Текст книги "Пришельцы с небес"

Автор книги: Роджер Джозеф Желязны

Соавторы: Урсула Кребер Ле Гуин,Пол Уильям Андерсон,Альфред Элтон Ван Вогт,Лайон Спрэг де Камп,Мюррей Лейнстер,Ли Дуглас Брэкетт,Фриц Ройтер Лейбер,Брайан Уилсон Олдисс,Джек Холбрук Вэнс,Джеймс Генри Шмиц
сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 39 страниц)

Хайдженс молча жевал.

– Лорен – большая планета, – наконец задумчиво произнес он. – На ней могут быть сотни колоний, которые ничего не знают о существовании друг друга. Честно говоря, до вашего прибытия я был уверен, что я – единственный человек, кто ступал по этой земле. Но если все действительно обстоит так, как вы сказали, легко можно догадаться о том, что случилось с роботами. Подозреваю, что они столкнулись со сфиксами.

Бордман застыл с вилкой в руке.

– Я много читал об этой планете, когда готовился к докладу, – проговорил он. – Сфиксы – это наихудшие представители местной фауны, очень свирепые, холоднокровные плотоядные с особыми генами, слегка похожими на гены нашей ящерицы. Охотятся всегда стаями. Вес взрослого экземпляра от семи до восьми сотен фунтов. Очень многочисленны и смертельно опасны. Именно поэтому людям когда-то была запрещена колонизация Лорена. А потом было решено сначала заселить эту планету роботами, в задачу которых входило сделать ее пригодной для жизни людей. Роботы могут существовать здесь, так как они машины. А какое животное станет нападать на машину?

– А какие машины могут напасть на животных? – пожал плечами Хайдженс. – Сфиксы, разумеется, не станут беспокоить роботов, но разве роботы могут справиться со сфиксами?

Бордман кивнул:

– Я согласен с вами – невозможно создать охотящегося робота. Машина может различать цель, может воспринимать угрозу, но принимать самостоятельные решения она не может. Вот почему людям не угрожает опасность бунта роботов: они просто не способны на действия без предварительных указаний. Но эта колония была запланирована с полным учетом возможностей именно роботов! Когда участок очистили, его обнесли электрическим забором, который зажарил бы любого сфикса, если бы тот попытался перелезть через него.

Хайдженс молча резал мясо. После небольшой паузы он сказал:

– Высадка колонистов происходила зимой. Думаю, это было именно так, судя по тому, что колония некоторое время еще продержалась. И ручаюсь, что последний корабль был здесь до весеннего таяния снегов. Год здесь длится восемнадцать месяцев, как вам известно.

Бордман опять кивнул:

– Да. Высадка была зимой. А последний звездолет опустился до наступления весны. Идея состояла в том, чтобы открыть рудники, очистить поля и обнести все электрической изгородью до возвращения сфиксов из тропиков. Как я понимаю, они там зимуют?

– А вы видели когда-нибудь сфиксов? – осведомился Хайдженс, но тут же добавил: – Нет, конечно, вы не могли их видеть. Если взять ядовитую кобру, скрестить ее с дикой кошкой, выкрасить в рыжий и синий цвета и еще наделить ее водобоязнью и маниакальной жаждой убийства, то вы получите сфикса, но сфикса как индивида. Гораздо более страшная вещь – стая сфиксов. Кстати, они прекрасно лазают по деревьям, никакой забор их не остановит.

– А электрическая изгородь! Через нее никто не сможет перелезть!

– Ни одно животное – кроме сфикса. Но сфиксы – это особая категория. Запах мертвого сфикса заставляет целое стадо метаться с налитыми кровью глазами в поисках его убийцы. Оставьте труп сфикса на шесть часов, и вокруг него соберутся десятки его сородичей. А если вы оставите его на два дня, то их будут сотни. Они будут выть над трупом, а потом…

Дэниэл отложил вилку, чувствуя, что ему больше не хочется есть.

Зато Хайдженс с аппетитом жевал, а затем продолжил:

– Легко можно себе представить, что произошло с колонией. За зиму роботы очистили участок для лагеря и сделали электрический забор. Затем настала весна, и вернулись сфиксы. Вдобавок к своим прочим качествам они чертовски любопытны. Сомнительно, чтобы сфикс мог пройти мимо забора и не влезть на него для того, чтобы поглядеть, что за ним делается. Его убило током. Запах трупа привлек других сфиксов, разъяренных смертью собрата. Некоторые из них, конечно, попытались влезть на изгородь и погибли. И снова на запах мертвечины сбежались новые сфиксы, и в конце концов забор рухнул под тяжестью висящих на нем тел, а может быть, из трупов получилось нечто вроде моста, по которому орда обезумевших чудовищ обрушилась на лагерь и с визгом кинулась на поиски жертв. Очевидно, их было немало.

Бордман отодвинул свою тарелку. Он был очень бледен.

Доналд молча окончил ужин, поднялся и положил тарелки в мойку. Через минуту чистые тарелки были убраны в шкаф.

– Умиляюсь последовательности Колониального Надзора, – ядовито заметил он. – Сначала вы решаете, что планета непригодна для жизни, потом меняете свое решение – и с самоуверенностью идиотов посылаете несколько десятков человек на верную смерть. Нельзя ли посмотреть ваши материалы по этой колонии? Мне интересно, какого типа поселение было у этих роботов.

Дэниэл без колебания открыл свой саквояж и дал Хайдженсу несколько дисков. Это были подробно разработанные планы и описание необходимого оборудования для колонии роботов, начиная от строительного материала и сырья и кончая организацией управленческого аппарата колонией. Но Доналд искал что-то другое. Наконец он нашел нужную информацию и долго вчитывался в текст на экране дисплея.

– Роботы, роботы, – ворчал он. – Почему вы не держите их там, где они на месте, в больших городах для грязных работ? Еще их можно использовать на безатмосферных планетах, где все заранее известно и не может произойти ничего неожиданного. Роботы не годятся для освоения новых, кишащих враждебной жизнью планет. Уж вам ли это не знать – хваленому Колониальному Надзору!

Бордман молчал. Он все еще был смертельно бледен.

– Подумать только! – с убийственным сарказмом продолжал Хайдженс. – Защита колонистов целиком зависела от машин! Да если человек поживет подольше в обществе роботов, мир покажется ему таким же ограниченным, как эти автоматы. Вот подробный план по устройству управляемой защиты. – Он грубо выругался. – Самодовольные, безмозглые идиоты!

– Роботы не так уж плохи. – Бордман решился на дискуссию. – Мы не могли бы без них создать цивилизацию… Нынешнюю цивилизацию, я имею в виду.

– Я тоже имею всех вас в виду – вас, тупых чинуш из Колониального Надзора! – грубо прервал его Хайдженс: очевидно, информация, с которой он знакомился, все больше разъяряла его. – Вы высадили дюжину людей и пятьдесят роботов, которые должны были начать строительство. В следующей партии их было уже не менее пятнадцати тысяч. И держу пари, что потом корабли привезли бы еще!

– Так все и было, – пробормотал Дэниэл.

Он все еще находился в таком шоке, что ругательства Хайдженса не задевали его.

– Чертовы машины! – рявкнул Хайдженс. – Да, вы создали неплохую могилу для тех, кого заслали на Лорен. Отличную, обнесенную током могилу! А вместо надгробных памятников там будут стоять ваши любимые хваленые безмозглые роботы! Чертовы механические куклы, как я их ненавижу! Должно быть, такие же чувства испытывали древние к своим рабам. Они заставляли их делать работу, которую мог сделать для себя каждый человек, но считал это ниже своего достоинства, – самую унизительную работу! И в конце концов оказывались в зависимости от них…

– Ваши взгляды вполне аристократичны, – тихо возразил Бордман. – Но, насколько я понимаю, именно роботы чистят медвежий загон.

– Нет, – отрезал Хайдженс. – Это делаю я. Медведи – мои друзья, они дерутся за меня, часто рискуя при этом жизнью. Ни один робот не вычистит хорошо их помещение.

Он долго хмуро молчал, вслушиваясь в ночной концерт за стеной – теперь многоголосицу дополнял почти правдоподобный визг ржавого насоса.

– У вас есть здесь записи о рудных разработках? – наконец спросил он, снова поворачиваясь к экрану. – Если у них были открытые шахты, то не о чем и говорить. Но если они вырыли туннель и оттуда наблюдали за роботами, есть надежда, что хоть кто-то из людей мог уцелеть…

– К черту! – встряхнувшись, вдруг резко прервал его Бордман. – Я – инспектор Колониальной Службы и уже говорил вам, что мой долг – отправить вас в тюрьму. Вы рисковали жизнью миллионов людей, поддерживая бескарантинный контакт с незаконно заселенной планетой. И даже если бы вы спасли кого-нибудь из колонистов, это не облегчило бы, а только ухудшило ваше положение. Тогда появились бы весьма нежелательные свидетели вашего пребывания здесь…

Дэниэлу не нравилось то, что он говорит, но он не мог остановиться – напряжение, не отпускавшее его с момента высадки на планету, напряжение, достигшее апогея при известии о страшной судьбе колонии на Лорене, разряжалось теперь в этих бессмысленно-угрожающих фразах. Но Хайдженс как будто не слышал его, продолжая сосредоточенно искать нужную информацию. Вдруг он замер и пробормотал:

– Они проложили туннель.

Затем громко добавил:

– А о свидетелях я буду думать, когда для этого придет время.

Он открыл дверцу шкафа и достал ящик, наполненный всякой всячиной. Там был целый набор проволоки, болтов, шурупов, разных винтиков – вещей, необходимых в хозяйстве человека, который считает себя единственным жителем Солнечной системы, своего рода Робинзоном Крузо этой планеты.

– Что это вы собираетесь делать? – спросил пристально наблюдавший за его действиями Бордман.

– Попытаюсь узнать, остался ли кто-нибудь из колонистов в живых. Я сделал бы это и раньше, если бы знал о существовании колонии. Пока я не могу доказать, что они погибли, я буду исходить из того, что кто-то там еще жив. До колонии полторы недели пути. Странно, что мы оказались так близко друг от друга. – Он деловито отбирал нужные ему инструменты.

Бордман молча наблюдал за этими сборами, но когда Доналд принялся возиться с каким-то диковинным электронным аппаратом, не выдержал и спросил:

– Что это за штуковина? Зачем она нужна?

– Вы когда-нибудь думали о том, что такое поиски потерпевших аварию? – спросил Хайдженс, не оборачиваясь. – Есть планеты, площадь которых составляет миллионы квадратных миль. Вам известно, что корабль приземлился, но нет никаких сведений, где он находится. Вы считаете, что у тех, кто уцелел, есть запас горючего, так как без него не может долго существовать ни один цивилизованный человек с тех пор, как он научился обрабатывать металл. Для светового сигнала нужны очень точные вычисления и инструменты. Смастерить их самим невозможно. Так что, по-вашему, будет делать потерпевший аварию цивилизованный человек, чтобы спасательный корабль отыскал его на клочке земли в одну квадратную милю?

Бордман молча развел руками.

– Человек начнет с того, что вернется к первобытному состоянию, – наставительным тоном сказал Хайдженс, – он будет жарить мясо на костре, как и его далекие предки. Он наладит очень примитивную сигнализацию. Без станков и специальных приборов больше ничего сделать нельзя. Потерпевший аварию должен наполнить эфир сигналами, чтобы его услышали люди, отправившиеся на поиски. Вы согласны со мной, Бордман? Он сделает искровой передатчик и настроит его на выход самых коротких волн, какие только ему удастся получить, примерно от пяти до пятидесяти метров. Некоторые сигналы облетят вокруг всей планеты под ионосферой, и любой корабль, проходящий ниже ионосферы, примет их, зафиксирует место, откуда они исходят, и направит путь прямо туда, где потерпевший аварию в Самодельном гамаке посасывает жидкость, которую ему удалось извлечь из местных растений. Эта, как вы выразились, «штуковина» принимает только короткие волны. Я могу поменять тут несколько деталей, чтобы настроить ее на более длинные. И если в эфире есть сигналы бедствия, то мы их услышим. Но не думаю, что они есть.

Он продолжал работать, а Дэниэл в смятении наблюдал за ним.

Внизу раздавался равномерный храп Сурду Чарли и сонное ворчание Ситки. Ему, очевидно, приснился сфикс. Семпер с шумом встряхнулся, встопорщив перья, сунул голову под гигантское крыло и снова заснул. Звуки из чащи проникали даже сквозь стальные шторы. Бордман сердито сказал:

– Послушайте, Хайдженс! У вас есть все основания меня убить. Но, очевидно, вы не намерены так поступать. Вам было бы выгоднее оставить в покое эту колонию роботов, а вы собираетесь помочь попавшим в беду людям. И все-таки вы преступник! Я в этом уверен, так как именно с таких планет, как Лорен, были завезены опасные бактерии, и это стоило жизни миллионам людей. Но все-таки вы – подобные вам – продолжаете рисковать. Для чего вы это делаете? Для чего вы совершаете поступки, которые могут стать причиной гибели многих людей?

Доналд усмехнулся:

– Не могу ответить за всех подобных преступников, но что касается моего Ужасного Преступления, то не следует считать, будто не было принято никаких санитарных и карантинных мер предосторожности. Все было сделано по всем правилам. Что же касается остального… А, вы все равно не поймете!

– Да, я не понимаю. Но это еще не доказывает, что я не могу понять. Скажите все-таки, почему вы пошли на преступление?

Хайдженс осторожно вынул маленький электронный блок и начал ввинчивать новый, значительно большей мощности.

– Я преступник потому, что эта роль меня вполне устраивает. Каждый старается вести себя согласно своим представлениям о себе самом, правда, далеко не каждому это удается. Вот вы – порядочный гражданин, честный служащий и считаете себя разумным цивилизованным человеком. А ведете себя совсем не так, как надлежало бы таковому. Вы напоминаете мне о необходимости вас убить или сделать что-нибудь подобное, в то время как любое разумное животное сделало бы все, чтобы заставить меня забыть об этом моем намерении. Ну, и я совершаю поступки, на которые не решилось бы ни одно разумное животное, просто потому, что таково мое представление о том, как должен вести себя человек, стоящий гораздо выше разумного животного.

Он тщательно укрепил один за другим все винты.

– Да это целая религия, – задумчиво произнес Бордман.

– Самоуважение, – поправил Хайдженс. – Я не люблю роботов. Они слишком похожи на разумных животных. Робот будет делать все, что он может, если этого потребует от него человек. А просто разумное животное сделает то, что потребуют обстоятельства. Я уважал бы робота, если бы он ударил меня, не желая подчиниться моему приказу и делать то, что он не хочет. Вот возьмите медведей внизу. Это вам не роботы, а вполне достойные и заслуживающие уважения звери. Они бы разорвали меня в клочья, если бы я попытался заставить их что-нибудь сделать, что идет вразрез с их представлением о достоинстве. Фаро Нелл вступила бы в единоборство со мной, да и со всем человечеством, попытайся я обидеть Наджета. С ее стороны это было бы неразумно, бессмысленно и нелогично. Она бы, конечно, проиграла и погибла. Но я именно за это ее люблю. И я тоже бы вступил в единоборство с вами и со всем человечеством, если бы вы попытались заставить меня сделать что-нибудь против моей природы. И я тоже вел бы себя глупо, неразумно и нелогично… – Помолчав, Хайдженс добавил: – И вы тоже. Только вы не сознаетесь в этом.

Он закрепил регулятор.

– А кто заставлял вас сделать это? Ну, поселиться на запрещенной для колонизации планете? – Вопрос был задан с искренним любопытством. – Почему вы стали нарушителем закона? Против чего вы взбунтовались?

Хайдженс нажал кнопку и начал поворачивать регулятор своего перестроенного приемника.

«Такие штуковины, – подумал Дэниэл, – я видел только в музее истории техники».

– Против чего я взбунтовался? – переспросил Хайдженс насмешливо. – Знаете, когда я был молод, все вокруг пытались сделать из меня сознательного гражданина и порядочного служащего. Они хотели превратить меня в высокоинтеллектуальное разумное животное и ни во что больше. Разница между нами, Бордман, в том, что я это понял вовремя, и естественно, что я взбун…

Он не закончил фразу. Слабое потрескивание вдруг донеслось из динамика передатчика, приспособленного для приема волн – когда-то их называли «короткими».

Хайдженс вскинул голову, напряженно вслушиваясь и медленно поворачивая регулятор. На фоне треска и свиста стало доноситься какое-то бормотание. Когда Доналд изменил настройку, бормотание стало явственнее, и, наконец, они услышали ряд последовательных звуков, какое-то нестройное жужжание. Три отрывистых жужжащих звука. Затем пауза в две секунды, три долгих звука, снова пауза и три коротких сигнала. Потом молчание, длящееся пять секунд, – и все сигналы повторились сначала.

– Дьявол, – выругался Хайдженс. – Вам когда-нибудь приходилось такое слышать?! Это старинный сигнал бедствия – SOS. Кто-то там, должно быть, в свое время начитался романов, раз он знает о нем. Значит, в вашей законной, но ныне не существующей колонии, кроме роботов, есть люди. И они просят о помощи, в которой, полагаю, здорово нуждаются.

Он пристально посмотрел на Бордмана.

– Самым разумным было бы сидеть и ждать, когда появится корабль с вашими или моими друзьями. Корабль поможет пострадавшим лучше, чем это сделаем мы, и, разумеется, куда быстрее их отыщет. Но, возможно, этим бедолагам дорога каждая минута. Поэтому я собираюсь взять медведей и попытаться добраться до них. Вы можете нас здесь подождать, если хотите. Честно говоря, путешествие на Лорене – отнюдь не увеселительная прогулка. Нам придется отвоевывать каждый фут пути: слишком уж много здесь «вредоносной фауны»!

– Не дурите. – Бордман встал. – Конечно, я тоже пойду. За кого вы меня принимаете? И вдвоем у нас будет в два раза больше шансов…

Хайдженс усмехнулся:

– Не совсем так. Вы забыли про Ситку, Сурду Чарли и Фаро Нелл. Если вы пойдете, нас будет пятеро вместо четырех. И Наджета, конечно, тоже нужно будет взять. Помощи от него немного, но нельзя ведь оставить малыша одного! И еще у нас есть Семпер… Да, вы не удвоите наших возможностей, Бордман, но раз вам так хочется быть глупым, неразумным и нелогичным, я буду рад, если вы присоединитесь к нам.

III

Огромный острый каменный уступ навис над речной долиной. Внизу широкий ручей стремительно бежал на запад, к морю. В двадцати милях к востоку прямо на фоне неба поднималась гряда гор. Их вершины, расположенные на одном уровне, сливались вместе, образуя сплошную стену.

Точка в небе быстро росла. Захлопали огромные крылья, Семпер приземлился и, резко крутя головой, стал обозревать немигающим взглядом скалы. На груди у него был прикреплен маленький аппарат. Орел поднялся по гладкому камню к вершине утеса и застыл там – гордая и одинокая фигура на фоне серых туч.

Послышались треск, рычание, а затем сопение. Ситка Пит вперевалочку вышел из-за поворота. На спине он нес поклажу. Сбруя сложной конструкции должна была удерживать на спине тюк и во время сражений, когда медведю приходилось пускать в ход передние лапы. Ситка прошел по открытой площадке к утесу и посмотрел вниз. Он явно кого-то высматривал, а когда вплотную приблизился к Семперу, орел раскрыл свой огромный изогнутый клюв и издал негодующий клекот. Ситка и ухом не повел, удовлетворенно вздохнул и сел. Его задние лапы смешно разъехались, как у игрушечного мишки.

С шумом и сопением появился Сурду Чарли, он тоже тащил тяжелый тюк. За ним шел Бордман с Наджетом и Фаро Нелл – к ее сбруе была привязана туша какого-то животного, похожего на оленя.

Доналд сбросил на землю свой заплечный мешок, достал самодельный приемник и установил его на земле. Натянув воздушную антенну, он закопал большой кусок гибкой проволоки и размотал маленькую направленную антенну. Дэниэл тоже снял с плеч мешок и внимательно наблюдал за действиями Хайдженса, который уже надел наушники.

– Следите за медведями, Бордман, – велел он. – Ветер Дует в нашем направлении. Медведи по запаху чувствуют, если кто-то идет по следу. Они дадут нам знать.

Хайдженс извлек из мешка инструменты и снова занялся приемником. Из аппарата отчетливо донеслись свистящие потрескивающие звуки: три коротких сигнала, затем три Длинных и опять три коротких. Три точки. Три тире. Три точки. Снова и снова SOS, SOS, SOS…

Сделав отметку в своем блокноте, он передвинул направленную антенну на тщательно отмеренное расстояние. Затем снова отметил место и записал показания приемника. Доналд проверил направление сигналов не только по громкости, но и по силе, с максимальной точностью, возможной для его портативной аппаратуры.

Сурду тихо заворчал. Ситка Пит понюхал воздух и поднялся на ноги. Фаро Нелл дала шлепок Наджету, и он, скуля, отлетел в самый дальний конец площадки. Медведица замерла, ощерившись. Она смотрела на тропинку, по которой только что поднялся их боевой отряд.

– Проклятие! – буркнул Хайдженс.

Он встал с земли и махнул рукой Семперу, который, услышав шум, повернул голову. Орел пронзительно закричал, нырнул со скалы и через мгновение был уже в воздухе. Пока Доналд доставал оружие, Семпер отлетел на сотню футов и стал описывать в воздухе причудливые фигуры. Когда он снизился, Хайдженс посмотрел на свою ладонь. Маленькая пластинка отражала все, что фиксировала телевизионная камера на груди Семпера, – кусок качающейся земли с какими-то движущимися между деревьями точками.

– Сфиксы. Восемь штук. И не ищите их на дороге, Бордман. Они бегут параллельно нам, по обеим сторонам тропинки. Они всегда пытаются неожиданно напасть с флангов. Слушайте, Бордман! Медведи прекрасно сами справятся со сфиксами, которые нападут на них. Наша задача – помочь им и подстрелить остальных. Цельтесь в туловище, ясно? Не тратьте заряды на лапы и башку. И будьте спокойны, не дергайтесь!

– Я спокоен, – сквозь зубы ответил Дэниэл. – Я совершенно спокоен!

– Не хотел вас обидеть, дружище, но ведь это ваш первый бой здесь, – прислонясь спиной к скале, улыбнулся Доналд. – А в первом бою людям свойственно делать глупости. Так вот, самое главное – не попадите сгоряча в медведей, ясно? Можете не подстрелить ни одного сфикса, но упаси вас бог ранить кого-нибудь из медведей!

Он сдвинул предохранитель своего верного ружья.

Фаро Нелл с громовым рычанием встала между Ситкой и Сурду. Ситка посмотрел на нее и презрительно засопел, как бы насмехаясь над ее страшными криками, от которых кровь застывала в жилах. Он и Сурду отодвинулись подальше от Нелл. Пока все было спокойно. Мертвую тишину нарушали лишь крики лоренских «птиц» и рычание Фаро Нелл.

Бордман стиснул рукоятку бластера. Стоя плечом к плечу с Хайдженсом, он старался быть спокойным – абсолютно спокойным! И все-таки его слегка трясло.

Семпер снова закричал и, захлопав крыльями, резко снизился над деревьями…

А в следующий миг восемь сине-рыжих дьяволов рысцой выбежали из-за кустов. Торчащие рога и острые шипы создавали впечатление, что эти создания вырвались прямиком из ада. Бордман вжался в скалу до боли в спине. До сих пор он видел только голограммы и не подозревал, до чего они далеки от кошмарной внешности оригиналов.

Разбрызгивая слюну, сфиксы бросились на медведей с визгом, похожим на крики дерущихся котов. Хайдженс быстро поднял ствол. Пуля настигла сфикса и свалила его под ноги сородичей.

Фаро Нелл, ужасное воплощение ярости, первой вступила в бой. Бордман наконец пришел в себя и тоже выстрелил, но луч отклонился, разрезав ствол дерева в полуфуте от ближайшего сфикса. Ситка Пит, стоя на задних лапах, наносил во все стороны мощные удары. Бордман выстрелил еще раз, на этот раз удачнее – сфикс, в которого он Целился, упал на бок. Сурду Чарли с громовым рыком всей тяжестью навалился на двухцветное чудовище и покатился с ним по земле, царапая его лапами. Кожа на брюхе сфикса оказалась податливее, чем остальная шкура. Вереща от боли, волоча за собой внутренности, сфикс пополз в сторону… Далеко уползти ему не удалось.

Одна из тварей, воспользовавшись суматохой, приготовилась прыгнуть на Ситку сзади, но Хайдженс одним метким выстрелом уложил ее. Два сфикса атаковали Фаро Нелл.

Одного убил Бордман, другого почти пополам разорвала в ярости медведица. Ситка выпрямился, пытаясь стряхнуть с себя сразу нескольких чудовищ. Сурду кинулся к нему, стащил одного из сфиксов и задушил. Так же он разделался и с остальными.

И неожиданно Хайдженс и Бордман увидели, что целиться им больше не в кого.

Звери, ощетинившись, бродили между трупами. Ситка с ворчанием поднял безжизненную голову сфикса и нанес удар, затем другой. Так он расправился со всеми сфиксами и успокоился только тогда, когда увидел, что все враги лежат совершенно неподвижно. Семпер, хлопая крыльями, слетел вниз. Во время битвы он все время с криками летал над головами спутников, но его присутствие почти не ощущалось в горячке боя.

Хайдженс по очереди подходил к медведям и ласково говорил с ними, стараясь их успокоить. Труднее всего было утихомирить Фаро Нелл. Она со свирепой страстностью вылизывала Наджета и не переставая рычала.

– За работу! – наконец скомандовал Хайдженс.

Он видел, что Ситка собирается снова сесть.

– Сбросьте трупы со скалы! Ситка! Сурду! Хоп!

Бордман, облизывая губы, смотрел, как огромные медведи потащили к утесу мертвых сфиксов. Кувыркаясь в воздухе, пестрые чудовища полетели вниз, в долину.

– Теперь, – заметил Хайдженс, – их ближайшие приятели соберутся вокруг и устроят плач, если не нападут на наш след. Если бы мы были у реки, я бы отправил трупы вниз по течению, и тогда пусть их родственники искали бы место для оплакивания. Дома же я всегда сжигаю трупы около станции.

Доналд развязал мешок, который нес Сурду, и вытащил вату и бутыль с антисептической жидкостью. Он промыл все раны и царапины у медведей и пропитал их шерсть жидкостью в тех местах, где могли быть следы ядовитой крови сфиксов.

– Это средство хорошо еще и тем, что уничтожает запах, – сказал он, – не то все сфиксы побегут по нашим следам. Когда мы двинемся, я смажу медведям лапы.

Бордман молчал, злясь на себя за первый неудачный выстрел. Да, в конце битвы он стрелял очень неплохо, но тем не менее чувство досады не проходило. Он с горечью сказал:

– Если вы решите проинструктировать меня, как действовать в случае вашей гибели, то, по-моему, не стоит стараться. Все равно не поможет.

Хайдженс ухмыльнулся и хлопнул его по плечу.

– Поздравляю, Бордман! Вы только что получили боевое крещение! Теперь вы полноправный член нашего отряда. Поздравляю!

Дэниэл только вздохнул и махнул рукой, но в глубине души ему было приятно это слышать. И он не смог не ответить улыбкой на дружескую улыбку Хайдженса.

Порывшись в мешке, Хайдженс достал пачку увеличенных стереоснимков той части планеты, на которой они находились. Он сориентировал карту по местности и аккуратно провел линию через все фото.

– Сигнал SOS доходит из какого-то места недалеко от колонии роботов, – задумчиво произнес он. – Мне кажется, немного южнее колонии. Может быть, из шахты, которую они вырыли на окраине плато. Видите на карте две отметки? Одна от станции и вторая отсюда. Я нарочно отклонился от прямого пути, чтобы поймать сигналы и тем самым получить два направления к передатчику. Если раньше можно было предполагать, что сигналы идут с другого Конца планеты, то теперь я твердо знаю, что это не так.

– Но эти сигналы с тем же успехом могут исходить не из колонии роботов, – возразил Бордман.

– Все может быть. Ведь в колонию приходили корабли. Один из них мог потерпеть катастрофу…

Доналд упаковал всю аппаратуру и сделал знак медведям. Отведя их за поле битвы, Хайдженс смазал им антисептической жидкостью лапы, на которых оставались следы крови сфиксов. Затем поманил рукой Семпера, летающего над скалами.

– Двинулись, – сказал он кодьякам. – Вперед! Хоп!

Отряд спустился с горы и вошел в лес. Теперь настала очередь Сурду идти первым. Ситка ковылял за ним. Фаро Нелл с Наджетом шла за людьми. Она не спускала глаз с медвежонка, еще совсем маленького, несмотря на свои шестьсот фунтов. Над головой хлопал крыльями Семпер, выделывая гигантские круги и спирали. Он никогда далеко не отлетал. Хайдженс время от времени проверял на пластинке изображения, которые фиксировал аппарат, прикрепленный на груди у Семпера. Это был неплохой способ воздушной разведки.

Прошло порядочно времени, прежде чем Доналд сказал:

– Мы отклонились вправо. Но прямо идти опасно. Похоже, что стая сфиксов кого-то поймала и теперь пожирает добычу.

– Скопление такого количества плотоядных, – проговорил Бордман, – противоречит всем научным законам. Ведь на каждое плотоядное обычно приходится довольно большое количество других животных. Если их разведется очень много, они уничтожат всю дичь и сами погибнут от голода.

– Они уходят на всю зиму, – терпеливо объяснил Хайдженс. – А зима здесь не такая суровая, как могло бы казаться. Многие животные здесь размножаются, когда сфиксы уходят На юг. У этих тварей есть какое-то время «пик», а потом целыми неделями вы можете не встретить ни одного сфикса. И вот – трам-пам-пам! – глядь, все леса снова кишат ими. Сейчас они движутся на юг, очевидно, переселяются… Непонятно только, почему именно в этом направлении. Впрочем, на этой планете почти не было натуралистов. Ведь здесь вредоносная фауна, – добавил он язвительно.

Бордману следовало бы парировать этот выпад в сторону Колониального Надзора, но он почему-то не рассердился. Он был старшим офицером Колониальной Службы, ему не раз приходилось высаживаться на незнакомых планетах для обследования колоний, которые создавались на новых, зачастую самых диких территориях, но он впервые попал в такую враждебную для себя обстановку. Сейчас его жизнь зависела от прихотей незаконного колониста. Он оказался втянутым в безумное по своей рискованности предприятие только потому, что механическая искровая сигнализация продолжала все еще действовать – хотя те, кто создал ее, наверняка погибли. Да и своей жизнью он обязан трем гигантским медведям и плешивому орлу. Если им удастся добраться до колонии роботов, вряд ли они сумеют справиться с ордой разъяренных сфиксов.

И… И он чертовски устал, карабкаясь по горам и пробираясь сквозь лес вслед за Хайдженсом, которому, похоже, не была знакома эта местность.

Да, многие понятия Бордмана о возможностях цивилизованного человека перевернулись. Роботы – великолепное изобретение для выполнения заранее намеченного плана, точного подчинения инструкциям, но они совершенно не были подготовлены к встрече со случайностями, если же сталкивались с чем-нибудь непредусмотренным, то оказывались совершенно беспомощными перед лицом необычных обстоятельств. Цивилизация, создаваемая роботами, могла существовать только в среде, где вся жизнь протекала по намеченному плану, там, где от роботов не могли потребовать ничего нового, а здесь…

Сейчас он чувствовал себя сбитым с толку роботом – ему ведь тоже никогда еще не приходилось сталкиваться с чем-нибудь подобным. Это было отвратительное ощущение…

Бордман вдруг обнаружил, что рядом с ним – и, похоже, уже давно – бежит Наджет. Медвежонок прижал уши и заскулил, поймав на себе взгляд человека. А ведь, пожалуй, Наджет получает с воспитательной целью не меньше шлепков, чем он сам, – хотя пока страдает только лишь его самолюбие! Эта забавная мысль заставила Дэниэла улыбнуться.