Текст книги "Нефритовый жезл (СИ)"
Автор книги: Роксана Чёрная
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 19 страниц)
«Да даст он мне сегодня расслабиться или нет?!»
Она немного поворочалась, укладываясь поудобнее, и вдруг совершенно неожиданно даже для самой себя хихикнула: «К мадам Помфри собрался меня тащить, ну надо же! Ох, и посмотрела бы я на её лицо!»
* * *
Гарри широко зевнул и сонно захлопал глазами. Со стороны импровизированной кухни слышался плеск воды и звон посуды. Видимо, Гермиона снова встала раньше него и решила заняться готовкой.
Попытавшись было встать, Гарри вдруг почувствовал неладное, опустил глаза и тихо выругался. Опять. На его пижамных штанах в районе паха расплылось тёмное, влажное пятно. Гарри вздохнул, настороженно скосил взгляд в сторону кухни и, прихватив с собой джинсы, тихой сапой пробрался в душевую.
Такие неприятные казусы происходили с ним довольно регулярно, примерно раз в две недели. Сначала ему снилось что-то непонятное, но определённо приятное, а потом он просыпался с довольно странным на консистенцию и запах мокрым пятном на нижнем белье. Гарри никому об этом не рассказывал, прекрасно помня историю парнишки из Равенкло, которого на первом же курсе заклеймили весьма неприятным прозвищем из-за ночного недержания. И хотя мадам Помфри всего лишь одним зельем избавила того от позорного недуга, оскорбительная кличка закрепилась на парнишке на всю, наверное, жизнь.
Поэтому Гарри молчал и пытался самостоятельно найти информацию в книгах. Но в Хогвартсе такой литературы не нашлось, а в другие места его не пускали из-за соображений безопасности. Попросить помощи у друзей он так и не решился. Нет, Гарри не думал, что они расскажут об этом кому-то ещё, но Рон бы определённо его засмеял, а Гермиона… Гермиона наверняка отправила бы к мадам Помфри.
Стоя под тугими струями воды, Гарри размышлял о ночном происшествии. Ему на ум снова пришло это незнакомое слово – мастурбация. Чуть поразмыслив, он решил, что это что-то, связанное с тем местом, которое у Гермионы между ног, ведь именно там были её руки.
Странно, но когда Гарри вспоминал увиденное, ему почему-то сразу становилось труднее дышать, а сердце начинало заполошно биться, как при волнении или испуге. Это настораживало. С этими мыслями Гарри и принялся за очередной скудный завтрак.
Гермиона сидела за столом и расслабленно попивала чай, причём так непринуждённо, словно ночного происшествия не было и в помине. Гарри же метался между любопытством и сомнениями. Любопытство всё же победило. Ведь гриффиндорец он, в конце концов, или кто? Поэтому Гарри набрался храбрости и просто задал интересующий его вопрос:
– Слушай, а что такое мастурбация?
Пестики и тычинки. Часть 2
Момент для своего провокационного вопроса он явно выбрал не самый удачный. Гермиона как раз делала очередной глоток, и поэтому в лицо Поттеру ударила тугая струя первоклассного английского чая. Вот чего-чего, а такой реакции на свой вопрос он совершенно не ожидал!
Пока Гермиона кашляла, Гарри утирался футболкой и обиженно сопел: что такого он спросил? Ведь не она ли требовала, чтобы он был более любознательным?
Тем временем Гермиона смахнула невольно выступившие слёзы, взглянула на ошарашенное лицо друга и рассмеялась.
– Ох, прости, Гарри, я… – она вновь фыркнула. – Я сейчас всё уберу. Просто не каждый день услышишь такие вопросы за завтраком.
Гермиона взмахнула палочкой, очищая как стол, так и Поттера.
– Ничего страшного. Ну так что? Ты ответишь на мой вопрос?
Она ещё раз хихикнула в кулачок, после чего несколько картинно откашлялась и приняла самый что ни на есть серьёзный вид, явно списанный с профессора МакГонагалл.
– Что происходит, когда ты возбуждаешься?
Гарри задумчиво поскрёб затылок. Сначала ему вспомнились встречи с Волдемортом, потом – заклинание Защитника, а напоследок на ум пришла вечно недовольная физиономия Снейпа.
– Ты имеешь в виду гнев или радость? – неуверенно поинтересовался он, так и не сумев сформулировать ответ. – Ну… так это…
– Нет, нет. Другое возбуждение, физиологическое, – Гермиона на мгновение запнулась, словно собираясь с духом. – Как часто у тебя бывает эрекция?
Гарри несколько секунд смотрел на подругу озадаченным взглядом, а потом неуверенно поинтересовался:
– Что, прости? Лапландскую Эррицию Невилл же выращивал в том году. Я-то тут причём?
– Боже, что ты несешь?! – она вскочила и уставилась на Гарри, пытаясь разглядеть тень смеха на его лице. – Ты не можешь этого не знать! Тебе семнадцать! Все нормальные…
Гермиона не закончила мысль, потому как, очевидно, вспомнила, с кем именно разговаривает, ибо кого-кого, а Гарри Поттера вряд ли можно было назвать хоть сколько-нибудь нормальным. Поэтому она только лишь махнула рукой и вновь опустилась на свой стул.
– В общем, я сейчас прочитаю тебе лекцию о половом развитии. Ты слушаешь и не перебиваешь. Внимательно слушаешь, потому что всё это… я повторить не смогу. Договорились?
Гарри молча кивнул, а Гермиона, явственно розовея и стараясь не смотреть на друга, прошла в центр палатки.
– Слушай, а может, лучше я буду записывать? – несмело осведомился он.
Гермиона строго на него взглянула и покачала головой.
– Не надо записывать, – она чуть помолчала, собираясь с мыслями, и начала свой импровизированный урок: – Что ты знаешь о создании новой жизни? Хотя можешь не отвечать, и так всё понятно… В общем, чтобы зачать ребенка, семя мужчины должно попасть в яйцеклетку женщины. И именно поэтому мужчины и женщины различаются по половому признаку, то есть – по строению половых органов. У мужчин – это пенис, – она выразительно посмотрела Гарри между ног. Он тоже взглянул туда, но, в отличие от смущённой подруги, на его лице в первую очередь читалось отчётливое недоумение. – У женщин же там… вагина или, по-другому, влагалище. Природой создано так, что пенис способен проникать во влагалище и оставлять в нём семенную жидкость – сперму, иными словами, – которая оплодотворит яйцеклетку и вызовет зарождение новой жизни, – пунцовая от смущения Гермиона указала на свой живот.
Гарри стало жарко при мысли о том, что у Гермионы есть какое-то влагалище и яйцеклетка. Всё-таки как плохо он знает ту, с кем дружит уже седьмой год!
«Может, попросить её показать на себе?» – подумал он, справедливо рассудив, что наглядная демонстрация была бы гораздо понятнее.
Впрочем, присмотревшись к подруге, он отказался от этой мысли – всё-таки Гермиона как-то очень уж странно реагировала на этот разговор, постоянно краснея и смущаясь. Вместо этого он задал совсем другой вопрос:
– Но как мой пенис может куда-то проникнуть? Он же мягкий и гибкий, как тот флоббер-червь, – Гарри посмотрел на донельзя ошарашенное лицо подруги и заторопился: – Или у вас там есть какой-то… механизм… всасывания его в себя?
Гермиона открыла рот. Закрыла рот. Снова открыла. Потом резко отвернулась и уткнулась лбом в стену. Её плечи затряслись, а изо рта вырвался какой-то невразумительный полувсхлип, полустон.
– Гарри! – это был, что называется, крик души. – Ей богу, ты меня убиваешь!
Она развернулась, опершись спиной о стену, и плавно съехала по ней на пол. По лицу её потекли слёзы, а палатку наполнил весёлый, жизнерадостный хохот.
– Флоббер-червь, – всхлипывала она. – Всасывать… Нет, ну надо же!
– Но если он и впрямь такой, – обиженно буркнул Гарри, вызвав новый взрыв хохота.
Спустя пару минут, Гермиона вытерла слёзы и глубоко вдохнула-выдохнула, пытаясь взять себя в руки.
– Ох, прости, Гарри, прости! Просто твои предположения… – она покачала головой и грозно наставила на него указательный палец: – Я всё тебе расскажу и объясню, но если ты всё знаешь, а сейчас просто издеваешься надо мной, я не знаю, что с тобой сделаю…
– Не издеваюсь, – буркнул донельзя раздосадованный Поттер.
– В общем, чтобы пенис проник во влагалище, он должен увеличиться и стать твёрдым – это и есть эрекция, – продолжила Гермиона лекцию, взяв себя в руки. – После чего посредством трения достигается оргазм и, следовательно, семяизвержение – это выделение семенной жидкости из мочеиспускательного канала при половом сношении или заменяющих его формах половой активности: поллюция, мастурбация, петтинг и различные виды секса, – она замолкла и внимательно взглянула на Гарри.
Тот же хмурился и, запрокинув голову, сосредоточено изучал потолок.
– Слишком много непонятных терминов, – в конце концов сказал он, – но вроде бы основное я уловил. Вот только у меня ничего такого… хотя… иногда… – Гарри замялся, он не был уверен, что хочет рассказывать о своем позоре.
– Продолжай, нам надо сразу во всем разобраться, – мягко поддержала его Гермиона.
Гарри ещё немного помялся, но всё же рассказал ей о своей периодически возникающей утренней проблеме.
– Примерно раз в две недели? Это нормально. Непроизвольный ночной сброс излишков спермы – признак здорового функционирования мужского организма. А эрекция? Твой… пенис становится твердым?
– Нет. Ни разу.
Глаза Гермионы вновь округлились, а Гарри стало стыдно. Ведь она говорила об этом, как о чем-то естественном, но он опять, совершенно на ровном месте, продемонстрировал свою ненормальность.
– Но Гарри, этого просто не может быть! Поллюция невозможна без эрекции и оргазма! И, опять же, ты же целовался с Чжоу и с Джинни. Неужели у тебя и на них не было никакой реакции?
– Да какая, к чёрту, реакция-эрекция?! – воскликнул он, начиная потихоньку раздражаться от обнаружения новой грани своей неполноценности. – Я сплю, мне снится что-то приятное, но хоть убей, не помню, что именно, а утром просыпаюсь с какой-то непонятной жидкостью в трусах! И никакой реакции-эрекции! С Джинни и Чжоу точно так же. Мне приятно на них смотреть, разговаривать с ними и целоваться, приятно так же, как и сейчас с тобой, но опять же никакой реакции-эрекции! Ничего у меня не твердеет и не твердело никогда!
Гермиона вплотную подошла к Гарри, положила руки на его плечи и проникновенно посмотрела в глаза.
– Так, успокойся, пожалуйста, и не кричи, мы во всём разберёмся, – мягко сказала она. – У тебя регулярно случаются поллюции, и это хорошо. Это значит, что с физиологической точки зрения ты абсолютно здоров, просто почему-то никак не можешь застать свою эрекцию, вот и не знаешь, что она существует.
– И что мне делать? – спокойный и деловитый тон подруги подействовал на него лучше самого сильного успокоительного из запасов мадам Помфри.
– Я скажу тебе, что делать, – тонко улыбнулась Гермиона. – Вызови её сознательно. Возвращайся в душ, достань его и просто подержи в руках. Помечтай о девушках и… помассируй его, мягко потри с мылом. Он должен встать, а дальнейшие действия ты, надеюсь, поймёшь и сам.
– В смысле, мне прямо сейчас пойти? – удивился он такой поспешности.
– А тебе ещё есть чем заняться? Иди давай, а я пока подежурю, – Гермиона направилась к выходу из палатки, но на полпути оглянулась. – Ох, ну что ты так смотришь? Иди, иди, тебе понравится, обещаю.
Гарри пожал плечами, потом кивнул, но так и не сдвинулся с места. Надежда на то, что Гермиона продолжит свою лекцию с наглядной демонстрацией на себе, всё никак не желала уходить.
– А ты? То есть, может, ты… – а ещё он надеялся, что она не оставит его в такой момент.
– Что?! Нет! С тобой в душевую я точно не пойду! Просто иди и доставь себе удовольствие как следует!
Вновь покрасневшая Гермиона вылетела из палатки, а Гарри смотрел ей вслед и отстранённо размышлял, что смущённой она выглядит ещё краше, ещё притягательнее, чем обычно.
* * *
Гермиона уже второй раз обновила согревающие чары и с улыбкой посмотрела на заснеженные деревья. Как было бы просто в зимних походах с родителями, если бы она тогда могла использовать магию. Не надо было бы разгребать снег в поисках хвороста, а простуда навсегда осталась бы в прошлом. С другой же стороны, эти походы наверняка потеряли бы значительную часть своего приключенческого очарования.
Ностальгические размышления Гермионы были прерваны тихим шорохом за спиной. Она резко обернулась, покрепче сжимая в руках палочку, и увидела Гарри.
Мрачный и раздражённый, он сел рядом и негромко буркнул:
– Иди, я подежурю.
– Твоя очередь ещё не настала, – покачала головой Гермиона и осторожно осведомилась: – Что-то не так?
Она пристально всматривалась в профиль друга, который за последние полчаса словно бы стал твёрже и взрослее.
– Ничего, – голос Гарри выражал всю скорбь еврейского народа.
– Неужели не получилось?!
Гермиона действительно была удивлена. Как такое вообще возможно? Миллионы, сотни миллионов людей по всему миру занимаются этим ежедневно, а у одного единственного Гарри ничего не получается.
– Нет, – еще тише ответил он.
– Да быть такого не может! Что ты делал?
Гарри пожал плечами и принялся монотонно перечислять свои действия:
– Я зашёл в душ, разделся и представил себе… девушку. Потом я взял член в руку и начал его гладить, теребить, сжимать… – голос Гарри становился всё тише, но в самом конце он вспылил: – Да что я тебе рассказываю?! Я делал всё так, как ты и сказала, но ничего! Никакой, мать её, реакции-эрекции! Потом я со злости ударил себя и… – он обречённо махнул рукой и окончательно замолк.
Гермиона, до этого сочувственно слушавшая его рассказ, красочно представила себе, как багровый от ярости Поттер со всей дури лупит себя по причинному месту, и громко фыркнула, в тщетной попытке скрыть смех.
– Ясно. Пойдем.
Гермиона всё никак не могла поверить, что Гарри не смог справиться с таким простым действием, как мастурбация, но факт оставался фактом. Поэтому она взяла его за руку и повела по заснеженной тропинке в сторону их «дома».
Вернувшись в палатку, Гермиона сразу же посадила Гарри на ближайший стул и опустилась перед ним на колени. Ей уже и самой стало интересно выяснить, почему у Гарри никогда не было сознательной эрекции и возможна ли она у него в принципе? Всего лишь только с научной точки зрения, разумеется.
– И что ты делаешь? – с любопытством поинтересовался Гарри, не препятствуя рукам подруги, потянувшимся к поясу его джинсов.
– Собираюсь помочь тебе вызвать эрекцию. Доверься мне, – несколько нервно улыбнулась она. – Поверь, тебе это очень нужно. Во-первых, чтобы не комплексовать по поводу своей мнимой неполноценности, а во-вторых, чтобы иметь возможность время от времени сбрасывать напряжение и расслабляться. В нашей жизни в последнее время появилось и так слишком много проблем, а сколько их ещё будет?
Гарри пожал плечами, а Гермиона, приняв это за согласие, расстегнула пояс, ширинку и, заставив его привстать, стянула джинсы до самых колен. Она сглотнула и, покраснев, подняла взгляд. Прямо перед её лицом лежал вялый отросток, больше похожий на кусок толстой верёвки или разваренную до предела сардельку. Гермиона впервые в жизни получила возможность вблизи осмотреть этот необычный для неё орган, пусть даже и в таком вялом состоянии. Правда, она надеялась, что эта вялость не продлится слишком долго, ибо, как говорила мама и писали в книгах по сексологии: «Неудовлетворенный мужчина – опасный мужчина». Поэтому, чтобы помочь другу, ей всё же придётся пересилить своё смущение и прикоснуться к нему или даже…
Погруженная в свои мысли и фантазии Гермиона некоторое время молча смотрела на его член и вдруг увидела, как он немного дёрнулся, но, увы, дальше процесс так и не пошёл.
– Ты что-нибудь чувствуешь? – поинтересовалась Гермиона тоном строгого профессора.
Гарри пожал плечами и, прислушавшись к себе, ответил:
– Чувствую себя как-то не так. У меня почему-то сводит живот, мне становится жарко, да и сердце начало биться чаще.
Гермиона подняла взгляд и удивлённо посмотрела на друга, который, как ни странно, был вполне себе спокоен.
– И только? А в эмоциональном плане?
– Немного волнуюсь, но происходящее мне, скорее, нравится. Мне почему-то приятно смотреть на тебя, когда ты сидишь вот так вот передо мной, – он чуть помедлил и задал уже свой вопрос: – Слушай, а почему ты так сильно краснеешь и смущаешься? Разве мы с тобой занимаемся чем-то запретным или неприличным?
Ещё пару секунд назад Гермиона была уверена, что после недавних вопросов, Гарри уже ничем не сможет удивить её. Но она, видимо, забыла, с кем имеет дело – для Гарри Поттера не существовало ничего невозможного, и он вновь умудрился выбить её из колеи. Поэтому она закрыла лицо ладошкой и протяжно вздохнула.
«Боже, какая незамутнённая невинность! – Гермиона покачала головой, впечатлённая его словами. – Ему ведь даже в голову не приходит, что подобная ситуация может безумно смущать».
Она открыла было рот для ответа на заданный вопрос, как вдруг ей на глаза попался медальон, висевший у Гарри на груди уже который день.
«Сколько он его не снимает? – задалась вопросом Гермиона. – А ведь Рон ушел только лишь после двухдневного ношения».
Её обуял страх. Она поняла, что готова на всё только бы не остаться одной.
– Сними его, – тихо попросила Гермиона.
– Зачем?
– Да никуда он не денется, просто сними и положи на стол!
Когда Гарри выполнил просьбу, Гермиона с облегчением вздохнула и снова взглянула на его пенис. На этот раз он дернулся сильнее и как будто бы увеличился в размерах.
– О, – улыбнулась Гермиона и подула на него. – Он становится больше!
Гермиона заворожено смотрела, как отзывается на её взгляд член друга. Он начал подниматься и набухать, ритмично подёргиваясь в такт сердцебиению Гарри. На стволе проявились венки, а на самом его верху кожица чуть раскрылась, обнажая влажно поблескивающий кончик головки. Гермиона посмотрела на него и неосознанно облизнула губы – упругий и крепкий пенис казался ей вблизи чуждым, но вместе с тем непонятно притягательным. Она смотрела на него, чувствуя при этом, как её начинает лихорадить от напряженной истомы, как это зрелище рождает в ней мощные заряды возбуждения, которые, пройдя через всё тело, взрываются между ног искрами острого желания.
Гарри же, впервые в сознательной жизни столкнувшийся с эрекцией, ошарашено пялился на свой всё более увеличивающийся и восстающий член. Он был настолько удивлён происходящими метаморфозами, что не замечал, как откидывается назад, до тех пор, пока, наконец, с сильным грохотом не упал на пол.
По палатке вновь разлился весёлый смех Гермионы. Она смотрела, как Гарри барахтается на полу, путаясь в спущенных до щиколоток джинсах, как забавно покачивается его стоящий колом пенис, и всё никак не могла остановиться.
– Ох, Гарри, прости, но твоя реакция была бесподобна! – хихикнула Гермиона, отсмеявшись.
Гарри насупился и посмотрел на свой член будто видел его первый раз в жизни. Впрочем, в какой-то степени, так оно и было.
– Всё, теперь иди в душ и доведи дело до конца. Помнишь, что делать?
– Помню, – буркнул он, снял штаны и отправился в сторону душа, стараясь сохранить остатки достоинства и не смотреть на веселящуюся подругу.
Гермиона же, проводив Гарри взглядом, улыбнулась и вновь облизнула губы: кто бы мог подумать, что зрелище эрегированного члена друга окажет на неё такое воздействие? Мысли о том, что она может беспрепятственно прикоснуться к этому органу, или что он может оказаться в ней, заставляли её сердце биться ещё чаще и вызывали некую предвкушающую дрожь по всему телу.
На негнущихся ногах Гермиона подошла к кровати и, не в силах удержаться, запустила руку в трусики. Там было влажно. Очень влажно. Она задвигала пальцами, сразу задавая быстрый темп, чтобы получить разрядку как можно скорее. Особую пикантность этому действу придавала мысль о том, что Гарри сейчас занимается тем же самым. Гермиона прикусила нижнюю губу, и…
Со стороны душевой послышалось приглушенное ругательство и хлопок двери. Гермиона распахнула глаза, выдохнула и быстро вытащила вытащила влажную ладонь из трусиков. Гарри уже в третий раз за сутки обломал ей всё удовольствие.
* * *
Гарри вошёл в душевую и опустил глаза вниз. Метаморфоза, произошедшая с пенисом, накрепко выбивала его из колеи.
Член был большим и крепким. Он слегка подрагивал, словно прося, чтобы его погладили. Припомнив наставления Гермионы, Гарри провёл по нему рукой сверху вниз. От этого движения, часть кожицы съехала, наполовину открыв блестящую головку. На самой ее верхушке выступала прозрачная капелька. На ощупь она показалась очень скользкой, и Гарри осторожно размазал ее кончиком указательного пальца по напряженной головке. Это оказалось неожиданно приятно.
Гарри держал в руке свой член и вообще не понимал, как можно было упустить такое. Да если бы он знал, что он может испытывать подобные ощущения…
Но ведь это только начало, а ему еще нужно довести себя до эякуляции.
«Эякуляция… – усмехнулся про себя Гарри. – Какие слова-то я теперь знаю, а всё благодаря Гермионе».
Мысль о Гермионе, а вернее, о её влажных губах, сделало его пенис ещё тверже, но сколько бы Гарри ни гладил себя, у него ничего не получалось, хотя он и признавал, что иногда ощущения становились несколько приятнее. Но даже он понимал, что это было совсем не то.
«Так… Как она там говорила? Погладить, потереть, сжать? Черт. Еще раз. Погладить, потереть, сжать. Что-то не так…»
С членом действительно творилось что-то не то. Он начал стремительно терять свою упругость и совсем скоро обвис прежним, совершенно невыразительным флоббер-червём.
«Может, позвать?» – подумал Гарри, взглянув в сторону двери.
Но вспомнив реакцию Гермионы на его предыдущее подобное предложение, выбросил эту идею из головы и разочарованно вздохнул.
Злой и неудовлетворенный Гарри вышел из душевой и подумал, что быть может, вообще зря всё это затеял? Жил же как-то без этого семнадцать лет и ещё столько же проживёт. В конце концов, сейчас о Волдеморте и крестражах надо думать, а не о каких-то там реакциях-эрекциях!
– Гарри? – красная и тяжело дышащая Гермиона поднялась с кровати и сделала пару шагов к другу. – Как прошло? – поинтересовалась она столь серьёзным тоном, словно он не удовольствие получать ходил, а экзамен сдавать.
– Нормально, – уныло ответил он и, рухнув на стул, высказал свою недавнюю мысль: – Может, вообще не стоило все это затевать?
Гермиона наклонилась над Гарри и положила руки ему на плечи:
– Не отчаивайся и не говори ерунды, – негромко сказала она, проникновенно глядя на него своими глубокими карими глазами. – Мы обязательно что-нибудь придумаем.
Её взгляд был столь выразителен, а шёпот – волнующим, что сердце Гарри забилось быстрее, а в паху почувствовалось знакомое шевеление. Он скосил глаза вниз и увидел, как его член снова начал увеличиваться в размерах.
– Ну, я же говорила, – улыбнулась Гермиона, глядя в ту же сторону. Она вдруг поняла, что хочет ему помочь сама, и к науке это не имело никакого отношения.
– Похоже, это работает только с тобой, – хмыкнул он.
– А теперь, почему бы нам не закончить начатое? Нам обоим просто необходимо расслабиться и сбросить напряжение, – Гермиона опустила голову и чувственно шепнула ему на ухо: – Уверяю тебя, хороший оргазм весьма качественно прочищает мозги…
Гермиона отошла от Гарри и решительно стянула джинсы вместе с нижним бельём, оставшись в своей неизменной кофточке и белых носочках. Она сильно покраснела и была не менее сильно смущена, но это не остановило её от того, чтобы смело открыться завороженному взгляду Гарри.
– Садись напротив меня, – облизнула она пересохшие губы.
Гарри быстро перебрался на кровать и послушно устроился напротив подруги. Его взгляд оказался прикован к тёмному треугольничку волос между её ног, среди которых влажно поблескивало нечто розовое и манящее.
– Сделаем это вместе, – негромко шепнула она, гипнотизируя взглядом его стоящий колом член. – Смотри на меня, слушай меня, слушайся меня. Я скажу тебе, что надо делать…
Грудь Гермионы, скрытая кофточкой, бурно вздымалась, а изящные ножки раздвинулись ещё шире, выставляя напоказ самое сокровенное.
– Медленно поглаживай себя, начиная с самой головки…
Сама же Гермиона, не отрывая взгляда от члена Гарри, опустила руку вниз и начала перебирать курчавые волосы на лобке. Это зрелище, зрелище руки, ритмично двигающейся по длинному, напряжённому члену, неимоверно возбуждало её, заставляло мокнуть и пока ещё тихо постанывать от рождающихся внизу живота предвестников грядущего наслаждения. Она опустила руку чуть ниже и медленно провела по розовым складочкам. Она начала их поглаживать, время от времени проводя самыми кончиками пальцев в окрестностях клитора.
Гарри же смотрел на доверчиво раскрывшуюся перед ним подругу и, подстраиваясь под движения её рук, в том же темпе гладил свой член, отзывающийся на это неимоверно приятной истомой. Рука Гермионы скользнула под кофточку, лаская грудь, и ему дико захотелось увидеть то, что скрыто под этим безразмерным свитером. Он захотел сам прикоснуться к ней и ощутить нежность и упругость её груди.
– Теперь плотно обхвати его ладонью, – задыхаясь, подала голос Гермиона, – и начинай водить вверх и вниз.
Гарри послушно выполнил её указание и почувствовал, как неимоверно острые волны наслаждения растекаются по всему телу, как стремительно нарастает в нём некое напряжение, а сердце бьётся ещё чаще. Всё происходящее здесь, сейчас, в этой неказистой палатке, ощущалось таким правильным, таким прекрасным, что его пробирало до самой своей сути. Гермиона казалась такой трогательно беззащитной и невинной, что Гарри вдруг захотелось стать к ней ближе. Ещё ближе.
Пальчики Гермионы наконец-то прикоснулись к клитору, и из её груди вырвался долгий, сладострастный стон. Она чувствовала, как между ног разгорается самый настоящий пожар, и ускорила свои движения. Пожар становился всё сильнее и захватил Гермиону так, что она даже не заметила, как кофточка задралась чуть ли не до самого подбородка.
Гарри же смотрел на Гермиону и тонул в волнах нового, неизвестного ранее удовольствия. Подспудно у него промелькнула мысль, что он держит в руке не собственный член, а некий раскалённый добела жезл. Головка набухла и лоснилась смазкой, которой было столько, что член чуть ли не выскальзывал из руки.
Он смотрел, как одна рука Гермионы мнет небольшие груди и пощипывает задорно торчащие соски, а другая – ласкает нижние губки, поглаживает небольшую кнопочку над ними и осторожно, самыми кончиками пальцев проникает внутрь.
Маленький мирок палатки наполнился шумным дыханием и сдвоенными постанываниями. Юноша и девушка, не отрываясь, смотрели друг на друга, а их руки ласкали собственные тела, всё ближе и ближе приближая то, что французы называют маленькой смертью.
Он не мог говорить, дыхание перехватывало, и вот наконец он почувствовал, как вся лава удовольствия концентрируется в области пениса, и тот становится ещё больше и твёрже. Гарри сделал ещё несколько движений и взорвался. Он будто воспарил в небеса, словно в его вселенной взорвались все без исключения звёзды. Всё напряжение последних дней лавиной покинуло его тело, все узлы развязались, а мышцы расслабились. Это было похоже на Круцио, которое тоже долго скручивает внутренности, а потом резко отпускает, даруя чувство неповторимого полёта. Ему хотелось кричать от восторга, но он просто сдавленно рычал, пока горячая белесая жидкость мощными толчками забрызгивала коленки Гермионы.
Впрочем, она этого не заметила.
Гермиона едва сдерживала подкатывающий оргазм. Ей очень хотелось продлить это наслаждение как можно дольше. Дыхания не хватало, словно весь воздух в палатке куда-то улетучился. Она едва слышала свое хриплое дыхание и громкие стоны. Именно эти звуки услышал вчера Гарри, но сейчас ей было всё равно, ибо там, между ног, начал вспухать огненный шар. Он поднимался всё выше и выше, пока Гермионе не показалось, что она вся горит.
И вот он! Этот момент! Гермиону словно подбросило в воздух. Тело затрясло. Перед глазами запрыгали яркие вспышки белого света, слились в один огромный, неимоверно яркий шар, который взорвался у неё перед глазами, и ослепительно-белый свет накрыл её с головы до ног, впитал в себя и отпустил, заставляя тело корчиться от наслаждения.
Гарри увидел, как Гермиона затряслась в пароксизмах страсти, он услышал её громкий, сладострастный стон, больше похожий на крик. Он не знал, видел ли в своей жизни что-либо прекраснее этого.
Гермиона лежала на кровати с закрытыми глазами и дрожала, сладко постанывая. Самыми кончиками пальцев она медленно водила по влажным складочкам. Это зрелище показалось ему столь манящим и привлекательным, что его член снова начал оживать.
Гарри всё никак не мог отвести глаз от растёкшейся по кровати Гермионы. Между её ног поблескивали в отсветах свечей влажные складочки, а чуть выше, на животе и ногах растекались брызги его семени.
В этот момент Гарри вдруг вспомнились слова Гермионы о том, что твёрдый член предназначен для женского влагалища. Ещё он подумал, что он – Гарри Поттер – уж точно предназначен для Гермионы. Ведь кто еще смог бы доставить ему столько радости и наслаждения? Его пенис был вновь очень твердым, так что…
Гарри поднялся и навис над подругой, с внутренним трепетом наблюдая, как влажная головка касается розовых створок, но Гермиона явно не оценила такого порыва. Она открыла глаза, что-то негодующе воскликнула и резко оттолкнула его, отбрасывая к спинке кровати.
– За что? – обиженно удивился Гарри.
– Совсем сдурел?! Что ты хотел сделать?
– Но ты же говорила, что его нужно вставить туда!
– Да я говорила вообще, в принципе, не про нас! Я же могу забеременеть, дурная твоя голова!
Кажется, после первого в своей жизни оргазма, Гарри совсем перестал пользоваться своими мозгами, потому как задал наиглупейший в данной ситуации вопрос:
– А что в этом плохого?
– Балбес! Ты забыл, почему мы торчим в этой палатке посреди леса без нормальной еды и возможности её достать? Ты забыл про войну и Волдеморта?!
Гарри понурил голову и кивнул:
– Прости, что-то меня вообще куда-то не туда занесло, – он запрокинул голову и уставился в потолок. – Спасибо тебе, Гермиона, за урок мастурбации, и прости, что полез не в своё дело.
Она хотела было что-то сказать, но не успела – внезапно где-то неподалёку прозвучали несколько весьма характерных аппарационных хлопков, и послышались чьи-то грубые голоса.
Гермиона закрыла рот ладошкой, и через мгновение из её глаз потекли бесшумные слёзы. Гарри же споро натянул джинсы и жестами напомнил Гермионе, что ей явно стоит сделать то же самое. Он взял со стола палочку и осторожно выглянул из палатки.
Несколько весьма подозрительных личностей самого странного облика с потерянным видом бродили неподалёку от скрывающего палатку барьера.
– Егеря, – прошептала прижавшаяся к его спине Гермиона.
– Они не видят нас, – с облегчением выдохнул Гарри, – это хорошо. Но как они нашли это место?
– Мне кажется, Реддл снова наложил табу на свое прозвище, как в предыдущую войну, а я – ты же сам слышал – только что произнесла его вслух.
