Текст книги "Архимаг(ЛП)"

Автор книги: Роберт Сальваторе

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 24 страниц)

Вскоре две сотни отобранных дворфов с величайшей внимательностью растянулись вдоль пещеры, от стены к стене, становясь напротив выхода. По команде Удара Бунгало двести факелов двинулись вперед. Длинная линия начала свой уверенный марш, шаркая по полу пещеры. За их спинами появлялось все больше их сородичей. Эти задние ряды формировали ударные отряды, и когда ведущие дворфы проходили мимо сталактитовой насыпи, на которую вели ступени, одна из этих команд быстро направлялась туда, чтобы разведать гнездо и установить наблюдательный пост.

Пришло время Дзирту отправиться на разведку. Дроу скользил в тенях, держась перед линией дворфов. Он осторожно и внимательно выбирал свой путь, стараясь не отходить слишком далеко. Как только они приблизились к воде, дроу, с его отличным ночным зрением, показалось, будто он заметил пару фигур, проскользнувших сквозь ворота Гаунтлгрима. Однако, он не был в этом уверен.

– Следите за берегом, – сказал Бренор, как только сам добрался до края воды. – И будьте начеку. Здесь встречаются темные вещи, и в воде тоже, не сомневайтесь.

– Инженеры будут сегодня, – тихо сказал Эмерус Бренору. – Мы сможем перекинуть мост чуть выше.

– А сам ты будешь ждать? – спросил Бренор, и Эмерус пожал плечами. Бренор указал вниз, на берег, где в темноте виднелась выдолбленная шляпка гигантского гриба – лодка, которую Бренор с друзьями соорудили, когда за год до того пришли сюда за Тибблдорфом Пвентом. Правильно было оставить её, подумал дворф. Идея казалась хорошей.

– Устроим переправу? – спросил Эмерус.

– В воде водится всякая нечисть, но да, – ответил Бренор.

– Харпеллы могли бы быстро перенести через озеро много человек, – сказала Кэтти-бри, присоединяясь к паре. – Старый Киппер хорошо разбирается в межпространственных дверях.

Работа закипела сразу же. Отряд арбалетчиков растянулся вдоль берега, становясь прямо напротив двери. Кэтти-бри бросилась назад, чтобы привести Пенелопу и Киппера, вместе с остальными Харпеллами. Опытные мастера дворфов вскоре подошли со своими инструментами и бревнами, которые они притащили из леса на поверхности. В течение нескольких часов пещера все больше и больше наполнялась дворфами. Харпеллы и Кэтти-бри создали магические врата, и несколько десятков дворфов, включая королей и их телохранителей, шагнули в портал, выходя на противоположном берегу озера.

Работа над переправой началась незамедлительно. По обе стороны небольшого озерца были установлены балки, там же были врыты надежные рычаги, а Пенелопа Харпелл поднялась в воздух, пролетая над озером, чтобы перекинуть с одной стороны на другую длинную веревку. Пока строительство переправы подходило к концу, и еще несколько грибных лодок появлялось на причале, жрецы дворфов освещали камни магическим светом и кидали их в воду на протяжении всего пути движения.

Плотные косяки рыб отшатывались от освещения, скрываясь в тенях и продолжая плавать по краю света. Смельчаки, рискнувшие проделать этот путь ранее, уже поняли опасность, исходившую от этих мерзких пещерных рыб. Кэтти-бри и Харпеллы стояли на страже. Стоило хоть одному из косяков покуситься на освещенную область – вспышка молнии пронзала воду, заставляя рыб недовольно вертеться, а часть из них – и вовсе всплыть вверх брюхом – оглушенными или мертвыми.

Сильными плечами дворфы нажали на рычаги, и послали каменные блоки через озеро, чтобы построить оборонительную стену напротив открытой двери верхнего зала Гаунтлгрима.

Несмотря на всеобщее нетерпение, дворфами правило благоразумие. Прошло много часов, прежде чем первая бригада Веселых Мясников рванула вперед, проскальзывая в небольшой туннель, ведущий в тронный зал – и только после того, как Пенелопа Харпелл и Киппер послали вперед свой магический взгляд, чтобы разведать обстановку.

В конце концов, король Бренор Боевой Топор, король Эмерус Боевой Венец и король Коннерад Браунавил бок о бок вошли в эту святую залу. Они пришли сюда не исследовать, как было в первое путешествие Бренора, в другое время и в другой жизни. Они пришли не в отчаянии, как Бренор, вошедший сюда второй раз для того, чтобы найти совета дворфских богов. Они вошли сюда не для того, чтобы спасти друга, как Бренор и Компаньоны Митрил-Халла некогда сделали, чтобы помочь Тибблдорфу Пвенту.

Они пришли сюда, как завоеватели. Наследники трона Делзуна. Весь путь до Трона Дворфских Богов, располагавшегося внизу справа по пещере, Бренор не сводил глаз с Эмеруса. Сам он, разумеется, был тут несколько раз, потому знал, чего ожидать. Это касалось и волшебного древнего престола, на котором он некогда сидел, и двух могил за ним. Когда они пали в Гаунтлгриме, одна была возведена для него, другая – для Тибблдорфа Пвента.

Он вспомнил свое первое путешествие в эту комнату, когда он впервые пришел сюда, чтобы убедится – он нашел ту самую древнюю родину клана Делзун. Похожее выражение он заметил на лице своего спутника – Эмеруса и, конечно же, все понял.

Кивнув, он продолжил смотреть на старого короля Фелбарра. Он дал чувствам Эмеруса – благоговению и удивлению, накрыть себя, снова напоминая ему их первый поход на эту древнюю и освященную землю.

– Это трон? – спросил Эмерус. Его голос прозвучал резко.

– Да, а за ним – моя собственная могила. А вон там – Тибблдорфа Пвента, моего берсеркера, – ответил Бренор. – Иди и сядь на кресло. Твое сердце познает благословение Морадина.

Прежде, чем они достигли трона, их нагнал пыхтящий и отдувающийся Рваный Дайн.

– Когда я сел своей задницей на этот трон, но моё сердце не внемлило зову богов, кресло отбросило меня вон, – пояснил Бренор. – Да, но ты разберешься в своих мыслях достаточно быстро, как только сядешь туда.

– Любой из нас может пойти и сесть?

– Королевской крови, – пояснил Бренор. – Как мне кажется. Хотя я думаю, любой, кто может принести пользу Морадину, будет желанным гостем…

Его голос затих, когда Рваный Дайн мотнул головой вперед. Бренор повернулся, следя за тем, как Эмерус направляется к сиденью. Без колебаний старый король развернулся и опустился на трон. Он комфортабельно устроился на кресле и твердо положил руки на полированные подлокотники, крепко хватаясь за них.

Король Эмерус закрыл глаза. Его дыхание стало легче, плечи опали, расслабляясь, словно все напряжение разом ушло из его тела.

Рваный Дайн положил руку на плечо Бренора, как ради того, чтобы поддержать самого себя, так и ради того, чтобы выразить поддержку дворфу, которого он знал как Малыша Арр Арра.

Если бы жизнь короля Эмеруса Боевого венца оборвалась в этот самый миг – он умер бы счастливым дворфом. Здесь, на троне богов, он чувствовал себя эталоном отлично прожитой жизни. Он ощущал внутренний покой, более чем когда-либо. Сквозь его тело проходили волны божественного благословения.

Перед его мысленным взором пролетели все важные принятые решения, вроде отказ от Фелбарра ради того, чтобы присоединиться к этому походу. Не все сделанное было правильным, что-то причиняло боль, но теперь старый дворф знал – их боги – Морадин, Клангендин и Думатон – были довольны тем, как он принимал решения. Хорошие и плохие. Ведь он руководствовался добрыми намереньями и надлежащим чувством предназначения дворфов.

Пред ним предстала картинка Кузни Гаунтлгрима, а также небольшого туннеля, который вел в прихожую, ставшую домом Предвечного, дававшего Кузне её сверхъестественный жар и магическую энергию.

Эмерус широко улыбнулся, но улыбка продержалась на его лице лишь до тех пор, пока он не почувствовал, или не испугался, что трон показал ему это место магически, лишь потому, что физически он никогда не увидит его.

Потому что он понял – дворфы столкнуться здесь с тяжелой и кровавой битвой, и уйдут годы на то, чтобы сделать Гаунтлгрим действительно безопасным. Срок более долгий, чем срок короля Эмеруса – который чувствовал себя еще старше после долгой дороги – отмерянный ему на земле?

Это показалось Эмерусу отличной возможностью. Он принял это. И был рад, что Морадин и остальные боги остались довольны его решением отречься от престола и отправиться в путешествие к этому месту.

Сила проносилась по старым ноющим костям Эмеруса. Король слышал их голоса, говорящие на старом наречии дворфов, которое Эмерус и остальные ныне живущие знали лишь поверхностно.

Все стоявшие вокруг теперь наблюдали за Эмерусом, исключая Бренора, который тоже слышал голоса богов.

Спустя долгое время, король Эмерус Боевой Венец открыл глаза.

– Чан эгнидс драста, – проговорил он.

– Са, – ответил Бренор.

– Вы о чем? – поинтересовался Рваный Дайн, оглядываясь на остальных. – Да, это что?

– Король Эмерус стал мудрее, – пояснил Бренор.

– Са, – добавил Эмерус. – Я слышал голос Морадина.

– И научился языку Морадина, да? – спросил Рваный Дайн. Король Эмерус широко улыбнулся, а потом вскочил с трона, и пружинящим шагом подошел к паре. Он кивнул Рваному Дайну и встретил долгий взгляд Бренора. Эмерус поднял руки, твердо кладя их на плечи своего старого друга. Два дворфа долго не мигая смотрели друг на друга, разделяя то, что оба познали и поняли. Что-то сверхъестественное и божественное.

Король Эмерус не смог подавить улыбку, и поклонился.

– Лорд Морадин одобрил мой выбор, – прошептал он, ибо попытайся старый дворф говорить громче – он не смог бы сдержать рыдания.

– Ты отправишься на разведку в верхние залы? – спросила Дзирта Кэтти-бри, когда оба минули лестничную площадку, уходя из тронной залы. Они наблюдали за торжественным походом Бренора и Эмеруса к трону, а также за тем, как Эмерус сидел на кресле.

– Бренор останавливает меня, – ответил Дзирт. – Дворфы решили занимать землю частями, полностью устанавливая контроль над захваченным, прежде чем двигаться в следующий зал. Мы не покинем эту комнату, пока Бренор и остальные дворфские лидеры не будут удовлетворены тем, как удерживается пещера за стеной. И пока этот зал тоже не будет иметь собственные защитные силы.

Звуки молотов и камней, которые волокли по полу, придали словам Дзирта больше правдоподобия, так как в тронном зале уже велись строительные работы. Катапульты, стоявшие по бокам, уже были собраны и закреплены на стенах туннеля, уводившего к шахтам. Напротив задней двери, главного входа в комплекс Гаунтлгрим, велась тяжелая работа по созданию оборонительной стены, из-за которой арбалетчики смогли бы зорко наблюдать за узким проходом.

– Ты желаешь боя? – спросила Кэтти-бри. – Против собственных сородичей?

– Желаю? Нет. Но я принимаю цель путешествия, лежащую перед нами. Бренор получит Гаунтлгрим, я верю. Или он умрет, пытаясь это сделать.

– А Дзирт?

– Задолжал своему другу не меньше, чем свою жизнь.

– Ты умрешь за мечту Бренора?

А Бренор не оставил ради меня свою божественную награду? Он мог бы отправиться к своим богам, получив справедливое вознаграждение за прожитую жизнь, но долг по отношению к другу заставил его повернуть. Разве весь смысл не в этом? Не в этом всем? Если я предлагаю свою руку другому, а он берет её – не держу ли я также и его руку? Вместе мы сильнее, но только узы дружбы исходят от обоих. Я не могу покинуть Бренора в этом путешествии, как ты не смогла бы покинуть меня, если бы знала, что нужна мне. Или Бренору. Это наша связь, наша кровь, магия наших соединенных рук. Я лишь хочу, чтобы здесь были Вульфгар и Реджис, чтобы мы впятером могли…

Он замолчал, глядя на ошеломленную улыбку жены.

– Что такое?

– Ничего, – мягко сказала Кэтти-бри. – Ничего особо важного. Я просто нахожу забавным, когда замечаю, что Вульфгар считает меня любителем поучать.

Изумленный Дзирт попытался ответить, но его губы лишь беззвучно шевелились.

– О, поцелуй меня, – сказала Кэтти-бри, прижимаясь ближе и слегка касаясь Дзирта перед тем, как со смехом отстраниться. – Ты знаешь, что я люблю тебя? – спросила она. – Ты думаешь, что я желаю быть с тобой в этом темном месте, с опасностью и битвами со всех сторон, а не где-либо еще в мире? Не в любом из садов, которые Миликки может создать к моему полнейшему чувственному удовольствию?

Она снова подошла к нему, становясь перед ним, прямо перед ним, и глядя своими голубыми глазами в его лавандовые.

– Ты знаешь это?

Дзирт кивнул и поцеловал её снова.

– И мы переживем все это, – настаивала Кэтти-бри. – Наша дорога не окончится в Гаунтлгриме. Мы не допустим такого.

– А где тогда? – тон его вопроса вышел тяжелее, чем Дзирт того хотел, и звук этих резких слов заставил его замолчать, совершенно ошеломив его жену. Столько лет, в её прошлой жизни, как и в этой, Кэтти-бри и Дзирт танцевали вокруг да около этого вопроса. Они были любителями приключений, постоянно в поисках дороги и ветра, овевающего их лица.

Но было ли для них нечто большее?

– Когда Бренор сядет на трон Гаунтлгрима, Дзирт останется рядом с ним? – спросила Кэтти-бри.

Нерешительность дроу говорила громче, чем любые слова, которые он смог бы подобрать.

– Я больше не хочу жить в залах дворфов, – прямолинейно добавила Кэтти-бри. – Где-то поблизости – конечно. Но здесь для меня не место. Я вернулась на службу к Миликки, с любовью к открытому воздуху, к траве, которая касается моих ног, к ветру, овевающему мое лицо. Я готова к тому, что проведу много декад в Гаунтлгриме вместе с любимым отцом, но это не моя жизнь.

– Невервинтер? – спросил Дзирт, но Кэтти-бри помотала головой.

– Тогда куда?

– Пенелопа пригласила меня жить в Плющевое Поместье. Или куда-нибудь еще в Длинной Седловине, – сказала Кэтти-бри. – Не слишком длинный путь для Андахара или моего спектрального скакуна.

– Там ты продолжишь свое обучение, – подвел итог Дзирт. – Неплохое место.

– Но что на счет Дзирта?

– Биддерду, – ответил дроу без малейших колебаний и с неподдельной легкостью в голосе. – Когда мы найдем заклинание, которое сможет избавить их от ликантропии, кому-то придется поймать их и привести на лечение. И кто справиться с этим лучше, чем следопыт Миликки?

– Благородная охота, – согласилась Кэтти-бри. Голос женщины звучал почти легкомысленно. Она наконец открыто выразила свои желания и убедилась, что Дзирт действительно рад разделить её выбор.

– Я пробуду тут, в Гаунтлгриме, много декад – больше, чем ты, я думаю, – предупредил её Дзирт. – Дворфы не сделают это место безопасным. На это не хватит ни жизни Бренора, ни моей собственной. Владение им будет оспариваться всеми – от дроу Мензоберранзана до лордов Глубоководья. Если лорд Неверембер проявит ту жадность, которую мы от него ожидаем. Я намерен стоять плечом к плечу с Бренором и кланом Боевого Топора каждый раз, когда они позовут. И даже когда не станут просить о помощи.

– Я никогда не видела другого пути, – согласилась Кэтти-бри. – И я знаю, что Харпеллы будут присматривать за Гаунтлгримом.

– Семья, – сказал Дзирт.

– А как на счет нашей семьи? – спросила Кэтти-бри.

Дзирт долгое время смотрел на неё, совершенно беззащитный. Он понимал последствия её тона.

– Твоя жена, – пояснила она.

Дзирт кивнул, но все еще не понимал, чего она хотела добиться своим замечанием.

– Первый раз, в Митрил-Халле я была ранена, едва не убита, – напомнила ему женщина.

– Я помню это так же хорошо, как и ты.

– И с тех пор я так и не восстановилась, – продолжала волшебница. Дзирт снова кивнул. – Мои дни в качестве воина подошли к концу…

– И ты повернулась к Искусству.

– Мои дни в качестве матери могли бы никогда не заканчиваться, – говорила Кэтти-бри.

Дзирт с трудом сглотнул.

– В этой новой жизни – я не калека, – напомнила волшебница. – Мое тело целое. Я снова могу носить меч, если захочу, но не стану делать этого.

– Ты беременна?

Женщина одарила его легкой улыбкой.

– Нет, – сказала она. – Но если бы была?

Дзирт бросился к ней, обнимая и целуя. Внезапно, он не желал ничего больше, чем растить ребенка с Кэтти-бри, Он так долго отгонял от себя эту мысль – ибо в прошлой жизни его любви она не имела места быть, а спустя десятилетия после того, как Кэтти-бри покинула его, он не желал иметь ребенка ни с какой другой женщиной. Конечно же Далия не была той матерью, которую он выбрал бы для своего сына или дочери. И никто другой. Никто другой, кроме Кэтти-бри.

Глядя на жену, Дзирт знал, что для него не будет никого другого. Не Инновиндель, ни Далии.

– Мы проживем прекрасную жизнь, – тихо пообещал он ей.

– Когда найдем время – ответила женщина немного кисло, но Дзирт приложил палец к её губам, заставляя замолчать.

– Мы найдем время, – пообещал дроу.

Бренор запустил руку за свой магический щит, доставая флягу эля.

– Ба, да ты обставишь любого пивовара, – заметил Эмерус, принимая свою бутыль.

– Отличный эль, – согласился Коннерад.

– Эль, мед, пиво, – добавил Бренор, сердечно смеясь.

– Ну, тогда – отличный щит! – воскликнул Коннерад, предлагая тост. Три короля ударили флягами.

Они стояли на берегу озера, за дверями огромной прихожей, и вокруг них кипела работа. К тому времени вся дворфская армия уже собралась в пещере, заполняя собой все вокруг. Уже сейчас строительство моста через темный пруд шло полным ходом. Вниз уходили твердые и надежные сваи. Харпеллы были там, помогая в строительстве, и старый Киппер, казалось, проводил все свое время помогая дворфам, по волшебству поднимая тяжелые балки, которые затем легко складывал куда следовало.

– Нам нужно послать группу за бревнами на поверхность, – заметил Коннерад. – У нас недостаточно баллист и катапульт.

– Проследи за этим, – ответил Эмерус. – Отправь кого-нибудь из Мирабарцев. Скажи им, что это важно.

Коннерад с удивлением посмотрел на старого дворфа. Он тоже был королем и не привык, чтобы им командовали. Но Эмерус одарил его торжественным кивком, и Коннерад понял. Он допил свою флягу, а затем отдал Бренору, который, рассмеявшись, метнул её за спину, разбивая о стену Гаунтлгрима. Подмигнув, Бренор снова залез за щит, чтобы создать еще одну, полную до краев, флягу, протягивая её Коннераду.

– Тебе лучше отправить с группой нескольких Веселых Мясников, – посоветовал Бренор. – В туннелях еще могут быть монстры.

– Ты сделал лучший выбор, когда покинул свой трон, – сказал Эмерус, когда Коннерад ушел. – Этот малый – отличный дворф.

– Его отец был лучшим воином, которого когда-либо знал Митрил-Халл, – ответил Бренор.

– Ты скучаешь? – спросил Эмерус через некоторое время.

– По Митрил-Халлу?

– Да, и по своему царствованию.

Бренор фыркнул и сделал большой глоток эля.

– Нет, не сказал бы. Не пойми меня не правильно, если бы орки или дроу добрались до этого места, я бы вернулся и выкинул их назад, даже не сомневайся. Это место – мой дом. Но я люблю дорогу.

– Но теперь ты остаешься здесь.

– Морадин зовет меня.

Эмерус кивнул. На лице старого короля отразился покой.

– Да, – сказал он.

Сидя на троне дворфских богов он тоже чувствовал силу, мудрость и древние тайны. И теперь он понимал.

– Всю мою жизнь я провел в Фелбарре, – тихо сказал Эмерус. – Обальд взял это место, но мы выбросили его прочь. И ты знаешь, что он, к нашему несчастью, явился снова.

– И во имя нашей надежды, – напомнил Бренор своему другу.

– Мне было больно смотреть на то, как ты подписываешь чертов договор Ущелья Гарумна, – признался Эмерус. – Я знал, что тебе тоже нелегко.

– Ты согласился с договором… – начал Бренор.

– Да, – быстро прервал его Эмерус. – Так должно было быть. И мы должны были надеяться. Мы не могли воевать с проклятыми орками, без помощи Сандабара и Сильверимуна, а они не желали иметь отношения к этой войне, – он замолчал, чтобы глотнуть эля и сплюнуть на землю. – А потом они приходят и винят Бренора за то, что новая война началась из-за него, – промолвил он, с отвращением качая головой. – Трусы!

– Хуже, – сказал Бренор. – Политики.

Эмерус громко хихикнул над замечанием друга.

– Ты все сделал правильно, мой друг, – сказал Эмерус. – В первой битве с Обальдом, там, в Ущелье Гарумна, и теперь – в новой жизни. Ты заставил гордиться своего отца и деда. Всех в роду Боевого Топора. И знай, что имя Бренора всегда с уважением будет произноситься в Цитадели Фелбарр, – он поднял свою флягу, и Бренор ударил по ней собственной.

– И в Митрил-Халле, – продолжил Эмерус. – И здесь, в Гаунтлгриме, не сомневайся.

– А ты сам? – спросил Бренор. – Ты скучаешь по Фелбарру?

– Он был моим домом всю мою жизнь, – заговорил Эмерус. – Но нет, сейчас я не скучаю. Мне хотелось бы, чтобы Парсон Глейв был рядом, но я рад, что он занял мое место на троне. Нет, сейчас, – продолжал он, оглядываясь по сторонам, на большую стройку, прислушиваясь к стуку молотков и скрипу крестовин, смотря на древний и надежный Гаунтлгрим, – сейчас мое старое сердце говорит, что я дома, друг мой. В своем истинном доме.

Бренор кивнул, понимая старого дворфа. Он чувствовал тоже самое, когда впервые пришел в эти священные залы, когда впервые сел на трон Дворфских Богов. Это чувство лежало где-то глубже, чем его любовь к Митрил-Халлу. Это был какой-то древний ропот магии, который касался самой сути его души Делзуна. Он вспомнил восторг, испытанный им после того, как десятилетия и десятилетия назад они нашли Митрил-Халл, вместе с Компаньонами – действительно, завершение этого приключения дало их группе свое имя. Но здесь все было по другому. Глубже и торжественнее. И более глобально. Это путешествие, чтобы возродить Гаунтлгрим, было разделено всеми дворфами Делзуна.

– Правильно, что мы здесь, – убежденно сказал Эмерус.

– Ты же не думал, что я выброшу Коннерада прочь, чтобы забрать мой трон, да? – согласился Бренор. – Да, я знаю это, мой друг.

Коннерад вернулся, и выражение на его лице ясно говорила, что он услышал последнюю фразу.

– Ба, это кого это ты выбросишь? – спроси он.

– Тебя!

– Ты не забрал бы свой трон, – сказал Коннерад. – Только в моей власти его давать или передавать.

– Да, – сказал Бренор. Эмерус поднял свою флягу эля и сказал:

– Король Коннерад!

И Бренор присоединился к тосту.

– Но я слышал твои слова, – заметил Коннерад.

– Ты был рад отдать свой трон? – спросил Эмерус, и Коннерад улыбнулся, кивая.

– Я бы хотел, чтобы мой отец увидел это место, – сказал молодой король.

– Планируешь посадить на трон свою задницу? – спросил Бренор.

Коннерад уставился на друга, выглядя неуверенным.

– Да, ты более, чем достоин, – продолжил Бренор. – Ты знаешь. Иди и посмотри. Прикоснись к нему, почувствуй его силу. Но ты не сядешь туда, пока мы с Эмерусом не придем, чтобы проследить!

– Ты уверен? – спросил Коннерад.

– Конечно. Это будет сродни первому разу с женщиной, – со смехом сказал Эмерус. – Ты сойдешь с него другим дворфом, знай это. Да. Ты узнаешь.

– Тогда не стоит медлить, – сказал Коннерад, поворачиваясь к двери.

– Мы пойдем за тобой, – бросил Бренор.

– Он хороший парень, – заметил Эмерус, когда Коннерад снова покинул их. – Мне тяжело называть его так когда он стоит рядом с тобой. Потому что ты выглядишь как дворфский младенец!

– Да. Неплохо лишиться старых костей! – сказал Бренор, снова поднимая флягу в тосте, осушая её и опять кидая в стену позади.

Эмерус сделал тоже самое. Когда рыжебородый дворф начал подниматься, Эмерус схватил его за плечо.

– Я завидую тебе, Бренор Боевой Топор, – сказал старый король. – Ты станешь Первым Королем новой эры Гаунтлгрима.

Бренор уставился на друга, пойманный врасплох этими прямыми словами. Он не слишком раздумывал о будущем Гаунтлгрима. Его мысли не уходили дальше ведения войны против дроу. В конце концов – здесь было трое дворфских королей, хотя претензии Эмеруса и Бренора были, конечно, весомее, чем у Коннерада. Но Эмерус был стар, как и Бренор. И, без сомнения, не менее заслуживал этого места. Потому слова друга о троне заставили рыжебородого дворфа почувствовать себя странно и неуютно.

Быть может, это заявление спровоцировало что-то, увиденное Эмерусом на Троне Дворфских Богов?

Было ясно, что Эмерус верит своим словам, а потому не было никаких поводов сомневаться в возможности того, что Бренор действительно станет Первым Королем Гаунтлгрима.

Но они с Эмерусом могли ошибаться.

– Это тут, – сказал Киппер, задумчиво сверкая старыми глазами. Он залез в сумку, осторожно доставая оттуда темный камень, который держал обеими руками. Киппер поднял сферу, такую же большую, как человеческий череп, чтобы остальные могли видеть.

– Ты уверен? – затаив дыхание, спросила Пенелопа.

– Я чувствую это через камень, – пояснил Киппер. – Простое пребывание рядом с вратами заставляет бурлить энергию внутри шара.

– Какими вратами? – спросил Дзирт, стоявший рядом с Кэтти-бри и весьма изумленный внезапной сменой темы. Пенелопа и Кэтти-бри легко болтали о Биддерду и библиотеке Длинной Седловины, когда Киппер выдал его заявление.

– Врата, чтобы соединить дворфские цитадели, – сказала Кэтти-бри.

– Тысячи лет назад они были здесь, – настаивал Киппер.

– Магический портал? – спросил Дзирт. – Чтобы из Гаунтлгрима можно было пройти в Митрил-Халл… мгновенно?

– Если только в Митрил-Халл, – пояснила Пенелопа. – И если у нас будут камни, активирующие силу портала.

Она полезла в собственный поясной мешок, который, по-видимому, напоминал сумочку Реджиса – магический предмет, вмещавший в себя гораздо больше, чем могло показаться по его виду. Женщина извлекла оттуда большой фолиант, переплетенный каким-то серым, похожим на кожу, материалом, и запертый серебряными цепями. – Как мы с Кэтти-бри решили в Длинной Седловине, – продолжила Пенелопа, – нам стоит хорошенько подумать перед тем, как открывать портал в таком городе, как Гаунтлгрим. Не секрет, что он неплохо известен властям Мензоберранзана.

Кэтти-бри серьезно кивнула и перевела взгляд на Дзирта. По глазам жены дроу понял, что женщина решила продолжать работу.

– Здесь есть много рассказов о древних порталах, – говорила Пенелопа, поглаживая книгу. – Как и в других томах, которые я привезла с собой.

– Я удивлен, что ты вывезла такие старые и ценные книги из Длинной Седловины, – заметил Дзирт.

– Общее межуровневое пространство, – пояснил Киппер. – Книги находятся в Плющевом Поместье, но Пенелопа может доставать их из своей сумки. Довольно умная штука, основанная на простых дорожных мешках, вы согласны?

– Бесспорно идеальная штука от Киппера, – хитро заметила Кэтти-бри, и старый волшебник с гордостью улыбнулся.

– Ладно, если у вас уже есть что-то подобное, можно ли использовать это в качестве ворот? – спросил Дзирт. – Могу я залезть в сумку Пенелопы и вылезти в вашем доме?

– Ой, не надо! – вскричал Киппер. – Для такого межуровневого перехода мощности не хватит. Да и риски были бы слишком серьезными, так как проход не защищен. Ты мог бы попасть в Девять Кругов. Или какое другое не очень приятное место. А если бы ты прихватил с собой еще одну такую же сумку… ладно… если бы твой маленький дружок – Реджис, решил пролезть туда – его собственный мешочек открыл бы проход в Астральный План, где бедный хафлинг летал бы, навечно потерявшись.

– Но, как вы можете догадаться, Киппер провел много лет, обдумывая дополнительные возможности порталов и телепортаций, – заметила Пенелопа. – Мы пришли в Гаунтлгрим в знак доброй воли к нашим старым друзьям из Митрил-Халла. В знак доброй воли к тебе и Бренору. И, больше всего, к нашей любимой Кэтти-бри, которая жила среди нас многие годы. Но кроме того мы пришли, радуясь необыкновенной удаче. Нас восхищает возможность того, что здесь остались старые дворфские врата. Быть может, мы построим порталы, может даже незначительные порталы, чтобы соединить Митрил-Халл и этот восстановленный дворфский комплекс.

Она посмотрела на Кэтти-бри и слегка подмигнула, добавляя:

– Быть может, даже дверь для Кэтти-бри. Чтобы она могла посещать своего приемного отца.

– Надеюсь, что мои предположения оправдались, – сказал Киппер, возвращая разговор в изначальное русло. Он снова посмотрел на могущественный камень. – Врата были тут, и камень чувствует их, и, возможно, даже может найти другой камень, чтобы запустить портал! Все проще!

Дзирт не собирался возражать, хоть и разделял сомнения Пенелопы. Возможно, не в ближайшем будущем, но однажды, разумеется, дроу найдут новый способ напасть на анклав Делзуна.

Но об этом можно подумать позже, напомнил себе Дзирт.

– Дворфы будут охранять пещеру и тронную залу в течение нескольких дней, – сказал он остальным. – Они станут продвигаться из тронного зала в другие комнаты этого уровня постепенно. Куда бы этот ваш камень не завел вас, Киппер, позаботься о том, чтобы оставаться в пределах нашего оцепленного периметра. Гаунтлгрим полон врагов – дроу, гоблинойдов, монстров, животных и всякой магии. Вы будете искать портал, а найдете только отчаянную битву или бегство.

– Заметано, мастер До’Урден, – ответил Киппер. – Но прошу, не говори своему другу Бренору.

Он положил камень в сумку на поясе и нетерпеливо потер свои морщинистые старые руки, испуская легкий смешок, чтобы дополнить картину головокружительной энергии. Дзирт был рад энтузиазму старого волшебника, но не собирался игнорировать более насущные проблемы. Пенелопа назвала Гаунтлгрим восстановленным дворфским комплексом, но это было не так. С благородным Домом Мензоберранзана, окопавшимся на нижних уровнях, это дело может занять годы, если залы вообще когда-либо будут восстановлены.

Глава 9

Истончение Фаэрзресс.

Молния вспыхнула несколько раз. В прерывистом свете вырисовывались очертания огромной пещеры, вмещавшей Мензоберранзан. Разряды били снова и снова, проносясь по улицам и бульварам, поджаривая ротов, которые пытались унести ноги, и заставляя темных эльфов в отчаянии отпрыгивать в стороны.

В верхней части пещеры другие магические снаряды, белые, красные, зеленые, отскакивали от внушительных оснований сталактитов, освещая цели – демонов или дроу.

– Впечатляюще, – саркастически сказал Киммуриэль, стоявший у окна резиденции Громфа в Сорцере. – Хаос воцарился в Мензоберранзане. Жрицы должно быть очень довольны, если, конечно, эта неразбериха не разрушила их личных амбиций.

– Порядок в хаосе, – поправил Громф. – Из-за безумия, творящегося за стенами, никто не сможет собраться, чтобы ударить по Матроне Матери Бэнр.

– И как долго она сможет удерживать хаос подальше от своих собственных дверей? – осмелился спросить псионик. Он отвернулся от зрелища за окном, переводя взгляд на Громфа из Дома Бэнр.

Казалось, архимаг совершенно не был расстроен этим предупреждением, и погружаясь глубже, погружаясь в мысли своего ученика, Киммуриэль понял, что внешнее спокойствие полностью отражает внутреннее состояние Громфа.

– Игры с демонами – всегда опасны, – пожал плечами архимаг.

– Могущественными демонами, – заметил Киммуриэль. – Бродя по городу, я нашел представителей каждого известного мне вида, исключая бейлоров. И их так много. Стая глабрезу? Или, быть может, их можно назвать стадом? Или душегубами, как больших черных воронов из надземного мира? Да, это название кажется мне наиболее правильным.