Текст книги "Кальтер (СИ)"

Автор книги: Роман Глушков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц)

Глава 12

– Даже не знаю, кто из нас двоих видит кошмарный сон – я или ты, – мрачно пошутил Кальтер, глядя на капитана Назара Чупренко, которого он выволок из багажника и швырнул на песок. Или нет – на бывшего капитана, поскольку Назар давно не служил в бригаде миротворцев, охраняющих периметр Чернобыльской Зоны.

Причина, по которой Чупренко там не служил, находилась сейчас в шаге от него. Вернее, изначально причин было две: Кальтер и выпущенная им пуля. Последняя, угодив Назару в лоб, оборвала не только его армейскую карьеру и нелегальный бизнес по продаже оружия, но и жизнь. О чем свидетельствовала характерная отметина у него на лбу. Та, которую Медея ошибочно назвала шрамом от сигарного ожога.

Не узнай Безликий Назара, он тоже счел бы это ожогом, ведь доселе ему не доводилось видеть зажившие дырки от пуль аккурат в центре лба. Но глаза его не обманывали: перед Кальтером действительно был воскресший мертвец. И не только воскресший, но и перенесшийся на другой край света, где он тоже успел сделать карьеру торговца оружием. Разве что под именем не Назара Чупренко, а Лазаря Чупакабры.

– Да что ты знаешь о кошмарах, сукин сын! – прошипел Назар. – Я же не ошибся: ты и правда тот сукин сын, который угробил полвзвода моих ребят на Агропроме?

– Полвзвода включая тебя, – уточнил Кальтер. – Я видел твои мозги, разбрызганные по асфальту. И целую лужу крови, что из тебя вытекла. А сегодня ты не только жив и невредим, но даже стал живее себя прежнего – раньше на тебе дырки от пуль с такой скоростью не заживали.

И Куприянов указал на простреленные и залитые кровью штаны Чупакабры. Причем прострелены были только штаны, но не ноги, хотя в каждую из них недавно было всажено по пуле.

Куда из назаровых ран подевался свинец, Безликий понятия не имел, но они больше не кровоточили. И вообще, судя по тому, что пленник не корчился от боли, он был полностью здоров. Так что гуляющие по Каракасу истории о его живучести оказались правдой.

Впрочем, место, куда на сей раз занесло Кальтера, находилось далеко от Каракаса. Насколько далеко, трудно сказать – климат особо не изменился и был по-прежнему жарким. Зато обстановка сильно преобразилась. Помятый пулями «гелендваген» торчал на островке посреди бескрайнего океана. Совсем крохотном островке – величиной с футбольное поле, – и кроме дюжины пальм да песка здесь больше ничего не было. Небось во время штормов волны перехлестывали через этот клочок суши, будто через плот. И все-таки его еще не смыло в океан, хотя соседей у него не наблюдалось. По крайней мере, в пределах видимости.

Едва снаружи засияло солнце, и «мерседес» зарылся колесами в песок, Кальтер отпустил руль и облегченно вздохнул: да уж, не каждый день доводится ускользать от ракеты за мгновение до взрыва!.. Затем вылез из машины, осмотрелся и подумал, что вот на такие островки пираты и высаживали низложенных капитанов, выдав им пистолет с одной пулей. Затем чтобы они могли застрелиться, когда станет невмоготу терпеть жажду. Так что забудь вдруг Мерлин тут своего соратника, вскоре Кальтер начнет пить бензин из машинного бака. Если, конечно, не польет дождь. Или Верданди по какой-либо причине не сумеет его отыскать.

Одно утешало – у Безликого, как и у изгнанного пиратского капитана, тоже было из чего застрелиться.

– Что верно, то верно. За путешествие в ад и обратно помилованным вроде меня выплачивают щедрую компенсацию, – согласился со своим бывшим палачом Чупренко, посмотрев на свои исцелившиеся ноги. – Однако, я так понял, ты явился сюда затем чтобы вновь спровадить меня в могилу, так?

– Скорее, нет, чем да, – признался Куприянов. И указал взглядом на «серую». – Ты ее знаешь?

Медея топталась в сторонке и взирала на океан, делая вид, что эта беседа ее не касается. А на самом деле, конечно же, прислушивалась к каждому доносящемуся до нее слову.

– Впервые вижу, – пожал плечами Назар. – А что, эта тварь заплатила тебе за мою голову?

– Твоя голова меня не интересует. Но ты угадал: эта тварь советует отделить ее от тела, – ответил Кальтер. – И все же я надеюсь, сегодня мы обойдемся без крови. Устрой мне встречу с тем, кто тебя воскресил, и мы с тобой распрощаемся по-хорошему.

– Ты хочешь, чтобы я познакомил тебя с Господом Богом? – Чупренко присвистнул. – Ну у тебя и запросы! Жаль, но ты обратился не по адресу. И вдобавок проделал столько грязной работы. А надо было лишь пойти в ближайшую церковь и поговорить со священником. Думаю, он уважил бы твою просьбу даже без приставленной к его голове пушки.

– Что-то я не врублюсь, – удивился Куприянов. – Ты действительно веришь, будто вел настолько правдивую жизнь, что бог смиловался и воскресил тебя? Да еще заставил в новой жизни повторять ошибки прошлой?

– За грехи моей прошлой жизни я расплатился сполна, – возразил Назар. – А в новой занимаюсь богоугодным делом. За что Всевышний исцеляет мои раны, даже смертельные. Сам посуди: нынче в Каракасе число грешников на один квадратный километр превысило все разумные нормы. Моя же миссия состоит в том, чтобы помогать им истреблять друг друга и как можно скорее попадать в ад. Туда, куда однажды ты меня самого отправил. И откуда я вернулся, дабы стать орудием справедливости в божьей деснице.

– Уму непостижимо! – покачал головой Безликий. – Бывший продажный офицер нынче стал бессмертным торговцем смертью! И по совместительству религиозной кликушей! А тебе не приходила в голову мысль, что это не бог, а сам дьявол сделал тебя своим орудием?

– Исключено! – отрезал пленник. – Дьявол обманом покупает души, но не воскрешает мертвых. Воскрешение и исцеление – прерогатива бога. Это он послал меня в Каракас продавать грешникам билеты в ад, а ты решил воспрепятствовать моей священной миссии. Поэтому из нас двоих ты куда больше похож на орудие дьявола. Особенно если вспомнить, скольких хороших парней ты застрелил в спины тогда в Агропроме.

Неведомо, говорил Назар искренне или всего-навсего прикидывался чокнутым, стараясь избежать допроса. Кальтер разбирался в людях, но этот человек был для него в психологическом плане крепким орешком.

Чупренко не удивили ни резкая смена обстановки, ни появление перед ним его убийцы. Это означало, что в его посмертной жизни, как и в жизни Безликого, чудеса тоже стали обыденностью. Только Назар объяснял их не аномалиями Сезона Катастроф, не пакалями и не происками «серых», а по старинке – приплел сюда бога и дьявола.

Похоже, что Мастер Войны использовал своего подопытного вслепую, и Назар сам искал ответы на мучившие его вопросы. Вот и выбрал из всех возможных отгадок ту, которая ему больше всего нравилась. И в которой он был исполнителем божьей воли, практически святым, а не пешкой в чьей-то непонятной игре.

– Ну хорошо, будь по-твоему, – не стал спорить Куприянов. После чего зашел с другого фланга. – Я верю, что ты побывал в аду, ведь я лично выписал тебе туда путевку. И что ты успел повидать за порогом смерти? Это ведь не секрет? Хотелось бы знать, что меня ждет, когда я сам там окажусь.

Воскресший посмотрел на него со злобным недоверием. Так, словно был убежден, что Кальтеру уж точно не надо рассказывать про ад, ведь слуга дьявола наверняка не раз там бывал.

– Смотреть в аду не на что. Вообще, – снизошел-таки до ответа Назар. – Никаких котлов и бесов с вилами – одна лишь черная пустота, боль и крики. Много боли и криков. Ни то, ни другое никогда не прекращается. Здесь, на Земле, такая пытка свела бы тебя с ума, но в аду этого не происходит. Там ты ни на миг не забываешь о том, кто ты такой, за что тебя сюда сослали и как был прекрасен мир, в который ты больше не вернешься. И ты орешь от боли вместе с миллионами других грешников, ибо что еще остается? Убить себя и избавиться от мучений после смерти уже не получится.

– Значит, ни бога, ни дьявола ты не увидел, – подытожил Безликий.

– Кто я такой, чтобы бог удостоил меня встречи! – хмыкнул Чупренко. – А вот дьявола я видел, это факт. Причем дважды. Первый раз – шесть лет назад в Чернобыле. Второй – здесь и сейчас. И до сих пор на него смотрю, если на то пошло.

– Не надоело тратить время на ерунду? – не выдержала наконец Медея. – Я же сказала, что есть лишь один способ привлечь внимание того, кто воскресил Лазаря. Прочие вряд ли сработают. А особенно разговоры с бессмертными. Если тебе вдруг понадобится ученый, ты не будешь спрашивать, где его искать, у лабораторных крыс. Вот и эти «крысы» знают не больше, чем им положено знать для беготни по лабиринту.

– Ладно. Тогда ты расскажи мне, почему я встречаю этого бессмертного во второй раз. – Кальтер оставил пленника лежать на песке и подошел к «серой».

– Да не о чем тут рассказывать, – пожала плечами Мастерица. – Ты интересен Мастеру Войны, и твои враги – тоже. Поэтому он изучает некоторых из них подробнее, вот и весь секрет.

– Даже тех, кого я убил?

– Даже их... Ну вот, теперь ты в курсе, что он не только дарует бессмертие, но и возвращает к жизни мертвецов. Что дальше? Это как-то продвинуло тебя в твоих поисках?

– Постой-ка! – спохватился Безликий. – Ты говорила, что у Мастера есть не один такой подопытный. Это что же, выходит, все они погибли от моей руки, а потом воскресли?

– Если скажу да, тебя это утешит?

– Понятия не имею. И сколько их всего?

– Немного. Всего трое.

– И кто остальные?..

Большие черные глаза Медеи странно блеснули. Можно было подумать, что на них накатили слезы, но в такие чудеса Кальтер не верил. Скорее всего, в глазах «серой» что-то отразилось. Что-то движущееся: низко пролетевшая птица или...

Кальтер понял, кто двигался позади него, но было поздно. В следующий миг его горло обхватила тугая петля, и он упал ниц, брошенный подножкой на песок. А враг уселся ему на спину и, еще туже затянув удавку, проорал:

– Вспомни убитых тобой пацанов, сука! Вспомни! Каждого! Вспоминай, пока не издох, мразь!

У Кальтера не было ни малейшего желания предаваться воспоминаниям, когда тебя вот-вот придушат. Поняв, что сплоховал, оставив Чупренко без присмотра, он взялся тотчас же исправлять ошибку, пока удавка не перекрыла ему кислород и не сломала гортань.

Закинув руки за голову, он попытался дотянуться до запястий душителя. Сделать это правой рукой не получилось – соскользнули пальцы. Зато протез вцепился Назару в кулак и с хрустом сжал его – так, что кисть превратилась в кровавое месиво.

Чупренко заорал от боли и ослабил захват, ибо не мог стягивать петлю одной рукой. Однако у него все еще было превосходство над лежащим Кальтером. И Назар, прижав ему лицо к песку, взялся душить жертву иным способом. А заодно стал колотить ей локтем по голове.

Последнее у Чупакабры выходило плохо – сломанная рука болела и не давала ему нормально размахнуться. Впрочем, у Кальтера была схожая проблема. Его руки были почти обездвижены навалившимся на него противником. А несильные, но частые удары по макушке мешали активно сопротивляться.

И на помощь «серой» как назло рассчитывать не приходилось. Хотя спасибо ей на том, что она свято чтила свой принцип невмешательства. Кабы не это, Медея уже дралась бы на стороне Чупренко, даром что три минуты назад предлагала отрезать ему голову.

Когда Куприянова сбили с ног, «хеклер-кох» висел у него на груди, а теперь лежал под ним, засыпанный песком. Назар не мог отобрать у него оружие, но и для Безликого оно было сейчас бесполезным...

Или все-таки нет? По крайней мере, до автомата он был в состоянии дотянуться.

Вжав голову в плечи, дабы тычки в затылок ощущались не так болезненно, Кальтер нащупал левой рукой в песке ствол автомата, а правой – рукоятку. После чего ощутил, что ствол во что-то упирается. А поскольку упираться он мог лишь во вражескую ногу, Кальтеру оставалось лишь нажать на спусковой крючок и все.

Автомат выплюнул короткую очередь, вздыбив слева от Куприянова песчаный фонтан. Но сначала пули ударили не в песок, а Назару в голень и перебили ее. Заорав еще громче, чем в первый раз, он откатился в сторону и суматошно пополз прочь, волоча за собой раненую ногу. А Кальтер перевернулся на бок, достал оружие из песка, навел его на Чупакабру и вновь спустил курок...

...Но выстрелов не раздалось – кончились патроны.

Безликий хотел поменять магазин и потянулся к разгрузочной перевязи за новым, но вспомнил, что бросил ее на водительском сиденье, когда вылезал из машины. Туда же полз и Чупренко, видимо, собираясь разжиться в салоне оружием. И полз довольно шустро для человека, которому только что искалечили руку и едва не оторвали ногу.

– А ну стой! – крикнул Кальтер, отплевываясь набившимся в рот песком. В «разгрузке» помимо магазинов еще были гранаты (Мерлин пополнил соратнику их запас перед заброской в Венесуэлу), и если Назар до них доберется, будет нехорошо. Очень нехорошо.

В горле у Куприянова першило, ему не хватало воздуха и перед глазами все плыло. Но он поднялся на ноги и настиг Чупренко, когда тот почти дополз до открытой водительской дверцы.

– Не так быстро, поганец! – прорычал Кальтер, наступая врагу на простреленную ногу.

В руке у бессмертного все еще была удавка – длинный обрывок провода, которым до этого он был связан. И которым сей же миг стеганул Безликого, словно плеткой.

Не ожидав такого выпада, Куприянов не успел отскочить, и щеку обожгла боль. Еще немного, и провод мог бы угодить ему в глаз. Туда же был нацелен второй удар Назара. Но теперь Кальтер подставил протез, и когда плетка намоталась вокруг запястья, вырвал ее у Чупренко. После чего заехал ему прикладом в переносицу и, схватив за лодыжку, оттащил от машины...

Глава 13

– Ну что, паскуда, вспомнил хотя бы одного из парней, убитых тобой в Агропроме? – спросил Назар, устало распластавшись на песке и вытирая рукавом текущую из сломанного носа кровь.

– Нет, – ответил Кальтер, и это было правдой. – Я твое-то лицо сегодня узнал лишь потому что держал тебя в Чернобыле на прицеле дольше, чем остальных.

– Очень жаль. Но я все же попытался за них отомстить. И, черт возьми, мне это почти удалось! Еще бы чуть-чуть, и ты отправился бы прямиком в ад!

Бессмертный посмотрел на свою изувеченную руку. Сломанные пальцы на ней торчали в разные стороны, но это было уже не кровавое месиво, а почти вернувшая себе форму кисть.

– Твоя правда, – согласился Кальтер, ощупав натертую до крови полосу у себя на горле. А затем подошел к «гелендвагену», перезарядил автомат и, прицелившись, выпустил в Чупренко три пули: одну в лоб и две в сердце.

Точь-в-точь, как в финале их предыдущей встречи шесть лет назад.

– Ну вот, давно бы так! – одобрила Медея поступок Безликого. – Теперь дело за малым. Отбери у бессмертного голову и сиди жди у моря погоды.

Промолчав, Кальтер открыл инструментальный отсек и достал оттуда мачете. Он и без подсказки собирался лишить Чупренко головы, разве что не хотел отсекать ее у живого человека. А ведь шесть лет назад отсек бы без колебаний – имелся бы на то приказ или иная веская причина.

Права Медея: размяк Кальтер, раз стал беспокоиться, а что подумает о его поступках Верданди. Хотя, говоря начистоту, он уже привык к своей сентиментальности, и она перестала его напрягать. Подумаешь, нервишки под старость расшатались – тоже мне невидаль! Учитывая, сколько бывших сослуживцев Кальтера сломалось на этой работе, не дожив и до сорока (те, кому повезло не погибнуть раньше), он по сравнению с ними не развалина, а чуть ли не пример для подражания.

В прошлый раз, поймав три пули, Назар выглядел стопроцентным мертвецом. Сказать о нем такое нынче было нельзя. Лежа на песке с дыркой во лбу, он, скорее, напоминал спящего с открытыми глазами человека. Он не перестал дышать – даже пробитыми легкими! – а его лицевые мышцы и конечности подергивались. Торчащая из разорванной штанины голень выглядела почти здоровой, разве что была покрыта багровыми вмятинами. Так, будто Кальтер не перебил ее пулями, а дубасил по ней молотком.

– По-моему, это уже не смешно, – заметил Безликий, хотя непохоже, чтобы Чупренко его расслышал. – Бессмертие, конечно, штука хорошая, но пора и честь знать.

И, перевернув мнимого покойника на живот, приподнял его за шиворот, а затем тремя ударами мачете отрубил ему голову.

Упав на песок, голова Назара перевернулась лицом кверху... и уставилась на своего двукратного палача живым осмысленным взглядом. А тело, которое Безликий все еще удерживал, замахало руками и засучило ногами, пытаясь вырваться.

– Чтоб тебя! – выругался он, оттаскивая дергающееся тело подальше от головы. Которая и не думала умирать. Напротив, стала еще выразительнее вращать глазами и открывать рот, явно желая что-то сказать. Вот только при отсутствии легких у нее это не получалось.

Впрочем, легкие ей не потребовались. Натасканный в разведшколе Куприянов умел отлично читать по губам.

– Похоже, кто-то из нас видит кошмарный сон! – беззвучно произнесла голова Назара. – И это точно не я! Ха-ха-ха!

– Ничего, все в порядке. Я знаю средство, которое усыпит тебя по-настоящему, – заверил ее Безликий.

Подобрав обрывок провода, Кальтер примотал к живой голове гранату. Затем подошел к кромке прибоя, выдернул чеку и изо всех сил швырнул голову в океан. А сам отскочил за машину.

Самый экзотический снаряд, который Безликий метал в своей жизни, описал в воздухе дугу и взорвался аккурат над водой, до которой долетели лишь кровавые брызги да ошметки. Иными словами – все то, что уже не могло строить Кальтеру рожи, насмехаться над ним и вообще подавать признаки жизни.

– Прощай, божье оружие, – пробормотал Куприянов. И, устало плюхнувшись на песок, привалился спиной к колесу внедорожника. «Хеклер-кох» он, разумеется, держал под рукой – если вдруг появится Мастер Войны. Которого, по словам Медеи, гибель подопытного не должна была оставить равнодушным.

Шея Кальтера горела, щека нарывала, а по затылку как будто все еще колотил вражеский локоть. Радовало лишь то, что обстановка благоприятствовала спокойному отдыху. В последние дни такое случалось нечасто.

Неугомонные охотники за Царь-Пакалем грозились прибыть сюда еще не скоро. У Безликого было время посидеть и обдумать все, что случилось с ним в Каракасе и здесь. Разве что его слегка раздражало тело Назара, дергающееся на песке словно выброшенный на берег осьминог или кальмар. Но это продлилось недолго. Вскоре безголовый мертвец угодил в прибой и был смыт в океан, где сразу же пошел на дно. И хорошо, если на корм рыбам. Было бы обидно, отрасти у Чупренко новая голова и выйди он однажды из моря на берег подобно Афродите или дядьке Черномору.

Разговаривать с «серой» не хотелось, пусть даже у Куприянова имелся при себе детектор лжи, встроенный в коммуникатор. Для продуктивной беседы следовало задавать правильные вопросы, а Кальтер вымотался настолько, что у него не осталось сил их формулировать. Вернее, силы у него еще были, только он берег их на случай появления Мастера Войны. Неизвестно, одолеет его Кальтер или нет – а, может, им повезет договориться и расстаться друзьями, – но идти на попятную было поздно.

– Так кто они такие, остальные бессмертные, которых я тоже должен знать? – Отдышавшись и придя в себя, Кальтер все-таки вернулся к прерванному дракой разговору.

– Те, кого ты убил после того, как Мастер Войны положил на тебя глаз, – отозвалась Медея, прохаживаясь взад-вперед по берегу.

– И в каком году мне оказали столь великую честь?

– Мог бы и сам догадаться. Тогда, когда ты – человек из эпохи, в которой невозможны темпоральные путешествия, – ввязался в игры со временем.

– Ясно. Значит, это случилось шесть лет назад, в Чернобыле... Да, с тех пор я не сидел сложа руки и отправил Мастеру Войны много кандидатов в бессмертные. Но почему Чупренко? Он погиб раньше, чем я встретил Веру и помог ей вернуться домой.

– Это уже несущественно. Неделей раньше, неделей позже – Мастеру Войны без разницы. Он охватывает мыслью не отдельные события, а их цепочки, порой весьма длинные. Чернобыльский выброс, который повредил тайм-бот Верданди, был исключительно сильным. Он изменил судьбы многих людей и повлиял на ход всей мировой истории. А ты был человеком, который до этого тоже не раз менял ее ход. Два фактора, которые Мастер отметил бы, даже не повстречайся ты тогда с девочкой из будущего. Однако ваша встреча вызвала настоящую бурю. Переместив тебя почти на два века в будущее, твоя приемная дочь понятия не имела, какие силы потревожила и какую волну событий всколыхнула.

– Ты еще скажи, что это из-за Веры разразился Сезон Катастроф! – проворчал Кальтер.

– Нет, конечно. В подобных катаклизмах не бывает виноватых. Никто не способен предсказывать такие сдвиги. Даже мы. Будущее, в которое мы можем попасть из некой точки прошлого, всегда может измениться самым непредсказуемым образом. Теория о давным-давно написанной Книге Времени актуальна в двадцать втором веке, но она верна лишь отчасти. Наши понятия о времени гораздо более широкие и гибкие. У Мастера Войны есть на сей счет своя правда, а у Мастера Игры – другая.

– Ну твоя-то «игровая» правда мне более-менее ясна, – отмахнулся Безликий. – А в чем вы расходитесь во взглядах с «военным»?

– Ты слишком ограниченный человек, чтобы вникнуть даже в азы этой теории, – покачала головой Медея. – Но если вкратце: Мастер Войны уверен, что для устранения некоего события не нужно искать и устранять в прошлом его причину. По мнению Мастера, при точном воздействии на негативные последствия можно породить во времени, грубо говоря, обратную волну. И очень мощную. Пронесшись вверх по руслу потока событий такая волна выбросит их действующих лиц на некие условные берега и все прекратится. А поскольку войны – самые серьезные «негативные последствия» в истории человечества, в них и надо вмешиваться в первую очередь. Вот почему подопытные Мастера получают дар бессмертия. Затем чтобы им было проще закончить возложенную на них миссию.

– Какой парадоксальный взгляд, – заметил Кальтер, водя пальцем по песку. – И что, практика подтверждает эту теорию?

– А вот это мы сейчас и проверим, – хитро усмехнулась Мастерица. – Мастер Войны оживил твоих врагов – это может нарушить существующий порядок вещей, отправив в прошлое ту самую волну. Ну а мы в свою очередь разрушаем последствия истории, которую пишет сам Мастер.

– Я не желаю менять свое прошлое, – помотал головой Куприянов, продолжая ковырять песок. – Оно меня полностью устраивает. И я прострелю голову любому, кто намерен помешать моей встрече с Верданди шесть лет назад... Кстати, что-то твой «экспериментатор» запаздывает. По-моему, самое время ему объявиться, если он не хочет, чтобы мы гнали на него эти встречные волны или как там они правильно называются.

– Я не обещала, что у нас все получится, – уточнила Медея. – И понятия не имею, как отреагирует Мастер на смерть подопытного. Я лишь сказала, что это привлечет его внимание и повысит твой шанс на...

Она не договорила, потому что внезапно потеряла равновесие и растянулась на песке. Если бы Кальтер не сидел, он тоже не устоял бы на ногах, когда земля под ним содрогнулась от сейсмического толчка. Подпрыгнул даже «гелендваген», весящий две с половиной тонны, а в центре острова с треском упали три пальмы.

Вслед за первым толчком разразились другие, но ненадолго – так, словно глубоко под землей завелся и выключился титанический отбойный молоток.

Вскочив на ноги, Кальтер взволнованно огляделся. Пришедшая на ум догадка ему не понравилась. Еще бы – когда ты торчишь на клочке суши посреди океана, а неподалеку происходит мощное землетрясение... В общем, пугало даже не оно, а то, что грозило за ним последовать.

– Элли, это Дровосек! – воззвал Куприянов к «небесному оку». – Нас тут серьезно встряхнуло. Можешь сказать, что случилось?

– Подводный ядерный взрыв в трехстах сорока километрах северо-восточнее острова, – доложила Вера. – Очень мощный. Порядка шестидесяти мегатонн или больше! Взгляни сам.

На коммуникаторе появилась спутниковая картинка: круглое белое пятно на фоне океана. При взгляде с большой высоты оно расширялось медленно. Но стоило увеличить изображение, и скорость разлета извергнутых взрывом воды и пара тоже возросла.

Никаких островов там поблизости не наблюдалось. И лишь когда Безликий вновь уменьшил масштаб картинки, он понял, что находится в пустынном районе Тихого океана, на три с половиной тысячи километров западнее Галапагосов. И что ИИ тайм-бота не ошибся: взрыв действительно был чудовищным и заметным даже из космоса.

Выяснить, породил ли он цунами, сначала было трудно. При взгляде с орбиты не удавалось ничего разглядеть, а ИИ слал противоречивые данные. Все встало на свои места, когда Куприянов обнаружил на пути предполагаемой волны островок, похожий на тот, где застряли они с Медеей. На том островке тоже не наблюдалось ничего кроме песка и пальм, разве что его размеры были раз в пять больше.

А потом он вдруг взял и исчез, когда через него перекатилась не слишком высокая, но стремительная волна. Она в мгновение ока смыла всю растительность и разнесла по океану песок. Отчего на месте островка остался лишь уродливый мазок – многокилометровая грязная полоса на синем фоне.

Судя по скорости волны, Кальтер должен был увидеть ее через шесть с половиной минут. Это ИИ рассчитал уже точно. Судя по тому, что Вера не била тревогу, Мерлин держал все под контролем и готовился эвакуировать соратников с острова. Который доживал последние минуты и который Безликому было чертовски жаль. Несмотря на отвратительную драку и пролитую кровь, это место ему понравилось. Увы, полная беззащитность островка перед надвигающейся стихией лишний раз напомнила Куприянову о недолговечности любой красоты. И в особенности той, к которой он прикасался своими испачканными в крови руками.

– Похоже, встреча с Мастером Войны отменяется, – заключил Кальтер, глядя на вырастающее из-за горизонта, исполинское белое облако. Оно не напоминало другие плывущие по небу облака, будучи крупнее в десятки раз и взмыв на недосягаемую для них высоту. Впрочем, его белизна и чистота были обманчивы, ведь оно состояло из радиоактивного пара. Предельно концентрированного, учитывая адскую мощность подводного взрыва.

– Или вы Мастером уже встретились, или он только что передал тебе привет. Большой и горячий во всех смыслах, – добавила «серая», подойдя к Кальтеру и разглядывая что-то у себя под ногами. – Это ты, что ли, нарисовал?

Кальтер проследил за ее взглядом, а затем недоуменно вытаращился на рисунок, что был изображен на песке: перечеркнутый крест-накрест силуэт подводной лодки. Судя по форме – современной, атомной.

– Хм... похоже, моя работа. Больше-то некому... – пробормотал «художник». Он помнил, как водил пальцем по песку. Вот только запамятовал, что при этом рисовал. Вернее, был уверен, что ничего – просто чертил каракули и все.

Однако впервые в жизни рука Куприянова работала сама по себе, независимо от разума. И нарисовала такое, что ему никогда не пришло бы в голову рисовать. Ни на песке, ни на бумаге, ни где-либо еще. А потом он взяла и зачеркнул рисунок... Зачем?

– В чем дело? – осведомилась Мастерица, заметив растерянность Кальтера. – Что-то не так?

– Да в общем-то, ничего. – Он почесал отбитый в драке затылок. – Видать, Назар крепко настучал мне по башке, и я еще малость не в себе – страдаю какой-то ерундой... Ладно, забудь.

И он, стерев ногой картинку, вновь с тревогой уставился на океан. Туда, откуда приближалась волна-убийца, готовая стереть не только следы на песке, но и весь песок вместе с островом...