Текст книги "Нефритовый жезл (СИ)"
Автор книги: Роксана Чёрная
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 19 страниц)
* * *
Спустя некоторое время разгорячённые Гарри и Гермиона уже переместились в горизонтальное положение и после некоторой весёлой возни всё-таки решились перейти к завершению обряда единения.
– Гарри, помедленнее, не торопись. Ай! Да не туда! Это ты с Малфоем будешь делать. Гарри, немного неудобно… Давай рывком – как пластырь срываешь… – командовала Гермиона, судорожно вдыхая воздух.
Гарри со смачным стоном резко вошёл в Гермиону на всю длину и замер, пытаясь прочувствовать всю гамму ощущений.
– Что вы себе позволяете, юный джентльмен?! – внезапно раздался рядом разгневанный голос миссис Уизли. – Почему вы совершенно не заботитесь об удовольствии вашей партнёрши?! Джинни, деточка, с тобой всё в порядке?
Тут миссис Уизли разглядела, кто именно лежит под Гарри:
– Гермиона?! – взвизгнула она. – Что за безобразие?! Немедленно вынь из себя Гарри и поднимайся в свою комнату! Ты наказана!
Гарри, ошарашенный появлением в подвале миссис Уизли, которая была в одном только нижнем белье, очень остро почувствовал, как испуганно сжалась после этих слов Гермиона. И это сжатие её внутренних мышц только добавило ему удовольствия.
– Оставь их, дорогая, – рядом с Молли появился совершенно голый Артур, разглядывая переплетённых в объятиях молодых людей с воистину отеческим умилением. – Им же нужно набраться опыта. Гарри, чтобы хорошо было не только тебе, но и партнерше, ты должен делать следующее…
Гарри послушно выполнял все советы и указания Артура, которые были на удивление схожи с наставлениями из мельком просмотренной когда-то книги «Тысяча и один способ доставить женщине удовольствие». Он начал двигаться всё быстрее, загоняя свой член с неимоверной скоростью, при этом держась на руках, и вскоре Гермиона запрокинула голову и простонала, подмахивая бёдрами: «Ещё, Гарри, ещё!»
– Вот так, Гарри, вот так! – подбадривал его мистер Уизли, азартно хлопая в ладоши. – Теперь ты знаешь, как именно я заделал семерых детей, несмотря на то, что Молли планировала всего двух.
– Джинни, деточка! Рон! – надрывалась миссис Уизли, правда, даже не пытаясь как-то помешать разошедшимся любовникам. – Вы только посмотрите, что делают ваши неблагодарные друзья!
– Хогвартс, Хогвартс, наш любимый Хогвартс, – уже по третьему кругу пел идиотский гимн Малфой.
– Гарри! – и только сладострастные стоны Гермионы ложились патокой на душу Гарри посреди всего этого безобразия. – Ещё! Быстрее!
* * *
– Пойдём отсюда, – Джордж Уизли нехотя отвернулся от предающихся любви Гарри и Гермионы и толкнул Ли Джордана в бок. – Пересидим в деревне, пивка попьём. Скоро с них спадёт наваждение, и я на сто процентов уверен, кого именно они пойдут убивать.
– Нас? – отвлечённо поинтересовался Ли, не отрывая горящего взгляда от подпрыгивающей груди Гермионы.
– Ну, может, и не нас, а только меня, но не жди, что я никого не выдам под пытками. И перестань уже пялиться! Как будто ты сам Гермиону в гневе не видел.
– Так мы же и согревающее кинули, и заглушающее, и контрацептивное с обезболивающим. Все условия, можно сказать, создали по самому высшему разряду. С чего бы им нас убивать?
– Ну это они потом твоим останкам спасибо скажут, – хмыкнул Джордж. – Только это тебе уже не поможет.
Ли кивнул и нехотя отвернулся. Покрутил в руке небольшую склянку, из которой ещё курился лёгкий дымок, и ухмыльнулся:
– Да, напускать на полянку к этим двоим галлюциногенного туману было не самой лучшей идеей, но точно – стоящей. Как назовём?
– Патентованные парные грёзы, естественно, – ответил Джордж и, чуть подумав, добавил: – Только для самых близких пар.
– Вот только странно, чего они так часто имя Малфоя орут? – почесал затылок Ли, закрывая и уменьшая коробочку с реагентами.
– Орут и орут… Да мало ли о чём они мечтают!
Джордж и Ли тихо рассмеялись, хлопнули друг друга по рукам и, осторожно выбравшись из кустов, направились в деревню, оставляя за собой полянку со сладко стонущими юношей и девушкой, впервые познавшими радости любви.
Текст написан в соавторсве с АлексисСинклер и Джейди.
Залог доверия. Часть 1
– Мастер Гарри Поттер, сэр! Что мне для вас сделать?! Я счастлив вам служить! Счастлив! Счастлив! Так что вы хотите? Что-нибудь выпить, мастер? Хотя вам, пожалуй, уже хватит… Отрезвляющее зелье? Зелье бодрости? Может, еду? Мастер такой худой! Вот смотрите, у меня есть список всякого, что могу быстро приготовить или принести с кухни, и там на другой стороне тоже есть – я все-все могу для вас сделать!
Гарри мысленно хлопнул себя по лицу, а нет, не мысленно, так как покачнулся и чуть не упал вниз с башни. Будь он трезвым, то вряд ли бы дошел до такого состояния, но сказать, что он не пил, было так же верно, как назвать венгерскую хвосторогу милой домашней зверюшкой. Как при этом он ухитрился членораздельно призвать Добби и стать его мастером, у него понять не получалось, что, учитывая туман вместо мыслей, было не удивительно. Стоять на ногах Гарри не мог еще два глотка назад – просто сидел на краю Астрономической башни боком, спустив одну ногу за ограждение. А что скажет Гермиона про порабощение Добби… Хотя… Какая уже разница.
Год решительно не задался. А ведь вроде начинался не так плохо: его приняли на курс зельеварения, и нашелся чуть ли не единственный человек, не только знавший его маму, но и готовый о ней рассказать. Но эта мелкая победа терялась на общем фоне продолжавшегося террора Волдеморта и все расширяющейся пропастью между ним и его друзьями.
Рон. Настоящую цену ему Гарри узнал на четвертом курсе. Простил его, но окончательно не доверял. Да и то, что он увлекся Лавандой Браун и мало был готов к времяпровождению с друзьями вне квиддича и уроков, принять было несложно.
Огорчала Гермиона. С самого начала учебного года она как будто задалась целью задеть побольнее Гарри. Если её замечания по поводу жульничества на уроках он еще готов был стерпеть. Это было очень неприятно, но справедливо. А вот ехидство по поводу того, что спортсменам голова нужна только чтобы в неё есть и отбивать бладжеры – это было уже обидно. Но это был детский лепет по сравнению с другим мнением, что женщинам нет никакой радости от их роста и внешности.
Гарри, может, и это смог бы пропустить мимо ушей, если бы чуть ранее Гермиона не восхищалась, скорее всего, фальшиво тем, как он изменился за лето. А её попытка подыграть МакЛаггену на отборочных! Он в любом случае не хотел видеть этого заносчивого придурка в команде, так что у неё бы все равно ничего не вышло. Уж он-то знал, кто должен быть в его команде, но сам факт. Решающим позывом к пьянству стала последняя выходка! Да как у нее вообще повернулся язык выговорить такое!
«Да и вообще, девушки Гарри не интересны»
Даже если бы это было правдой! Что было в корне неверно. Нравились ему девушки, кому, как не ей, об этом знать! Говорить такое вслух в гостиной. Как скалился сидевший рядом с ней, лапающий её МакЛагген…
Гарри знал, что при таких публичных обвинениях бесполезно отрицать, отнекиваться и объяснять что-то, только хуже сделаешь и еще сильнее убедишь в обратном. Поэтому он просто поднялся, вскинул голову в остатках гордости и, не опуская глаз, прошел к выходу. Пока Толстая дама ворчала, что ее побеспокоили, он оглянулся, пригвоздил взглядом пытавшуюся что-то промяукать про отбой Гермиону, и в полной тишине вышел.
Гордости его хватило только до ближайшего угла. Он наткнулся на тайник близнецов, в котором еще валялась пыльная бутылка огневиски. Он долго разговаривал сам с собой, пытаясь объяснить себе такое отношение друзей. Как иногда выражался Крам – «без бутылки не разберешься». Несколько глотков, еще несколько глотков. Ноги сами принесли его к Астрономической башне, и там поминки по великой дружбе вылились в философские рассуждения о необходимости этой самой дружбы. Не помогло. Спустя час он решил, что ему нужна компания, и позвал Добби. И как-то слово за слово оказался его мастером и сейчас пытался объяснить концепцию дружбы.
– Мастер Гарри Поттер, сэр! Добби будет вашим наилучшим другом, он может все, – домовик немного потупился, – ну почти все. Вот… Я могу вас развлечь. У вас еще не было такого друга!
Вальс и что-то вроде твиста, соло, исполняемые домовиком в воздухе под еле слышную музыку, Гарри все-таки развлекли и вытащили из апатии. Зелье слабого протрезвления придало немного ясности мыслям, а неведомо откуда доставленные горячие закуски таки самую малость подняли настроение. Прыгать в бездну и туда же погружаться вроде не хотелось, а вот желание пообщаться появилось.
– Не могу понять, что произошло и почему она так ко мне относится. Вроде всё было не так плохо. Добби, как сделать, чтобы это прошло? И вернулась наша дружба.
– Мастер Гарри Поттер, сэр! Добби не знает. Добби не может, – домовик замялся, – Добби не может влюбить, не может заставить разлюбить. Хотя Добби знает! Добби может подмешать «Привлекательность для ведьмы» из магазина рыжих ласок. Как делает Логги для другого мастера. Или наоборот, «Пусть вас бросит надоевшая ведьма» оттуда же…
– Есть еще что-то, что Добби не может? – невесело усмехнулся Гарри. – Подожди, что значит влюбить? Что значит подмешать?!
– Добби не знает, сэр. Но Добби может выполнить приказ. А с мисс Грейнджер и не нужно. Она уже влюбле…
Гарри как раз пил отрезвляющее зелье и поперхнулся и закашлялся.
– Гермиона в кого-то влюблена? – неожиданно от этой новости заныло сердце.
– Да, мастер Гарри. Но думает, что это неправда из-за зелья.
Гарри задумался. Теперь многое из её поведения становилось понятно.
«Но как она сама не поняла, что изменились ее чувства? И почему не пришла выговориться ко мне?» – подумал он, а вслух спросил:
– А подмешать что-нибудь очищающее… – Гарри глотнул из бутылки виски и неопределенно пошевелил в воздухе пальцами, – Гермионе можно? Но так, чтобы следы оставались? И продолжать помешивать, пока она не станет прежней.
– Добби может, – уши домовика опустились. – Но Добби нужны деньги. Или разрешение мастера на доступ к сейфу. Добби не умеет сам… такое зелье. И у него нету в запасах.
* * *
Гермиона, продолжая тереть спросонья глаза, не глядя, нащупала свой ежедневный стакан минеральной воды и одним большим глотком осушила его. Закашлялась, и схватившись за живот, еле успела добежать до ближайшего туалета. Она, немного пошатываясь, добралась до кровати, опустила голову на подушку и, широко открыв глаза, вскочила.
«Что происходит?»
Словно туман рассеялся, в котором она бродила. Сознание впервые с начала учебного года стало кристально чистым. Гермиона сразу вспомнила, что она наговорила Гарри, и схватила себя за волосы, ощущая во рту мерзкий привкус вины. Ведь она всегда такая правильная, и тут сказать такое. Стало невыносимо стыдно. Этот учебный год был таким странным. Её как будто рвало на части. Она стала какой-то дико возбудимой, причем стыдно признаваться – во всех смыслах.
Вчера, покраснев вспомнила Гермиона, МакЛагген лапал её практически на виду у всей гостиной, а она наслаждалась прикосновениями и даже не подумала его остановить. Когда он спросил что-то про вкусы Гарри, она совсем по-глупому захихикала и сказала ту самую ужасную фразу. Просто в том момент она знала, что это понравится Кормаку. Полная тишина в гостиной при этой и молча вышедший из гостиной Гарри дали ей понять, что мерзкие слова стали достоянием общественности.
Гермиона попыталась извиниться, как-то остановить его, но слова застряли у нее в горле от его бешеного взгляда, приковавшего ее к месту. Гарри вышел, и насколько она знала, до часу ночи как минимум не возвращался.
Почему она это сказала? Зачем она это сказала? Он же её лучший друг. Даже больше, чем друг, краснея, неожиданно поняла она. Его отстраненность и фальшивые успехи в зельеварении с самого начала года вызывали у нее неоправданное бешенство. Но так же не может быть! Ведь не может быть, что её неожиданно так сильно потянуло к человеку.
Гермиона вспомнила первый урок зельеварения в этом году.
«Амортенция! Ну конечно!» – подумала она в бешенстве.
Он задумал отомстить. И у него бы получилось! Если бы она не держала свои мысли под жестким контролем, то начала бы бегать за ним, как собачонка. Ведь ей уже сейчас хотелось найти его, посмотреть в зеленые как весенняя листва глаза, прижаться к его губам, телу и умолять о прощении. Гермиона стыдливо закрыла глаза, представляя все возможные способы извиниться. Она невольно представила себе, как его руки соскальзывают вниз, поглаж… Гермиона резко затрясла волосами, стряхивая наваждение.
«Точно приворот! Ну, Гарри!» – решительно направилась она к выходу.
Она уже думала с ним помириться, но… это. Не может быть, чтобы она что-то к нему чувствовала… Вернее, может, конечно, но чтобы так. Так сильно?
Она вспомнила, что наговорила ему в этих редких странных припадках ревности с начала года. Потом в какой-то момент поняла, что ей нравится Кормак. Гарри постоянно крутился рядом, заменяя Рона, с согласия его и профессора МакГонагалл на его общих с Гермионой патрулях. Ей хотелось пойти на патруль не с ним, а с другим красавчиком. Хотя Гарри сам стал исключительно красивым в этом году. И это как-то еще сильнее злило. Но на этот раз он и в самом деле перегнул палку.
Гермиона вздохнула. Она, Гермиона Грейнджер, староста Гриффиндора, факультета храбрых, и она не будет бегать от конфликтов, даже со своим лучшим другом. И от мысли о дружбе ей стало больно вдвойне…
Поговорить с Гарри удалось только вечером… Через три дня. Вокруг постоянно кто-то находился. Патрулей, как назло, не было, а сам Гарри после уроков слишком быстро исчезал. Наконец на третий день, наплевав на десятки глаз, за ней наблюдающих, Гермиона выловила его в закутке у выхода из Главного зала:
– Гарри?
На его лице в какие-то доли секунды отразилось небольшое недовольство от промедления, легкая паника, когда он узнал, кто его задержал, и наконец, отрешенное, покорное судьбе спокойствие. Причем все это в как будто замедленном, но крайне легком варианте, как будто не имели место не сами чувства, а их тень. Гарри легонько кивнул:
– Да, Гермиона.
Голос его был не особо приветливый, но скорее грустный, чем злой. Почему-то в этот момент Гермиона подумала, что Гарри не стал бы делать подобной мерзости, в которой она его сейчас обвинит. Но эти чувства, желание, и он так близко, что хочется…
– Гарри! Зачем ты мне подлил приворот?
Гарри задохнулся от возмущения, подтверждая надежды Гермионы. Потом вскинулся и практически на парселтанге возмущенно прохрипел:
– Ты! Я! Да я ничего тебе… – Гарри не секунду осекся и гневно зашептал: – Я не подмешивал тебе никаких приворотных! И ничего похожего! Вот еще!
– Зачем ты обманываешь меня? – Гермиона, приняв однажды решение, уже не могла остановиться. Она должна была убедиться до конца. – Что это было? Амортенция? Зелье ревности? Ведь так не бывает, чтобы вчера я к тебе ничего не чувствовала, а сегодня мне бешено хочется… – она на секунду запнулась, но все-таки продолжила, почти выплюнув следующее слово, – тебя!
Гарри под этим градом обвинений держался нехарактерно: молчал и слушал. Впрочем, последнее признание вызвало у него ухмылку, которая окончательно взбесила Гермиону, и она продолжила почти срываясь на крик:
– Лучше сразу признайся! Или это зелье похоти?! Подмешивать мне – твоей лучшей подруге! Да как ты мог!
Проходящий мимо Драко Малфой не сдержался:
– Что, Поттер, даже грязнокровки тебе без зелий не дают?!
Он мгновенно облысел от заклинания Гермионы, которое та тут же бросила в него, и получил прыщи по всему телу от Гарри. На долю секунды они объединились, чтобы задать жару слизеринскому хорьку, который с воем умчался дальше по коридору. Впрочем, мгновение спустя они, не отвлекаясь больше на помеху, опять стали центром внимания друг друга.
«Прекрасная и ужасная», – подумал Гарри.
Он все не переставал ухмыляться, несмотря на испепеляющие взгляды Гермионы. Та же начала поднимать палочку:
– Ну! Гарри?!
Гарри заколебался, потом принял единственно возможное решение. Ухмылка трансформировалась в ироничную улыбку:
– Хорошо, – Гермиона не поверила своим ушам, он все-таки признался, но Гарри продолжил, – идем к мадам Помфри. Я подожду на входе, а ты попроси проверить тебя на зелья.
Гермиона, замешкавшись, нехотя кивнула:
– Ладно. Только иди до лазарета впереди меня и спрячь палочку.
Гарри подчинился, и они двинулись. Спустя некоторое время он улыбнулся с еще большей иронией, из которой полностью исчезло веселье и добавилось мрачности:
– А пока мы идем, подумай вот о чем. Как ты собираешься извиняться, если твои подозрения не подтвердятся. И имей в виду: «Гарри, прости» – уже не пройдет. Хотя, – хоть Гермиона не видела его лица, она живо представила себе его ухмылку и еще сильнее разозлилась, потому что его слова в точности отражали ее недавние мысли, – можешь просто следовать своему, – Гарри голосом подчеркнул последнее слово, – желанию. Правда, не обещаю, что поможет.
После своих слов, молотом стучавших в голове Гермионы, быстрым шагом пошел к лазарету. Он с улыбкой к ней развернулся, распахнул перед ней двери и, кажется, слегка склонился. Всякая тень улыбки исчезла с его лица.
– Прошу, мисс Грейнджер.
Гермиона гордо прошествовала мимо Гарри, а он уселся на стул, наколдованный неугомонным Добби, наколдовал довольно яркий люмос и углубился в чтение труда по артефакторике, доставленным все тем же Добби.
Текст написан в соавторстве с Хаинцом
Залог доверия. Часть 2
– Мисс Грейнджер? – обратилась мадам Помфри к вероятной пациентке и внимательно ту оглядела. Не нашла ничего особенно, кроме немного покрасневших щек, и обратилась повторно. – Мисс Грейнджер, с вами что-то случилось?
Та наконец-то вышла из оцепенения и несмело кивнула. Помфри не торопила и дала ей собраться с мыслями. Говорить об этом было стыдно, но наконец она решилась.
– Сегодня утром меня начало очень сильно тянуть к одному мальчику…
Гермиона начала рассказ, не называя имен, а Помфри хмурилась про себя, стараясь держать нейтральное выражение лица.
"Мордред и Моргана, все-таки интерес старосты к МакЛаггену был искуственным, ну если следы остались, он не отвертится. Как минимум от штрафа, а то и от магического обета", – возмущенно думала она, вспоминая последние сплетни и вслух сказала:
– Хорошо. Пройдите вон в тот круг, – указала она в центр помещения, – пожалуйста. Проверим.
Гермиона со все возрастающим страхом стояла и ждала, когда же мадам Помфри закончит вырисовывать незнакомые руны в воздухе. Продолжалось это добрых минут десять, но наконец она закончила.
– Ну что я вам скажу, мисс Грейнджер… – неловко замолчала мадам Помфри.
Гермиона нервно кивнула:
– Зелья? Похоти и ревности?
– Да. Еще отворотное и зелье лояльности.
– Ну, Гарри, – взбешенная Гермиона резко развернулась к дверям, но замерла, когда услышала:
– Да, отворотное было завязано, скорее всего, на него.
– Что значит отворотное? Не любовное? Не зелье похоти?
– Мисс Грейнджер, вы уже взрослая девушка и не глупая вроде. Покупайте или учитесь варить очищающие зелья. У вас в крови было зелье ревности, завязано на кого-то рыжеволосого…
"Рон", – с холодком подумала Гермиона.
– Зелье похоти, завязанное на блондина, – продолжала мадам Помфри.
"МакЛагген", – поняла Гермиона и осознала, что если бы не "охрана" Гарри, то ей было бы еще противнее от себя самой, чем сейчас.
– Да и еще зелье лояльности на кого-то из персонала школы.
"Не может быть!" – воскликнула про себя Гермиона.
– Несколько дней назад вы приняли очищающее, причем довольно дорогой его вариант, снимающий все привязки, но оставляющий возможность проверить следы принятых ранее зелий.
– То есть… – ошарашенная Гермиона попыталась осознать мысль, что ее травили подчиняющими волю зельями все кому не лень.
– В данный конкретный момент на вас не действуют никакие влияющие на психику зелья и чары, – ехидная улыбка мадам Помфри была на грани превращения в почти пошлую. – И то необычное влечение к молодому человеку, которое вы описали, – Гермиона покраснела еще гуще, – абсолютно естественно, хотя, – она на секунду задумалась, – возможно, чуточку сильнее, чем могло бы быть из-за подавления естественных чувств различными факторами.
Ошеломленная открытиями Гермиона просто опустилась на ближайшую кровать и, преодолевая смущение, обратилась к собеседнице.
– Что же мне делать, мадам Помфри?
– С этим молодым человеком? – подмигнув, осведомилась та и с бесстыдством любого медицинского работника продолжила: – Вроде противозачаточное зелья я вам выдавала в этом месяце?
Гермиона покраснела еще сильнее, хотя казалось, куда уж, но все же нашла в себе силы продолжить разговор.
– С зельями.
Помфри стала исключительно серьезной:
– Я не шутила насчет очищающих зелий. Это муторно, нужна небольшая порция, но каждый день. Еще можно купить артефакты, показывающие добавки в пище, но они несовершенны. Тот, кто дал вам очищающее зелье, сделал вам роскошный подарок. Ближайшие дней тридцать вам ни о чем беспокоиться не надо. Ну и вы всегда можете прийти провериться у меня, – ободряюще улыбнулась мадам Помфри. – Не стесняйтесь.
– Спасибо, мадам Помфри.
Гермиона, медленно поднявшись, почти боясь выйти из неожиданно показавшегося ей уютным Больничного крыла, пошла к выходу.
* * *
Дверь открылась, и Гермиона с каким-то невероятным цветом лица осторожно вышла в коридор.
– Гарри?
– Да, мисс Грейнджер? – закрыл он книгу и встал, скрестив руки на груди.
– Гарри! – сделала она шаг вперед и начала заламывать руки.
– А чего вы ожидали, мисс Грейнджер?
– Гарри, это нечестно, я была под зельями…
– Три дня назад, – с улыбкой, не затрагивающей глаз, спокойно и холодно напомнил Гарри, – и четыре дня назад. Я не понимал, что с тобой происходит, и пытался защитить.
– Гарри, извини, мне очень стыдно…
Гарри вздохнул, заметил, как стул с книгой развеялись в воздухе, заставив Гермиону вздрогнуть. Вот так же просто развеяна по ветру их дружба. Все из-за недоверия и лжи.
– Мисс Гермиона Грейнджер, вот уже почти пять лет я был вашим другом. Спасибо за все, – Гарри слегка улыбнулся, но лицо его снова посуровело и окаменело перед следующими словами, – я понимаю и не виню вас в вашем поведении с начала года. Сейчас ясно, что это было действие зелий. И ваше странное поведение относительно Рона, и нездоровое увлечение МакЛаггеном. И даже, – вздохнул, – вчерашние некрасивые слова…
Гарри ходил вдоль коридора из стороны в сторону.
– Гермиона. Ты меня знаешь пять лет. Знаешь, как я ненавижу принуждения. И ты думаешь, я бы стал… – безразличие в его голосе сменилось тихой яростью, – принуждать тебя к чему-то…
– Гарри, – Гермиона попыталась достучаться друга, или бывшего друга – думать об этом не хотелось…
Попыталась даже его обнять, но Гарри отшатнулся. На него странно посмотрел прошедший мимо них в Больничное крыло первокурсник, но ничего не сказал, а молча толкнул дверь. Правда, так внезапно появившаяся ярость Гарри уменьшилась.
– Не надо, Гермиона, – грустно сказал он. – Я понимаю, что это скорее всего какое-то остаточное влияние зелий. Может, действие зелья похоти прошло не до конца или еще чего. Нужна будет помощь – обращайся, помогу. Но… – Гарри покачал головой, – мы и так с тобой не особо общались в последнее время, – он грустно усмехнулся, – я почти привык.
Гермиона смотрела вслед Гарри, и тихие слезы вины и жалости к себе капали на ее школьную форму. А что она могла сказать в свое оправдание? Что первая мысль после того, как она осознала свои чувства, была о том, что такого быть не может? Что она сразу огульно обвинила Гарри, потому что так было… проще?! Да проще было обвинить Гарри в искусственных чувствах к нему, чем пытаться справится с фактом того, что чувства настоящие и требуют каких действий. Опять. И если они настоящие, то будет очень, очень больно. Опять. Как она вообще могла это ему сказать?
Осмотревшись вокруг, Гермиона вдруг поняла, что совершенно одна в коридоре и рядом никого нет. Она с ужасом осознала, что рядом никогда никого нет. Она одна. Она всегда остается одна. Даже Гарри, который когда-то стал для нее лучшим другом, всегда выбирал Рона или свои приключения, часто просто не слушая её предупреждения об опасности.
"Он опять меня бросил, – шмыгнув, подумала она, – он снова это сделал"
Чувство беспощадно злой обиды и состояние одиночества стремительно овладевало ею. Единственное, чего хотелось, – это спрятаться где-нибудь в углу и тихо прорыдаться от жалости к себе. Не дождетесь! Вместо этого она побежала за причиной своих страданий. Если он винит её в недоверии, то пусть выслушает до конца, что стало причиной этого.
Она резко откинула пышные волосы назад и решительно пошла в сторону гостиной, куда, вероятно, направился Гарри.
Она так и не смогла подойти к нему. Впервые ей не хватало смелости, тем более он так внимательно слушал, что ему там лила в уши Джинни Уизли. У Гермионы от наблюдения за этой сценой все сильнее бурлило в душе чувство ненависти, перерастающее в желание повыдергивать идеально гладкие волосы, которые Джинни игриво наматывала на палец.
"Возможно, я погорячился с обвинениями", – подумал Гарри, краем глаза наблюдая за напряженной Гермионой.
Он почти не слушал Джинни, что-то раздражающе лепетавшую ему на ухо. Слишком беспокоился о подруге и возможности их дальнейших отношений.
"Интересно, я правда ей нравлюсь, или это просто эффект отмены зелья?" – спрашивал Гарри сам себя. Почему-то сейчас это стало очень важным для него. Особенно сейчас, когда Гермиона с ненавистью взирала то на него, то на Джинни и сжимала руки на своей книги до побелевших костяшек.
Он не мог больше на это смотреть. Еще немного, и он сам подойдет к ней с извинениями. Хотя с другой стороны, за что ему-то извиняться? Это она должна просить прощения и возможно, даже тем способом, который он предложил ей. Как вообще можно было поверить в эту гадость? Разве он давал повод не верить себе?
С этими разрывающими голову вопросами Гарри извинился перед Джинни и вышел из гостиной. Он с болью в сердце вспоминал, как часто раньше они с Гермионой сидели, тесно прижавшись друг к другу, разговаривая ни о чем. Просто болтали. Когда это было? Кажется, последний раз на четвертом курсе, перед первым испытанием. Когда же они стали отдаляться друг от друга? С чего вообще Гермиона решила, что он хочет ей отомстить. Возможно это… Некоторые люди часто проецируют собственные желания и страхи на других людей. Но за что Гермионе мстить ему?
Он долго шел по коридорам Хогвартса, думая о прошлых временах и приключениях, в которых Гермиона всегда была на его стороне. Строго говоря, она до этой ситуации его не предавала. Всегда поддерживала и верила его словам, даже порой самым невероятным предположениям. Так что же случилось с его Гермионой? Он давно стал думать о ней именно так. Его Гермиона.
Он сам не заметил, как ноги принесли его в библиотеку. Он даже улыбнулся. Все верно. Он ведь думал о ней. А Гермиону чаще всего можно было найти именно здесь – в этом оплоте знаний и мудрости. У нее даже был здесь свой уголок.
Гарри с нежностью вспоминал, как она однажды, прижав палец к своим губам и доверительно взяв его за руку, повела по лабиринтам библиотеки, показывая дорогу.
Чтобы попасть сюда, надо было целенаправленно искать это место, и не факт, что получилось бы с первого раза. Нужно было пройти в небольшой проем между стеллажами. Протиснуться по узкому коридорчику и выйти к тупику, которые образовывали шкафы у стен.
Глаза Гермионы светились, когда она привела Гарри в это место. Здесь было тесно, но уютно и тепло. Стоял огромный стол и стулья напротив окна, в которое часто смотрел на закат Гарри, пока она читала очередной фолиант.
Он подошел к стулу, на котором всегда сидела Гермиона, и провел пальцами по спинке.
"Именно здесь она раскрывала тайны Хогвартса и придумывала, как спасти мою задницу, а я…"
Это мое место! – неожиданно раздался отчаянный голос за спиной Гарри.
Он резко развернулся и увидел Гермиону, которая, сразу же протискиваясь мимо него, прошла и села на стул. Правда, к удивлению Гарри, заняла тот, на котором всегда сидел он. Рона сюда даже не приглашали.
Гарри смотрел на макушку Гермионы и любовался светом, который отражался от ее волос. Они становились красновато-каштановыми и словно горели огнем, он бы хотел прикоснуться к ним.
Он резко помотал головой, стряхивая наваждение, и развернулся, чтобы уйти, но не смог сделать и шага. Гарри вдруг понял, что не хочет отсюда уходить. Ведь это она за ним пришла. Значит, она хотела его видеть. Несмотря ни на что.
"Значит, не зелья", – с улыбкой подумал он, а вслух сказал:
– Ты заняла мой стул.
Она резко выпрямилась и повернула голову. Гарри увидел, как по ее щекам текут слезы.
Гермиона была возмущена и чувствовала, как первая в жизни истерика подбирается своими щупальцами, проникая сквозь железный контроль.
Стул? Твой стул, – прошептала она неверяще и заметила блеск в его глазах.
Неужели можно сейчас говорить о таких мелочах? Неужели ему нравится видеть её слезы? Да что он за человек-то такой?
– Да если бы не я, ты даже и не знал бы, где находится библиотека!
– Это не правда, – возмущенно воскликнул он.
– И тем более никогда не нашел бы это место, – продолжала она говорить, не обращая внимания на его слова. – Что ты вообще здесь делаешь? Иди к своим поклонникам. Рон и Джинни заждались тебя.
Да, она ревновала. Никак иначе нельзя было объяснить неожиданную ненависть к веселушке Джинни. Ну и что, что та его любила. Нужно было быть смелее. Вот она смелая. Она всегда отправлялась за Гарри в самое пекло, а теперь выскажет все, что наболело у нее за несколько лет.
Ну что ты стоишь? Иди к ним. Они любят тебя, потому что ты избранный, а если…
– Остановись, Гермиона. Может быть, тебе успокоительного выпить? – осторожно спросил Гарри, двигаясь по кругу и закрывая собой её сумку. Он надеялся, что волшебная палочка там. В гневе Гермиона может натворить всякого.
Вопрос Гарри подействовал на Гермиону, как красная тряпка на быка. Она часто задышала, топнула ногой и, вынув палочку, взмахнула ей…
Гарри резко выдохнул, когда она отложила ее в сторону.
– Да если бы я принимала зелья каждый раз, когда ты меня оставляешь одну, то давно бы заняла соседнюю койку в палате Локонса! – закричала вдруг Гермиона и увидела, как удивился Гарри.
– Когда я бросал тебя? Тебе, может быть, плохо? Давай позовем…
– Кого? – подозрительно спросила она.
– Добби, – промямлил Гарри, зная, что сейчас последует взрыв.
– А, ну конечно! Волшебников, обожающих тебя, теперь мало? Потребовалось порабощать волшебных существ! – вопила Гермиона.
