Текст книги "Дурной ген"

Автор книги: Робин Кук

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 25 страниц)

Глава 31
10 мая, 17 35

Выйдя из дома 812 на забитую машинами по случаю часа пик Пятую авеню, Арья остановилась у края тротуара как раз там, где заканчивался синий тент. Ей нужна была короткая передышка, чтобы сделать несколько глубоких вдохов и успокоиться. Категорическое нежелание Дианы говорить о своем отданном на усыновление ребенке, похоже, забило последний гвоздь в гроб намерения Арьи отыскать любовника Керы Якобсен (который в худшем случае был ее убийцей, а в лучшем – просто по-свински к ней относился). Такое разочарование – после того как Арья весь день безвылазно проторчала в «Генеалогии ДНК» вместе с шайкой недоделанных гиков.

Она смотрела на манящую зелень парка сквозь дымку выхлопных газов, поднимающуюся от медленно ползущих мимо легковушек, такси и автобусов, и думала, что лучше пойти домой пешком. Мало того что это приятнее, так еще и несомненно быстрее.

Арья как раз собиралась перейти улицу, когда в голове всплыло замечание Виджая о том, что у окружного прокурора есть власть рассекречивать касающиеся усыновления документы. За время первой же недели практики в бюро она узнала, какие тесные рабочие отношения существуют между судебными медиками и офисом окружного прокурора. В случаях убийства (которые происходили почти каждый день) эти две организации частенько сотрудничали во имя торжества справедливости. Это четко и ясно говорило Арье о том, что доктор Монтгомери, будучи шефом бюро, наверняка лично знает кого-то из прокурорской команды и может через своего знакомца повлиять на происходящие там события. Не исключено, что проблему можно решить, рассекретив записи об усыновлении. Так или иначе, но Арье вдруг показалось, что попробовать стоит.

Она быстро вытащила из кармана телефон и посмотрела, который час. Так совпало, что вчера почти в такое же время Арья застала Лори Монтгомери в одиночестве в ее кабинете. Предположив, что для шефа судмедэкспертов это обычное дело, она открыла приложение «Убер» и уже собралась заказать машину, когда прямо перед ней остановилось такси, извергшее из своих недр какого-то жильца дома номер 812. Удостоверившись, что машины свободна, Арья села в нее.

Вскоре после шести она расплатилась и вышла из автомобиля напротив здания бюро. Охранник в униформе впустил ее, и она направилась прямиком в главный офис. К ее радости, тут все выглядело почти в точности как накануне, примерно за двадцать четыре часа до этого. Снова искусственный свет лился только из дверей кабинета доктора Лори Монтгомери, свидетельствуя о том, что все секретарши ушли и лишь начальница все еще трудится. Добравшись до дверей ее кабинета, Арья увидела, что доктор Монтгомери сидит в той же позе, что вчера: локти упираются в столешницу, подбородок на ладонях – и изучает какие-то бумаги, возможно, те же архитектурные планы.

– Здравствуйте! – воскликнула Арья, входя, ведь Лори специально попросила ее предупреждать о своем появлении, а не подкрадываться бесшумно и не заставать врасплох, как накануне вечером. По сути она собиралась просить шефа судмедэкспертов об одолжении и поэтому чувствовала себя обязанной проявить такт, хотя открытая дверь всегда казалась ей открытой не только буквально, но и метафорически.

– Заходите, доктор Николс, садитесь, – предложила Лори, хотя к этому времени Арья уже почти добралась до стола. – Кажется, у нас с вами одинаковый график.

– Похоже, что так, – ответила Арья, которая предпочла не садиться, а остаться на ногах. – Я хотела опять рассказать вам о своих успехах, вернее, как ни печально, об их отсутствии. Многого удалось добиться, но, боюсь, мы уперлись в ту самую кирпичную стену, о которой говорили раньше.

– Как грустно это слышать, – признала Лори. Она убрала локти со столешницы и откинулась на спинку кресла, разглядывая Арью. Та вроде бы держалась чуть-чуть иначе и с меньшим вызовом, чем раньше. – И какие же последние новости?

– Разрешите мне сначала показать вам два семейных древа. – Арья нагнулась и положила на стол перед Лори листки бумаги. – Первое, как вы видите, составлено для Томпсонов, биологической семьи плода, обнаруженного нами во время вскрытия Керы Якобсен. Его предки прослеживаются вплоть до прапрадеда, который жил в конце девятнадцатого века. И, просто чтобы вы знали, плод был мужского пола.

– Интересно, – сказала Лори, изучая фамильное древо Томпсонов. Арья тем временем села в кресло с другой стороны стола. – Значит, вы считаете, что фамилия человека, которого вы называете Любовничком. Томпсон?

– Поначалу мы так и решили. К несчастью, здесь-то как раз и вылезла совсем не к месту эта кирпичная стена. Как видно из семейного древа, отец Любовничка – Эрик Томпсон. Но сегодня, когда ему позвонили, он не особенно рвался помогать и категорически отрицал, что, помимо троих детей от супруги Клары, которые изображены на семейном древе, у него есть другие потомки.

– Надеюсь, с ним разговаривали не вы, – предположила Лори.

– Не я, – кивнула Арья, – а один из директоров «Генеалогии ДНК». А даже если бы и я, какая разница?

– Начиная работать судмедэкспертом, я на своем горьком опыте убедилась, что собственное расследование может быть опасным, если там замешаны сильные эмоции или потенциальная возможность преступления.

– Ох, да ради бога, – скривилась Арья, – я о таком дерьме вообще не думала.

– Вот и я не думала, пока меня чуть не убила одна банда, – призналась Лори. – Я просто делюсь опытом. Можете им воспользоваться, а можете и проигнорировать.

– Да неважно все это, – отмахнулась Арья. – Кирпичная стена, похоже, возникла потому, что Любовничек был усыновлен и, следовательно, фамилия у него не та, которую предполагает его игрек-хромосома.

– Ладно, – кивнула Лори, – я поняла. Усыновление может привести к бреши в фамильном древе, а в данном случае означает, что дальнейшие поиски отца методами генетической генеалогии невозможны.

Но я все равно под большим впечатлением Нет мнения, что генетический анализ будет полелей судебной медицины.

– Я тоже боялась, что на этом все. конец. – скатала Арья. – Но «Генеалогия ДНК» продолжила работу и создала фамильное древо бабки плода по отцу Вот оно. Вы понимаете, кто она такая?

– Думаю, да, – ответила Лори. – Получается, что она мать Любовничка.

– Вот именно, – подтвердила Арья. – По-моему, не исключено, что Эрик Томпсон и не врал, заявляя, будто у него всего трое детей. Существует вероятность, что он мог заделать сына еще подростком, да так и не узнать об этом. Мы все понимаем, что такое случается, хоть и нечасто.

– Верно, – согласилась Лори.

– Поэтому «Генеалогия ДНК» бросила все силы на выяснение подробностей о семье бабушки со стороны отца. Им повезло, они нашли совпадение, довольно далекое, попытались его отследить и наткнулись на золотую жилу – так в этом бизнесе говорится. В общем, на них просыпалась манна небесная, и они набрели на женщину тридцати с чем-то лет по имени Патрисия Ханна, которая только что загрузила в Сеть свой генеалогический набор и оказалась единоутробной сестрой Любовничка. Получается, что ее мать Диана Ханна, урожденная Карлсон, – мать Любовничка и бабушка нашего плода по отцу.

– Вижу, – пробормотала Лори, изучая фамильное древо. Потом она подняла взгляд на Арью. – И что, кто-нибудь попытался с ней созвониться?

– Я ей позвонила, – сообщила Арья, – но не стала заводить серьезный разговор по телефону. Хотела пообщаться с ней лично. В общем, я так и сделала. На самом деле, просто заявилась в ее роскошную квартиру на Пятой авеню с видом на парк.

– О-хо-хо, – протянула Лори, – надеюсь, вы не пытались выдать себя за судмедэксперта?

Мысль об Арье, которая решила поработать на выезде, заявилась к людям с хорошими связями и, возможно, выдавала себя за представительницу нью-йоркского Бюро судебно-медицинской экспертизы, совершенно не порадовала Лори. Мало того что это грозило катастрофическими юридическими последствиями, так вдобавок могло оказаться опасным. Вопросы, связанные с внебрачными беременностями и усыновлением, были чреваты взрывом эмоций даже при сегодняшнем отношении к таким вещам.

– Ничего подобного, – заявила Арья. – Я представилась интерном патологоанатомии Нью-Йоркского университета.

– И что было дальше? – с растущим беспокойством спросила Лори. – Надеюсь, вас хорошо приняли?

Арья рассмеялась. Ей понадобилась некоторое время, чтобы успокоиться, хотя ее смех нельзя было назвать по-настоящему веселым.

– Извините, – сказала она наконец. – Нет, приняли меня плохо. Хотя не совсем так. Вначале меня принимали хорошо, но все повернулось на сто восемьдесят градусов, когда я подняла вопрос, который, собственно, и собиралась обсудить, а именно, не было ли у хозяйки дома лет этак пятьдесят назад сына от человека по имени Эрик Томпсон.

– Могу себе представить, – ужаснулась Лори, внезапно пожалев, что поощряла Арью и дальше заниматься делом Керы Якобсен. Учитывая все, что ей было известно о городской политике, глава судмедэкспертизы всерьез опасалась, что придется услышать всю эту историю в городском совете. Лори почти не сомневалась: если будет подана официальная жалоба и начнется расследование, на бюро непременно выйдут.

– Она просто взбеленилась, – продолжала Арья, – и практически вышвырнула меня на улицу.

– Я не удивлена, – поморщилась встревоженная Лори. – И как, мне ждать последствий? Вы упоминали бюро или смерть Керы Якобсен?

– Нет! Не волнуйтесь, – ответила Арья. – Я ничего не говорила ни про бюро, ни про нашу покойницу. Если хотите знать, я придумала историю: мол, я была зачата от донора спермы, вроде бы ее сына, и хочу узнать что-нибудь о своей наследственности. Я постаралась преподнести вопрос как можно безобиднее, даже чтобы чуть-чуть лестно получилось, ведь по легенде Диана, выходит, моя бабушка. Но хитрость не сработала. Эта старая сучка, которая явно мнит себя светской львицей, на самом деле просто пустышка. Она себе столько пластических операций сделала, что у нее губищи стали как у рыбины.

– Ладно, – произнесла Лори, пытаясь успокоиться. К тревогам о предстоящей завтра операции добавились и новые, связанные с потенциальной юридической проблемой, ну и с Арьей в целом. – Наверное, нужно прикинуть, как смягчить последствия, какими бы они ни были. Как по-вашему, миссис Ханна сильно разозлилась? Какие шансы, что она захочет отомстить, провести расследование, притащить вас в суд?

– Абсолютно никаких, – отмахнулась Арья. – Это гарантирует ее бурная реакция. Диана знает, что, если развоняется – начнет, допустим, жаловаться, что я приходила, – правда тут же выплывет наружу, а ей это на фиг не нужно. Ей хочется, чтобы проблема просто исчезла и не пятнала ее фальшиво-гламурную жизнь. Тут у меня сомнений нет, и у вас тоже не должно быть.

– Может, вы и правы, – проговорила Лори. Сказанное имело смысл, и ей стало чуть легче. – Значит, раз ни мать, ни отец не желают признавать сына, я могу предположить, что вы перестанете их преследовать?

– Да, с ними покончено, – подтвердила Арья. – На самом деле я и не ждала от них особой помаши, уж от папаши-то во всяком случае. Толк мог выйти только в одном случае: если бы усыновление было открытым хотя бы со стороны матери. Задним числом ясно, что шансы практически равнялись нулю, но я не могла не попытаться.

– А что вы сделаете, если вычислите Любовничка? – неожиданно поинтересовалась Лори – Надеюсь, мыслей лично с ним разобраться у вас не возникало?

– А что я сделаю лично? – задумавшись на миг, пожала плечами Арья. – Я так далеко вперед не загадывала, но совершенно точно скажу: нет, разбираться с ним я бы не стала. Мне просто хочется разоблачить этого типчика. До смерти бесит, что он вроде как чист, гуляет на воле, и никаких вопросов о смерти Керы Якобсен к нему не возникает. Я по опыту знаю, что так бывает слишком часто. До хрена мужиков, которые расхерачат женщине жизнь и свалят как ни в чем не бывало. Я сама еще не отошла от похожей истории, потому и решила повидаться с вами сегодня.

– Что вы имеете в виду?

– Мне не дает выйти на Любовничка только жесткое законодательство штата Нью-Йорк, – пояснила Арья. – Все документы по приемышам хранятся в тайне, но я слышала, что у окружного прокурора есть право их рассекречивать. И надеюсь, что вы сможете убедить окружного прокурора Манхэттена это сделать. Ясно же, что вам приходится тесно взаимодействовать с его офисом, вот мне и пришло в голову… – Арья замолчала на полуслове.

Лори ненадолго отвела взгляд, чтобы спокойно обдумать сказанное. Она ничего не имела против того, чтобы поднять эту тему в разговоре с кем-то из круга прокурора и понять, как там к ней отнесутся, но из-за предстоящей операции время для подобной попытки было совершенно неподходящим. Снова переключая внимание на Арью, она сказала:

– Хорошо, я переговорю с кем-нибудь из его сотрудников. Но если совсем честно, тут сразу же возникают две проблемы. Во-первых, наше взаимодействие с офисом прокурора строится на фактах, а не на предположениях. Я вот о чем: ответственность Любовничка за передозировку Керы Якобсен – всего лишь предположение, не факт. А во-вторых, сведения о приемных детях засекречиваются не просто так, а чтобы защитить людей от информации, которая порой может разрушить им жизнь. Вдобавок к этим двум проблемам, есть еще одна, связанная с временными рамками, и я ею с вами поделюсь. На завтра у меня назначена серьезная операция тут, в университетском медцентре, и, естественно, как минимум до конца недели я ни о чем другом думать не смогу. Восстанавливаться физически придется еще дольше. Как бы то ни было, давайте еще раз поговорим обо всем по телефону ориентировочно в понедельник или во вторник. Так у меня к тому же появится время хорошенько обдумать положение. Вас устроит такой вариант?

– Наверное, – пробормотала Арья почти безучастно. Слова Лори вроде бы прозвучали здраво, но у Арьи оставались сомнения в их искренности. Может, начальница просто хочет избавиться от нее? – А что за операция?

– Мне кажется, это неважно, – спокойно и беззлобно отозвалась Лори. – Я уже и так поделилась с вами очень личной информацией. Позвольте добавить, что она предназначена только для вас, а не для пересказа, хотя завтра об операции заявят официально. А еще у меня ответная просьба: мне бы хотелось, чтобы до нашего следующего разговора вы оставили дело Якобсен в покое. – Лори вернула Арье фамильные древа. – Договорились?

Взяв оба листка, Арья несколько раз кивнула и направилась к выходу.

– Погодите! – неожиданно окликнула ее Лори, и Арья остановилась на полпути к дверям. – Хочу спросить, как у вас сегодня прошли вскрытия. Когда я была в яме на обходе, вы как раз полностью погрузились в препарирование сердца.

– Все прошло хорошо, – ответила Арья. – Несчастный случай в метро и сотрясение сердца.

– Я слышала, что жертва из метро – Мэдисон Брайант, подруга Керы. Жуткое совпадение. Такая трагедия!

– Ну да, – сказала Арья. И ушла.

Лори еще некоторое время продолжала смотреть в дверной проем, дивясь, до чего же странный и сложный человек доктор Николс, насколько она умна и каким деструктивным может быть ее поведение. На мгновение Лори даже стало жаль Карла Хендерсона, ведь Арья была его проблемой, а не ее. Самой-то Лори всего только и нужно, чтобы эта стажерка благополучно прошла остаток практики в бюро. Еще Лори поняла, что Джек прав: хоть у Арьи и проявлялись многочисленные признаки асоциальности, включая очевидное неуважение к окружающим, привычку ими манипулировать и неумение сочувствовать, из-за чего иметь с ней дело было тяжело, психопатией она явно не страдала. Для этого она была слишком работоспособной. Лори подумалось, что хороший психотерапевт или психолог мог бы получить огромное удовольствие, пытаясь проникнуть под щит невыносимого поведения Арьи.

Глава 32
10 мая, 18:25

Арья вышла из штаб-квартиры бюро в общее фойе еще более раздосадованная, чем прежде. В дальнем конце помещения оказалось много людей, многие плакали. Почти все сиденья были заняты. Арья остановилась на миг и окинула присутствующих взглядом, ощущая нечто родственное их переживаниям, хотя ее терзало не горе, а, скорее, раздражение и подавленность. Несправедливо, что, подобравшись так близко к Любовничку, она до сих пор его не вычислила. Но что еще можно сделать? После попытки заручиться помощью Лори во взаимодействии с областным прокурором поиски неизвестного отца были на последнем издыхании. Самой идти в офис прокурора – только зря время тратить, а больше никаких идей у нее не возникло, разве что в полицию обратиться. К несчастью, Дэвид Голдберг говорил о нежелании полицейских возиться с лишними бумажками, за исключением тех случаев, когда есть достаточно подтверждений, что речь идет об убийстве. Разумеется, о передозировке такого не скажешь.

Внезапно один из охваченных горем родственников издал особенно громкий звук, резанувший Арье по нервам. Она бросила взгляд на охранника в форме, выражение лица которого совершенно не изменилось: видимо, в силу многолетней привычки у него выработался иммунитет к подобным вещам. А у Арьи иммунитета не было, поэтому она поспешила выйти из главных дверей здания на Первую авеню. Картины, свидетельницей которых она стала в фойе, еще больше подавляли.

Но даже когда она просто оказалась на улице, стало легче, несмотря на рев машин и вонь выхлопов часа пик. Погода по-прежнему стояла почти идеальная, предвечернее солнце снова заливало крыши домов золотым сиянием. Арья полезла за телефоном, чтобы найти машину до Верхнего Вест-Сайда, но заколебалась, не успев открыть приложение. Ощущение трубки в руке навело на воспоминание о том, как два дня назад во время разговора с Дэвидом Голдбергом неожиданно пришло сообщение от доктора Хендерсона. Это произошло приблизительно в такое же время. Исключительно из любопытства Арья открыла сообщение, перечитала текст и вспомнила о последующей довольно странной встрече с его автором. В первую очередь в голове всплыло, как тот поддержал ее в поисках Любовничка и просил рассказывать о ходе расследования. А еще немедленно пришел в восторг, услышав предложение Арьи использовать в деле методы генетической генеалогии.

Несколько мгновений она невидящими глазами смотрела на хаотичное движение транспорта по проезжей части и думала о докторе Карле Хендерсоне. Он ведь глава кафедры патологоанатомии большого учебно-медицинского центра, у него просто по определению есть не только желание помочь, но и возможность. Додумавшись до этого, Арья даже удивилась, что так долго соображала. Казалось бы, все настолько очевидно!

Не колеблясь ни секунды, она позвонила Карлу. Время для беседы было еще не слишком поздним, особенно если учесть, что в прошлый раз, два дня назад, она звонила лишь немногим раньше. Правда, с каждым гудком оптимизма у нее чуть убавлялось, но на четвертом трубку сняли.

– Доктор Николс?

– Надеюсь, я не помешала, – сказала она, хотя на самом деле ее это не волновало.

– Совершенно не помешали, – ответил Карл. – Что случилось?

– Я подумала, вдруг вы свободны. Я неплохо продвинулась в поисках исчезнувшего любовника, но потом уперлась в проблему. Мне нужна ваша помощь, но я лучше объясню суть дела при встрече. Чтобы было понятнее, я бы показала вам кое-что. Вы точно будете потрясены.

– Звучит интригующе. Конечно же, я могу с вами встретиться. Вы где-то поблизости?

– Да, возле бюро. А вы у себя в кабинете?

– Нет, но это вопрос нескольких минут, – сообщил Карл. – Я рядом, в лаборатории. Так уж совпало, что меня заинтересовал ваш вопрос о каналопатии и фентаниле. Раз уж в литературе ничего на эту тему не нашлось, подаю заявку на грант на исследование связи между ними.

– Я могу быть у вас в кабинете через десять минут, – заявила Арья, игнорируя вопрос каналопатии и фентанила.

– Хорошо! Там и увидимся, – бодро проговорил ее собеседник.

Арья сунула телефон в карман и быстрым шагом двинулась к северу. Настроение у нее снова изменилось. Теперь, будучи на подъеме, она не могла не задаться вопросом, почему не подумала о помощи доктора Хендерсона раньше. Сейчас казалось, что это очевидное решение.

Вновь обретя стимул, она оказалась на нужном этаже уже через пять минут. Все происходило в точности как в прошлый визит, включая тех же уборщиков, пылесосящих ковер, и полного отсутствия других людей. Даже дверь в угловой кабинет доктора Хендерсона была приоткрыта, и, как и прежде, Арья без колебаний вошла в нее. На этот раз Карл сразу же заметил посетительницу, встал и начал выходить из-за стола, чтобы ее встретить.

– Может, останетесь за столом, доктор Хендерсон? – наполовину предложила, наполовину скомандовала Арья. Ей не хотелось повторения сцены на диване. Вдобавок она бы предпочла положить фамильные древа на стол хозяина кабинета, чтобы тот мог как следует их рассмотреть. Арья не сомневалась: схемы его очаруют.

– Хорошо, меня это устраивает, – пожал плечами Карл. – Но я думал, мы с вами решили обращаться друг к другу по именам.

– Мне все равно, – сказала Арья, хоть и не пришла в восторг от той степени близости, которую подразумевает подобное обращение.

Не спрашивая разрешения, она выдвинула один из стульев и поставила перед письменным столом, избегая при этом смотреть на выставленные тут и там сувениры, напоминающие о кабинете отца в те годы, когда она еще не вошла в подростковый возраст. Стоило ей сесть, как Карл сделал то же самое.

– Какой приятный сюрприз, – проговорил он, откидываясь на спинку эргономичного рабочего кресла с наклонной спинкой. Потом он закинул руки за голову, потянулся и наклонился вперед: – Признаю, вы разожгли мое любопытство. Что вы хотите мне показать?

Арья достала из кармана листочки, развернула их и разгладила. Тем временем гудение пылесоса снаружи достигло максимума, а значит, уборщики подобрались совсем близко. Раздраженно покачав головой, Карл встал и закрыл дверь кабинета.

– Извините, что тут так шумно, – сказал он, возвращаясь на место.

– Не проблема, – отозвалась Арья, потянулась через стол и положила перед Карлом два листка.

Потом она почти слово в слово повторила то, что рассказывала о них Лори. Закончив объяснения, Арья замолчала, дав собеседнику возможность рассмотреть схемы. Изучение фамильных древ целиком поглотило Карла. Наконец он поднял глаза и пораженно сказал:

– Невероятно. Я потрясен, что вы так быстро выяснили столько всего. Когда вы говорили, что собираетесь искать отца с помощью генетической генеалогии, я думал, это растянется на месяцы.

– Скорость – заслуга компьютерных гиков из компании «Генеалогия ДНК», – пояснила Арья. – Особенно помог один из ее основателей, Виджай Шринивасан. Я бы даже за месяцы не смогла сделать ничего подобного.

– Давайте убедимся, что я все правильно понял, – начал Карл. – Эти фамильные древа на самом деле относятся к семьям неизвестного отца, верно?

– Очевидно, – бросила Арья, сдержавшись и не добавив каких-нибудь уничижительных слов.

– А почему эмбрион назван Гензелем?

– Не обращайте внимания, – ответила Арья, – это вообще несущественно. Просто ярлычок, который какой-то компьютерный маньяк навесил на плод за неимением имени. А важно вот что: Диана Ханна, урожденная Карлсон, – мать неизвестного папаши, а Эрик Томпсон – его отец. Вот, вкратце, и все. Дело закрыто!

– Значит, фамилия отца должна быть Томпсон, – сказал Карл. – Почему это не написано на древах прямым текстом?

– Рада, что вы спросили. Я сказала по телефону, что мне нужна ваша помощь. Последняя деталька пазла – фамилия отца ребенка Керы. Выяснилось, что он не Томпсон, потому что усыновление увело генетическое фамильное древо от генеалогического. Похоже, этот папаша был рожден вне брака от Дианы Карлсон и Эрика Томпсона, но не один из них не пожелал даже признать, что это благословенное событие когда-то произошло.

– Вы разговаривали с этими людьми? – благоговейно спросил Карл, пораженный расследованием Арьи, и снова с головой окунулся в изучение фамильных древ.

– С Эриком Томпсоном я не разговаривала, – призналась Арья, – это сделал Виджай Шринивасан. Но я беседовала с Дианой, у нее теперь фамилия Ханна. На самом деле это было чуть больше часа назад.

– Она что, живет тут, в городе? – поинтересовался Карл.

– В доме на Пятой авеню с видом на парк, – сказала Арья. – Там-то я и была.

– Она замужем за известным адвокатом Майклом Ханной? – удивленно спросил Карл.

– Без понятия, – ответила Арья, – но Диана живет в роскоши, выглядит и ведет себя как светская львица, так что, думаю, ее муж занимает весьма неплохое положение.

Карл снова подался вперед и устремил взгляд прямиком на Арью.

– Вы показали Диане Ханне эти семейные древа?

– Не показывала, – покачала она головой. – Как только я сказала, что в «Генеалогии ДНК» вычислили наличие у Дианы отданного на усыновление сына, разговор окончился. Спасибо, что она хоть пинками меня из квартиры не гнала.

– Похоже, она пытается забыть, какой баловницей была в юности, – с несколько скабрезным смешком бросил Карл.

– Типа того. Я как вошла и посмотрела на нее, сразу распрощалась с большими надеждами.

– Вы позвонили и попросили о помощи, – сказал Карл. – Думаете, я смогу как-то посодействовать выяснению фамилии отца?

– Вот именно, – подтвердила Арья. – Я хотела спросить, не знаете ли вы, случайно, человека, знакомого с окружным прокурором Нью-Йорка. – Она понимала, что можно было изложить то же самое менее иносказательно, но надеялась выйти хоть на какую-нибудь, пусть даже слабенькую связь с офисом прокурора.

– Знаю кое-кого, и очень близко, – с широкой улыбкой заявил Карл. – Это я сам! Я дружу с окружным прокурором Манхэттена Полом Соммерсом еще с тех пор, как мы вместе учились в школе-интернате. А почему вы спрашиваете? Чем может помочь окружной прокурор?

– В штате Нью-Йорк по вполне понятной причине очень строгие правила относительно документов по усыновлению, – объяснила Арья. – Но мне сказали, что окружной прокурор может дать разрешение с ними ознакомиться. Нам всего-то и нужно, что фамилия усыновителей.

– Вопрос не такой уж сложный, – заметил Карл. – Вдобавок вы даете мне отличный повод для встречи с Полом. Мы несколько недель пытаемся пересечься, и теперь появилась достойная причина. А еще лучше, заскочу-ка я к нему сегодня по пути домой. Пол хотел показать мне свою новую квартиру на углу Шестьдесят первой, возле Центрального парка. Он ее совсем недавно купил в прекрасном доме Роберта Стерна. Знаете те места?

– Знаю, – кивнула Арья. – Это мой район. Я живу на Семидесятой, между парком и Коламбус-авеню.

– Да, в Верхнем Вест-Сайде, кроме вас, живут еще двое наших интернов. Мы с женой просматривали список, вот я и запомнил. Если память мне не изменяет, у вас сорок пятый дом по Западной Семидесятой улице.

– Верно! – На Арью произвела впечатление память Хендерсона. – Хороший район: рестораны и все необходимое под боком, полквартала – и ты на Коламбус-авеню, да и парк совсем рядом.

– Знаете, я должен похвалить вас за судебно-медицинскую работу. – Карл положил ладонь на фамильное древо Томпсонов. – Не перестаю удивляться этой вашей идее с составлением родословных. Вы замечательно потрудились. Скажите, вы не передумали насчет криминалистики? Не видите себя в этой профессии?

– Черт, нет! – воскликнула Арья. – Пациенты, может, и мертвые, но с родственниками общаться – та еще мука. Нет, наверное, эту специализацию я бы рассматривала в последнюю очередь. Но могу сказать, что расследование было захватывающим, хоть и закончилось разочарованием.

– Доктор Монтгомери знает, как стремительно вы распутываете это дело?

– Да, она в кусе. Если честно, я разговаривала с ней как раз перед тем, как вам позвонить.

– Она видела эти древа? – спросил Карл. – Наверное, тоже восхищена, как и я?

– Да, видела, – ответила Арья. – И, похоже, под впечатлением, хотя до вас ей далеко. Она больше тревожится о возможных последствиях моего визита к Диане Ханне и разговора с ней. Хотя вряд ли последствия будут. Не могу вообразить, что Диана начнет куда-то жаловаться, это же риск себя выдать.

– Кто-то еще вне генеалогической компании видел древа?

– Нет, – сказала Арья. – Только доктор Монтгомери несколько минут назад.

– А вы попросили ее помочь вам связаться с офисом окружного прокурора?

– Попросила, но она сказала, что хочет обдумать все за выходные и даст мне ответ только в понедельник или во вторник. Она занята, у нее на завтра операция назначена. – Арья помнила о просьбе Лори помалкивать про операцию, но какое это имеет значение? Начальница все равно ничего не узнает.

– Жаль это слышать, – проговорил Карл – А где ее оперируют – тут, в университетском центре?

– Да.

– Надеюсь, все пройдет гладко. Но если я возьму на себя окружного прокурора, то можете не сомневаться, информацию вы получите. Уверен, мой разговор с Полом Соммерсом будет куда продуктивнее, чем любые усилия доктора Монтгомери, что бы она ни решила.

– Даже не сомневаюсь, – заверила Арья.

– Не возражаете, если я оставлю себе эти фамильные древа? – попросил Карл и поднял листки в воздух. – Хочу показать их Полу, чтобы нагляднее объяснить, для чего нужно рассекретить усыновление.

– Без проблем, – согласилась Арья. – Можете даже отдать схемы прокурору. И если он захочет со мной переговорить, я тоже не возражаю. – Ей пришлось сделать над собой усилие, чтобы не демонстрировать свою радость слишком уж явно. Внезапно все обернулось куда лучше, чем можно было вообразить.

– У меня к вам просьба, – сказал Карл. – Раз дело оказалось таким интересным, я бы хотел, чтобы вы рассказали о нем на одном из наших четверговых клинических разборов. Думаю, вся кафедра заинтересуется. Что скажете? Можно будет даже вывести проекции изображения семейных древ на большой экран, чтобы вы могли объяснить, как именно они составлены.

– Я подумаю, – произнесла Арья. Предложение, конечно, заслуживало внимания, но делать лишнюю работу и готовиться к клиническим разборам она не любила. – Спасибо, что согласились помочь на последней стадии. Я не слишком на вас надеялась, ведь вы с самого начала боялись, как бы дело Керы Якобсен не попало в таблоиды. Если выяснится, что отец ее нерожденного ребенка сыграл какую-то роль в передозировке, этих самых таблоидов наверняка придется снова опасаться.

– Если честно, теперь мы озабочены оглаской куда меньше прежнего, – сообщил Карл. – Главным образом потому, что Вернон Пирс успокоился, ну а я тревожился в первую очередь из-за него. Похоже, что вторая смерть – та, что наступила после несчастного случая в метро, – привлекла симпатии газетчиков на нашу сторону. Думаю, они сочли, что эта потеря подчеркивает необходимость модернизировать систему безопасности метро и сделать ее надежнее.