Текст книги "Архимаг(ЛП)"

Автор книги: Роберт Сальваторе

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 24 страниц)

Лишь немногие члены Дома Облодра избежали гнева Матроны Матери Ивоннель, гнева Госпожи Ллос – Громфу был известен только Киммуриэль – все остальные были уничтожены в той катастрофе, исключая лишь одного. Смерть была бы слишком легким наказанием для Кь’орл Одран, Матроны Матери Дома Облодра. Нет, Ивоннель не стала убивать её, но не пожалела соперницу, направив ту в Абисс, обрекая на вечные муки в лапах великого бейлора Эррту. Когда Минолин Фей и её заговорщики узнали об этом, они решили придумать, как спасти озлобленную Кь’орл, обладающую страшной силой её иллитидоподобных псионических способностей. Они могли бы повернуть её против ослабленного Дома Бэнр и жалкой Матроны Матери Квентл, которая никогда не устояла бы против такого натиска.

– Паучья Королева, разумеется, не может быть довольна такими действиями, – признала Минолин Фей. – И, разумеется, Ллос знает, что есть лучший выбор, лучшая матрона мать…

– Придержи язык или я его вырву, – предупредил её Громф.

Минолин Фей побледнела, отступая к двери. Она знала, что муж не станет говорить напрасно. Глаза архимага вспыхнули раздражением и яростью, он фыркнул и снова зарычал.

Но момент спустя Громф выдохнул.

– Она теперь не просто Квентл, – спокойно объяснил он. – Она не слаба, как и Дом Бэнр.

– Мы можем сделать это через посредников, – начала Минолин Фей, но Громф оборвал её, кинув на супругу быстрый взгляд, от которого кровь застыла в её жилах.

– Никогда больше не говори о Кь’орл, – предупредил архимаг. – Ты настолько глупа, чтобы упустить одну маленькую деталь – матрона мать теперь держит у себя на службе иллитида? Метил Эл-Видденвельп служит моей сестре также, как некогда служил моей матери.

– Так же, как он служит твоей дочери, – напомнила ему Минолин Фей.

– Не думай, что поняла о Метиле хоть что-то. Я еще раз повторяю, в последний раз, никогда больше не говори о Кь’орл.

– Как ты пожелаешь, Архимаг, – побеждено произнесла высшая жрица – и мудро – устремила свой взгляд в пол.

– Возвращайся в Дом Бэнр. К нашей дочери, – приказал Громф. – Ты смеешь оставлять её без защиты, когда по Мензоберранзану гуляют демоны?

Минолин Фей не подняла взгляда и не ответила, лишь отступила назад к двери. Она никогда не поворачивалась к архимагу спиной.

Громф получил небольшое удовольствие, слыша, как удаляются по коридору её шаги, как шелестит её мантия. Несмотря на свой гнев, Громф знал, что её страх перед растущей силой Квентл был не напрасным.

Старый маг взглянул через окно, покачав головой. Квентл поступила блестяще, настолько выведя из себя город – возможно, именно это бесило его больше всего.

Громф знал, что он допустил ошибку. Он надеялся, что Ивоннель, его ребенок, получит все воспоминания его матери и достаточно скоро будет коронована, как Матрона Мать Мензоберранзана. Надеялся, что она будет служить, его защитой от посягательств Ллос на Плетение, как и от очевидного безразличия к нему Паучьей Королевы, даже в том случае если та преуспеет.

Достаточно скоро Матрона Мать Зирит будет умолять Квентл сделать город К’Ксорларрин союзником Дома Бэнр, а теперь, с демонами, таящимися в каждой тени, все заговоры Дома Баррисон Дель’Армго, Дома Меларн, Дома Ханзрин или любого иного, разумеется будут отложены.

– Замечательно, – признал он, глядя на очередной демонический огненный шар, взлетевший над городом.

Он оглянулся на дверь. Туда, где раньше стояла Минолин Фей. Может быть пришло время поговорить с Матроной Матерью Дома Фей-Бранч, Биртин, матерью Минолин.

Одной из бывших заговорщиц. Которая нашла Кь’орл Одран.

Вокруг него носились клубы серого зловещего тумана. Иногда дымка расступалась, превращая очертания гигантских грибов в призрачные размытые фигуры, иногда становилась такой густой, что Киммуриэль не мог увидеть ничего, куда бы не упал его взгляд. Страшная вонь стояла посреди этого крутящегося ветра и тумана. Запах гниения и смерти, горящей плоти и рвоты.

Киммуриэль был слишком дисциплинирован, чтобы позволить таким вещам помешать ему. Так многие пришедшие сюда, на этот мерзкий план существования, отвлекались на гротескные пейзажи и запахи, и как часто их невнимательность приводила к жутким концам.

Дроу спокойно шел вперед, его глаза, как и мысленный взор, оглядывали все вокруг. Его не застигнут врасплох.

Теперь он мог слышать её. Она звала его так, как в детстве – не реальным голосом, а псионическим.

Киммуриэль Облодра постарался сохранить спокойствие. Он показался ей на глаза, Кь’орл, его матери. Она стояла, прислонившись к ножке гриба, выглядя совсем так же, как в тот ужасный день более столетия назад, когда Матрона Мать Бэнр выдрала Дом Облодра вместе с его каменными корнями и сбросила его в Клаурифту, великую пропасть, разделявшую пещеру, в которой располагался Мензоберранзан.

Кь’орл пропала вместе с этим сталагмитовым сооружением, и Киммуриэль считал её мертвой.

Однако, эта мысль не волновала его слишком сильно. У него уже было все, но он покинул Дом Облодра, чтобы присоединиться к наемной банде Джарлаксла. Псионик не был существом, которого слишком сильно беспокоили такие разрушительные и бесполезные эмоции, как горе.

Или радость, напомнил он себе, когда снова увидел мать.

Громф отправил его к Биртин Фей, а она послала его сюда, в Абисс, к трону великого бейлора Эррту.

К Кь’орл Одран, рабыне Эррту.

– Сын мой, ты все, что от нас осталось, – поприветствовала его мать.

– Кажется, есть еще ты…

– Нет, – возразила Кь’орл. – Я мертва во всех значениях этого слова. Теперь Первичный Материальный План мне не доступен, моя смертная оболочка – не более, чем иллюзия, появившаяся, чтобы развлекать Эррту, – она замолчала и бросила на сына хитрый взгляд, добавляя. – Пока.

Киммуриэль не мог не заметить гнева, кипящего в её голосе и злых глазах – глазах, которые не потеряли и части своего блеска за более чем век заключения. После всех этих десятилетий злость и ярость Кь’орл не остыли.

– Матрона Мать Ивоннель Бэнр давно мертва, – сказал он, пытаясь успокоить её.

– Проклятый Дом Бэнр просто заменит её, будет заменять одной за другой, а Дом Облодра, наш Дом, все, что мы создали, обращен в ничто!

– В Смутное Время ты совершила ошибку, – прямо ответил Киммуриэль. – Ты забралась слишком высоко, и когда вернулась божественная магия, ты была наказана за высокомерие. Мы все были.

– Но ты выжил.

Киммуриэль пожал плечами, будто это не имело значения.

– И что ты сделал, чтобы отплатить Бэнрам? – резко спросила мать.

– Я? – недоверчиво повторил Киммуриэль. – Я служу сам себе, как мне нравится, когда мне нравится, и кому мне нравится.

– Вместе с Джарлакслом.

– Ну да.

– Джарлакслом Бэнром, – многозначительно заметила Кь’орл. Она была одной из немногих, знавшей правду о странном бездомном наемнике.

– Он не использует этого имени.

– Он служит Дому Бэнр.

– Едва ли. Джарлаксла заботит только Джарлаксл.

Кь’орл кивнула, обдумывая слова сына.

– Пора отплатить им всем, – сказала она в конце концов. – Квентл слаба и уязвима.

– Она затянула петлю на шее города.

– А когда она ослабнет? Дракон погиб, Затемнение развеяно, и этот новый город Матроны Матери Зирит висит на одной ниточке паутины.

– Я поражен твоей информированностью…

– У меня нет ничего, кроме времени, – прервала Кь’орл. – Эррту мучает меня, показывая, во что превратился Мензоберранзан в мое отстутствие.

– Тогда ты знаешь, что Матрона Мать Бэнр тоже увидит неприятности Матроны Матери Зирит.

– Вместе с демонами.

– Ты знаешь многовато для рабыни в Абиссе, – снова сказал Киммуриэль, добавляя немного сарказма в свой обычный безразличный тон.

– Я знаю много, потому что я в Абиссе! Эррту не боится меня, разумеется. Поэтому он не боится давать мне сведения о Мензоберранзане.

– Да, вместе с демонами, – ответил Киммуриэль.

Кь’орл издала злобный смешок.

– Ты должен стать моим посланником, Киммуриэль. Ты должен воздать Дому Бэнр по заслугам.

Киммуриэль отверг эту глупую идею еще до того, как матрона мать высказала её. Он не собирался идти против Матери Бэнр и всех её сильных союзников. Тем не менее, он слушал и соглашался с каждым словом. Он ненавидел Квентл Бэнр. Несмотря на все логические заверения себя в обратном, Киммуриэля Облодру сжигал гнев за все, что он потерял, за все, что Дом Бэнр забрал у него. В своих воспоминаниях он снова видел картину того, как разрушенное строение Дома Облодра катится в Клаурифту, вместе с кучей темных эльфов. Его семьей, летящей вниз следом.

Долгое время, много лет, Киммуриэль ненавидел Дом Бэнр. Когда он впервые узнал о наследии Джарлаксла, то даже помышлял о том, чтобы убить наемника.

Разумеется, это было так давно, но сейчас, слушая Кь’орл, Киммуриэль понял, что ему не удалось победить свой гнев, как он убедил в этом себя.

– Я не ожидаю, что ты навлечешь на себя подозрения, – сказала Кь’орл, словно прочитав его мысли – и она действительно могла, напомнил он себе, усилив ментальную защиту.

– Ты хочешь сделать меня своим инструментом, твоим убийцей, выставленным против Дома Бэнр, но не хочешь, чтобы я попал под их гнев? – скептически поинтересовался он.

– Не моим инструментом, а проводником к моему инструменту, – сказала Кь’орл с упрямой и понимающей улыбочкой, которая перенесла Киммуриэля через века, возвращая во времена его юности.

– Могучий Бэнр обучается под твоим началом, как мне сказали, – заметила Квентл.

Чем больше говорила мать, тем сильнее все это начинало беспокоить Киммуриэля.

– Архимаг, не меньше, – продолжила она.

Киммуриэль остался бесстрастным – необходимости подтверждать эту информацию, судя по всему, все равно не было.

– А что Громф Бэнр думает о своей сестре, матроне матери, которая заполнила демонами улицы Мензоберранзана?

– Он думает, что это блестящий план для того, чтобы оградить себя от гнева Правящего Совета после её… решений.

– Но что он чувствует? Он доволен опасной игрой своей сестры Квентл?

– Ты отлично знаешь ответ.

– Он ненавидит её. Все они ненавидят, – сказала Кь’орл. – Она повергла город в хаос. Это не остановить.

– Я не прекращу этого.

– Возможно.

– Мне не нравятся загадочные разговоры, Матрона Мать, – сказал Киммуриэль, и чего он действительно терпеть не мог – и дроу, стоявшая перед ним, знала это – так это того, что он не мог прочесть её мысли. Киммуриэль в подобных переговорах со всеми, кроме иллитидов и Джарлаксла, пользовался большим преимуществом, так как мог прочитать значение, скрытое за каждым словом, просто бросил быстрый взгляд на проносящиеся мысли собеседника еще до того, как он сказал свою реплику.

– Раздуй пламя в душе архимага, – пояснила Кь’орл. – Аккуратно подведи его к мысли нанести удар по собственной сестре. Пусть демон сойдется с демоном.

– Ты просишь меня поместить в мысли архимага идею призвать собственного демона? В голову Громфа Бэнра? – Киммуриэль не пытался скрыть свои сомнения. Темные эльфы, которые собирались прожить долго, не занимались подобными вещами.

– Это будет не так сложно. Мысли Громфа и так дрейфуют в этом направлении.

Движение на краю его зрения привлекло внимание Киммуриэля, и он заметил большого зверя с кожистыми крыльями, двигавшегося к ним. Он знал, что это был могущественный бейлор Эррту. Существо прошло достаточно близко к Киммуриэлю и некоторое время нюхало воздух, прежде чем плюхнуться вниз на гриб, выглядевший как трон. Раньше псионик не замечал этого сооружения – Эррту притащил его с собой?

– Быть может, Громф призовет бейлора? – спросил Киммуриэль мать, все еще не сводя взгляда с Эррту.

– Думай шире, – ответила Кь’орл. – Быть может, Громф будет только думать, что зовет кого-то равного Эррту, но его магия призовет куда большую силу, силу, лежащую за пределами его контроля.

– Вас, что ли? – сухо спросил псионик.

Кь’орл и Эррту дружно рассмеялись в ответ.

– Ты не можешь вернуться на первичный материальный план, – сказал Киммуриэль Эррту.

Бейлор зарычал, но кивнул. Эррту был побежден на первичном плане, и потому проклят, обречен на век изгнания.

– Он проклят Бэнрами, – сказала Кь’орл. – Тиаго Бэнром.

– Который теперь известен, как Тиаго До’Урден. Если он еще вообще жив, – заметил Киммуриэль.

– Тогда у меня будет еще больше причин ненавидеть его, – прорычал Эррту. Демон уставился на Киммуриэля, фокусируя свои мысли на псионике, который был поражен потоком демонической ненависти, исходящей от создания.

– Что ты знаешь о Фаэрзресс? – спросила его мать.

– То, что рассказывают каждому дроу Мензоберранзана в Академии, – ответил Киммуриэль.

Фаэрзресс был регионом Подземья, пронизанным магической энергией – каждый камень этого места светился от магической силы, сочетающей в себе обе стороны – мощь Плетения и экстрапланарную силу низших планов. Благодаря эманациям Фаэрцисс дроу получили свои врожденные магические способности, а также свою устойчивость к магии. Благодаря проникающему свечению Фаэрзресс кузнецы темных эльфов создавали свои волшебные доспехи и оружие. Так же, как солнце согревало своим теплом поверхностный мир, даря жизненные силы его обитателям, Фаэрзресс поддерживала тьму в Подземье.

– Я дам тебе заклинание, – заявила Кь’орл, закрывая глаза. – Открой свое сознание.

Киммуриэль тоже закрыл глаза и сосредоточился на то, чтобы принимать – и запоминать – псионический зов Кь’орл. Он не знал всех слов, так как аркан был напевным, а не использовавшим традиционную силу их семьи.

– Передай это Громфу на ваших уроках, – приказала ему мать. – Понемногу, шаг за шагом. Дай ему найти силы, чтобы сразиться со своей сестрой, разрушить её планы, так мы отплатим Дому Бэнр.

Киммуриэль открыл глаза, пристально глядя на Кь’орл.

– Будет ли тебе больно видеть, как падет Дом Бэнр, а Мензоберранзан снова будет ввергнут в хаос? – спросила мать. – Не получит ли Бреган Д’Эрт выгоды от подобных… событий?

– И не найдешь ли ты глубокого удовлетворения от сладкой мести?

– Ты ожидаешь, что я опровергну это? – спросила Кь’орл.

– Нет.

– И почему бы тебе не разделить торжество своей матери?

Киммуриэль не ответил.

– Так мы договорились? – поинтересовалась Кь’орл.

– Когда Метил снова призовет меня в комнаты Громфа чтобы продолжить нашу работу, я предложу ему идею того, как он может противостоять матроне матери. Также, я покажу ему более мощные ворота в Абисс.

– У него будет сияние Фаэрцисс вместе с силой этого заклинания и, ох, его удивление порадует тебя, мой благородный сын.

Вопреки себе, Киммуриэль ухмыльнулся. Он кивнул и с почтением поклонился могущественному Эррту, а потом снова изогнул время и пространство, возвращаясь назад, на Фаэрун, в Лускан, в таверну, именуемую Одноглазый Джакс.

– Что случилось? – спросила Матрона Мать Зирит, когда Тсэбрек вошел в её частные покои – без стука и предупреждения. Она бросила взгляд в лицо своего самого могущественного союзника, понимая, что тот не выказал бы неуважения без должной на то причины.

– Тсэбрек? – резко бросила она, когда он подошел ближе и ошеломленно упал на стул рядом с ней.

– Я осмотрел Серебряные Пустоши, – заговорил он разбитым монотонным голосом. – Я пошел узнать, смогу ли установить, где пали наши воины, это могло бы облегчить призыв тел, конечно, если бы мы знали… – его голос затих.

– Что ты узнал? – спросила Матрона Мать Зирит, сползая вниз и становясь на колени перед сидящим магом. Одну руку она положила ему на ногу, а другой взяла мужчину за подбородок, заставляя его смотреть ей в глаза.

– Оно пропало, – выдавил он.

Лицо Матроны Зирит перекосило от непонимания, когда она попыталась расшифровать слова мага.

– Оно? Что пропало?

– Двеомер.

– Двеомер? – эхом повторила она. Но осознание вдруг пронзило её, заставляя глаза женщины расшириться.

– Дар Госпожи Ллос, переданный через мою смертную оболочку, – подтвердил Тсэбрек. – Затемнение, Матрона, оно пропало.

– Пропало? Небеса над Серебряными Пустошами чистые?

– Солнце ярко сияет в вышине, – ответил подавленный маг.

– Как такое может быть?

Матрона Мать Огляделась по сторонам. Она откатилась от Тсэбрека и встала на ноги, начиная расхаживать по комнате, что-то бормоча себе под нос. Последствия были ошеломляющими. Затемнение было передано через Тсэбрека, через представителя дома Ксорларрин, который стал архимагом города К’Ксорларрин. Тсэбрек был могущественным магом – и никто не сомневался в этом – но Зирит хотела, чтобы он мог выступать на уровне, доступном пока лишь Громфу Бэнру.

Затемнение дало ему такую возможность. Затемнение возвысило его в глазах всех дроу. Мало кто в Мензоберранзане смел произнести имя Тсэбрека Ксорларрина без надлежащего титула Архимаг.

Но теперь Затемнение пропало.

Увидят ли другие в этом знак того, что Тсэбрек потерял благосклонность Госпожи Ллос? Станут ли они критиковать весь Дом Ксорларрин, город К’Ксорларрин?

– Я чувствовал силу, – услышала она тихое бормотание Тсэбрека и развернулась к нему. Он сидел на стуле, опустив глаза и медленно покачивая головой.

– Истинную силу, – продолжал он. – Богиня протекала сквозь меня, даря великое могущество. Она превратила Плетение в паутину. Это было провозглашением нового порядка и я, Тсэбрек, должен был повести остальных в эти новые века.

– Ты один? – резко спросила Матрона Мать Зирит, и Тсэбрек уставился на неё.

– Дом Ксорларрин, – быстро поправил он себя. – Кто может быть лучше? У нас самые сильные маги. Мы – ты! – позволила им возвыситься, мне, нам, давая мужчинам нашей семьи надежды, которых не ведали другие в Мензоберранзане. Я получил место…

– Мы получили место! – прервала его Зирит.

Тсэбрек кивнул.

– Но теперь оно пропало, Матрона Мать. Небеса снова ясные. И эти шепоты…

Он снова опустил взгляд и посмотрел так, словно его ударили.

– Что ты слышал, Тсэбрек? – потребовала Матрона Мать Зирит. – Когда ты гулял по Серебряным Пустошам, что ты слышал?

– Богиня Миликки, – прошептал он. – Они говорят, что это она развеяла мою магию, и сделала это, используя тело еретика Дзирта До’Урдена.

Он вскинул голову, когда Зирит ахнула.

– Я подвел Паучью Королеву, – произнес Тсэбрек. – Ты должна отдать меня предвечному.

Матрона Мать только отмахнулась, фыркая и отталкивая предложение Тсэбрека.

– Если бы ты действительно разочаровал Паучью Королеву, мы превратили бы тебя в драука, глупенький.

– Тогда сделай это!

– Заткнись! – приказала она. Женщина снова бросилась к Тсэбреку и упала вниз, приближая свое лицо к его. – Ты не проиграл. Это магия подвела нас, срок действия заклинания истек или оно просто было развеяно. Мы не можем знать, как. В конце концов, для чего Паучья Королева спрятала солнце, освещавшее надземный мир? Быть может, она вызвала Затемнение лишь на короткий период, а когда наш народ ушел, какой смысл было поддерживать заклинание?

– Мне больно думать, что наша возлюбленная богиня потерпела еще одно поражение…

– Хватит этих глупостей, – предупредила Матрона Мать Зирит.

– И с этим событием был тесно связан я, – договорил маг.

– Мы даже не знаем, было ли это поражением, – напомнила ему Матрона Мать Зирит. – Мы будем продолжать нашу работу, перенося домой наших павших и должным образом избавляясь от них. Каждым нашим действием мы будем воздавать должное Паучьей Королеве. Мы не можем знать её мыслей, и потому будем лишь действовать из самых лучших побуждений во славу нашей Леди Хаоса.

Тсэбрек долгое время смотрел на неё, но постепенно закивал.

– Спасибо, – проговорил он. – Я был испуган…

– Не надо больше об этом, – прервала его Мать Зирит. Она притянула его голову ближе к себе и провела рукой по коротким густым белым волосам, успокаивая его, тихо шепча ему на ухо слова утешения.

Но в глубине души Матрона Зирит была отнюдь не спокойна. Испуг Тсэбрека был понятен, конечно, его прямая связь с ныне развеянным Затемнением заставила его волноваться.

Однако для Матроны Матери Зирит этот страх стал чем-то большим. Не так давно она была Матроной Матерью Третьего Дома Мензоберранзана. Города Ллос. Она была верховной жрицей Ллос, но была не похожа на своих коллег, не похожа на Бэнров или фанатичных Меларнов. Матрона Мать Зирит не придерживалась иерархии так распространенной в Мензоберранзане. Дом Ксорларрин был силен своими мужчинами, не женщинами. Магами, не жрицами.

Мать Зирит догадывалась, что именно такой порядок станет новой парадигмой, и она решила, что её инстинкты не подвели, когда Ллос попыталась захватить Плетение богини Мистры. Она думала, что её усилия достойно вознаграждены, когда Тсэбрек, не Громф Бэнр, был выбран, чтобы создать Затемнение.

И в новом мировом порядке кто мог заслужить большую благосклонность Госпожи Ллос, если не Дом Ксорларрин? Не станет ли её новый город славным анклавом Ллос, а Мензоберранзан – лишь его спутником?

Но теперь Затемнение пропало.

И К’Ксорларрин похоронил десятки мертвых.

Зирит понесла большие потери среди своего окружения, среди своих близких.

Она верила, что Ллос в ярости. Сосредоточен ли гнев богини на К’Ксорларрине, на Тсэбреке или на самой Зирит?

Она продолжала гладить волосы Тсэбрека, чувствуя, что это успокаивает её не меньше, чем его. Но что это могло значить?

Матрона Мать Зирит, знавшая гнев Паучьей Королевы, боялась, что это может не значить ничего.

Эррту усмехнулся, издавая харкающий, гортанный звук, словно вот вот собирался изрыгнуть из себя фонтаны рвоты.

– Ты такая красивая, – сказал он, обращаясь к маленькой фигурке, стоявшей перед ним.

Сбоку, из кружащегося зловонного тумана, выбрался похожий на стервятника врок, держащий в своих мощных когтистых лапах корчившееся потрепанное тело дроу. По кивку стоявшей женщины, как две капли воды похожей на пленницу демона, врок бросил несчастную и взлетел, исчезая в тенях.

Этой дроу, копошащейся среди кучи отбросов, удалось поднять свою слабую голову, чтобы посмотреть на другую, так похожую на неё.

Похожую на неё лишь момент, пока фальшивая Кь’орл не освободилась от этой ограниченной формы дроу, снова становясь существом с низким торсом и ногами гигантского паука. Верхняя часть её тела и до боли прекрасное лицо принадлежали самой красивой из всех дроу.

Она подняла правую руку, довольно кивая на маленькие пальцы, которые уже начали заменять те, что отрубил от неё меч бейлора.

Кь’орл закопошилась и уткнулась лицом в грязь перед смертельным великолепием Госпожи Ллос.

– Твоя физическая красота меркнет только перед твоей хитростью, Богиня, – широко улыбаясь, сказал Эррту.

– Когда Громф ослабит барьер, Мензоберранзан познает хаос, которого не видывал никогда раньше, – ответила Ллос.

– Так ты избавишься от надоедливых демонических лордов, а когда они уберутся из Абисса, чтобы поразвлечься в Подземье Торила, ты соберешь свою армию, – продолжил Эррту.

– Придержи язык, Эррту, – предупредила паучиха. – Твои хозяева прячутся в тумане.

Могучий бейлор зарычал, но все же кивнул.

– Все мы думали, что ты победила, о, Королева Пауков, – заметил демон. – И когда ты потеряла Плетение, а потом наблюдала за крушением планов Тиамат, все мы задались вопросом – отступила ли ты.

– Ты получаешь удовольствие, напоминая мне об этом? – спросила Ллос. – Потому что вынуждена напомнить – если я уничтожу тебя тут, в твоем доме – ты действительно умрешь и никогда не вернешься назад.

– Но ведь я делаю огромный комплимент, – не согласился бейлор. – Потому что ты не сдалась, не скрылась в тенях, и ты действительно великая Паучья Королева, великая Богиня Хаоса, твои амбиции и твой план во истину впечатляют!

– И ты получил выгоду, – напомнила ему богиня. Демон кивнул, злобно рыча и обнадежено осклабившись. – Разве я не обещала тебе, что Балор будет уничтожен? Что ты сможешь процветать в его отсутствие?

– Бесконечные амбиции, великая Леди Хаоса, – сказал Эррту, безусловно в восторге от происходящих событий. – Именно так мы разгоняем скуку, проживая тысячелетия, не так ли?

– И все же, даже если ты заберешься на самый верх, помни, для меня ты всегда останешься внизу, – заметила Ллос, злобно напоминая ему об относительности положений.

Эррту насупился.

– Не убивай эту, – проинструктировала Ллос. Она махнула рукой и сильный порыв энергии поднял Кь’орл с пола и заставил ту барахтаться и кувыркаться в воздухе. – Она может мне еще пригодиться.

– Убить её? – спросил Эррту, словно считая саму эту мысль абсурдной. – Её пытки приносят мне удовольствие, о, Леди Наслаждения и Боли.

– Я иду одной дорогой с бейлорами, – заметила Ллос и просто пропала в клубах черного дыма. – И позаботься, чтобы она не использовала свои способности, дабы предупредить Демогоргона или Граз’зта. Или любого другого лорда демонов.

Эррту сидел на своем стуле, постукивая когтистыми лапами перед своими горящими глазами.

Так много ненависти.

Он питался этим.

Глава 3

Необычное возвышение.

– Я думаю, ничего не изменилось. Нужно четыре тысячи, – говорил Бренор позже в 1485 году. За окном бушевала зима, но в Митрил-Халле все казалось уютнее, чем за много прошедших лет. Туннели между Фелбарром и Адбаром находились под постоянной охраной, и курьеры регулярно курсировали между тремя дворфскими крепостями. С каждым сообщением они приносили новости о волнении, растущем вокруг похода на Гаунтлгрим. Казалось, угроза нападения орков отошла на второй план.

– Может потребоваться больше, – заметил король Коннерад. – Харнот уперся, но Ортео Спайкс постоянно шепчет ему на ухо. И теперь молодой король думает, что величайшая задача Адбара – поставить как можно больше войск для похода на Гаунтлгрим.

– Может быть, он положил глаз на престол, – заметила генерал Дагнабет.

–  Не бывать такому, – сказал Бренор. – Но пусть жадный молодчик думает, что хочет, если это даст мне столько воинов, сколько требуется.

– Если Гаунтлгрим таков, каким ты его описывал, нам может стать трудно держать три цитадели Серебряных Пустошей открытыми и защищенными, – сказал Коннерад, и что-то в его тоне заставило Бренора замолчать – далеко не в первый раз за эти декады предвкушения. Бренор посмотрел на Дзирта, который кивнул своему другу, очевидно тоже замечая манеру поведения другого короля.

– Может быть, настало время выражаться яснее, друг мой? – язвительно спросил Бренор.

Коннерад с недоумением посмотрел на него.

– Я знаю твою душу, молодой Браунавил, – сказал Бренор. – Я знаю тебя не хуже, чем знал твоего отца.

После этих слов все глаза устремились на молодого короля Коннерада.

– Ты не возьмешь трон Гаунтлгрима, – продолжил Бренор.

– Я не хочу, – ответил Коннерад.

– Но… – начал Дзирт.

Коннерад вздохнул, фыркнул и не ответил.

– Но ты хочешь пойти, – снова заговорил Бренор.

Коннерад снова фыркнул, словно само предложение казалось ему нелепым.

Но Бренор даже не моргнул, и его пристальный взгляд, наконец, заставил Коннерада зашевелиться.

– Ну да, – согласился молодой король.

– У тебя есть Митрил-Халл, – ответил Бренор. – Мы уже проходили через это, парень. Я никогда не потребую такого от тебя.

– Я всю жизнь провел в этих залах, – сказал Коннерад, после чего Бренор согласно кивнул.

– И половину этой жизни твоя задница сидела на троне, – заметил рыжебородый дворф. – Это тяготит тебя, да? Да, я знаю это, парень.

– Это тяготит его задницу не больше, чем твою, когда ты ушел, – бросила Дагнабет, своим критическим тоном заставляя Бренора, и всех остальных, замолчать.

– Ты, разумеется, не думаешь, что король Бренор должен этой цитадели больше, – оборвал Коннерад генерала.

– Я никогда не говорила такого, – ответила она.

– Тогда что?

– Да, – согласился Бренор. – Что?

Генерал Дагнабет сглотнула, её тяжелый вздох показал, что женщина находится на перепутье, пытаясь понять, куда уведет её сердце.

– Мой дед прогнал серых дворфов из Митрил-Халла, – начала она. – Мой отец и дед подготовили трон к возвращению короля Бренора из Калимпорта, и оба они отлично послужили тебе.

– Да, как и мой собственный отец, – сказал Коннерад Браунавил. – Он служил королю Бренору и королю после него.

– Действительно, твое наследие ничуть не больше моего, – выпалила Дагнабет, заставляя остальных резко выдохнуть.

– Полегче, он твой король, – предупредил Удар Бунгало.

– Мой король, который желает уйти, ты хотел сказать, – начала Дагнабет. – Да и ты сам собираешься стать щитом Бренора.

Кэтти-бри, стоявшая в стороне, усмехнулась. Когда Бренор перевел взгляд с Дагнабет, разглядывая свою приемную дочь, он заметил, как та одобрительно кивает генералу.

– О чем ты, девочка? – потребовал Бренор ответа от молодой, но способной женщины-генерала. – Просто скажи!

– Мои собственные права на трон Митрил-Халла ничуть не меньше, чем права Коннерада. Если исключить тот факт, что ты передал власть Банаку, его отцу, – выпалила генерал.

Удар Бунгало вскрикнул, но Коннерад остановил его, поднимая руку.

– Я не оспариваю твой выбор Банака. Мои отец и дед легли мертвыми под пирамиду из камней.

– Но? – снова вставил Дзирт.

– Но моя подруга не думает, что Митрил-Халл нуждается в управляющем, когда я вместе с тобой отправлюсь в Гаунтлгрим, король Бренор, – пояснил Коннерад. – Она думает, что Митрил-Халлу нужна королева.

Бренор тяжело уставился на генерала Дагнабет, которая твердо встретила его взгляд, не отступая ни на шаг перед обвинениями.

– Трон не мой. И не мне его отдавать, – сказал он, в конце концов, и оба они повернулись к Коннераду.

– Королева Дагнабет? – размышлял вслух молодой Брауневил. Затем, он усмехнулся и кивнул. Они с Дагнабет на протяжении всей жизни были близкими друзьями, военная элита в гордых рядах Митрил-Халла.

Он повернулся к Бренору.

– Она говорит правду, – подтвердил он. – Нет никого более достойного, нет никого, заслужившего этого больше. Если бы моего отца убили в войне против Обальда, кого выбрал бы Бренор – меня или Дагнабет?

Бренор пожал плечами, не желая думать об этом.

– Если бы ты выбрал меня – моя подруга Дагнабет послужила бы тебе так же хорошо, как служила мне, – продолжил Коннерад. – Но если бы ты предпочел Королеву Дагнабет, то знай, у неё не было бы друга и генерала преданней, чем я.

– Но теперь ты уходишь, – сказал Бренор, и повернулся к Дагнабет. – А ты остаешься.

– Королева Дагнабет, – ответил Коннерад Бренору. Он не спрашивал, ибо Бренор – как и все остальные – был не вправе высказать свое мнение. Выбор наследника оставался за королем Митрил-Халла. И Коннерад был им.

– Ты спрашиваешь или ставишь в известность? – заметил Бренор.

– И то, и другое.

– Тогда, да и да! – воскликнул Бренор.

– Королева Дагнабет! – закричал Удар Бунгало, и громкие возгласы «ура» и «хей-хо» наполнили зал аудиенций, разносясь затем по коридорам Митрил-Халла.

Дагнабет с почтением поклонилась, а затем выпрямилась. Она казалась дрожащей. Женщина окинула взглядом сурового предводителя Митрил-Халла.