикатор бабничества. И эксперт был абсолютно прав – ведь тот мой клиент совершил преступление под властью самого распространенного греха – прелюбодеяния.

Блуд-блуд-блуд…

Мигает слово в моей голове. Да! Ответ верный!

Ко мне начинают просачиваться крупицы мыслей моего папеньки. Раньше в чтении мыслей мне не было равных. А сейчас только:

«Дыр, Мыр, Пыр, какая жопа! Я бы вкусил. Дыр. Мыр. Пыр. Сыр»

Негусто, но месседж ясен.

– А вас как величать? – обращается отец к заднице медсестры, покуда маменька объясняет ей, что с ней все хорошо: ничего не болит, не тошнит, и даже голова не идет кругом.

Медсестра разгибается, и на этот раз взгляд отца замирает ровно на ее глазах. Но несколькими дюймами ниже.

– Ангелина Бедросовна, – отвечает она.

Нотки в её голосе дают понять, что ей льстит столь пристальное внимание как-никак князя из рода Рублевских.

– Не изволите ли вы со мной отобедать в кабакеза углом? – спрашивает отец, будто моей мамы и вовсе нет в этой палате.

Но отчего-то это лишь успокаивает его жену. В последний раз громко всхлипнув, она прекращает плакать и смотрит с надеждой на меня. Похоже, я ей дороже её неверного супруга.

– Мне не дозволено обедать с посетителями, – отвечает медсестра дерзко.

Лицо моего батюшки кривится от гнева. Он не привык слышать слово «нет».

Черт! Если она откажет ему, то оставшийся из его трёх грехов гнев возымеет преимущественную силу. Отец перестанет его контролировать, и он разорвет нас с мамой на сотню маленьких гоблинов.

Я устремляю силу мысли на рыжеволосую голову медсестры, крошечную, как кочан капусты.

Вмиг понимаю, что я перестал видеть мир в черно-белых красках, вновь обретя способность различать яркие цвета. Развитие-то не стоит на месте, что не может не радовать.

Ее волосы спрятаны под медицинской шапочкой, но непослушная ярко-рыжая прядь выбилась из общего «стада» и падает на её молочно-белое лицо.

Мммм…. Молочка бы сейчас ещё глотнуть.

Возникает некстати мысль, но я гоню её прочь. Сейчас не до молочка. На кону моя жизнь. А, возможно, и мамина. Нужно срочно принимать меры по устранению опасности!

Я зажмуриваюсь, отгоняя мысли про молочко, и, вновь открыв глаза, устремляю пристальный взгляд в область третьего глаза медсестры. Мой взор посылает прозрачные лучи, которые проникают ей в подсознание.

На темном экране загораются надписи:

Гордыня – Зависть – Чревоугодие.

Судя по её грехам, девчушка тоже любит хомячить, как мой папенька. Гордыней она похожа на меня. А зависть – что-то новенькое.

Что же выбрать? Что выбрать?

Ошибиться нельзя. Ошибка будет стоить мне жизни. Ещё немного, и миссия будет провалена, а мой так называемый отец свернет от гнева мою ещё неокрепшую шею.

Делая нечеловеческие усилия, я жму одновременно на две кнопки: «Зависть» и «Чревоугодие».

Второй попытки не будет.

«Бжжжж», – раздается звук из живота медсестры. Подействовало.

Программа работает. Я могу, хоть пока и довольно криво, управлять людьми через их смертные грехи.

Углубляюсь в подкорку головного мозга медсестры, и до меня начинают доноситься ее тихие мысли. Фразы становятся более связанными:

«Чем она лучше меня? Ей князь, а мне что – медбрат Васька? Я тоже могу родить ему наследника. И, может, кого-то получше, чем этот кудрявый светловолосый малыш. Чего он так на меня вылупился?»

Я хмыкаю. И всё-таки мне достались пшеничные локоны – в маму.

– Хотя… Я что-то тоже внезапно проголодалась. Вы же никому не расскажете, ежелия соглашусь отобедать с вами, ваше благородие?

Отец расплывается в победной усмешке. Я тоже улыбаюсь, у меня получилось! Меня волнует только одно – что поведение отца может расстроить маму, но она держится молодцом. Смотрит на них, будто на кадр сериала, без каких-то эмоций. Прочитать ещё и ее мысли мне уже не хватает сил. Я их полностью израсходовал на манипуляции грехами и чтение мыслей этих двоих чревоугодников.

– Не расскажу, это будет наш секрет. Да, София? – он поворачивается на маму, которая подходит ко мне и с облегчением, что папенька потерял к младенцу всякий интерес, берёт меня на руки, прижимая к груди.

– Да, дорогой, – покорно отвечает она. – Приятного вам аппетита.

– Смотри у меня! – выплевывает яростно отец. – Если кому-то расскажешь…

– Я – могила! – перебивает его маменька.

Отец зло хмыкает. Он рад, что полностью подавил волю супруги и может на её глазах творить любые бесчинства.

Медсестра, виляя пятой точкой, выходит из палаты. За ней следует отец.

Мама сильнее прижимает меня к себе, будто пытается отгородить от этого безумного мира.

– Ну всё, все хорошо. Больше тебе ничего не угрожает, мой любимый сыночек, – шепчет мне она.

И я вновь чувствую, как веки наливаются свинцом. Силы разом покидают. Мне нужно незамедлительное восстановление энергии. Живительный сон.

Но перед тем, как заснуть, я вижу, как папенька оборачивается на пороге палаты:

– Я вызову к тебе специалиста по младенцам. И ежели он не обнаружит силы волшебной у нашего отпрыска, я своими руками задушу его и тебя, если вздумаешь помешать мне!

* * *

Я просыпаюсь от неприятного ощущения, что-то противно холодное дотрагивается до моей тонкой кожи. Открываю глаза и начинаю орать.

– Тише-тише, – говорит мне веселый мужской голос. – Как там тебя величать?

– Мирослав, – подсказывает знакомый женский голосок, звучащий чуть отдаленно и немного напуганно.

– Мирослав Андреевич, не серчайте на меня. Я быстренько свое дело сделаю, ТО проведу и верну вас назад к вашей маменьке.

Резко замолкаю. Ну ясно! Это специалист по ТО явился замерить мои магические способности. Кричать бесполезно. Он все равно сделает свою оплаченную работу, хочу я этого или нет… Если только не добраться до его смертных грехов… Звучит, как план.

– Ути-писи-гуси!

Он зачем-то вертит перед моим лицом своими мясистыми пальцами, похожими на жареные колбаски, которые я любил есть с тушеной капусткой, да запивая пенным в питейном заведении «Немецкий пророк». Да, колбаски там были отменные. А вот эти, которые летают в миллиметре от моих глаз, мне совсем не по вкусу.

Мужчина в очках и белом медицинском халате направляет на меня какой-то серебристый агрегат. Я замечаю, что по пояс раздет, но вместо привычных глазу квадратиков пресса на моем животе размещены тут и там серебристые присоски, как у ЭКГ-аппарата. А еще разные металлические прищепки, липучки и резиновые груши расставлены по всему телу, включая мою светлую голову.

Я напрягаю мозг до предела, направив строгий, хоть и не слишком сфокусированный взгляд на специалиста по ТО младенцев.

Он хмурится. Чувствует, что ли, мое воздействие? Интересно.

Усиливаю воздействие, отчего мои кулачки практически сжимаются. Вот это достижение!

Но специалист по ТО снова морщится и вдруг каааааак чихнет! На всю родовую палату! Так громко, что я чуть не выскакиваю из подгузников.

Слава Императору, хоть успел отвернуться и чихнул не на меня.

– Простите, – говорит специалист по ТО, обернувшись к моей маме. – У меня аллергия на магические силы.

Египетская сила⁈ Это пробка не отошла в моих детских ушках, или я все правильно расслышал⁈

Аллергия на магию⁈ Какого гоблина он пошел работать на станцию технического обслуживания младенцев⁈

– Аллергия на магию? – моя мама удивлена не меньше меня. – Тогда, может, вам не стоит тестировать моего сыночка? Напишите справку и всё. А я скажу супругу, что вы провели полный техосмотр.

– Не волнуйтесь, – специалист расплывается в улыбке чеширского кота. – Сейчас я приму таблетку, и все наладится. И за сыночка вашего не переживайте. Если уж у меня аллергия срабатывает от одного прикосновения к нему, то приборы ого-гочто покажут! Только в путь! Князь Андрей будет счастлив быть отцом столь магически одаренного ребёнка.

– Вы правда так думаете? – с надеждой спрашивает мама.