Текст книги "Кальтер (СИ)"

Автор книги: Роман Глушков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 17 страниц)

– С того момента, как она распустила руки, спасая собственную шкуру, вся ее власть ушла в историю, – уточнил Мерлин. – Если она хотела остаться непорочной, ей надо было забыть искусство фенг-чуй. Которым, замечу, Медея владеет честно, без подвоха, поэтому я не смог лишить ее этого таланта... Ага, вроде бы шум прекратился. Отрадно слышать. Идем, поздравим нашу дражайшую подругу с утратой невинности.

– Советую повременить с этим, – возразил Куприянов. – Кажется, она еще не перебесилась.

– Что ты имеешь в виду?! – не дошло до цхета...

...Но затем вмиг дошло, когда по их укрытию снова ударил пулемет. Только сейчас он был в руках несостоявшейся жертвы Черепка. И она, в отличие от биороботов, знала немало бранных слов, которыми не стеснялась подкреплять пулеметные очереди.

– И вправду не перебесилась, – был вынужден признать Древний. – К счастью, это поправимо.

Он щелкнул пальцами, и вот уже пулеметчица лежит безоружная на дне воронки, где прятались Безликий и Мерлин.

– Можешь ничего не говорить, – посоветовал ей Старик-с-Тростью. – Я знаю, что ты обо всем этом думаешь. И ты права – это было подло с нашей стороны.

Медея была с ног до головы забрызгана кровью. Но не своей, а кровью эйнхериев, с которыми она не церемонилась также, как с Веней. Только его падение с четвертого этажа вряд ли убило, а биороботам шанс на воскрешение не светил.

– Подло – это слишком мягко сказано, – уточнила «серая», продолжая кипеть от злобы. И наверняка кинулась бы на Безликого с кулаками, не будь здесь цхета. – Я-то, наивная, думала, что мы с тобой воюем честно! В смысле используем уловки, которые допустимы в нашей войне. А ты, значит, решил со мною вот как поступить! И это после тысячи лет нашего противостояния и той помощи, которую я вам оказала!

– Точнее не бывает, – не стал отпираться Мерлин. – Поверь, мне самому сейчас тошно. Но раз уж Мастер Войны шантажирует нас убийством заложников, придется драться с ним грязно и без перчаток. Зато я отпускаю тебя живой и невредимой. Пускай мы подлецы, но все же не до конца, а ты действительно здорово нам помогла... Сказать еще что-нибудь на прощанье, прежде чем отправишься на свободу с чистой совестью?

– Чтоб вы скорее издохли, мерзкие двуличные твари!

– Всему свое время. – Старик-с-Тростью отвесил Мастерице учтивый полупоклон. – Но я тебе пожелаю обратного: пережить неприятности, которые тебя ждут. Как знать, возможно, ты нам еще понадобишься.

Медея открыла рот, чтобы выкрикнуть очередной упрек, но цхет щелкнул пальцами и она исчезла, оставив после себя лишь вмятину в сугробе.

– Ну что ж... кхм-кхм... – Старик-с-Тростью удовлетворенно покряхтел и, зябко поежившись, молвил: – Поскольку мы закончили в Детройте наши дела, предлагаю забрать клиента и покинуть сей мрачный город. Не знаю, как ты, а я вряд ли еще сюда вернусь, если нужда не припечет.

Кальтер не возражал.

Глава 18

– Хорошее местечко. Поэтично-возвышенное, скажем так. Обожаю его. Одна беда – слишком уж здесь ветрено, – сказал Мерлин, глядя на огни ночного Парижа с Эйфелевой башни. Только не со смотровой площадки, а с более высокой точки – одного из балконов технической надстройки, венчающей это легендарное сооружение.

Внутри надстройки все было заставлено электронным оборудованием, но немного свободного места в ней нашлось. Там и расположились соратники и их мичиганский пленник. А на балкон вышли затем чтобы полюбоваться видом, попивая шампанское, которое Мерлин украл в местном ресторанчике.

– Никогда здесь прежде не был. И вряд ли побывал бы, кабы не... – Кальтер недоговорил и вновь приложился к бутылке. На сей раз Древний отступил от своих культурных традиций, решив обойтись без посуды. Но лишь потому что пить шампанское на таком ветру было удобнее из бутылок, чем разливать его в фужеры.

– Я знал, что тебе понравится, – кивнул цхет, последовав примеру Безликого. – Да и кому бы не понравилось? К слову сказать, я ведь самый старый и преданный поклонник Эйфелевой башни в мире. Ее еще строили, когда я уже сюда тайком наведывался и на закаты любовался... Кстати, как твоя рука? Не желает нам что-нибудь изобразить?

– Да вроде нет. – Куприянов переложил бутылку в протез и повертел перед собой правой рукой. – Ничего не чувствую. В смысле, ничего необычного. Хотя в прошлый раз, пока Чупакабра был жив, со мной тоже ничего не происходило.

– Досадно, – поморщился Мерлин. – А я понадеялся, что ты привлек внимание Мастера Войны. И что он вмешается сразу, как только мы захватим второго бессмертного.

– А как насчет «серой»? – полюбопытствовал Кальтер. – Ты же отпустил ее не просто так, верно?

– Разве я похож на гуманиста, который дарует пощаду врагу из благородных побуждений? – усмехнулся Древний. – Возможно, Медея станет для нас единственным ключом, способным отпереть логово Мастера. Когда она была нашей гостьей, я притворялся, будто ее мозг для меня – все равно что квантовая математика для школьника. Отчасти так и было. Вместо того, чтобы рыться в дебрях памяти «серой», я поступил проще: оставил у нее в голове этакие ментальные маячки. Много ментальных маячков. И теперь, где бы она ни была, я всегда сумею ее отыскать.

– И где Медея находится сейчас?

– Увы, пока ее нет на моем «радаре». Это означает лишь одно: она не в нашей реальности. Скорее всего, переместилась – или ее переместили, – в другую временную эпоху. Однако, готов поспорить, она еще объявится.

– Откуда такая уверенность?

– Медея – единственная из «серых», которая выжила после встречи со мной... то есть с нами! Она нарушила один из главных законов Мастеров Игры, но никто не пустит в расход столь уникальную и ценную личность. Наоборот, теперь ее используют для моей поимки. Возможно, даже вернут ей некоторые привилегии и полномочия.

– Но Мастер Войны не дурак. Он сразу поймет, зачем ты ее отпустил и что мог скрыть у нее в голове, – усомнился Кальтер.

– Безусловно. На это я и рассчитываю, – не смутился Древний. – Мастер Войны тщательно осмотрит следы, оставленные мною в памяти Медеи. Чем он почти наверняка сейчас занимается. Как бы он ни отказывался от встречи с нами, это наше послание ему придется изучить, хочет он того или нет. А мы изучим еще одного твоего знакомого, пока он не отгрыз себе руки...

Памятуя, как легко Чупакабра избавился от крепких пут, Безликий обездвижил Веню не веревками, а тюремными кандалами. Теми, что одевают на буйных заключенных, после чего сковывают им руки и ноги цепью, просунутой в кольцо на специальном поясе.

«Браслеты» на Черепке были застегнуты крепко, аж до посинения конечностей. Это причиняло ему боль, но вреда не наносило. Зато, даже если бы он сломал самому себе кисти рук, все равно не выпутался бы из оков. Разве что и впрямь перегрыз бы себе запястья. Но на такое пленник не осмелился. И когда соратники, допив шампанское, вернулись в надстройку, Веня по-прежнему сидел у оконной решетки, к которой его пристегнули – трясущийся от злобы, но уже выздоровевший после падения с четвертого этажа.

– Ну если и этот мерзавец начнет пороть околесицу про то, что он избранник божий, то я даже не знаю, – поморщился Кальтер.

– Не станет, судя по обрывкам мыслей, что до меня долетают, – заметил цхет, пристально вглядываясь в лицо бессмертного. – Хотя в его голове тоже изрядно похозяйничали, затруднив к ней телепатический доступ. И мне знаком почерк того, кто это сделал. Им мог бы стать я сам, появись вдруг у меня такая необходимость. Хорошая работа. Качественная. Через такой ментальный заслон даже «серые» вряд ли пробьются.

– Эй! О чем это вы болтаете?! – крикнул Веня. В отсутствии Куприянова и Старика-с-Тростью он не оставлял попыток вырваться из кандалов, на что указывали его кровоточащие запястья. – И куда подевалась ваша взбалмошная баба, которая так лихо начистила мне морду?

– Мы ведем речь о том, насколько ты нам полезен, милейший, ведь от этого зависит твое будущее, – потрудился объяснить ему Мерлин. – Ну так что, хочешь поболтать или нет? Для справки: позавчера один твой собрат отказался, и господин Безликий лишил его статуса бессмертного, взорвав ему голову. Как видишь, гранаты у нас есть, а господин Безликий, насколько тебе известно, не блефует. Какие отсюда следуют выводы?

– И кому из двух моих братьев по бессмертию так крупно не подфартило: камбоджийцу или венесуэльцу?

– Второму, – ответил Кальтер. – Хочешь связаться с ним и проверить?

– Да пошла эта религиозная кликуша куда подальше, – презрительно скривился Черепок. – Поверю тебе на слово. Коли ты меня заарканил, то и венесуэльца смог бы. Но я – не он. Я завсегда согласен поболтать, если нет иного выхода. Даже с таким дерьмом, которое убило моего брата. Так и быть, давай покалякаем, а поквитаемся как-нибудь потом... Спрашивайте, чего хотели. Если знаю, скажу, если нет – не обессудьте. Не я в Детройте кашу заварил – я ее только в котле ложкой помешивал.

– Кто тот чудотворец, что воскресил тебя из мертвых и отправил в Детройт командовать армией захватчиков? – спросил цхет.

– Воскресил? – не врубился Черепок. – Да я вроде бы не умирал. Помню, как я дрался с Кальтером, как он парализовал меня каким-то ядом, от которого я впал в кому. И надолго. Потому что когда очнулся, то был уже в Мичигане, где мне сказали, что я провалялся в отключке аж три года.

– А кто тебе об этом сказал? – Древний ухватился за последние слова пленника, словно за ниточку невидимого пока клубка.

– Хм... Спроси что попроще, старый пердун. – Веня нахмурился. Кажется, вопрос его всерьез озадачил. – Точно помню, что я это слышал. А вот от кого слышал... Наверное, от того же, кто сделал меня богачом, наняв на эту работу. Приказы приходят на мой лэптоп, деньги – на счет в швейцарском банке. Я был координатором и не допускал ошибок, пока вы не спутали мне все карты. А работа и правда была лучше не придумаешь, эх! Стабильная. Высокооплачиваемая. Не то, что сталкерское блуждание по радиоактивным помойкам в поисках хоть чего-то стоящего. Вдобавок меня накачали какой-то химией, после чего раны на мне стали заживать буквально на глазах и без медицинского вмешательства... Порой мне казалось, что я сплю: стать одновременно и бессмертным, и миллионером – разве в жизни такое случается?

Кальтер мог бы рассказать ему о том, что случается в жизни тех, кого берут в оборот «серые», но промолчал. Лишь отметил про себя, что к Черепку Мастер Войны нашел иной подход, нежели к Чупакабре. Очевидно, Веня был не настолько религиозен, чтобы уверовать в собственное воскрешение, и деньги в его случае оказались гораздо эффективным стимулом.

– А откуда тебе известно о других бессмертных: венесуэльце и камбоджийце? – спросил Безликий.

– Как откуда? Мы ведь работали на одного босса, а до этого топтали Чернобыльскую Зону. Правда, в разных группировках, только это давно в прошлом, тем более, что между нами не было личной вражды. А нынче мы общаемся друг с другом по Интернету. Обмениваемся, так сказать, впечатлениями и опытом. За что спасибо нашему боссу, ведь иначе я бы от тоски рехнулся. С дуболомами, которыми я командовал, говорить было не о чем – те одни лишь команды и понимали.

– Иными словами, у вас был свой маленький элитный клуб бывших сталкеров, – заключил Куприянов. – Тех немногих, кто в конце концов поймал удачу за хвост и вырвался из Зоны.

– Ну... в общем-то, ты прав, – согласился Веня. – Хотя собеседники из этих двух тоже были не подарок. Венесуэлец нес религиозный бред, а камбоджиец, он... Даже не знаю, как сказать. По-моему, у него проблемы с головой. И немалые. Все время присылал фотки, где он то на фоне развешанных на деревьях кишок, то с ожерельем из человеческих ушей на шее, то играет в футбол чьей-то отрезанной головой, то насилует привязанную к дереву крестьянку, то еще хвастается какой-нибудь мерзостью. Жуткий тип. Вряд ли я мог бы с ним в «реале» общаться, но по Сети – еще куда ни шло... А ты с ним тоже был раньше знаком?

– Недолго, – признался Кальтер. – Но гораздо дольше, чем с тобой, венесуэльцем и полковником Черепом.

– Вот оно что! – оживился Черепок. – То-то гляжу, камбоджиец еще больше меня возбудился, когда узнал, что ко мне в Детройт нагрянул однорукий сталкер, который убил моего брата! Сдается мне, у этого садиста тоже есть к тебе особые счеты.

– Ты сообщил обо мне своему приятелю по переписке? – нахмурился Безликий.

– Прости, не удержался! – изобразил виноватую улыбку Веня. – Это все моя проклятая интернет-зависимость! Понятия не имею, где я ее подхватил, с моей-то занятостью, но привязалась она ко мне, хоть ты тресни.

– А твой босс? Он в курсе того, что стряслось в Детройте?

– Само собой, я ему докладывал. Но он так и не ответил – похоже, был слишком занят. Уж не знаю, что за понос его прохватил, но когда твоя армия гибнет, а ты палец о палец не ударил ради ее спасения, значит, ты либо мертв, либо у тебя есть дела поважнее. Хотя куда важнее-то, да?

Куприянов вопросительно посмотрел на Старика-с-Тростью.

– Мы уже не в Детройте, – напомнил тот, прочтя незаданный соратником вопрос у него в мыслях. – Но босс этого парня все равно может нас выследить. Ты знаешь, каким образом.

Кальтер вновь поднял руку и пошевелил ею. Рука слушалась беспрекословно.

– Значит, пока не выследил, – вздохнул с облегчением Мерлин. – Какое-никакое, но утешение. А вот Веню, похоже, списали со счетов также, как венесуэльца. Хотя мы с тобой еще не проверили на практике нашу последнюю теорию.

– Насчет того, что будет, если мы не убьем Черепка, а станем его мучить? – припомнил Безликий.

– Все верно, – подтвердил цхет. – Впрочем, эту процедуру я оставляю на твое усмотрение. В вопросах членовредительства ты разбираешься гораздо лучше меня.

«Что ж, большое спасибо за доверие!» – хотел съязвить в ответ Куприянов, но не успел. Потому что в этот момент за стенами надстройки послышался топот множества пар ног.

Вообще-то, шум снаружи не прекращался – порывы ветра били в металлические стены, отчего те все время громыхали, гудели и дребезжали. Но новый шум был не таков. Его издавал как минимум десяток человек в армейских ботинках, бегущих по металлической лестнице. И неважно, кто это мог быть – Кальтер и Мерлин не ожидали ничей дружеский визит. Тем более, что друзей в таком количестве у них и не было.

Ведущая на балкон дверь оставалась незапертой, но замок на ней имелся, и ее можно было захлопнуть. Что Кальтер и хотел перво-наперво сделать. Ан нет, не тут-то было! Дернувшись, он внезапно обнаружил, что не может сойти с места. А также пошевелить руками – они висели плетьми, сколько он их ни напрягал. Все это было странно, ведь у него получалось стоять, не падая, и вращать головой. Но в то же время руки и ноги Безликого напрочь отказывались ему подчиняться.

Чьи это были происки, долго гадать не пришлось. К чему-то подобному Кальтер и готовился. Однако не предполагал, что Мастер Войны не только возьмет контроль над его конечностями, но и пришлет сюда тех, кто собрался их переломать.

– Закрой дверь! – крикнул Безликий Мерлину, благо речь у паралитика не отнялась.

Старик-с-Тростью, надо отдать должное его многовековому опыту загнанного зверя, бросился к выходу прежде чем его туда послали. И захлопнул дверь за несколько секунд до того, как кто-то врезался в нее плечом, затем стал пинать ее ногами, а после к нему присоединились его приятели.

К счастью, те, кто сооружал надстройку, оснастили ее хорошим запасом прочности. И пусть дверь под ударами нежданных гостей ходила ходуном, поддаваться им так легко она не собиралась.

– Я парализован, – объяснил Куприянов Древнему свою внезапную неподвижность. – Не могу сдвинуться с места и поднять руки.

– Это случилось! Чудесно! Значит главный враг нас не проигнорировал! – воскликнул Мерлин. Было только неясно, боится ли он Мастера Войны или радуется, что тот все-таки до них снизошел.

– Наверное, ему любопытно, сумеем ли мы телепортироваться в полете, если сбросить нас с трехсотметровой высоты! – огрызнулся Кальтер. – Хочешь сам это проверить или все же переправишь нас куда-нибудь?

– Обычной переправкой тут не отделаться, – мотнул головой цхет. – Нам нужно попасть туда, где враг не вычислит сходу наши координаты... Один момент! Сейчас что-нибудь подыщу.

И он, прикрыв уши ладонями, дабы его поменьше отвлекал грохот, сосредоточился на поиске. А для непосвященного наблюдателя – просто стоял и смотрел в одну точку.

– А ну открывай, ты, крыса, с оторванной лапой! Игнат Галаган, или как тебя там! – прорычали за дверью в перерыве между ударами. – Чуешь, тварь, кто явился по твою душу?!

– По-моему, эти господа ошиблись адресом, – заметил Мерлин. – Среди нас ведь нет Игната Галагана. Или есть?

– Увы, он тут. И ты на него глядишь, – признался Безликий. – А единственный, кто знает меня под таким именем, это камбоджиец.

– Камбоджиец! – подхватил обрадованный Веня. – Эй, камбоджиец! Это я – мичиганец! Спаси меня! Их здесь всего двое и они держат меня в цепях!

– Заткнись, падаль! – прикрикнул на него Кальтер. Все вышло довольно скверно: сам он не мог двинуть пленнику по морде, а Старик-с-Тростью был на такое не способен. – Заткни рот и не вякай!

– Сам заткнись! – обнаглел Черепок, смекнув, что к чему. – От падали слышу! Ха-ха! Вот вам и конец! Сейчас-сейчас кто-то повесит ваши уши на свое ожерелье! Камбоджиец, брат, торопись! Эти двое что-то затевают!

Дверь прогнулась, но замок упорно сдерживал натиск врагов. Нанеся еще несколько ударов, они в конце концов сдались и оставили это неблагодарное дело. Правда, лишь затем чтобы сменить тактику.

– Дайте гранату! Быстро! – пророкотал за дверью тот же голос, что звал Кальтера Галаганом. – Отлично!.. А теперь отойдите! Все назад, кому говорю!

Было любопытно узнать, выстоит ли героическая дверь против гранаты, но Куприянов не пожалел, что в итоге этого не узнал. Отыскав наконец то, что ему требовалось, Старик-с-Тростью показал соратнику большой палец. И прежде чем грянул взрыв, они покинули Париж, который вдруг стал для них таким негостеприимным...

Глава 19

Сначала показалось, что они никуда не переместились, а Древний всего лишь выбросил из надстройки оборудование, заменив его на полки с чемоданами, дорожными кейсами, спортивными сумками и прочим багажом.

Здесь также были железные стены с маленькими зарешеченными окнами, тусклое дежурное освещение под потолком и также все непрерывно дрожало и гудело. Разве только Черепок оказался пристегнутым не к решетке, а к одной из полок. И еще воздух пах не озоном, а... ну пускай чемоданной кожей, ибо Кальтер затруднялся определить, что это за запах.

И все же нет – само помещение тоже преобразилось, сильно вытянувшись в длину. Теперь оно напоминало железнодорожный вагон... Хотя почему «напоминало»? Это и был багажный вагон пассажирского поезда, а шум и дрожание объяснялись тем, что поезд двигался. И очень быстро, если судить по мелькающим за окнами на фоне ночного неба фонарям.

Впервые на памяти Кальтера Мерлин произвел телепортацию на движущийся объект. Причем движущийся с огромной скоростью. Надо полагать, это была сложнейшая и виртуозная работа, учитывая, что кроме себя цхет перемещал двух пассажиров. И он блестяще с нею справился, попав не только в нужный поезд, но и в нужный вагон.

Увы, иных поводов для радости не было. Безликий по-прежнему оставался под воздействием паралича, который позволял ему стоять на ногах и все чувствовать, но сойти с места и шевелить руками он не мог.

– Вот незадача. А я думал, резкая смена обстановки тебе поможет, – покачал головой Древний, когда понял, что не избавил соратника от насланной на него «порчи».

– Где мы? – спросил Кальтер.

– Экспресс «Париж-Лондон». Пять минут назад отправился с платформы Гар-дю-Нор, – пояснил Мерлин, утирая платком побледневшее и взмокшее от пота лицо. Безликий еще ни разу не видел его таким измученным. – Считай, мы отыграли себе немного времени. Хотя я бы не рискнул делать ставки на то, что мы доедем до Лондона. Вычислить нас теперь сложнее, но все-таки можно. Похоже, наш враг решил сыграть на опережение. И натравил на нас последнего бессмертного, прежде чем мы его отыскали... Фух! Давненько я так не напрягался. Надо бы присесть.

Старик снял с полки большой пластиковый контейнер и, опираясь на трость, уселся на него.

– Ты в порядке? – забеспокоился Куприянов. Не хватало еще, чтобы цхет заполучил инфаркт и оставил его расхлебывать эту кашу в одиночку. Вернее, расхлебывать ее Кальтер будет считанные минуты. Ровно до тех пор, пока до него не доберутся «серые».

– Ничего, жить буду, – отмахнулся Древний. – Обо мне не волнуйся – сейчас надо бы тебя разморозить.

– Ты можешь это сделать?

– Цхет тебя поломал, значит, цхет и починит, однако... – Мерлин замялся, что также было для него нехарактерно. – Однако это палка о двух концах. Если я тебя вылечу, мы не сможем телепортироваться сразу, как только сюда нагрянет враг, так как у меня не останется на это сил.

– Но если ты не вернешь мне подвижность, следующий прыжок все равно вытянет из тебя все соки, а я так останусь истуканом, верно?

– Вернее не скажешь.

– Значит, выбора нет. Пусть лучше ты упадешь от изнеможения сейчас, а я тебя прикрою. Меня беспокоит лишь то, как бы ты не упал раньше – слишком хреново выглядишь.

– Ты прав, я на пределе. Но вылечить тебя смогу, даю слово. А вот потом... В общем, некоторое время от меня не будет толку, и тебе придется выкручиваться самому.

– Ладно, поглядим, – не стал загадывать наперед Куприянов. – И зачем ты притащил сюда Черепка? Только лишние силы на него истратил.

– И куда его было девать? Убить его ты уже не мог. А останься он на башне, то примкнул бы к камбоджийцу, и сейчас за нами гнались бы двое бессмертных... А теперь, будь добр, не отвлекай меня, пока я буду копаться у тебя в мозгах.

И Мерлин, привалившись спиной к стеллажу, закрыл глаза.

– Два чудака на букву «м»! – подал голос помалкивающий доселе Черепок. – Знаете, на кого я гляжу? На двух покойников, совершивших величайшую глупость в своей жизни – наехавших на моего босса. Это ж надо быть такими отмороженными на всю голову!

– Ты решил, что если мы взяли тебя с собой, значит ты нужен нам живым? – поинтересовался Кальтер, не замечающий пока изменений в своих конечностях.

– О, естественно! Ты и пальцем не тронешь того, кто может защитить вас от гнева босса и камбоджийца, – хохотнул Веня. – Я – ваша единственная страховка и ваш живой щит, разве нет? А? Что молчишь? Нечего сказать? Я так и знал!

Безликому было, что сказать ублюдку. Но его отвлек внезапно оживившийся коммуникатор и ему стало не до пленника.

– Дровосек, это Элли! Как слышишь меня, прием? – прозвучал в наушнике Кальтера знакомый голос. Они расстались с Верой меньше суток назад, но ему казалось, что он не видел и не слышал ее как минимум год. А не скучал по ней лишь по одной причине: дяде Косте было попросту некогда.

– Слышу тебя отлично, Элли! – отозвался он. – С возвращением! Как дела в Канзасе?

– В Канзасе все замечательно, отпуск в Волшебную Страну продлен. Лучше расскажи, что у вас.

– Ситуация по шкале опасности на шесть баллов из десяти, – доложил Куприянов, занизив реальную оценку балла этак на два. – Впрочем, как всегда. Есть хорошие новости, есть не очень. Ты можешь отследить, где мы с Мудрым Гудвином находимся?

– Одну минуту, Дровосек, – попросила Вера. Пока она работала, Кальтер посмотрел на «Гудвина». Тот так и сидел неподвижно с закрытыми глазами. Могло показаться, что цхет задремал с устатку, но Кальтер видел, как подергивается у него лицо, и как сильно он сжимает губы. Видимо, оживить паралитика было сложнее, чем предполагалось, но Старик не сдавался.

– Вы намылились в Великобританию? – удивилась Верданди, когда вернулась к разговору. – А медленнее транспорт найти не могли?

Кальтер смекнул: это был завуалированный вопрос, почему Мерлин не перенесся в Лондон своим обычным манером.

– Гудвин сказал: так надо, – ответил Куприянов, не вдаваясь в подробности. – Но мы, скорее всего, не досидим до конца маршрута. Как далеко ты от нас и чем можешь помочь?

– Тоже не близко. Чем могу помочь, ты знаешь. Говори, что нужно, и если позволит техника – сделаю.

– Черт побери!.. – Все это время Куприянов напрягал конечности, проверяя, вернулась ли чувствительность. И все равно вернулась она неожиданно. Не рассчитав силы, Безликий дрыгнул ногой и взмахнул руками так резко, что не удержал равновесие и загремел на пол. Слегка ушибся, но это не омрачило его радость. А то он уже засомневался, что так и останется неподвижным, отличаясь от тутошних чемоданов лишь тем, что может разговаривать.

– В чем дело, Дровосек? – забеспокоилась Вера.

– Я в норме, – отозвался дядя Костя. – Просто споткнулся.

– Кстати, ты ничего не сказал о Страшиле, – напомнила «Элли». – Он все еще с вами?

– Нет, не с нами. Гудвин его отпустил.

– То есть как это?

– Долго объяснять. Но Гудвин вроде бы не рехнулся и знает, что делает. Хотя он сейчас не в лучшей форме.

Поднявшись с пола, Кальтер склонился над Древним. Пот со Старика лил в три ручья, а его дыхание было частым и хриплым. Но он все же открыл глаза и показал соратнику большой палец: мол дело сделано, я все еще жив.

– Что с ним? – спросила Верданди.

– Ничего страшного. Просто переутомился, – Куприянов вновь предпочел из всех ответов самый оптимистичный, хотя дела обстояли неважно. Если Мерлин потеряет сознание – пиши пропало. Летящий сквозь ночь экспресс помогал одному цхету обмануть другого, но для обычной драки хуже места было не сыскать.

Безликий нутром чуял: на сей раз не пронесет. Уж коли Мастер Войны бросил в бой третьего бессмертного, значит все зашло слишком далеко и идти на попятную поздно.

– Элли, ты можешь взломать систему управления поездом? – спросил дядя Костя.

– Могу, но... – Вера замешкалась. – Такое вмешательство слишком рискованно. Ты опять просишь меня подвергнуть опасности человеческие жизни. Если я напортачу, это грозит обернуться катастрофой.

– Я неточно выразился, – поправился Кальтер. – Меня не интересуют тормоза, связь и иные важные функции. Меня интересуют вещи попроще: дверные замки, внутреннее освещение, пожарная сигнализация... Доберись до них и будь готова выпустить нас из вагона сразу, как только скажу. У меня, конечно, есть при себе универсальная отмычка, но ты же не хочешь, чтобы я ею воспользовался, так?

И Куприянов перевесил на плечо автомат, который до этого висел за спиной.

– Да, лишний шум нежелателен, – согласился «Стратег». – И все же ты что-то недоговариваешь. Насколько плохи дела у Гудвина?

– Он передает тебе привет и просит дать ему отдышаться, – опять слукавил Куприянов. Никаких приветов Мерлин не передавал и ни о чем не просил, а сидел в полуобмороке, вцепившись в свою трость. – Работы у нас сегодня и впрямь было невпроворот. И, похоже, она еще не окончена.

Кальтер был готов к тому, что враги могут нагрянуть ежесекундно. Но они все равно застали его врасплох.

Внезапно громыхнуло так, что заложило уши, и не успел Безликий опомниться, как снова очутился на полу. Вместе с Мерлином – пронесшаяся по вагону ударная волна сбила его с контейнера, на котором он сидел, – а также чемоданами, что попадали с полок. Встряхнуло и Черепка, но поскольку он был пристегнут к стеллажу, то стал единственным, кто удержался на ногах.

Падая, Безликий заметил, как дверь между этим вагоном и следующим вышибло из проема. После чего она, искореженная, врезалась в полки и упала поперек прохода. А за ней, будто хвост за сгоревшим в атмосфере метеоритом, ворвались клубы дыма, моментально разлетевшиеся по воздуху. Отчего вагон вмиг стал напоминать курилку в разгар обеденного перерыва. Разве что запахло в нем не табаком, а порохом.

Короче говоря, то, чего соратники избежали на Эйфелевой башне, настигло их здесь. Дверь была выбита гранатой, и между ними и тем, кто ее выбил, больше не было преград.

У Гурона, бывшего полевого командира сектантов «Монолита», имелась на лбу такая же отметина, что была у ныне покойного Чупакабры. И оставил ее, разумеется, тоже Кальтер. Зачем Мастер Войны сохранил бессмертным следы от ран, которые их убили – в качестве назидания или ради поэтичности, – они и сами, вероятно, не знали. Однако вместе с ранами воскреситель оставил им память об их убийце. И тут уже мотив Мастера был ясен: он хотел, чтобы в его подопытных кипела жажда мести. Возможно, как раз на случай, если Кальтер опять с ними столкнется.

Впрочем, была у этой злопамятности и оборотная сторона. Которая дала о себе знать, когда бывший монолитовец вошел в вагон и наткнулся на Черепка.

Гурон был не один. Следом за ним порог тамбура переступили еще двое головорезов. Низкорослых в сравнении с ним – двухметровым амбалом, – но тоже вооруженных до зубов.

– Камбоджиец! – возликовал Черепок при виде собрата, хотя тот в отличие от своих людей больше смахивал на индейца, чем на азиата. – Здорово, братан! Это я – мичиганец! Ты как нельзя вовремя! Еще немного, и эти засунули бы мне гранату в рот, как венесуэльцу!

Гурон выискивал в дыму явно не Веню. Но тот так громко орал и так отчаянно дергался, что спаситель волей-неволей обратил на него внимание.

– Мичиганец! – пророкотал громила, останавливаясь рядом с Черепком. А затем беспардонно ухватил его за подбородок и, покрутив ему голову туда-сюда, осмотрел лицо собрата с обеих сторон. – Отлично! Значит, мне не почудилось – это и правда ты!

– Конечно, а кто же еще! – закивал Черепок. – Это ведь я пару часов назад послал тебе сообщение, что на меня вышел однорукий сталкер, убивший моего брата! Вон он гад валяется – по ходу, ты его контузил.

– Я имел в виду, что мне не почудилось кое-что другое, – уточнил Гурон, даже не взглянув в указанном направлении. – Оказывается, я и впрямь давно тебя знаю! Ты из клана «Долг», и не из рядовых бойцов, так? А я, если ты не в курсе, из «Монолита». Смекаешь, что к чему?

– О, Господи, нашел, о чем вспомнить! – Веня нервозно хохотнул. – Какие-то «терки» аж из прошлой жизни! Как там гласит пословица: кто старое помянет, тому глаз вон!..

– А кто забудет – тому башку с плеч! – прорычал в ответ бывший монолитовец. И не успел Черепок возразить, как ему в рот был засунут ствол помпового дробовика. А когда бабахнул выстрел, у Черепка не осталось ни рта, ни вообще головы, разлетевшейся кровавыми ошметками по стене. Примерно так, как разлетелась голова Назара Чупренко, только к гибели этого бессмертного Кальтер был непричастен. Разве что косвенно, ведь мичиганец и камбоджиец вряд ли свиделись бы, не брось он им вызов.

Кальтер наблюдал за короткой встречей бывших сталкеров сквозь помутившую рассудок, звенящую пелену. Это была контузия – легкая, но все равно выведшая его из строя примерно на минуту. А когда он наконец-то собрался с духом, чтобы подняться с пола, было поздно. Подручные Гурона обезоружили его, забрали коммуникатор и, уложив лицом вниз, заставили сплести пальцы на затылке.