Текст книги "Между нами никаких секретов"
Автор книги: Робин С.
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 17 страниц)
– Мисс! – в третий раз воскликнула молодая женщина и Скарлетт подпрыгнула.
– Простите...
– Я сказала, что возьму водку с лимоном.
– Конечно, – прошептала Скарлетт, записала заказ и растерянная развернулась, чтобы вернуться в бар.
Как только передала заказ бармену, она попросила разрешения сделать на пару минут перерыв, чтобы сходить в ванную и оправиться от только что случившегося молчаливого и пламенного диалога.
– Ты в порядке? – спросил у неё коллега.
– Просто закружилась голова, – ответила она, в спешке покидая переполненный зал.
Девушка бросилась в туалет и с силой закрыла за собой дверь. Затем прислонилась к двери и зажмурилась.
– Чёрт! – выкрикнула проклятье Скарлетт. В груди бешено колотилось сердце.
– Твою мать, бля, бля!
Ей казалось, что она сходит с ума от разочарования и желания. Она хотела оторвать пуговицы с этой проклятой безупречной рубашки и сантиметр за сантиметром увидеть спрятанную под ней кожу, отмеченную чернилами. Она хотела обвести контуры этого таинственного изображения поцелуями, прикасаясь губами и кончиком языка. Она желала, чтоб эти сильные руки обняли её, а свои пальцы погрузить в эти шёлковые волосы цвета мёда, мечтала провести ногтями по этой широкой спине. Желала почувствовать его между ног, внутри своей плоти до самого основания. Она хотела узнать вкус его грешного рта и члена, который представлялся ей величественным.
Она до жути хотела Матиаса, и всё же не могла принять идею его покупки, и это сводило Скарлетт с ума.
Она положила руки на холодный край раковины и ухватилась за него так сильно, что на пальцах побелели костяшки, а затем уставилась на себя в зеркало.
– Дерьмо!
Из туалета девушка вышла потной и возбуждённой, совсем не готовая вернуться к столику Матиаса. Она шёпотом молила о том, чтобы за время её отсутствия заказы уже подала другая официантка.
Ей не повезло.
– Двойной скотч и водка-лимон на восемнадцатый столик. Пошевеливайся, Маккей! – Отдал указание один из парней за стойкой и, несмотря на своё состояние, Скарлетт взяла маленький поднос и направилась к столику.
Когда она оказалась перед парочкой, то ничего не сказала, лишь наклонилась, чтобы поставить напитки на стол, ухватив их фигуры краем глаза. Молодая женщина держала свой мобильный телефон с идиотской улыбкой на лице. С другой стороны, Матиас, решительно пялился на Скарлетт. Он внимательно следил за всеми её движениями, пока она расставляла перед ними алкоголь.
Когда Скарлетт подняла взгляд, больше не в силах не обращать внимания на дерзкое поведение, она не нашла ожидаемого. В зелёных глазах ни наблюдалось и следа высокомерия или бравады, ни обычной холодной отстранённости, ни ранее присутствующего соблазна. Только дверь в душу, которую он обычно защищал, скрывая за вымышленными эмоциями или острыми словами. Это был нежный и кроткий взгляд, почти грустный. Как будто Матиас хотел в чём-то признаться, что касалось их обоих, и чего она не могла понять.
Эти размышления прервало возбуждённое чириканье рядом с ними.
– Прибыли наши напитки, Мати! Отпразднуем?!
Девушка восторженно захлопала в ладоши и завертелась в кресле как ребёнок. Так воодушевиться от пары напитков? Она находилась рядом с мужчиной, из-за которого Скарлетт потеряла сон, и вместо того, чтобы подняться наверх и скакать на нём как будто не наступит завтра, она приходила в восторг из-за водки? Скарлетт заставила себя не показывать испытываемый гнев.
– С вас двадцать пять долларов, – сказала с раздражением.
Дура запустила руку в сумку, вытащила банкноту достоинством в пятьдесят долларов, и передала ей деньги, даже не глядя в глаза.
– Скажи ей, чтобы оставила сдачу, – пробормотала она, уже держа во рту соломинку.
«Идиотка, испорченная и грубая», – снова подумала Скарлетт, злясь всё больше и больше, потому что обращение с Матиасом, как с подчиненным, заставляло кипеть в её венах кровь.
Но затем, как удар кулаком в живот, её поразила жестокая мысль. Это была его работа: женщины платили ему, потому что он повиновался, потому что удовлетворял их всех в любой фантазии или желании. Этот жест был ничем по сравнению со всем, что он делал каждую ночь для них и с ними.
– Спасибо, мистер Кроуфорд, – прошептала она, мягко ему улыбнувшись, когда взяла деньги.
– Спасибо тебе, Скарлетт, – ответил мужчина с искренним тоном.
Вернувшись на кухню, она подумала об этом кратком обмене взглядами и ощутила странное чувство спокойствия. Как будто, не говоря ни слова, он попытался вести с ней что-то вроде диалога в поисках перемирия. И она подумала о вещах, которые хотела б ему сказать, если могла бы с ним говорить. Скарлетт сожалела, что относилась к нему с ненавистью, заставляла его чувствовать себя грязным, осуждала его. Она хотела понять, кто он на самом деле, и облегчить боль, которую, казалось, Матиас всегда носил с собой. А потом она хотела б поцеловать его и сказать, что он был прав – она отчаянно его желала и по этой причине хотела обладать силой держаться от него подальше. Потому что не желала становиться одной из многих и обращаться с мужчиной как с объектом.
В остальное время, пока двое оставались в баре, Скарлетт шпионила за ним издалека. Она наблюдала за выражением на его лице и жестами, и впервые почти поняла особенности работы мужчины.
Матиас был как идеальная обложка. Каждая из этих женщин могла себе представить, что в нём содержалось то, чего им хотелось, и он никогда их не разочаровывал. Он мог выглядеть поверхностным и беззаботным, каким казался с этой молодой клиенткой, или серьёзным и галантным, каким Скарлетт часто видела его с более зрелыми женщинами. Он мог быть доминирующим или покорным. Нежным или агрессивным. Одна особенность оставалась общей для всех этих ситуаций. Его душа находилась в другом месте. Скарлетт улыбнулась при мысли, что, возможно, он оставлял её дома с маленькой девочкой по имени Элизабет и женщиной по имени Глория, и что эта самая душа до сих пор оставалась чистой, невинной и надёжно защищённой от ужасов жизни, которые уводили его прочь из дома. Девушка заставила себя сохранить эту последнюю мысль в своём сердце и больше не искать Матиаса до конца смены.
Поэтому она не видела, как спустя час он уходил и того, что повернулся к ней, чтобы в последний раз приласкать её взглядом, прежде чем подняться в сьют. И она не увидела, как при этом мужчина нежно улыбнулся, наблюдая за её шутливой болтовнёй с двумя коллегами возле барной стойки.
* * *
Почти наступило окончание смены, когда управляющий баром позвал Скарлетт и сообщил, что за восемнадцатым столом, тем, который Матиас занимал в начале вечера, были найдены ежедневник и мобильный телефон.
– Маккей, мы нашли некоторые личные вещи мистера Кроуфорда. Вероятно, он их забыл прежде, чем поднялся в свой номер. Мы связались с ним, он ждёт. Пожалуйста, отнеси, они нужны мистеру Кроуфорду немедленно.
– Я не уверена ... Может Аманда ...
– Скарлетт, позаботься об этом прямо сейчас, не выставляй меня перед клиентом в плохом свете, – управляющий не дал девушке закончить, протянул и резко впихнул ей в руки два предмета.
Фыркнув, она развязала фартук, повесила его позади барной стойки и направилась в холл, даже не останавливаясь, чтобы поприветствовать свою подругу, которая продолжала дежурить за стойкой администратора.
Пока приближалась к лифту, держа в руках оба предмета, девушка слышала стук своих каблуков, следовавший за ней, как раздражающее эхо.
И когда оказалась в просторной кабине лифта одна, она внимательно их рассмотрела, дрожа всем телом. Скарлетт уставилась на чёрную кожаную обложку ежедневника, и с удивлением подумала, что такой молодой человек, как Матиас, записывает планируемые дела на бумагу. Это добавило ещё один пункт к романтической привлекательности персонажа, но, прежде всего, ей захотелось открыть ежедневник и взглянуть внутрь, чтобы лучше понять мужчину.
Скарлетт понимала, как глубоко неправильно так поступать: входить в жизнь человека подобным образом. Без приглашения, заглядывать, рыться, взламывать… но через секунду она это сделала. Девушка рассматривала его аккуратный и чёткий почерк. Прочитала расписание и имена, очень много имён. Небольшие и неразборчивые заметки рядом с некоторыми из них. Свободные дни отмечены именем Элизабет, списки необходимых дел, покупки, подгузники, молоко. Эта часть его жизни такая нормальная, такая нежная.
Потом суммы непомерных заработков и кредиторская задолженность. Цифры со знаком минус постепенно уменьшались. Создавалось впечатление, что у этого мужчины имелось много долгов, но никаких пояснений по этому поводу не было.
Аура окружающей его тайны, казалась ещё более плотной и пугающей. Встревоженная своим поведением и тем, что прочитала, она закрыла ежедневник. Возможно потому, что у неё дрожали руки, он выскользнул из рук на пол и раскрылся. Внимание Скарлетт привлекла фотография, сбежавшая со страниц, полных обязательств. Она быстро наклонилась, чтобы всё собрать, не упуская из виду мигающие номера этажей, которые опасно близко приближались к этажу сьюта Астор. Скарлетт не могла не рассмотреть фото получше. Матиас стоял рядом с женщиной: красивой, с молодыми и тонкими чертами лица. Оба были одеты как молодожёны. Сомнений не возникало, это фото сделано в день их свадьбы.
У Скарлетт перехватило дыхание. Знала ли его жена о жизни, которую он вёл? И если так, почему позволила Матиасу продавать тело, которое по праву принадлежало ей? Где она находилась? И почему сейчас наверху он погружается в плоть другой?
Скарлетт снова посмотрела на фото. С изображения, оба смотрели на неё счастливыми и безнадежно влюблёнными глазами. Выражение на его лице так сильно отличалось от того, которое она видела за последние месяцы. Взгляд чистый, невинный, лёгкий, ещё более драматично-привлекательный.
Скарлетт попыталась убрать фото обратно между страниц ежедневника, и при этом заметила ещё две фотографии. Взяла в руки и эти, не в силах сдержать себя, не в силах сопротивляться необходимости, которую испытывала, стремясь раскрыть окружающую мужчину тайну.
Первая снова запечатлела женщину, только уже в шортах и футболке на солнечном пляже. Красивая, молодая, с широкой улыбкой. Изображение немного не в фокусе, но было полно жизни. Длинные и сияющие светлые волосы увековечены в движении. Глаза цвета неба выглядели яркими, весёлыми, умными. Своей рукой она сделала жест, которым посылала в камеру воздушный поцелуй, а на заднем плане вокруг костра сидела группа молодёжи. Скарлетт спросила себя – возможно, это часть его жизни: той, где Матиас был рядом с любимой женщиной, и с близкими друзьями, поющими в кругу вокруг костра. Или, подумала она с уколом в сердце от испытываемого странного предчувствия, возможно, такой была его предыдущая жизнь. Потому что Матиас, хотя и оставался сами собой, теперь выглядел как совершенно другой мужчина.
Она перевернула фото и прочитала имя «Грейс», а затем две даты, которые подтвердили её самые ужасные подозрения.
«15 марта 1986 года – 25 декабря 2009 года».
Скарлетт не заметила, как из глаз начали падать слёзы. Та женщина была потерянной любовью мужчины, которого она очень сильно желала. Должно быть, с ней случилось что-то трагическое. Всё начинало приобретать больший смысл. Его потерянный пустой взгляд, холодность, отстранённость и тот факт, что мужчина больше не придавал никакого значения интимному союзу между двумя людьми.
Второй снимок – изображение девочки, завернутой в мягкое розовое одеяло, на руках у отца. Было ясно, что они находились в больнице, потому что из маленькой руки ребёнка чётко виднелись две крошечные трубки. На лице у Матиаса отразилась неудачная попытка улыбки, а в больших, зелёных, безмерно грустных глазах, как будто погас свет, который присутствовал на других фотографиях.
Скарлетт узнала этот взгляд. Точно такой же, какой она постоянно видела и, несмотря ни на что, полюбила. Это были раненые и разочарованные глаза, глубокие и печальные, из которых вытекала боль, пронзившая его сердце. Девушка вышла из лифта в состоянии такого сильного волнения, что даже позабыла о страхе, который ранее испытывала от необходимости подняться и постучать в дверь номера Кроуфорда.
Когда она оказалась напротив, то глубоко вздохнула и три раза негромко постучала кулаком; затем стала ждать с полными трепета глазами. Как она и думала, дверь открыл Матиас. Он сделал это медленно, осторожно, и когда её увидел не смог скрыть своего удивления.
– Что ты здесь делаешь, Скарлетт?
Тот факт, что Матиас после их ссоры обратился к ней по имени, усилил смущение и одновременно желание, которое испытывала девушка. Или, может быть, испытываемое желание в этот момент достигло беспрецедентного пика интенсивности, потому что было тривиально связано с картинкой, внезапно открывшейся её глазам.
Матиас стоял с обнажённым торсом, и татуировка, которая несколько часов тому назад питала её воображение, теперь была прекрасно видна. Сложное переплетение ежевики и красных роз, которое начиналось от ключицы, переворачивалось на плече и спускалось на накаченный бицепс. Светлое полотенце – это единственное, что прикрывало обнажённое тело мужчины. Оно было повязано настолько низко, что оставляло в поле зрения кости таза и ту чувственную часть из мышц, образующих греховное «V», прямо по бокам его члена. На левой подвздошной кости виднелась ещё одна небольшая нежная татуировка: маленький ангел с расправленными крыльями, стоящий на коленях в молитвенной позе.
Мужчина прочистил горло, чтобы привлечь её внимание.
– Итак?
Скарлетт услышала, как в душе сьюта течёт вода, и женский гнусавый голос весело напевает.
– Извините, что прерываю...
– Не важно. Скажи мне, почему ты здесь?
Голос Матиаса казался раздраженным, но его поза, какой бы решительной и уверенной ни казалась, не могла скрыть дискомфорт, который с большой вероятностью он тоже сейчас ощущал.
Скарлетт наблюдала, как он провёл рукой по влажным волосам, отчего небольшая капля воды побежала от основания шеи, продолжила своё движение по широкой груди, а затем быстрым рывком проскользнула в сторону паха, завернутого в мягкий хлопок. Скарлетт стояла пригвождённая, не имея возможности сказать ни единого слова. Матиас, забавляясь, приподнял бровь.
– Тебе нравится то, что ты видишь, Скарлетт?
Он произнёс её имя нарочито соблазнительно, и она подумала о том, что мужчина мог сказать или сделать этим голосом в момент близости. Почувствовала, как промокли трусики, и сердцебиение вышло из-под контроля.
– Вы забыли свой ежедневник и мобильный телефон в баре, сэр.
Матиас прислонился к дверной коробке:
– Сэр?
– Да, сэр, – повторила Скарлетт.
Он закрыл глаза, словно потерялся в коротком и странном трансе, а затем прошептал, – Мне нравится, как ты это произносишь. Такой покорный способ говорить тебе подходит. Он гораздо более уместен, чем тот, который ты использовала со мной в прошлый раз.
– Прошу прощения за то, как себя вела тем утром. Я устала и вела себя грубо. Я пришла, чтобы отдать эти... Вы забыли их в баре.
Пока говорила, она протянула ему предметы, которые держала в руках, и Матиас быстро их схватил.
– Спасибо, что вернули мне. Ты очень любезна.
Мужчина наклонился, чтобы положить всё на пол, и пока наклонялся смог получше рассмотреть длинные ноги Скарлетт. Они были гладкими и стройными; идеальные, подумал он. Они смотрелись бы ещё более совершенными, широко раскрытыми под ним или обнимая его талию.
Когда Матиас выпрямился, то его взгляд изменился: стал свободным от нервозности и изумления, которые характеризовали его всего несколько мгновений назад, внезапно превращаясь в дикий и опасный.
– Возможно, ты заслуживаешь награды, – пробормотал он почти шёпотом, придвигаясь ближе.
Скарлетт закрыла глаза, не в силах контролировать охватившие её сильные эмоции рядом с этим, почти обнаженным и столь чертовски привлекательным телом.
– Это был мой долг.
Он продолжал на неё смотреть, словно пытаясь разгадать загадку.
– А ты девушка, которая придаёт большое значение долгу, не так ли, Скарлетт?
– Да, сэр.
– Да, сэр, – повторил он, выдыхая со странным гортанным звуком. Потом приблизился к ней ещё ближе, почти соприкасаясь, обнюхал, как делают животные, исследуя своё окружение, и, наконец, выдохнул своё желание вдоль напряженной шеи девушки.
– А удовольствие, Скарлетт, это для тебя важно?
– Я не ... я не знаю.
– Ты сейчас возбуждена?
– Сэр, прошу вас.
Она сделала шаг назад, но Матиас схватил её за запястье.
– У тебя кто-нибудь есть, кто за тобой присматривает? Кто-то, кто удовлетворяет желания, которые каждый божий день я вижу в твоих глазах?
Скарлетт не ответила, и он продолжил:
– Тогда я был прав. Ты действительно хочешь быть одной из них.
Его голос теперь звучал хрипло, как наждачная бумага, а хватка на запястье стала стальной.
Она почувствовала, как Матиас прижался лицом к полости между шеей и ключицей, а затем глубоко вдохнул.
– Запахи невинности и желания, Скарлетт. Ты опасна. Очень опасна.
Она откинула назад голову, выставляя себя больше, не в силах рассуждать, думать, или реагировать иначе, кроме как сдаться.
– Ты к себе иногда прикасаешься?
Ответом стал незаметный утвердительный кивок.
– Ты касаешься себя, думая обо мне?
С её губ сорвался измученный стон. Она теряла голову только от его слов.
– Знаешь, я не обижаюсь запросто. Ты можешь признаться, я бы нашел это возбуждающим.
– Да, сэр.
– Твою мать… да ...
На мгновение он прислонился к ней. Терзая своим полуобнажённым телом и членом, который стал твёрдый, и становилось трудно не заметить его сквозь ткань полотенца. От контакта с влажной кожей мужчины у Скарлетт промокла блузка. Но внезапно, словно испугавшись своих действий, Матиас её отпусти и отошёл на несколько шагов назад.
Задыхаясь, Скарлетт рухнула на стену напротив двери.
– Я должна идти, я не могу… не должна… – она произнесла шёпотом на выдохе, от эмоций голос звучал почти сломлено.
– Подожди. Не убегай … – приказал он, наклоняясь, чтобы собрать свои личные вещи, и позволяя любоваться широкой и мускулистой спиной. На ней также была сделана татуировка: огромная, величественная. Другая пара крыльев – большие, крепкие, мужские и защищающие. А над ними, у основания шеи, курсивом написано имя дочери.
На этот раз Скарлетт не послушалась и сбежала на полной скорости, которую ей позволяли дрожащие ноги. Она не обернулась, даже когда слышала, как Матиас снова и снова выкрикивал её имя.
Ошеломлённый Матиас неподвижно замер у двери. Он не мог поверить в то, что ей наговорил и почувствовал за те несколько мгновений, пока прижимал Скарлетт к себе в этом пустом коридоре. Он полностью потерял голову, и понимал, что вёл себя подобным образом не столько для того, чтобы вызвать у девушки смущение, сколько потому, что был не в силах справиться с испытываемым к ней притяжением.
Избегать её или холодно относиться – не дало никакого результата. Без его ведома девушка подкрадывалась к нему под кожу и отравляла.
За те немногие минуты, пока они оставались наедине, Матиас действовал так, словно руководствовался силой, которую не мог контролировать. Он ощутил её жар, почувствовал запах и потерял разум. Если б потрясенный взгляд Скарлетт не вернул его на секунду к реальности, Матиас был уверен, что в конечном итоге трахнул бы её напротив стены. Потому что именного этого он хотел больше всего на свете. Попробовать, овладеть, использовать до разрушения, и, возможно тогда, сможет её позабыть.
Мужчина вернулся в номер в замешательстве и возбуждён, с колоссальной эрекцией между ног, и направился к женщине, которая до сих пор находилась в ванной комнате. Несмотря что их совместное время закончилось, он яростно толкнул её к раковине, развязал на халате пояс, уронил на пол своё полотенце, развернул к себе спиной, и, не говоря ни слова, вошёл сзади, делая с ней то, что хотел сделать со Скарлетт.
Как только кончил и, позабыв все правила хороших манер, Матиас быстро проскользнул под душ, лишь пробормотав, чтобы она оставила оговорённую сумму на прикроватной тумбочке.
Позднее ночью, как только вернулся домой, он упал на кровать и заплакал, чего давно не случалось. И плакал до тех пор, пока не закончились слёзы, и не заболело в груди.
В мысли вновь проник образ Скарлетт: красивая, молодая и такая чистая. Он же был испорчен и уродлив, а поскольку интуитивно осознавал силу испытываемого к ней влечения, каким глубоким и взаимным оно было, то идея желать другую женщину разрезала его пополам, как острый нож. Между икающими рыданиями он извинился перед своей женой и поклялся, что найдет решение. Продолжая оставаться погруженным в это печальное душевное состояние, он услышал плач Элизабет и попытался успокоиться. Он поднялся, пошел в её комнату и взял малышку на руки. Крепко прижал к себе, извиняясь и перед ней. Потом отнес в свою постель и уснул, держа девочку в своих объятиях.
* * *
Этой ночью Скарлетт вернулась домой в глубоко удручённом состоянии. Она, как вор сбежала из коридора, прочь от его номера, от грубых и вульгарных слов. Девушка даже не остановилась попрощаться со своими коллегами и предупредить их, что уходит.
Как фурия она выбежала из отеля и села в машину. Вела в ошалелом состоянии, не раз рискуя проехать на красный или не замечая дорожные знаки. Напуганная и возбуждённая, с перевёрнутыми вверх тормашками головой и сердцем.
Когда Скарлетт вошла в квартиру, то огляделась в надежде, что её убежище поможет почувствовать себя в безопасности, и напомнит ей, кто она такая. Но казалось, что ничто не могло искоренить из её головы мысль о Матиасе, его похотливом и опасном взгляде, образах, которые мужчина создал несколькими жестами и не цензурными фразами.
Она продолжала ощущать на себе жар его влажной кожи, запах геля для душа, и видеть эти величественные и чувственные татуировки; в ушах звучал его хриплый голос, как будто он до сих пор был рядом с ней, мучил… искушал.
«Удовольствие ... это важно для тебя?»
«У тебя кто-нибудь есть, кто за тобой присматривает? Кто-то, кто удовлетворяет желания?»
«Ты сейчас возбуждена?»
«Ты касаешься себя, думая обо мне?»
Как она могла ответить «да», признаться, что желала его, думала о нём и, фантазируя о нём мастурбировала? Как? Как она могла открыться перед мужчиной, который сделал своей работой соблазн и ложился с любой женщиной, имеющей достаточно средств, чтобы заплатить за его услуги?
Она как дура угодила в ловушку. Как обычно наивная, маленькая Скарлетт.
Девушка расстроенно вскрикнула и вошла в гостиную. Решительным шагом направилась к бару, где ещё стоял алкоголь, оставшийся после родителей, и который подавали, принимая гостей. Скарлетт пила редко, но сейчас чувствовала, что для облегчения беспокойства и растерянности ей нужно что-то крепкое. Так поступали взрослые, верно? И она больше не была ребёнком, несмотря на издевательства Аманды и Матиаса. Она была молодой женщиной, которая изо дня в день боролась за то, чтобы перестроить свою жизнь, чтобы забрать то, что у неё отобрали. И она поступала так годами, с мужеством и достоинством.
Скарлетт упала на диван и нашла глазами большую фотографию, сделанную в день шестнадцатилетия. На ней она стояла между счастливыми и улыбающимися родителями. Любима.
С мучительной точностью она помнила тот день. Мать испекла для неё клубничный торт, а отец подарил подержанный «Форд», который до сих пор водила. После обеда они отправились на длительную прогулку вдоль залива, позволив ей вести машину, хотя у неё ещё не было водительских прав. Это были счастливые времена, какими счастливыми и беззаботными могут быть дни у любого подростка. Вечером ей разрешили выйти с друзьями. Они веселились – пошли в кино, а затем до полуночи бродили по клубам вдоль залива.
Она чувствовала себя прекрасно, готовая вступить во взрослую жизнь.
Два года спустя её жизнь развалилась. Почти все одноклассники покинули Сан-Франциско, следуя за мечтой в лучшие университеты страны. В то время как она осталась привязанной к пустому дому, пытаясь собрать воедино кусочки своего существования.
По лицу скатилась слеза, когда она выпила первый глоток янтарной жидкости, и в этот момент Скарлетт почувствовала себя потерянной. Она скучала по родителям, скучала по мирным и нормальным дням. Ей хотелось вернуться в дом, где ждут с распростертыми объятиями, заваривают горячий травяной чай и могут выслушать. Вместо этого она одна в пустой комнате на диване и держит в руках стакан с паршивой жидкостью, от которой её тошнило. Она думала о том, как могла сложиться жизнь, если бы этот проклятый несчастный случай не сделал её сиротой.
Возможно, она бы тоже поступила в университет, у неё было бы много друзей, она бы принимала участие в вечеринках, у неё был бы парень, секс, и наслаждалась бы бездумной юностью. Конечно, она была бы лучше подготовлена к встрече с кем-то вроде Матиаса.
Одного, как Матиас...
«Но кто он такой на самом деле?» – Спросила сама себя, ставя рядом на стол стакан, ещё наполовину полный. Почему мужчина так сильно её привлекал, даже несмотря на то, что относился к ней противоречиво – мгновение он защищает, а через другое опасен, как голодный дикий зверь?
У неё не получилось найти ответ.
Скарлетт встала с дивана и подошла к прекрасной фотографии, на которую смотрела последние десять минут. Погладила и оставила на ней поцелуй. Затем выключила свет и направилась в спальню.
Он заснула, погрузившись в неспокойный сон, где переплетались образы, которые навсегда поселились у неё памяти. Мать, отец, морской круиз, блондинка, маленькая девочка и ангел с чистыми и тёплыми глазами, с большими белыми мягкими крыльями, присматривающий за ними.
ГЛАВА 4
Матиас проснулся на рассвете, весь покрытый потом из-за пережитого кошмара, который постоянно его преследовал.
Сон всегда начинался обманом, со счастливого момента вместе с Грейс, какого-нибудь эпизода их совместной жизни, фрагмента бытия, в котором они были влюблены и безмятежны. Затем цвета менялись, становились мрачными, и он чувствовал, как растёт страдание и отчаяние, потому как точно знал что произойдет. Лицо Грейс становилось серьёзным, выражение суровым, тело утрачивало плотность, а контуры принимали размытые очертания, выглядя менее реальными. Матиас пытался её обнять, удержать, но с треском проваливался и только размахивал руками в пустоте.
Внезапно он оказывался неподвижным и беспомощным перед очень белым надгробным камнем и начинал кричать и звать, умоляя её вернуться назад и больше его не бросать.
Кошмар обычно заканчивался так: он резко просыпался с мокрым от слёз лицом и болью в горле от криков, которые, вероятно, издавал, прежде чем снова открыть глаза.
Однако этой ночью сон был хуже. Они стояли на мосту Золотые Ворота, Грейс посмотрела ему в глаза и серьезно спросила:
– Ты счастлив?
Матиас ответил «да». Он очень счастлив, потому что она вернулась.
Грейс отвернулась и стала смотреть вперёд, потерявшись взглядом в раскинувшейся перед ними огромной бухте.
– Кто такая Скарлетт? – спросила она ледяным тоном, с каменным взглядом.
В его горле застрял тяжелый, как гладкий круглый камень ком, и Матиас ответил:
– Никто.
– Никто, – повторила она, только лицо теперь принадлежало молодой девушке с большими тёмными глазами.
Прежде чем Матиас успел сказать или сделать что-то ещё, она перелезла через перила и упала в пустоту, исчезая в густом тумане, окружавшем залив.
Затаив дыхание, он смотрел некоторое время, как пустота поглощает это крошечное тело, а потом в отчаянии закричал.
Перед ним вновь появилась Грейс. Она парила в воздухе, имея жуткий образ призрака, а он умолял её спасти Скарлетт.
Грейс бесстрастно ответила:
– Теперь ты счастлив, Матиас?
* * *
– Дерьмо! – прошептал он тихим голосом, поднимаясь с кровати и стараясь не разбудить Элизабет.
Медленными и усталыми шагами мужчина прошёл на кухню, открыл кран с холодной водой, и стал ждать, когда сердцебиение вернётся к норме. Наклонился, чтобы выпить воды из-под крана и усмирить огонь в горле, пока в голове бурлили мысли, которые не давали ему покоя. Он не мог себя простить за то, что таким образом потерял голову со Скарлетт, за то, что ей наговорил, и, за то, как контролировал желание, которое в очередной раз испытал к ней.
Более того, приснившийся кошмар пробудил в нём состояние крайней тревоги. Каждую ночь Скарлетт возвращалась домой одна, противостояла тёмному и опасному городу, и Матиас, из-за испытываемой им тревоги, начал опасаться, что возможно, с ней что-то случилось.
Он пытался успокоиться, думая, что сегодня вечером снова её увидит и будет дураком, если и дальше позволит плохим мыслям овладевать им. Сказал себе, что это вопрос всего лишь нескольких часов, и тогда, испытываемое чувство вины, которое породило абсурдный сон, исчезнет. Впервые за долгое время он подумал, что хотел бы иметь утреннюю встречу, только чтобы найти повод пойти в St. Regis, и лично убедиться, что со Скарлетт всё в порядке.
Последние часы ночи прошли в противостоянии неспокойной полудрёмы, чередующейся с состоянием беспокойства и моментами принудительного покоя. Первые лучи рассвета нашли Матиаса без сна. Он стоял у окна спальни, с обращённым к бухте взглядом, а его душа страдала и беспокоилась ещё больше чем раньше.
Как ни странно, но мысль о том, что Скарлетт в опасности, ощущалась слишком интенсивной и яркой, чтобы её игнорировать. Поэтому Матиас решил пройти мимо отеля после того как отведёт Элизабет в сад. Он заглянет внутрь, чтобы увидеть Скарлетт сквозь большие окна, а затем отправится в спортзал, как и планировал.
* * *
Часы на приборной панели показывали четверть десятого.
«Что, чёрт возьми, ты делаешь, Матиас?» – ругнулся он про себя, прислонившись лбом к рулю машины, припаркованной на стоянке отеля.
Внутренний голос, который мучал его последние часы, побуждал выйти из машины и убедиться: девушка там, за стойкой, как в каждое утро вторника. Разумная же часть отвечала: на него влияет только чувство вины, и призывала снова завести мотор и уехать. Наконец он отпустил руль, надел солнцезащитные очки и вышел из машины. Он уже доехал до St. Regis, не трудно за одно и проверить.
– Не хотите оставить мне ключи от машины? – спросил портье в ливрее.
– Нет. Я задержусь ненадолго, – ответил он, решив быстро пройти мимо входа и сразу же вернуться.
Это заняло бы максимум пару минут, а затем он направится в спортзал на утреннюю тренировку.
Перед вращающимися дверями Матиас вытянул голову, чтобы попытаться её увидеть, но за стойкой Скарлетт не было. На её месте стояла девушка, которую он не знал и никогда раньше не видел.
