Текст книги "Пришельцы с небес"

Автор книги: Роджер Джозеф Желязны

Соавторы: Урсула Кребер Ле Гуин,Пол Уильям Андерсон,Альфред Элтон Ван Вогт,Лайон Спрэг де Камп,Мюррей Лейнстер,Ли Дуглас Брэкетт,Фриц Ройтер Лейбер,Брайан Уилсон Олдисс,Джек Холбрук Вэнс,Джеймс Генри Шмиц
сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 39 страниц)

Где-то вдалеке раздался глухой удар.

– Пушка, – сказал подошедший Робра. – Это возле казарм.

– Да пускай веселятся. Скоро там будут наши ребята, – сардонически заметил Локланн.

– Да-да, конечно. – Робра заметно нервничал. – Но было бы недурно, если бы они дали нам об этом знать. А то мне что-то не по себе. Не нравится мне просто так тут стоять.

– Это ненадолго, – сказал Локланн.

Он оказался прав. К нему, шатаясь, подбежал человек.

– «Буревестник»… – прохрипел он. – Большое здание, куда ты нас послал… там полно солдат… они нас отбросили от двери…

– Да ну! Я-то думал, что это всего лишь дом наместника, – сказал Локланн и засмеялся. – Хотя у него, наверное, были гости. Пойдем, я сам взгляну. Робра, прими здесь командование.

Он показал пальцем, выбрав тридцать солдат, и они рысью побежали за ним по улицам, пустым и безмолвным, – слышался только стук подошв и лязг оружия. Жители сейчас наверняка забились по домам и дрожат от страха. Тем проще будет их согнать в кучу, когда начнется сбор добычи.

Послышался рев схватки. Локланн стремительно завернул за угол и прямо перед собой увидел дворец – старое, покрытое красной черепицей здание с обшарпанными стенами. Люди с «Буревестника» сражались у парадного входа. Убитые и раненные в последнем приступе густо устилали землю.

Локланн оценил ситуацию с первого взгляда.

– О других дверях эти тупицы, конечно, и не вспомнили, – вздохнул он. – Джонах, бери пятнадцать ребят, выбей любую боковую дверь и ударь сзади. А мы пока этих свяжем боем.

Локланн поднял над головой забрызганную кровью секиру и пронзительно закричал:

– Каньон!

– Каньон! Каньон! – подхватили его солдаты и вслед за ним бросились в битву.

Атакующие снова откатились назад, окровавленные и запыхавшиеся. В широком дверном проеме стояло с полдюжины мейканцев. Это были не простолюдины: мрачные, с острыми бородками и яростно встопорщенными усами, в парадной черной одежде, красные плащи намотаны на левую руку вместо щитов. В правой руке у каждого была длинная тонкая шпага. За ними стояли другие, готовые в любую минуту заменить находящихся в первом ряду.

– Каньон! – крикнул Локланн, подбежав к ним.

– Кель Дио Вела! – прокричал высокий седой дон. На его шее висела золотая цепь – знак власти. Рука, в которой он держал шпагу, скользнула вперед.

Локланн парировал удар. Дон оказался очень быстр и рипостом направил оружие в грудь противника, но острие не пробило шестислойную кожаную кирасу.

Люди Локланна рубились с обеих сторон, не обращая внимания на выпады. Локланн ударил по клинку седого дона и выбил оружие.

– Дон Мивель! – крикнул юноша рядом с кальде. Старик зарычал, выбросил вперед руки, сумел схватиться за секиру и с силой тролля вырвал ее из рук Локланна. В его глазах Локланн прочел свою смерть. Дон Мивель взмахнул секирой. Локланн выхватил пистолет и выстрелил в упор.

Дон Мивель рухнул. Локланн подхватил его, сорвал золотую цепь и набросил себе на шею. Выпрямляясь, он почувствовал сильный скользящий удар по шлему. Локланн подобрал секиру, уперся ногами и ударил.

Обороняющиеся сражались отчаянно.

Сзади раздались крики, Локланн обернулся и увидел за спинами своих солдат металлический блеск. Выругавшись, он понял, что во дворце были еще люди, кроме тех, что обороняли дверь. Остальные сделали вылазку и зашли ему в тыл!

Колющий удар в бедро. Не больнее, чем укус, но Локланн рассвирепел.

– Чтоб тебя мать снова такой же мразью родила! – проревел он. В ярости он пробился из свалки и оглядел битву.

Судя по ярким полосам на форме, пикам и мачете, появившиеся сзади солдаты были в основном дворцовыми охранниками. Но у них были союзники – с дюжину человек, каких Локланн никогда не видел и даже не слышал о таких. Темноволосые, с коричневой кожей, как у инцев, лицами больше похожие на белых людей, с замысловатыми голубыми узорами на коже, одетые только в набедренные повязки и с венками из цветов на головах. Они более чем умело орудовали ножами и дубинками.

Локланн разорвал штанину, чтобы посмотреть на рану. Так, пустяки. Но вот его люди ввязались в совсем нешуточный бой. Он увидел Морка сунна Бренна, взмахнувшего мечом над головой одного из темнокожих, рослого и надевшего поверх своей юбки богато выглядевшую блузу. Только дома, в законных схватках, Морк точно убил четырех. Скольких он убил в других местах, не знал никто. Темнокожий просто стоял на месте с ножом в зубах, свободно опустив руки. Когда лезвие опустилось на то место, где он только что стоял, его там просто не было. По-прежнему сжимая нож в зубах, непонятный воин ударил нападавшего ребром ладони по запястью. Локланн отчетливо услышал треск ломающейся кости. Морк закричал. Иностранец ударил его в кадык. Морк упал на колени, кашлянул кровью, осел и больше не двигался. Тут же налетел другой обитатель небес, держа над головой высоко поднятую секиру. Чужестранец снова уклонился от удара, поймал его на бедро и подтолкнул вперед. Солдат ударился головой о мостовую и затих.

Теперь Локланн заметил, что строй непонятных воинов образовывал кольцо. Внутри него тоже находились люди, но они не сражались. Женщины. Октай и Улагу-людоед, эти гады выводят из дворца женщин! Между тем битва остановилась: пираты отошли назад и занимались собственными ранами.

Локланн ринулся вперед:

– Каньон! Каньон!

– Руори Ранги Лоханназо, – вежливо сказал рослый мужчина и отдал своим воинам несколько приказов. Его группа начала отходить.

– За ними, подонки! – заорал Локланн. Его люди кое-как собрались вместе и двинулись следом. Арьергард отступавших выставил пики, и пираты отступили. Локланн побежал через пустую площадь.

Рослый мужчина заметил его. Серые глаза сузились, вглядываясь в золотую цепь кальде, и стали холоднее зимы.

– Значит, ты убил дона Мивеля, – произнес Руори по-спански. Локланн понял его. Он выучил спанский от пленников и наложниц в своих многочисленных налетах на юг, хотя никогда так далеко не забирался. – Ах ты, шелудивая тварь…

Локланн поднял пистолет. Рука Руори мелькнула в воздухе, и внезапно в правый бицепс пирата вонзился нож. Он выронил оружие.

– Я еще вернусь за ним! – крикнул Руори и приказал своим спутникам: – На корабль!

Локланн уставился на хлеставшую из раны кровь. Он услышал короткий шум схватки – беглецы прорвали строй уставших каньонцев. В пустых дверях дворца – их защитники ушли вместе с Руори – показались люди Джонака.

К Локланну, все еще глядевшему на свою рану, приблизился человек.

– Догнать их, шкипер?

– Нет, – сказал он.

– Да ведь они ведут сотню женщин, и молодых девок тоже!

Локланн, как выбежавший из холодной воды на берег пес, встряхнул головой.

– Нет. Надо найти лекаря и зашить мою рану. Да и потом, дел много. Этими пришельцами мы займемся позже, если представится случай. А сейчас надо чистить город.

3

По причалу были разбросаны трупы, некоторые из них обгорели. На фоне зданий складов они казались какими-то чересчур маленькими, все равно как разбросанные плачущим ребенком тряпичные куклы. Тянулся и щипал ноздри пушечный дым.

Помощник капитана Атель Хамид Серайо вместе с частью команды все это время оставался на «Дельфине» и вышел навстречу Руори с группой матросов. Приветствие его по обычаю Островов было так небрежно, что даже в такой момент некоторых мейканцев это шокировало.

– Мы уже собрались за вами, капитан, – сказал Атель.

Руори посмотрел на спутавшуюся оснастку и спросил:

– Что здесь произошло?

– Шайка этих дьяволов приземлилась около батареи и заняла плацдарм, пока мы все еще никак не могли понять, что же происходит. Часть из них подалась в северный квартал, туда, где был тот шум. Наверное, там армейские казармы. Остальные напали на нас, но у нас пушечные порта на десять футов выше причала, и мы привыкли отбивать пиратов. В общем, им не очень повезло. Я их слегка подпалил.

Руори вздрогнул и отвернулся от почерневших трупов. Они, конечно, это заслужили, но сама мысль о том, что на живых людей насосом разбрызгивали горящую нефть, была ему неприятна.

– Жалко, что они подошли не с моря, – со вздохом добавил Атель. – У нас такая гарпунная пушка! Когда-то у меня уже была такая – возле Иньи я из нее долбанул по ситайскому буканьеру. Джонка прямо как кит застонала!

– Люди – не киты! – огрызнулся Руори.

– Ну хорошо, капитан, хорошо, хорошо. – Слегка испугавшись, Атель остыл. – Я ничего такого не имел в виду.

Руори взял себя в руки.

– Я проявил неоправданный гнев, – произнес он формальное извинение. – Я смеюсь над собой.

– Да ничего, капитан. Я-то всего-навсего говорил, что мы им задали жару и они в конце концов смотались. Но мне кажется, эти дьяволы еще вернутся. Что будем делать, капитан?

– Ну, вот этого-то я как раз и не знаю, – мрачно сказал Руори. Он повернулся к стоявшим позади с суровыми лицами мейканцам.

– Покорно прошу простить нас, доны и дониты, – произнес он по-спански. – Он всего лишь объяснял мне, что произошло.

– Не извиняйтесь, прошу вас, – сказала Треза Карабан, выйдя вперед мужчин. Некоторые из них были этим задеты, но все они были слишком ошеломлены, чтобы сделать ей выговор за подобную развязность. Руори же считал совершенно естественным, что женщины так же свободны, как и мужчины. – Вы спасли наши жизни, капитан. Больше, чем просто жизни.

Про себя он удивился, что же может быть хуже смерти, но потом кивнул. Рабство. Веревки, кнуты и подневольный труд в чужой стране. Он оглядел ее пристально: разметавшиеся по плечам волосы, порванное платье, усталое лицо и следы слез. Интересно, знает ли она, что ее отца убили? Держалась она прямо и глядела на него с каким-то странным вызовом.

– Мы не знаем, что нам делать, – сказал он неловко. – Нас только пятьдесят человек. Можем ли мы как-то помочь защитить город?

– Нет. Город пал, – сказал юноша-аристократ, шатающийся от усталости. – Все, что вы можете сделать, это увезти в безопасное место дам.

– Вы же еще не сдаетесь, сенор Донойю? – резко спросила Треза.

– Нет, донита. – Юноша вздохнул. – Но перед тем как вернуться в бой, я хотел бы исповедоваться. Я уже мертвец.

– Поднимитесь на борт, – коротко сказал Руори. – Он поднялся по трапу. Навстречу ему выбежала Лилиу, одна из пяти вахине на корабле, и кинулась ему на шею:

– Я боялась, тебя убили!

– Пока нет. – Руори постарался разнять ее руки как можно мягче. Краем глаза он заметил, что Треза стоит как вкопанная и как-то свирепо на них смотрит. В чем дело? Неужели эти мейканцы думали, что команда, отправляющаяся в плавание на несколько месяцев, не прихватит с собой девочек? Может быть, одежда вахине слишком похожа на одежду мужчин, а это против местных нравов. Ладно, к Нану все эти дурацкие предрассудки. Но то, что Треза от него отдалилась, было очень неприятно.

Остальные мейканцы удивленно оглядывались – не все они побывали на корабле при его прибытии. В изумлении они смотрели на такелаж и рангоут, с высоты в несколько саженей смотрели на гарпунную пушку, кабестаны, бушприт и опять на самих моряков. Маураи одобрительно ухмылялись. Пока что приключение их веселило. Людей, которые ради развлечения ныряют в океан, чтобы поохотиться на акул, проплывают тысячи миль. на каноэ с балансиром, чтобы повидать друзей, битвой не обескуражишь.

«Но они не говорили ни с мрачным доном Мивелем, ни с веселым доном Ваном, ни с таким умным и образованным бископом Эрмозильо, не видели тех мертвецов в бальном зале», – с горечью подумал Руори.

Мейканские женщины, и дамы, и служанки сбились в группу, чтобы вместе поплакать. Дворцовая охрана обступила их сплошным кольцом. Нобли и Треза поднялись за Руори на полуют.

– Давайте поговорим, – сказал он. – Кто эти бандиты?

– Пришельцы с небес, – ответила Треза.

– Вижу, что с небес. – Руори поднял глаза на повисшие в высоте корабли. Зловещая красота, как у стаи барракуд. Время от времени наверх к аэростатам поднимались струйки дыма. – Но кто это такие? Откуда они взялись?

– Они северо-мериканцы. – Треза говорила тихо и очень сухо, как будто боялась, что в ее голосе промелькнет хоть одна эмоциональная нотка. – Из диких гор вокруг реки Корадо, из прорытого ею Гранд-Каньона. Говорят, что когда-то давно монги согнали их с восточных равнин, но лотом они окрепли и вернулись. Некоторые племена они уничтожили, а с остальными заключили перемирие. Последние сто лет они постоянно беспокоили нас на северных границах, но так далеко на юг еще не забирались. Мы никак не думали, что пришельцы с небес могут напасть на нас.

Наверное, у них есть лазутчики, и от них они узнали, что почти все наши солдаты сейчас на Рио-Гран, сражаются с повстанцами. Они прилетели с северо-запада, и вот… – Она вздрогнула.

– Небесные псы, – сплюнул молодой Донойю. – Они только и умеют, что грабить, жечь и убивать! – Он сник. – Что мы такого сделали, что Господь спустил их на нас?

Руори задумчиво потер подбородок.

– Нет, они не просто дикари, – пробормотал он. – Эти дирижабли лучше, чем все, что пыталась сделать наша Федерация. А материал… Синтетика, наверное, но с добавками. Иначе водород бы оттуда выходил. Там, конечно, не гелий. Но чтобы было столько водорода, нужна промышленность. Хорошие эмпирические знания химии. А может быть, они его электролизом добывают… Лесу Каристи!

Он вдруг спохватился, что говорит сам с собой и на своем языке.

– Прошу меня простить. Я думал, что же нам делать. На нашем судне нет летающих кораблей.

Он снова взглянул наверх. Атель подал ему бинокль, и Руори направил его на ближайший дирижабль. Огромный баллон с газом и гондола, все вместе размером с маурайский корабль, составляли совершенный аэродинамический аппарат. Гондола казалась очень легкой – плетеный тростник на деревянном каркасе, – но крепкой. На высоте примерно в три четверти от киля вокруг всего корпуса шла галерея. Экипаж мог ходить по ней и работать. Вдоль поручней через равные промежутки стояли какие-то механизмы с мускульным приводом. Некоторые, очевидно, буксирные и причальные, но остальные сильно напоминали катапульты. Видимо, северные вожди время от времени между собой воюют. Это может пригодиться. Политпсихологи Федерации хорошо играли в игру «разделяй и властвуй». Но сейчас…

Механизм приводился в движение очень интересно. Прямо из носа у гондолы, один над другим, футов на пятьдесят выпирали два поперечных бруса. На обоих концах к ним крепились две рамы на оси с прямыми парусами. Пара таких же брусьев была и на корме: всего восемь парусов. Поверхность газового баллона была покрыта сетью стабилизаторов, похожих на акульи плавники. Из-под гондолы выступали два наполовину убранных ветровых колеса, которые можно было повернуть под любым углом – они служили фальшкилями. Рули с парусами управлялись тросами, проведенными к лебедкам на галерее через блоки. Изменяя их положение, можно было даже менять курс корабля относительно ветра. И, разумеется, на разных уровнях воздух движется в различных направлениях. Дирижабль мог опускаться, откачивая водород из ячеек баллона в компрессионные танки. Подняться корабль мог, накачав газ обратно или сбросив балласт (хотя второй способ, конечно, предназначен для аварийной ситуации, вызванной утечкой газа). Такой корабль, оснащенный парусами и рулями, способный находить подходящий воздушный поток, мог пролететь несколько тысяч миль с полезной нагрузкой в несколько тонн. Отличный корабль!

Руори опустил бинокль.

– А Перио не строила воздушных кораблей, чтобы обороняться?

– Нет, – смущенно ответил один из мейканцев. – У нас никогда не было ничего подобного. Только воздушные шары. Мы не знаем, как сделать ткань, чтобы она долго удерживала газ, не знаем, как управлять таким судном… – Его голос оборвался.

– А так как ваша культура не основана на науке, то систематические исследования для освоения подобных умений не предпринимались.

Треза, смотревшая до этого на город, накинулась на него.

– Вам легко говорить! – воскликнула она. – Вы не сражались веками с монгами на севере и с роканийцами на юге! Вам не приходилось тратить двадцать лет и тысячи жизней на то, чтобы прорыть каналы и построить акведуки, и все Для того, чтобы чуть-чуть меньше людей голодали! У вас нет кучи пеонов, умеющих только работать, которые не могут даже сами о себе позаботиться, и никто никогда их этому не учил, потому что нашей земле их всех не прокормить! Вам легко плавать тут с вашими голыми шлюхами и смеяться над нами! Что бы вы сделали на нашем месте, сенор Могучий Капитан?

– Спокойнее! – упрекнул ее молодой Донойю. – Он спас нас.

– Да, спас! – плача, процедила она сквозь зубы. И маленькая ножка, обутая в бальную туфлю, топнула по палубе.

Какое-то время смущенный Руори пытался понять, что такое шлюха. Звучало не лучшим образом. Может, она имела в виду вахине? Но разве есть для женщины более почтенный способ заработать себе хорошее приданое, чем рисковать жизнью бок о бок с мужчинами своего народа, совершая открытия и неся с собой цивилизацию? Что собирается Треза рассказывать внукам дождливыми вечерами?

Потом он удивился, почему Треза так его волнует. Он уже заметил, что у мейканцев отношения между супругами бывали настолько глубокими и сильными, что это почти пугало, как будто муж или жена – это что-то больше, чем надежный друг и партнер. Но какие же еще бывают отношения? Психологи, быть может, это знают, но не Руори.

Он встряхнул головой, отгоняя ненужные мысли.

– Сейчас не время для неучтивости. – Ему пришлось употребить спанское слово с немного неподходящим оттенком. – Мы должны принять решение. Вы уверены, что нам не отогнать пиратов?

– Ну, если только С’Антон не явит чуда, – произнес убитым голосом Донойю. И, резко выпрямившись, сказал: – Вы можете сделать для нас только одно, сенор. Уехать сейчас, с женщинами. Среди них есть благородные дамы, которые ни за что не должны попасть в рабство. Отвезите их к югу, в Порт-Ванавато, и кальде позаботится о них.

– Я не люблю убегать, – сказал Руори, глядя на лежащие на пристани тела.

– Сеньор, это же дамы! Пожалейте их, ради эль Дио!

Руори посмотрел на напряженные бородатые лица. Он был обязан им гостеприимством и не видел другого способа выплатить этот долг.

– Если вы так хотите, – сказал он после паузы. – А что будет с вами?

Молодой человек поклонился ему, как если бы Руори был королем.

– Наша благодарность и молитвы пребудут с вами, мой сенор капитан. Мы, мужчины, разумеется, вернемся в бой. – Он выпрямился и рявкнул командирским голо-ром: – Стано-вись! Рав-няйсь!

На главной палубе застучали башмаки, и все быстро стихло: мейканцы спустились по трапу и теперь маршировали в город.

Руори стукнул кулаком по поручням.

– Если бы можно было что-нибудь сделать, – пробормотал он. – Если бы я только мог что-нибудь сделать! – И почти с надеждой спросил: – А как вы думаете, на нас бандиты не нападут?

– Только если вы останетесь здесь, – сказала Треза. – Ее глаза были кубиками зеленого льда. – Святая Мария, если бы вы только не дали обещания уплыть отсюда!

– Если они погонятся за нами в море…

– Не думаю. У вас на борту сотня женщин и почти ничего ценного. А в городе десять тысяч женщин, столько же мужчин и все сокровища. Гнаться за вами не стоит труда.

– Да… да…

– Плывите, – сказала она. – Вы же не посмеете мешкать.

Треза произнесла эти слова очень холодно, и для Руори это было как удар.

– Что вы хотите этим сказать? – спросил он. – Что маураи – трусы?

Минуту она колебалась, но потом честно, хотя и неохотно, сказала:

– Нет.

– Тогда зачем вы издеваетесь надо мной?

– Ох, подите прочь! – Она обхватила голову руками и погрузилась в себя.

Руори оставил ее и начал отдавать приказы. Матросы полезли на мачты. Свернутую парусину расправили, и она захлопала под напором ветра. На пристань набегали голубые, местами с белой пеной, волны. В небе летали чайки. Но перед глазами Руори мелькали картины отступления из дворца.

Безоружный человек с раскроенным черепом. Девочка, ей, наверное, нет и двенадцати. Она кричит – двое тащат ее в аллею. Пожилой человек, мечущийся в панике зигзагами. В него целятся сразу четыре лучника. Вот он падает пронзенный, и они хохочут – он ползет на руках. Женщина в разорванной одежде. Она молча сидит на улице рядом со своим ребенком, у которого раскроен череп. Маленькая статуя в нише, обезглавленная чьим-то топором. У ее ног в тени лежит букетик фиалок. Горящий дом – оттуда доносятся крики.

Воздушный корабль там, наверху, почему-то уже совсем не был красивым. Достать их и выкинуть оттуда!

Руори замер. Вокруг него собралась взволнованная команда. Послышалась песня отхода – глубокие и сильные голоса свободных и сытых людей, но он воспринимал ее только краешком сознания.

– Поднимаем якорь, – сказал помощник.

– Нет! Стойте!

Руори кинулся к полуюту и взбежал по лестнице к Трезе. Она стояла с опущенной головой. Ее лицо было скрыто длинными волосами.

– Треза! – задыхаясь, сказал он. – Треза, я, кажется, знаю, что делать. У нас все же есть шанс ответить им.

Она подняла глаза и схватила его за руку так крепко, что ногти впились в кожу. Слова звучали сами по себе, независимо от него. Он сбивчиво и торопливо говорил:

– Это надо… надо их заманить… чтобы хотя бы пара кораблей погналась… за нами в море. Мне кажется… я еще не продумал деталей, но… может быть, мы сможем драться… даже прогнать их…

Она все еще пристально смотрела на него. Он почувствовал неуверенность.

– Конечно, – сказал он, – мы можем и проиграть битву. А на борту женщины.

– Если вы проиграете, – спросила она чуть слышно, – мы погибнем или нас возьмут в плен?

– Я думаю, мы погибнем.

Она кивнула:

– Хорошо. Тогда деритесь.

– Но есть один вопрос, на который у меня пока нет ответа. Я не знаю, как заставить их погнаться за нами. – Он замялся. – Если кто-нибудь… даст себя схватить и скажет, что мы увозим огромные богатства, они поверят?

– Вполне. – Ее голос опять звучал вполне естественно, даже легко. – Например, тайник кальде. Его никогда не существовало, но они поверят, что у отца было полно золота.

– Тогда кому-то нужно пойти к ним. – Руори повернулся к ней спиной и скрестил пальцы. Решение было очень простым, но он боялся сказать его даже самому себе. – Но для этого годится не любой человек. Мужчину они сразу бросят к другим рабам. Я имею в виду, что его вообще слушать не станут.

– Вероятно. Из них мало кто знает спанский. К тому времени, как пираты разберут, что он там говорит про сокровища, они могут быть уже на полпути домой. – Треза нахмурилась. – И что нам делать?

Руори знал ответ, но заставить себя его выговорить не мог.

– Извините, – пробормотал он. – Кажется, это была Неудачная идея. Отходим.

Девушка стремительно бросилась вперед и встала между ним и поручнями. Казалось, они снова танцевали вдвоем, так близко она стояла. Но ее голос был очень тверд.

– Вы знаете способ.

– Нет.

– За эту ночь я неплохо вас узнала. Врать вы не умеете. Говорите.

Он отвернулся и как-то сумел выговорить:

– Нужна женщина. Но не любая. Очень красивая женщина. Такую ведь должны сразу доставить к главарю, так?

Треза отошла от него. Она побледнела.

– Да, думаю, так и будет, – сказала она наконец.

– Но после этого могут убить, – проговорил Руори. – Для них это раз плюнуть. Я не могу рисковать жизнями тех, кого защищаю.

– Глупый язычник, – процедила она сквозь зубы. – Неужели ты думаешь, что я испугаюсь смерти?

– Ну а что еще может случиться? – удивленно спросил он. – А, ну да, если мы проиграем сражение, эта женщина попадет в рабство. Хотя, если она будет красивой, плохо обращаться с ней не будут.

– И вы не понимаете… – Треза замолчала. Он никогда не думал, что улыбка может выразить такое страдание, и ничего, кроме страдания. – Ну конечно. Я должна была понять. Вы думаете по-своему.

– О чем вы? – удивился он.

Она на мгновение сжала кулаки и сказала, обращаясь больше к самой себе:

– Они убили моего отца. Да, я видела его труп в дверях. В моем городе после них останутся одни мертвецы. – Она подняла голову. – Я пойду.

– Вы? – Он схватил ее за плечи. – Нет, только не вы. Любая другая…

– Как я могу послать вместо себя другую? Я – дочь кальде. – Она отстранилась от него и, не оглядываясь, быстрым шагом двинулась к трапу. До него долетели несколько слов: – Потом, если будет «потом», только монастырь.

Руори не понял. Он глядел ей вслед, пока она не исчезла из виду, и ненавидел себя. Потом он произнес:

– Отходим.

Корабль вышел в море.

4

Мейканцы сражались очень упорно, за каждую улицу, за каждый дом, но через пару часов оставшихся в живых солдат оттеснили в северо-восточную часть города. Сами они едва ли это понимали, но командиру пиратов сверху все было видно. Флагманский корабль был теперь причален к верхушке собора, на крышу спустили веревочную лестницу для людей, и по ней то и дело поднимались связные с рапортами.

– Нормально, – сказал Локланн. – Мы их там заперли всего четвертью наших сил. Вряд ли они решатся на вылазку. А мы пока тут разберемся. Нельзя давать этим тварям время спрятаться самим и спрятать серебро. В полдень, когда мы отдохнем, можно высадить парашютистов за спиной солдат, вытеснить на наши позиции и закончить с ними.

Он приказал «Буйволу» приземлиться, чтобы можно было уже сейчас погрузить самую ценную добычу. Парни все были грубоваты – хорошие ребята, но способны в спешке попортить одежду, или чашу, или инкрустированное драгоценностями распятие, а среди мейканских драгоценностей попадаются такие красивые, что даже дарить жалко, не то что продавать.

Флагман опустился так низко, как только мог. Теперь он висел на высоте тысячи футов – ручные помпы и цистерны из сплава алюминия не позволяли сильнее сжать водород. В холодном и более плотном воздухе он висел бы еще выше, но быстро собравшийся наземный экипаж держал его за спущенные канаты. Дома храповый кабестан был около каждого дома, и приземлить корабль могли бы даже четверо женщин. Выпускать газ никто не любит, ведь Хранители вряд ли дадут новый, хотя на их гидроэлектростанции теперь и есть новый блок, работающий от солнечного света. (По крайней мере так говорили сами Хранители, но, может быть, они просто создавали впечатление своей независимости, чтобы вздувать цены. Некоторые вожди, включая и Локланна, уже пытались наладить собственное производство водорода, но постижение искусства, которое сами Хранители понимали едва ли наполовину, давалось очень медленно.)

Здесь технику заменяли мускулы. «Буйвол» привязали канатами на кафедральной площади. Корабль занял ее почти полностью. Локланн сам проверил каждый канат. Поврежденная нога болела, но ходить было можно. Больше беспокоила правая рука – швы на ней болели сильнее самой раны. Лекарь предупредил его, чтобы он обращался с ней полегче. То есть сражаться придется левой рукой – никогда никто не должен сказать, что Локланн сунна Холбер был в сражении простым наблюдателем. Но, разумеется, он сможет драться только вполсилы.

Он потрогал поразивший его нож. Что ж, по крайней мере за свою рану он получил отличный стальной клинок. И… разве его владелец не сказал, что еще вернется за своим оружием? В этих словах было предзнаменование. Было бы неплохо устроить этому Руори перерождение.

– Капитан! Шкипер!

Локланн оглянулся. Его окликали Юй Красная Секира и Аллан сунна Рикар, люди из его дома. Они держали за руки молодую женщину в черном бархатном платье и серебре. Вокруг толкалась и выкрикивала разнообразные непристойности вооруженная до зубов толпа.

– В чем дело? – отрывисто спросил Локланн. У него было еще много дел.

– Эта девка, сэр! Красавица! Мы ее в порту нашли!

– Ну так кидайте ее в церковь к остальным – о! – Локланн покачнулся на каблуках, прищурившись. Зеленые глаза женщины не опустились под его взглядом. Она была действительно красавицей.

– Она все время вопила «Шеф, рей, омбро гран». Ну и я потом понял, что она, наверное, говорит «вождь», – сказал Юй. – А когда она сказала «хан», я догадался, что она хочет видеть вас. Так что мы сами с ней не развлекались, – целомудренно заключил он.

– Аба ту спаньоль? – спросила девушка.

Локланн ухмыльнулся.

– Да, – ответил он на том же языке, с акцентом, но вполне отчетливо. – Достаточно хорошо, чтобы понять, что ты зовешь меня на «ты». – Ее красивые губы сжались в тонкую линию. – То есть ты считаешь меня ниже себя, или своим богом, или своим возлюбленным.

Она вспыхнула, откинула голову назад (на ее черных как уголь волосах сверкнуло солнце) и ответила:

– Скажи лучше этим чурбанам, чтобы они меня отпустили.

Локланн отдал приказ на инглисском. Юй и Аллан отпустили руки. На руках женщины остались следы их пальцев. Локланн почесал бороду.

– Ты хотела видеть меня?

– Если ты – их вождь, то да. Я – дочь кальде, донита Треза Карабан. – Ее голос дрогнул. – На тебе его имперская цепь. Я вернулась от имени его народа спросить о твоих условиях.

– Что? – сощурился Локланн. В толпе кто-то засмеялся.

«Непохоже на нее просить пощады», – подумал он.

Ее голос звучал так же резко:

– Учитывая ваши потери в случае войны до конца и возможное ответное нападение на вас в ваших же землях, я предлагаю вам отпустить пленных и прекратить разрушения в обмен на денежный выкуп и гарантии безопасности.

– Октай… – пробормотал Локланн. – Только баба могла подумать, будто мы… – Он остановился. – Ты сказала «вернулась»?

Она кивнула:

– Ради моего народа. У меня нет официального права заключать соглашение, но фактически…

– Хватит, – оборвал он. – Откуда ты вернулась?

– Это не имеет отношения… – как-то нерешительно начала она.

Вокруг них было слишком много народу. Локланн выкрикнул приказы начать грабеж. Потом он повернулся к ней.

– Пошли на корабль, – сказал он. – Обсудим это.

Она на мгновение закрыла глаза, и ее губы шевельнулись. Потом она посмотрела на него – в этот момент он вспомнил пуму, которую как-то поймал, – и сказала:

– Пошли. У меня есть и другие аргументы.

– У всех баб есть, – засмеялся он. – Но у тебя они получше, чем у многих.

– Нет! – вспыхнула она. – Я не это имела в виду… Мария, не оставь меня.

Локланн двинулся вперед, прокладывая себе путь среди солдат. Она двинулась за ним.

Они прошли мимо свернутых парусов и подошли к спущенной с галереи лестнице. Сквозь открытый люк был виден пустой трюм с кожаными ремнями для рабов. На палубе дежурили несколько часовых. Они стояли, опираясь на оружие, в шлемах, и обменивались шутками. Видно было, что они взмокли от пота. Увидев Локланна с девушкой, они проронили несколько добродушно-завистливых замечаний.

Он открыл дверь.

– Видела когда-нибудь наши корабли? – спросил он. Внутри был длинный пустой кубрик, где находились только койки со спальными мешками. Потом переборки, разгораживающие каюты, что-то вроде камбуза, и, наконец, на самой корме, помещение с картами, столами, навигационными инструментами и переговорными трубками. Его стены так наклонялись наружу, что, если бы корабль находился достаточно высоко, через застекленные окна открылась бы целая панорама. На полке, под сложенным оружием, стоял деревянный божок, четырехрукий и клыкастый. На полу был расстелен соломенный тюфяк.