Текст книги "Архимаг(ЛП)"
Автор книги: Роберт Сальваторе
Жанр:
Классическое фэнтези
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 24 страниц)
– Король Бренор Боевой Топор? – спросил лорд Неверембер, внезапно кажущийся не слишком уверенным в себе. – Могу я считать, что два дворфских короля прошли через мои ворота?
– Просто прими это к сведенью, – сказал Бренор. – Мы пришли лишь в знак уважения.
– Ты не достаточно стар… – заспорил Неверембер.
– Меня тоже хорошо знают в твоем городе, – сказал Дзирт, поднимаясь рядом с Бренором. – Это, конечно же, Джевелус Гринч, тогда – Первый Гражданин. Он попросил меня остаться тут годы назад, в ранние дни возрождения Невервинтера.
– Дзирт До’Урден, – подтвердил старик. -Да, это и правда ты.
– Я говорю за дворфа, стоящего рядом со мной, – сказал дроу. – Знайте, он тот, за кого себя выдает – Бренор Боевой Топор, Восьмой и Десятый Король Митрил-Халла. Рядом с ним – Коннерад Браунавил, который, как и король Эмерус из цитадели Фелбарр, до марша был королем.
– Трое дворфских королей? Спросил лорд Неверембер, пренебрежительно усмехаясь.
– Они идут в Гаунтлгрим, – трезво заметила генерал Сабина, и лорд-протектор прекратил смеяться.
– Это просто понять, да? – кисло спросил Бренор.
Наконец Неверембер оправдал свою репутацию вспыльчивого человека, вскакивая на ноги и начиная кричать:
– Вы пришли на мои земли, чтобы вести войну?
– Нет, – бросил Бренор. – Мы идем в собственные земли, чтобы отвоевать их назад.
– Земли, лежащие в пределах моих границ!
– Тогда нам придется перерисовать границы, не сомневайся, – парировал Бренор. – Гаунтлгрим – дом дворфов, и он вернется клану Делзун. Не смей даже оспаривать наши притязания.
– Это место принадлежит дроу, которые приходят сюда, – добавил Эмерус. – Что ты сделал, чтобы избавить земли от этой напасти, а, Лорд-протектор?
Закончив, Эмерус сел на место. Он дернул Бренора за рукав, заставляя того тоже опуститься на стул. Напротив них лорд Неверембер облокотился на стол, приняв агрессивную позу. Он одаривал дворфов тяжелыми взглядами. Наконец, мужчина снова сел.
– Вы хотите вернуть Гаунтлгрим дворфам, – сказал он.
– Да, и знай, что мы будем сражаться с любым, кто захочет встать у нас на пути, – ответил Бренор.
Неверембер ощетинился, но заставил себя расслабиться.
– И вновь разжечь кузни.
– Они уже запущены, – заметил Бренор. – Но лучше, чтобы они работали для дворфских кузнецов.
Неверембер кивнул, выглядя так, словно начал видеть это предложение в другом свете – без сомнений, найдя выгоду для Невервинтера или, что важнее, для себя лично. Бренор ясно понял это, так как на протяжении всей дороги уделял пристальное внимание всем рассказам о новом Лорде-протекторе Невервинтера. Во время своего короткого пребывания в городе годы назад, Бренор не встречал этого человека. Но даже тогда шепотки весьма последовательно обличали Неверембра в смертных грехах, которые стали так явно видны на этой короткой встрече: гордыня, гнев и, теперь ясно показавшаяся дворфу алчность.
– Мы пришли представить тебе новых соседей, Лорд Неверембер, – сказал Бренор. – Не стоит в этом сомневаться.
– Те земли у Скалистых гор принадлежат мне, – заметил человек.
– Больше нет, – ответил Бренор.
Сидевшие вокруг лорда-протектора затаили дыхание. Один человек даже хотел облечь свой гнев в слова, но Бренор не дал ему продолжить.
– Гаунтлгрим – земли дворфов, – заявил он, снова вставая. – Если ты хочешь воевать с нами, тебе стоит сказать об этом сейчас, прежде, чем мы войдем в шахты. У тебя хватит на это смелости?
Неверембер недоверчиво поглядел на дворфа, все еще негодуя и понимая отсутствие выбора. У Невервинтера не было гарнизона, который мог бы противостоять мощной армии Бренора и Эмеруса, стоявшей у порога. Пять тысяч закаленных в боях опытных дворфов, снабженные лучшим оружием и броней. Их обмундирование создано из лучших материалов Митрил-Халла и Цитадели Фелбарр, и с любовью выковано ремесленниками Цитадели Адбар. Эта сила представляла собой грозного противника для любой из армий королевств, особенно в открытом поле, где дисциплина дворфов и их боевые построения могли бы рассеять даже плотные ряды кавалерии.
Разумеется, гарнизон Невервинтера не собирался бросать защиту стен, чтобы атаковать дворфов. Не смотря на угрозы Лорда Неверембра.
Совершенно беззащитный, Лорд-протектор откинулся на спинку стула, поглаживая свою серебряную бороду. На лице его играла улыбка, которая вроде должна была казаться кривой, но Бренор считал её просто жалкой.
– Вы пришли к нам в знак уважения, а теперь сыплете угрозами? – пришел предсказуемый ответ – ответ человека, который пытался не выглядеть смущенным.
– Мы не угрожаем тому, кто не мешает нам отвоевывать наш дом, – сказал Бренор. – Неужели ты хочешь видеть на своем пороге дроу и гоблинов больше, чем королевство дворфов? Если так – скажи об этом прямо.
– Я такого не говорил.
– Гаунтлгрим принадлежит Делзуну.
– Земли над ним – мои, – ответил Неверембер. – Даже если вы успешно отберете себе кусок Подземья, это место, которое вы зовете Гаунтлгримом, земли вашего королевства не протянуться дальше вашего порога.
Бренор усмехнулся, наконец понимая. Жадный лорд Глубоководья хотел получить свою долю. Было ясно, что дворфам нужна торговля, и Неверембер жаждал куска.
– Поговорим в другой день, – сказал Бренор, посылая Неверембру усмешку и кивок, в знак того, что отлично понял происходящее. – Для начала – мы сходим на войну, чтобы сразиться и победить, а ты не сомневайся, что так и будет.
Прежде, чем лорд Неверембер успел ответить, Бренор кивнул своей свите, и они все вместе поднялись из-за стола. Хитрый старый дворф, казавшийся таким молодым, хотел ясно показать лорду-командующему, что ни он, ни его люди не находятся под властью Неверембра. Потому делегация не собиралась ждать от лорда разрешения уйти, или даже вежливого подведения итогов заседания.
Он не боялся ответных действий Неверембра. Возможно, даже попытки задержать отряд.
Потому что знал, что этот человек никогда не сделает ничего подобного, особенно с королем Эмерусом и Дзиртом – который даже в эти дни оставался популярным в Невервинтере.
Вскоре после этого они без помех покинули город. Генерал Сабина, скачущая на своей сказочной боевой лошади, облаченной в металлические доспехи, и Гражданин Джевелус Гринч на лошадке поменьше, даже проводили их до дворфского лагеря, дружелюбно разговаривая по дороге.
– Лорд Неверембер оказался в трудной ситуации, – говорила им Сабина. – Этот давно покинутый комплекс, который вы назвали Гаунтлгримом…
– Это Гаунтлгрим, – прервал Бренор. – Я был тут несколько раз. Сомнений нет.
Генерал Сабина поклонилась, уважая его мнение.
– Гаунтлгрим всегда был занозой для Невервинтера, – объяснила она. – Из Подземья постоянно лезут монстры. И именно с этой территории, с горы, под которой находится комплекс, некогда пришло извержение вулкана, разрушившее старый город.
Бренор и Дзирт знали правду слишком хорошо. Они знали, что источником извержения был предвечный, зажигавший легендарную Кузню Гаунтлгрима. Дзирт наблюдал за извержением с вершины холма неподалеку.
– Ты пришла рассказать мне, что думает Неверембер? – спросил Бренор. – Я видел то, что видел.
– Я надеюсь, ты поймешь, какое расстройство вызвал, и вызовет, ваш приход у тех, кто властвует этим регионом.
– Не только для Лорда Неверембра, – добавил Джевелус Гринч. – Мне кажется, многие лорды Глубоководья не слишком-то сильно будут рады вам.
– Но что бы ты сделал, если бы все еще оставался первым гражданином? – спросил Дзирт. Его тон говорил о том, что дроу знает ответ.
– Я бы отправился в Гаунтлгрим с вами, чтобы атаковать темных эльфов и выгнать их прочь, – сказал человек, лишь на мгновение замявшись и поглядев на генерала Сабину. Его слова могли быть трактованы, как предательство по отношению к вспыльчивому Неверембру. Джевелус Гринч не имел права говорить что-то против лорда-протектора, и, тем более, в присутствии капитана стражи Невервинтера, но он все же сказал.
Это многое сказало друзьям о Джевелусе Гринче, но еще больше поведало это о надежности и самостоятельности генерала Сабины. Джевелус Гринч не стал бы говорить столь открыто, если бы не был уверен в женщине. Таким образом, он давал понять Дзирту и Бренору, что они тоже могут доверять ей.
– С дворфами, отвоевавшими Гаунтлгрим, Невервинтер станет куда более безопасным, – продолжил Джевелус Гринч. – И более процветающим, я полагаю, с таким мощным торговым партнером рядом. Вы сможете покупать нашу ткань и еду.
– А так же использовать наши рынки для продажи ваших изделий, – заметила Сабина.
Бренор кивнул, но подумал, что дворфы не станут иметь ничего общего с продуктами, изделиями или рынками Невервинтера, если Неверембер попробует установить тариф на провоз товаров через земли, которые решил считать своими.
Что касается самого Бренора, он был обеспокоен – и был уверен, что Коннерад и Эмерус разделяют его мысли – что в такой ситуации им придется либо делать новый выход дальше на юге или на востоке, или просто проигнорировать попытки обложить их налогами.
А еще исключить Невервинтер из всех торговых содружеств и военных альянсов.
Бренор Боевой Топор маршировал на Гаунтлгрим с такой силой не ради того, чтобы покориться человеческому лорду с Побережья Мечей.
– Она нужна нам живой, – сказал человек.
Джарлаксл вздохнул.
– Мы бы не потратили столько ресурсов на поиски проблемной молодой эльфийки просто для того, чтобы увидеть её смерть.
– Вы искали Тиаго по приказу Громфа, – нажал собеседник.
– Мы искали обоих, – Джарлаксл повернулся к Киммуриэлю. – Просто удача, что они оказались вместе.
Выражение лица Киммуриэля давало окружающим понять, что ему дела нет до всех этих бренных проблем.
Джарлаксл вздохнул снова, сокрушаясь о крайностях обоих своих компаньонов. Того, что едва ли мог видеть дальше собственных желаний, и того, что был настолько отстранен от всех эмоций, что ничто из происходящего, казалось, не волновало его. Наемник усмехнулся и продолжил. В конце концов – это всегда была его роль в банде – уравновешивать немедленные желания с долгосрочными последствиями.
К счастью для него, Громф – по приказу Матроны Матери – потребовал от Бреган Д’Эрт найти и выследить Тиаго, что играло свою роль в более важных моментах и вероятных событиях, развития которых ожидал Джарлаксл.
Бениаго и человек ушли, оставляя со-руководителей Бреган Д’Эрт в комнате таверны под названием Одноглазый Джакс, располагавшейся в Лускане.
– Она нам вообще не нужна, – заметил Киммуриэль. – Наш нервный друг думает, что, раз уж она тоже дартиир, то непременно должна рано или поздно привести нас туда, куда он хочет попасть.
– Он считает, что мы все одинаковы, друг мой, – ответил Джарлаксл. – Разве мы не грешим той же предвзятостью к его собственной расе? Или к Доум’вилль?
Несколько мгновений Киммуриэль просто пристально смотрел на компаньона.
– Вы – да, – в конце концов сказал прагматичный псионик, проводящий больше времени с иллитидами, нежели со своей расой. Подумав над словами друга, Джарлаксл понял, что не может не согласиться.
Тем не менее, сам наемник был склонен к ксенофобии и предрассудкам значительно меньше большинства представителей своей расы, потому он мог принять точку зрения Киммуриэля, но не на свой счет.
– Когда ты снова встречаешься с Громфом для урока? – спросил Джарлаксл.
– Через декаду, в Сорцере, – ответил псионик.
– Мы видим, куда все идет. И я сомневаюсь, что архимаг одобрит. Он не станет рисковать, зная наши планы не доносить информацию до жалкой матроны матери.
– У Архимага Громфа в голове больше, чем Бреган Д’Эрт смог бы достичь, связавшись с любым малым Домом Мензоберранзана в будущем, – настаивал Киммуриэль.
– Он не уйдет с дороги, – напомнил ему Джарлаксл. – Он получил приказ доставить Тиаго в Мензоберранзан, живым. Это ставит нас бок о бок. Но конечные цели у нас разные.
– Ему нет до этого дела куда больше, чем ты думаешь, – заметил Киммуриэль. – Но я проявлю большую осторожность, когда отдам это архимагу.
Псионик поднял большой кристалл, который был настроен на тот камень, что Бениаго повесил на шею Доум’вилль.
Этот предмет был творением больше псионики, чем тайной магии, работая с помощью силы мысли. Если бы Доум’вилль была обучена, она смогла бы использовать камень, висевший у неё на шее, чтобы заглянуть в другую сторону. Но, конечно, она никогда не поймет его огромной силы. Но Громф, тренировавшийся под началом Киммуриэля и довольно быстро постигавший странную силу, сможет использовать связь между камнями.
У Киммуриэля был еще и третий камень, дававший возможность наблюдать за Тиаго и Доум’вилль так, словно владелец сам был неподалеку.
– Следи внимательнее, – предупредил его Джарлаксл. – Если Громф соберется действовать в отношении Тиаго и Доум’вилль, мы должны перехватить инициативу.
Решив, что все дела между ним и Киммуриэлем завершены, Джарлаксл поднялся со своего места, но последние слова псионика заставили его остановиться.
– Ради дела твоего человеческого приятеля?
Наемник рассмеялся над саркастическим замечанием, таким характерным для часто очень умного Киммуриэля.
– Ради нас самих, когда события развернуться шире.
– Мы неплохо наживаемся просто работая под командованием матроны матери, – напомнил Киммуриэль.
– Пока Квентл не устанет от нас или её желания не пойдут против нас.
– Против её брата, ты хотел сказать.
Джарлаксл развернулся и уставился на Киммуриэля.
– Ты обвиняешь меня в том, что я использую банду для своих собственных целей?
Киммуриэль пожал плечами, посылая Джарлаксл обезоруживающую улыбку.
– Разве не по этой причине мы разделяем руководство Бреган Д’Эрт?
Этот ответ застал Джарлаксла врасплох. Он повысил Киммуриэля до со-руководителя, чтобы он сам, Джарлаксл, не использовал группу в целях, не приносящих пользы банде.
– В данном случае, я согласен, что твои цели и цели Бреган Д’Эрт – одно и то же, – пояснил Киммуриэль. – Когда твоя сестрица сделала тебя пленником, заставляя стать стражем Дома До’Урден…
– Вместе с половиной наших солдат, – вставил Джарлаксл, и псионик кивнул.
– Она, ко всему прочему, заменила нашу операцию в Лускане на Дом Ксорларрин и этот их город, – закончил Киммуриэль.
– Мы должны оставаться посредниками Дома Бэнр, – продолжил псионик. – Но лишь частично, и лишь пока это приносит выгоду.
– Следи внимательнее, прошу тебя, – снова повторил Джарлаксл.
– Конечно.
Как только Джарлаксл вышел, Киммуриэль вытащил третий кристалл, с помощью которого мог следить за Доум’вилль и Тиаго.
Втайне от Джарлаксла и архимага, с помощью этого камня Киммуриэль мог следить еще и за Громфом.
Эта захватывающая дух перспектива нервировала псионика больше, чем тот переживал за века своей жизни. Потому что если Громф заподозрит, что Киммуриэль шпионит за ним, псионик, скорее всего будет страдать и молить о смерти рядом со своей матерью в тюрьме Эррту.
Да, Киммуриэль вел опасную игру, и должен был признаться себе, что шпионаж за Громфом был прежде всего исполнением личных желаний псионика, и лишь потом – надеждой получить какую-то выгоду для Бреган Д’Эрт. Киммуриэль хотел увидеть падение Дома Бэнр, наконец отомстив за собственную семью.
Но, в конце концов, все части уже вступили в игру, и через декаду Киммуриэль тихо передал бы Громфу более мощные слова заклинания Кь’орл, данного ему матерью для того, чтобы заставить Громфа совершить необдуманные действия, возвращая её в Мензоберранзан, для мести Дому Бэнр.
Киммуриэлю не нужно было следить за этим – на самом деле, оставаться подальше от грядущего хаоса было более логичным, и куда более безопасным для псионика. Тем не менее, несмотря на все попытки Киммуриэля заставить свою жизнь подчиняться чистому прагматизму, следовать доводам разума, а не эмоциям…
Несмотря на все это Киммуриэль Облодра ничего не мог поделать с собой.
Тиаго и Доум’вилль первыми вошли в туннели, убегающие к древнему дворфскому комплексу, теперь – дроускому городу К’Ксорларрин, обгоняя всех остальных путешественников с Серебряных Пустошей. Тиаго хорошо знал этот регион, некогда отправившись в погоню за Дзиртом из порта Лласт. Эльф так же понимал, что они со спутницей, вероятно, найдут верхние этажи комплекса свободными от сил дроу.
– Сохраняй бдительность, – приказал он Доум’вилль, когда они вошли в длинные туннели. – На верхних этажах мы, вероятно, столкнемся с врагами – гоблинами и кобольдами. Матрона Мать Зирит не располагает ресурсами, дабы обеспечить безопасность всех туннелей и комнат комплекса. Особенно, учитывая её потери на Серебряных Пустошах. Уверен, они остаются на нижних этажах.
– Мы отправимся к ней?
– Нет, – резко ответил Тиаго. – После того, как дворфы войдут в Подземье, Дзирт, наверняка, станет их разведчиком. Мы найдем место, поймав его одного. А потом мы отправимся к Зирит и, быть может, она даже составит мне компанию в Правящем Совете Мензоберранзана, когда я отправлюсь домой, чтобы представить им голову еретика.
Он должен был предупредить свою семью о походе дворфов, подумала Доум’вилль, но решила промолчать. Так или иначе, ожерелье сделало её смелее.
Она почувствовала острое недовольство, пришедшее от Кхазид’хи. Меч напоминал женщине, что её будущее, вероятно, зависело от противостояния с бродягой До’Урденом.
Она кинула взгляд на Тиаго, улыбнулась и кивнула, а затем послушно последовала за ним во тьму.
Доум’вилль подавила свою злую усмешку, защищенная пониманием того, что это она, а не он, представит голову Дзирта До’Урдена Матроне Матери Бэнр.
Это был её единственный шанс стать не просто иблис, использованной и выброшенной безжалостными дроу. Особенно после смерти её отца, Тос’уна.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
В поисках судьбы
Ветры перемен развивают волосы у меня за спиной. Они щекочут и дразнят меня, отправляя в неожиданные места.
В последние годы моя дорога сплелась в кольцо, ведя от дома и очага, в открытое поле. Я пытался построить что-то новое с попутчиками, которые не были мне по сердцу. Но теперь круг завершился, возвращая меня туда, откуда я начал свой путь. Хотя мне кажется, что это не так.
Потому что эти возвратившиеся друзья – не те люди, которых я некогда знал. Они очень похожи на них своими сердцами и принципами. Они, безусловно, узнаны мною, но теперь они – другие. Они видели новый свет и новый путь, обрели новое понимание смертности и смерти. Они нашли новый смысл собственной жизни. Разумеется, это проявляется очень тонко, но я вижу эти изменения везде: в ворчании Бренора, в уверенности Кэтти-бри, в боях Реджиса и смехе Вульфгара.
А теперь я вижу это и в себе самом. Последние десятилетия, после того, как Кэтти-бри и остальные покинули меня, и даже до того, как Бренор пал в Гаунтлгриме, я чувствовал себя беспокойным и вполне довольным таким положением вещей. Я желал знать, что ждет меня за следующим поворотом дороги, любой дороги – будь то поиски Гаунтлгрима или время, когда я вел группу Артемиса Энтрери, Далии и остальных. Мой дом оставался в моей памяти – и я не хотел, чтобы что-то заменило эти воспоминания. Ибо их хватало, чтобы поддерживать меня и питать мою душу. И в том долгом и извилистым пути к окончательному осознанию, я едва не потерял себя. И я бы потерял, я знаю, не откажись я там, на холме Долины Ледяного Ветра от Далии. И там же я снова обрел себя. В конце концов, я выжил. Дзирт До’Урден, человек, которым я стремлюсь быть, пережил испытания.
А теперь я снова нахожу себя на дороге приключений, вместе с Бренором и Кэтти-бри. И что может быть лучше? Наша задача так же благородна, как та, за которую мы взялись век и даже более назад, отправившись на восстановление Митрил-Халла. Мы идем с песней и стуком дворфских сапог, под знаменами трех дворфских королей и с пятью тысячами улыбающихся воинов.
Что может быть лучше?
Быть может, если бы Реджис и Вульфгар были здесь, с нами. Я действительно скучаю по ним каждый день. Хотя иногда даже счастлив за них, храня в своем сердце уверенность, что мы все снова встретимся. Я видел искры в глазах Реджиса, разгоравшиеся каждый раз, когда он говорил о Донноле Тополино, и я могу только радоваться дороге, которую он избрал – и радоваться еще больше, что могучий Вульфгар отправился в этот путь вместе с ним! Горе любым проходимцам, вставшим на пути у этой грозной пары!
Они вернутся. Некогда я боялся, что этого не случится, но теперь – совершенно уверен. Это не похоже на те времена, когда Вульфгар оставил нас, чтобы вернуться в Долину Ледяного Ветра. В тот раз я сомневался, что мы увидим варвара снова. И мы не увидели. Никто из нас – кроме меня и Реджиса, отправившихся в Долину Ледяного Ветра. И даже тогда воссоединение было… странным. Ибо тогда, когда Вульфгар покинул нас десятилетия назад – он сделал это и эмоционально и физически.
Но сейчас – не тот случай.
Они вернуться, и мы с победой войдем в Гаунтлгрим. Я верю в эти истины, потому – я спокоен. А еще встревожен и возбужден!
И нервничаю, потому как удивлен этой правдой. Когда той темной ночью мы воссоединились на вершине Пирамиды Кельвина, это только окрыляло. И как я был шокирован появлением моих друзей, восставших из мертвых, также я просто легкомысленно радовался, чувствуя благословение и удачу, которых никто не мог ожидать ранее.
В первые дни, даже когда мы вернулись на Серебряные Пустоши и были втянуты в войну, нам всем казалось, что Компаньоны Митрил-Халла живут за счет времени, позаимствованного у богов. И потому наш конец, смерть любого из нас, может прийти в любой момент. Но для нас в том не было ничего страшного, потому что мы нашли друг друга снова, и между нами больше не осталось не сказанных слов. Даже несмотря на то, что четверо моих друзей начали новую жизнь, два десятилетия проведя с новыми личностями, с новой семьей, новыми друзьями и, для Реджиса, с новой любовью, наше существование каждый день было полно удовольствия и благодарности.
И это было… здорово.
Вскоре после того Кэтти-бри, Бренор и я поверили, что Вульфгар и Реджис пали в туннелях Подземья во время нашего путешествия назад в Митрил-Халл. Многие месяцы мы думали, что они навсегда потеряны для нас. Что они снова отправились в царство смерти, из которого на этот раз не было возврата.
И это было… здорово.
Несомненно, мы чувствовали боль, но нам был дан великий дар – возможность снова провести время вместе, осознание, что наша дружба уходит корнями за грань смерти! Я ничем не мог бы отплатить за такое! Много раз я говорил себе, что человек должен знать о том, что смертен, принять эту простую истину, чтобы отбросить страхи и найти настоящую цель в жизни. Мои друзья знали это. И сейчас, я уверен, знают лучше, чем многие.
Они видели другую сторону.
И когда смерть снова призовет их – они отправятся туда со спокойствием. Не потому, что знают правду о бессмертии или вечности за пределами смертной оболочки – конечно, Вульфгар, и даже Реджис, по-прежнему скептически относятся к богам. Даже несмотря на свое тяжелое испытание в лесу Ируладон.
Такое близкое присутствие смерти, их десятилетия, проведенные где-то за пределами жизни, дало им, дало нам всем, понимание и принятие. Это дважды благословение.
Возможно, из-за течения времени. А может, из-за наших побед и выживания в Войне Серебряных Пустошей, я начал ощущать изменения. Позаимствованное время становится для меня чем-то меньшим, когда я чувствую себя уютно рядом с друзьями, возвратившимися ко мне. Живыми и яркими. И, надеюсь, с десятилетиями жизни перед ними – в самом деле, если вражеский клинок не настигнет одного из нас, Бренор вполне может обогнать меня по количеству прожитых лет!
Или наш конец, смерть любого из нас, может прийти сегодня, или завтра. Я всегда знаю это, и сделал это понимание частью моей повседневной рутинной жизни. Но теперь, когда исчезла новизна возвращения моих друзей, когда я поверил, что они здесь – они действительно здесь, такие же осязаемые и реальные, как были тогда, когда я встретил Кэтти-бри на склоне Пирамиды Кельвина, когда она представила меня Бренору и Реджису, когда Вульфгар присоединился к нам после того, как проиграл в битве с Бренором.
Это обновление, это свежесть и это, с личной точки зрения каждого из нас, долговечность.
Поэтому теперь я нервничаю, идя в бой. Потому что сейчас вижу будущее в тепле очага, с моими друзьями, с моей Кэтти-бри. И это то будущее, которого я так давно искал!
Как ни странно, теперь я вижу, что двигаюсь в противоположном от Вульфгара направлении. Он вернулся беззаботным, готовым к открытиям, которые может предложить ему мир – в битве, в игре и в любви. Он живет каждым моментом, ни о чем не сожалея.
Полностью лишенный сожалений, что является немалым достижением. «Последствия» – не то слово, что может смутить Вульфгара теперь. Он вернулся к жизни, чтобы играть, получать удовольствие, чтобы чувствовать жажду, чтобы испытывать страсть.
Я стараюсь отразить это изобилие, и надеюсь найти это удовольствие, и знаю, что моя страсть – в моей любви к Кэтти-бри, но если Вульфгар охватывает жизнь со свободолюбием кочевника, я бы даже сказал, бродяги, ища приключения и впечатления везде, где только можно, я заинтересован в постоянстве очага и дома. Я хочу быть мужем, другом.
Отцом?
Дзирт До’Урден.
Глава 8
Уважительные поклоны.
Туннели не стесняли их движений. Низкие потолки и тонны камня, простиравшиеся над головами, не сгибали плечи затаенной угрозой. С того момента, как дворфы Делзуна вошли в туннель в скалистой долине, путешествие вниз, как и петляющий подземный коридор, ведущий, по словам Бренора, к наружной стене Гаунтлгрима, как и этот путь, как и этот запах, как и эта аура, не говорили ничего об опасности или незнакомом дискомфорте. Им нипочем была зловещая тишина. Их не пугали тени смерти, парящие вокруг.
Дворфам Делзуна туннели рассказывали лишь о доме. Об их самом старом и святейшем доме. Доме их предков, очаге, чей огонь породил меньшие костры – Цитадель Фелбарр, Цитадель Адбар, Митрил-Халл, Пирамиду Кельвина и другие королевства Делзуна рассыпанные по Фаэруну.
Это был домашний огонь, истинный домашний огонь, породивший дворфскую расу на Ториле. Величайшая и старейшая Кузня, которая побудила их род достигнуть небывалых высот мастерства и репутации.
Они знали, что со всех сторон их окружают монстры. Они чувствовали вонь гоблинов и кобольдов, а также менее заметных обитателей этих мест: падальщики, со своими шевелящимися щупальцами, гигантские пещерные пауки, которые могли высосать все соки из живой жертвы, оставляя труп для червей. Дворфы чувствовали их запах и слышали их далекие звуки, но дворфы не боялись их, никого из них.
Они были армией Делзуна, вместе шагающей и вместе нападающей. Они пройдут там где можно пройти. Все это не имеет значения. Они были на пути к Гаунтлгриму, и они дойдут до Гаунтлгрима. И горе любому человеку или монстру, вставшему у них на пути.
Несмотря на запахи, экскременты и остальные признаки присутствия гоблинойдов и монстров, в следующие несколько дней дворфы пережили лишь несколько стычек, в основном – с падальщиками, которые, по-видимому, были так уверены в своем парализующем яде, а быть может – просто глупы, что не осознали численный перевес противника. Несколько дворфов были временно парализованы, попав под дергавшиеся щупальца, но прежде чем существа смогли выбраться, чтобы начать еду, остальные воины уже подоспели на помощь товарищам, ввязываясь в драку и разгоняя зверей.
Так что никто из дворфов не был потерян в переходе через Подземье, и лишь один ранен – из-за падения. Жрецы быстро подлатали его рану.
На протяжении всего пути вниз Бренор оставался в первых рядах идущих. Рядом с ним шли Кэтти-бри, Дзирт и четверо дворфов, являвшихся его личными телохранителями. Эмерус, вместе со своей свитой, Рваный Дайн, по руку с Коннерадом и Ударом Бунгало, не отставали от Бренора.
Линия дворфов была столь длина, что когда Бренор, наконец, вошел в самую нижнюю комнату, преддверье стен Гаунтлгрима, отставшие воины еще не прошли и полпути по длинному, спускающемуся вниз туннелю.
Дзирт, Кэтти-бри, Бренор и Атрогейт знали эту пещеру, полную сталактитов и сталагмитов. Вокруг виднелось множество структур, выдолбленных под сторожевые посты, и древние баллисты и катапульты, гниющие на своих местах. Они стояли на лестничной площадке, у выхода из туннеля, в западной части пещеры. Все глаза уставились на низкую каменную стену. Вокруг них разрослись светящиеся лишайники, света которых было достаточно, чтобы заглянуть сквозь лес камней и увидеть тусклое отражение в черной воде подземного озера. На всей протяженности этой зловещей воды виднелся пляж, покрытый мелким песком. Напротив него лежала каменная стена и дверной проем, ведущий в тронный зал.
– Ты чувствуешь это? – спросил Бренор Эмеруса, когда старый король поднялся, чтобы присоединиться к другу.
– Да, – ответил Эмерус. – Своим сердцем и своими костями. Там, на другом конце пещеры?
– За озером, что омывает стену, там, внутри, Трон Дворфских Богов, – объяснил Бренор.
Несмотря на тусклый свет, глаза Эмеруса блеснули, и ему пришлось приложить усилия, чтобы удержать дыхание.
– Начнем нашу работу прямо здесь, – сказал Бренор всем. – Думаю, мы оставим шестерых на этих сторожевых постах – и быть может, построим мост через это водоем.
– Который легко можно будет обрушить, – предложила Кэтти-бри.
– Да, – согласился Эмерус. – Если дроу уже поднялись наверх по пещерам Гаунтлгрима, мы начнем действовать прямо тут, чтобы ударить всей армией в их уродливые морды. – король замолчал и посмотрел на Дзирта, а потом пожил плечами, слегка кланяясь.
Дзирт, разумеется, не стал обижаться. Он просто усмехнулся в ответ.
– Возьми отряд Веселых Мясников, – проинструктировал Бренор Удар Бунгало. – Вы с мальчиками пойдете впереди и расширите наши позиции до первых курганов. Держите факелы в линию, не теряйте друг друга из виду и, конечно, готовьтесь биться бок о бок.
Удар Бунгало быстро оглядел местность.
– Широкая пещера, – с сомнением сказал он.
– Мы с моим мальчиком идем вместе с тобой, – заметила Амбра, отталкивая Атрогейта, который захихикал и утащил её назад.
– Прихвати с собой Диких Дворфов из Адбара, если надо, – сказал Бренор, но Удар Бунгало покачал головой.
– Они все идут в хвосте, – объяснил он.
Бренор посмотрел на короля Эмеруса, и двое дворфов понимающе покачали головами.
– Король Коннерад уверен, что пропустит самое интересное, а его парни в его отсутствие оказались позади всех, – сказал Эмерус. Старый дворф повернулся к Рваному Дайну и кивнул.
– Мне хватит моих ребят, чтобы удерживать правую часть залы, – сказал Рваный Дайн Удару Бунгало, и двое командующих помчались назад в туннель, чтобы собрать свои силы.