Текст книги "Пришельцы с небес"

Автор книги: Роджер Джозеф Желязны

Соавторы: Урсула Кребер Ле Гуин,Пол Уильям Андерсон,Альфред Элтон Ван Вогт,Лайон Спрэг де Камп,Мюррей Лейнстер,Ли Дуглас Брэкетт,Фриц Ройтер Лейбер,Брайан Уилсон Олдисс,Джек Холбрук Вэнс,Джеймс Генри Шмиц
сообщить о нарушении

Текущая страница: 32 (всего у книги 39 страниц)

Дуросса, улыбаясь, покачала головой – она тоже не знала правильного названия. Подходили к концу Теплые Времена – так у ангья Севера называлось лето восьмисотдневного года, открывающее после каждого равноденствия новый круг Времен года; Семли такой счет месяцев казался нелепой выдумкой Средних. Да, ее род угасал, но это был действительно старинный и знатный род, а здесь, в Северо-Западном Пограничье, ангья слишком вольно смешивали свою кровь с кровью ольгьо… Они сидели на освещенной солнцем каменной скамье под окном в комнате Дуроссы, высоко в Главной Башне. Рано овдовевшую и бездетную Дуроссу выдали второй раз замуж за Повелителя Халлана, брата ее отца. Поскольку это был кровнородственный брак и притом второй с обеих сторон, она не получила титула Повелительницы Халлана, который, наверное, будет носить Семли; но она сидела вместе со старым Повелителем на Престоле Халлана и правила вместе с ним его владениями. Она была старше своего брата Дурхала, обожала его юную жену и души не чаяла в золотоволосой крошке Хальдре.

– За него отдали, – продолжала Семли, – все сокровища, которые мой предок Лейнен захватил, покорив Южные Феоды, – подумать только, богатства целого королевства всего за один драгоценный камень! О, он, конечно, затмил бы здесь, в Халлане, все – даже эти камни размером с яйцо птицы кооб, которые носит твоя кузина Иссар. Ожерелье было так прекрасно, что ему дали собственное имя; его нарекли «Глаз Моря». Его носила моя прабабушка.

– И ты никогда его не видела? – спросила Дуросса, глядя вниз на зеленые склоны гор, где посланцы долгого лета – горячие и беспокойные ветры – блуждали среди лесов, а потом вихрями уносились по белым дорогам к далекому берегу моря.

– Оно исчезло еще до моего рождения.

– Может, его вместе с данью забрали Повелители Звезд?

– Нет, мой отец говорил, что его украли еще до того, как Повелители Звезд пришли в наши края. Он не любил рассказывать о нем, но одна старая женщина из Средних, знавшая множество историй, всегда говорила мне, что про ожерелье можно узнать у фииа.

– Фииа! Как мне хотелось бы их увидеть! – воскликнула Дуросса. – Столько песен и сказаний сложено про них. А почему они никогда не появляются в Западных Землях?

– Наверное, здесь слишком высоко для них и слишком холодно зимой. Они любят солнечный свет долин юга.

– Похожи они на Земляных?

– Земляных я никогда не видела; там, на юге, они избегают нас. Я слышала, что они светлокожие, как Средние, и безобразны на вид… А фииа белокуры и выглядят как дети, только они худые и мудры не по-детски. Ах, если бы они знали, где сейчас ожерелье, кто украл его и где прячет! Представь, Дуросса, – я вхожу в Пиршественный Зал Халлана и сажусь рядом с мужем, а на моей шее – богатство целого королевства, и я затмеваю других женщин, как он затмевает всех мужчин!

Дуросса наклонилась над малышкой, которая сидела между матерью и теткой на меховой подстилке, изучая коричневые пальчики своих ног.

– Семли глупая, – заговорила Дуросса нараспев. – Сем-ли, которая сверкает, как падающая звезда, Семли, для мужа которой в мире нет иного золота, кроме золота ее волос…

Но Семли, смотревшая куда-то вдаль – за зеленые летние склоны, в сторону моря, – ничего не ответила.

Миновали еще одни Холодные Времена, и Повелители Звезд снова пришли собирать свою дань для войны против конца света (на этот раз переводчиками при них были два карлика из Земляного Народа; и от этого оскорбления ангья едва не восстали); и еще одни Теплые Времена прошли, Хальдре подросла, и эту милую щебетунью Семли принесла однажды утром в залитую солнцем комнату Дуроссы в башне. На Семли был старый синий плащ с капюшоном, закрывавшим ее волосы.

– Присмотри за Хальдре эти несколько дней, Дуросса, – быстро, но спокойно попросила она. – Я собираюсь на юг, в Кириен.

– Повидаться с отцом?

– За моим наследством. Твои родичи из Харгетского Феода уже смеются над Дурхалом. Даже этот полукровка Парна позволяет себе насмехаться над ним – ведь у его жены есть и атласное покрывало для кровати, и серьга с алмазом, и три платья – у этой белолицей и черноволосой неряхи! – а жена Дурхала должна свое платье штопать…

– Что важнее Дурхалу – его жена или то, что на ней надето?

Но Семли уже было не остановить.

– Повелители Халлана беднее всех в своем дворце! Я собираюсь принести своему господину приданое, как и подобает женщине моего происхождения.

– Семли! А Дурхал знает?..

– Мое возвращение будет счастливым – передай ему только это, – сказала, весело рассмеявшись, Семли; она наклонилась и поцеловала дочь, повернулась – Дуросса не успела даже рта открыть – и, словно быстрый ветерок, унеслась по залитому солнцем каменному полу.

Замужние женщины ангья никогда не ездили верхом для развлечения, и Семли после свадьбы еще не покидала Халлана; поэтому теперь, вскочив в высокое седло, она снова почувствовала себя той буйной девчонкой, которая на полудиких крылатых конях носилась наперегонки с северным ветром над полями Кириена. Чистокровный крылатый, уносивший сейчас ее прочь от высоких холмов Халлана, был не чета тем: лоснящаяся полосатая шкура плотно обтягивала объемистые полые кости, зеленые глаза щурились от встречного ветра, могучие крылья мерно вздымались и опускались с обеих сторон от Семли, то открывая, то закрывая облака вверху и холмы внизу.

На третье утро она добралась до Кириена и снова ступила на камни полуразрушенного двора. Ее отец опять пил всю ночь, и теперь, как и раньше, от солнечного света, который пробивался сквозь обвалившуюся местами кровлю, у него болели глаза, а появление дочери только усилило его раздражение.

– Зачем ты вернулась? – буркнул он, мельком взглянув на нее опухшими глазами. Огонь его волос, пылавший в молодости, погас, осталась зола – спутанные седые пряди. – Что, этот юнец из Халлана не женился на тебе и ты теперь тайком вернулась домой?

– Я жена Дурхала. Я пришла за своим приданым, отец.

Пьяница раздраженно пробормотал что-то, но она так ласково засмеялась над ним, что он, морщась, снова посмотрел на нее.

– Правда ли, отец, что ожерелье «Глаз Моря» украли фииа?

– Откуда я знаю? Давняя история. Оно пропало, кажется, еще до моего рождения. Жаль, что я вообще родился. Если тебе нужно, то у фииа и спрашивай. Иди к ним или возвращайся к своему мужу. Оставь меня в покое. В Кириене нет места для девушек, золота и всего такого прочего. Здесь все кончено – место разорено, дом пуст. Все сыновья Лейнена мертвы, все их сокровища пропали. Ступай отсюда, девочка.

Серый и опухший, похожий на паутинника, живущего в развалинах, он повернулся и побрел, покачиваясь, к подвалам, где прятался от дневного света.

Ведя за собой полосатого халланского коня, Семли покинула свой родной дом и, спустившись по крутому склону холма, мимо селения Средних, которые отчужденно, но почтительно приветствовали ее, двинулась через поля, где разгуливали большие полудикие хэрилоры с подрезанными крыльями, к ярко-зеленой, как разрисованная чаша, долине, залитой до краев солнечным светом. На дне долины лежало селение фииа; она еще спускалась со своим крылатым, а навстречу ей уже выбегали из хижин и садов маленькие хрупкие человечки, смеясь и выкрикивая приветствия тонкими голосками:

– Привет тебе, обвенчанная с Халланом, Госпожа из Кириена, Оседлавшая Ветер, Семли Прекрасная!

Они называли ее красивыми прозвищами, и ей было приятно их слушать, а смех совсем не раздражал ее – ведь они смеялись всему, что говорили. Она и сама была такой же: ни слова без смеха. Высокая, в своем длинном синем плаще, она стояла посреди водоворота приветствий.

– Привет и вам, Светлые, Любящие Солнце, фииа, друзья людей!

Они повели ее в селение, к одному из своих воздушных домиков, а следом бежали их крошки дети. У взрослого фиа ничто не указывало на его возраст, ничто не отличало его от других, и когда они, как мотыльки около пламени, быстро сновали вокруг, Семли не могла понять, один и тот же у нее собеседник или нет. Нр ей все же казалось, что только один из них говорил с ней все это время, а остальные угощали и гладили ее коня, несли ей воды и блюда фруктов с маленьких деревьев из их садов.

– Нет, не фииа украли ожерелье Повелителей Кири-ена! – воскликнул маленький человечек. – Зачем фииа золото, госпожа? В Теплые Времена у нас есть солнечный свет, а в Холодные – воспоминания о солнечном свете; еще – желтые плоды, а когда Тепло уходит – желтые листья, и еще золото волос госпожи из Кириена, другого золота у нас нет.

– Тогда, быть может, его украл кто-то из Средних?

Долго звенел вокруг нее тихий смех.

– Как Средний может решиться на такое? О Повелительница Кириена, про то, как было украдено это великое сокровище, не знают ни Высокие, ни Средние, ни Светлые, никто из Семи Народов. Только память мертвых может рассказать о том, как оно исчезло тогда, много лет назад, когда Кирелей Гордый – твой прадед, Семли, – гулял в одиночестве у пещер на морском берегу. Но, быть может, оно отыщется у Ненавидящих Солнце.

– У Земляных?

Снова зазвенел смех, только громче и напряженнее.

– Посиди с нами, Семли, Солнцеволосая, с севера к нам вернувшаяся.

И она сидела за их столом, и они радовались любезности гостьи, а она – приветливости хозяев. Но когда она снова повторила, что если ожерелье было у Земляных, то к ним она и отправится, фииа, окружавшие ее, перестали смеяться и один за другим почти все исчезли. В конце концов с ней остался только один фииа – может быть, именно тот, который говорил с ней перед трапезой.

– Не ходи к Земляным, Семли, – сказал он, и ее сердце на мгновение упало.

Фииа медленно прикрыл рукой глаза, и все вокруг потемнело. На блюде лежали пепельно-серые плоды, – чаши с чистой водой опустели.

– В горах далекой земли разошлись пути фииа и гдемиа. Давным-давно это было, – тихо сказал хрупкий человечек. – А еще раньше мы были одно целое. То, чего нет у нас, есть у них. Того, что у нас есть, у них нет. Подумай, Семли, о солнечном свете, и траве, и деревьях, приносящих плоды; подумай о том, что не все дороги, ведущие вниз, можно пройти в обратную сторону.

– Моя дорога ведет меня не вверх и не вниз, любезный хозяин, но только вперед – к моему наследству. Я пойду туда, где оно находится., и вернусь с ним.

Фииа поклонился, его смех зазвенел и тут же смолк.

За околицей, ответив на слова прощания, она снова села на своего полосатого коня и, поймав послеполуденный ветер, полетела на юго-запад, к пещерам у скалистых берегов Кириенского моря.

Семли пугало, что тех, кто ей нужен, придется разыскивать во тьме подземных ходов – ведь говорят, что Земляные никогда не выходят из своих пещер днем и не переносят даже света Большой Звезды и лун. Лететь было далеко, поэтому она сделала остановку и отпустила крылатого поохотиться на древесных крыс; сама она тем временем съела немного черствого хлеба из седельной сумки. Хлеб сильно отдавал кожей, но все равно он напомнил ей о Халлане, и ее мысли унеслись далеко-далеко от уединенной поляны в глубине южного леса. Ей послышался тихий голос мужа, и она как наяву увидела обращенное к ней его суровое и ясное лицо, освещенное свечами. Семли представила, как она возвращается домой, а на ее плечах лежит сокровище целого королевства; вот она приходит к Дурхалу и говорит: «Я принесла дар, достойный моего мужа, о Повелитель!..»

Она помчалась дальше, но до берега добралась уже в темноте: солнце зашло, Большая Звезда опускалась следом за ним. С запада начал задувать ветер, его порывы налетали то с одной стороны, то с другой, и крылатый конь стал выбиваться из сил. Тогда она позволила ему опуститься прямо на песок. Конь сразу же сложил крылья и, мурлыкая, подобрал под себя толстые легкие лапы. Запахнув поплотнее плащ, Семли осталась возле него, почесывая ему шею; довольный, тот прянул ушами и снова замурлыкал. От шерсти в ее руку шло приятное тепло, а вокруг, насколько хватало глаз, никого не было – только серое небо в кляксах облаков, серое море и темный песок. Но вот по песку пробежал кто-то невысокий и темный, потом еще один, и еще несколько; присядут, перебегут, остановятся…

Семли громко окликнула их. Казалось, до этого они ее не замечали, но прошло мгновение – и они уже рядом. Они держались подальше от крылатого коня; тот перестал мурлыкать, а его шерсть под рукой Семли слегка поднялась. Она подобрала поводья, радуясь, что у нее есть защитник, и опасаясь, как бы он не показал свой вспыльчивый нрав. Странные существа молча разглядывали ее, их толстые, босые ноги тонули в песке. Не было никаких сомнений в том, кто они: одного роста с фииа, во всем остальном они были тенью, темным отражением этого смеющегося народа. Голые, приземистые, неподвижные, волосы черные и прямые, кожа серая, на вид слегка влажная, как у личинок, а глаза – как камни.

– Вы и есть Земляные?

– Мы – гдемиа, народ Повелителей Царства Ночи.

Голос оказался неожиданно громким, он торжественно прозвучал в продуваемой соленым ветром темноте, но опять, как и с фииа, Семли не могла понять, кто с ней говорит.

– Приветствую вас, Ночные Владыки. Я Семли из Кириена, жена Дурхала из Халлана. Я пришла к вам в поисках своего наследства, ожерелья, названного «Глаз Моря» и потерянного много лет назад.

– Почему ты ищешь его здесь, ангья? Здесь только песок, соль и ночь.

– Потому что под землей ведут счет всем потерям, – Семли была готова к словесному состязанию, – а золото, пришедшее из земли, в землю и уходит. А еще говорят, что вещь иногда возвращается к тому, кто ее сделал.

Она сказала это наугад и попала в цель.

– Да, мы знаем про ожерелье по имени «Глаз Моря». Его сделали в наших пещерах много лет назад и продали потом ангья. А синий камень для него добыли в землях наших сородичей на Востоке. Но это очень давняя история, ангья.

– А могу я услышать ее там, где ее рассказывают?

На какое-то время карлики умолкли, словно сомневаясь. Серый ветер задувал над песками, темнеющими по мере того, как заходила Большая Звезда; шум моря то усиливался, то ослабевал.

Снова раздался глубокий голос:

– Да, госпожа ангья. Ты можешь войти в Чертоги Глубин. Пойдем с нами.

Новая нотка прозвучала в этом голосе, что-то затаенное, но Семли не пожелала прислушаться к ней. Она пошла по песку следом за Земляными, ведя на коротком поводке своего когтистого коня.

У входа в пещеру, у зияющей беззубой пасти, из которой дохнуло вонючим теплом, один из Земляных сказал:

– Воздушному зверю сюда входить нельзя.

– Можно.

– Нет, – сказали карлики.

– Можно. Я не оставлю его здесь, он не мой. Пока я держу поводья, он вас не тронет.

– Нет, – повторили глубокие голоса, но их прервали другие: – Как пожелаешь. – И, поколебавшись, Земляные двинулись дальше. Казалось, что позади них захлопнулась каменная пасть – так темно стало вокруг. Они шли по одному, Семли – последней.

В темноте забрезжил свет; вскоре они добрались до его источника – свисающего с потолка шарика неяркого белого огня. Дальше в туннеле виднелся еще один и еще… Между ними тянулись выходившие прямо из камня гирлянды длинных черных червяков. Чем дальше они уходили, тем короче становилось расстояние между этими огненными шарами, и теперь весь туннель был залит холодным ярким светом.

Спутники Семли остановились: дальше туннель разделялся на три коридора, входы в которые закрывали двери, сделанные, по-видимому, из железа.

– Здесь мы должны подождать, ангья, – сказали карлики; восемь остались с ней, а трое других отперли одну дверь и прошли внутрь. Дверь с лязгом захлопнулась за ними.

Прямая и неподвижная стояла дочь ангья под белым светом ламп, а рядом припал к полу ее крылатый конь: кончик полосатого хвоста подергивался, сложенные огромные крылья вздрагивали, как будто конь порывался взлететь. Восемь Земляных уселись на корточки в туннеле позади Семли и принялись бормотать о чем-то на своем языке.

Лязгнув, распахнулась средняя дверь.

– Пусть ангья вступит в Царство Ночи! – надменно выкрикнул незнакомый голос. – Войди и взгляни на чудеса наших владений, на удивительные дела наших рук – на все, созданное Владыками Ночи!

В дверном проеме стоял Земляной, широкое серое тело которого прикрывала какая-то одежда, и делал приглашающие жесты.

Семли дернула поводья и, нагнувшись, чтобы не задеть головой рассчитанную на карликов притолоку, молча последовала за ним. За дверью начинался другой, тоже ярко освещенный белым светом туннель, влажные стены которого ослепительно сверкали, но дороги дальше не было: вместо нее вдаль, насколько хватал глаз, тянулись два бруска из отшлифованного железа. На этих брусках стояло что-то вроде телеги с металлическими колесами. Подчиняясь указаниям своего нового проводника, Семли без малейших колебаний села в эту телегу и уложила крылатого коня рядом с собой. Земляной человек устроился впереди нее и завозился с какими-то палками и колесами. Раздалось громкое гудение, заскрежетал металл, и стены туннеля поползли им навстречу. Они двигались все быстрее и быстрее, пока огненные шары вверху не слились в сплошную светлую полосу, а застоявшийся воздух не превратился во встречный ветер, срывающий капюшон с ее волос.

Телега остановилась. Семли поднялась вслед за своим проводником по базальтовым ступенькам в просторное помещение, а потом в еще больший зал, вырытый в скалах древними подземными реками, а может быть, вырубленный самими Земляными; это мрачное место, никогда не знавшее солнца, было залито жутким холодным светом огненных шаров. За решетками, вставленными в стены, поворачивались и поворачивались огромные клинки, перемешивая застоявшийся воздух. Все здесь жужжало и гудело: гигантское замкнутое пространство наполняли скрежет и визг, громкие голоса Земляных, дрожь от вращающихся клинков и колес – и эхо от этих звуков, многократно отражавшееся от стен. Хотя находившиеся здесь Земляные прикрывали свои коренастые тела одеждами, подражая Повелителям Звезд – раздвоенное одеяние вокруг ног, мягкие башмаки, накидки с капюшонами, – на тех немногих женщинах, которых заметила Семли, суетливых подобострастных карлицах, не было ничего. Многие из мужчин были воинами, на боку они носили предметы, похожие на ужасные светострелы Повелителей Звезд, но даже Семли смогла понять, что это просто железные палки. Не глядя по сторонам, она пошла туда, куда ей показывали. Когда она оказалась перед группой Земляных, черные волосы которых были стянуты железными обручами, ее проводник остановился, поклонился и выкрикнул:

– Высокие Повелители гдемиа!

Их было семеро, и все они смотрели на нее снизу вверх, но при этом бугристые серые лица выражали такое высокомерие, что она едва не рассмеялась.

– О Повелители Царства Мрака, я разыскиваю пропавшее сокровище моей семьи, – сказала она, согнав с лица улыбку. – Я ищу добычу Лейнена – «Глаз Моря».

Ее голос тонул в гуле, наполнявшем гигантское подземелье.

– Наши слуги уже сказали нам об этом, Повелительница Семли.

На этот раз она смогла определить, кто с ней говорит; он был ниже остальных, едва ей по грудь, с властным и каким-то особенно неприятным белым лицом.

– У нас нет той вещи, которую ты ищешь.

– Говорят, что она когда-то была у вас.

– Там, наверху, где солнце слепит глаза, говорят очень многое.

– И ветры разносят слова повсюду. Мой вопрос не о том, как ожерелье ушло от нас и как вернулось к вам, когда-то сделавшим его. Все это было давным-давно, и все обиды уже забыты. Я только хочу отыскать его. Пусть у вас его сейчас нет, но, быть может, вы знаете, где оно?

– Здесь его нет.

– Тогда где-то оно есть.

– Оно там, куда тебе никогда не попасть. Никогда – если мы тебе не поможем.

– Тогда помогите мне. Я прошу об этом как ваша гостья.

– Говорят так: «Ангья берут, фииа дают, гдемиа дают и берут». Если мы сделаем это для тебя, что ты дашь нам?

– Мою благодарность, Владыка Ночи.

Высокая и светлая стояла она среди них и улыбалась. А они разглядывали ее с недобрым удивлением и с какой-то затаенной тоской.

– Послушай, ангья, ты просишь нас о небывалой услуге. Ты и сама не знаешь, сколь она велика. Тебе этого не понять. И народу твоему этого никогда не понять, ведь вам только и надо, что гоняться за ветром, растить урожаи, сражаться и кричать. Но кто делает вам острые стальные мечи? Мы, гдемиа! Ваши повелители приходят к нам – и здесь, и в других местах, – покупают свои мечи и уходят, ничего не увидев и не поняв. Но вот ты здесь, так посмотри вокруг, и ты увидишь малую долю наших бесчисленных чудес: огни, которые горят и не гаснут, телегу, которая едет сама собой, машины, которые делают наши одежды, и готовят нам еду, и освежают нам воздух, и служат нам во всем. Знай, что все это превыше твоего разумения. И знай еще вот что: мы, гдемиа, – друзья тех, кого вы называете Повелителями Звезд! Мы приходили с ними в Халлан, в Реохан, в Хул-Оррен – во все ваши замки, помогая им говорить с вами. Владыки, которым вы, гордые ангья, платите дань, – наши друзья. Они оказывают услуги нам, мы оказываем услуги им! А теперь скажи, что значит для нас твоя благодарность?

– На твой вопрос тебе и отвечать, – сказала Семли. – Свой вопрос я задала раньше. Ответь на него, Повелитель.

Некоторое время семеро переговаривались, то вслух, то не открывая рта. Они бросали на нее быстрые взгляды и тут же отводили глаза в сторону, бормотали и снова замолкали. Вокруг них безмолвно росла толпа, постепенно заполнившая всю громадную гудящую пещеру за исключением маленького пятачка в центре; Семли и не заметила, как оказалась окруженной сотнями взлохмаченных черных голов. Ее конь слишком долго сдерживал страх и раздражение, и теперь его била мелкая дрожь, а его широко раскрытые глаза потускнели, как это бывает у крылатых, которых заставляют летать ночью. Она стала поглаживать его теплую мохнатую морду, тихонько приговаривая:

– Ну не надо, ну успокойся… ты у меня смелый, ты у меня сильный… настоящий владыка ветра…

– Ангья, мы отвезем тебя туда, где лежит сокровище. – К ней снова повернулся тот самый белолицый Земляной в железной короне. – Большее не в наших силах. Тебе придется отправиться с нами туда, где лежит ожерелье, и самой потребовать его назад у тех, кто его сторожит. Воздушный зверь должен остаться здесь. Ты отправишься без него.

– Далеко ли нужно ехать, Повелитель?

Его губы растянулись в подобие улыбки.

– Нужно ехать очень далеко, Повелительница. Но дорога займет только ночь – одну долгую ночь.

– Благодарю вас за вашу любезность. Хорошо ли будут смотреть за моим конем в эту ночь? С ним ничего не должно случиться.

– Он будет спать, пока ты не вернешься. Куда больший крылатый конь будет носить тебя, прежде чем ты снова увидишь своего зверя! Ты не хочешь спросить, куда мы тебя отвезем?

– А можно ли выехать поскорее? Я не хотела бы надолго отлучаться из моего дома.

– Поскорее? Можно.

И снова, когда он поднял на нее взгляд, его серые губы широко растянулись.

Семли вряд ли смогла бы потом пересказать все, что происходило в следующие несколько часов, – она ничего не понимала в этой спешке и суете. Вот она держит голову своего коня, пока какой-то Земляной колет его длинной иглой в полосатое бедро. Она едва не закричала, но крылатый только дернулся и тут же уснул. Его унесли несколько Земляных – похоже, им потребовалась вся их храбрость, чтобы прикоснуться к теплой шерсти коня. А вот она видит, как игла вонзается уже в ее руку – возможно, чтобы проверить ее храбрость, подумалось ей; в сон ее вроде бы не клонило, но и в этом потом она сомневалась. Ей снова приходилось садиться в телеги, движущиеся по металлическим брускам, и ехать сквозь все новые и новые железные двери и сводчатые пещеры, а один раз телега пересекла гигантскую пещеру, границы которой терялись во мраке, и весь этот мрак кишел бесчисленными стадами хэрилоров. До нее доносилось их воркование и хриплые крики, а передние огни телеги выхватывали из темноты все новых и новых; потом, когда ее глаза привыкли к резкому свету, она разглядела, что все они бескрылые и слепые. И тогда она зажмурилась. Потом были другие туннели и другие пещеры, новые серые фигуры, каменные лица и громкие надменные голоса, и внезапно все кончилось – ее вывели наружу. Стояла глубокая ночь; Семли с облегчением взглянула на звезды и на единственную луну – маленькую Хелики, восходившую на западе. Но вокруг по-прежнему были Земляные, теперь они повели ее куда-то вверх – в какую-то другую телегу или в пещеру, она так и не поняла куда. Помещение это оказалось совсем небольшим; вокруг, словно зажженные свечи, перемигивались многочисленные огоньки; после простора сырых пещер и пронизанной светом звезд ночи здесь было очень тесно и светло… И вот ее снова колют иглой и говорят, что ей нужно лечь в странное плоское кресло и что ее к нему привяжут – голову, руки и ноги.

– Я не позволю, – сказала Семли.

Но когда она увидела, что четверо Земляных, которые должны были ее сопровождать, дали себя привязать, то согласилась тоже. Потом все остальные ушли. Раздался громкий рев и тут же смолк; что-то невыносимо тяжелое и в то же время невидимое навалилось на Семли. А потом тяжести не стало, не стало звуков – не стало ничего.

– Я умерла? – спросила Семли.

– О нет, Повелительница, – произнес чей-то голос, и он ей не понравился.

Открыв глаза, она увидела склонившееся к ней белее лицо, широкие губы и глаза как камешки. Оков, которые держали ее, больше не было, и она вскочила на ноги. У нее не было тела, не было веса – от нее остался только страх, уносимый куда-то ветром.

– Мы не причиним тебе вреда, – угрюмо сказал кто-то. – Только позволь нам коснуться тебя, Повелительница. Нам хотелось бы коснуться твоих волос. Позволь нам потрогать твои волосы…

Круглая телега, в которой они находились, немного подрагивала. За ее единственным окном стояла темная ночь, а может быть, туман, а может быть – ничто? Одна долгая ночь, сказали они. Очень долгая. Она сидела неподвижно и терпела, пока тяжелые серые руки трогали ее волосы. Потом они стали трогать ее ладони, ноги и руки, и кто-то коснулся ее шеи; она сжала зубы и поднялась, и они отступили.

– Мы ведь не сделали тебе больно, Повелительница, – сказали они.

Она покачала головой.

Потом они попросили ее лечь, и она опустилась в кресло, которое само связало ее; а когда за окном вспыхнул золотой свет, она обязательно разрыдалась бы – если бы не потеряла сознания.

– Ладно, – сказал Роканнон. – Теперь мы хоть знаем, откуда она.

– А мне хотелось бы как-нибудь узнать, кто она, – пробормотал хранитель. – Значит, если я правильно понял этих троглей, она хочет получить что-то находящееся здесь, в Музее?

– Не надо называть их троглями, – одернул его Роканнон; как специалист-этнолог по врасу – Высоко-Разумным Существам – он считал недопустимым употребление подобных словечек. – Они, конечно, не красавцы, но они – Союзники со статусом С. Интересно, почему Комиссия для развития избрала именно их? Даже не установив контакта со всеми видами врасу? Держу пари, что обследование проводила экспедиция из системы Центавра – центаврийцы всегда предпочитают тех, кто ведет ночной образ жизни и обитает в пещерах. Я бы, наверное, выбрал таких, как она, – вид II.

– Кажется, троглодиты ее побаиваются?

– А ты сам?

Кето снова посмотрел на высокую женщину, покраснел и рассмеялся:

– Есть немного. Я никогда не встречал такого красивого типа среди врасу – за все восемнадцать лет, что я провел здесь, на Новой Южной Джорджии. Я вообще никогда и нигде не встречал такой красивой женщины. Она словно богиня.

Краска залила всю его лысую голову – до самой макушки, потому что он был обычным хранителем Музея, застенчивым и несклонным к высокому стилю. Роканнон, соглашаясь, задумчиво кивнул.

– Мне так хотелось бы поговорить с ней без переводчиков, без этих трог… гдемиа. Но тут уж ничего не поделаешь.

Роканнон подошел к их гостье и, когда она повернула к нему свое прекрасное лицо, низко поклонился ей: он опустился перед ней на одно колено и, закрыв глаза, склонил перед ней голову. Все это он называл своим «многоцелевым интеркультурным реверансом» и проделывал довольно изящно. Когда он снова выпрямился, красавица улыбнулась и что-то сказала.

– Она говорят: привет тебе, Повелитель Звезд, – пробормотал кто-то из ее малорослой свиты на пиджин-галакте.

– Привет тебе, Повелительница ангья, – ответил Роканнон. – Чем мы здесь, в Музее, можем служить госпоже?

Ее голос, словно серебристый ветерок, прорвался сквозь бормотание троглодитов.

– Она говорят: пожалуйста, дать ей ожерелье, который сокровище ее родственники-предки, давно-давно.

– Какое ожерелье? – спросил Роканнон, и, поняв его, она указала на центральный экспонат в витрине, расположенной перед ним, на великолепную вещь: цепь из чистого золота, массивную, но очень тонкой работы, в которую посередине был вделан большой ярко-синий сапфир. Брови Роканнона поползли вверх, а Кето за его плечом пробормотал:

– У нее хороший вкус. Это Фомальгаутское Ожерелье – знаменитая вещь.

Она улыбнулась двум мужчинам и снова заговорила с ними через головы троглодитов.

– Она говорят: о Повелители Звезд, Старший и Младший Жители Дома Сокровищ, это сокровище ее есть. Давно-давно. Спасибо.

– Как мы получили эту вещь, Кето?

– Подожди, сейчас поищу в каталоге. Вот. Оно поступило от этих троглей или троллей – как их там, гдемиа. Так… Склонны к заключению торговых сделок; в связи с этим им разрешено купить корабль-автомат КА-4 – ну, тот, на котором они прибыли. Ожерелье – часть того, что они заплатили. Изготовлено ими самими.

– Держу пари, что сейчас, после того как их подтянули к Промышленному Уровню, такой вещи им уже не сделать.

– Но они, похоже, считают, что вещь принадлежит ей, а не им или нам. Это должно быть очень важно, Роканнон, иначе они не стали бы тратить столько времени, чтобы доставить ее сюда. Ведь объективного времени при полетах от Фомальгаута до Кергелена они теряют довольно много.

– Конечно, несколько лет, – сказал специалист по врасу, которому уже приходилось совершать прыжки от звезды к звезде. – Но это не так уж далеко… Ладно, ни в «Справочнике», ни в «Указателе» нет достаточной информации, чтобы можно было с уверенностью что-либо утверждать. Очевидно, что эти виды не изучены как следует. Может быть, малыши оказывают ей простую любезность. А может, из-за этого проклятого сапфира вот-вот разгорится межвидовая война. Может быть, они исполняют ее желание, потому что считают себя стоящими ниже ее. Или мы просто заблуждаемся и она – их пленница, просто приманка. Как нам судить об этом?.. Кето, ты можешь отдать ей эту вещь?

– Конечно. Вся эта экзотика формально считается только экспонируемой, а не принадлежащей Музею, потому что подобные казусы время от времени случаются. Мы отказываем редко. Мир превыше всего – пока не пришла Война…