Текст книги "Между нами никаких секретов"
Автор книги: Робин С.
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц)
Скарлетт часто довольствовалась тем, что шла рядом с ним по дороге от отеля до его дома и болтала о пустяках. Во время этих прогулок девушка узнала, что Матиас, как и она, очень любил латиноамериканскую литературу, что у него аллергия на кошачью шерсть и он очень хочет завести для себя и Элизабет щенка.
Она также узнала, что Мати никогда не посещал Алькатрас, хотя давно хотел это сделать. Поэтому занялась организацией небольшого сюрприза, и купила билеты на короткую экскурсию в старинную тюрьму. Уговорить его согласиться на эту поездку стало той ещё задачей, потому что Матиас все свои свободные дни строго проводил с дочерью; но когда он увидел, с каким энтузиазмом Скарлетт пыталась выполнить его глупое желание, не устоял. Они беззаботно и весело провели эти часы, чего Матиас не испытывал давно.
На пароме, который доставил их обратно в бухту, Матиас обнял Скарлетт, благодарный за этот день – такой нормальный и непринужденный. Он посмотрел ей в глаза, замечая, как её лицо покраснело от солнца, а волосы растрепались ветром. Увидел девушку потрясающе красивой. Там, на палубе этого небольшого парома, он поцеловал Скарлетт, и время поцелуя показалось им бесконечным. Это был его способ сказать спасибо, отдавая ей небольшие части себя, которыми не делился ни с кем другим. И эти поцелуи для Матиаса стали бесконечно более эмоциональными, чем всё, что он обычно делал со своими клиентками.
В тот вечер, возвращаясь на работу, он изо всех сил пытался вернуться к обычной роли идеального любовника. Отвлекаясь на воспоминания о дне, который навсегда сохранит в своём сердце, как символ того, чего иметь больше не мог, но, возможно, также как надежду на другое будущее.
Этот день стал одним из самых счастливых и в жизни Скарлетт. Час за часом она наблюдала, как растворялись доспехи Матиаса, а его истинное «я» становилось всё более ярким и реальным. Она видела, с каким вниманием Матиас слушал гида, рассказывающего темные легенды древней крепости, и как он нежно улыбался при виде гнезда чайки с птенцами внутри; Скарлетт слышала, как он шутил и смеялся, словно обычный парень. Она заметила знакомый блеск в его глазах, тот, который ей посчастливилось видеть только на старых фотографиях с Грейс. Она могла его обнять, не чувствуя себя неуместно, и снова могла бы поцеловать. После этой короткой поездки Скарлетт совершила ошибку – снова позволила себе мечтать, не подозревая, что очень скоро этот короткий беззаботный период с Матиасом закончится.
В начале августа с ним связалась Фиби Ньюманн, приглашая для личной беседы. Фиби впервые вызывала его на встречу, хотя они и работали вместе более двух лет. Её офис находился внутри пирамиды «Трансамерика», – огромного небоскреба, который внушительно возвышался над городом. Ньюманн была умной и очень состоятельной женщиной со связями на высоких уровнях, способных защитить её сомнительный бизнес от различных расследований и проверок. Матиас справедливо подозревал, что её деятельность в качестве менеджера по эскорту класса люкс была для неё не чем иным, как развлечением, а настоящее удовольствие женщина получала от управления опасными связями, питая свой комплекс всемогущества. Вечеринки, которые она организовывала для магнатов разных национальностей, стали легендарными. Ходили слухи, что в них разрешалось участвовать только мужчинам и женщинам, которым она доверяла полностью, и в те праздники происходило невероятное, а суммы потенциальных заработков за несколько часов, выглядели стратосферными. Матиас прибыл вовремя и тщательно оделся, надеясь создать у Фиби правильное впечатление, и получить доступ в круг тех, кто примет участие в следующем мероприятии. Если бы он заработал за одну ночь сумму, о которой ходили слухи, то сэкономил бы, по крайней мере, месяцев шесть этой адской жизни.
В приёмной, обставленной изыскано, но не уютно, его вежливо попросила присесть и подождать красивая девушка с экзотическими чертами. Матиас был ошеломлен, когда на стенах, среди огромных черно-белых портретов, узнал своё лицо.
– Надеюсь, вы не против, мистер Кроуфорд.
Матиас обернулся и увидел позади себя женщину, которая каждый месяц платила ему чеками с четырьмя нулями.
– Я просто поражён, – ответил он.
– Портреты очень красивые, не правда ли?
Матиас взглянул ещё раз на свои, отредактированные черты.
– Я не знаю, – честно ответил он. Возможно, Матиас слишком привык к тому, чтобы считать себя объектом, которым можно обладать и восхищаться, чтобы чувствовать себя польщенным.
– Следуйте за мной, пожалуйста, – продолжила женщина, направляясь в свой офис. Она предложила ему устроиться в большом кожаном кресле и приказала девушке в холле в течение следующего получаса ни с кем не соединять. Фиби села напротив него.
– Я очень довольна, Кроуфорд. Вы представляете одну из лучших инвестиций, которые агентство когда-либо делало. Никогда никаких жалоб. Только разбитые сердца и много-много денег. Кто бы подумал! А я то предполагала, что вы не созданы для этой жизни! Вы меня действительно впечатлили.
– Спасибо, – безэмоционально ответил Матиас.
– Хорошо. Вернёмся к делу. Хочу сделать вам предложение. На следующей неделе из России приедут очень важные бизнесмены. У одного из них есть дочь, которая попросила заключить именно с вами специфический контракт. Прежде чем взять на себя ответственность, и зная вашу своеобразную семейную ситуацию, я подумала, что правильнее обсудить при личной встрече.
– О чём идёт речь?
– Она хочет эксклюзивности. На то время, что остановится здесь.
– Как долго?
– Три месяца.
– Что означает эта сделка?
– Никаких других клиенток. Только она и когда захочет. Ужины, мероприятия, путешествия, выходные в поездках по стране, всё, что дама захочет.
Матиас замолчал, и Фиби продолжила.
– Она предлагает вам сто пятьдесят тысяч долларов в месяц.
Он изумлённо на неё посмотрел.
– Сто пятьдесят тысяч...
– Сто пятьдесят тысяч чистыми, Кроуфорд.
Матиас рассуждал несколько секунд. На три месяца ему пришлось бы отказаться от своей свободы, будет вынужден пренебрегать Элизабет больше, чем уже делал, он не увидеться со Скарлетт, но зато сможет заработать сумму, которая позволит покончить с такой жизнью.
– Люкс в St. Regis также останется моей базой?
– Вам он не понадобится. Молодая леди хочет, чтобы вы жили в её доме.
– Я согласен, – ответил он без колебаний.
– Подожди, – прервала Фиби. – У Оксаны особые вкусы в области интимных отношений, будет правильно, чтобы вы это знали.
– В каком смысле особые?
Фиби рассказала, что смогла узнать из своих источников.
Оксана была женщиной нестабильной: иногда ей нравилось доминировать, иногда нравилось, когда доминировали над ней. Иногда она баловалась неразборчивыми связями с несколькими людьми. Извращение станет его хлебом, но через три месяца он, вероятно, заработает сумму, которая позволит погасить все долги и уехать из Сан-Франциско. К тому же, в это время он больше не будет видеть Скарлетт, и, как всегда говорила его мать, «глаз не видит, сердце не болит».
– Согласен. При условии, что у меня будет один выходной в неделю.
– Думаю, это можно устроить, – ответила Фиби. – Я знала, что могу рассчитывать на вас, Кроуфорд.
– Когда я должен быть доступен?
– С субботы. На моей вилле в бухте пройдёт большая вечеринка. Мы познакомим вас, и с этого момента вы будете в полном распоряжении мисс Соколовой.
– Мне доставит удовольствие, – ответил Матиас.
– Маловероятно, – ответила она. – Но это того стоит, – заключила Фиби.
Матиас встал, намереваясь покинуть офис. Он уже достиг двери, когда женщина остановила его, заговорив странным материнским тоном.
– Считайте себя свободным от других обязательств на данный момент. С сегодняшнего дня ваши встречи будут отменены. Используйте эти последние несколько дней, чтобы побыть с вашей дочерью или тусоваться с друзьями. Увидимся в субботу вечером. Вас заберёт лимузин в восемь вечера. На эту ночь приготовьте багаж, необходимый на несколько дней, а остальные ваши вещи кто-нибудь заберёт в последующие дни. И вы должны прийти на вечеринку подготовленным. Уверена, Оксана захочет сразу же проверить свою покупку.
Таким последним загадочным предложением Фиби завершила свою короткую речь и развернула вращающееся кресло на сто восемьдесят градусов, разрешая Матиасу уйти.
Вернувшись домой, Матиас подумал о том, что его ждёт.
Соглашением с мисс Ньюманн он остался доволен, но его беспокоило каким серьёзным и многозначительным тоном она говорила. Ему предстояло стать игрушкой для единственной женщины, по слухам капризной и опасной. С другой стороны, подумал он, всего за три месяца можно заработать много денег.
Следующие несколько дней Матиас провёл так, как советовала ему Фиби. Он не отводил в садик Элизабет и проводил с ней как можно больше времени. Они гуляли в парке, катались на лодке, сходили в аквариум. Он брал дочь с собой куда угодно. Долго гулял по улицам города, как любой отец, с гордостью толкая свою коляску. Каждый вечер Мати рассказывал ей сказку, и каждое утро будил, чтобы совместно заниматься пустяками. Они также совершили поездку к Грейс, у надгробного памятника которой он искренне помолился. Матиас попросил её защитить его на благо ребёнка, потому что чувствовал: эта работа не будет простой, как любая другая.
В последний вечер Матиас принял импульсивное решение. Он оставил малышку с Глорией и направился к дому Скарлетт, не в силах сдержать неудержимое желание попрощаться. На этот раз он тщательно выбрал цветы, и подобрал книгу, которую сам очень любил. Оказавшись перед дверью Скарлетт, он на несколько секунд остановился, не зная, что сказать. Матиас не видел и не связывался с девушкой после разговора с Ньюманн. И вот решил окончательно с ней расстаться, вычеркнуть из своей жизни по причинам, которые ему казались важными. Эта последняя работа, вероятно, ознаменует конец его карьеры в качестве эскорта, после чего он переедет в другой город, чтобы начать всё заново. Продолжать вводить Скарлетт в заблуждение казалось бессмысленным, но до последнего момента Мати не мог найти смелость попрощаться.
– Матиас...
Голос позади него, тот, который он слышал каждую ночь во сне и которого избегал последние несколько дней, ударил в него, подобно аномальной волне, заставив обернуться. На него смотрела Скарлетт с выражением удивления не лице.
«Что, чёрт возьми, он делал перед дверью и тем более так поздно?» – спрашивала себя Скарлетт.
С тех пор, как мужчина исчез, она его искала, но безуспешно. И теперь единственное, о чём могла думать, что вышла из дома без косметики и надела глупый старый халатик.
– Завтра я уезжаю, – сказал Матиас без преамбулы, – хотел с тобой попрощаться.
Скарлетт внезапно побледнела, почувствовав, как в груди остановилось сердце, а ноги превратились в две деревянные колонны, растущие из земли и не способные двигаться.
– Уезжаешь… – недоверчиво прошептала она, думая, что Матиас решил переехать навсегда, сбежать из Сан-Франциско от всех и всего.
Она чувствовала, как силы покидают тело, конечности стали жидкими, дыхание застряло в горле. Ужасный гул вторгся ей в голову и, Скарлетт показалось, – она тонет, как в тот день в море, когда потеряла всё. Из рук выскользнул индийский ужин, только что купленный на противоположном углу улицы. Она почувствовала себя ужасно усталой. Устала проигрывать и быть покинутой, устала видеть, как её мечты превращаются в пепел. Девушка заплакала, падая на колени, и согнулась пополам от этого неожиданного прощания в несколько слов, которые сразили её, словно резкий и сильный удар в живот. Они никогда не встретятся вновь даже мимоходом. Она больше не поговорит с ним, никогда больше не поцелует его, не сможет увидеть улыбку Матиаса. И больше не будет возможности, наконец, стать любимой. Она так долго молчаливо ждала, изучала и мечтала о нём, так глупо втайне им увлеклась. Она наблюдала за ним изо дня в день с разными женщинами, но всё же такими одинаковыми, надеясь, что Матиас заметит её, действительно увидит. А теперь он уходит.
– Зачем ты пришёл? – тихо спросила она.
– Хотел увидеть тебя снова, прежде чем уехать, – честно ответил Матиас.
Скарлетт больше не заботили недели молчания и взгляды издалека, больше не волновали вечера, проводимые с телефоном в руке в попытке решить – звонить ему или нет. Она больше не заботилась обо всей боли, которую ощущала каждый раз, когда Матиас отталкивал её, или о чувстве неудачи, которое испытывала, когда он терялся в своём огорчении и своей любви к другой женщине.
Сейчас всё это стало не важно. Он исчезал. И это разбивало ей сердце.
– Скарлетт. Пожалуйста, не плачь.
Матиас подошел к ней, и присел рядом обнимая. Она спрятала лицо в его белой футболке и горько зарыдала, задыхаясь. Потрясённый такой неожиданной и экспрессивной реакцией Матиас поднял Скарлетт на руки. Он забрал у неё ключи от дома, открыл входную дверь, забыв про индийский ужин и свои подарки. Матиас нашёл спальню и сел на кровать, продолжая удерживать Скарлетт в объятиях и прижимать к себе, как поступал с Элизабет, когда приходилось успокаивать дочь или усыплять. Он чувствовал, как ослабевал её душераздирающий плачь. Дыхание Скарлетт стало ровнее, и она открыла глаза – красные и потерянные. Матиас не знал, что сказать перед лицом этой боли, потому как для него это не имело смысла.
Или, быть может, – имело.
– Пожалуйста, успокойся, это не так уж и плохо, – пробормотал он взволнованно.
– Извини, – всхлипывая, ответила она, стыдясь собственных слёз, – не знаю, что на меня нашло.
Скарлетт освободилась от объятий и вскочила.
– Боже, ужин… – мгновение она смотрела на него, вытирая глаза рукавом халата. – Подожди меня здесь, я сейчас вернусь.
Матиас повиновался, всё ещё в шоке от такой, совершенно неадекватной реакции, к которой не был готов.
Скарлетт вернулась с книгой и цветами в одной руке, и ужином в другой.
– Любовь во время холеры? – теперь на её лице появилась тень улыбки.
Матиас опустил взгляд.
– На твой день рождения. Я так и не купил тебе подарок, а это история, которую я очень люблю.
– Волшебная… – продолжила она, глядя ему в глаза. Положив еду на стол, Скарлетт медленно приблизилась к нему с открытой книгой в руках. В её глазах виднелась решимость и глубокая меланхолия, настолько похожие на те, что всегда чувствовал Матиас. Они преследовали его годами. Скарлетт начала читать вслух слова, написанные им как посвящение на первой странице книги, те, которые часто сопровождали его после смерти Грейс. Он скопировал их несколько часов назад, думая о чувстве, столь неопределенном и в то же время мощном, которое связывало его с женщиной перед ним.
«Если бы я знал, что сегодня вижу в последний раз, как ты выходишь из дверей, я бы обнял, поцеловал бы тебя и позвал бы снова, чтобы дать тебе больше. Если бы я знал, что слышу твой голос в последний раз, я бы записал на плёнку всё, что ты скажешь, чтобы слушать это ещё и ещё, бесконечно. Если бы я знал, что это последние минуты, когда я вижу тебя, я бы сказал: «Я люблю тебя» и не предполагал, глупец, что ты это и так знаешь.
Всегда есть завтра, и жизнь предоставляет нам ещё одну возможность, чтобы всё исправить, но если я ошибаюсь и сегодня это всё, что нам осталось, я бы хотел сказать тебе, как сильно я тебя люблю, и что никогда тебя не забуду. Ни юноша, ни старик не может быть уверен, что для него наступит завтра.
Сегодня, может быть, последний раз, когда ты видишь тех, кого любишь. Поэтому не жди чего-то, сделай это сегодня, так как если завтра не придет никогда, ты будешь сожалеть о том дне, когда у тебя не нашлось времени для одной улыбки, одного объятия, одного поцелуя, и когда ты был слишком занят, чтобы выполнить последнее желание».
Скарлетт подошла к Матиасу и обняла его; погладила по плечу, провела рукой вверх, вдоль шеи, до волос на затылке. Наконец притянула к себе, и, закрыв глаза, прижалась губами к его губам. Каждое колебание, каждое ограничение, каждая убедительная причина, которая препятствовала им до этих пор, исчезла. Матиас ответил на поцелуй естественным образом, быстро открыв рот, и приглашая ещё раз вторгнуться, исследовать, забрать то, что она хотела. Страсть губ объединилась со страстью рук, а затем и тел, которые практически сразу начали отчаянно двигаться друг против друга.
На мгновение Матиас отстранился от Скарлетт и застыв, посмотрел на неё. Он так долго боролся со своим желанием к ней, что инстинкт заставлял его снова остановиться.
– Скарлетт... Ты знаешь... я…
Но Скарлетт не позволила себя отговорить. Она теряла его, и ясно это осознавала, а в своей жизни ей уже приходилось иметь дело со слишком многими сожалениями. Матиас не станет одним из них.
Воплощение всего, чего желала месяцами, находилось перед ней, в последний раз в пределах досягаемости. Она понимала, это никогда не станет любовью её жизни, но, по крайней мере, один раз Скарлетт хотелось прожить ночь, подобную тем, о которых читала коротая уединённые вечера в десятках любовных романов.
– Останься этой ночью со мной. Только на одну ночь, – нашла в себе смелость спросить его.
И Матиас ответил крепким объятием, теряя себя в чувстве, которое, как он полагал, потерял навсегда. Потому что, несмотря ни на что, несмотря на все добрые намерения, все действительные рациональные причины, он её хотел, хотел с той же необъяснимой силой, с которой она всегда желала его. Потребность, которую он испытывал, почти пугала. Он не привык к такому. Матиас не мог вспомнить, когда в последний раз чувствовал себя так: узел в животе, животная необходимость обладать, погрузиться в женщину, несмотря на все разумные сомнения.
– Ты такая красивая, – прошептал он. Затем, как в замедленной съёмке, наклонился, чтобы поцеловать её с закрытыми глазами. Напряжение, которое поглощало каждый дюйм его тела, больше не могло контролироваться. В глубине души он знал. Матиас понимал как всё закончится, когда оставлял свою маленькую девочку на руках у Глории, чтобы отправиться к единственной женщине, которая сумела пробиться сквозь ледяной занавес, окутывающий его сердце после смерти Грейс. Он знал, что на этот раз сдастся, эгоистично принимая то, о чём мечтал слишком долго. Скарлетт не была похожа на других, он знал об этом с самого начала, и уважал её больше не только поэтому. Причина скрывалась именно в том, что, несмотря на тысячу аргументов и бесконечные оправдания, он чувствовал к ней глубокую и подлинную тягу. На мгновение Матиас подумал, что если это не любовь, то очень на неё похоже. Он обнял девушку крепче, целуя её шею, между линией волос и ухом, потом снова заговорил, повторяя её слова:
– Только на одну ночь.
Сердце Скарлетт замерло. Это действительно произойдёт – осознала она в тот момент, удивившись почти больше, чем он, и чувствуя, как тяжелое твёрдое тело Матиаса мягко на неё давит, покачиваясь инстинктивно в медленном ритме. Это случиться, и, возможно, станет их прощанием.
Доли секунды она задавалась вопросом, не было ли это сумасшествием и мазохизмом: получить свою мечту за мгновение до того, как потерять, но Скарлетт отклонила эту печальную мысль с той же скоростью, с которой сформулировала. И когда нежная и большая рука Матиаса медленно распахнула её халат, чтобы опустить майку, и он поцеловал возбужденные соски, Скарлетт вообще перестала думать. Теперь она чувствовала только тёплое дыхание на влажной коже, небольшая щетина мучила её нежную плоть, а внушительное тело медленно подталкивало на матрас, заставляя лечь.
Скарлетт нежно схватилась за край футболки Матиаса. Она не могла ждать ни минуты, желала почувствовать тепло его кожи на своей. Он встал перед ней на колени, чтобы облегчить задачу, избавляясь от одежды одним быстрым движением. Затем Матиас поднялся на ноги, чтобы завершить работу, и быстро стянул брюки из мягкой ткани.
Это был первый раз, когда Скарлетт увидела его полностью обнаженным, и на ум пришли слова Аманды, услышав которые, много месяцев назад, она смеялась над подругой. После Матиаса она навсегда потеряна для любого другого мужчины. Теперь она знала, что это правда.
Матиас снова приблизился к кровати, его взгляд наполняли чувственность и уверенность.
– Можешь сделать для меня одну вещь? – спросил он.
Скарлетт ответила лёгким кивком, возбужденная тем, что Матиас выглядел полным решимости дать ей то, что она всегда хотела, и делал это без колебаний.
– Я хочу, чтобы ты была свободной и раскованной, хочу, чтобы ты перестала думать. Скарлетт, никаких колебаний, никакого стыда. Сегодня ночью мы будем теми, кем хотим быть – без связей, без прошлого, без будущего.
Он наклонился к ней, захватил края её трусиков и стянул. То же самое сделал и с халатом, и с майкой.
Матиас замер, разглядывая её большими глазами, полными желания:
– Ты, правда, не представляешь, насколько ты чувственная?
Мати мягко подтолкнул Скарлетт на кровать и расположился над ней, между слегка раздвинутыми ногами. Он начал неспешно целовать её шею, ключицу, одновременно медленно толкаясь бёдрами и упираясь твёрдым членом в чувствительную плоть девушки.
– Сегодня ночью в этой комнате есть только ты и я. Ничто другое не имеет значения, – прошептал он, проводя губами по животу Скарлетт. – Я никогда не забуду запах твоей кожи, – он продолжал говорить почти в трансе, приближаясь всё ближе к бугорку Венеры, пораженный и невероятно возбуждённый тем фактом, что на коже не было ни единого волоска. – Я никогда не забуду твой вкус, – простонал он, скользя языком между влажными складочками, облизывая и неспешно проникая внутрь.
Он даст ей наслаждение, используя пальцы и рот. Он заставит её потеряться в таком интенсивном оргазме, что боль, которую проникая причинит после, притупится. Из опыта Матиас знал, это будет наилучший способ её взять: в момент, когда девушка потеряется в наслаждении и будет увлажнена своими соками. Понимал, что причинит ей боль, но Матиас также знал, что способен превратить это неприятное ощущение в абсолютный экстаз.
– Расслабься, – сказал он, облизывая, посасывая и проникая в неё двумя пальцами, начиная двигаться внутри гармонично с ритмом своего языка.
Скарлетт застонала на грани оргазма. Она ухватилась за простыни, смущённая интенсивностью ощущений, которые дарил его способный рот и глубокий эротичный голос. Её живот напрягся, спина выгнулась, дыхание превратилось в отчаянные хрипы, а ноги сжали голову Матиаса в крепкой и неконтролируемой хватке.
– Отпусти себя, Скарлетт. Ты прекрасна, – прошептал он ей, продолжая ласкать руками и поднимаясь к лицу девушки. – Ты такая чувственная… отпусти… покажи мне какая ты красивая, когда наслаждаешься для меня…
Сдавленный крик, которым ответила Скарлетт, было то, что он ожидал. Матиас посмотрел ей в лицо. И от этого образа – откинутая назад голова, покрасневшая от возбуждения кожа лица, а между набухшими грудями тонкая нить пота, – Мати испытал головокружение, ощутил себя потерянным. Ни одна женщина на пике удовольствия никогда не возбуждала его так сильно, как Скарлетт. Из его горла вырвался сдавленный хрип, пока устраивался у неё между ног, прижимая головку члена к ещё пульсирующему и невероятно влажному лону, готовый, наконец, проникнуть в храм, который чтил в течение многих месяцев. Он наклонился и страстно её поцеловал, не задумываясь, протолкнул свой язык, на котором продолжал ощущаться оргазм, между горячими губами женщины, которую собирался сделать своей.
– Святой Христос! – прохрипел Матиас, на секунду приподнявшись на руках, чтобы лучше контролировать проникновение, и позволяя Скарлетт увидеть его во всем великолепии: с красными, как кровь губами, с волосами, растрёпанными пальцами, которые взъерошивали их бесконечные минуты, и с глазами, похожими на глаза дикого животного, в момент захвата добычи.
– Я сделаю тебе больно, но только на несколько минут. Поверь мне... Отпусти себя... – сказал он.
– Да, – ответила Скарлетт, впустую глотая от ощущения давления твёрдого члена, заполняющего её миллиметр за миллиметром.
Понемногу, с изнурительной медлительностью, Матиас вошёл внутрь. Затем немного вышел, но только для того, чтобы со следующим толчком погрузиться больше, всё глубже и глубже, с ритмичной точностью метронома. Матиас, слишком привыкший иметь дело с телами женщин, которые просили трахать их жестоко, начал терять рассудок, пытаясь сдержать желание полностью погрузиться в горячее и узкое лоно, но он знал, что должен ждать подходящий момент, потому что не хотел причинить ей боль. Никогда.
И поэтому он продолжал двигаться вперёд и назад, не доходя до точки разрыва барьера, о который задевал при каждом ударе таза. Матиас сопровождал эти движения новыми ласками, подталкивая Скарлетт к её второму оргазму. Когда Скарлетт снова стала стонать от удовольствия, спровоцированного руками и деликатным проникновением, Матиас понял – время пришло.
Он пронзил её одним сильным толчком. Скарлетт издала удивленный и приглушенный крик, а Матиас зарычал как зверь. Эти звуки эхом отозвались в тихой комнате. Внезапная и острая боль, которую она почувствовала, смешалась с сильным удовольствием от охватившего оргазма. Скарлетт ощущала, как в уголках глаз скапливаются слёзы, не в силах понять, были ли они вызваны физической болью или испытываемым одновременно чрезвычайным наслаждением.
Матиас ласкал её грудь, потом снова между ног, пытаясь уменьшить причиняемую боль. Успокаивал звуком своего низкого и страстного голоса: он нежничал, шепча слова любви, уговаривал расслабиться, закрыть глаза и наслаждаться. Затем боль превратилась в незнакомое чувство переполненности, и удовольствие от того, что ею обладал Матиас, перевесило физический дискомфорт от вторжения.
Матиас смотрел загипнотизированный на член, блестящий от смазки и окрашенный кровью. Наблюдать за своими ритмичными движениями между ног у Скарлетт стало самой эротичной вещью, которую он когда-либо видел.
– Бля... Как ты прекрасна. Боже... Ты такая узкая... Такая маленькая... Чёрт... Твою мать...
Через несколько минут такого медленного проникновения Матиас остановился полностью в неё погрузившись; их животы соприкасались, его эрекция была зажата между узкими стенками. Он погладил грудь и бёдра Скарлетт и поцеловал в плечо. Посмотрел ей в глаза, схватил за запястья и поднял над головой, а потом одним ударом снова оказался внутри неё, на грани оргазма.
– Чёрт…
Хриплый, как гравий голос, закрытые веки, стиснутые зубы в попытке максимально продлить этот момент.
– Бл*дь... бл*дь... бл*дь…
Всё жестче, всё быстрее, не в силах сдерживаться, в то время как Скарлетт смотрела на Матиаса, потрясенная его инопланетной красотой, почти невыносимой. Всё ей казалось нереальным. Звук их тяжелого дыхания, его чистые и тёплые глаза, такой большой и алый рот, исказившийся в гримасе нарастающего удовольствия. Она больше не чувствовала боли, только тупой и приятный дискомфорт, физическое и окончательное доказательство того, что отмечена им навсегда.
Скарлетт крепко схватила Матиаса за ягодицы, толкая глубже, снова и снова направляя его внутрь себя, жестче и агрессивнее чем это делал он, пока грань между удовольствием и болью не была полностью размыта.
– Я не могу… – Матиас заговорил сдавленным голосом. – Я не могу этого сделать… слишком много… слишком много… Христос… я знал это… я это знал…
– Тогда отпусти себя. Кончай. Кончай внутрь меня, – приказала она, задыхаясь.
– Скарлетт… – выдохнул он в последний раз, в тоне его голоса прозвучало сожаление.
Затем, с долгим душераздирающим стоном, он стал двигаться беспорядочными толчками, наполняя её струя за струёй, всем своим семенем, густым и тёплым.
Они долго лежали в тишине, обнимая друг друга. В сознании Матиаса бурлила тысяча смущенных мыслей, тысяча противоречивых чувств, а в его теле поселилось новое спокойствие, которого он не испытывал долгое время. Он больше не мог лгать самому себе, и, если это была не любовь, которую он испытывал к Скарлетт, это было нечто, что находилось опасно близко к этому чувству.
Снаружи наступила поздняя ночь, и мужчина понял, ему нужно как можно скорее вернуться домой, но он не мог снова убежать, не объяснив, как всё пойдёт со следующего дня. Матиас посмотрел на Скарлетт и увидел, что она уснула с безмятежным и довольным выражением лица. Он был с сотнями женщин после секса, но впервые заботливо смотрел на лицо и тело этой, лежавшей рядом с ним сейчас. Он чувствовал огромную благодарность и нежность к Скарлетт; молча поблагодарил за то, что она вновь открыла ему сердце, за то, что растопила окружавший лёд, за то, что заставила его биться ещё один раз. Он думал, что будет мучительно скучать по ней, но к такому Матиас уже привык и был готов. Несколько мгновений обдумывал идею продолжать тайно встречаться со Скарлетт, но тотчас же отложил в сторону. Он не был настолько безумным и эгоистичным, чтобы вовлекать девушку в своё беспорядочное существование. В другой жизни, в другой ситуации он, возможно, мог бы лелеять фантазию начать с ней с нуля. Но в этой не существовало никакого способа изменить ход событий. Потом была Элизабет. Он никогда не рискнёт спокойствием своей маленькой девочки, строя отношения, которые могут закончиться в любой день. Он был благодарен судьбе за то, что она привела его на встречу с этой замечательной молодой женщиной; знал, что не забудет её, но Матиас также понимал, что должен быть с ней честен. Больше никаких оскорбительных слов, никаких игр. Только, правда.
Матиас осторожно потянул лёгкое покрывало и накрыл их обнаженные тела. Посмотрел на часы, которые показывали два часа ночи, и решил дать Скарлетт поспать ещё немного. Он успевал вернуться домой до рассвета, чтобы проводить Элизабет в детский сад. Днем он сможет выспаться, а вечером отправится на большую вечеринку Фиби Ньюманн для встречи с новой клиенткой.
Мати решил насладиться этими последними моментами счастья со Скарлетт, и потом продолжить свой путь, как всегда.
Несколько часов спустя Скарлетт с удивлением открыла глаза, со стремительно бьющимся сердцем. На мгновение она испугалась, что всё ей приснилось, но когда увидела Матиаса рядом с собой, поняла – всё это правда. Он лежал рядом и занимался с ней любовью не потому, что связан глупым контрактом, а из-за той алхимии, которая объединяла их с самого начала.
– Ты всё ещё здесь, – прошептала она. Мати кивнул головой, наклоняясь, чтобы нежно поцеловать Скарлетт в губы.
– Как ты себя чувствуешь? – спросил он.
– Никогда не было лучше, – искренне ответила Скарлетт.
– Возможно, несколько дней будешь испытывать дискомфорт, – сказал он, нежно поглаживая её руку, – мне жаль…
