Текст книги "Архимаг(ЛП)"

Автор книги: Роберт Сальваторе

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 24 страниц)

– Пришло время объединиться, к всеобщей выгоде, – сказала Кэтти-бри.

– И все же, вы бежите с Побережья Мечей, – ответил маркграф.

– В Гаунтлгрим, – быстро ответила Кэтти-бри, прежде, чем любой из дворфов успел вставить хоть что-то. – Я была там. Видела Кузню, и встречалась с огненным зверем, обитающим в ней. Знай, маркграф, что когда Гаунтлгрим будет освобожден и обновлен, оружие, доспехи и другие вещи, изготовленные в кузне первородного изменят торговый баланс в Фаэруне.

Все, сидевшие на Мирабарской стороне стола напряглись, так как эта перспектива, разумеется, выглядела мрачной для города, строившего свое благосостояние на шахтерском и кузнечном деле.

– Дворфы, которые остались в Серебряных Пустошах, также важны для захвата Гаунтлгрима, как и те, что ушли вместе с Бренором и Эмерусом, – продолжала Кэтти-бри. – Они знают это, нам даже пришлось провести лотерею, чтобы выяснить, кому из добровольцев достанется место в рядах уходящих. И как разочаровались те, кто вынужден был остаться на родине, чтобы удерживать наши дома месяцы и годы до нашего возращения. Когда Гаутлгрим будет обновлен, Митрил-Халл, Цитадель Фелбарр и Цитадель Адбар значительно уменьшатся, становясь постами шахтерской империи Делзуна.

Только не Адбар, подумал Бренор, но ничего не сказал. Он был почти уверен, что король Харнот не скоро сможет утихомирить свое раздутое самомнение – а, быть может, это было лишь последствиями его недавних шрамов и горестей – чтобы подчинить свою цитадель делу огромного альянса Делзуна. Фелбарр и Адбар действительно станут городами-союзниками Гаунтлгрима. Королева Дагнабет прежде всего остается верной клану Боевого Топора. Бренор был уверен, что стоило ему настоять, и женщина уступила бы ему трон Митрил-Халла. И дворфы Цитадели Фелбарр никогда не будут думать об Эмерусе иначе, как об истинном короле, покуда старый воин не испустит дух.

– Громкие заявления, – заметил маркграф Девастул. – И готовы ли Лорды Глубоководья покориться этой империи? Или великие армии Кормира…

– Гаунтлгрим не станет врагом Глубоководью, как и любому другому цивилизованному королевству, а те будут рады получить больше замечательных товаров на свои рынки, – сказала Кэтти-бри. – Что на счет Мирабара?

– У нас есть собственное… – начал маркграф свой робкий ответ, но Кэтти-бри явно имела преимущество и не собиралась от него отказываться.

– Или Мирабар теперь предпочтет дать своим дворфам возможность присоединиться к славному походу на Гаунтлгрим? – резко оборвала его Кэтти-бри. – И сделав это, займут место в качестве великого союзника молодого города клана Делзун – крепости, которая станет главным покупателем руды Мирабара, и которая будет предлагать маркграфу мелкие сделки на другие не столь значительные товары? Память дворфов живет долго, и ваша помощь не будет забыта многие столетия.

Она позволила своим словам повиснуть в воздухе. Долгое время маркграф также молчал.

Очевидно, Кэтти-бри дала Девастулу возможность увидеть происходящее в новом свете. Наконец, он объявил:

– Я передам ваше предложение Совету Сверкающих Камней.

На этом собрание было завершено.

Эмерус и Бренор обменялись понимающими улыбками, и, стоило им покинуть зал совета, король Фелбарра прошептал на ухо своему другу.

– Твоя девочка заслуживает бороду.

Группа вернулась в свой лагерь ровно в тот момент, когда Дзирт въехал туда во главе отряда из пятидесяти дворфов Долины Ледяного Ветра, которые вскоре поведали свою мрачную историю всем окружающим.

В ту же ночь четыре тысячи пятьдесят дворфских голосов взвыли в унисон, проносясь над холмами и долинами, повисая над высокой стеной Мирабара и заставляя меланхолично дрожать её серые камни. Они пели для Стокли Серебряной Стрелы и других дворфом Боевого Топора из Долины Ледяного ветра, для их погибших у Пирамиды Кельвина, и ради мести, которую они обрушат на мародерствующих темных эльфов.

В Мирабаре жило примерно две тысячи дворфов. На следующее утро более половины из них вышли из города, присоединяясь к походу на Гаунтлгрим.

Теперь более пяти тысяч воинов, составлявших армию Делзуна – отлично вооруженную, отлично экипированную и закаленную в боях, отправились на запад, ударяя в щиты, звеня кружками и распевая боевые песни.

Глава 6

Хаос.

Шелестя своей прекрасной мантией, чья магия не менее впечатляла, архимаг быстро двигался по проспектам Мензоберранзана. Он повернулся к Улицам Зловония, месту, которое не посещал уже много лет, месту, которое теперь было полно звуков.

Демоны танцевали вокруг него, каждый проход заполнили бои – демоны против дроу или демоны против демонов. Громф призвал их столько, сколько не вызывал за всю свою жизнь. Теперь он видел, что существа бродят, никем не контролируемые. Его тупая сестра только что вызвала еще чудищ из Абисса, включая великих демонов, позволяя им свободно гулять по Мензоберранзану.

Монстры обычно направлялись к самым слабым противникам, потому Дом Бэнр не сильно боялся чудовищ. Но меньшие Дома, включая те, которые хотели объединиться, чтобы доставить неприятности Дому Бэнр, находились под угрозой. План Квентл по удержанию города под властью Первого Дома казался достаточно надежным.

Но какой ценой?

Улицы Зловония, как и ряд меньших кварталов Мензоберранзана, стали гнездом разрушения и разврата. Даже здесь, среди мало организованного сборища бездомных бродяг, темные эльфы умудрялись собраться вместе, создавая защищающиеся отряды – а что еще они могли сделать?

Громф протолкнулся в общую комнату, где Малагдорл и его отряд победили Марилит. Несколько мужчин дроу отпрыгнули при его прибытии, образовывая оборонительное построение вокруг дверного проема.

Он мог увидеть на их лицах ненависть и ужас, когда они узнали его. Он мог видеть их нерешительность, их желание напасть на него, которое сталкивалось с ощутимым и реальным страхом. О, как они желали убить его! Они хотели броситься вперед и уничтожить Бэнра. Любого представителя Дома, из-за которого толпы демонов обрушились на их головы.

Но Громф был архимагом, и окружавшие его понимали, что такая попытка будет стоить им больше, чем жизни, скорее всего даже заставив их умолять о сладком милосердии смерти.

– Архимаг, – сказал молодой воин, выпрямляясь и опуская оружие. – Мы испугались, что это Билвр вернулся.

– Билвр?

– Огромный и очень жестокий демон… – начал молодой дроу.

– Я знаю, кто такой Билвр, – сухо сказал Громф, ясно демонстрируя свое раздражение – тем, что этот дерзкий дурак собрался учить его именам великих демонов, и тем, что такая мерзопакостная тварь явилась в Мензоберранзан. Билвр относился к типу демонов, зовущихся налфешни, по имени самого величайшего из этих чудовищ. Огромные и невероятно мощные, налфешни высоко ценились демоническими лордами. Из всех известных Громфу видов демонов этот он, пожалуй, ненавидел больше всего. Ибо в довесок ко всем недостаткам, свойственным демонам, эти монстры считали себя не иначе как законом вселенной. Они действительно служили судьями, которые судили души, впервые попавшие в Абисс, и считали, что их действия можно назвать «справедливостью».

По мнению Громфа хуже психотического демона-разрушителя мог быть только заблуждающийся психотический демон-разрушитель.

Одним словом – налфешни.

– Вы видели Билвра? – спросил он спокойно.

Молодой дроу кивнул.

– Высотой в два роста дроу и такой толстый, что не смог пролезть в дверь. Хотя он, разумеется, с легкостью мог бы сделать собственный проход.

– У него было лицо гигантской обезьяны, – сказал другой дроу.

– И тело гигантского рота… – добавил третий.

– Кабана, – поправил его товарищ. – Или полукабана, потому что оно ходило на двух ногах, а руки у него такие, что, кажется, могут раздавить камень.

Не просто кажется, подумал Громф, но не стал ничего говорить. Он знал силу налфешни слишком хорошо, и видел, как существо голыми руками гнуло холодное железо.

– Билвр определяет, кого нужно забрать, – добавил молодой дроу.

– В Абисс? – спросил Громф.

– В объятия смерти, не меньше, – ответил темный эльф. – Чудовище убило троих.

– Пока троих, – вставил другой дроу. – Это те, кого мы видели.

Громф был не слишком удивлен. Остальные демоны, конечно же, неистовые, все же не уничтожали слишком много дроу, хоть и сожрали множество гоблинов и кобольдов. Марилит оставила после два десятка раненных дроу после своего пробуждения, но демоница убила только одного воина, сражавшегося рядом с Малагдорлом. Но то была явная битва до смерти или изгнания.

Но, разумеется, дело должно было дойти до этого, особенно когда по дорогам шатается налфешни.

– Где… ? – начал вопрос Громф, но прежде, чем он успел закончить, раздался громкий стук и грохот, потрясший стены общей комнаты.

Билвр.

Группа дроу начала отчаянно озираться. Темные эльфы подняли оружие, но архимаг поднял руку, чтобы успокоить их. Со вздохом, Громф направился к двери.

Строение снова задрожало под тяжестью громоподобных шагов.

Билвр.

Еще раз вздохнув, Громф заставил своих спутников оставаться на месте, и вышел а улицу.

– Чудище, – выпалил бесполезное предупреждение один из дроу, когда очередной звук тяжелых шагов потряс стены.

– Он – архимаг, – напомнил остальным молодой дроу. Он проделал путь, направляясь к окну общей комнаты.

Дроу услышали визг манов, маленьких демонов, которые, как они знали, стекались к могучему Билвру. Это были души умерших, после смерти отправленные в Абисс. Полу-разумные зомби, созданные из отходов Абисса, они были прокляты служить великим демонам на протяжении всей вечности. Прокляты сражаться и умирать, но лишь для того, чтобы снова возродиться и служить. Они были расходными силами Абиссав каждой новой стычке, что подтверждалось и теперь. Прежде, чем темные эльфы успели подойти к окну, они заметили вспышку огненной силы, заставившую их отшатнуться и прикрыть обожженные глаза.

Снаружи огненный шар, выпущенный архимагом, прокатился в воздухе и вспыхнул, ударяя в гниющую плоть манов и оставляя их растекаться по камням Улиц Зловония в виде луж слизи.

– Ты жесток! – услышали эльфы рев Билвра, и еще сильнее подались назад.

Снаружи затрещал разряд молнии, грохот взрыва снова потряс здание, а затем ножка гриба, поддерживавшая потолок, подпрыгнула от силы атаки демона. Молодой дроу увидел огромного монстра, на десять футов возвышавшегося над землей. Четыре тонны мощи проследовали мимо окна, маленькие крылышки создания яростно хлопали за его спиной – несмотря на то, что эти странные придатки никогда не смогли бы поднять Билвра в воздух.

Еще один удар молнии пронзил воздух, а затем мощный порыв ветра сотряс здание, вызывая громкий грохот.

Стена рядом с дверью раскололась и демон – во всяком случае – часть его – вломился внутрь. Она рука, одно плечо и яростно крутящаяся обезьянья голова, раскидывавшая доски.

– Убьем его! – закричал молодой дроу, размахивая мечом и возглавляя атаку. Едва успев сделать шаг, он повалился на пол вместе со своими компаньонами. Черные щупальца вырвались из земли, извиваясь и хватая воздух, в основном нацелившись на шатавшегося демона. Но сила Билвра была столь велика, что он просто разогнул свои кабаньи ноги и поднялся, разрывая щупальца, ломая половицы и раскалывая стены, словно те были сделаны из хрупкой бумаги.

– Да как ты смеешь! – заорал демон, и темные эльфы, скуля и хныча, забрались назад в свое укрытие.

Великий демон, однако, направил свой гнев не на них, а на Громфа, выкатываясь назад на улицу. Он все еще пошатывался под притяжением упорных щупалец.

Билвр исчез с глаз долой, когда перед юным дроу и его товарищами раздался взрыв. Самый мощный из тех, что они когда-либо видели, настолько сильный, что отбросил их через всю комнату, заставляя отлететь назад, ломая мебель и стены. Стена, возвышавшаяся напротив двери, чуть не рухнула под тяжестью магического удара, тяжело дрожа, когда огромные куски плоти демона брызнули на неё.

Один из таких кусков – половина руки, плечо и достаточная часть спины, на которой виднелось маленькое крылышко – влетел в окно и проскакал по полу, превращаясь в лужу черной слизи.

– Архимаг, – благоговейно прошептал молодой дроу. Остальные ошеломленно закивали, открыв рты. Немигающими глазами они продолжали глядеть через окно или дыру в стене.

Громф вернулся в свою комнату для призывов в главную башню Сорцере, академии дроу, располагавшейся на плато Тир Бреч. В волшебной сумке архимаг принес десятки томов, а также свитков и заметок, по демонологии и призыву. Все что смог найти.

В комнате, защищенной мощными рунами и магическим кругом, Громф погрузился в чтение. Вскоре он снова почувствовал то понимание, которое ощущал в часы, проводимые с Киммуриэлем. Вначале он читал о столкновении двух демонов между собой, что привело его к одной книге в черном переплете. К Закрученному Дыму Абисса. Здесь он нашел список демонов, лордов, великих демонов, малых демонов, со всеми их истинными именами.

При помощи догадки – помещенной в его мозг Киммуриэлем, хотя Громф, конечно, не мог знать этого – архимаг отыскал некоторые пергаменты, рассказывающие о Фаэрзресс, магическом излучении, которое давало Подземью жизнь и энергию, и, попутно, служило дверью на нижние планы.

Понимание стало отчетливее доходить до Громфа. Его псионические занятия, казалось, без особых усилий можно было совместить с открытиями в отношении заклинаний призыва. Он развернул много свитков, и отыскал в них описание новых возможностей.

Он знал, что в скором времени сможет призвать бейлора – это было чудище даже среди себе подобных – и полностью контролировать монстра.

Но не сейчас.

Он нашел нужные упоминания, нужные имена и отступил от круга призыва. Для начала он активировал некоторую личную защиту и создав вокруг себя охранительные знаки. Он собирался воззвать к низшим демонам, однако, эти существа все равно были довольно мощные и потому он не собирался давать им ни шанса.

Громф запел, проваливаясь в медитацию, как учил его Киммуриэль. Он не мог поверить, что достиг такого уровня погружения. Архимаг чувствовал, словно действительно оказался в Абиссе. Перед его глазами застыла четкая картина этого места, с его кружащимся туманом. Он даже мог чувствовать зловоние.

Так же, как мог видеть свои цели. Архимаг поманил их, а затем взял под контроль.

Спустя много-много ударов сердца, Громф открыл свои янтарные глаза, чтобы найти себя снова в своей комнаты для призывов Сорцере. Вот только теперь это было не тихое место для медитации. Сами камни, из которых состояли стены, затряслись от звука крыльев нескольких больших парящих демонов. Они выглядели, как гигантские мухи, достигая в размере восьми футов от хоботка до кончика жала, торчавшего из задней части брюшка. Их лица были очень похожи на человеческие, исключая нос. Интересный аспект этого конкретного проявления хаоса, который заставил многих демонологов полагать, что эти демоны, чазмы, были созданы совмещением духа демона и какой-то своенравной души.

Однако, кем бы они не были, и какими бы не оказались, призыв чазма был не малым шагом, а призыв целой кучи, который сейчас выполнил Громф, и вовсе, как знал архимаг, мог стать беспрецедентным случаем.

Он мог слышать их телепатический зов в своей голове. Демоны просили приказаний, и он знал, что контролирует их.

Он мог чувствовать это. Они выполнят любую его команду.

– Убейте этого, – приказал он остальным, показывая на самого агрессивного из группы. Без пререканий четверо монстров набросились на своего сородича, с громким треском сбрасывая его на пол.

Они разорвали его на части, орган за органом, оставляя на земле дымящуюся, расплавленную массу.

Громф чувствовал себя почти богом, и не смог сдержать ухмылку, когда осуществил слияние псионики и тайной магии.

Теперь он лучше понимал проницателей разума, и лучше понимал Киммуриэля. Архимаг задался вопросом, как его брату, Джарлакслу, удается контролировать псионика Дома Облодра.

Эта сила была такой реальной, её нельзя было отрицать и невозможно было остановить.

– Идите и следите за городом, – приказал Громф своему патрулю чазмов. – Никаких убийств или сражений. Вы просто шпионы. Не смейте атаковать никого, даже собственных приятелей из вашего ущербного Абисса, без моего разрешения.

Четверо демонов закружились и завертелись вокруг. Громф ощутил их возбуждение и нетерпение. Он чувствовал, что монстры не слишком рады его приказу, но так же чувствовал, что они никогда не смогли бы ослушаться его.

– Рапортуйте мне каждый раз, когда свечение Нарбондели поднимается или опускается на одну зарубку, – приказал он. – Каждый час. (?)

Архимаг снова начал читать заклинание, направляя чары в середину магического круга, который удерживал висящих в воздухе и жужжащих чазмов. Магия открыла демонам ворота, уводящие их к нижней комнате башни и на открытый воздух города.

Затем, архимаг сел и сделал глубокий вздох, переутомленный от напряжения и от осознания мощи, которую он увидел, вызвав группу. Он провел долгое время, приводя в порядок свои мысли, и сортируя их, потому как не хотел давать информацию о могуществе, полученном при помощи совмещения псионики и тайной магии, телепатам. Ни Метилу, ни даже Киммуриэлю.

Он собрал свои свитки и книги, удаляясь в собственную комнату, и здесь погрузился в изучение черной книги об Абиссе. Он столкнет демонов с демонами, решил архимаг. Но те чудища, которых призвала его сестра, не находились под её контролем.

В отличии от его собственных, вроде чазмов, вроде бейлора, которого он намеревался призвать в скором времени. Его демоны будут послушны каждой команде.

Ллос отвергла его – в конце концов, он был просто мужчиной. Ллос использовала его, чтобы принести осознание и силу Матроне Матери Квентл.

Но скоро Громф поможет Ивоннель, его дочери, занять позицию матроны матери, и он станет силой, которая удержит её место, будет контролировать её.

Силой за пределами могущества Квентл.

Силой за пределами могущества демонов, которых она, словно чуму, обрушила на город.

Силой за пределами могущества самой Ллос?

– Я позволил ему победить себя, как ты и приказывала, – проинформировал Паучью Королеву и бейлора Эррту мычащий голос Билвра.

При этих словах Ллос усмехнулась, а Эррту хихикнул, издавая ужасный скрежещущий звук, похожий на скрип стали о зубы.

– Позволил ему? – недоверчиво сказал Эррту. – Ты «позволил» архимагу Мензоберранзана победить тебя?

– Ты сомневаешься в моей силе? – с угрожающим рычанием ответил Билвр.

– Тебя изгнали, – резко сказал Эррту. – Может быть, ты следовал планам Ллос и «позволил» сделать это, но к тому времени, как ты вспомнил про свои обещания – Громф Бэнр уже разорвал твое тело на куски.

– Мои шпионы собрались, – спокойно сказала Ллос прежде чем Билвр смог возразить.

– Ты сказала, что если я дам архимагу изгнать себя – мне не потребуется ждать век, – ответил демон.

– Терпение, – бросила Ллос. – Конечно, я же обещала. Терпение.

Билвр заворчал и зарычал, но последовал взмаху руки Ллос, уходя прочь и скрываясь в зловонном тумане.

– Два, – сказал Эррту. – Марилит и Билвр. Или три, если считать меня.

– Зачем мне считать тебя? – спросила Ллос. – Что ты сделал, чтобы заработать мою благосклонность?

На морде бейлора отразилась паника.

– Рабыня, Кь’орл… – запротестовал разозленный демон.

Ллос рассмеялась над его попытками и махнула рукой, давая знак расслабиться.

– Ты найдешь свой путь в Подземье, может быть, со временем, даже на поверхность Торила, – пообещала она.

– Когда?

– Громф обратится к Фаэрзресс еще до наступления Года Торжества Рунного Лорда, – сказала богиня.

Эррту потребовалось мгновение, чтобы оценить информацию. Сейчас они находились на шестом месяце Года Серпантина Гор Нефер, 1486 года по летоисчислению Долин.

– К концу этого года? – нетерпеливо спросил бейлор.

Ллос улыбнулась и кивнула.

– Как мы и говорили, архимаг найдет путь сюда. Первый вызов уже был совершен. В следующий раз он позовет великого демона, вроде глабрезу, и когда поймет, что сможет полностью управлять существом…

– Несомненно, тем, которому ты приказала оставаться полностью под контролем Громфа.

Паучья Королева не снизошла до ответа.

– Он станет призывать все более сильных существ. Налфешни, марилит, и…

– И бейлора, – прорычал Эррту.

– Он призовет Эррту, – объяснила Ллос. – Но ты не ответишь на этот призыв.

Эррту поморщился.

– Он будет верить, что зовет Эррту, – продолжала богиня. – Ведомый своей гордыней и трусостью архимаг Мензоберранзана пойдет дальше. Гораздо дальше. Терпение, мой преданный друг.

Глава 7

Скрытые улыбки.

– Длинная Седловина, – ответила Доум’вилль на вопрос Тиаго.

– Ты была тут раньше?

Эльфийка покачала головой.

– Я слышала об этом месте. Его репутация громче, чем может ожидать простой хутор. Здесь живет семья волшебников, могущественных, но, как говорит молва, не слишком компетентных.

Тиаго недоверчиво посмотрел на спутницу.

– Некомпетентность и могущество?

– Опасное сочетание, – согласилась Доум’вилль. – Безрассудство Харпеллов, правящих Длинной Седловиной, стало притчей во языцех многие века назад.

– И теперь дворфы идут туда?

– Харпеллы – старые союзники Митрил-Халла, – ответила эльфийка. – Они были там, сражаясь рядом с дворфами, когда ваши люди атаковали цитадели. Дворфы все еще поют о них свои глупые песни, в особенности – об одном – его имя вроде бы Харкл. Я часто слышала эти песни, когда была ребенком, хотя все равно никогда не могла разобрать слов из-за дурацкого дворфского акцента – что-то там про его голову, которая прибежала раньше его осла, и еще про какие-то странные вещи.

Тиаго оглянулся на запад, окидывая взглядом особняк на холме, и Доум’вилль последовала его примеру. Даже отсюда они могли увидеть линию дворфов, марширующих от ворот дома, спускаясь вниз по дороге и сворачивая на юг, где разбили лагерь остальные силы. Они – словно река, подумала Доум’вилль. Река, что сбегает от жилого дома к огромному озеру основной армии.

Вой, зов волка, заставил пару обратить внимание на лес.

К оружию! Взвыл в Кхазид’хи в голове Доум’вилль, но даже не смотря на телепатический толчок, девушка не взялась за клинок, покуда её спутник не схватился за собственный меч – великолепный Видринас взлетел так быстро, словно являлся продолжением руки дроу. Тем не менее, Тиаго все же встретил жестокий отпор, когда группа странных существ, полу-людей, полу-волков – оборотней! – бросилась на них.

Доум’вилль рефлекторно выбросила вперед свой клинок, и острое лезвие пронзило ближайшее атакующее создание, легко проникая сквозь плоть и даже кости оборотня. Практически с любым иным клинком Доум’вилль давно настигла бы смерть. Монстр продолжал приближаться, так желая крови женщины, что, казалось, игнорировал свою рану. Что было еще хуже – второе существо уже вертелось неподалеку от первого.

Но в руках Доум’вилль был Кхазид’хи, не зря прозванный «Горлорез». Девушка вскрикнула и начала падать на спину. Одновременно она попыталась ткнуть мечом во второго оборотня, просто проводя лезвие в сторону существа.

С этим мечом даже такого инстинктивного движения было достаточно. Горлорез вылетел из бока первого пронзенного существа, почти рассекая его пополам, а затем устремился к второму животному, разрезая его от бока до середины бедра. Доум’вилль отчаянно махнула рукой в другую сторону, и Кхазид’хи снова резанул, словно воздух рассекая тело второго оборотня, и быстро разрубая напополам голову первого.

Доум’вилль поднесла клинок ближе, разворачивая его кончиком вниз. Она отпрыгнула назад и отшатнулась влево, уходя от второго существа, шатавшегося рядом, и нанося удар по его спине, что заставило оборотня повалиться на землю. Там зверь закорчился в смертельной агонии.

Доум’вилль чувствовала восхищение, даже благоговение Кхазид’хи. Мгновение ей казалось, что меч доволен тем, как она убила сразу двух врагов, но, стоило женщине отступить назад и обратить внимание на своего компаньона, она поняла, что радость клинка вызвана другим.

Она никогда не видела такой грации и скорости.

Тиаго был гораздо ближе к нападавшим, потому четверо из шести сразу кинулись на дроу. Один валялся на земле, покрытый множеством ран, из которых хлестала кровь.

Остальные три противника выглядели не многим лучше.

Тиаго низко пригнулся, избегая удара когтей. Его щит – теперь огромный, так как умел раскручиваться по приказу хозяина – взлетел над головой дроу, вторая рука эльфа прижалась к черепу. Оттуда Тиаго нанес удар по оборотню, выбрасывая вперед руку и плечо. Любой баланс или прием, который дал бы ликантропу преимущество над дроу, мог быть легко отражен поворотом Орбкресс, Паутины. Щит поймал существо, когда то наклонилось вперед. По приказу Тиаго, Орбкресс так же легко отпустил животное, которое пыталось освободиться из липкой ловушки.

Удар Тиаго, находящегося теперь близко и за спиной чудовища, пришел сверху, один взмах сияющего лезвия Видринас – и животное упало на землю.

Тиаго уже вернулся в оборонительную позицию, поворачивая щит, чтобы отразить атаки двух оставшихся противников.

Доум’вилль подумала, что должна прийти на помощь, но Кхазид’хи обрушил на неё стену возражений, заставляя оставаться на месте, чтобы досмотреть представление. В отличие от Доум’вилль, опытный меч понимал, что Тиаго полностью контролирует этот бой.

Вылетая из-за щита, клинок, именуемый Видринас, раз за разом наносил небольшие раны двоим оставшимся оборотням.

Тиаго зашел за спину, быстро отходя вправо, а потом снова влево, когда волки бросились следом. Он сделал сальто назад, грациозно приземляясь на ноги и сразу же бросаясь на оборотней, но уже с другой стороны.

Дроу проскользнул слева, его щит легко отбил атаку ближнего противника, когда эльф проходил мимо. Легко отбил, захватывая оборотня магическими нитями.

Тиаго опустился на колено, его движение заставило волка потерять равновесие, качнувшись назад. Удар дроу пришел с другой стороны. Он заставил щит отпустить оборотня, развернулся и опустил свой слегка изогнутый клинок на морду противника.

Он взвыл и упал на землю, а Тиаго остался один на один с последним существом.

Теперь Тиаго не слишком увлекался увертками и подныриваниями. Он сражался прямо, его меч и щит кололи и кружились, всегда оставаясь перед оборотнем. Дроу находил прорехи в слабой защите противника, все сильнее выводя оборотня из равновесия.

Всякий раз, оказываясь рядом со зверем, Тиаго наносил смертельный удар снизу, так изящно, так легко, словно движение было частью поставленного и отрепетированного танца.

И каждый раз дроу оказывался лицом к лицу со все еще сопротивляющимся зверем, парируя и нанося ответные удары. Поначалу Доум’вилль думала, что её спутник просто уложит оборотня. Движения существа стали намного медленнее.

Она вспомнила название меча Тиаго. Видринас было дроуским словом, обозначавшим «колыбельную», или, во всяком случае, некой дроуской версией этого слова, обозначавшего насмешливую мелодию, которую пели тем, кто попал под действие печально известного сонного яда дроу.

Эльфийка лишь покачала головой, когда бой продолжился. Тиаго увеличил темп, а оборотень все замедлялся.

Оружие взлетело, рассекая локтевой сустав зверя. А затем вторая лапа животного взлетела в воздух.

Тиаго Бэнр не просто убил оборотня. Он расчленил и выпотрошил его. Существо забилось, размахивая своими обрубленными лапами. Оно все еще пыталось сражаться. И тогда дроу, наконец, обезглавил несчастное создание.

Кэти-бри и Дзирт услышали крики оборотней с балкона, располагавшегося на северной стороне Плющевого Поместья.

– Биддерду, – грустно покачивая головой пояснила Пенелопа Харпелл. – Их так много, и…

Женщина замолчала, снова покачивая головой.

– Я знал Биддерду Харпелла, – сказал Дзирт. – Он был хорошим человеком.

– И оставил после себя печальное наследие, – ответила Пенелопа.

– С этим ничего нельзя поделать? – поинтересовалась Кэтти-бри.

– Ты – жрица – даже Избранная, судя по слухам, – сказала Пенелопа. – Молись своей богине, и, быть может, она пошлет тебе вдохновение. Многие в Плющевом Поместье используют свою магию и алхимические познания, чтобы найти противоядие. Но ликантропия – упрямая болезнь.

– Реджис, – тихо пробормотал Дзирт.

– Малыш? – спросила Пенелопа.

– Он алхимик, – пояснила Кэтти-бри. – Носит свои волшебные инструменты в сумке на боку.

– Я помню, – ответила Пенелопа. – Он показывал мне. Просто я думала, что он в лагере с дворфами… и Вульфгаром.

Красноречивая заминка, случившаяся перед упоминанием имени гигантского человека, заставила Кэтти-бри и Дзирта обменяться лукавыми улыбками. Когда они устремили взгляды на Пенелопу, женщина только пожала плечами и почти хихикнула, не стремясь опровергнуть слухи.

– Боюсь, он не здесь, – объяснила Кэтти-бри, но выражение лица Пенелопы лишь слегка омрачилось.

– Надеюсь, он не убит.

– Они отправились на восток, в Агларонд, чтобы найти любовь Реджиса, – сказала Кэтти-бри. – Необыкновенно красивую женщину-хафлинга, судя по его рассказам. Наш маленький друг совершенно сражен.

– Они вернутся?

– Мы надеемся, – ответил Дзирт. – Каждый день мы смотрим на восток и верим, что увидим, как они скачут, чтобы присоединиться к нам.

Пенелопа вздохнула.

– Ладно, надеюсь, они действительно так и поступят. И, быть может, мы найдем лекарство для бедных Биддерду, или Реджис приедет и всех спасет.

– В последнее время у него это хорошо получается, – сказала Кэтти-бри, и все трое весело засмеялись.

– И, конечно, если мы можем чем-то помочь, – предложил Дзирт.

– В нашем подземелье есть Биддерду, – пояснила Пенелопа, поднимая руку, когда замечание повергло остальных в шок.

– Она пришла к нам, когда понимала, что делает, и лечится по доброй воле. Эта храбрая женщина попросила нас сделать все, что можно. Она выдержала ужасную боль из-за наших неудачных попыток исцелить её. Тем не менее, она даже не просит об освобождении. Она уверена, что помогает обреченным душам, блуждающим по лесу Длинной Седловины. Быть может, ты сможешь пойти к ней, взяв с собой свою богиню, – сказала Пенелопа Кэтти-бри. – Если какое-то из существ, которых мы именуем богами, и может помочь нам, то, думаю, логично было бы предположить, что это может быть Миликки – властительница природы.

– Я сделаю все, что смогу, Леди Пенелопа, – ответила Кэтти-бри, вежливо кланяясь. – Я многим обязана Харпеллам, и, более всего, я обязана дать вам свою дружбу.

Пенелопа кивнула и улыбнулась, а затем даже сделала шаг вперед, обнимая Кэтти-бри, некогда бывшую её протеже.

– Быть может и я, точнее, сила Харпеллов, что-то можем сделать для вас? – спросила Пенелопа. – Вы приходите к моим дверям с армией дворфов – такой армии не видывал на своей памяти ни один эльф, я полагаю.