Текст книги "Пришельцы с небес"

Автор книги: Роджер Джозеф Желязны

Соавторы: Урсула Кребер Ле Гуин,Пол Уильям Андерсон,Альфред Элтон Ван Вогт,Лайон Спрэг де Камп,Мюррей Лейнстер,Ли Дуглас Брэкетт,Фриц Ройтер Лейбер,Брайан Уилсон Олдисс,Джек Холбрук Вэнс,Джеймс Генри Шмиц
сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 39 страниц)

– Смотри-ка ты, – сказал тот, что его принес. – Настоящий коротышка.

– Дай ему пива, – предложил один из сидящих, со шрамом на лице.

Ему дали пива. Джон осторожно отпил.

– Мало же в него входит, – отметил еще один из сидящих за столом, осмотрев кружку, которую поставил Джон после глотка, который для человека был весьма приличен. – Интересно, а они могут…

– С таким-то размером? – усомнился дилбианин с сумкой. – Хотя он ищет ту коротышку-женщину. Так что…

И шрамоносец выразил сожаление, что у них в распоряжении нет сейчас этой самой коротышки. По его мнению, ее присутствие создало бы возможность для интересных и поучительных экспериментов.

– Иди к чертям! – сказал Джон на бейсике и сразу перевел на дилбианский с помощью наиболее энергичных известных ему выражений.

– Крутой парень! – восхитился владелец сумки, и все засмеялись. – Только со мной лучше крутым не быть.

И он несколько раз шутливо махнул рукой над головой Джона – каждый такой взмах мог бы расколоть череп. Снова всеобщий смех.

– Интересно, – сказал тот, что со шрамом. – Он штуки умеет выделывать?

– А как же, – охотно ответил Джон и взял все еще полную кружку пива. – Смотрите. Хватаюсь как следует, замахиваюсь…

И тут он вдруг резко повернулся, плеснув волной пива в уставленные на него глаза. В следующий момент он уже слетел со стола и пробирался к выходу между дилбианами и ножками столов. Остальные гости, рыча от смеха, не делали попыток его остановить, и он нырнул наружу, в темноту.

Пробираясь во мраке, он обошел гостиницу и упал на какую-то разбитую бочку. Здесь он и решил остаться, пока его не найдет Горный Обрывщик, но тут слева очень тихо открылась и закрылась кухонная дверь.

Джон соскользнул с бочки подальше в темноту. Он успел глянуть лишь краем глаза, но ему показалось, что в дверях стояла дилбианка. Не доносилось ни звука.

Джон пополз обратно. На этих широтах и в это время года единственная луна Дилбии не показывалась, а звезды светили очень слабо. Он неожиданно оступился на краю невидимого склона и застыл, вспомнив край пропасти возле гостиницы.

Ноздри Джона учуяли слабую струйку дилбианского запаха, и донесся звук, будто кто-то принюхивается. У дилбиан обоняние было не лучше человеческого, но каждый вид был очень чувствителен к запаху другого. Запах частично определяется диетой, а частично – психологическим складом. То, что сейчас чуял Джон Тарди, наполовину состояло из запаха сосны, на вторую – из запаха мускуса.

Нюхающие звуки смолкли. Джон задержал дыхание, ожидая, что они послышатся опять. В груди нарастало давление, и в конце концов пришлось выдохнуть. Он медленно повертел головой.

Тихо.

Только в шее потрескивают сухожилия при повороте. Так! А там что такое? Джон пополз обратно по краю обрыва.

Вдруг впереди что-то бросилось из темноты, прямо перед Джоном выросла темная фигура. Он дернулся в сторону, почувствовал, что скользит по краю, и тут по голове что-то ударило как рухнувшая стена, и Джон, кувыркаясь, полетел в темноту, набитую искрами.

Он открыл глаза. Было яркое солнце.

Оно, поднявшись над горной цепью, било прямо в глаза. Джон заморгал и стал отворачиваться от его беспощадного света…

…И схватился, покрывшись холодным потом, за ствол карликового дерева, растущего прямо на обрыве.

Так он провисел секунду, обливаясь потом и глядя вниз. Насколько там глубоко? – сверлила мысль.

Глубины хватило бы.

Джон извернулся и поглядел на пару метров вверх, на край уступа, где стояла гостиница. Близко. Можно вскарабкаться.

Джон Тарди так и сделал.

Когда он появился перед входом в гостиницу, оказалось, что Обрывщик ораторствует перед импровизированным митингом, а четверо, от которых удрал Джон, стоят с виноватым видом между двумя стражниками с топорами перед пожилым дилбианином, сидящим на скамье с видом судьи.

– …почту! – орал Обрывщик, размахивая руками. – Почта священна! Всякий, кто осмелится наложить лапу на доставляемую почту…

Появившийся Джон положил конец судебному процессу.

Потом, промыв порезы на голове и позавтракав концентратом с безвкусным пивом, Джон Тарди снова залез на спину Обрывщика, и они пустились в путь. Сегодня им предстояло пройти от «Острой скалы» до Кислого Брода и Лощин. Как узнал Джон, Лощины были землями родного клана Ужаса, и оставалось надеяться, что они настигнут Ужаса раньше, чем он туда доберется. Тропа вела через подвесные веревочные мосты и вдоль узких скальных карнизов, по которым Обрывщик шел не просто с привычной легкостью, а еще и в глубокой задумчивости.

– Эй! – сказал наконец Джон.

– А? Чего? – очнулся Обрывщик.

– Скажи мне одну вещь, – попросил Джон, ища любой способ заставить своего носильщика бодрствовать. – Как посол получил имя Мелкий Укус?

– А ты не знаешь? – воскликнул Горный Обрывщик. – Я думал, что это все вы, коротышки, знаете. Это из-за старика Кованой Ноги. – Обрывщик заржал. – Он напился и начал распространяться насчет коротышек. «Верну, – кричит, – старые добрые времена!» Ну, и решил он для примера начать с Мелкого Укуса – мы его тогда звали Коротыш. Идет он туда, распахивает дверь настежь – ага, не тут-то было. Коротыш ее тогда так наладил, чтобы открывалась только наполовину. Ну вот, значит, стоит это Кованая Нога у двери, шарит там одной рукой и орет: «Ага, Коротыш! Хрен теперь выйдешь! Я тебя, – кричит, – все равно…» А Коротыш тем временем берет что-то острое и раз его по пальцам, и еще раз! Кованая Нога, значит, заорал как резаный и руку выдернул. А дверь – хлоп!

Обрывщик довольно фыркнул.

– Значит, идет это Кованая Нога обратно в город, пальцы сосет. «Что стряслось?» – Его, значит, встречные и поперечные пытают. «Ничего», – говорит Кованая Нога. «Да нет, что-то стряслось, ты на свою руку посмотри», – говорят ему. «Я вам говорю, ничего! – орет Нога. – Он меня не впустил, чтоб я его не мог сцапать, я и вернулся. А рука тут ни при чем, ерунда это с рукой. Так – говорит, – мелкий укус».

Хохот Обрывщика покатился между скальными стенами громом.

– Старому Кованой Ноге с тех пор проходу не было. Только он с кем-нибудь заведется, тот ему и говорит: «Смотри, Кованая Нога, щас от меня мелкий укус получишь!»

Джон Тарди тоже не удержался от смеха. То ли из-за самого случая, то ли из-за места и времени рассказа, но он живо себе представил, как это было, и это было смешно.

– А знаешь, – сказал Обрывщик через мохнатое плечо, когда Джон отсмеялся, – ты для коротышки ничего.

Он замолчал, будто в нем шла какая-то внутренняя борьба, потом остановился и сел, выбрав удобное место на тропе.

– Слазь, – сказал он. – И обойди вокруг, поговорим.

Джон послушался. Он встал перед сидящим Обрывщиком, и их лица оказались на одном уровне. За мохнатым черным черепом высоко в небе плыли отдельные белые облачка.

– Понимаешь, – сказал Обрывщик, – у Берегового Ужаса пролилась кружка.

– Пролилась… – повторил Джон, но тут же вспомнил, что эта дилбианская идиома означает ущерб, нанесенный чести. – Из-за меня? Он же меня даже не видел.

– Из-за Мелкого Укуса, – сказал Обрывщик. – Но Мелкий Укус – он Гость в Хамроге и в Северной Стране. Ужас не может прямо призвать его к ответу за то, что отговаривал Дрожащие Коленки отдать Ужасу дочку, Ну-И-Фигура-У-Нее. А что-то он делать должен был и потому взял Смазанную Рожу.

– А, – сказал Джон.

– Так что если хочешь ее вернуть, тебе придется драться с Ужасом.

– Драться? – выдохнул Джон.

– У мужчины есть гордость, – сказал Обрывщик. – Вот почему я понять не могу, что тебе делать. В смысле, что ты для коротышки ничего себе. Не трус – вот как ты вчера с этой пьянью обошелся. Но как ты будешь драться с Ужасом – не понимаю, – сказал Обрывщик очень сочувственным тоном.

Джон Тарди молчаливо согласился с почтальоном на все сто.

– Так что ты будешь делать, когда встретишься с Береговым?

– Ну, – сказал Джон, не проясняя ситуацию, – я точно не знаю…

– Ладно, – буркнул Обрывщик, – не мое это дело. Залезай. – Джон зашел за мохнатую спину. – Кстати, знаешь, кто тебя вчера хотел спихнуть с обрыва?

– Кто? – спросил Джон.

– Королева Кобликов. Ну-И-Фигура-У-Нее! – пояснил Обрывщик, когда Джон не понял. – Услыхала, значит, про тебя и как-то нас обогнала. – Голос Обрывщика снизился до бормотания. – Ну, если они думают баловаться с моей почтой…

Джон не обратил внимания. У него были свои проблемы, и, кажется, очень проблемные. Покачиваясь на огромной спине, он снова и снова обдумывал ситуацию. В центре ничего не говорили насчет того, что придется драться с бульдозером чужой расы – этаким гигантским Билли Кидом, имеющим приличный список жертв. Джошуа Гай тоже ничего об этом не сказал. Что тут вообще творится?

Отбросив к чертям правила безопасности, которые требовали «потайного» использования этого прибора, Джон поднял ко рту руку с телефоном.

– Джошу… – начал он и замолчал. По спине потекла струйка пота.

Телефона не было.

В распоряжении Джона было все утро и большая часть Дня, чтобы обдумать этот новый поворот ситуации. Он мог бы обдумывать и дальше, если бы их путешествие вдруг не прервалось.

Они перешли уже неизвестно сколько висящих на паутинке мостов и сейчас подходили к очередному, несколько длиннее предыдущих. Если бы это была единственная разница, Джон, может быть, не очнулся бы от своих мыслей. Но она не была единственной.

Кто-то сделал так, чтобы по мосту нельзя было перейти.

Якоря ближнего конца моста были погружены в скалу где-то на семь-восемь метров выше. И надо было только, что очень просто, чуть подтянуть два несущих троса на дальнем конце. Прогиб пролета уменьшился, и край моста поднялся так, что его нельзя было достать.

Обрывщик наполнил пропасть ругательствами. Ни лебедка, ни лачужка на дальнем берегу на них не ответили.

– Что случилось? – спросил Джон Тарди.

– Не знаю, – неожиданно задумчиво ответил Обрывщик. – Его поднимают только по ночам, чтобы никто не вздумал проскочить, не уплатив сбора.

Он потянулся вверх чуть не до облаков, но все равно прилично не достал до края.

– Подними меня, – предложил Джон.

Они попробовали, и удерживаемый за лодыжки на вытянутых руках Обрывщика Джон был вознагражден видом Узловатой Реки внизу, от которого захватывало дух.

– Обход через Скользкий Перевал займет пять дней, – буркнул Обрывщик, опуская Джона на землю.

Джон подошел осмотреть скальную стенку и не обрадовался увиденному, хотя должен был бы. По ней можно было залезть. И Джон полез с бьющимся у горла сердцем.

– Эй, ты куда лезешь? – заревел Горный Обрывщик.

Джон не ответил – надо было поберечь дыхание, а куда он лезет, было очевидно. Техника лазания была у него неплохая – был кое-какой опыт, но реакция наступила, когда Джон сомкнул руки вокруг грубого шестидюймового каната. Дюйм за дюймом он залез наверх, обхватив трос руками и ногами, и начал ползти к концу моста, парящему в бездне впереди на вполне внушительной дистанции – учитывая обстоятельства.

Покрыв таким способом примерно треть расстояния, Джон понял, что настоящий герой должен был бы встать и нормально пройти по тросу, как канатоходец. Это бы не только произвело впечатление на Обрывщика, но и резко сократило время напряженного ожидания. Джон Тарди пришел к выводу, что он, очевидно, не герой, и пополз дальше.

Наконец он добрался до моста, сполз на него, полежал, тяжело дыша, потом встал и перешел по мосту. На дальнем конце он выбил запор лебедки тяжелым камнем, и мост с грохотом упал на место, подняв облако пыли.

И из этого облака показался целеустремленный и мрачный Горный Обрывщик. Он прошел мимо Джона и скрылся в хижине – откуда тут же донесся треск, удары и рев.

Джон оглянулся, куда бы спрятаться. Он никогда раньше не видел драки двух дилбиан, но слишком очевидно было, что именно она и происходит в хижине.

Но он все еще оглядывался, когда звуки внезапно прекратились и появился Горный Обрывщик, ощупывающий порванное ухо.

– Язык без костей, – буркнул он. – Она до него добралась.

– Кто? – спросил Джон.

– Ну-И-Фигура-У-Нее. Ладно, залезай, Полпинты. Кстати, отлично было сделано.

– Что?

– Как ты через мост лез. Смелость нужна. Ладно, поехали.

Джон залез в седло и задумался.

– Ты его не убил? – спросил он, когда они были уже в пути.

– Кого? Старого Лебедочного Троса? Нет, малость ума ему вложил. Должен же кто-то работать на мосту. Теперь Держись. Отсюда все время под горку, а до брода мы и так Доберемся только к сумеркам.

И действительно, были уже сумерки, когда они дошли До привала у Кислого Брода. Задремавший Джон Тарди Резко очнулся и выпрямился в седле, моргая.

Уходящий свет озарял большую поляну с высокой травой, окруженную лесом с трех сторон. Прямо впереди стоял длинный низкий бревенчатый дом, а за ним плавно текла река, и ее дальний берег был скрыт тенью деревьев и наступающими сумерками.

– Слазь, – сказал Обрывщик.

Джон Тарди спрыгнул на онемевшие ноги, потопал, восстанавливая кровообращение, и вслед за Обрывщиком отодвинул висевшую в дверях шкуру и вошел в дом, освещенный масляными лампами.

Это была большая комната, похожая на зал в «Острой скале», но здесь было чище, просторнее, и постояльцы были здесь куда как тише и трезвее. Оглядываясь в поиске причины такого различия, Джон заметил по-настоящему огромного дилбианина, поседевшего от возраста и ожиревшего. Он сидел с видом патриарха в кресле за столом в дальнем углу помещения.

– Одиночка, – почтительно сказал Обрывщик, – вот это Полпинты. Его отправили по почте.

Джон Тарди заморгал. Вблизи Одиночка внушал еще больше уважения, чем на расстоянии. Он переполнял собой резное кресло, и седой мех на голове касался полированного посоха, лежащего на крючьях на стене в двух метрах от пола. Массивные предплечья и огромные лапы кистей лежали на столе буграми костей и мускулов. Но лицо было библейски безмятежным.

– Садись, – пророкотал он голосом глубоким, как далекий гул барабана в лесу. – Я хотел видеть коротышку. Ты мой Гость, Полпинты, и будешь им, сколько захочешь. Тебе кто-нибудь про меня говорил?

– Я прошу прощения… – начал Джон.

– Ерунда. – Огромная голова чуть кивнула. – Меня зовут Одиночка, Полпинты, потому что я однажды выполнил кровную месть самолично – я был сирота, а против меня был целый клан. Победил я. – Спокойные глаза рассматривали Джона. – Что считалось невозможным.

– Однажды они поймали его на тропе, – вставил Обрывщик. – Он убил всех троих.

– Это оказалось возможным, – произнес будто про себя Одиночка, все так же не отводя глаз от Джона. – Скажи мне, Полпинты, что вы, коротышки, вообще здесь делаете?

– Ну… – Джон моргнул. – Я ищу Смазанную Рожу…

– Я про всех про вас, – сказал Одиночка. – У вас наверняка есть какой-то план. Вас же никто сюда не звал, сам знаешь.

– Ну… – снова начал Джон довольно вяло и попытался пуститься в объяснения. Кажется, оно шло не очень – трудно было описать технологическую цивилизацию, пользуясь дилбийским языком.

Когда Джон Тарди закончил, Одиночка кивнул:

– Понимаю. Если так, почему вы думаете, что мы должны вас, коротышек, любить?

– Должны? – переспросил Джон, готовый на резкий ответ, потому что не зря же он носил рыжие волосы. – Ничего вы не должны. Вам решать.

Одиночка кивнул.

– Дайте мою палку, – сказал он.

Один из стоящих рядом дилбиан снял посох с крючьев и передал ему. Одиночка положил посох на стол – молодой ствол толщиной десять сантиметров – и ухватился за него, разведя руки на два метра.

– На это никто не способен, только я, – сказал он.

Не отрывая рук от стола, он развернул их в стороны.

Посох напрягся в середине как лук и лопнул.

– Вот тебе на память, – сказал Одиночка, отдавая обломки Джону. – Доброй ночи.

Он закрыл глаза и отвалился к спинке, будто задремал. Обрывщик похлопал Джона по плечу и повел прочь к отведенному им ночлегу.

Но Джон, оказавшись в спальне, никак не мог заснуть Изнуряющая усталость сменилась лихорадкой возбуждения, и все время крутился назойливой мухой и повторялся в голове эпизодик с Одиночкой.

В чем был смысл всего этого разговора и сломанного посоха?

Джон внезапно сел, стараясь не шуметь. Рядом с ним на груде мягких ветвей неподвижно спал Обрывщик, подобно остальным обитателям спальни. Вверху, подвешенная на кривом корне дерева, горела единственная лампа. При ее свете Джон достал и рассмотрел обломки дерева. У самой точки слома было видно какое-то уплотнение или узел. Мелочь, но…

Джон нахмурился. Всюду вокруг загадки. И чем он больше думал, тем больше был уверен, что Одиночка пытался ему так что-то сообщить. Что? И кстати, что вообще происходит между людьми и дилбианами и какое отношение его спасательная экспедиция за Смазанной Рожей имеет к заданию убедить упрямых дилбиан стать партнерами? А ведь в этом и есть его цель, как сказал Джошуа Гай.

Джон соскочил с кучи ветвей. Он решил, что Одиночка должен дать ему еще несколько ответов, и более ясных.

Он тихо прошел через всю спальню в общий зал гостиницы.

Дилбиан там было мало – у них в обычае ложиться рано. И Одиночки тоже нигде не было видно. В спальню он не уходил, Джон это знал. Значит, у него своя комната или он куда-то зачем-то вышел…

Джон Тарди прошел к двери и вышел наружу. Постоял, давая глазам привыкнуть к темноте, и пошел вдоль здания прочь от света, падавшего из окна. Постепенно ночные тени обрели форму, широкая поверхность реки засверкала серебром под звездами и обозначились контуры залитой мраком поляны.

Джон осторожно обошел гостиницу сзади. Здесь в отличие от «Острой скалы», на заднем дворе не было мусора, и двор плавно спускался к реке. Там стояли хижины и сараи. Темнота между ними была гуще, и приходилось нащупывать дорогу.

Передвигаясь ощупью, тихо, но все же издавая какие-то неизбежные шумы, Джон, увидел тонкую полоску желтого света. Она падала из щели между двумя кожаными шторами в окне ближайшей хижины. Джон подобрался поближе и собирался заглянуть в щелку, когда из непроницаемой темноты около стены протянулась рука и взяла его за плечо.

– Вы что, очень хотите, чтобы вас убили? – прошипел чей-то голос.

Голос, конечно, был человеческий. И говорил, конечно, на бейсике.

Державший подтащил Джона в темноту и прочь от здания, «рядом с которым они стояли. Они подошли к другой хижине с дверью, распахнутой во внутреннюю черноту, и Джона провели внутрь. Державшая рука его отпустила, дверь тихо закрылась. Послышалось какое-то царапанье, чирканье, и вспыхнула коптилка, заправленная животным жиром.

Джон прищурился от внезапной иллюминации. Когда зрение вернулось, оказалось, что он стоит лицом к лицу с молодой женщиной, такой красивой, какой он в жизни не видел.

Она была на добрых пятнадцать сантиметров пониже его, но на первый взгляд казалась выше из-за стройных очертаний фигуры в комбинезоне, сшитом на заказ. После двух дней с дилбианами она показалась Джону миниатюрной, хрупкой.

Каштановые волосы лежали на плечах двумя крыльями. Зеленые глаза светились над высокими скулами скульптурного лица. Нос тонкий, губы скорее твердые, чем полные, а небольшой подбородок выдавал решительность и волю.

Джон заморгал:

– Кто…

– Я Тай Ламорк, – прошипела она. – Тише говорите!

– Тай Ламорк? Вы?

– Да, да! – нетерпеливо отмахнулась она. – Теперь…

– В-вы уверены? – спросил Джон, заикаясь. – То есть…

– А на кого вы еще ожидали здесь наткнуться… А, поднимаю! – Она яростно воззрилась на него. – Из-за этого прозвища «Смазанная Рожа» вы ожидали увидеть что-то ужасное.

– Ни в коем случае, – твердо возразил Джон.

– Так вот, к вашему сведению, они как-то увидели, как я накладываю косметику. Вот откуда это прозвище.

– Да, естественно. Я же не думал, что…

– Еще бы! Ладно, сейчас это не важно. Главное в том, что вы здесь делаете? Вам что, хочется по голове получить?

– А кто… – Джон Тарди замер. – Ужас здесь?

– Да нет, – сказала она с досадой. – Ну-И-Фигура-У-Нее здесь.

– А! – Джон нахмурился. – Знаете, я все никак не могу этого понять. То есть причем здесь она.

– А она его любит, – ответила Тай Ламорк. – Вообще-то они по дилбийским меркам – идеальная пара. А сейчас дуйте в гостиницу, пока она вас не поймала. Туда она за вами не пойдет – вы Гость.

– Да нет, подождите. – Джон набрал побольше воздуху. – Это же глупо. Я сюда прибыл, чтобы найти вас. Так что давайте вернемся прямо сейчас. Не в Хамрог…

– Вы, – перебила она с чувством, – ни хрена в этом народе не понимаете, Полпинты… то есть Тарди.

– Джон.

– Джон, ты не понимаешь ситуации. Береговой Ужас оставил меня здесь с Ну-И-Фигура-У-Нее, потому что я мешала ему идти быстро. Твой этот Горный Обрывщик идет слишком для него быстро, и он хочет попасть на землю своего клана раньше, чем вы его настигнете – на случай… – ее голос чуть дрогнул, – если ваша встреча повлечет последствия. Это все дело чести, и в этом весь смысл. Джон, ты – почтовое отправление. Ты не понимаешь? Тут дело еще и в чести Горного Обрывщика.

– А! – сказал Джон и замолчал на пару минут. – Ты хочешь сказать, он настаивает на том, чтобы меня доставить?

– А ты как думал?

– Понимаю. – Джон снова замолчал. – Ладно, гори оно все огнем, – сказал он наконец. – Переберемся через мост, обрежем веревки – и с концами. Не можем же мы тебя здесь бросить.

Тай Ламорк ответила не сразу, а ответом было то, что она потрепала его по руке.

– Ты отличный парень, Джон, – сказала она тихо. – Я этого не забуду. Теперь дуй в гостиницу.

С этим словами она задула лампу, и послышались шаги – она ушла.

На следующее утро Одиночки по-прежнему нигде не было видно. И за полчаса, которые прошли до выхода, Джон Тарди не заметил также ни Тай, ни дилбианки, которая могла бы оказаться Ну-И-Фигура-У-Нее. Он снова залез на почтовый мешок Обрывщика, продолжая обдумывать ночные события, и эти мысли не отпускали его и в начале пути.

Путь вел вниз, хотя они все еще оставались в горной стране. Долины и хребты становились более пологими, появились новые породы деревьев.

Но у Джона не было времени это замечать. Уносимый вперед под прохладой утра, потом под жарой дня, он лихорадочно искал общее решение загадок, мучивших его разум, – Одиночка, похищение Тай Ламорк, и почему у него так подозрительно мало информации.

– А скажи мне, – спросил он в конце концов у Обрывщика, – действительно никто из дилбиан не может так сломать посох, как Одиночка?

– Никто не может, – ответил Обрывщик, огибая бугор и уходя в узкую рощу. – И не сможет никогда.

– Понимаешь, – сказал Джон, – там, откуда я родом, есть такой фокус с одной штукой, которая называется «телефонный справочник»…

Он остановился, потому что остановился и Обрывщик, и остановился так резко, что Джон чуть не слетел с почтового мешка. Выпрямившись, он выглянул из-за плеча дилбианина – и застыл, глазея.

Они вышли из лесу в долину, где стояла группа домов, бревенчатых, побуревших от непогод. Дома стояли без всякого порядка вдоль ручья, идущего через всю долину. За ними изогнутые скалы образовывали что-fo вроде естественного амфитеатра, восходящего к лесу.

Но все это Джон заметил только потом. А сейчас перед ним стояла живая стена из пяти больших дилбиан с топорами.

– Вы кого останавливаете?! – зарычал Горный Обрывщик.

– Полный сбор клана Лощин, – ответил тот, что стоял в середине стены. – Праотцы хотят видеть вас обоих. Идемте.

Секироносцы обступили Обрывщика и Джона и повели вниз, через деревню, к амфитеатру, где кишели дилбиане всех возрастов. Их было несколько сот, и подходили все новые. Над ними на скальном уступе сидели шестеро древних дилбиан.

– Это почта! – заревел Обрывщик, подойдя ближе. – Слушайте, вы, клан Лощин…

– Успокойся, почтальон! – обрезал его старый дилбианин, крайний справа среди шести, сидящих лицом к Джону и Обрывщику. – Твоя честь под нашей защитой. Начинай сбор.

– Праотцы клана Лощин судят на горе чести! – прокричал юный дилбианин под уступом и повторил этот клич шесть раз.

По толпе прошло движение. Оглянувшись, Джон увидел Тай Ламорк. При ней стояла пухлая молодая дилбианка, вероятнее всего, Ну-И-Фигура-У-Нее. Сейчас она вела Тай к подножию уступа, и как только привела, заговорила.

– Я – Ну-И-Фигура-У-Нее, – объявила она.

– Мы тебя знаем, – сказал Праотец, сидевший справа.

– Я говорю здесь от имени Берегового Ужаса, который в Озерной Долине поджидает коротышку, известного под именем Полпинты-По-Почте. Этот коротышка здесь. Его кружка пролита – то есть кружка Ужаса. Коротышка принадлежит ему – то есть вот этот, мужчина. Это не значит, что коротышка-женщина ему не принадлежит. Он добыл ее честно и справедливо, и тут не о чем говорить. Ведь ни у кого нет больше чести, чем у Берегового Ужаса…

– Достаточно, – сказал судья. – Мы примем решение.

– Не могу не сказать, что вообще не надо было, созывать сбор. В конце концов, тут все просто…

– Достаточно, я сказал! – зарычал судья. – Замолчи, женщина!

– Ну? – брюзгливо произнес другой судья. – Доводы выслушаны. Оба коротышки здесь. Чего же еще?

– Дозволено ли мне будет сказать? – зарокотал новый голос, и толпа раздалась, пропуская Одиночку к подножию уступа. Праотцы заметно оттаяли, как могут только великие мужи в обществе равных себе.

– Слово Одиночки всегда желанно, – произнес старик, не сказавший до того ни слова. Его голос с возрастом стал высоким, почти как баритон землянина.

– Благодарю, – сказал Одиночка. Он поднял руки, и с ними взметнулся его голос, без усилия накрывая все собрание. – Я прошу вас обдумать ваше решение. Это я только и хотел сказать. Обдумать глубоко – потому что решение клана Лощин свяжет нас всех надолго, и нас, и коротышек.

Он повел рукой в сторону судей и вернулся в толпу.

– Благодарим тебя, Одиночка, – сказал судья, сидящий справа. – Итак, выслушав всех, кто имел что сказать, мы говорим свое мнение. Это дело касается чести Берегового Ужаса…

– А моей? – заревел Горный Обрывщик. – Почта должна быть…

– Придержи язык! – оборвал его судья. – Как я говорил, кружка Ужаса была пролита Гостем в Хамроге. Ужас по всем правилам пролил кружку Гостя, украв одну из его домашних. Само по себе это было бы спором между двоими и не касалось бы клана Лощин. Но вот приходит коротышка и хочет биться с Ужасом за украденную коротышку. И вопрос вот в чем: может ли клан Лощин с честью разрешить Ужасу такую битву?

Он замолчал, давая время, чтобы до слушателей дошло.

– Дабы мы разрешили это с честью, – заговорил он снова, – упомянутая битва должна быть делом чести. И вот возникает вопрос: возможна ли честь между мужем и коротышкой? Мы, Праотцы клана, искали ответ всю ночь и в поисках его спросили себя: «Что есть коротышка? Он таков, как мы, он способен иметь честь и страдать от ее потери?»

Он снова сделал паузу, и по заинтригованной аудитории пробежал шепоток.

– Трудный вопрос, – произнес оратор с оттенком довольства собой, – но ваши Праотцы решили его.

Толпа снова загудела, на этот раз с восхищением.

– Откуда берется честь? – риторически вопросил оратор. – Честь – это вопрос прав, нарушения прав и отстаивания прав. Имеют ли коротышки среди нас какие-нибудь права? Только права Гостя. Помимо этих, можно ли себе представить, что коротышка защищает и поддерживает свои права в нашем мире?

В толпе возникли смешки, поплыли, стали шириться – дилбиане представляли себе эту картину.

– Тихо! – рявкнул другой судья. – Тут вам не праздник возведения дома!

Толпа затихла.

– Ваше проявление плохих манер, – сурово сказал судья справа, – указывает на то же заключение, к которому пришли мы – только путем правильных рассуждений. Смешно даже полагать, что коротышка может быть в нашем мире равным нам и несущим обязательства чести. Оба коротышки будут возвращены целыми и невредимыми Гостю в Хамроге. Ужас не потерял ни капли чести. Вопрос закрыт.

Он встал, и остальные Праотцы встали вслед за ним.

– Сбор окончен, – сказал сидевший справа.

– Нет еще! – заревел Горный Обрывщик и вскочил на каменную скамью, волоча Джона Тарди за пиджак.

– Что вы все знаете про коротышек? – вопросил он. – Я видел вот этого в деле. Когда шайка пьяниц в «Острой скале» пыталась его заставить выделывать штуки, как дрессированного зверька, он оставил их в дураках и сумел уйти от них. Разве это не защита чести? Когда мы сюда шли, мост на Узловатой Щели был поднят так, что не достать. Этот вот рискнул шеей, забрался наверх и спустил мост, рвясь побыстрее наложить лапы на Ужаса и не давая себя остановить. Это ли не воля защитить свои права? И я говорю, что этот коротышка не хуже нас бывает. Пусть он не больше двухлетнего младенца, – проревел Обрывщик, – но я пришел вам сказать, что он мужик железный!

Он обернулся к Джону.

– Что скажешь, коротышка? Хочешь ли ты, чтобы тебе отдали Смазанную Рожу как объедки с тарелки…

Наконец-то размышления Джона дали плоды. Они, да еще кое-что, увиденное на сборе клана, перебросили выключатель, который он пытался нашарить.

– Да где он там прячется, этот ваш Ужас! – крикнул он. – Подавайте его сюда!

Не успел он это выговорить, как его уже схватили и потащили. Ветер свистел в ушах. Подхватив Джона огромными ручищами, Горный Обрывщик бежал к дальнему лесу как регбист с мячом. За ним гнался рев голосов; Джон, обернувшись, увидел, что весь клан Лощин пустился в погоню.

Джон заморгал, прищурился. Его несли со скоростью около пятидесяти километров в час, и толпа догоняла примерно с той же скоростью. Или нет? Долгую секунду Джон приглядывался, потом разрешил себе признать неопровержимый факт. Ура почтальону – он их перегонял!

Возбуждение соревнования охватило и Джона. Пусть его и Горного Обрывщика разделяет биологическая пропасть, но видит небо, в том, что касается соревнования…

Внезапно вокруг сомкнулась лесная тень. Обрывщик побежал по опавшей хвое, сбавив темп до рысцы. Джон перелез через его плечо на почтовый мешок и уселся, вцепившись в упряжь.

В лесу приглушенно ревела погоня. Обрывщик спустил^ся в неглубокую лощину и, поднимаясь по противоположному склону, перешел на свой обычный быстрый шаг. На следующем склоне он снова побежал и так двигался дальше, меняя шаг в зависимости от рельефа.

– Далеко еще до Ужаса? – спросил Джон.

– Он в Озерной Долине, – выдохнул Обрывщик и сообщил расстояние в дилбианских единицах, что было чуть меньше восьми земных километров.

Еще через десять минут они вышли на лесную опушку на краю чашеобразной долины. На ее дне находился луг, а по нему бежал ручеек, в середине луга разливавшийся озерцом. Оно было метров пятьдесят в диаметре и, судя по цвету, достаточно глубокое. У берега стоял дилбианин, поднявший глаза при их приближении.

Джон наклонился вперед и тихо сказал Обрывщику:

– Ссади меня в самую глубокую воду.

Опустив руки, он расстегнул пряжку ремня, пропущенного через петли на поясе штанов.

Горный Обрывщик утвердительно хмыкнул, продолжая спускаться. У края воды метрах в десяти от ждущего дилбианина он остановился.