Текст книги "Между нами никаких секретов"

Автор книги: Робин С.

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 17 страниц)

Скарлетт не заметила, как от изумления широко раскрыла рот. Матиас разговаривал с женщиной, и, казалось, спрашивал о ребёнке. Открытие её смутило и заинтриговало.

– Как... ещё не спит? Ради всего святого, уже половина двенадцатого! – казалось он, нервничал.

– Хорошо, передай ей трубку.

Скарлетт услышала, как тон голоса мужчины внезапно изменился, и зазвучал нежно и сладко.

– Любовь моя ... папочка сегодня вечером задерживается. Ты знаешь, что нужно идти спать...

Она наблюдала, как он слушает, с тенью странной улыбки на губах, нежной и уязвимой.

– Хорошо. Но потом, сразу после этого, ты пойдёшь спать.

Девушка увидела, как одной ладонью он прикрыл трубку и наклонился, словно прячась от посторонних глаз и ушей, а затем услышала как тёплым и нежным голосом Матиас поёт колыбельную. У Скарлетт почти потекли слёзы при виде такой нежности и невинности. Её сердце билось быстро, и в голове снова возник вопрос, который преследовал в течение нескольких недель: «кто этот мужчина на самом деле?»

В конце он попрощался с малышкой словами, наполненными любовью и поцелуями, а затем возобновил разговор с женщиной по имени Глория.

– Извини меня что сорвался, я до смерти устал. Хорошо... Увидимся завтра утром, уложи её спать... Пока.

Матиас проглотил за один глоток заказанный напиток и его глаза заблестели. Скарлетт спросила себя: это эффект недавнего телефонного звонка или от быстро выпитого алкоголя. Затем он встал со стула и пошёл оплатить. Пока он ждал, когда кассир внесёт напиток на его счёт, ему позвонили. На этот раз Матиас не шептал, а говорил очень глубоким и соблазнительным голосом, совершенно отличным от того, который использовал несколько мгновений назад. Таким образом, у Скарлетт была возможность стать свидетелем невероятной мутации в его невербальном общении. Как будто этот мужчина и правда имел две личности – обе таинственные, и совершенно противоположные. Первая – обычного юноши, переживающего за свою дочь, нежного защитника. Вторая – профессионального соблазнителя, завоевателя со смертоносным и непобедимым оружием, уверенного и лишённого угрызений совести. Скарлетт слышала, как он очаровывал свою жертву красноречивыми фразами и эротическим шепотом. Она наблюдала за зеркальным отражением в высокой стеклянной стене, как мужчина поправляет и без того идеальную рубашку, проводит рукой по волосам и в последний раз оглядывает всю свою фигуру ледяным и суровым взглядом, но довольный увиденным. Затем Скарлетт проследила за ним взглядом, пока он удалялся широкими и решительными шагами, настолько отличающимися от уставших, с какими вошёл. Несколько минут спустя, когда Скарлетт тоже вышла из бара в St. Regis она заметила в коридоре молодую женщину с короткими тёмными волосами, сильно накрашенную и вызывающе одетую. Скарлетт увидела, как та направляется к лифту, и почувствовала в груди странную боль. На этот раз это была не ревность, и не томление, которое таинственная жизнь этого красавца в ней пробуждала обычно. Она ощутила сострадание к чему-то, что Скарлетт всё ещё не могла уловить и не была уверена, что хотела бы знать.

* * *

Мелани стояла на коленях, а руками упиралась о маленькую полку, которая служила изголовьем кровати, на которой они трахались. Матиас крепко держал её за бедра, и полностью погружался при каждом толчке. В ответ она стонала, пассивно приветствуя удары его бёдер, вылепленных словно из мрамора и наслаждалась агрессивными движениями, а также ощущением большого, твёрдого члена, который раскрывал её при каждом погружении. Мелани получала удовольствие и от боли, которую Матиас ей причинял, когда тянул за волосы при изменении угла проникновения.

– Боже мой, Матиас… – хрипло, задыхающимся голосом простонала она в сотый раз за время этого интенсивного и жестокого обращения.

Её голос его раздражал. Всё в Мелани ему не нравилось. По этой причине он поднес одну ладонь к её приоткрытым губам и прикрыл рот. Матиас встал на колени и притянул женщину наверх, вынуждая сесть на него. Он продолжал её трахать в этой позе, с закрытым ртом и яремной веной открытой для его зубов. После нескольких минут такого примитивного и судорожного траха мужчина почувствовал, как возбуждённую головку члена сжимают ритмичные сокращения. Тело женщины отяжелело, и она откинула голову назад, облокачиваясь на его сильное плечо. На тот короткий момент, который всегда предшествовал его собственному оргазму, Матиас отдался согревающим живот ощущениям напряжения и тепла. Он издал хриплый, глубокий звук, позволил Мелани упасть вперёд, после чего выскользнул из неё, сорвал презерватив и швырнул его на пол. В завершении зажал ладонью возбуждённый член и пару раз провёл кулаком вверх-вниз, пока плотное семя не выплеснулось, покрывая ягодицы, бёдра и спину клиентки.

Мелани лежала на животе с закрытыми глазами. Её покрасневшее лицо покрывал пот, волосы растрепанны, рот открыт, дыхание тяжелое.

– Бля … – выдохнула она в экстазе.

Матиас наклонился вперёд и чтобы отдышаться прижался грудью к её спине, пачкая тела обоих спермой. После нескольких минут, проведённых в тишине, он обманулся надеждой, что Мелани уже слишком измотана для продолжения. С ложной нежностью мужчина поинтересовался, не хочет ли она немного отдохнуть. Мелани отрицательно покачала головой и потянулась, чтобы взять золотые часы со стоявшей рядом тумбочки.

– Сейчас только четыре часа, Мати. Я плачу тебе пятьсот долларов в час, не за сон.

Матиас почувствовал в горле приступ тошноты. Он был измотан. Он трахал Мелани почти без остановки в течение двух часов, и был уверен, что не сможет заставить член встать даже слёзно умоляя. Но он лишь улыбнулся, перевернулся на бок, и симулировал удовольствие от игры с чёрными короткими гладкими прядями её волос. Просто необходимо продержаться до конца этой ночи, сказал он сам себе, и тогда у него будет двадцать четыре часа на восстановление. Двадцать четыре часа, чтобы побыть со своим ребёнком.

– Ты действительно ненасытна, детка. Ну, это к лучшему, потому что я ещё с тобой не закончил, – убедительно соврал он, делая Мелани счастливой. Затем Матиас медленно опустился вниз вдоль тела женщины и начал её нежно мучать языком между ног, возвращаясь к роли сексуальной машины, всегда готовой и эффективной.

Когда в шесть часов утра молодая женщина вышла из номера, едва держась на ногах, измотанный Матиас упал на неубранную кровать, в ожидании, пока открытая горячая вода душа создаст уютное облако пара в ванной комнате. В воздухе витал сладковатый запах секса. На тумбочке лежали две тысячи пятьсот долларов наличными. Он заработал их от первого до последнего доллара и ни на секунду не почувствовал себя виноватым или восхищённым за только что завершённый марафон секса. В действительности Матиас ничего не чувствовал: его тело и душа были разделены, как два, абсолютно отдельных существа. Он сделал то, что должен, и делал это наилучшим образом, как будто действительно любил трахать своих клиенток. Словно сладкие или грязные слова, которые он шептал им на ухо, когда трахал, были подлинными. Как будто он действительно находился с ними, в этой комнате, хотя на самом деле мысленно переносился в другое место. Матиас прекрасно знал их тела, и мог безошибочно истолковывать их желания. Он легко мог чувствовать их вкусы, желания и фантазии, но сам ничего не испытывал, за исключением инстинктивного и естественного физического удовольствия. Именно это позволяло ему продолжать, иначе было бы невозможно. Никакой связи. Никаких чувств. Никаких эмоций, ни физических, ни эмоциональных. Не думать. Не ощущать. Трахать. Трахать и быть трахнутым. И на этом всё.

Этой ночью произошёл лишь один момент, когда маска, которую он всегда носил перед клиентами, почти соскользнула. Мелани опускалась вниз вдоль его потной груди с открытым ртом. Языком она подразнила его соски, а затем продолжила перемещаться ниже. Но вместо того, чтобы начать играть с членом, как делала всегда, она остановилась и начала лизать татуировку, набитую у него слева по верхнему краю подвздошной кости. Матиас крепко схватил её за волосы, дёрнул и уставился суровым и потрясённым взглядом.

– Нет, – серьёзно сказал он, пытаясь скрыть свой внезапный гнев.

– Но мне до чёртиков нравятся твои татуировки, – мяукнула она с недовольной и угрюмой гримасой маленькой девочки, у которой только что вырвали любимую игрушку.

– Мелани, это нет, – ответил Матиас ледяным тоном, который не допускал возражений. Потом отодвинул женщину в сторону, и подтолкнул туда, куда она в конечном итоге всё равно бы добралась. Матиас закрыл глаза, и прижал её к своему паху.

– Соси хорошо. Сделай его твёрдым, – приказал он, и Мелани с готовностью повиновалась. Она начала лизать, сосать, ласкать, всё больше и больше разочаровываясь в его, почти несуществующей реакции. Матиас знал, скоро это станет её раздражать. Не в его интересах было злить или разочаровывать женщину. Мелани являлась одной из его лучших клиенток и предоставляла ему много работы. Благодаря ей и её авантюрному духу за несколько ночей Матиас заработал головокружительные суммы. Она была одной из немногих, кто покупала его время на много часов подряд и иногда приводила с собой подругу, удваивая мужчине доход.

Он попытался сосредоточиться на приятном ощущении от тёплого и способного языка, но безрезультатно. До тех пор, пока постепенно в его уме не сформировался образ женщины. На миг он испугался, что это Грейс, отчего почувствовал себя плохо. Он бы этого не пережил, ни в тот момент, когда голова чужой женщины находилась у него между ног. Но потом понял: образ принадлежал другой. Он не сразу её узнал, поскольку думал об автономном создании своей бедной психики, доведенной до крайности. Но затем картинка стала чёткой. Образ принадлежал одной из девушек на ресепшене. Самой молодой из двух. Сдержанная брюнетка с нежным взглядом. Она часто ему встречалась, и Матиас всегда старался на неё не смотреть именно из-за странного эффекта, который девушка на него оказывала. Ощущения, с которых предпочитал немедленно соскальзывать, и которые он методично игнорировал.

С момента, когда он овдовел, Матиас не встретил ни одной женщины, способной пробудить его интерес, но эта девушка, напротив, сразу привлекла его внимание. Она всегда была деликатной и вежливой, и никогда не смотрела на него похотливыми глазами, как позволяли себе её коллеги или все окружающие женщины в целом. Она одаривала его застенчивыми улыбками и добрыми взглядами, а её глаза, казалось, скрывали какую-то подавленную печаль. Матиас вспомнил, что видел её вечером в баре, вероятно, после окончания смены, поскольку на ней была одета кожаная куртка, а не обычный тёмно-синий пиджак. Он скрытно за ней наблюдал. Заметил красивые длинные волосы, которые обычно она убирала в тугой шиньон или конский хвост, тёмные глаза, бледную и нежную кожу, её аромат чистоты. Эта девушка интриговала и нравилась ему. И этот факт инстинктивно его пугал.

Её звали Скарлетт, и именно она представлялась сейчас Матиасу склонённой между его открытых бёдер. Он фантазировал о её мягких и сочных губах на себе, и представлял её тёмные глаза, фиксирующие его взгляд, пока чувствовал, как губы Мелани обхватывали член, который становился всё более твёрдым. И через несколько минут ему больше не нужно было прикладывать усилия, чтобы наслаждаться этой прекрасной работой рта и языка. Достаточно было держать веки закрытыми и продолжать думать о ней. Впервые после смерти Грейс он действительно наслаждался. Его охватило самое сильное удовольствие, которое Матиас мог вспомнить за годы работы, а проклятия, которые сопровождали последние грубые толчки бёдер, вылетали без какого-либо контроля с его стороны. Они перемешивались с произнесённым шёпотом именем, которое обжигало его язык. Скарлетт.

Встав под душ, Матиас снова вспомнил этот интенсивный момент, и почувствовал себя плохо. Он не хотел другую женщину, даже в фантазиях, а эта брюнетка прокралась под его кожу. Он почувствовал сильное иррациональное негодование по отношению к ней, ощущение, которое раздражая, сопровождало его ещё в течение нескольких дней.

С этой ночи, всякий раз, когда он встречал девушку за стойкой ресепшен, говорил с ней холодно, а в некоторых случаях становился явно грубым и высокомерным. Матиас принял решение относиться к ней с постоянной утончённой грубостью.

Если он должен был к ней обратиться, то пытался смотреть на девушку с раздражением, говорил с ней высокомерным тоном, и не отвечал на её вежливые приветствия. Когда у него появлялась возможность, Матиас позволял себе шептать в её адрес нелестные комментарии. Как будто он действительно не мог её терпеть, словно презирал всё в этой молодой женщине.

Скарлетт не сразу поняла, что происходит. В течение нескольких недель Матиас относился к ней по-доброму, так же, как он обращался со всеми работниками в отеле. Поэтому она задавалась вопросом, что сделала неправильно, или возможно, случайно его обидела. Но, как она ни старалась, ничто не приходило ей на ум.

Каждое жестокое слово, каждый его обесценивающий взгляд ранили её, как маленький удар ножом, заставляя себя чувствовать более робкой и неуверенной. В итоге, она даже не могла больше смотреть ему в глаза из-за страха вызвать раздражающую или агрессивную реакцию.

Однако понемногу, такое изменение отношения породило у неё что-то вроде обиды, спекулируя на том, что она стала жертвой. Скарлетт не осмеливалась жаловаться ни на клиента, ни на менеджера, поэтому просто проглотила свою гордость, продолжая улыбаться и работать профессионально.

Но девушка волновалась, потому что чувствовала – она долго не сможет сопротивляться такому жестокому и неоправданному обращению. Боялась, что рано или поздно её терпение закончится, и ситуация приведёт к первому в карьере столкновению с клиентом.

Поэтому она попыталась найти решение, которое предоставило бы ей возможность не подвергаться вновь его жестокому обращению и в то же время не позволяло вести себя непрофессионально, подвергая риску свою работу.

Когда Скарлетт видела, что мужчина приближается, она притворялась занятой в терминале или по телефону, а когда он грубо к ней обращался – улыбалась в ответ, скрывая свою неловкость.

Наконец, она утешала саму себя, повторяя, что Кроуфорд не останется в этом отеле навсегда, и рано или поздно съедет, освободив её от одержимости и смущения.

В течение нескольких недель Скарлетт удавалось справляться с испытываемым раздражением, когда мужчина стоял напротив. Она практически поддалась заблуждению, что сможет выдержать и сумела достигнуть контроля над своими смешанными чувствами. Но затем наступил день, когда всё спокойствие и доброжелательность, которые она вложила в то, чтобы не создавать проблемы, уступили место спрятанным разочарованию и гневу.

Это случилось июньским утром. Она была вынуждена работать долгую двенадцатичасовую смену из-за противной вирусной эпидемии, которая подкосила коллег. Скарлетт пришлось заступить в ночную смену, чего обычно не случалось, поскольку руководство предпочитало использовать мужской персонал в эти долгие, медленные часы. Было девять часов утра, и она знала, что смена закончится только во время обеда. Скарлетт была измотана, и всё же, как всегда, старательно выполняла свою работу. На её лице отражались проведенные без сна часы, но не настолько, чтобы оно выглядело неряшливо или неопрятно.

Когда она увидела, как вошёл Матиас, свежий как роза, то её тёмное настроение стало чёрным. Возможно, омрачённая в этот момент усталостью она подумала, что мужчина, на самом деле, больше не причинит ей боль или страх. Он был молод, уверен в себе и привлекателен. Зарабатывал много денег, занимаясь сексом с очень богатыми женщинами, и спустя несколько часов приносил домой то, что она зарабатывала за месяц честной работы. Выглядел всегда отдохнувшим, с ухоженной и гладкой кожей; ездил на роскошной машине, и кто знает, в какой прекрасной квартире он жил. И всё же ему хватало смелости задирать нос и с высокомерным отрешением относиться к честной, непорочной девушке, которая разрывалась на части пытаясь содержать себя, и экономила каждый цент, чтобы поступить в университет.

Она наблюдала, как он приблизился со своим обычным раздражённым выражением, облокотился предплечьем на стойку и отвернул в сторону взгляд. Затем произнёс свою фамилию, как будто читая в паспорте, чтобы как всегда, получить то, что ему нужно.

– Кроуфорд.

Скарлетт решила не сотрудничать. Не в этот момент. Не после двенадцати часов, проведённых служа людям как он. Не после многочисленных дней, когда он проявлял превосходство и холодные взгляды.

– Да?

Со скучающим выражением мужчина обернулся, медленно снимая солнцезащитные очки. Он уставился на неё, пронзая чертовски большими, зелёными глазами.

– Что я могу для вас сделать? – продолжила Скарлетт, надеясь своим ложно наивным отношением вызвать у него раздражение.

– Давайте посмотрим, сообразите ли сами, юная леди, – с сарказмом ответил Матиас.

– Если не скажете мне что вам нужно, я не смогу вам помочь, мистер Кроуфорд.

– Боже... вы ещё больший тормоз, чем я думал. Посмотрим... Я приезжаю сюда каждый чёртов день и спрашиваю у вас только об одном. Что мне всегда необходимо? – Он уставился на неё холодным и пронзительным взглядом. – Я хочу свой ключ, дорогуша... Как обычно. Я спешу, – нетерпеливо заключил он.

Злобная улыбка появилась на лице Скарлетт.

– Ох! Простите меня! Я не думала, что вы начинаете заниматься этим так рано утром! Впечатляет самоотдача, которую вкладываете в выполнение своей тяжелой работы, – ответила она, не скрывая намека на презрение, которое хотела ясно и неопровержимо ему выразить.

– Не думаю, что понимаю, – прошептал он себе под нос, не отрывая от неё своего взгляда.

– Вы точно поняли, что я имела в виду, мистер Кроуфорд. В любом случае, хорошего времяпровождения, – сказала в заключении, и мягко улыбаясь протянула ему электронный ключ.

Он приблизился, почти прикасаясь к шее девушки.

– Хотела б быть ты, не так ли, Скарлетт? – пробормотал он ей на ухо хриплым, внезапно соблазнительным и наглым голосом.

– Кем? – спросила она в замешательстве.

– Женщиной, которая присоединится ко мне наверху. Вот почему ты такая кислая, потому что чувствуешь себя хорошо, презирая то, чего не можешь иметь, верно?

Она заледенела от такого наглого предположения мужчины.

Затем Матиас снисходительным взглядом оглядел её с головы до ног, заставляя понять сквозившем во взгляде отвращением, каким недоступным благом он являлся для такой женщины, как она.

Скарлетт стояла неподвижно, застывшая от подобной наглости, но Матиас продолжал, игнорируя блондинку, которая с нетерпением поджидала его возле лифта.

– Вероятно, ты в этом нуждаешься. Хороший секс вернул бы улыбку и воспитание, которое ты обычно демонстрируешь. Попробуй подняться позднее, быть может, я буду с тобой щедрым. Возможно, я мог бы сделать тебе подарок.

Сказав это, он удалился быстрым шагом и присоединился к клиентке, которая его приветствовала с озорным выражением на лице. Матиас ей улыбнулся, а затем, на мгновение обернулся и подмигнул Скарлетт, пытаясь скрыть за своей провокационной мимикой жгучую ярость, которую в нём пробудила их перебранка. Он исчез в лифте, не оборачиваясь, оставив девушку в очередной раз униженной, разочарованной и взволнованной.

«Кем, твою мать, возомнила себя эта особа?» – спросил он себя, поднимаясь в сьют. «Как она могла себе позволить относиться ко мне с таким презрением? Как разрешила себе судить меня таким надменным и наглым образом?»

У него в голове оставался запечатлённым её образ: красивая и уставшая, одетая в чистую униформу, символ нормальной и респектабельной жизни. Скарлетт не отличалась от других, сказал он себе; она не могла его иметь и поэтому решила судить. Однако там присутствовало и её желание – видимое, настоящее, он почувствовал его запах. Матиас подумал, что с удовольствием преподаст ей урок, и даже бесплатно. Он бы так хорошо и тщательно её трахнул, что навсегда стёр бы саркастическую улыбку с невинного лица девушки. Он бы поставил её на колени и воткнул бы ей в горло, чтобы заставить замолчать, и она бы наслаждалась каждым моментом этого грязного наказания.

Он ясно её представлял: обнаженная, открытая для него, покорная, с охваченной желанием плотью. И думая так, он снова почувствовал тот обжигающий удар в груди и паху, то влечение, с которым Матиас боролся в течение многих недель, и которое побудило его вести себя с ней так холодно и отстранённо. И он испугался, думая, что, в конце концов, хотел бы больше всего на свете, чтобы она приняла сделанный им вызов.

Оставшись одна, Скарлетт снова начала дышать.

Она задавалась вопросом, что, чёрт возьми, случилось. Как она могла потерять контроль? И каким образом Матиас сумел прочитать её чувства так жестоко и точно?

В оставшиеся часы она не могла думать ни о чём, кроме этого короткого и грубого разговора. О взгляде мужчины, полном ярости и чувственности, который заполнял её фантазии с тех пор, как полтора месяца назад он впервые появился у входа в St. Regis. О словах, которые перекидывались из стороны в сторону, ещё раз обнажая её перед своими сокровенными желаниями. Что-то ей подсказывало, что Матиас не шутил, и порождённая импульсивно провокация скрывала правду. Он хотел выглядеть вульгарным и оскорбить, но всё же в тот момент Скарлетт почувствовала его подлинность.

Она впервые задумалась, что и Кроуфорд тоже испытывает двойственные чувства по отношению к ней. Именно они в последнее время заставили его действовать недружественно и на первый взгляд непонятно. И причина той необъяснимой напряженности, которая всегда у него появлялась, когда Скарлетт оказывалась рядом, не имела ничего общего с какой-то сделанной или сказанной ошибкой. Это имело связь с тем, что, возможно, он также чувствовал к ней.

Её разум умолял не обманывать себя и не придавать значения. Но вместо этого из-за Матиаса сердце Скарлетт стало биться быстрее, чем раньше.

ГЛАВА 3

Скарлетт практически всегда работала за стойкой на ресепшен, но когда коллега из бара уходила в отпуск или болела, её ставили на замену, официанткой.

Поэтому сегодня вечером она обслуживала столики в баре St. Regis. Ночь должна выдаться длинной и, вероятно, утомительной, но она проспала до пяти часов дня, и чувствовала себя отдохнувшей и в хорошей форме.

После неприятного инцидента с Матиасом её настроение парадоксально улучшилось. Отчасти потому, что он перестал плохо с ней обращаться; отчасти из-за новой, возможно, неуместной надежды, что, в конце концов, она действительно ему не противна. Поэтому были дни, когда Скарлетт шла на работу с гораздо более спокойным и позитивным настроем.

Она вскочила под душ и быстро помылась. Вытерла тело под ритм музыки, подпевая и танцуя перед зеркалом в нижнем белье. Когда волосы высохли, девушка собрала их в конский хвост и более тщательно, чем обычно нанесла макияж. Затем она прошла в спальню, надела чёрную юбку от униформы горничной, белую блузку и удобные кроссовки, прихватив в полиэтиленовый пакет туфли на каблуке, которые переоденет на работе. Напоследок Скарлетт схватила кожаную куртку и вышла.

Добравшись до отеля, она поприветствовала Аманду, которая прикрывала за них обоих смены на ресепшен. Чтобы переодеться, Скарлетт проскользнула в глубину за стойку в небольшую гардеробную, а потом остановилась немного поболтать с коллегой, прежде чем отправиться в бар отеля.

Как всегда, она чувствовала необходимость расспросить о Матиасе. Возможно, движимая новой иррациональной надеждой, которая проникла в неё после недавнего напряженного разговора и отчасти из-за сожаления о том, что так по-детски уступила смешанным чувствам, которые мужчина в ней пробуждал.

Несмотря на ощущения, которые сейчас испытывала, а также облегчение, которое почувствовала от того, что, вероятно, определила причину враждебного отношения со стороны Матиаса, Скарлетт была уверена в ошибочности способа своего противостояния возникшему разногласию. Она сделала дело личным и в итоге забыла, что он лишь очередной клиент.

– Ты видела Кроуфорда в последние дни? – спросила она у Аманды, стараясь не выдать своё беспокойство.

Подруга хитро улыбнулась.

– Так ты тоже об этом подумываешь? – ответила она, подразумевая их предыдущий разговор о прекрасном эскорте.

Скарлетт покраснела.

– По правде говоря, несколько дней назад я повела себя с ним непрофессионально. Была уставшая и нервная, а он проявил своё обычное раздражающее отношение, которое, кажется, приготовлено исключительно для меня, и мы повздорили.

Аманда вздохнула.

– Мне жаль. И да, я его видела. Через несколько минут его увидишь и ты. Он там с одной, – коллега кивнула, указывая в сторону бара. – На самом деле, с тобой он ведёт себя странно. Как правило – вежливый, возможно, равнодушный, но никогда не раздражительный, в то время как ты, кажется, оказываешь на него другое влияние. Это напоминает мне одно высказывание… Знаешь как говорится: тот кто презирает на самом деле неравнодушен?

– Эта пословица всегда казалась мне глупой.

– Да, может быть. Но тот факт, что такое отношение у него только к тебе, заставляет меня задуматься. Ты всегда вежлива и отзывчива, ты воспитанная, и у тебя никогда не возникало ни одной проблемы с клиентом. Вроде и он человек хороший, если пропустим то, как Кроуфорд зарабатывает для жизни. Вы должны ладить, но между вами присутствует электричество, которое... я не знаю... Нельзя назвать его отрицательным, скорее – это своего рода нервное напряжение. Казалось бы что-то личное. Возможно, ты ему напоминаешь о ком-то. В любом случае, не беспокойся. На тебя он не жаловался, и мне показалось, сегодня вечером у него хорошее настроение. Что бы ни случилось – последствий не осталось. Иди работай и веди себя как обычно. Вот увидишь, он уже позабыл вашу ничтожную ссору.

Скарлетт улыбнулась, приободренная практическим смыслом и как всегда успокаивающими словами подруги. Она бы так и поступила: вела б себя как будто между ними ничего не случилось. Она бы обслужила его с профессионализмом и хорошими манерами, с улыбкой на губах. И попытается сдерживать жар, который всегда ощущался рядом с ним, напоминая себе, кем они были друг для друга. Двумя незнакомцами.

Когда девушка вошла в зал, то не стала искать Матиаса взглядом, решив вести себя так, как поступила б, если бы не знала о его присутствии. Она прошла за стойку в баре, взяла блокнот для заказов, ручку и стала неспешно кружить между столиками. Однако через несколько минут Скарлетт его увидела.

Он наблюдал за ней с мрачным выражением на лице, и когда их взгляды встретились, Матиас поднял руку, привлекая её внимание. Его сопровождала молодая особа, очень красивая и которую совсем не смущал факт нахождения рядом с эскортом.

Скарлетт испытала сильное чувство гнева по отношению к ней. Она ревновала к тому, кто никогда ей не принадлежал. Завидовала ухоженным рукам, которые купили право к нему прикоснуться, красным губам, которые его целовали, и мягкой плоти девушки, которая его принимала. Сердца Скарлетт достигла мимолетная мысль, царапая его как коготь и заставляя дрожать руки в ожидании болезненного и неизбежного удара: вместе они выглядели ужасно идеально.

Она заметила, что Матиас оделся более спортивно, чем обычно: в тёмные джинсы, белую рубашку, с закатанными до локтей рукавами и неприлично расстёгнутую. Его волосы были восхитительно взъерошены и в таком виде казались длиннее. Образ создавался менее сложным, более естественным и, следовательно, значительно опаснее.

У Скарлетт ускорилось дыхание, и она почувствовала, как вспыхнули щёки. Она припомнила саркастические слова, которые несколько вечеров назад он прошептал ей глубоким и непристойным тоном.

«Хотела б быть ты, не так ли, Скарлетт?»

«Да» снова призналась она самой себе, ей хотелось бы находиться на месте этой женщины, и, возможно, в этом заключалась её проблема, а также причина испытываемого дискомфорта. Скарлетт желала мужчину, которого никогда не могла иметь, не отказавшись от своих собственных принципов и не принимая великий обман ночи оплачиваемой любви.

Когда она подошла к столику, Матиас оглядел её с ног до головы, заставляя девушку почувствовать себя ещё более неловко.

– Добрый вечер, господа, могу я принять ваши заказы? – Спросила она невероятно спокойным тоном, учитывая шторм, бушующий в её душе.

– Я пока не решила, подожди секунду... – ответила молодая женщина раздражающим тоном, похожим на писк мыши, просматривая сверху вниз все напитки в меню.

– Для меня двойной скотч, безо льда, юная леди, – сказал Матиас, уставившись на Скарлетт странным взглядом, который ей показался провокационным.

Но Скарлетт не собиралась позволять себе вновь оказаться втянутой в обмен колкостями с этим мужчиной. У неё закончились силы и, прежде всего, она поняла, что у неё нет оружия. Она ограничилась тем, что старательно записала заказ, пытаясь не придавать веса горящему ощущению от пронизывающего взгляда его чистых глаз.

«Мне не нужно на него смотреть», – повторяла она про себя как мантру, – «я ни в коем случае не должна смотреть…», пока секунды тянулись очень медленно. Больше не в силах выносить это молчание, она заговорила вновь, обращаясь к молодой женщине.

– Если хотите, я могу перечислить наши фирменные коктейли. У нас есть алкогольные и безалкогольные напитки.

Та даже не подняла взгляда, а просто ответила скучающим тоном.

– Я уже сказала подождать минуту. Ты не оглохла случайно?

От такой грубости глаза Матиаса потемнели, а осанка стала напряжённой. Меняя положение, он по неосторожности, обнажил на своей ключице чёрные чернила. Скарлетт поняла, что это татуировка и на мгновение забыла о хамстве клиентки, больше заинтересованная попыткой угадать, как выглядит рисунок. Мужчина заметил её интерес и поправил воротник рубашки, чтобы она смогла увидеть больше, намного больше. На несколько секунд они замерли, погрузившись в игру взглядов и безмолвных мыслей, которые за одно мгновение стали опасно интенсивными.

Матиас наклонил голову на бок, его губы изогнулись в озорной ухмылке, которая, казалось, скрывала непристойные мысли. Освещаемые тусклой свечой на столе, его глаза заблестели сильнее, лаская кожу Скарлетт, обнаженную над глубоким декольте. Волна тепла распространилась от её груди в лоно, делая затруднённым даже простое дыхание. Большой зал внезапно стал тихим и пустым, все окружающие звуки затихли, почти исчезли от протекающего между ними потока электричества. Как будто благодаря странному заклинанию в этом месте остались только они вдвоем, погруженные в таинственный безмолвный диалог, и настолько отчужденные от остального мира, что не заметили пронзительный голос, который теперь пытался привлечь к себе внимание.