Текст книги "Свобода Маски (ЛП)"

Автор книги: Роберт Рик МакКаммон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 39 страниц)

Часть пятая. Прекрасная могила

Глава двадцать девятая

Это был крепкий двухэтажный дом из коричневого и белого кирпича с большим балконом на чердаке. От главной улицы к нему вела длинная усыпанная гравием дорожка, начинающаяся от больших резных ворот, которые открыл светловолосый молодой человек в темно-зеленой треуголке, выйдя из кареты. Как только экипаж миновал ворота, блондин снова вышел и запер их.

В доме было множество окон, и все они выходили на центр города. Через стекла прорывался желтый свет фонарей. Создавалось впечатление, что в доме проходит какой-то прием, и сейчас он в самом разгаре.

Но Мэтью и Рори понимали, что настоящий разгар вечеринки начнется, когда они прибудут туда. Пленников доставили в дом в абсолютном молчании, никто даже не называл имен. Их провели через дубовые двери, а также через просторные комнаты, в которых лежали яркие персидские ковры и стояла богатая кожаная мебель. Пойманных молодых людей увлекли к другой двери в задней части дома, к лестнице, ведущей вниз. В освещенном фонарями подвале с серым каменным полом им приказали раздеться, и один из конвоиров забрал их одежду с собой.

– Здесь немного сквозит, вам не кажется? – спросил Мэтью, обращаясь к заставившим его раздеться людям, но ответа не получил. Два человека покинули комнату. Еще один – в коричневой тюбетейке – раскурил глиняную трубку. Он сделал несколько шагов в сторону и остановился рядом с блондином, однако разговора с ним не начал. В опущенных руках этих людей твердо держались пистолеты, которые настигли бы свою цель выстрелом при первой же попытке совершить какую-нибудь глупость. Все оставались на своих местах примерно четверть часа или около того, никто не произносил ни слова, взгляды вооруженных людей были сконцентрированы только на узниках.

Мэтью старался держаться максимально непринужденно, хотя на деле был напуган до смерти. Он думал, что люди, которые приказали им с Рори раздеться догола, сделали это специально, чтобы усилить чувство беззащитности и наглядно увидеть, как тела их узников бьет мелкая нервная дрожь. Мэтью устремил глаза в пол и постарался придумать способ выбраться из этой ситуации, но с каждой секундой все четче сознавал, что выхода нет.

Рори обратился к двум конвоирам:

– Могли бы хоть плащи нам одолжить, ублюдки конченные! – лицо его было напряженным, глаза светились напускной яростью, и лишь дрожащее от страха и холода тело предательски выдавало его истинное состояние. – Какого хера вы тут затеяли?

Несмотря на его требовательный тон, никто ему не ответил.

Еще через несколько минут вернулись ушедшие похитители, перекинулись со своими напарниками парой слов, говоря как можно тише, и Мэтью с Рори вытолкали из этой комнаты в небольшой коридор, ведущий к другому помещению. Масляные лампы были закреплены на стенах и сильно чадили. В комнате присутствовало четыре стула с высокими спинками с подлокотниками, и каждый разделяло около шести футов. Мэтью решил, что эти стулья были сделаны для какой-то особой цели, потому что ножки их уходили в бетонные блоки, прикрепленные к полу, чтобы тот, кто сидел в них, никак не мог сдвинуться с места. Мэтью заметил несколько шляпок гвоздей, что были вбиты почти вплотную к изголовью этих пугающих сидений, а на бетонных блоках виднелось множество пятен крови, что заставляло думать о том великом множестве человек, которое было замучено здесь до смерти.

Если пытаться вычленить из текущего положения хоть что-то положительное, стоило отметить, что сильно отдалять Мэтью и Рори друг от друга не стали: их посадили на соседние стулья. Оба молодых человека уже изрядно вспотели от страха. Молодой блондин держал свой пистолет нацеленным в голову Мэтью, второй головорез точно так же целился в Рори, пока их напарники застегивали кожаные ремни на запястьях и лодыжках пленников, пристегивая их к стульям. Дополнительные кожаные ремни обернулись вокруг груди заключенных.

– Вы взяли не тех парней, – сорвался Рори, вновь попытавшись выпутаться. Голос его дрожал. – Клянусь Богом!

Тем временем комнату покинули все, кроме блондина в темно-зеленой треуголке. Последний вышедший закрыл за собой дверь, которая толщиной была не меньше трех дюймов – стало быть, ни один звук не вырвется наружу из этого помещения. Мэтью понял, что даже если ему удастся каким-то чудом выбраться из этой камеры пыток, а потом даже покинуть дом, главная улица все еще будет слишком далеко от него, чтобы добраться хоть до кого-то, кто мог бы оказать помощь.

Камера пыток, подумал Мэтью. Очень подходящее название. Похоже, эта комната создавалась специально, чтобы здесь можно было в угоду своему извращенному удовольствию пытать четырех бедолаг одновременно. Интересно, почему выбрано было именно такое количество? Так выпали кости? Или «4» было счастливым числом Матушки Диар? Пока он размышлял, он одновременно потел и трясся от ужаса, по телу друг за другом пробегали волны то жара, то холода. Светловолосый молодой человек тем временем спрятал пистолет под плащ и повернулся к стене рядом с дверью, закрыв глаза.

– Как вы меня нашли? – спросил Мэтью.

Глаза блондина и не думали открываться. Отвечать он тоже не собирался.

– Вы следили за цирком? – вновь попытался Мэтью. – Матушка Диар отправила вас сторожить его? Как она узнала, что я могу оказаться там?

Никакой реакции не последовало.

– Да эти уроды глухие! – выкрикнул Рори с нервным смешком. – Глухие и тупые, мать их!

– Зато, очевидно, читать они умеют. По крайней мере, некоторые из них, – Мэтью вдруг сообразил, с какой стороны еще можно попытаться зайти. – Итак, Матушка Диар читает «Булавку», верно?

Светловолосый молодой человек лишь вздохнул.

– Пошел ты, блонди! – злобно выкрикнул Рори. – Что, сожрал на ужин тарелку мужских яичек и теперь такой крутой?

Даже на это не последовало никакой реакции. Рори сокрушенно вздохнул и опустил голову.

– Черт возьми, Мэтью, – нервно усмехнулся он. – Попали мы с тобой.

– Они не собираются нас убивать. Если бы они хотели, мы были бы уже мертвы, – Мэтью не понравилось, как прозвучали эти слова, вылетевшие из его собственного горла. Кровавые следы на полу комнаты говорили о том, что иногда даже смерть гораздо предпочтительнее, чем медленная и мучительная пытка… неважно, какую именно технику пытки здесь используют. Мэтью попытался не дать своему воображению разгуляться и представить, что именно здесь могут вытворять с людьми, хотя его мозг уже готов был проявить поразительную изобретательность.

Прошел, быть может, час, в течение которого светловолосый надзиратель лишь единожды встрепенулся и покинул комнату примерно на пятнадцать минут. Во время его отсутствия Мэтью и Рори попытались вырваться из пут или расшатать стулья, но в обоих случаях потерпели неудачу: их похитители и будущие мучители расстарались на славу. Когда так и не назвавший себя светловолосый молодой человек вернулся, на губах его сверкала тонкая самодовольная улыбка: он, разумеется, понимал, что узники попытаются спастись, и знал, что им это не удастся.

Дверь снова открылась. Тело Мэтью содрогнулось, его посетила вполне осознанная, оформившаяся мысль: все, это конец. Двое мужчин, которых он уже видел прежде, внесли маленький круглый столик и небольшой стульчик, поставив их между Мэтью и Рори. Затем в камере пыток появился новый человек – его Мэтью никогда прежде не видел.

– Привет, ребятки, – сказал он, одарив своих узников широчайшей улыбкой, обнажив большие белые зубы. Он был одет в светло-серый костюм с белым жилетом. С собой у него наличествовала черная кожаная сумка, которую он поместил на стол. – Меня зовут Нодди. А вас?

– Наши имена вы уже знаете, – ответил Мэтью.

– И то верно. Просто стараюсь быть вежливым, – он нырнул рукой в черную сумку и извлек оттуда кусок зеленой ткани, тут же растянув его на столешнице. – Мэтью Корбетт и Рори Кин. Два непоседливых молодых человека, – его рука снова опустилась в черную сумку, и он начал медленно и методично выкладывать на ткань самые разнообразные инструменты, которые заставляли волосы на затылке Рори и Мэтью вставать дыбом.

Сияя в свете ламп, первыми наружу показались небольшие клещи, затем к ним присоединился тонкий металлический стержень с рыболовным крючком на конце, следом на ткани оказалось несколько пар щипцов, а после свет увидели различные острые предметы явно из одного набора с похожими ручками из слоновой кости. Некоторые из этих инструментов походили на миниатюрные копья. На этом Нодди не остановился: он выложил на ткань еще один металлический стержень, заканчивающийся острыми зубцами, а затем некий серебряный предмет, оканчивающийся маленьким зеркальцем квадратной формы. Этот парад ужасов завершили два набора тонких палочек, увенчанных кожаными ремешками и крючками.

– Мои красавицы, – с любовью возвестил этот человек, и добавил. – Я дантист.

Мэтью почувствовал, как капельки пота стекают по его лицу. Нодди, судя по виду, было уже далеко за пятьдесят, а может и шестьдесят. Полный человек с пухлыми щеками и красноватым лицом. Лысый, но по бокам закручивались локоны белых волос. Он носил аккуратно постриженную козлиную бородку и очки с круглыми линзами, немного увеличивающими его карие глаза. Расположение морщинок на лице Нодди указывало на то, что он очень много смеялся, стало быть, имел веселый нрав. Пожалуй, этот человек вполне довольствовался своим положением. Мэтью беспокойно отметил, что руки их будущего мучителя были небольшими в сравнении с остальными частями тела, но довольно жилистыми. Самое то, подумал молодой человек, для работы с зубами.

– Скажите ей, что я готов, – сообщил Нодди молодому блондину, который незамедлительно покинул комнату и закрыл за собой дверь. Затем Нодди, широко ухмыляясь, вновь сосредоточил свое внимание на двух прикованных к стульям юношах. – Погода в последнее время совершенно чудовищна, не находите?

Внезапно ни Мэтью ни Рори не захотели открывать рот.

– О, да будет вам! – почти обиженно воскликнул Нодди. Он поправил свои очки, съехавшие почти на кончик носа. – Я вам так скажу со всей откровенностью, – продолжил он, садясь на стул и устраиваясь поудобнее, пошевелив ягодицами. – Все начинают говорить. Неважно, какими сильными и выносливыми люди себя полагают и насколько бережно хранят свои секреты… все в итоге рассказывают всё, – его густые брови подпрыгивали, пока он говорил, подчеркивая каждое предложение, как знаки препинания. – Это, как принято говорить, лишь вопрос времени. И потери крови. О, дорогуши! Вы думаете, что кто-то с ее богатством мог бы нанять слуг, чтобы иногда чистить эту комнату от крови, не так ли?

И каким мог быть правильный ответ? Никаким. Мэтью остался молчаливым. Рори потерял контроль и рванулся в своих путах в тщетной, отчаянной попытке освободиться. Нодди смотрел на него так, словно наблюдал за стараниями угодившей в капкан собаки.

Затем дверь снова открылась. Прибыла хозяйка дома.

Матушка Диар – на самом деле ее звали Мириам – была одета в малиновое платье с черными рюшами спереди. Ее грубые рабочие руки были скрыты черными кружевными перчатками. Хлопковое облако ее волос украшали золотые заколки, которые Мэтью прекрасно помнил. Она была такой же, как тогда, на Острове Маятнике – твердой, с мощным телом, с нескрываемым выражением превосходства на лице, как мамаша в публичном доме, посягнувшая на роль королевы бала, только на этот раз присутствовали три существенных различия: оба ее лягушачьих глаза почернели и опухли, как, впрочем и все ее и без того огромное лицо. Недавно она получила от кого-то целую серию хороших ударов.

– Наш Мэтью, – сказала она, но голос ее был холодным и плоским, а слова вылетали сквозь стиснутые маленькие шлифованные зубки. Глаза ее под темными капюшонами век сдвинулись в сторону Рори. – И ты, – она издала цокающий звук, полный разочарования. Ее взгляд вернулся к Мэтью. – Понравилось представление?

– Понравилось, – Мэтью изо всех сил старался не показывать в своем голосе испуг. Пожалуй, это потребовало таких усилий, на которые не был способен даже Черный Дикарь. – Не думал, что вы и это место уже под себя подмяли.

– Мои люди наблюдают за множество мест, дорогуша. Потребуется некоторое время, чтобы созвать их всех из доков и с дорог. Мои люди проходят через каждый экипаж и досматривают каждую повозку под видом констеблей. Ищут Плимутского Монстра, который может пытаться избежать правосудия, которого так заслуживает.

– Хорошая идея. Вы явно не хотите, чтобы этот сукин сын сбежал.

– В точку. Так уж вышло, что являюсь большой поклонницей «Булавки». Там я прочла о Черном Дикаре, на которого ходила посмотреть на прошлой неделе. Кстати, особенное удовольствие мне доставил клоун. И тогда я подумала… хммм… он очень сильно напоминает того африканского гиганта без языка, твоего друга с обезображенным лицом, которого мы держали в клетке на Острове Маятнике. Я подумала… если ты не уверен в том, что приключилось с тем самым гигантом, то, наверняка, придешь сюда, чтобы подтвердить или опровергнуть свои догадки. К тому же я уверена, что таких дикарей не так уж много. Что ж, – она пожала плечами. – Когда мы оккупировали дороги и доки, взяли под наблюдение весь Уайтчепел, я подумала… стоит послать людей и на улицу Давз-Уинг. Пусть следующие несколько ночей они там побудут и посмотрят в оба. И видишь?

Мэтью сохранил молчание.

– Я восхищаюсь человеком, которые преследуется законом Лондона и законом Профессора Фэлла и который выбирает скрываться в толпе, чтобы посмотреть цирковое представление, – сказала Матушка Диар с легкой ухмылкой. Но иногда в сложных ситуациях мы все можем не суметь мыслить трезво, верно?

Мэтью ничего не сказал. Его взгляд скользил по множеству пугающих инструментов, разложенных на столе.

– Да, – продолжила Матушка Диар. – Ты правильно боишься их, дорогой Мэтью. Какой беспорядок ты устроил на Острове Маятнике! Господи, этот прекрасный замок и почти треть всего острова… была погребена в море. Ты хоть представляешь, чего это стоило Профессору?

– Представляю, – решил, наконец, ответить Мэтью. – Он уполз куда-то зализывать раны и некоторое время сидел в подполье, а в это время в городе на арене появился новый игрок. Он обозначает свою работу дьявольским крестом, и этим утром он…

– Порезал Черноглазое Семейство, убив их всех и украв «Белый Бархат». Да, я была там сегодня в полдень, – ее глаза обратились к Рори. – Точнее, мне стоило уточнить: убив всех, кроме одного. Где же ты был, дорогуша?

– Он был со мной, – ответил Мэтью.

– О! И кто-то из вас имеет отношение к смерти Фроста и Уиллоу рядом с таверной «Три Сестры»?

Мэтью вновь промолчал, а Рори опустил глаза в пол.

– Ну, конечно, вы оба имеете! Или… к примеру… вы оказались втянуты в эту историю, так ведь? Потому что Фрост и Уиллоу были заколоты мечом. Этот кинжал, который был у тебя в плаще, разумеется, хорош, но такую работу он бы с моими людьми не проделал, верно?

У Мэтью во рту пересохло. Вся жидкость из его тела, казалось, испаряется вместе с потом. Он прекрасно понимал, к чему вела Матушка Диар. Плащ.

– Джулиан, – обратилась она. – Принеси мне эти вещицы, будь так добр.

Светловолосый молодой человек, ожидавший прямо за дверью, вошел, в одной руке неся листок бумаги, на которой был записан вызов, брошенный Профессору Фэллу, а во второй – маску Альбиона.

Матушка Диар взяла оба предмета. Она обмахнулась листком, словно веером, выражение ее лица не изменилось ни на йоту с того момента, как она появилась в этом помещении.

– Этот стишок… смехотворно драматичен, – сказала она. – И никакого значения ни для кого не имеет.

– Дантон, возможно, думает иначе, – ответил Мэтью.

Она перестала обмахиваться на секунду. Затем снова начала.

– О, простите, джентльмены, – обратился Мэтью к четверым мужчинам в комнате. – Теперь вы знаете, что настоящее имя Профессора – Дантон Идрис Фэлл. А еще знаете, что он мулат, и Матушке Диар придется убить вас за то, что вы теперь в курсе этой информации.

– Мне выйти? – спроси Нодди с заметным беспокойством. Небольшие капельки пота заблестели у него на лбу.

– Разумеется, нет, – ответила Матушка Диар, продолжая обмахиваться. – Мы сейчас оставили такие секреты позади, потому что, как я сказала, они не имеют никакого значения, – она улыбнулась своей лягушачьей улыбкой нервничающему дантисту. – Но не стоит трепать языком попусту, Теодор. Он не желает стать всеобщим достоянием.

– Вы можете рассчитывать на меня, как и всегда.

Внезапно Рори выпалил:

– Что вы собираетесь с нами сделать?

Мэтью поморщился. Он явно не хотел получать ответ на этот вопрос в ближайшее время.

Матушка Диар проигнорировала его.

– Судя по метке на твоей руке, – она кивнула на руку Мэтью. – Ты стал членом Семейства. Какая прелесть! Молодой джентльмен из Нью-Йорка прибыл в Лондон, чтобы превратиться в уличный мусор! Просто чудесная история!

– Вы считали Семейство уличным мусором, когда от имени Профессора Фэлла позволили им продавать «Белый Бархат»?

– Я думаю, мне все же лучше выйти, – сказал Нодди.

– Оставайтесь на месте! – резко прикрикнула она. А затем продолжила притворно нежным голосом. – Мэтью, это все бизнес. Каждый делает свое дело. В бизнесе нет ни хороших, ни плохих. Есть просто прибыль или убытки. Ты это понимаешь?

– Я понимаю, что в «Бархате» есть какое-то наркотическое вещество, которое вызывает чудовищное привыкание и превращает людей в безумных зверей.

Нодди сказал:

– В самом деле, мне стоит…

– Тш-ш-ш! – шикнула она на него. – Вы слышали вещи и похуже, но просто затыкали их пломбами, – некоторое время она молча смотрела на Мэтью, словно выказывая уважение, затем повторила. – Бизнес. На улицах огромное количество марок джина, Мэтью. Множество других. Почему не создать один, который… скажем… будет содержать особый ингредиент, чтобы этот продукт нашел свое незыблемое место на рынке? И ведь люди любят его, Мэтью! Они не могут им насытиться! Они сбивают руки в кровь и стирают ноги до костей, готовы взяться за любую грязную работу, только бы получить маленький глоточек. Страдание и отчаяние этих людей – ужасны. И мы позволяем нашим бедным маленьким покупателям совершить побег. От реальности. Причем за совсем небольшие деньги, в самом деле. Что же в этом плохого?

Мэтью кивнул.

– Все. «Бархат» приносит куда больше страдания и отчаяния, чем забирает, а вся плата уходит в активы Профессора Фэлла.

– Я слушаю, но не слышу ничего, что бы делало наше предприятие таким плохим. Мы создали продукт и создали на него спрос. Мы контролируем рынок этим зельем и, следовательно, мы…

– Вскоре не сможете вы ничего контролировать. Этот игрок, который напал на Черноглазое Семейство, взял себе образец вашего наркотика и вскоре сможет скопировать его, вывести точную формулу.

– Меры будут приняты, я тебя уверяю.

– Уверяйте не меня, а Профессора Фэлла. Этот склад на самом деле был под вашей ответственностью, не так ли? И когда выяснится, что он был разграблен – если это еще не выяснилось – он может пригласить вас на обед, и главным блюдом станет ваша голова… запеченная с яблоками.

Один из присутствующих мужчин совершил ошибку, издав короткий смешок. Он быстро подавил его, сделав вид, что прочищает горло, но глаза Матушки Диар ожгли его так, что человек невольно опустил голову и отступил на несколько шагов.

Когда она вновь сосредоточила внимание на Мэтью, то продемонстрировала приторно-ликерную сладость во всем ее грязном свете. Она подняла маску Альбиона и поводила ею перед лицом молодого решателя проблем.

– Кто он?

Мэтью знал, что рано или поздно они к этому придут. Господи, какие же тугие ремни! Тот, что обвивается вокруг груди… от него почти невозможно дышать.

– Альбион. Кто он? И где он? Ты видишь эту запекшуюся кровь? – она повернула маску в своих толстых пальцах, чтобы показать ему. – Это его кровь, или кого-то из моих людей?

Мэтью понял, что когда люди Матушки Диар нашли тела Фроста и Уиллоу, оба их пистолета уже были украдены, поэтому она не могла знать наверняка, что Альбион был ранен.

– Рори, тебе есть, что сказать?

К удивлению Мэтью, Рори мужественно молчал, продолжая смотреть на инструменты дантиста блестящими от страха глазами на бледном, вспотевшем лице.

Матушка Диар вздохнула.

– Мэтью, послушай меня. Я собираюсь задать тебе эти вопросы еще раз, а после этого доктор Нодди приступит к работе. Когда он начнет, его уже нельзя будет остановить. Он наслаждается своей работой. Так что: кто такой Альбион?

Мэтью с трудом сглотнул. Он услышал, как Рори сделал то же самое.

– И где он? – она подождала несколько секунд, прожигая в нем дыры взглядом, а затем испустила тяжелый вздох. – Хорошо. Нодди, поработайте сначала над Мэтью.

После этого изречения двое мужчин подались вперед. Один сжал ноздри Мэтью хваткой железной руки, а второй надавил ему на горло. У него не было никакой возможности держать рот закрытым. Перед тем, как Мэтью сумел сжать зубы, Нодди успел поместить в его рот какую-то конструкцию, напоминающую металлические распорки. Мэтью попытался рвануться, но путы держали крепко. Казалось, уголки его губ вот-вот разорвутся. Острые зубцы металла уперлись в мягкие ткани, твердый каркас предотвращал саму возможность закрытия рта. Мужчины взяли за кончики кожаные ремни, свисавшие с приборов дантиста, с обоих концов и потянули их к шляпкам гвоздей, вбитых в спинку стула. Когда кожаные ремешки закрепились на шляпках, голова Мэтью оказалась полностью обездвижена.

Как только все было готово, рот Мэтью остался широко раскрытым и, казалось, даже растянутым, молодой человек понял, что у него нет никакого шанса оказать сопротивление. Конструкция, которую в него поместили, даже имела специальный прибор, прижимавший книзу его язык.

Двое мужчин отступили, освобождая доктору Нодди пространство для деятельности.

– Что ж, давайте-ка посмотрим, – произнес дантист с улыбкой. – Джулиан, ты не принесешь мне сюда фонарь, пожалуйста?

Просьба была выполнена. Нодди использовал инструмент с прикрепленным к нему небольшим зеркалом.

– Это небольшое изобретение позволит мне тщательно осмотреть твои зубы и оценить масштаб работы. Оно было придумано доктором Норткаттом несколько лет назад, чтобы предупредить последствия столбняка, – сказал он. – А еще им пользовались, ухаживая за умалишенными пациентами в лечебницах. – Мэтью почувствовал, как уголок небольшого зеркальца постукивает по его зубу. – Люди, – фыркнул доктор Нодди. – Никогда не уделяют должного внимания зубам, а стоило бы. Жаль, в самом деле. У дантистов огромное будущее, я в это свято верю. О! Похоже, у нас здесь небольшой кариес у самой десны, внизу, слева. Похоже, только начинается. В остальном… хороший наборчик, – он убрал зеркало и посмотрел в расширенные от страха глаза Мэтью.

Улыбка Нодди приняла зловещий вид.

– Боль – основная проблема, – хмыкнул он. – Из-за нее люди боятся ходить к дантисту. Рот… зубы… десны… так чувствительны к травмам. Я рассказывал Матушке Диар однажды… мне кажется, мужчины сильнее чувствуют боль своими деснами, чем даже своими яичками. Серьезно, я в этом уверен. Отрежь мужчине яйца, и он, разумеется, закричит, но боль быстро проходит. А стоит начать вырывать ему зубы один за другим и забивать пломбами лунки… как я уже сказал вам, все начинают говорить.

– Смотри за этой процедурой очень внимательно, Рори, – посоветовала Матушка Диар. – Если тебе есть, что сказать, я предлагаю тебе сделать это сразу.

Рори не ответил.

Поток крови с силой застучал у Мэтью в ушах. Лицо его загорелось, но остальное тело дрожало от холода и страха, а еще от беспомощности. Он давил на ремни всеми силами, которые только у него были, но попытки не принесли никакого результата. Слезы злости наводнили его глаза и побежали по его щекам. Ничего нельзя было сделать, и никто не придет сюда, чтобы спасти его.

Нодди поднял со стола клещи. Он поднес ко рту «пациента» маленькое зеркало и еще раз осветил область своей работы, Джулиан помог ему фонарем. Клещи проникли в рот Мэтью и стукнулись о передние зубы, и молодой человек почувствовал, как они захватили зуб в нижней левой части его челюсти.

В следующую секунду он услышал собственный стон.

– Спокойно, – сказал дантист. – Мы вытащим его уже через мгновение.