355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Роксана Чёрная » Нефритовый жезл (СИ) » Текст книги (страница 11)
Нефритовый жезл (СИ)
  • Текст добавлен: 6 декабря 2019, 22:30

Текст книги "Нефритовый жезл (СИ)"


Автор книги: Роксана Чёрная



сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 19 страниц)

Гермиона часто дышала, крепко прижимая его к себе и медленно открыла глаза.

– Ты совсем распоясалась. Давно пора спать, а ты чем занимаешься?

Гермиона устало посмеялась и медленно встала, чтобы повести его душ и в постель.

Несколькими часами позже они проснулись от лучей летнего солнца, согревающих их лица сквозь окно, и одновременно открыли глаза и посмотрели друг на друга.

– Сегодня тяжёлый день, – сказала она тихо и провела рукой по его растрёпанным волосам.

– Боюсь, как бы он не закончился в больнице. Не знаю, что хуже, кулак Рона или летучемышиный сглаз Джинни.

– Они всё поймут, – решительно сказала Гермиона и потянулась к нему для поцелуя.

Гарри не был столь уверен в этом, но сейчас его больше волновала Гермиона: её мягкие губы, тёплые, осоловелые глаза и приглашающе раскрывшиеся бёдра, между которыми он без промедления лёг, чтобы пожелать любимой и себе самого доброго утра.

Давай разберемся. Часть 2

Тишину ванной нарушали только шум льющейся войны из душа и тихие стоны за шторкой. Гарри с Гермионой, проснувшись с утра, первым делом направились умыться, но такое простое действие заняло у них гораздо больше времени, чем они рассчитывали. Они соприкасались влажными телами, снова и снова впивались в губы, обжигая дыханием, возбуждая желанием, которое было в их глазах, руках, телах, что так прекрасно подходили другу другу.

Прервавшись на мгновение, Гермиона потянулась за мылом на полочке справа от нее, но оно выскользнуло из руки. Она звонко рассмеялась и, развернувшись, наклонилась, чтобы его поднять.

Вожделение приятной волной омывало тело Гарри, как и теплая вода, но когда он увидел, как Гермиона нагнулась, а между ягодиц мелькнул островок розой плоти, в его голове зашумело, а дыхание прервалось. Он немедля взялся за влажные ягодицы, впиваясь в них пальцами, склонился к ее открывшемуся тайному местечку и накрыл его губами.

Гермиона охнула, дёрнулась и, выпустив мыло из рук, оперлась о стенку душа. Это дало возможность Гарри удобно расположиться на корточках и дарить ей незабываемое блаженство.

Гарри с удовольствием ощущал терпкий вкус ее соков и кончиком языка рисовал руны любви на самой чувствительной точке. Проходила минута, другая. Всхлипы и стоны превратились в один протяжный крик, во время которого Гермиона вся сжалась и затряслась.

– О, мой Бог, Гарри, да, да, да!

– Гарри, Гарри! Ты слышишь меня? – щелкнул возле его лица пальцами Рон. – Ты словно выпал из реальности. Что, ждешь не дождешься, когда уложишь мою сестрицу на брачное ложе?

Гарри напрягся, услышав эти слова, и помотал головой, стряхивая наваждение в виде образа обнаженной Гермионы. Осмотрелся по сторонам и вспомнил, где находится и что ему предстоит сделать и сказать.

Они с Гермионой с самого утра решили, что должны сами поговорить со своими бывшими половинками и всё объяснить, ведь так будет честнее. Но как только они пришли в Нору, на них напали организаторы торжественного мероприятия, практически разрывая на части. Гермиону утащили наверх, причитая, что героиня войны в свой день свадьбы должна блистать, а не выглядеть так, словно бурная брачная ночь уже позади.

Гарри поволокли надевать костюм. И сколько бы он не пытался прорваться в женскую спальню, его выгоняли сначала словесно, а потом и с помощью магии, объясняя это тем, что невест до свадьбы видеть нельзя.

Он с удивлением взирал на то, как все в суматохе носятся, подготавливая свадьбу, и не знал, куда кидаться и что делать. То ли и пытаться дальше прорваться в спальню, дабы объясниться с Джинни, то ли помогать рыжему семейству, ведь жениться-то он всё-таки собирался, правда, не на той, кто был заявлен в программе.

Когда Гарри увидел программки, то почувствовал себя чертовым актером театра и со злостью наблюдал, как во дворе Норы народу становится все больше и больше. Он раздраженно следил за подготовкой представления века, которое, похоже, переплюнет его битву с Волдемортом: как натянули огромный шатер, как одни цветы расставили на столах, а другие подвесили в воздухе, как засияли разноцветные гирлянды и как в полуметре над землей стал возводиться помост для четверых человек.

Ему захотелось плюнуть на всё и закричать, сообщая всем и каждому, что свадьба будет только для двоих.

Время венчания неумолимо приближалось, и он понял, что с Джинни до венчания поговорить ему так и не удастся. В таком случае, придется объясняться с Роном.

И пока он прикидывал, с чего, собственно, начать, то задумался и о том, как скоро закончится весь этот фарс и он снова окажется в привычных, родных и таких удивительно возбуждающих объятиях Гермионы.

Но сначала…

– Рон.

Друг в полном свадебном облачении стоял у зеркала и пытался привести свои рыжие волосы в порядок. Когда шевелюра не легла как надо, он растрепал её пуще прежнего, выругался и начал все сначала.

– Рон.

– Да, – буркнул он. – Я слушаю тебя, говори.

– Есть кое-что, что надо обговорить перед венчанием.

– Ты о чём? – мельком взглянул Рон на Гарри, и тот заметил, как изменился его взгляд. Из простого и отрешенного он стал внимательным, а, значит, он был готов слушать.

Гарри со вздохом начал исповедоваться.

– Понимаешь, Рон, – вся речь Гарри, которую он себе придумал, просто превратилась в сбивчивое объяснение. – Некоторое время назад я понял, что люблю её, что она для меня не просто подруга. Долго, слишком долго я принимал как должное её присутствие в своей жизни. Но я осознал, что не смогу провести без неё и дня, мне, знаешь, даже дышать трудно. Она просто нереально хороша. Она стала для меня семьей, которую я так долго искал где-то на стороне, кроме вас всех, конечно.

– Ну круто! – радостно воскликнул Рон, поворачиваясь. Он как раз закончил причесываться и стал чем-то напоминать певца Элвиса Пресли, которого Гарри мельком видел по телевизору у Дурслей. – Я рад, что ты все для себя решил! Надеюсь, ей ты сказал об этом?

– Конечно, – медленно ответил на вопрос Гарри, внимательно наблюдая за реакцией обычно вспыльчивого друга. – Мы поговорили и даже больше.

Гарри смутился и встал, готовый принять на себя любую реакцию Рона, но тот лишь улыбался, и он напряженно застыл, не понимая, как себя вести.

– Значит… Всё нормально?

– Да просто отлично! – подошёл к нему Рон и стряхнул невидимые пылинки. – Ты любишь ее, она любит тебя, и все счастливы! Пойдем, что ли, женим тебя!

Рон хлопнул Гарри по спине и направился на выход из своей детской спальни, где до сих пор висели плакаты квиддичной команды «Пушки Педдл».

Гарри так и стоял как вкопанный, не в силах привести поток мыслей во что-то цельное. Явное ощущение какой-то ошибки вылезло на самый вверх подсознания, но Гарри посчитал это просто отголоском радостного волнения перед встречей с Гермионой.

Жених хотел растрепать волосы, но понял, что они давно уложены, чтобы хоть на собственной свадьбе он выглядел прилично.

Он глубоко вздохнул и решил пока не напрягаться. В конце концов, девушки точно должны были объясниться, и свадьба из двойной превратится в обычную. А чувство вины он постарался затолкать поглубже, чтобы не натворить и не наговорить глупостей.

Полный надежды на успешное разрешение конфликта, Гарри спустился по кривой лестнице Норы на первый этаж. Там он вдохнул приятные запахи будущего праздничного обеда и вышел через заднюю дверь в ярко украшенный двор. Там, чуть не запнувшись об гнома, направился прямо к шатру, где уже играла музыка, а гости заняли свои места в ожидании финального аккорда затянувшейся войны.

Гарри увидел, как ему подмигнула светловолосая женщина в ядовито-зелёном брючном костюме, и у него засосало под ложечкой. Рита Скиттер редко появлялась там, где обходилось без скандала, а Гарри как раз хотел его избежать. Он и так почти всю жизнь пробыл в центре внимания, пора было это заканчивать.

Гарри прошёл за Роном в центр шатра, где священник заждался церемонии и, кажется, уже посапывал. Гарри смотрел на пеструю толпу и чувствовал, как его пронзают сотни любопытных, заинтересованных взглядов, и, как только он занял место рядом с Роном, толпа взорвалась аплодисментами и криками: «Ура!» – в честь героев войны. Так близко его еще никто из чужих людей не видел.

Они с Роном переглянулись и неловко помахали толпе, хотя Гарри и почувствовал тошноту, ведь еще буквально пару лет назад половина этих людей ему не верила, когда он убеждал всех в возрождении Волдеморта, а потом они и вовсе сделали его целью для убийства номер один. Но сейчас он не хотел злиться и обижаться, он хотел поскорее со всем этим покончить, забрать отсюда любимую и рвануть к морю, как они и собирались.

Заиграл марш Мендельсона, но в оркестре было слишком много флейт, и это почему-то резало слух Гарри, хотя он и слышал эту мелодию раньше.

Музыка затихла, и все посмотрели на дверь Норы, из которой изначально должны были появится две невесты, но Гарри уверил себя, что выйдет одна Гермиона, конечно, невероятно прекрасная. Он представил, как будет с удовольствием снимать с неё белоснежное платье, и на душе стало легко и приятно.

Целых полминуты ничего не происходило. Гости стали перешёптываться. Гарри неожиданно услышал женский негромкий визг – и не он один; в дверь вдруг что-то ударилось, и все разом замолчали, а затем, уже не стесняясь, принялись обсуждать, что же могло произойти. Рита Скитер даже привстала. Её перо, словно отражая её настроение, нетерпеливо подрагивало в ожидании сенсации.

– Гарри! – услышал он панические нотки в голосе Гермионы, со вздохом понял, что скандала не избежать, и, чтобы не позволить перу Скитер творить собственную лживую историю, рванул на зов любимой, предварительно переглянувшись с удивленным Роном.

Он мчался по украшенному жёлтыми лилиями проходу, Рон шагал за ним, и когда Гарри ворвался в гостиную Норы, совмещенную с кухней, тот врезался в него и выругался.

Открывшаяся перед Гарри картина еще долго будет стоять перед его глазами.

– Дверь закрой! Быстрее! – скомандовал он застывшему Рону.

Джордж пытался успокоить рыдающую Джинни Уизли, которая вцепилась в ноги Гермионы и что-то пыталась ей втолковать.

Наконец, спустя полминуты, Гарри смог разобрать несколько слов из её обрывочных фраз, смешанных с рыданиями.

– Скажи, скажи, что это неправда! – выла она, и Гарри смутился, понимая, что должен был настоять на личном разговоре. – Я не верю! Не верю тебе. Гарри не поступил бы так с нами, со мной и с Роном.

Гермиона увидела Гарри и облегченно выдохнула, но её взгляд отражал его собственное виноватое состояние. Но изменить уже что-либо было нельзя. Они сделали свой выбор, поступок свершился, и теперь им придется расхлебывать последствия своего решения.

– Гарри, – мрачный голос Гермионы вырвал его из плена мыслей, и тут же на него уставились блестящие от слез, покрасневшие глаза Джинни.

Она, вскочив, налетела на него, крепко сжимая в объятиях, целуя щеки, лоб, шею.

– Гарри, миленький, скажи, что это все неправда, скажи, что он соврала! Скажи, что ты любишь меня!

– Да что здесь происходит? – взревел Рон и вздрогнул от неожиданного стука в стекло.

Они обернулись и увидели, как за окнами собралась толпа и с интересом наблюдала за разворачивающейся сценой. Среди них была и Рита Скитер, улыбку которой можно было сравнить разве что с Малфоевской, когда тот пакостил гриффиндорцам.

Рон задернул шторы, наложил звуконепроницаемые заклинания и снова повернулся к присутствующим. На диване сидел Артур Уизли, который отрешенно смотрел на разборки своих детей – родных и названых.

В комнату тут же вошла Молли, она всплеснула руками и запричитала так, словно одетая в розовые очки Луны Лавгуд.

– Вы почему ещё здесь?! Все уже в нетерпении. Такая толпа, столько гостей! Джинни, милая, ты же знаешь, что нехорошо появляться перед женихом до венчания и показывать платье.

– Гарри, – жалобно заскулила Гермиона. – Я пыталась объяснить им.

– Ну что ты, дорогая, мы же все знаем, что вы с Гарри только друзья.

– Я не это вам говорила, – сквозь зубы говорила Гермиона, которая так и не надела свадебное платье, а стояла в обычных джинсах и рубашке.

Гермионе хотелось кричать от того сумасшествия, которое творилось с ней в последние сутки. Сначала Гарри, еще со вчерашнего вечера выбивший ее из колеи своим разговором и нарушивший спокойный уклад мыслей, а теперь Нора. Здесь всегда царила суматоха, как на огромных птичьих фермах, где она с родителями бывала в детстве. Но сегодняшние мероприятия, весь этот цирк просто вывел её из себя.

Гермиону крутили и вертели, как куклу, чтобы выдать замуж за Рона, а когда она яростно воспротивилась и сказала, что не собирается замуж за него, только посмеялись. Эти организаторы во главе с миссис Уизли списали все на предсвадебный мандраж. Когда же она возмутилась, ей приписали послевоенный синдром, по сути, назвав психически нездоровой. Вот тут-то Гермиона не выдержала. Она выгнала всех из комнаты, чтобы объясниться только с Джинни, сама же снова переоделась в джинсы, решив для себя, что в этом балагане точно выходить замуж не собирается, да и толпы волшебников, собирающиеся внизу, пугали её.

Сначала она спокойно попыталась объяснить Джинни, что любит Гарри, но та словно не слышала и спокойно собиралась на свадьбу. Когда все доводы были проигнорированы, Гермионе пришлось рассказать сестре Рона, как они вчера с Гарри занимались любовью. Джинни сначала замерла, а потом как ни в чём ни бывало направилась к выходу со словами, что Гарри не мог спать с Гермионой, ведь к Джинни он даже не притронулся. Гермиона догнала её перед выходом из дома, потому что не могла позволить школьной подруге так себя опозорить. В итоге Джинни закатила истерику, швырнув в дверь диадему своей тётушки Мюриел.

– Гарри, милый, – услышала она жалобный голос Джинни и увидела, как она подняла заплаканное лицо и поцеловала того в губы. – Скажи, что это неправда, скажи, что вы просто пошутили.

Гарри посмотрел на Гермиону, и она поняла, как сильно они оплошали и что сейчас придется разгребать последствия. Даже мимолётный взгляд на Рона дал понять, что они точно будут, и она прикрыла глаза, слыша от Гарри твердое и бескомпромиссное:

– Нет. Мы не пошутили.

Последовавшей за этим тишиной можно было резать камень, ее нарушали только нарастающие крики и шум за дверью Норы.

– Гарри, милый, – запротестовала через мгновение Молли, отталкивая от него Джинни.

Девушку, согнувшуюся в рыданиях, подхватил отец. Молли стояла напротив Гарри, смотря снизу вверх и приглаживая и без того прилизанную прическу, и говорила с интонациями в лучших традициях психиатрического отделения госпиталя Мунго.

– Вы с Гермионой не в себе. Я всё понимаю. Столько пережить. Что-то взбрело вам в голову, и вы решили, что влюбились. Сейчас вы все спокойно пойдете к алтарю, и все пройдет, как мы репетировали. Там ждут люди. Потом мы сядем и вместе посмеемся над всей этой забавной ситуацией.

Гарри тяжело вздохнул, вспоминая, как часто эта женщина была к нему добра. Он аккуратно взял её за круглые плечи и искренне посмотрел в глаза.

– Я не женюсь на Джинни, я люблю Гермиону, – медленно проговорил он и отодвинул миссис Уизли от себя.

– Что ты несёшь? – подлетел, схватил его за грудки Рон, уже минуту медленно краснеющий и пылающий яростью. – Ты же сам только что мне втирал о своей любви к Джинни!

– Да, да, – прогнусавила она, громко шмыгнув носом. Цвет её лица слился с цветом волос. – Ты точно любишь меня. Вы с Гермионой просто друзья, вы всегда дружили. У вас даже в палатке ничего не было, хотя вы и остались одни. Так только у самых лучших друзей бывает. Ну скажи же, что вы друзья, – голосила она всё громче.

Гарри захотелось закрыть уши и глаза руками, а лучше вообще исчезнуть отсюда. И он, наверное, мог бы сделать это. Мог просто схватить Гермиону в охапку и прорваться сквозь толпу к точке аппарации. Но это было бы неправильно.

Он понимал, что объяснять о своей любви к подруге, с которой они раньше действительно не помышляли о сексуальной связи, было уже бесполезно. И оставалось только одно решение. Здесь нужны слова, которые проникнут в сознание семейства Уизли, так же безжалостно, как смертельное заклятие.

Гарри виновато посмотрел на Джинни, перевел взгляд на ожидающего ответа Рона, который тяжело дышал и раздувал ноздри, как дракон перед выпуском пламени. Гарри чувствовал, как его почти оторвали от пола, и, предчувствуя последствия, произнес с долей усмешки:

– С друзьями не трахаются.

Вполне ожидаемый удар в челюсть сбил его с ног. Гарри упал в ноги к Джорджу и взглядом попросил того не вмешиваться. Джинни в этот же момент закричала: «Не-ет!» Гермиона закрыла пылающее от стыда лицо руками.

– Ты лжёшь! – кричал Рон, делая шаг к Гарри и снова замахиваясь, но на этот раз неудачно.

– Я же объяснял тебе наверху, что люблю её! – отскакивая от нового удара, сказал Гарри.

– Ты принял это!

– Я думал, ты болтаешь о Джинни! Ты не мог спать с Гермионой. Ты никогда не замечал её.

– Тебя бесит, что она не сделала этого с тобой?

– Гарри! – осуждающе воскликнула Гермиона.

Рон зарычал и снова бросился на поднимающегося Гарри, но тот увернулся, и он тяжелой тушей рухнул на деревянный пол. Когда он зацепился взглядом за Гермиону, то увидел, что она стояла, не шелохнувшись, и смотрела на него с долей вины и жалости.

– Нам еще рано, – вдруг заговорил Рон, тяжело поднимаясь и передразнивая женский голос, – давай подождем свадьбы. Шлюха! – заорал он и кинулся на Гермиону, но тут же Гарри отбросил его. Рон не успел и коснуться испуганной Гермионы.

– Не забывайся, Рон! – закричали одновременно Артур, Джордж и Гарри.

Последний, наконец, осознал, что свадьбы не будет сегодня ни у кого. Свадебные наряды были напрочь испорчены, волосы у всех взлохмачены, а взглядами, что бросали друг на друга друзья, можно было спокойно убивать.

– Это Поттер забылся! Забыл обо всём, что мы пережили вместе, когда поимел мою невесту!

– Рон, перестань! – все-таки закричала Гермиона и, увидев, что Рон достал палочку, взялась и за свою.

Они стояли друг напротив друга – трое друзей. Больше не друзья. Все вокруг молчали, понимая, что в этом конфликте им нельзя участвовать, но когда Рон сделал взмах палочкой, а Гарри мигом прикрыл собой Гермиону, достав свою, не выдержала Молли.

– Остановитесь! – закричала она, выбегая на центр комнаты. – Рон, прошу тебя, опусти палочку. Ты ведь можешь пострадать.

– Я? – возмутился Рон.

– А ты думаешь, здесь некому тебя остановить? – усмехнулся Джордж, его палочка была давно у него в руках. Он легко крутил её в пальцах.

– Предатель, – прохрипел Рон, опуская оружие, и, вперив взгляд в уже бывших друзей, возбужденно заговорил: – Я просто не понимаю! Ничего не понимаю! Вы же всегда… Всегда были просто друзьями. На первых курсах я думал, вы сойдетесь, но потом вы словно забыли друг о друге! Что произошло-то?!

– Это я виновата, – заплакала Молли, заламывая руки. – Я так хотела, чтобы все мои дети были счастливы. Всегда хотела. А Джинни так мечтала о Гарри. Я, конечно, и сама много понарассказывала ей историй. А потом увидела Гермиону. Вы были так близки. Гермиона, – она посмотрела на ошеломленную девушку. – Я ничего не имею против тебя, я уверена, ты могла бы сделать моего глупого Рончика гораздо лучше.

– Мама, – обиделся Рон.

– Но дочь мне дороже, – не обращая ни на кого внимания, продолжала говорить Молли.

– Молли, что ты сделала? – испуганным шепотом спросил Артур.

– Немного, – всхлипнула Молли. – Зелья, несколько Обливейтов и Империус. Но это только раз или два.

Артур выпустил из рук Джинни, которая в ступоре снизу вверх смотрела на мать, и тяжело рухнул в ближайшее кресло.

– На четвертом? – с интересом уточнил Гарри, вспоминая недавний разговор с Гермионой о своем подозрительном поведении в отношении неё. Он хоть и был удивлен признанием миссис Уизли, но не мог заставить себя злиться на неё.

– Да, Гарри, – кивнула она; не спускавший с неё глаз Гарри заметил странный блеск в ее глазах и подобрался, плотнее прижимаясь к Гермионе. – И я не могу допустить, чтобы столько усилий пошли крахом. Облив… – закричала она, и в этот же момент произошло несколько событий.

Гарри с Гермионой выставили щит. Рон с Джинни испуганно закричали: «Нет, мама!». Молли Уизли рухнула на пол, сраженная Петрификусом собственного супруга.

Он спрятал палочку, подошёл и на удивление легко поднял пухленькую жену на руки. Потом двинулся к лестнице, но вдруг обернулся и виновато взглянул на названых детей.

– Простите нас, Гарри, Гермиона. Она мать и на многое готова ради своих детей. Думаю, вам пора покинуть нас. Туда, – он указал на толпу за дверью, которую, судя по голосам, сдерживали бывшие однокурсники героев, – вам не пробиться. Поднимайтесь на второй этаж, там в чулане метла. Улетайте. Мы тут уже сами.

– Точно? – спросил Гарри. – Может, мы какое-нибудь заявление сделаем? Гермиона?

– Конечно, – твёрдо заявила она. – Мы сейчас всё объясним.

– Валите уже отсюда, – прогремел Рон, стоявший у окна, и резко отвернулся.

Гарри некоторое смотрел на него, вспоминая все славные деньки их дружбы, ожидая, что тот повернется, ухмыльнётся и скажет, что пошутил. Проходила минута, другая. Артур уже ушел, а гул за дверью всё нарастал. Он опомнился, когда в дверь забарабанили, и подошёл к Джинни. Она так и сидела у кресла, глотая слезы и оттолкнула руку Гарри, которую тот к ней протянул.

– Уходите! Вам же ясно сказали! Оставьте нашу семью в покое!

Гарри печально смотрел на красивое лицо бывшей невесты. Он действительно был в неё влюблен, но это ни шло ни в какое сравнение с тем восторгом и спокойствием, что он испытывал рядом с Гермионой. Именно она была с ним в самое тяжелое время, и он еще вчера понял, что она должна быть с ним и в счастливое. Он со вздохом поднялся, подошёл к Гермионе и взял её за руку.

– Рон, – тихо произнесла она, но тот только мотнул головой.

Они пошли в сторону лестницы и поднялись на второй этаж. Там Гермиона забрала свою сумочку из женской спальни. Гарри нашел метлу. Они смотрели друг на друга, осознавая всю тяжесть своего поступка. Говорить не хотелось, и они, коротко поцеловавшись, улетели прочь из Норы. Вслед им неслись вспышки колдокамер, крики и сотни осуждающих, понимающих и удивленных взглядов. Огромный жук нагнал их в небе, возбужденно пошевеливая усиками и жужжа, но Гермиона, сделав легкое движение рукой, стряхнула Скитер с метлы.

**********

По ярко-голубому небу парили, как парусники в океане, легкие облака. Море было спокойное и сладко пахло. Воздух на берегу был наполнен упоением счастья и прелестью надежды. Вдалеке ревели моторы катеров и крики серфингистов.

Сегодня, в этот теплый осенний день, мир готовился встретить новую семью. Двое молодых людей, прошедшие много трудностей, войну и сделавшие свой главный выбор в жизни, готовились стать мужем и женой.

Гарри Поттер в простой светло-зеленой рубашке и белых брюках стоял и ждал свою невесту. Она шла к нему по проходу, держась за руку хмурого отца и хитро улыбалась. Она была прекрасна в простом лимонном платье до самых щиколоток и с венком из лилий на пышных распущенных волосах.

Возбуждение владело молодыми людьми, а от предвкушения обладания друг другом у них покалывало в пальцах.

– Всё-таки стоило ему врезать, – сказал Дэниел Грейнджер, недавно снова сменивший фамилию.

Гарри с Гермионой недавно вернули ее родителям память и сполна ощутили на себе силу родительского гнева.

– Ему и так порядочно досталось, папа, – защищала Гермиона Гарри. Так же, как и весь прошедший месяц. – Ты же знаешь, как сильно я люблю его.

– Еще бы мне не знать, ради него ты бросила родителей и отправилась голодать по лесам. Странно, что ты сама не сразу догадалась о своей любви.

– Я не бросала вас, а защищала, – проговорила Гермиона и в этот же момент перешла в руки к Гарри, немного порозовев от его жаркого взгляда.

Они встали напротив священника из магического министерства Австралии. Герои обменялись клятвами и кольцами под шум волн, крики чаек и взгляды родителей Гермионы. Счастливым – матери, недовольным – отца.

Поцелуй, последовавший за этим, был столь долгим и страстным, что священник начал покашливать в кулак, пытаясь привлечь внимание. Когда это не помогло, а руки Гарри уже шарили по спине невесты и опускались всё ниже, Дэниел за плечо оторвал возбужденного Гарри от разгорячённой Гермионы.

Они смотрели друг на друга, не в силах оторваться. Им предстояла первая брачная ночь, ведь весь месяц возлюбленные жили под крышей дома Грейнджеров и под их же неустанным контролем.

* * *

Гарри, наконец, закрыл двери номера и облегченно вздохнул. Они с Гермионой пока решили поселиться в местном маггловском отеле, а уже через неделю им предстояло вернуться в Англию и заняться обучением: в Аврорате и Магической Академии Лондона.

Гарри прижался спиной к двери и восторженно смотрел на Гермиону, которая разливала шампанское: за её плавными движениями рук, за изящными движениями тела, за вздымающейся полуобнаженной грудью под тонкой тканью платья. Он чувствовал, как возбуждение всё сильнее накатывает на него, и знал, что ему больше не нужно сопротивляться.

– Гермиона, – позвал он, подошел ближе и, отобрав у нее бокал, увлек в настойчивый поцелуй.

Гермиона пылала от ощущения горячих рук и пальцев на своей коже, от губ, которые ласкали шею и вскоре перебрались на грудь. Гарри жадно втягивал в рот соски через ткань, оставляя на ней влажные следы.

– Я думал, что не выдержу и просто разложу тебя на том кухонном столе. Они специально над нами издевались.

– Они хотели убедиться в наших чувствах, – постанывала Гермиона, пока рука Гарри оглаживала стройное бедро, все выше задирая подол платья.

Гарри что-то проворчал о глупости родителей и, оторвавшись от сладко пахнущей шеи Гермионы, спросил:

– Где здесь кровать? – как только та попала в поле его зрения, он поднял пискнувшую от неожиданности Гермиону на руки и в два счета преодолел нужное расстояние.

Он бережно опустил свою ношу на персиковое покрывало и нетерпеливо начал сдергивать рубашку, ремень, брюки. Как только он остался в одних боксерах, то бросился на кровать, но Гермиона со смехом откатилась в сторону и попыталась встать. Гарри вскинул руку и зацепил подол платья. Послышался треск.

– Гарри! Мне его мама подарила!

Он усмехнулся и потянул сильнее. Гермиона звонко рассмеялась и попыталась вырваться, но уже через несколько секунд оказалась прижатой к кровати жилистым телом Гарри.

Дыхание оборвалось, как только они уже без смеха смотрели друг на друга.

– Я люблю тебя, Гермиона Грейнджер.

– Поттер. Гермиона Поттер. Я тоже тебя люблю, Гарри, – нежно шептала она, очерчивая кончиками пальцев линию его подбородка, нос и вплетая их в чернильного цвета волосы.

Гарри горделиво улыбнулся и, коленом раздвинув её ноги в стороны, впился в губы Гермионы своими.

Она трепетала всем телом от желания, которое уже привычно нарастало во всем теле, скапливаясь внизу живота. Но теперь она знала, что больше не нужно его сдерживать. Она отпустила себя, погружаясь в головокружительное удовольствие, которое дарил язык Гарри, терзая её рот, руки, что массировали грудь, спускаясь всё ниже.

Новоиспеченный муж в одно длинное движение стянул с неё платье, и Гермиона помогла ему, поднимая руки и сразу обхватывая ими мужскую шею, оставшись в одних трусиках и свадебной белой подвязке.

Гарри смотрел на обнаженное тело, светящееся в свете луны из окна. Гермиона наслаждалась его восхищением и думала, что именно с Гарри почувствовала себя очень красивой. Она больше не стеснялась своего тела и с восторгом наблюдала, как Гарри, не сводя с нее взгляда, подцепил зубами подвязку и медленно стягивал. То же самое он проделал и с трусиками, помогая себя правой рукой.

Он уже тяжело дышал и, вцепившись пальцами в бедра Гермионы, нетерпеливо произнес:

– Я хотел быть нежным, чтобы ты запомнила этот день навсегда, но я не могу больше терпеть.

– И не надо, – почти срывающимся голосом ответила она и подтянула его к себе. Стягивая с Гарри последнюю деталь одежды, она прошептала на ухо. – Я всегда буду помнить каждый день, проведенный с тобой.

– Всегда, – кивнул он, втягивая воздух, и на выдохе заполняя собой лоно Гермионы.

* * *

Она открыла глаза, когда Гарри пошевелился. Их номер был на первом этаже, и они слышали шум набегающих на берег волн. Но сейчас, кроме этого, послышался скрип песка. За широким, открытым настежь окном, прикрытым лишь тонкой шторкой, кто-то находился.

Гарри тихо, но резко встал, надел боксеры и взял палочку. Как только он вышел за дверь, Гермиона быстро поднялась, натянула халат на голое тело и, взяв палочку, отправилась за мужем. Кингсли хоть и убедил их в письме, что от оставшихся на свободе Пожирателей не стоит ждать опасности, она всё равно была готова при первой же возможности прикрыть Гарри от любого заклинания.

Пройдя по коридору вдоль светлых пластиковых дверей, Гермиона свернула в сторону выхода. Здесь как раз было видно окно в их номер.

Держа палочку наготове, она выглянула в открытую дверь и замерла.

Гарри стоял к ней спиной и смотрел на неожиданного гостя. Рыжие волосы отливали серебром, а легкий ветер колыхал низ красной рубашки.

– Рон, – окликнул бывшего друга Гарри.

Тот стоял и смотрел на темное синие море. На востоке небо было окрашено в розовые тона. Гермиона взглянула на наручные часы и с удивлением увидела, что еще только пять утра. Она хотела сначала выйти к парням, но передумала и прислушалась.

– Ты пришел меня убить? – спросил Гарри.

Вся его напряженная поза говорила о том, что он готов сражаться.

Плечи Рона дернулись, и он тихо рассмеялся, повернув голову.

– Тебя убить даже у Волдеморта не получилось. Куда мне до него?

Там же, где стоял, он сел на песок, согнув ноги в коленях и опершись на них руками. Гарри, немного подождав, присоединился к нему.

Гермиона чувствовала гордость за двух своих лучших друзей, один из которых стал её мужем. Зарыть топор войны было очень по-взрослому.

– Ты давно в Аделаиде?

– Приехал ещё вчера, как узнал, когда у вас венчание, – повернул Рон голову в сторону Гарри.

– Чего же не появился?

– Праздник не хотел портить своей мрачной рожей.

– Ты бы ничего не испортил, – Гарри на мгновение замолчал, – друг.

Рон тяжело вздохнул и взглянул на окно, за которым должна была спать Гермиона. Она отошла чуть дальше в тень, беспокоясь, что может помешать такому важному разговору.

– Она никогда меня не хотела. Я же видел это, – грустно усмехнулся он. – Влюблена была точно, но не хотела. Это, знаешь, тормозит изрядно. В какой-то момент мне стало все равно. Я решил, что она научится хотеть меня со временем. Что натура у нее такая, несексуальная.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю