Текст книги "Время перемен"
Автор книги: Робин Хэтчер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 17 страниц)
Глава 12
Алекс сидел на изгороди кораля и наблюдал за резвящимся красавцем мустангом. Ну и духота, думал он, хоть бы ветерок подул; листья на деревьях совсем не шевелятся. Жарче, чем в Гадесе, так сказала Герти перед тем, как распрощаться. Алекс не знал, что такое Гадес, но полагал, что там тоже очень жарко, может быть, даже жарче, чем в Дэд Хорс.
Он сокрушенно вздохнул. Хоть бы что-нибудь нарушило эту знойную тишину! Даже мухи перестали назойливо жужжать над ухом и попрятались по щелям. Все ковбои разъехались по выгонам, Герти куда-то запропастилась, оставив его одного изнывать от жары и скуки. Мать и Бекка устроили себе в разгар жары маленькую сиесту и спали теперь, распахнув настежь двери и окна. Мистер Ратледж, как всегда, заперся в своей библиотеке, а мистер Мак Колл еще утром уехал в город. Черт бы побрал эту тишину, жару и скуку!
Соскочив с изгороди и подняв тучу пыли, Алекс посмотрел в сторону реки, на берегу которой неподвижно застыли стройные серебристые тополя. Хорошо бы сейчас снять башмаки и зайти по щиколотки в воду, но Алекс понимал, что ему крепко достанется на орехи, если он самовольно пойдет к реке. Мистер Ратледж дал ему это понять очень ясно.
Алекс решил было оседлать маленькую кобылку, на которой Герти позволяла ему иногда прокатиться, но рассудил, что опять же возникнут большие неприятности, если он сделает это без спроса. Герти сказала, что он пока не готов ездить верхом самостоятельно. Конечно, она не права, но ослушаться Герти Алекс никак не мог.
А здорово он вчера повеселился с Сэмюэлом и Дэвидом! Интересно, сколько времени займет походив город? Нет, пешком до Дэд Хорс далеко, хотя, конечно, верхом – рукой подать. Эту идею пришлось за невыполнимостью тоже оставить. Кроме того, мать предупредила его, что как только спадет жара, он должен будет помочь ей по хозяйству. Проситься в город – только лишний раз навлекать на себя ее гнев. Хуже того, мама может заставить его лечь спать вместе с ней и Беккой.
Алекс наклонился, поднял с земли маленький камешек, повертел его в руке и швырнул в стену амбара. Камешек стукнулся о выбеленные солнцем и дождем доски и упал в пыль. Алекс поднял другой камешек. Это занятие могло хоть на время развеять его скуку.
Очень скоро метание камней надоело ему, и Алекс решил сходить в конюшню и проведать Шугар. Сегодня утром он вычистил ее стойло, выгулял кобылу во дворе, чем и заслужил похвалу Герти. Она сообщила Алексу, что рана уже зажила, и в скором времени Шугар можно будет выгонять в поле вместе с другими лошадьми.
В конюшне было немного прохладнее, чем на улице. Алекс постоял в воротах, чтобы глаза привыкли к полумраку; и зашагал по проходу между стойлами. Вдруг он услышал подозрительный шорох наверху. Задрав голову, Алекс увидел серую облезлую кошку, бежавшую по балке. Кошка вспрыгнула на чердак и исчезла из поля зрения. Забыв о своих первоначальных намерениях, Алекс бросился к приставной лестнице и вмиг забрался на сеновал. Оказавшись наверху, он пошел на кошачий писк и обнаружил в углу на сене кошку с котятами. Кошка уже лежала на боку несколько котят увлеченно сосали молоко, а трое других смешно барахтались в поисках свободных сосков.
Алекс присел на корточки, чтобы получше рассмотреть кошачье семейство. Кошка с опаской следила за его действиями.
– Не бойся, – попытался он успокоить кошку, – я вас не трону! – Алекс склонился над котятами. – Да они еще совсем слепые!
Алекс протянул руку, чтобы погладить крайнего, но кошка зашипела и выбросила вперед когтистую лапу. Мальчик в страхе отдернул руку и упал на спину, подняв тучу пыли.
– Вот ты какая! – разозлился он. Кошка ответила сердитым шипением.
– Ну ладно, – сказал Алекс, вставая на ноги. – Я ухожу. Здесь еще жарче, чем на улице, – и добавил тихо: – Глупое животное!
Отвернувшись от кошки с котятами, Алекс увидел пробивающийся сквозь щели свету подошел к воротам, через которые на чердак загружалось сено, поднял засов и распахнул створки. На чердак хлынул свет, а сзади послышалось недовольное мяуканье.
С высоты открывался чудесный вид на дом. Алекс увидел окно своей комнаты с маленькой островерхой крышей над ним. Если высунуться немного подальше, можно увидеть Дэд Хорс. Алекс так и поступил и почти увидел город. Почти. Он высунулся еще немного, но вдруг услышал злобное шипение и почувствовал, как в его ногу впились острые кошачьи когти, Алекс заорал и задергал ногой, стараясь сбросить кошку, но не тут-то было. Что есть силы он тряхнул ногой еще раз, но в тот же миг потерял равновесие и, хватаясь руками за воздух, кувыркнулся вперед.
В голове мальчика успела мелькнуть мысль, что столкновения с землей уже не избежать, но в следующий момент он чуть не задохнулся от неожиданного рывка. Что-то вдруг резко остановило его стремительное падение. Не успев понять, что случилось, Алекс уже болтался из стороны в сторону, отчаянно дрыгая ногами.
* * *
Раньше Дрейк любил те дни, когда ковбои ранчо Джеггд Р. разъезжались по выгонам, а в доме устанавливалась благословенная тишина. Он чувствовал себя спокойнее наедине со своими мыслями, когда ничто не могло нарушить их ход.
Но сегодняшний день показался Дрейку скучным и тоскливым. Он вышел из библиотеки и направился к задней двери. Его шаги гулко отдавались в тишине, царившей в доме. А где сейчас Фэй? Наверное, сидит с Беккой в тени тополей. Дрейк надеялся найти ее именно там, но, выйдя на крыльцо и оглядев дом, никого не увидел. Вместо этого Дрейк услышал отчаянные вопли.
– Мама!
Дрейк слетел с крыльца и ринулся на крик. То, что он увидел за углом конюшни, заставило его забыть обо всем на свете.
На конце веревки, свешивающейся из чердачных дверей, болтался, зацепившись брючным поясом за крюк, Александр Батлер. Он раскачивался из стороны в сторону, и Дрейк понял, что мальчик может в любой момент сорваться вниз. Как бы в подтверждение его догадки, шкив, на котором была намотана веревка, повернулся, и мальчик опустился еще на несколько дюймов вниз, раскачиваясь в воздухе и дергаясь из стороны в; сторону.
– Не двигайся! – заорал Дрейк.
– Мистер Ратледж! Снимите меня отсюда. Мне страшно!
Дрейк встал под мальчиком и постарался говорить спокойно и убедительно.
– Послушай, Алекс. Я знаю, тебе страшно, но постарайся не шевелиться.
В любой момент мог не выдержать брючный ремешок или шкив. Тогда Алекс упадет на твердую сухую землю, и кто знает, чем он отделается, но уж никак не парой синяков. Оценив на глаз расстояние до веревки, Дрейк решил, что если постарается, то сможет до нее дотянуться и втащить Алекса на чердак.
– Скорее, мистер Ратледж! Она дергается!
Дрейк побежал в конюшню.
– Я иду, Алекс! – закричал он, взбираясь по лестнице. – Только не шевелись! Я сейчас! Только не шевелись!
Из чердачных дверей торчала балка длиной около восьми футов, на ней и крепился шкив с намотанной на нем веревкой. Другой конец веревки был привязан к железной скобе, вбитой в чердачную балку. Оценив ситуацию, Дрейк решил не рисковать и пытаться поймать веревку, высунувшись из дверей. Он обмотал веревку вокруг руки, свободной рукой отвязал ее от скобы и, упершись ногами в пол, немного ослабил натяжение.
– Не бойся, Алекс. Я собираюсь опустить тебя на землю, Ты меня понял? Только прошу об одном, не шевелись! Ты понял?
– Понял, мистер Ратледж.
– Ну, тогда держись!
Дюйм за дюймом, не спуская единственного глаза с того места, где крюк зацепился за пояс штанов Алекса, Дрейк начал спускать его вниз, моля Бога только об одном: чтобы ремень оказался достаточно прочным и хотя бы минуту выдержал вес мальчика.
При каждом движении веревки Алекс испуганно повизгивал, но в общем держался мужественно. Поскольку одним глазом определить расстояние до земли Дрейку было трудно, он не знал, как высоко Алекс висел над землей. Наконец штаны мальчика не выдержали, раздался характерный треск рвущейся материи, и Алекс полетел вниз.
Дрейк услышал истошный вопль и повалился на пол. Железный крюк взлетел вверх и с лязгом стукнулся о шкив. Дрейк вскочил на ноги и высунулся из чердачных ворот. Мальчик лежал, распластавшись на земле, и не двигался.
– Алекс!
Тишина.
– Алекс!
Мальчик сел, тряхнул головой и посмотрел вверх.
– Алекс, где больно?
– Не знаю… Вроде бы нигде…
Дрейк мигом спустился по лестнице и, выскочив из конюшни, увидел, что Алекс уже поднялся с земли. Дрейк подумал о том, что неплохо бы задать мальчишке хорошую трепку, которую тот не скоро забудет, вбить в его маленькую упрямую голову самые элементарные меры предосторожности и запретить ему совать нос, куда не положено. Дрейк уже приготовился разразиться пространными нравоучениями, но, увидев выражение лица Алекса, подозрительно мокрые глаза и трясущиеся губы, передумал.
– Ты уверен, что ничего не болит? – спросил он, подойдя к мальчику.
Алекс вытер нос рукавом рубашки.
– Нет, ничего не болит.
– Ты счастливо отделался! – Дрейк поднял голову, посмотрел на лебедку и прикинул высоту падения. – А мог бы сломать себе шею. Рассказывай, как это случилось.
С лица Алекса слетели последние признаки пережитого волнения, и оно запылало негодованием.
– Ваша кошка оцарапала мне ногу. Поэтому я и упал.
– Моя кошка?
– Ну да, кошка, которая живет на сеновале. А раз это ваш сеновал, значит, и кошка ваша.
Дрейку не доводилось часто общаться с детьми даже когда он сам был ребенком, и он плохо понимал. Но этот паренек уж очень шустер, настоящий сорви-голова. Наверное, с ним следует быть построже. Но вместо того чтобы пожурить Алекса, Дрейк ограничился кивком головы.
– Наверное, ты прав. Хоть я ее в глаза не видел, кошка все равно моя.
Алекс взглянул на распахнутые чердачные двери.
– Можно спросить, сэр?
– Спрашивай.
– Мне придется рассказать обо всем маме?
– Стоит ли?
– Не стоит, – заулыбался мальчик. – Она только разволнуется.
– Не мудрено…
Дрейк спрятал в усах улыбку, вспомнив, как часто в детстве он так же бывал недалек от того, чтобы свернуть себе шею, но мать об этом ничего не знала. Более того, в деле сокрытия своих шалостей Дрейк зачастую прибегал к помощи лакеев и горничных. Алексу тоже нужен союзник.
– Где сейчас твоя мать? – спросил Дрейк по возможности строже.
– Наверху. Она сказала, что сегодня очень жарко, и увела Бекку в комнату немного поспать.
– Насчет жары она права, – Дрейк вытер рукавом вспотевший лоб. – Может, отправимся на рыбалку? Ты не против?
– На рыбалку? – обрадовался Алекс. – Я никогда не был на рыбалке!
Глядя на сияющее лицо мальчика, Дрейк сам приободрился. С тех пор, как он в последний раз забрасывал удочку, минули годы. Тогда он был чуть старше, чем сейчас Алекс.
– Каждый мальчик должен уметь ловить рыбу. Если повезет, к ужину у нас будет форель, – заверил Дрейк мальчика и положил руку ему на плечо. – Пошли, нам нужно сделать удилища.
* * *
Фэй потянулась, посмотрела на спящую рядом Бекку и встала с кровати. Несмотря на открытые окна, в комнате было невообразимо душно. Она плеснула в лицо тепловатой водой из тазика, но сонливость не проходила. Вспомнив о том, что нужно спуститься на кухню, растопить плиту и приготовить ужин, Фэй сокрушенно покачала головой.
Она взглянула на часы. Не может быть, она проспала чуть ли не три часа! Неужели ее так утомили домашние заботы?
Бекка продолжала спать, и Фэй решила ее не будить. Она неслышно выскользнула за Дверь и, стараясь не стучать каблуками, спустилась по лестнице. На первом этаже было немного прохладнее, чем наверху. Раскрыв настежь кухонную дверь, Фэй вышла на крыльцо в надежде на то, что ее освежит прохладный ветерок, но воздух был неподвижен.
Фэй прикрыла глаза ладонью от солнечного света и осмотрела двор в поисках Алекса. Двор был пуст. Но ведь она велела сыну никуда не отлучаться, и раньше он всегда слушался. Конечно, Фэй понимала, что вокруг для мальчишки столько всего интересного, но тем не менее…
Она спустилась с крыльца.
– Алекс!
Мальчик не отзывался. Фэй пересекла двор и вошла в конюшню.
– Алекс!
Опять никакого ответа, только старый пес, прятавшийся от жары под стоявшей поодаль телегой, приподнял голову, но тут же уронил ее на лапы, так и не издав ни звука. Фэй подошла к стойлу, где дремала кобыла, за которой ухаживал Алекс.
– Алекс, где ты?
Фэй охватила тревога. Куда он мог запропаститься? Он не мог быть с Герти, потому что та еще утром предупредила Фэй, что уезжает на целый день. Паркер отправился в город, а ковбои разъехались по выгонам. Выйдя из конюшни, Фэй взглянула на темные окна библиотеки. Не станет же Алекс беспокоить Дрейка, а впрочем…
Подняв повыше подол юбки, Фэй взбежала на крыльцо и поспешила к библиотеке. За распахнутой настежь дверью Дрейка не было.
Алекса нет ни в доме, ни во дворе, ни в конюшне. Но где же он? Фэй охватил страх, а воображение рисовало ей самые худшие картины. Почему она не уложила Алекса спать вместе с собой и Беккой? Какая мать позволит семилетнему ребенку разгуливать, где тому заблагорассудится? На ранчо, вокруг которого простирались открытые прерии, Алекс очень изменился. Раньше его жизнь проходила за кулисами, в темных театральных уборных и гостиничных номерах, где не трудно было за ним уследить, теперь же…
Внезапно до нее донесся радостный смех Алекса. Фэй выскочила на крыльцо и увидела обоих рыбаков, шагавших к дому с удочками на плечах. Алекс шлепал босиком, его ботинки со связанными шнурками были перекинуты через плечо. Мальчик семенил рядом с Дрейком и смотрел на того снизу вверх взглядом, полным обожания.
Что-то оборвалось у Фэй внутри, взгляд ее затуманился. Она вытерла слезы платком, чтобы лучше рассмотреть и запомнить счастливое лицо Алекса. В этот момент она любила Дрейка Ратледжа за то, что тот делал для ее сына, хотя отблагодарить его могла только признательностью. Из ее глаз снова закапали слезы, но на этот раз Фэй не стала их вытирать.
* * *
В эту ночь, как и в предыдущую, Фэй долго не могла заснуть, ворочалась в постели с боку на бок и корила себя за дневной сон. Наконец, осознав безуспешность своих попыток забыться в объятиях Морфея, она встала с кровати и прошлепала босиком к окну. Над остроконечными верхушками тополей висела полная луна. Ночь выдалась прохладной и тихой. После шума больших городов и гула пьяных голосов в салунах Дикого Запада Фэй наслаждалась тишиной и спокойствием отдаленного ранчо.
Если бы только и в мыслях ее царило такое же спокойствие, но из головы не шла вчерашняя сцена. И во время ужина, когда Фэй подавала на стол жареную форель, и вечером, когда она укладывала детей спать, Фэй не переставала думать о Дрейке и Алексе. Что так влекло ее к нему? Неужели это любовь? А может быть, это только чувство благодарности или попытка спастись от одиночества?
Фэй услышала звуки музыки, доносившиеся снизу. Грустная мёлодия проникала в самое сердце. Она знала, что Дрейк в гостиной и что ей не следует туда спускаться, тем не менее она решилась.
Фэй накинула халат прямо на ночную рубашку и спустилась вниз. Остановившись в дверях гостиной, Фэй прислонилась к дверному косяку.
Дрейк играл в полной темноте; ему не нужен был свет – пальцы уверенно бегали по клавиатуре и извлекали из инструмента божественные звуки. Фэй закрыла глаза. Ей тоже не нужен был свет, Дрейка она чувствовала сердцем. Мелодия, звучавшая поначалу грустно, вдруг сменилась песней светлой радости. Раздался заключительный аккорд, и мелодия оборвалась.
– Я вас разбудил, Фэй? – спросил Дрейк в наступившей тишине.
Фэй открыла глаза. Она почти не удивилась тому, что Дрейк догадался о ее присутствии.
– Нет, я не могла заснуть.
– Я тоже.
Фэй услышала, как он отодвинул в сторону стул и встал.
– Вы играли замечательно, мистер Ратледж.
– Вы удивлены?
– Да, немного.
– Моя мать всегда хотела, чтобы я научился играть. Наверное, она мечтала о том, что я стану большим музыкантом. Отец же хотел во что бы то ни стало сделать из меня преуспевающего стряпчего. Я не играл уже много лет, и сам удивлен, что не совсем разучился перебирать клавиши.
Он помолчал, потом сказал с затаенной горечью:
– Многие не считали, что у меня есть музыкальные способности, и, конечно, в их числе был мой отец.
Фэй отошла от косяка и шагнула к нему.
– Просто они не знали, какой вы на самом деле.
Чиркнула спичка. Ее дрожащее пламя осветило лицо Дрейка. Он приподнял стеклянный колпак, зажег фитиль лампы и повернулся к Фэй.
– А вы играете на рояле?
– Нет.
– Но ведь вы поете.
– Да, – ответила она чуть слышно. – Иногда пою.
– Я как-то подслушал, как вы пели на кухне, возясь у плиты, – он сделал паузу. – И пели вы восхитительно.
Фэй почувствовала, как ее лицо заливает краска.
– Фэй… – прошептал Дрейк и поднял руку, чтобы погладить ее по щеке.
На мгновение Фэй закрыла глаза и потянулась к нему в предвкушении ласки. В следующий момент Фэй открыла глаза и увидела, что Дрейк нерешительно отдернул руку. Еще до того, как Дрейк успел открыть рот, она знала, о чем он сейчас спросит.
– Почему ваш муж не с вами? Где он, Фэй?
– Не знаю, – ответила она, сгорая от стыда.
– Расскажите мне все, – мягко попросил Дрейк.
Фэй не нашла в себе сил скрывать правду. Она отвернулась, избегая его взгляда, и, неожиданно почувствовав холод, обхватила себя за плечи.
– Он ушел к другой женщине и сказал, что уезжает в Калифорнию. Вот уже два года, как я о нем ничего не слышала.
– Но вы все еще женаты?
– Насколько мне известно, да.
– Почему вы не развелись?
Фэй только пожала плечами.
– Вы все еще его любите?
– Все еще люблю? – воскликнула она удивленно и хрипло рассмеялась. – Нет. Я больше не люблю Джорджа Батлера.
Рука Дрейка опустилась на ее плечо.
– Вы в этом уверены?
Фэй могла повернуться к Дрейку и упасть в его объятия. Она хотела этого, но осталась стоять на месте.
– Совершенно уверена. Моя любовь к Джорджу давным-давно умерла. Еще до того, как он от меня ушел.
– Фэй…
Дрейк легонько повернул ее к себе и пристально посмотрел в глаза, словно пытаясь проникнуть в ее душу, узнать самое сокровенное.
– Здесь ты можешь ничего не бояться, – сказал он наконец.
Не бояться? Но ведь они стоят так близко друг к другу!
– Миссис Батлер… Я хочу вас поцеловать.
Дрейк притянул ее к себе и мучительно медленно приблизил свое лицо к ее лицу. Холод, который Фэй ощущала минуту назад, сменился теплом, разлившимся по всему ее телу. Их губы соприкоснулись. Поцелуй получился упоительно нежным, но слишком недолгим. Оторвавшись от ее губ, Дрейк приложил ладонь к ее щеке и прошептал:
– Джордж Батлер – дурак.
Да, и к тому же негодяй, подумала Фэй, но ничего не сказала. Она хотела Дрейка, хотела так, как никогда и никого. К черту здравый смысл! Пусть он целует, обнимает и любит ее! Она готова отдать ему все… Фэй знала, что поступает опрометчиво. Опасно целиком отдаваться подобным чувствам, но Фэй уже не могла ничего с собой поделать.
Дрейк поцеловал ее еще раз, убрал ладонь с ее щеки и отступил назад.
– Спокойной ночи, Фэй.
– Спокойной ночи, Дрейк, – прошептала она, не двигаясь с места.
Не говоря больше ни слова, он повернул ее и легонько подтолкнул к двери.
Дрейк смотрел вслед Фэй, пока она шла по коридору, потом слушал, как она поднимается по лестнице, и только услышав звук закрывающейся двери, вернулся к роялю и взял торжествующий мажорный аккорд. На его губах еще жил поцелуй Фэй, в воздухе еще витал еле уловимый запах ее духов, а тело Дрейка еще помнило очертания ее тела.
Сколько лет минуло с той поры, когда он ощущал себя полноценным мужчиной, и женщины смотрели на него без ужаса или отвращения? Фэй Батлер вернула ему веру в себя. Заглянув в ее глаза, он увидел в них не только желание, но и нечто большее, возможно, обещание счастливого будущего.
Именно поэтому Дрейк отослал ее спать, хотя сам сгорал от желания и знал, что была полностью в его власти. Он мечтал об этом будущем и не желал им рисковать. Он не мог торопить события, опасаясь испортить все неосторожным поступком или словом.
Дрейк пробежался пальцами по клавишам, встал и прошел в библиотеку. Затворив дверь, он зажег лампу и с минуту рылся на книжной полке, пока не нашел нужную книгу. Это был справочник по юриспруденции. Устроившись в кресле, он раскрыл книгу на той странице, где говорилось о процедуре развода.
Фэй Батлер должна быть свободна, полностью свободна от бросившего ее мужа, только тогда Дрейк сможет позволить себе задуматься о будущем.
Глава 13
Рик Телфорд ехал в своей коляске по Мэйн-стрит. Жара разогнала всех жителей Дэд Хорс по домам. Стояла мертвая тишина, и не верилось, что только три дня назад в городе было полно народа, съехавшегося сюда со всей округи в радиусе дневного конного перехода на празднование Дня Независимости. Сегодня Дэд Хорс полностью соответствовал своему названию, и на улицах не было видно ни одной живой души.
Рик возвращался с фермы Мэтта и Агнесс Хорн. Он навещал шестимесячную Эмму, страдавшую обычными в ее возрасте болями в желудке. Рик быстро убедился, что состояние девочки опасений не вызывает. Гораздо больше его беспокоила ее мать. Битых полчаса он втолковывал Агнесс, что ей следует позаботиться о собственном здоровье, и при этом несколько раз намекнул на нежелательность очередной беременности. Молодая женщина, мать четверых детей, старшему из которых едва исполнилось пять лет, выглядела ужасно. После рождения последнего ребенка она очень похудела и подурнела, под глазами у нее появились темные круги. Рик опасался, что Мэтт может остаться вдовцом, если Агнесс не займется собой и своим здоровьем. Она нуждалась в полном покое и усиленном питании.
Телфорд покачал головой, останавливая лошадь перед конюшней. Несколько детей, один за другим… За долгие годы врачебной практики Рик видел много женщин, нарожавших кучу детей, и ни одна из них не отличалась крепким здоровьем. Телфорд знал, что Агнесс вряд ли прислушается к его советам, поэтому он возможно деликатнее намекнул Мэтту, чтобы тот поберег жену от новой беременности.
Возможно, ему следовало выразиться прямо и посоветовать Мэтту просто-напросто воздержаться от интимных контактов с женой в течение года. Однако проблема состояла в том, что в таких делах молодые здоровые мужчины, как правило, не знают удержу, хотя хорошо осознают возможные последствия своей невоздержанности.
Рик подумал о Герти Дункан. А сам он разве не такой? Неужели он в подобных обстоятельствах сумел бы сдержаться? Удивительно, как много места Герти Дункан стала занимать в его мыслях. Он по десять раз на дню вспоминал тот поцелуй, а также их встречу на следующий день, когда Герти предложила ему забыть обо всем, будто ничего и не произошло. И он с ней согласился, старый осел!
Может быть, у него уже развивается старческое слабоумие? Герти не только годится ему в дочери, но и совершенно не походит на Эстер Телфорд. Его возлюбленная жена была спокойной рассудительной женщиной, в любых обстоятельствах остававшейся настоящей леди. Герти же – ее полная противоположность. Простодушная дикарка с необузданным нравом!
Телфорд распряг лошадь и завел ее в конюшню. Убедившись, что в стойле достаточно сена и воды, он прикрыл ворота и направился к дому. Он уже предвкушал, как усядется в тени навеса, чтобы предаться блаженному безделью. Разве можно в такую жару заниматься чем-то другим?
Рик вошел в дом, поставил на стол чемоданчик и сразу же услышал стук в дверь. Телфорд недовольно поморщился. Неужели кому-то еще плохо и придется снова запрягать лошадь в коляску?
Рик отворил дверь и немало удивился, увидев перед собой Джеда Смита, городского почтмейстера, того самого, который покидал свою скамейку перед почтой только в самых крайних случаях и в первую очередь потому, что протез, которым снабдило его правительство, натирал ему обрубок ноги. На это обстоятельство он жаловался каждому встречному и так воспитал сограждан, что по мере надобности они сами шли к нему.
– Я видел, как ты въезжал на Мэйн-стрит, и подумал, что нужно передать тебе это побыстрее. Наверное, что-то важное, – и он протянул Телфорду конверт.
У Рика возникло странное ощущение, что Джед Смит уже ознакомился с содержанием послания.
– Наверное, это от Джеймса и Нэнси, – сказал он, открывая конверт, на котором обратным адресом значилась Объединенная Тихоокеанская железнодорожная компания.
Джед Смит стоял не шелохнувшись и не делая попытки уйти. Рик вынул листок бумаги.
– Поезд сошел с рельс… с прискорбием извещаем вас, что мистер и миссис Телфорд погибли…
Слова прыгали перед глазами Телфорда. Джеймс мертв? Невозможно! Он перечитал короткое послание еще раз. Может быть, он чего-то не понял? Джеймс и Нэнси погибли… Его сын никогда не вернется домой! Он умер!
Листок бумаги выпал из рук и порхнул под скамейку. Доктор попятился назад и упал в свое любимое кресло, сплетенное из камыша.
Джеймс умер и никогда не вернется домой…
– Рик!
Телфорд открыл глаза, но никого не увидел.
– Кто здесь?
– Рик, с тобой все в порядке? – спросил Джед, кладя руку ему на плечо.
– Джеймс и Нэнси погибли.
Почтмейстер откашлялся.
– Этого я и боялся. Я слышал о крушении поезда и о том, что погибло множество народа.
Множество народа! Но один из погибших – его сын, а другая – невестка.
– Такие молодые… У них могли появиться дети, которых уже никогда не будет. У них все было впереди!
– Сочувствую тебе, Рик, – пробормотал Джед Смит. – Очень сочувствую.
Рик Телфорд смотрел на свои руки, руки, призванные исцелять. Многие годы эти руки тряслись из-за позорного пристрастия доктора к виски. Сегодня они не дрожат, но сыну и невестке они помочь уже ничем не могут.
– Я пойду, – переминаясь с ноги на ногу, сказал Джед Смит. – Там почта без меня… С тобой все будет в порядке?
– Иди, Джед. Со мной все будет в порядке.
– Ну ладно. Если что, дай мне знать.
– Спасибо.
Телфорд все смотрел и смотрел на свои руки. Почтмейстер ушел, и он остался один на один со своим горем.
– Пей, не пей, а их уже не вернешь, Эстер, – прошептал он, обращаясь к своей давно умершей жене.
* * *
Герти узнала о катастрофе на железной дороге от Паркера сразу же после того, как вернулась с одного из отдаленных южных пастбищ, где сгоняла небольшой табун лошадей. Она не стала умываться с дороги. Что-то ей подсказывало, что на это уже нет времени. Герти вскочила на свою порядком уставшую лошадь и поскакала в Дэд Хорс.
У салуна что-то ее остановило. Герти спрыгнула с лошади, привязала поводья к коновязи и направилась к дверям заведения.
– Эх, док. Хоть бы ты не натворил глупостей, – прошептала она, распахивая дверь.
Предчувствие ее не обмануло. Рик сидел в прокуренном зале, развалившись на стуле у дальнего столика, на котором стояла пустая бутылка из-под виски. Голова его упала на грудь, руки безжизненно повисли, Герти пересекла зал, подошла к столику Рика и села напротив него. Глаза ее наполнились слезами.
– Зачем ты это делаешь, док? Виски горю не поможет, и погибших ты уже не вернешь.
Рик приподнял голову, взглянул на Герти покрасневшими глазами и ничего не ответил.
– Ты ведь нужен этому городу, док. А если, не дай Бог, с девочкой Фэй что-нибудь случится? Или с кем-то другим? Ты же не сможешь им помочь.
– Я не хочу никому помогать, – пробормотал Телфорд. – Все равно все там будем.
– Но ведь мы еще здесь.
Он выпрямился на стуле и махнул рукой.
– Эй, Стретч, принеси мне еще бутылку виски.
– Док… – Герти накрыла его руку своей ладонью, но Телфорд резким движением освободился.
– Это тебя не касается, Герти Дункан, – пробормотал он. – Иди, откуда пришла.
Герти молча проглотила обиду. Рик потрясен смертью Джеймса и Нэнси, поэтому она все перетерпит. Она стерпит даже, если он ее ударит, ведь она его любит.
– Ну ладно, док. Наливайся виски, а я вернусь, когда ты закончишь.
Телфорд стукнул кулаком по столу.
– Я не хочу тебя здесь видеть!
– Это свободная страна, – отрезала Герти. – Я приду, когда захочу.
– Иди к черту! – сказал он уже беззлобно, принимая из рук Стретча бутылку виски.
Герти молча наблюдала, как Рик налил виски в стакан и, не поморщившись, опрокинул его в рот.
* * *
Смерть Джеймса и Нэнси Телфорд потрясла городок. Их тела прибыли двумя днями позже, но Рик Телфорд, не вылезавший из салуна, не забрал их и не позаботился о подготовке к похоронам. Все это сделала Герти. На погребении Рик не присутствовал. Он сидел все за тем же столом в салуне и заливал горе виски.
Фэй тоже очень опечалила трагическая смерть Джеймса и Нэнси, но кроме того, ей было больно видеть, что несчастье сломило Рика Телфорда и отозвалось болью на Герти. Во время погребения Фэй плакала не столько по погибшим, которых едва знала, сколько по живым, Рику и Герти. Она думала о быстротечности жизни, о том, что никто не знает своего последнего часа, и о том, как внезапно смерть забирает людей. Но даже во время панихиды, к своему стыду, она вспоминала поцелуй Дрейка и свои при этом ощущения. В свете случившегося несчастья Фэй с ясностью сознавала, что судьба может в любой момент разлучить ее с Дрейком Ратледжем, а ведь он должен прежде узнать, как она его любит.
Дрейк оказался одним из немногих, кого гибель молодой четы лично не касалась. Конечно, случившееся опечалило его, но с Джеймсом и Нэнси Дрейк знаком не был и потому не воспринял трагедию так близко к сердцу.
Однако, будучи осведомлен о миссии Джеймса Телфорда, от которой зависело будущее города, Дрейк вознамерился разузнать о его поездке в Шайенн, где Джеймс пытался убедить местные власти и несговорчивую компанию в необходимости прокладки колеи через Дэд Хорс. Как только закончатся траурные церемонии, жители города зададутся тем же вопросом: будет дорога или им придется укладывать вещи и искать другое место жительства.
На следующий день после похорон, когда Дрейк просматривал почту из столицы штата, в дверь библиотеки постучали.
– Войдите, – сказал он, отложил бумаги в сторону и откинулся на спинку кресла.
Вошла Герти и сразу направилась к его столу. Вид у нее был мрачный.
– Мистер Ратледж, вам придется нанять другого рэнглера.
Дрейк удивленно приподнял бровь.
– Что так?
– Видите ли, сэр… – Герти замолчала и сорвала с головы шляпу. – Впрочем, нечего темнить! В последнее время я не особенно утруждала себя исполнением моих обязанностей. Это несчастье…
– Садись, Герти, – он кивнул на стул, стоявший поодаль.
Герти нерешительно потопталась на месте, но все же села на предложенный ей стул. Дрейк подался вперед, положил локти на стол и приготовился ее выслушать. Герти молчала. Дрейк подождал немного и наконец заговорил сам.
– Думаю, дело вовсе не в Джеймсе и Нэнси, дело в Рике Телфорде. Или я не прав?
– Правы, сэр.
– Я слыхал, что он воспринял случившееся очень близко к сердцу.
– Да уж, ближе некуда.
