Текст книги "Журнал «Если», 1998 № 08"

Автор книги: Роберт Шекли

Соавторы: Андрей Лазарчук,Кэтрин Ирен Куртц,Кристофер Зухер Сташеф (Сташефф),Андрей Синицын,Владимир Гаков,Джек Холбрук Вэнс,Нэнси (Ненси) Кресс,Дмитрий Байкалов,Олег Овчинников,Дэвид Аллен Дрейк
сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 23 страниц)

Проклятый слизняк Дрессер.

Эта дрянь хотела уничтожить его детей.

Он не мог припомнить, чтобы пил его кровь или пожирал мясо, но тем не менее тот сидел внутри, словно осколок.

К тому же Дрессер оказался даже сильнее, чем возлюбленный командир; он был более настойчив и требователен, вынуждая Гриила встать и уйти в ночь, за пределы голубого навеса, где враг смог бы начать свою дьявольскую работу.

А планы у слизняка были и в самом деле поистине дьявольскими. Это нечто под названием Дрессер хотело сделать так, чтобы потомство Гриила никогда не появилось на свет. Более того, он хотел, чтобы эта планета перестала давать пищу его соплеменникам. И перестала быть домом для них.

Их желания были противоположны. Он хотел, чтобы повсюду восторжествовали проклятые слизняки, обувь которых забрызгана кровью друзей и братьев Гриила. Он хотел, чтобы во Вселенной жили одни слизняки.

Нечто под названием Дрессер, очутившееся в его сердце и разуме обладало чудовищной силой. Он собирался употребить его, Гриила, как послушный инструмент для удовлетворения своих желаний.

Гриил разрывался на части. Теперь, когда он ослабел, Дрессер перехватывал каждую его мысль.

Не теряй контроль над собой. Помни о задании.

Нет!

Не теряй контроль над собой. Помни о задании.

Гриил сделал это. Теперь он стал командиром. А вскоре станет и отцом.

Не теряй контроль над собой. Помни о задании. Доложи в центр. Выберись отсюда, разведай обстановку. Найди транспорт. Затем – на энергетическую станцию. На корабль. Изучи технические возможности. Найди уязвимые места. И предупреди о них своих.

Нет.

Спать.

Нет.

Ты умер, проклятый таракан.

Нет, я возродился вновь.

Наоборот, ты умер. Мы вырастили тебя в лабораторном танке.

Нет. Нет. Нет!

Гриил чуть не закричал от страха. Он почувствовал себя пленником, хотя тюрьма находилась внутри него самого.

Его тело не принадлежало ему.

Из глубин сознания поднялся страх, который чуть не захлестнул его целиком. Гриил находился на волосок от поражения в своей битве с Дрессером – дьяволом, поселившимся в нем.

В душе его раздался пронзительный крик о помощи, но сам он не произнес ни звука.

Помогите…

Он не мог даже пошевелиться… сопротивляться больше не было сил Он не мог принести в свой родной дом смерть и разрушение. Ведь недавно он стал отцом…

Гриил взмолился о смерти. Пусть лучше они умрут оба, прямо сейчас. Он попытался задержать дыхание и усилием воли остановить сердце.

Усилием воли он стал замедлять частоту сердечных сокращений.

Сердце, остановись. Помоги мне умереть.

Умри… только утащи с собой в небытие этого дьявола.

Умри, умри… умри… умри…

Гриил снова взмолился о помощи…

И вдруг Гриил почувствовал, что командир услышал его, как всегда слышал его призыв. Командир, чей мозг он съел так недавно, прошел через множество испытаний – в том числе и через смерть. Теперь он больше не хотел умереть. Затем появился еще один предок; он также был готов бороться за жизнь.

Целая армия предков в желудке Гриила поднялась на борьбу с угрожавшим их бессмертию дьявольским духом.

Ставкой в этой борьбе была жизнь его детей…

Как известно всем живым существам, жизнь колеблется на весах.

Не теряй контроль. Помни о задании.

Помогите…

Души предков заговорили в серлне Гриила. Их речь вдохнула новые силы в его ослабевшее сердце. Он решил сражаться до последнего.

Не теряй контроль. Помни о задании.

Помогите…

Он владел особой мудростью – черным знанием врага, поселившегося в его душе. РиСкрии пожалела его для грядущей битвы.

Теперь борьба, только борьба. Не теряй контроль. Смерть – это лишь заслуженная награда, и достигнуть ее можно лишь славными и героическими поступками.

Но она не убежище от истины.

Если Гриил не будет повержен привидением своего врага, когда-нибудь он вспомнит все. А значит, сейчас ему нельзя умирать. Сейчас он слишком взволнован, измучен и испуган для этого.

Ему предстояло довести до конца битву с новым страшным противником. Когда она закончится и дети вновь смогут жить спокойно, когда не останется никаких врагов, а вся пища будет съедена – тогда все потомство сможет вспомнить о врагах-слизняках, которые благодаря судьбе стали историей, известной Гриилу.

После жертвенной тризны командир Гриил стал достаточно мудр и смог понять, что дух Дрессер на самом деле был подарком, а не наказанием. И хотя лишь его сердце и лишь обитающие в его теле души знали об этом, информация о злейшем враге позволила бы его сородичам наконец одержать решающую победу и навсегда смести слизняков с лица Вселенной. Или мы их, или они нас.

Невзирая на усталость, он поднялся на ноги. Пора было получить новый скафандр и выбрать новое оружие.

В первую очередь, сейчас нужно было составить план борьбы с врагом.

Пока враг не ударил первым.

Гриил поднялся на ноги, но закачался на месте. Неожиданно его душу заполнило странное сомнение.

Он с трудом сделал три шага по направлению к открытой двери, затем четвертый. И упал в изнеможении.

Боль в антенне стала просто адской, сердце тоже сильно болело. Страсть РиСкрии высосала все его силы.

Начать битву прямо сейчас было выше его сил.

Сперва нужно хорошенько выспаться, подождать, пока организм ус войт обильную пищу. Нужно хоть немного восстановить свои силы.

Спать. Спать.

Сон – это самое мирное состояние, которое только можно вообразить; он забудет о своей вине. Гриил захотел вернуться на жертвенную площадку, но это было выше его сил. Он захотел избавиться от беспорядка в голове, но петь не мог. Гриил решил, что нужно найти РиСкрии и предупредить ее, что дети могут оказаться… не совсем нормальными.

Но он не мог даже этого.

Теперь Гриил был в безопасности, его окружали родные лица. Теперь он должен был выспаться, а затем на свежую голову вновь обдумать ситуацию. Вся надежда на сон. Последние силы стремительно иссякали. Во сне фантом сержанта Дрессера будет совершенно не опасен – бредовое сновидение, не более. После отдыха он сможет показать себя настоящим командиром, равных которому еще не было.

Гриил нуждался в крепком сне, он вполне заслужил его. Он просто забыл, что подобное пиршество не проходит бесследно. Даже величайшие полностью лишались сил. Вот в чем смысл испытанного им экстаза, граничащего с безумием. Вот почему любовный акт превратился в ритуал смерти.

А как же иначе? Откуда брались бы новые сородичи?

И как могли бы выжить сильнейшие?

Так что если дьявол и в самом деле поселился в нем, его зло будет поглощено мудрым временем – зло всегда поглощается и превращается в добро.

Не стоило бояться за судьбу детей.

Позаботиться следовало лишь о своей собственной.

Дрессер был настолько счастлив, когда выбрался из лагеря, что будь чем свистеть – засвистел бы. Такое задание могло скрутить в бараний рог кого угодно – поневоле забудешь, что добровольно вызвался на него.

Злость не проходила. Сейчас он с закованными в броню конечностями крушил непроходимые джунгли на своем пути, с головокружительной скоростью вгрызаясь в чащу на одноместной машине.

При каждом нажатии на гашетку, расположенную на панели управления бронированным джипом, из стволов двух пушек вырывались маленькие огненные шарики.

Дрессер проложил в лесу несколько новых, ведущих в никуда просек, однако так и не получил ответа ни на один вопрос. Он смог оценить возможности оружия, используемого ихтонами, но совершенно не понял физических принципов, на которых оно основано.

А найти специалиста-инженера было бы непросто. Среди сородичей Гриила имелись прирожденные ученые, поскольку информация передавалась из поколения в поколение при помощи наследственной памяти. Однако Гриил не принадлежал к их числу.

Он был бойцом – для ихтона это означало, что особь рождалась с определенным типом тела, предназначенным для выполнения именно этой задачи, и определенным складом мышления. Познаний Гриила хватило бы лишь на то, чтобы заменить при необходимости неисправный блок на исправный. Или же съесть куски сгоревшего оборудования…

Воспоминание об оргии, на которой насекомые в качестве фирменного блюда пожирали своих лучших друзей, вызвало у него приступ тошноты.

Дрессер переключил джип на максимальную скорость и еле успел остановиться, чудом не врезавшись в толстые стволы деревьев перед собой. Рулевого колеса не было; в кабине имелось две пары сцеплений – всего четыре педали.

Сержант изо всех сил старался не задумываться о деталях. Если не вспоминать о лишней паре ног, то все сойдет. Механическая память мускулов сослужила ему хорошую службу. Инструкторы, готовившие его перед заброской, неплохо потрудились.

Подрулив к «дороге», сержант Дрессер въехал на нее. Он был почти уверен, что знает, куда она ведет.

В самом деле, ребята из Управления научно-инженерных исследований потрудились на славу. Все, что требовалось от доставшегося ему тела, оно выполняло само, без сознательного контроля Складывалось впечатление, что в нем установлен своеобразный автопилот, передававший управление телом разуму насекомого всякий раз, когда это требовалось.

Но как же ему доложить теперь о том, что произошло между ним и РиСкрии этой ночью? Что теперь их потомство будет знать о людях так же много, как Гриил?

Черт, этого еще не хватало.

Ну да ладно, решил наконец сержант, об этом пока лучше не думать. Чего не знаешь, того не объяснишь. Руководство Флота меньше всего интересует, что случится, если вырастет новое поколение насекомых, которому по наследству перейдут приобретенные Гриилом у сержанта Дрессера сведения. Суть всей миссии состояла как раз в том, чтобы никакого нового поколения ихтонов не было.

А о чем думать вообще не следует – так это о вечеринке, на которой пирующим подавались на стол их собственные братья.

Возможно, лучше всего отправить на «Хоукинг» доклад – вместе с требованием забрать его домой.

Точнее, не домой – на корабль. Слово «дом» – из чужого словаря Ихтоны не могли возвращаться домой, если однажды им довелось покинуть его. Вся их история представляла собой непрерывное движение в пространстве, бесконечный поход к неведомому. Домом для них становилось то место, в котором они делали временную остановку. По-видимому, большей части отправляющихся в странствия кораблей так и не удается найти подходящей планеты. И в этом случае ихтоны просто поедают друг друга, пока не останется последний – и лишь ради того, чтобы сохранить свой род.

Такова история этой расы. Сотой Матери и ее отряду несказанно повезло, им выпал необыкновенный выигрыш – подходящая планета.

Здесь они и останутся до тех пор, пока подросшие потомки не отправятся в свой путь к звездам, покинув дом…

Дрессер ожесточенно встряхнул головой в шлеме. Нужно найти способ контролировать типично ихтоновский образ мысли – иначе проснется Гриил и причинит массу хлопот.

Пусть он лучше поспит.

Хотя это тоже не выход. Выполнить столь сложное задание без его помощи, без его опыта будет практически невозможно.

Как бы там ни было, Дрессер хотел лишь одного – бежать отсюда, да поскорее. Когда он вернется, то сможет сообщить информацию куда более серьезную, чем та, за которой его, собственно, и посылали – реальный потенциал частей и боевые возможности, боевое планирование, размещение подразделений, районы сосредоточения, долговременные планы действий и стратегия…

Нетрудно догадаться, как к его словам отнесутся эксперты, которых при разведке всегда ошивается видимо-невидимо…

ОНИ ВЕДЬ СОВСЕМ НИЧЕГО НЕ ЗНАЮТ О НАСЛЕДСТВЕННОЙ ПАМЯТИ!

Эта мысль внезапно с такой ясностью вспыхнула в мозгу Дрессера, что он чуть не врезался в огромное дерево у обочины дороги. Иначе они просто не послали бы его сюда!

Значит, им ничего не известно… Дрессер вновь запустил двигатель джипа: сначала поставил на педаль заднюю правую ногу, затем нажал на зажигание правой передней; оттолкнулся левой передней, после чего подкачал насос левой задней, пока не выровнял машину… Здорово.

Да, на «Хоукинге» и не подозревают о таком сюрпризе. Не знают, что из простого рядового он стал командиром отряда. И не понимают, что тем самым внедренный ими разведчик превратился в агента влияния.

Где-то здесь, в условленном районе, должна находиться рация. Дрессер мог ориентироваться в принятой у насекомых системе координат и переводить ее в свою собственную в уме практически мгновенно. Теперь нужно было поскорее разыскать рацию.

Если в этой войне преимуществом обладает тот, кому известны используемые противником энергоисточники и технологии – тогда придется уделить пристальное внимание их вооружению, и в этом случае его заберут обратно на «Хоукинг».

«Если же руководство решит, что фундаментальное преимущество заключается в понимании вражеской психологии, а также в возможности получать информацию о планируемых операциях – тогда мне придется застрять здесь надолго», – обреченно подумал Дрессер.

Он не терял надежды убедить руководство в своей правоте. Слишком это по-человечески – надеяться изучить вражескую тактику через Длинную цепочку испорченного телефона, на одном конце которого надолго застрянет он сам.

Вражеские стратеги в большинстве своем давно были мертвы и существовали лишь в подсознании их потомков. У насекомых нет иного выхода, кроме как стоять здесь не на жизнь, а на смерть. Они просто не могут уйти – кораблей, на которых они прилетели сюда, давно уже не существует. Они сами пожрали свои межзвездные корабли, чтобы сделать из них необходимые для утилизации планеты устройства. И теперь останутся здесь до тех пор, пока не вырастет достаточно потомства. чтобы завершить грандиозную работу, а затем выстроят новые корабли, чтобы продолжить свою галактическую экспансию.

И будущее поколение вновь уйдет к звездам на новых кораблях.

Дрессер почувствовал, что боль вернулась к нему; вторая душа Гриила начинала просыпаться, и Дрессеру с трудом удавалось управлять зрением и конечностями.

Не бойся, Гриил, спи. Все нормально.

В памяти всплыли картины целых облаков кораблей, покидавших неизвестную планету. Когда они полностью оттеснили на задний план реальный мир, он остановил джип, положил голову на руки и сосредоточился.

Сохранять контроль. Сохранять контроль…

Когда видения отступили, он вновь двинулся на поиски коммуникатора.

Руководство допустило глупость, отправив сюда именно его. Гораздо лучше подошел бы психолог или ксенобиолог – он же был простым солдатом и умел только хорошо стрелять.

Хотя, с другой стороны, это объединяло их с Гриилом. Какое бы положение ни занимал тот в местной иерархии, он все равно оставался солдатом. Но душам двух солдат обитать в одном теле совсем не просто – солдаты упорны, дисциплинированы и находчивы.

И они хорошо знают, что есть вещи, ради которых можно пожертвовать собой.

Дрессер имел лишь одно преимущество перед Гриилом: его совершенно не заботило, где именно и как он умрет. Для него смерть означала небытие и ничего более. Так что когда он окажется в установленном месте, то сможет отправить доклад без особых проблем – в этом он был уверен. А если это по какой-то причине не удастся, то сможет подождать и через некоторое время попробовать снова. Или покончить с собой, если не будет иного выхода.

«А узнать ему удалось немало, – думал Дрессер, пытаясь разыскать тайник с радиостанцией. – Но даже покончить с собой будет недостаточно, Это нужно сделать в таком месте, где мое тело не сможет найти никто и никогда».

Дрессер думал только о задании. О том, как лучше выполнить свою работу. Коммуникатора нигде не было, и когда Дрессер наконец нашел его. то чуть не повалился на траву в изнеможении.

Слава Богу, его не забыли снабдить автоматическим переводчиком.

Усевшись на траве, Дрессер отправил кодированный сигнал начала сеанса связи.

Ответ с «Хоукинга» последовал не сразу; казалось, прошла целая вечность. Когда же ответ наконец поступил, Дрессер чуть не закричал от радости.

Его рассказу, как и следовало ожидать, не поверил никто.

– Вы должны срочно забрать меня отсюда. И этот тараканий джип. Я взял образцы оружия… все, что требовалось.

– Нет, – последовал ответ. – Нет, если то, что вы сообщили нам о вашей инфильтрации, – правда.

– Что вы имеете в виду? – произнес Дрессер в микрофон

– Подтвердите, – ответил корабль, – что вы стали командиром сотого отряда, участвуете в планировании операций, можете сообщать о планируемых ударах и вторжениях.

– Подтверждаю, – согласился Дрессер. Он не предполагал сказать им так много. Теперь он вспомнил, что же хотел сообщить. Но он так обрадовался, что контакт все-таки состоялся… Теперь он вспомнил. Дрессер намеревался объяснить, почему они должны немедленно эвакуировать его на корабль. На корабль…

– Возвращайтесь к своей самке и оставайтесь с ней, – сказал ему голос. – Желаем удачи. Конец связи.

В динамике послышались потрескивания статических зарядов.

Дрессеру захотелось заплакать, но его глаза не были приспособлены для этого. Он попробовал улыбнуться, но теперь у него не было губ.

Насекомое медленно поднялось с земли и побрело к безопасной кабине джипа.

Он уже впрыгнул в него, когда осознал, что поет тихую колыбельную песню для своих детей.

Перевел с английского Евгений ЕРЕМЧЕНКО

Билл Фосетт
ПОСЛЕДНИЙ РЕЗЕРВ

Одно из знаменитых высказываний Наполеона гласит: «Побеждает армия, сумевшая сохранить последний резерв». После трех дней на орбите Эмри Антон Бранд убедился: без использования какого-то качественно нового фактора изгнать ихтонов из системы Эмри не представляется возможным.

Стараясь дать передышку истерзанной планете, Бранд приказал полностью вывести оттуда все войска. Он надеялся, что ихтоны уйдут вслед за Флотом в открытый космос – так они поступали раньше, в начальный период сражения, не стихающего вот уже несколько месяцев. Однако вместо этого противник использовал наступившее затишье, чтобы удвоить интенсивность своих атак на Эмри. Стало совершенно ясно: ихтоны последовательно, не считаясь с потерями, проводят свою новую политику, уничтожая всех, кто противится их распространению по Вселенной. Перед командором возник выбор: либо в ближайшее время вернуть утраченные позиции, либо смириться с потерей планеты.

Через шесть часов после вывода войск соединение крупнейших кораблей Флота на околозвуковой скорости ворвалось в космическое пространство Эмри. Молнией сверкнув на экранах ихтонов, они сумели подорвать еще два корабля-носителя из десяти остававшихся. Однако ихтоны быстро приняли ответные меры, выставив минное заграждение на пути стремительно несущихся кораблей. Флот потерял три тяжелых крейсера из восьми. Цена оказалась непомерно высокой, и командор Бранд запретил повторное использование этого маневра.

Два дня спустя после гибели крейсеров Флот вновь вступил в сражение нанеся серию ударов по кораблям ихтонов, к этому времени построившимся в огромный шар с транспортерами яиц в центре. Впоследствии этот шар переместился на дальнюю орбиту Эмри, и всякий раз, когда в боевых действиях Флота наступала пауза, ихтоны подвергали планету беспощадной бомбардировке. Вот уже четыре дня после отдачи приказа о выводе войск Антон Бранд не покидал командного мостика. Не в силах ни на минуту отвлечься от мыслей о сражении, он спал лишь урывками. Так продолжалось до тех пор, пока не появилась доктор Алтея Морган, пригрозившая объявить командора физически недееспособным, если тот не выспится.

Как выяснилось в дальнейшем, командор Бранд успел отдохнуть всего лишь три часа, перед тем как сражение получило неожиданную и драматическую развязку.

Перевел с английского Олег ЧЕРЕПАНОВ

Кэтрин Куртц
ЖЕРТВОПРИНОШЕНИЕ

Трагическая участь, постигшая герсонов, не оставляла ни малейших сомнений относительно намерений врага. Визуальные записи, доставленные уцелевшими герсонами с места катастрофы, поведали о немыслимом опустошении – с бедствиями таких масштабов Альянсу приходилось прежде сталкиваться лишь во время природных катаклизмов.

Мягкие по натуре, медведеподобные герсоны стойко сопротивлялись захватчикам. Перед вторжением ихтонов Герсон покрывали плодородные поля и густые чаши, почти первобытные по меркам большинства миров; земли герсонов омывались бескрайними морями, изобилующими различными формами жизни.

Теперь мир герсонов превратился в обуглившуюся головешку. Ихтоны уничтожили всех, кто не пожелал им покориться. Безликие и напористые членистоногие просто захлестывали своей массой любую преграду, встававшую у них на пути, независимо от уровня развития коренной цивилизации. Это было даже не столько политикой, сколько способом существования этих тварей. Они несли слишком тяжелые потери, чтобы жертвовать своими солдатами или боевыми кораблями ради сохранения ресурсов очередной покоряемой планеты. Любое сопротивление, оказанное городом или военным объектом, немедленно влекло за собой уничтожение всего живого с помощью антивещества или других видов бомбардировки, далее следовало основание колонии и разграбление всех имеющихся на планете ресурсов.

Не отличающаяся многообразием форм экспансия ихтонов превратилась в хладнокровное и методичное истребление всех высших форм жизни. Убитых съедали независимо от их видовой принадлежности, точно так же, как все растения шли на корм для расширяющихся ихтонских колоний. Подобно земной саранче, с которой они имели некоторое внешнее сходство, ихтоны не оставляли на своем пути ничего живого. Такие понятия, как терпимость или сострадание, выходили за рамки их понимания.

Встряхнув головой, командор Антон Бранд нажал кнопку «стереть», расположенную на подлокотнике кресла, и откинулся назад, не закрывая глаза. Запись уже давно набила ему оскомину, отдельные кадры не давали покоя даже в те редкие минуты, когда ему удавалось забыться тревожным сном. Конечно, превращенные в нагромождения шлака города герсонов и безжизненные, обдуваемые ветрами равнины производили тягостное впечатление. Но самая страшная сцена поджидала в конце – взгляд с воздуха на герсониху, заметавшуюся в отчаянной попытке укрыть своего малыша от полудюжины ихтонских солдат, шагающих по горящему поселку.

Стрекотание селектора связи прервало поток страшных воспоминали, вернув командора в настоящее, в котором ихтоны угрожали добавить к длинному списку дочиста ограбленных миров еще один. Крошечная смежная каюта для отдыха находилась слишком близко от командного мостика, чтобы забыть в ней о текущих делах.

– Бранд слушает, – произнес он, нажав на кнопку.

– Командор, докладывает Таши, – раздался голос первого помощника. – На второй Желтой палубе, в доке для эсминцев, произошел инцидент.

Здесь собрались дюжины две герсонов – все с оружием; они требуют отдать им один из эсминцев. Служба безопасности уже прибыла на место, но до перестрелки дело пока не дошло. Герсоны настаивают на разговоре лично с вами. Имя их вожака – Хут. Он командовал кораблем, доставившим к нам последних уцелевших герсонов. Как быть: приказать сотрудникам службы безопасности пустить газ и очистить док или вы вначале поговорите с ними?

– Дайте поговорить, – ответил Бранд, выпрямляясь в кресле и спуская ноги на пол. – Герсоны и так достаточно хлебнули горя, не хватало еще, чтобы союзники на них ополчились. Кто сейчас дежурный офицер безопасности?

– Такер, сэр. Он парень спокойный и сочувствует герсонам, но обстановка уже накаляется.

– Сейчас буду, – пообещал Бранд.

Снова встряхнув головой, он пристегнул кобуру и вышел из каюты. Поступок герсонов не особенно его удивил. Командор понимал, что уязвленная гордость побуждает побежденных нанести хотя бы один, пусть и обреченный на поражение ответный удар. Из всего населения, некогда составлявшего три миллиарда, выжило менее сотни герсонов. Герсоны, известные своим внутренним благородством, восприняли все происходящее с поразительной стойкостью, но Бранд отдавал себе отчет, как легко гнев и ощущение беспомощности могут найти выход в героическом, но бесполезном жесте.

Гравитационный лифт закрылся перед самым носом командора, и тот ринулся к кнопке, чтобы задержать отправку. Когда дверцы открылись вновь, перед ним стояла женщина – офицер медицинской службы. Она с улыбкой кивнула Бранду. Антон Бранд считался одной из восходящих звезд на Флоте. За последние несколько месяцев от него, высокого, достаточно худощавого, остались кожа да кости. Вокруг голубых глаз, хотя и. сохранивших веселые искорки, появились морщины и темные крапинки, обычные у людей, взваливших на себя непомерно тяжелую ответственность и постоянно недосыпающих.

– Здравствуй, Антон, – произнесла женщина. – Что, совсем дела дрянь?

– Надеюсь, что нет, – пробормотал Бранд, вставая рядом с ней, и добавил, обращаясь уже к компьютеру: – Вторая Желтая палуба, приказ командора.

– Подтверждаю, – сказала она, после чего обоим пришлось вцепиться в перила – лифт понесся вниз с головокружительной скоростью.

– Отменяю предыдущую команду.

Бранд удостоил ее долгим взглядом и грустно улыбнулся. До войны Мэгги Конрой работала специалистом по медицинскому планированию, никто не думал, что ей придется стать рядовым сотрудником на корабле такого размера, как «Стивен Хоукинг». Но в последнее время у медицинского персонала на Флоте не осталось никакого выбора – все они занимались теперь ранениями и травмами, полученными в результате аварий. На Мэгги был рыжевато-коричневый лабораторный халат, накинутый поверх голубого хирургического комбинезона, на плече висела походная медицинская сумка.

– Прости, что задержал тебя, Мэгги. Очень спешишь?

А кто сейчас не спешит? Я только что с командного мостика – ездила проверить, все ли в состоянии нести вахту. А как у тебя дела?

– Лучше спроси об этом через час, – ответил он. – Чистый адреналин хорошо снимает усталость.

– Кажется, у тебя и впрямь проблемы. – Она покачала головой. – Моя помощь не требуется?

– Это зависит от того, насколько хорошо ты знаешь герсонов. Они просят для себя эсминец. Нужно ли объяснять, что они собираются пойти на верную смерть?

Лифт остановился, опять вызвав ощущение пустоты в животе, двери со вздохом открылись. Возле кабины уже нетерпеливо ожидали лейтенант и сержант караульной службы.

– Вы немного опоздали, командор, – сказал лейтенант, на ходу показывая рукой в другой конец коридора. – Такер только что распорядился пустить в док паралитический газ. Они попытались захватить корабль.

– Пусть отменит приказ. – бросил через плечо Бранд, припустившись бегом. Он слышал голос лейтенанта, передающего по рации новое указание, топот Мэгги и сержанта у себя за спиной. В маленькой караульной будке, расположенной перед шлюзовыми камерами дока, Бранд увидел еще нескольких офицеров безопасности. Приблизившись, он различил гудение огромных турбинных лопастей.

– Сожалею, командор, но все уже лежат без сознания, – сказал один из сотрудников. – Герсоны начали сбрасывать механиков со сходней. А также захватили два запускающих ключа.

На одном из экранов, дающих полный обзор дока, Бранд разглядел несколько десятков герсонов, распластавшихся на палубе возле корабля, и сотрудников службы безопасности в противогазах, расхаживающих между ними, собирая оружие. На сходнях грудой валялись потерявшие сознание ремонтники, которых охрана относила в сторону.

Бранд тяжело вздохнул. Иногда вопреки самым благим намерениям дело принимает совершенно нежелательный оборот. Нервно-паралитический газ не оставит никаких хронических осложнений, но вряд ли герсоны сразу очнутся с устойчивой психикой

– Какую дозу они получили? – спросил Бранд. – Вы связывались с кем-нибудь из медицинской службы?

– Да, сэр. Думаю, им придется полежать еще с полчасика, – ответил сотрудник службы безопасности. – Использованный газ безопасен для большинства видов, но я не знаю, какова оптимальная дозировка для герсонов.

Бранд посмотрел на Мэгги:

– Ну, что скажешь?

– Никаких проблем. Большая масса тела, малая доза. Вообще говоря, они должны прийти в себя раньше, чем люди, хотя не исключены и отдельные отклонения. Мне начать осмотр или подождать прибытия руководства медслужбы?

– Давай-ка вместе этим займемся, – ответил он.

Они направились к шлюзовым камерам, ведущим в злополучный док. Поскольку док выводил за борт со стороны корабля, вход туда преграждался двумя последовательно соединяющимися шлюзами. Когда они вступили в камеру, первая герметическая дверь закрылась за ними и лишь затем начали раздвигаться следующие створки, за которыми их ожидал высокий светловолосый капитан службы безопасности в противогазе, сдвинутом на лоб.

– Ты меня очень огорчил, Так, – бросил Бранд на ходу – Тебе разве не передали, что я собираюсь к вам?

– Так точно, сэр, передали, – ответил Такер, пропуская их в средний шлюз, из которого только что вышел. – К сожалению, к тому времени герсоны уже перешли к решительным действиям. Я остановил подачу газа, как только получил ваш приказ, но было уже поздно. Ничего, скоро все очнутся.

– Они действительно пытались захватить корабль? – поинтересовалась Мэгги, минуя последнюю дверь и тут же направившись к разбросанным по палубе телам герсонов.

– Увы, как ни странно, – ответил Такер.

Когда Мэгги опустилась на колени возле одного из герсонов, офицер вновь повернулся к Бранду.

– Они ворвались сюда, когда механики закончили перевооружение, и попытались выяснить, как снять предохранители на искривителях пространства.

Ощутив на себе пронзительный взгляд Мэгги, Бранд покачал головой.

– Я ни в чем их не обвиняю. Но у нас осталось не так уж много эсминцев. Ты считаешь, у них серьезные намерения?

– Наверняка, – ответил Такер. – В основном они общались с одним механиком. Вон с тем. – Такер указал рукой на распластанное тело маленького лысоватого человечка из пятого взвода техобслуживания, судя по нашивкам на рукаве. – Зовут его Макс Фабер.

Бранд обвел взглядом груду неподвижных тел и снова покачал головой.

– Ладно. Мне нужно возвращаться на мостик. Когда они очнутся, я хочу встретиться с зачинщиками. Пришли ко мне Хута, двух-трех его сподвижников и мистера Фабера в придачу. Хотел бы я услышать его доводы в пользу коллективного самоубийства, планируемого последними представителями расы. А ты, Мэгги, сможешь проследить, чтобы все благополучно пришли в себя.

– Разумеется, – ответила она. – Только дай нам пару часов.

Бранд поморщился и, досадливо махнув рукой, направился к шлюзу.

Капитан Таши не обернулся, когда Бранд вышел из темного закутка, соединявшего залитый светом наружный коридор и тускло мерцающий мостик, но Бранд знал, что его появление уже замечено. Командный состав имел при себе кодификаторы, позволявшие не только беспрепятственно попасть на мостик, но и послать отрывистые сигналы в наушники дежурного персонала, чтобы не отвлекать людей от наблюдения за оперативной обстановкой.