Текст книги "Время перемен"
Автор книги: Робин Хэтчер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц)
Впрочем, дело не в Джульетте. Последние несколько ночей, оставшись одна в своей спальне, Фэй воображала Дрейка Ратледжа, лежащего в ее постели и ласкающего самые сокровенные уголки ее истосковавшегося по мужской ласке тела.
Тихим голосом она продолжила чтение монолога.
«Приди же, ночь! Приди, приди, Ромео, Мой день, мой снег, светящийся во тьме, Как иней на вороньем оперенье! Приди, святая, любящая ночь! Приди и приведи ко мне Ромео! Дай мне его. Когда же он умрет, Изрежь его на маленькие звезды, И все так влюбятся в ночную твердь, Что бросят без вниманья день и солнце».
Не следовало читать этот монолог, перевоплощаться в Джульетту, жить ее чувствами. Непростительная ошибка!
«Я дом любви купила, но в права Не введена, и я сама другому Запродана, но в руки не сдана. И день тосклив, как накануне празднеств, Когда обновка сшита, а надеть Не велено еще…»
Воцарившаяся на мгновение тишина взорвалась аплодисментами, вернувшими Фэй к реальности.
– Клянусь, – в голосе Уилла явственно прозвучали почтительные нотки, – ничего подобного я раньше не слышал. Готов сидеть здесь и слушать вас, миссис Батлер, весь день.
– И я тоже, – сказал свое слово Джонни.
Уилл нахлобучил на голову шляпу и откашлялся.
– Если я вас правильно понял… Ваш милый дружок…
Фэй рассмеялась.
– Это всего лишь игра, Уилл, а строки эти написаны несколько столетий назад.
Итак, они ей поверили. Все-таки она неплохая актриса, ведь ей удалось войти в роль и несколько минут жить эмоциями Джульетты, а когда она читала монолог, перед ее внутренним взором стоял вовсе не Дрейк Ратледж, а Ромео.
– Пора идти, Джонни, – Уилл хлопнул парня по спине. – Работа-то стоит… Спасибо, миссис Батлер, – он дотронулся до края шляпы. – Нам очень понравилось.
– Спасибо. Будет время, заходите.
Фэй вежливо кивнула и занялась починкой одежды. Ей все-таки следует выучить несколько комедийных ролей, иначе она может пасть жертвой своего драматического таланта, если будет так близко принимать к сердцу переживания героев и путать их эмоции со своими собственными. Какая же она глупая!
Будто в насмешку, во двор вошел Дрейк, держа за руку ее сына. Фэй охватила паника. Уж не натворил ли чего-нибудь Алекс? Фэй видела, как мальчик объясняет что-то Дрейку Ратледжу, но слов не расслышала. Лицо Алекса светилось восторгом, когда он поднимал глаза на спутника. Не замечая Фэй, они пересекли двор и вошли в конюшню.
Фэй разобрало любопытство. Она отложила работу в сторону, поднялась со скамейки и поспешила за ними.
Внутри конюшни, несмотря на то, что ворота были открыты настежь, стояла духота. Как только она вошла, в нос ударили уже знакомые запахи навоза, конского пота и прелой кожи. Фэй остановилась, подождала, пока глаза привыкнут к сумраку, и услышала голос Алекса.
– Запомните, говорил тот наставительным тоном, – нужно удостовериться, что ремень не перекрутился, иначе лошадь натрет ногу.
На другом конце конюшни, у стойла, облокотившись на перекладину, стоял Дрейк и с видимым интересом наблюдал, как ее сын подтягивает седельную подпругу на гнедой лошади.
– Герти, то есть мисс Дункан, говорит, что я схватываю все на лету, и что из меня получится классный рэнглер. А вы как думаете, мистер Ратледж? – он бросил взгляд через плечо.
– Получится, получится, не сомневайся.
– Может быть, я останусь работать на ранчо Джеггд Р. Мне здесь очень нравится… – вдруг Алекс заметил мать. – Мама, иди скорей сюда, посмотри, как я запрягаю лошадь!
Фэй помахала ему рукой, а Дрейк повернулся в ее сторону. Сердце Фэй зашлось, перед глазами вновь замаячили неотвязные образы, но она отогнала их прочь и решительно зашагала к ним. Она подошла к стойлу, остановилась по возможности дальше от Дрейка и, не глядя на него, постаралась сконцентрировать все внимание на сыне.
– Ее зовут Шугар, – радостно сообщил Алекс, поглаживая шею лошади. – Я помогал Герти лечить ее ногу. Посмотри, – он поднял левое переднее копыто гнедой кобылы. – Рана была очень глубокой, но теперь уже почти зажила.
– Мисс Дункан говорила мне, что ты ей очень помог, – Фэй сделала ударение на имени.
Алекс просиял.
– Ваш сын хочет стать рэнглером и работать на моем ранчо, – вступил в разговор Дрейк.
Сердце Фэй учащенно забилось, и она подняла глаза на Дрейка.
– Я знаю, – ответила она тихо.
Никогда раньше Дрейк не видел таких глаз. И не голубые, и не зеленые, эти выразительные глаза, обрамленные темными ресницами, меняли свой цвет в зависимости от ее настроения. Что таится в этих чудесных зелено-голубых глазах?
Фэй поспешно отвела взгляд, испугавшись, что выдаст себя.
– Расседлай лошадь, Алекс. Пора готовить ужин, и мне понадобится твоя помощь.
– Мама, но ведь…
– Александр!
– Но…
– Делай, что тебе велят, – сказал Дрейк.
Снова встретившись с Фэй глазами, Дрейк снова, уже в который раз, залюбовался ее красотой, но теперь в этой красоте он заприметил нечто большее. Природа наделила Фэй не только благородными чертами лица и прекрасной фигурой, но и внутренней одухотворенностью.
Под пристальным взглядом Дрейка Фэй ударилась в краску.
На мгновение он забыл обо всем нарвете. О том, что Фэй Батлер нарушила раз и навсегда заведенный распорядок его жизни, что она имеет наглость вторгаться даже в святая святых – библиотеку – и наводить таил свои порядки; он забыл о своем горьком одиночестве, о похожем на дурной сон вчера и непроглядном завтра. Дрейк видел только эту женщину, смотревшую на него широко раскрытыми испуганными глазами. Фэй облизнула пересохшие губы, и это прозаическое действие вернуло его к действительности.
Словно увидев нечто страшное и отталкивающее, Фэй попятилась назад.
– Мне пора готовить ужин, – еле слышно выдавила она из себя и пошла прочь.
– Не хочу я помогать ей с ужином, – опять взбунтовался Алекс. – Мне нужно ухаживать за лошадьми. Герти без меня…
– Ты должен слушаться старших, – заметил Дрейк отрешенно и направился к выходу, недоумевая по поводу того, что с ним происходит и что принесет ему будущее.
Глава 8
Смеркалось. Голубое небо было чистым, только на западе над горизонтом тянулась розоватая гряда облаков. Далекие горы цвета перезрелого винограда громоздились над высушенной знойными ветрами долиной. Тополя, сосны, лиственницы, осины обступали усадьбу, словно охранная гвардия.
Прибрав на кухне и в столовой, уложив детей спать, Фэй вышла на заднее крыльцо и залюбовалась живописным видом, открывавшимся на долину, но на душе у нее было далеко не спокойно.
– Мне следует покинуть эти места, – прошептала Фэй, – и как можно скорее. Добраться до Шайенна, а там недалеко и до Нью-Йорка.
Но она знала, что никуда не уедет. Пока… Бекка поправилась, но не настолько, чтобы перенести долгое и утомительное путешествие, да и шансы на то, что Фэй сможет найти в Нью-Йорке работу и обеспечить свое семейство нормальным питанием и жильем, были ничтожны. А как нравится здесь Алексу! К тому же…
Фэй прижала руки к груди и ощутила биение сердца, с которым с некоторых пор творилось нечто непонятное. Что с ней происходит? Впрочем, ответ на этот вопрос известен. Дрейк!
– Но почему? – воскликнула она вслух, будто обращаясь к небесам.
Небеса ответили ей молчанием, да и ответа в самой себе она не находила. Подобрав платье, Фэй удобно устроилась на ступеньке и обратила взор к вечернему небу, где начинали зажигаться первые звездочки, Фэй попыталась вспомнить лицо своего мужа, его прикосновения, поцелуи. Все это было, но Фэй не могла воскресить в памяти свои чувства. Как давно это было!
* * *
Фэй торжествовала. Какой триумф! Аплодисменты до сих пор звучали в ее ушах. Фэй шла по темной нью-йоркской улице домой, в квартиру, которую они с Джорджем сняли на время театрального сезона. Ноги несли ее сами.
Успех премьеры превзошел все ожидания. Публика стонала от восторга, цветы так и сыпались на сцену. Единственное, что омрачало праздник, отсутствие на спектакле Джорджа. Он мог бы прийти в театр хотя бы на премьеру.
Но сейчас Фэй не сердилась на него. Она представила себе, как он обрадуется, когда узнает о невероятном успехе спектакля. Теперь все у них наладится, они снова будут без ума друг от друга, как в первые дни после женитьбы. Может быть, они даже смогут приобрести маленький домик. Джордж найдет работу по душе, а со временем, возможно, откроет собственное дело. Да, успех спектакля положит конец их невезению. Джордж вечно жалуется на судьбу, но теперь все будет иначе! Фэй станет знаменитой актрисой, и Джордж будет ею гордиться. У детей появится новая добротная одежда и вкусная еда. Джордж снова будет с ней добрым и нежным…
Подул холодный ветерок, Фэй поплотнее запахнула поношенное пальтишко и заплакала.
К чему эти слезы? Ведь все складывается как нельзя лучше!
Через несколько минут она уже поднималась по лестнице в квартиру на четвертом этаже. В прихожей было темно. Фэй сняла пальто, бросила его па стул и сразу поспешила в комнату, где спали дети.
Алекс, которому не было еще пяти, спал раскинув руки и оттеснив свернувшуюся клубочком трехлетнюю Бекку на самый краешек кровати. Фэй восстановила справедливость, переложив детей, потом поцеловала каждого из них в лоб, присела у изголовья кровати и снова заплакала.
Им нужен свой дом с белым забором и площадкой для игр. Сколько можно мыкаться по темным квартирам, пропахшим луком и сыростью? Если этот спектакль сделает ее звездой, у Батлеров будет все, что пожелает душа. Ее семья должна быть счастливой!
Фэй поднялась со стула и направилась в спальню. Из-под затворенной двери выбивался мягкий свет. Джордж, наверное, не спит и ждет ее.
– Джордж, – позвала она тихо и толкнула дверь.
Джордж смачно выругался, приподнялся и сел на краю кровати, свесив вниз босые волосатые ноги. И тут Фэй увидела девушку с длинными золотистыми волосами, подтягивающую одеяло к подбородку, чтобы прикрыть свою обнаженную грудь.
Фэй оцепенела. Нет, этого не может быть! Это ошибка! Это продолжение театрального действа!
Джордж снова выругался, отбросил в сторону одеяло и потянулся к своим брюкам. Обнаженная девица, лежащая на том самом месте, где всегда спала Фэй, тихо рассмеялась и, прижавшись грудью к спине Джорджа, поцеловала его в затылок.
Благословенное оцепенение спало.
– Что ты делаешь? – Фэй знала ответ на этот вопрос, но другие слова на ум не шли. – Что ты делаешь? А дети?
– Послушай, Фэй! – Джордж справился, наконец, с брюками и двинулся к ней. Фэй в испуге прижалась спиной к дверному косяку.
– Кто эта девушка? Почему она здесь?
Конечно, Фэй знала ответ и на этот вопрос, ведь она только что видела все собственными глазами. Он занимался с этой девицей любовью в их спальне… Фэй почувствовала, как к горлу подступает тошнота.
Блондинка, уже не стесняясь своей наготы, соскочила с кровати и облачилась в халат Фэй.
– Мы с Джорджем – любовники, – сказала она просто и облизнула искусанные Джорджем губы.
– Любовники? – переспросила Фэй.
– Скажи же ей, Джордж. Не молчи. Скажи ей, что она не способна ублажить тебя ни в постели, ни где-либо еще. Скажи ей, что только я знаю, как это делать.
Фэй перевела взгляд на мужа. Тот сделал еще один шаг в ее сторону.
– Это правда, Фэй. Я ухожу от тебя к Джейн. Я не могу больше оставаться с тобой. Я заслуживаю большего.
– Но ведь я твоя жена! А ты подумал о детях? Что с ними будет?
Джордж пожал плечами.
– Ты – мать, ты и позаботишься о них. Ведь не я же их хотел.
Джейн подошла к Джорджу сзади и обхватила его руками, как свою уже неотъемлемую собственность.
– Джорджа ждут великие дела, и я смогу ему помочь, – она шлепнула ладонью по его голому животу. – Разве не так, Джордж?
Большего вынести Фэй уже не могла. Она выскочила за дверь, кинулась в кухню и склонилась над раковиной. Ее вырвало.
– У меня появилась блестящая возможность сделать себе имя в Калифорнии, – заявил, появляясь в дверях, ее муж. – У Джейн есть немного денег, оставленных ей отцом, и мы хотим начать свое дело.
Начать свое дело… Разве не об этом она думала по пути домой? Фэй еле сдержалась, чтобы не разразиться хохотом вперемешку со слезами.
– А как же наш брак? – спросила она вместо этого.
– Я подам на развод.
– Понятно, – Фэй оперлась на раковину, чтобы не упасть. Она едва держалась на ногах. – Но ведь она не первая твоя пассия?
Джордж только пожал плечами.
– Но ведь я тебя так любила, – превозмогая боль, проронила Фэй.
– Я знаю, но, как видно, наш брак не удался. Не пытайся меня удерживать, Фэй. Я не создан для той жизни, какую мы вели с тобой до сих пор.
Вошла Джейн, облаченная уже в собственную одежду.
– Нам пора, Джордж.
– Иду, – он протянул руку и потрепал Фэй по щеке. – Не помни зла…
* * *
Фэй закрыла глаза. Не помни зла… Нет, она уже справилась с собой. За последние несколько лет она столько выстрадала и передумала, что смогла в конце концов примириться с жестокой правдой. Джорджа было все равно не удержать. Наверное, она оказалась плохой женой.
Еще перед свадьбой Фэй терзали смутные предчувствия, что Джордж рано или поздно ее бросит. Но ведь тогда ей было всего восемнадцать, а Джордж казался таким неотразимым! Она верила ему, как может верить мужчине только восемнадцатилетняя девушка. Уже потом Фэй делала вид, что не догадывается о его любовных похождениях, изображала страсть, когда та уже умерла, и даже самой себе не признавалась в том, что разлюбила мужа. Она всеми силами старалась сохранить семью.
В тот вечер, когда Джордж ушел от нее под ручку с Джейн, Фэй твердо решила больше никогда не отдавать мужчине свое сердце и растить детей без мужа. Пока это ей удавалось. Что же касается интимной стороны брака, потребности в супружеских ласках Фэй до сих пор не испытывала.
До сих пор!
Фэй вздохнула. Она обходилась без мужской ласки и поцелуев столько лет… Зачем они ей теперь?
Запах табачного дыма вывел ее из задумчивости. Фэй поняла, что она не одна, и, подняв голову, увидела Герти Дункан.
– Чудесный вечер, – сказала Герти, выпуская облачко дыма. Огонек ее самокрутки светился в темноте.
– Да.
– Я тебе не помешала? Скажи, и я исчезну.
– Вовсе нет!
Фэй даже обрадовалась компании. Разговор отвлечет ее от грустных мыслей и прогонит призраки прошлого.
Герти прислонилась спиной к столбу, поддерживавшему навес, и посмотрела на небо, усыпанное звездами. Глубоко затянувшись сигаретой, она выпустила еще одно облачко дыма, повисшее в неподвижном воздухе.
– Ты когда-нибудь задумывалась над тем, как выглядит звездное небо в другом полушарии?
– Наверное, так же, как и здесь, – ответила Фэй.
– Ты была за границей, Фэй?
– Нет, не довелось.
Герти бросила сигарету на землю и раздавила ее каблуком.
– Я тоже. А вот док был! Я как-то слышала его рассказ о поездке в Англию. А еще он был в Париже и Риме, – Герти сокрушенно вздохнула. – А я не была нигде дальше Канзаса и совсем не знаю, как живут люди в других странах. С детства я знаю только горы, прерии и лошадей.
Фэй кивнула, но промолчала.
– Я совсем не образована, не умею толком говорить и поэтому мне так нравится слушать, когда говоришь ты.
– Ну, спасибо, Герти.
– Я не умею ни читать, ни писать, – она сняла шляпу. – Как ты думаешь, могу я этому научиться?
– Конечно.
– А ты мне в этом поможешь?
– Я? – Фэй покачала головой. – Из меня никуда не годный учитель.
– Но ведь ты учишь читать Алекса.
– Да, но…
– Я очень смышленая.
Фэй рассмеялась.
– Пожалуй, я попробую.
– Спасибо, Фэй, – Герти отряхнула шляпу, водрузила ее на место и уселась на нижнюю ступеньку.
У Фэй возникло смутное подозрение, что Герти не договаривает самого главного, и та не заставила ее долго мучиться любопытством.
– Как ты думаешь, могу я понравиться какому-нибудь парню? – спросила Герти, смущенно заерзав на месте.
Ах, вот оно что! Везде и всюду все упирается в одно и то же!
Герти посмотрела на Фэй снизу вверх и поспешно добавила:
– Я хочу спросить, не могла бы ты помочь мне… Словом, я хочу больше походить на женщину. Конечно, я понимаю, сделать из меня красавицу – дело безнадежное, но я… Понимаешь, я пригласила дока на пикник четвертого июля.
То, с каким неподдельным отчаянием Герти произнесла эту тираду, растрогало и рассмешило Фэй, но она продолжала хранить серьезный вид.
– Я сделаю из тебя красавицу всем на зависть, Герти Дункан.
– Имей в виду, чудес от тебя я не жду.
– И не будет никакого чуда. Почему бы тебе не зайти ко мне завтра после завтрака?
– Конечно, я приду, – Герти откашлялась. – И еще одно. Наверное, я уже заморочила тебе голову своими просьбами, но я не умею готовить, а дока надо чем-то кормить. Не хватало еще, чтобы после нашего пикника он, чего доброго, маялся желудком.
Фэй рассмеялась и положила руку Герти на плечо.
– Если ты мне доверяешь, еду для пикника приготовлю я, и уж постараюсь, чтобы доктор Телфорд не отравился. Тем более, что четвертого июля я буду собирать корзинку для себя и детей.
– Ну, если так… – Герти широко улыбнулась, – Я иду спать.
– Спокойной ночи, Герти.
– Спокойной ночи, Фэй. И еще раз большущее спасибо! – Герти повернулась и по-мужски размашистым шагом пошла прочь.
Доктор Телфорд и Герти! Кто бы мог подумать? Совершенно немыслимая пара! Но ведь не более немыслимая, чем она сама и Дрейк Ратледж.
Фэй застонала. Упоминание этого имени даже в мыслях вызывало к жизни все те же сладострастные образы. Фэй ущипнула себя за руку. Пора идти, так недолго завтра и проспать.
* * *
В эту ночь Дрейк снова устроил скачку. Сначала он, как обычно, пустил лошадь бешеным галопом, но по непонятной самому причине на полпути натянул поводья и остановился у реки.
Дрейк смотрел на плавно текущие воды, отражавшие свет далеких звезд, и вдруг с удивлением осознал, что в нем не осталось ни былой горечи, ни чувства одиночества, ни испепеляющей злости. Умиротворение снизошло на Дрейка там, в конюшне, когда он смотрел на Фэй Батлер, и это чувство не спешило его покинуть. Намеренно он вызывал в памяти образы родителей и Лариссы, но прежняя обида исчезла. Он ощущал всего лишь печаль по давно минувшим временам и светлую грусть по временам нынешним, когда думал о Фэй Батлер. Вся его жизнь изменилась с тех пор, как в доме появилась эта женщина, и мрак уступил место свету. Весь мир вокруг заиграл живыми красками. Даже его ковбои уже не те, что были прежде. Забавно, они стали чаще умываться, бриться и следить за своей одеждой.
Впереди забрезжил свет. Неужели конец туннеля, неужели новая жизнь? Фэй Батлер, сама того не зная, излечила Дрейка от него самого, от той тоски, в которую Дрейк вверг себя много лет назад.
Он вспомнил вчерашнее выражение лица Фэй. Смесь удивления, страха и что-то еще. Неужели это было желание? Нет, не может быть! Разве может он пробудить в ком-то желание? Фэй – замужняя женщина, мать двоих детей. Она – актриса, застрявшая в этой дыре только потому, что её дочь заболела. Она красива, талантлива, и ничто не сможет удержать ее в Джеггд Р. после того, как ее дочь встанет на ноги. А это вопрос нескольких недель.
И все же Дрейку хотелось, чтобы Фэй Батлер задержалась на ранчо Джеггд Р. подольше, тогда у него появится возможность узнать ее, понять, чем она живет и к чему стремится.
Но нет. В лучшем случае Фэй пробудет здесь до начала осени, самое большее – до бабьего лета, или, что совсем маловероятно, до первого снега. Дрейк вспомнил слова Алекса: «Папа к нам никогда не вернется…»
Но с другой стороны, ведь он неполноценный человек. Полуслепой, с обезображенным шрамами лицом. Какая женщина позарится на такого? И все же…
Дрейк пришпорил своего пегого мерина и пустил его галопом вдоль берега реки. Однако теперь он не бежал от своего прошлого, а несся навстречу будущему.
Глава 9
Герти посмотрела на себя в зеркало со смешанным чувством ужаса и любопытства. Нет, существо, взиравшее на Герти из Зазеркалья, не могло быть ею.
– Конечно, немного коротковато, – сказала Фэй, опускаясь на колени и осматривая подол платья. – Но здесь подвернуто достаточно материи, чтобы платье отпустить. Здесь и здесь нужно чуть-чуть убрать, ведь ты такая худенькая. Когда все будет готово, ты сама удивишься, какая ты привлекательная.
– Не смешите меня, миссис Батлер. Я не выглядела таким глупейшим образом с тех пор, как мама сделала мне завивку. Я тогда еще пешком под стол ходила, – Герти отвернулась от собственного отражения в зеркале. – Как ни прихорашивайся, лучше, чем я есть на самом деле, выглядеть я не буду. Кажется, более глупой затеи я не выдумывала.
– Ты не права, Герти, – возразила Фэй. – Ты просто не привыкла носить платья. Когда мы перешьем его по фигуре, доктор Телфорд не в силах будет оторвать от тебя глаз.
Герти хотелось верить в то, что так оно и будет, что после переделки платье будет сидеть на ней вполне прилично, но еще раз бросив взгляд на свое отражение в зеркале, она сильно в этом засомневалась. Нет, наверное, она не рождена стать настоящей женщиной, ведь эта неуклюжесть так бросается в глаза, особенно рядом с Фэй Батлер.
– Черт возьми! – пробормотала она. – Кто сказал, что меня волнует мнение доктора Телфорда?
Фэй рассмеялась.
– Полно, Герти. Уж мне-то ты можешь не врать.
Герти вздохнула, опустилась на край кровати и положила руки на колени.
– Ничего из этого не выйдет, Фэй.
– Почему? – Фэй села рядом с Герти и обняла ее за плечи.
– Ты думаешь, такой образованный человек, как доктор Телфорд, обратит внимание на такую дурнушку, как я? Черт побери, я всего лишь пара рабочих рук на ранчо Джеггд Р. Он даже не видит во мне женщину, – Герти фыркнула. – Я и сама об этом забыла.
Произнеся эту эмоциональную тираду, Герти покраснела, а Фэй стиснула ее плечи и прошептала:
– Внешний вид не единственное, что привлекает мужчин в женщине.
Герти недоверчиво покосилась на Фэй, и только сейчас заметила, как печальны ее зелено-голубые глаза. Кто и когда мог причинить ей боль? Заметив испытующий взгляд своей новой подруги, Фэй улыбнулась, и Герти подумала, что ей в последнее время слишком часто что-то мерещится.
– Расскажи мне о Рике Телфорде, – попросила Фэй. – Что тебя в нем привлекает? Не только же внешность?
– Конечно, нет.
– Тогда что?
Герти наморщила лоб.
– Он симпатичный! И он – настоящий джентльмен, вежливый и благородный. Ни у кого я не встречала таких хороших манер. А еще я восхищаюсь его силой воли, ведь он сумел бросить пить, – она нахмурилась и продолжила: – А какое у него ангельское терпение! С кем ему приходится жить? Ты здесь недавно, поэтому не знаешь, что невестка Телфорда кого хочешь доведет до самоубийства. Но доктор с ней неизменно приветлив и вежлив; я не понимаю, как это ему удается! Несколько раз у меня руки чесались врезать ей между глаз…
Фэй расхохоталась.
– Хорошо, что ты все-таки сдержалась!
– Да. Леди не пристало пускать в дело кулаки, я так считаю. Но никто и не собирается принимать меня за леди.
Фэй встала, взяла Герти за руку, подняла с кровати и подвела к зеркалу.
– А теперь выслушай меня внимательно, Герти. Забудь, что ты рэнглер, ковбой или кто-то в этом роде. Прежде всего, ты – женщина, и Рик Телфорд – идиот, если этого не замечает. Посмотри, как красиво вьются твои волосы, посмотри, как они блестят на солнце. Ты можешь носить короткую стрижку, она тебе идет. Тебе не нужно сидеть по утрам перед зеркалом с расческой и заколками. А посмотри, какая у тебя стройная фигурка! Ты не растолстеешь, Герти, и через сотню лет! А твои глаза! Такой чистой голубизны я ни у кого не встречала.
Их взгляды в зеркале встретились.
– Вы хорошая актриса, миссис Батлер, – сказала Герти. – Я почти поверила в то, что вы мне тут наговорили.
– Но ведь это правда, Герти! Поверь мне, скоро и Рик Телфорд скажет тебе то же самое.
* * *
Дрейк откинулся в кресле, задумчиво потер подбородок и посмотрел на своего управляющего.
– Как ты оцениваешь возможность прокладки колеи через Дэд Хорс?
– Если город не обеспечит отгрузку скота из Джеггд Р., возможности практически никакой, – ответил Паркер. – Компания проложит дорогу в стороне, но, если город заручится твоей поддержкой, шансы многократно увеличатся. О чем прежде всего печется компания? Конечно же, о будущих прибылях. Если мы убедим их в том, что стараемся для обоюдной выгоды, они хоть завтра начнут строительство.
– Что за человек Джеймс Телфорд?
– Молодой, да ранний. Он представляет интересы города в компании.
– Он владелец отеля?
– Да.
Дрейк встал, прошелся из угла в угол и подошел к окну. У ворот беседовали два ковбоя. Третий, как ему показалось, Джонни Колтрейн, объезжал в корале молодую лошадь. На верхней перекладине ограды примостился Алекс Батлер и с живым интересом наблюдал за действиями Джонни. В тени сарая Свенсон подковывал неказистого мерина с розовым ободком по краям глаз и глубокой ложбинкой на носу.
– Впрочем, выживет Дэд Хорс или нет, на ранчо Джеггд Р. это никак не отразится, – заметил Дрейк. – Мы-то всегда будем здесь. Не пойму только, что удерживает в городе оставшихся жителей?
Паркер молча вытаращил глаза на хозяина. Дрейк взглянул на него через плечо. Удивление управляющего было вполне объяснимо. Впервые за долгие годы Дрейк Ратледж проявил интерес к Дэд Хорс и его обитателям.
– Мне действительно хочется это выяснить.
Дрейк отошел от окна и уселся на край стола, а Паркер пустился в объяснения.
– Давай по порядку. Сэди и Джозеф Голд держат лавку. Они – евреи, и им пришлось здорово помыкаться, прежде чем они осели в Дэд Хорс. Они-то знают, как трудно начинать все сначала. Кроме того, за время своих мытарств они наплодили шестерых ребятишек. В городе Сэди и Джорджа любят и уважают, а их религия никого не интересует. В семействе Голд знают, что лучшего места им уже не найти.
Дрейк кивнул.
– Джеймс и Нэнси Телфорд содержат отель. Молодая пара, и детей пока не нарожали. Раньше, когда в городе действовал банк, Джеймс служил в нем клерком, а отель он купил после смерти прежнего его владельца, Саймона О’Коннелла.
Дрейк прищурил единственный глаз.
– Если Джеймс так умен, как ты говоришь, почему он вложил деньги в умирающий город? Почему не уехал туда, где бы его капитал умножился?
– Из-за отца, – коротко ответил Паркер.
– Чем же ему помешал добрейший доктор?
– Рик приехал сюда в поисках врачебной практики. Город принял его и дал ему шанс.
– Шанс?
– Рик был пьяницей, заурядным пьяницей. Его врачебная практика никогда не процветала, а после смерти жены почти заглохла. Сам Телфорд в этой смерти винил только себя, а вскоре в его виновность поверили жители города, где он жил, и окончательно перестали пользоваться его услугами. Вот тогда Рик покончил с выпивкой, приехал к сыну в Дэд Хорс и начал практиковать уже здесь. Когда для города наступили тяжелые времена, Джеймс не захотел уезжать, чтобы не лишить отца последней возможности заниматься любимым делом. Он и Нэнси приобрели отель.
Дрейк вспомнил собственного отца. Клайд Ратледж рано состарился и рано сошел в могилу, успев обвинить в своей смерти сына. Чего не отдал бы сейчас Дрейк, чтобы вернуться на десяток лет назад и помочь отцу или хотя бы заслужить его прощение. Он хорошо понимал, чем пожертвовал Джеймс ради Рика. Не каждый на такое способен.
– Продолжай, – кивнул он Паркеру, прогоняя воспоминания. – Еще кто?
– Ну, еще Джед Смит, почтмейстер. Он потерял ногу на войне. Целыми днями сидит на скамейке у почты, курит трубку и заговаривает с каждым прохожим. Стрети Барнс – хозяин салуна. Беатрис… гм… даже не знаю ее фамилии. Беатрис работает у Барнса официанткой: подает выпивку, убирает столы, ну и всякое такое. Клэр О’Коннелл, вдова Саймона, присматривает за рестораном Телфордов, – Паркер почесал затылок. – Ах, да! Есть еще вдова Эшли. Она портниха, но не думаю, что в прошедшие годы у нее было много заказов. Она в преклонном возрасте, и отсюда у нее только один путь – до кладбища.
Пока Паркер говорил, Дрейк, как ни старался, не мог представить себе ни города, ни его обитателей, о которых шла речь. Интересно, что они думают о нем, Дрейке Ратледже? Он возвратился к окну и выглянул наружу. А что он, собственно, знает о людях, которые у него работают? Кроме имени, ровным счетом ничего.
– Паркер, – сказал он, не поворачивая головы. – Мы пережили вместе трудные времена.
– Да, Дрейк, – отозвался Паркер после довольно продолжительной паузы.
– И ты всегда был надежным другом.
– Я старался.
– Когда-нибудь я тебе обо всем расскажу.
Паркер не стал спрашивать, о чем собирается рассказать ему Дрейк.
– Расскажешь, когда посчитаешь нужным, – сказал он и, не говоря больше ни слова, вышел из библиотеки и прикрыл за собой дверь.
* * *
– Черт бы тебя побрал, сынок! – Клайд Ратледж швырнул на стол пачку бумаг. – Ты просто лоботряс и бездельник! Как ты будешь руководить фирмой, если сейчас относишься к своей работе так легкомысленно. Я плачу тебе вовсе не за то, чтобы ты носился по городу в этом своем немыслимом экипаже. У нас же обязательства перед клиентами!
Дрейк взглянул на рассыпавшиеся веером по столу юридические документы и едва подавил раздражение. Меньше всего ему сейчас хотелось заниматься бумагами, да еще вместе с отцом. Все это бумаготворчество ему давным-давно опостылело. Дрейк не мог себе представить, как отец занимается таким, скучным делом всю свою жизнь.
– Поговорим об этом позже, отец, – сказал он, поднимаясь со стула. – Мне нужно заехать за матерью к портнихе, а потом отвезти Лариссу к Кавано, у них там намечается прием.
– Вот так всегда! Но я рассчитываю на тебя, сынок. Пора бы тебе остепениться, ведь ты нужен фирме.
Зачем он нужен фирме? Эта старая чванливая адвокатская контора вполне могла обойтись и без него, и все это знали. Дрейк вспомнил, как объезжал молодую кобылу на празднике ковбоев в Монтане. Вот это жизнь! Пыль столбом, крики зрителей, запах конского пота и ни с чем не сравнимое ощущение опасности!
Клайд Ратледж опустился в кресло и прижал руку к груди.
– Я ведь не вечен, сынок. Когда меня не станет, а ждать осталось уже не долго, ты будешь очень нужен матери.
Разве не достаточно того, что ему пришлось бросить любимое занятие? Разве он не вернулся в Филадельфию по первому зову матери? Дрейка переполняли раздражение и злость. Он сумел сдержать себя, но в голове его продолжали вертеться злые мысли.
Он не нужен родителям, как опора в старости. Они достаточно богаты, чтобы безбедно прожить до конца своих дней, а вечные жалобы отца на здоровье смертельно надоели ему. Нет уж, увольте!
Дрейк натянул кожаные перчатки, надел подбитое мехом модное пальто и повернулся к отцу.
– Боюсь, мне пора, отец. Не хочу заставлять маму ждать, тем более в такую скверную погоду. А бумаги могут подождать, я займусь ими завтра.
Дрейк выскользнул за дверь прежде, чем отец успел что-либо сказать. Покинув адвокатскую контору «Ратледж и Сивер», Дрейк так и не смог успокоиться и продолжал прокручивать в памяти разговор с отцом. Нет, старик здорово ошибается, рассчитывая на то, что он посвятит себя служению закону. Он создан для другой жизни! Погоняя пару великолепных гнедых, которые везли его к дамскому магазину мадам Селесты, Дрейк вспоминал с щемящей тоской годы, проведенные им на Среднем Западе. Какое это было время!
