Текст книги "Маккой X. Целуй — и прощай! Кокс Дж. X. Безутешная вдова. Пайк P. Л. Побег из Синг-Синга"

Автор книги: Роберт Пайк

Соавторы: Хорас Маккой,Джордж Кокс
сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 31 страниц)

– Ты был прав, черт возьми, – обронил Джинкс. – Не меньше двадцати кусков…

– Положим, поменьше, но для первого раза достаточно.

* * *

Добыча составила шесть тысяч сто сорок два доллара, и глаза у Мейсона просто полезли на лоб.

– Черт вас дери! – воскликнул он. – Вы что, накололи универмаг?

– Какое твое дело? – поинтересовался я.

– Какое дело? – переспросил он и повернулся к Джинксу. – Уж ты-то мог пошевелить мозгами, проклятый недоумок!

– Не стоит поднимать столько шума, – спокойно заметил Джинкс. – Это был не универмаг.

У Мейсона даже лицо почернело, он никак не мог сообразить, в чем дело. Тогда ему пришлось поближе рассмотреть чеки, лежавшие аккуратной стопкой, после чего у него начали дрожать губы.

– Хартфорд! Это был Хартфорд! Это еще хуже! Прямо на моей улице! Какого черта вы мне ничего не сказали?

– Я сожалею об этом, старина, – успокоил я его. – Мне неприятно, что ты так убиваешься, и с удовольствием поставил бы тебя в известность заранее, но только хочу заметить, что это абсолютно не твое дело!

С улицы доносился вой полицейской сирены. Мейсон отскочил, как будто его ошпарили.

– Идиоты! Накололи магазин у меня по соседству!

Теперь полицейские машины были уже совсем близко.

Я заметил, что Нельс выбежал из конторы на улицу.

– Не стоит так убиваться, – посоветовал я Мейсону. – Дело сделано… Четвертая часть от нашей выручки составит пятнадцать сотен и сорок пять долларов, плюс пару сотен за оружие да тысячу, которую тебе должна Холидей, – это составит двадцать семь сотен и сорок пять долларов.

– Минуточку, – вмешался Джинкс, – а моя доля?

– Я как раз собирался этим заняться.

– Уж очень ты тянешь с этим делом…

– Господи! – снова завопил Мейсон. – Вы что, так и собираетесь препираться рядом с этой кучей денег? Сюда могут войти в любую минуту. Пройдем лучше в аккумуляторную.

– Ну ты голова! Хочешь сказать, что будет гораздо лучше, если нас застанут там?

– Поторопитесь и заканчивайте дележку, а потом убирайтесь отсюда, и я вас больше знать не желаю. С такими идиотами я дела иметь не хочу. Если бы только можно было представить, во что это выльется…

– Эта тысяча, что должна Холидей, ко мне не относится, – возразил Джинкс. – Вычти из навара семнадцать сотен и поделим остальное пополам. Это составит сорок четыре сотни и семь долларов. Отдашь мне два куска и…

Я хлопнул по столу.

– Уже все поделил. У тебя просто талант в арифметике, ты слишком быстро считаешь.

– Будь уверен… – он направился к столу и стал отсчитывать деньги. Вошел Нельс и удивленно уставился на кучу денег.

– Это от Хартфорда? – наконец спросил он.

– Дело не в этом, – ответил я ему. – Главное в том, что в грузовике за магазином лежит тело шофера. Он слишком стар, а мне пришлось его немного успокоить, и, боюсь, ему этого не перенести.

Мейсон даже не отреагировал. С него и так уже было достаточно. Он стоял и кусал губы. Нельс сообразил первым и посмотрел на «зефир», стоявший у дверей конторы.

– Тебе не о чем беспокоиться. Все чисто.

– Так на вас еще и мокрое дело, – наконец выговорил Мейсон.

– Очень может быть, – заверил я его.

Джинкс закончил свои расчеты и повернулся ко мне, держа в каждой руке по пачке денег.

– Из этой пачки ты рассчитаешься за свои долги.

Я отсчитал тысячу и протянул ее Мейсону, но тот даже не пошевелился.

– Давай бери. Это твои деньги.

– Через час полицейские ищейки перевернут здесь все вверх дном, – пробормотал он задумчиво, почти с сожалением.

– Остальное на столе, – я держал деньги у него перед глазами. – Забирай…

Наконец Мейсон забрал их.

– Надо уладить еще пару мелких вопросов. На заднем сиденье машины ты найдешь куртку шофера и пару карнавальных масок. Пожалуй, их лучше сжечь. И эти чеки. На твоем месте…

– О Господи, – простонал он.

Я кивнул Джинксу, и мы вышли на улицу. Перед магазином собралась толпа, снова раздался вой сирены, на этот раз уже скорой помощи.

– Думаешь, он не выживет? – заволновался Джинкс.

– Все может быть. У этих стариков очень хрупкие кости.

Когда я вернулся в квартиру, Холидей все еще была в постели, хотя уже и проснулась. Она лежала на спине, сцепив руки за головой. При моем приближении Холидей привстала, обнажив грудь, и тут я заметил, что она уже привела себя в порядок, накрасила губы и теперь молча улыбалась, разглядывая меня.

– У меня хорошая новость. Я заплатил твою тысячу.

– Теперь я в расчете? – спросила она.

– Пока да, – я расстегнул рубашку и вытащил двадцатидолларовую банкноту.

– Это все, что осталось?

– Ты шутишь? – тут мне пришлось извлечь из своих карманов оставшиеся деньги. – Работаю как пчелка и по крайней мере могу рассчитывать на чашку горячего кофе.

Она хихикнула и сбросила простыню.

– Что ты там бормотал по поводу горячего кофе?

«Когда-нибудь я смогу смотреть на нее спокойно», – подумал я, распихивая деньги по карманам.

– Пожалуй, тебя мучают галлюцинации, – возразил я, забираясь в постель прямо в одежде. – Даже и не заикался я ни о каком кофе…

Глава 6

Я сидел за кухонным столом и потягивал из чашки горячий кофе, рассказывая Холидей, что Мейсон вел себя как истеричная баба, и удивляясь, что такой трусливый паникер смог связаться с преступным бизнесом и значительную часть своего дохода получать именно от этих операций. Внезапно кто-то нетерпеливо забарабанил в дверь квартиры. Холидей испуганно посмотрела в мою сторону, да и у меня самого от неожиданности перехватило дыхание.

– Оставайся на месте, – посоветовал я, направляясь в гостиную. Стук повторился, но уже громче. Я подошел к двери и снял пистолет с предохранителя.

– Кто там?

– Это я, Ральф Мейсон, – донесся до меня знакомый голос. – Впустите меня…

Все в порядке, это всего лишь Мейсон.

Размышляя, что могло привести его сюда, я убрал пистолет в карман и открыл дверь. Прежде чем мне удалось что-либо предпринять, двое полицейских, с оружием наперевес, втолкнули меня в комнату.

– Руки! – приказал тот, что был поменьше ростом. Я повиновался. Высокий быстро подошел ко мне и вытащил пистолет из кармана моих брюк. Мейсон, который наблюдал за развитием событий из прихожей, вошел в комнату и прислонился к двери.

– Сукин сын, – бросил я ему.

– Спокойно, – предостерег меня тот, что поменьше ростом.

– Раз уж ты вошел, то прикрой дверь, – это уже Мейсону. – Рис, – обратился он ко второму копу, – займись дамой.

– Ее здесь нет, – быстро отреагировал я.

– Ну… – он указал Рису пистолетом на дверь. – Мы все знаем. Эта дрянь тоже отправится вместе с нами.

– Поганый ублюдок! – обругал я Мейсона.

– Мы взяли его еще тепленьким, – сказал Рис.

– Я его знаю как облупленного, дерьмо паршивое!

– Спокойно, – опять предупредил меня коп.

С кухни донесся шум какой-то возни, заглушаемый воплями Холидей, и тут Рис втащил ее за руку в комнату. Она все еще была босиком и в халатике, наброшенном на голое тело. Холидей была вне себя от ярости.

– Штучка та еще, – прокомментировал Рис ее появление.

Она резко вырвалась из его рук, подскочила к Мейсону и хлестко ударила его по лицу.

– Я же говорил, что это очень резвая дамочка, – сказал высокий.

– А ну перестань! – зарычал на Холидей коротышка.

– Да я тебя в клочья разорву… – начал было Мейсон, но тут же получил еще одну пощечину, и на лице его проступили три красных рубца от ее ногтей. В руках у него появился нож, раздался тихий щелчок и из рукоятки выскочило блестящее, острое как бритва лезвие. Стоило ему только замахнуться, как коротышка резко ударил его стволом пистолета в челюсть, что-то хрустнуло, и Мейсон удивленно заморгал глазами, потирая левой рукой ушибленную скулу.

– Уберите ее от меня, – сказал он полицейским.

– Я же предупреждал, – ответил Рис.

А мне страшно хотелось запихнуть Мейсону в глотку ацетиленовую горелку, прямо в его поганую глотку, и прожечь в нем дыру размером с мой кулак… – Убери свой нож и убирайся отсюда. Давай пошевеливайся, – приказал ему коротышка.

Мейсон повиновался, вытер лицо рукавом пиджака, молча повернулся и вышел. Невысокий полицейский захлопнул за ним дверь, убедился, что замок закрылся, и повернулся ко мне.

– Нельзя сказать, что мне приятно иметь с ним дело, – начал он. – Знаешь, что он сделал перед тем, как мы притащили его сюда? Засмолил в горшок двадцать семь сотен, что получил от тебя…

– Думаю, он ничего не знает о старухе, – перебил его Рис.

– Неужели? Ты и в самом деле ни о чем не подозреваешь? – коротышка снова заговорил со мной. – У нее туберкулез.

– Какая еще старуха? – поинтересовался я.

– Та самая, чьего мужа ты забил до смерти в молочном грузовике, – спокойно ответил он. – У нее туберкулез. Мы отправим ее в Аризону…

– Ты хочешь сказать, за счет Мейсона? – вставил Рис.

– Ну, положим, это ему не по карману, – ответил ему коротышка. – Нам тоже придется кое-что добавить. И насколько может хватить его двадцати семи сотен? Ей нужен врач, сиделка, средства на пропитание, и не на один день. Так что штук шесть-семь, не меньше…

Тут меня осенило. Я сразу спросил себя, когда они смогли разузнать все это и уже начать сбор пожертвований в пользу какой-то старухи – ведь она стала вдовой меньше часа назад. Ответ был прост – это был шантаж и вымогательство. Быстро и по-деловому, видна работа профессионалов. Я даже содрогнулся при мысли, что любой коп, который ведет себя подобным образом, не задумываясь уберет тебя, как только получит деньги. Как будет отмечено в протоколе: убит при оказании сопротивления во время задержания, и все шито-крыто.

– Пора отправляться в управление, – прервал ход моих мыслей коротышка. – Как ты думаешь, может лучше надеть на него браслеты, Рис?

– Подождем, ведь он еще даже не собрался…

– И я тоже, – заявила Холидей, распахнув обеими руками свой халат, предлагая им воочию убедиться, что под ним ничего нет. Все семь чудес света разом предстали перед его глазами, и он как-то по-детски хмыкнул, с удивлением рассматривая открывшуюся перед ним картину…

– Можешь опустить руки, – обратился ко мне коротышка, убирая свой пистолет в кобуру, картинно задержал ладонь на рукоятке, облизнул губы, как бы взвешивая, оправдан ли в данном случае риск – и, наконец, отпустил ее.

Я опустил руки.

– Пожалуй, тебе лучше одеться, – посоветовал Холидей Рис.

– Может быть, ты мне поможешь? – она отпустила полы халата, но по-прежнему даже не попыталась прикрыться.

– Пожалуй, я тоже оденусь, – обратился я к коротышке. Дело было не в ревности, просто мне хотелось добраться до своего пиджака. Он лежал в ногах на кровати, и все деньги остались в его карманах. И это было все, что мне нужно – деньги. А я не хотел, чтобы эти питекантропы добрались до них, так что дело вовсе не в ревности.

– Всему свое время, всему свое время, – повторил он несколько раз.

– Мне действительно жаль эту старуху… – протянул я.

Как только он заметит пиджак и начнет искать оружие, то тут же найдет и заберет деньги. Тут уж мне будет бесполезно что-либо доказывать – мне никто не поверит.

– Да, у нее оказался туберкулез.

– Я слышал, ее нужно отправить в Аризону, – нужно было сообразить, далеко ли Холидей откинула простыню, чтобы укрыть его.

– Чертовски хорошее место эта Аризона. Хотел бы я сам побывать там однажды, даже если не подхвачу туберкулез. Два или три автобуса отправляются туда ежедневно, никаких проблем.

Даже если простыня закрывает только часть пиджака, может быть, он его не заметит. Меньше всего ему сейчас следовало бы интересоваться моим пиджаком. Но мне нужно поторапливаться и добраться до него первым. Ведь если это ему удастся, то ничто не спасет наши шеи от веревки. Если же я все-таки доберусь до пиджака и заплачу им, то у меня остается надежда, что все разговоры про Аризону не были пустой болтовней. Да и если это не так, то многое еще может случиться в этой комнате, где только двое вооруженных полицейских. Ведь за стальными решетками тюрьмы, где тебя охраняет целая сотня этих молодчиков, ужа ничего хорошего не предвидится…

– Нет возражений, если я внесу посильный вклад в сбор средств для пожилой дамы? – поинтересовался я.

– Тебе не придется этого делать, – парировал он. – Мы сами…

– Но я с удовольствием… Мне известно, какая неприятная штука – туберкулез. А с деньгами все равно придется расстаться, так уж лучше их отдать этой старухе, чем вернуть обратно в магазин. Ей они нужнее…

– Тут даже и спорить не о чем. Ну… – задумался он, – и сколько ты бы смог предложить?

– Сотен четырнадцать…

Сумма его явно не удовлетворила, у него даже рог скривился.

– Ну, у тебя железные нервы! У тебя не меньше шести кусков, не так ли? Четырнадцать сотен…

– Это все, что осталось, – возразил я. – Мейсон получил двадцать семь, а напарник двадцать. Вот уже больше четырех штук, остается всего четырнадцать сотен. Это у нас первое дело здесь, и мы как раз собирались отправиться в Аризону. Неужели вы думаете, что я стал бы препираться из-за ерунды? Но это все, что осталось – четырнадцать сотен.

– Хорошо, хорошо, – согласился он. – Ну и где же они?

– Здесь, в кармане пиджака.

– А он где?

– На кровати, в ногах. Накрыт простыней. Сейчас найду.

– Не стоит беспокоиться, – остановил он меня и сделал пару шагов к двери в спальню, все время поглядывая в мою сторону. – Эй, Рис…

– Да?

– Принеси пиджак этого парня. Он лежит на кровати, в ногах…

Через мгновение из открытой двери вылетел мой пиджак и шлепнулся у его ног, пистолет глухо стукнул об пол. Он поднял его, извлек из кармана оружие и переложил к себе. Затем появились деньги. После этого он пхнул его ногой к дивану.

– Нам нужна хотя бы сотня, добраться до Аризоны.

Он оставил мою просьбу без внимания, сложил все деньги в карман и снова посмотрел на дверь спальни.

– Эй, Рис! Тащи сюда эту стерву, – закричал он.

Это напугало меня. Если он собирался отпустить нас, то зачем приводить сюда Холидей? Он все-таки собирается забрать нас, вот в чем дело. Ну хорошо, сукин сын. Я буду кричать на суде об этих деньгах, даже если никто не захочет меня слушать…

Рис и Холидей вышли из спальни. На ней был твидовый костюм, в руках – шляпка и туфли.

– Может быть, я все-таки оденусь? – зашипела она.

– Зачем? – сказал коротышка. – Ты ведь никуда не собираешься…

– Разве мы не заберем их в управление? – удивился Рис.

– Лучше оставим так как есть…

– В таком случае, – оживился Рис, – может быть, мне лучше помочь ей раздеться…

Коротышка выразительно посмотрел на него и повернулся к Холидей.

– Встань-ка с ним рядом.

Холидей заколебалась и Рис указал ей место пистолетом, который он не выпускал из рук ни на минуту.

– Ты что, не слышала? Встань рядом с ним…

«Ну вот и все, – подумал я. – Они не собираются даже забирать нас и просто пристрелят прямо здесь, на месте».

Холидей подошла ко мне, я немного отстранился, так, чтобы она оказалась между мной и пистолетом, с которого я ни на секунду не спускал глаз. Указательный палец Риса согнулся на спусковом крючке. Мне удалось повернуться к нему боком и, как только он начнет стрельбу, я собирался броситься на коротышку.

– А теперь послушай, – начал тот, – вы уберетесь из города немедленно. На разных автобусах…

– Все понятно, на разных автобусах, – заверила его Холидей. – Не беспокойтесь, мы не вернемся…

– Пошли… – бросил коротышка уже на ходу.

Я глазам своим не верил – Рис тоже вслед за ним направился к выходу. – Мистер, – услышал я свой голос, – может быть, вы оставите мне хотя бы оружие?

Они остановились. Коротышка, посмотрел на Риса, тот в ответ пожал плечами. Тогда он извлек из кармана мой пистолет, вынул патроны из магазина и бросил его на диван. Рис сделал то же самое.

Когда дверь за ними закрылась, я все еще не верил в свою удачу. Это как в кошмарном сне – ты ускользаешь от громадного чудовища, но знаешь, что в любую минуту оно появится вновь и все начнется сначала. Я обернулся к Холидей и увидел, что все это время она смотрела на меня. Я плюхнулся на диван, у меня даже не было сил поджать колени.

– Я бы не хотел повторения ни за миллион долларов, ни даже за десять.

– Да, хуже не бывает, – согласилась она.

– Это точно.

– Ну, не так уж все и плохо…

– Если только для слабоумного, то да. Или для тебя, – огрызнулся я. – Ты чертовски долго щеголяла голой перед этой свиньей. Тебя хлебом не корми, только дай покрутить перед кем-нибудь голым задом…

– Ты просто ревнуешь, вот и все…

– Чушь, – парировал я.

– Ты больше ни о чем думать не можешь? Все так прекрасно получилось, мы смотаемся из этого городишки чистыми и свободными. А ты разоряешься из-за того, что какой-то коп видел меня голой. Лучше подумай, как нам повезло.

– Я только об этом и думаю, – мне удалось наконец подтянуть свои ноги. Я забрал пистолеты, встал с дивана, поднял пиджак и отправился в спальню, где извлек из-под стопки нижнего белья два снаряженных магазина, зарядил пистолеты и дослал по патрону в каждый ствол, потом взял пиджак и распихал оружие по карманам.

Холидей наблюдала всю эту сцену, стоя на пороге.

– Куда ты собираешься?

– И часа не пройдет, как я вернусь.

– Хватит! – она заслонила собой выход. – Ты прихлопнешь Мейсона, и тогда, нам отсюда уже не выбраться. Держись от него подальше…

– У меня даже в мыслях ничего подобного не было, – успокоил я ее.

– Тогда что же у тебя на уме? Послушай, – торопливо заговорила она, – Джинкс получил свою долю, и если они зацепят его, пусть сам выкручивается.

– И Джинкс меня сейчас тоже не волнует. Мы на мели, и нам нужны деньги, чтобы выбраться из этой дыры.

– Нет, – возразила она. – Это слишком рискованно. У меня кое-какая мелочь осталась. Достаточно, чтобы убраться отсюда.

– Сколько?

– Долларов двадцать…

– И куда мы сможем добраться на эти деньги?

– Достаточно далеко…

– Уйди с дороги, – потребовал я.

Она обхватила меня за плечи и тряхнула.

– Ты что – сумасшедший? Нам надо убраться отсюда подальше! На нас висит мокрое дело! Нельзя испытывать судьбу…

– Хватит меня трясти…

Она затихла, но по-прежнему держала меня за плечи.

– В любую минуту они могут передумать… – у нее на губах появилась белая полоска слюны.

– Неужели это ты еще вчера так ловко управлялась с пулеметом? Или это был кто-то другой…

– Сукин сын, – тут она снова принялась трясти меня.

– Хватит меня трясти…

– Кому-то же нужно вытрясти из тебя душу, дерьмо поганое, – заорала Холидей.

Я ударил ее левой рукой в живот, она отскочила к двери, согнулась и упала на руки, все еще причитая сквозь слезы.

– Заткнись и выслушай меня внимательно, – я подошел к ней поближе. – Заткнешься ты наконец! Слушай меня внимательно!

Холидей медленно подняла голову, но раньше чем она смогла посмотреть мне в лицо, раздался стук во входную дверь. Я был настолько ошарашен, что первое время не мог даже пошевелиться. Холидей приподнялась и уселась прямо на пол. Было видно, что она сильно испугана. Я медленно направился к двери, на ходу вынимая пистолет из кармана. Стук повторился. Это был нетерпеливый стук испуганного человека, что меня несколько успокоило, и я открыл дверь, держа указательный палец на спусковом крючке.

Там стоял Джинкс, я пропустил его и прикрыл дверь плечом. Он был вне себя от ярости.

– Мейсон заложил нас, сукин сын, он продал нас с потрохами, – начал Джинкс.

– Черт побери, Джинкс, мы давно все знаем, – оборвала его Холидей. – Если ты что-нибудь против него имеешь, то улаживай это дело сам, без помощи Ральфа. Не втягивай его в это дерьмо.

– Никуда я не собираюсь его втягивать, – вспыхнул он. – Я хочу предупредить вас, а ты набрасываешься на меня прямо с порога.

– У нее небольшая истерика, – успокоил я, – оставь ее в покое.

– Я видел, как он садился в полицейскую машину. Будь у меня пистолет, этот сукин сын остался бы там навсегда…

– Если хочешь посчитаться с Мейсоном, то займись этим самостоятельно, – не унималась Холидей. – Не втягивай в это дело Ральфа. Нам надо сматываться и поскорее. Без тебя. Тебе придется подыскать себе другое место…

Джинкс удивленно уставился на нее, потом на меня и нахмурился.

– Что это с ней?

– Я же говорил, у нее истерика.

– Мы сматываемся из этого города. Они приказали убраться отсюда и поскорее, – снова завела она свою песню.

– Ты можешь поверить, что это та самая подруга, с которой ты имел дело вчера?

– Нет, конечно…

– Видишь? – обратился я к ней. – Успокойся и посмотри на вещи спокойнее. Все в наших руках. Дай мне самому найти выход из этой ситуации.

– Ты и так уже достаточно поработал, дерьмо.

– Ну зачем же так…

– Этот хромой сукин сын даже не предупредил меня о полицейских в штатском, – снова заговорил Джинкс. – Он спокойно дал им выйти на меня.

– Я тебя понимаю, они нас тоже обобрали подчистую.

– Меня никто не обчистил. Я даже не думал, что это вымогательство. Мне казалось, что меня вот-вот сцапают. Черт бы с этими деньгами…

– Минуточку, – перебил я его. – Ты хочешь сказать, что все деньги остались у тебя и этим парням платить не пришлось?

– Я же не знал, что это шантаж, думал, что они пришли арестовать меня.

Мы с Холидей переглянулись, и в мыслях у нас было одно и то же: если он не заплатил этим ребятам, значит, деньги у него есть.

– Как же ты выкрутился?

– А они меня не знали в лицо. Я работал в магазине, когда полицейские появились со служебного входа и спросили, как найти Джинкса Рейнера. Я ответил, что он за прилавком и сделал ноги, и ни о чем таком не догадывался, пока не увидел, как инспектор и Рис не арестовали вас и ушли одни. Тут мне все стало ясно.

– Инспектор? – переспросил я. – Этот коротышка и есть инспектор?

– Да. Инспектор Вебер.

«Ну-ну, – подумал я. – Возьми себе с полки пирожок, инспектор».

– Так что деньги ты сохранил? – оживилась Холидей.

– Конечно. Два куска. Они со мной, – с этими словами он похлопал себя по правому карману брюк.

– Это великолепно! – обрадовалась Холидей, и я понял, что в эту минуту она думает только о том, чтобы выбраться отсюда поскорее.

– Замечательно, – поддержал я ее, но подумал совсем о другом.

– Да лучше бы я отдал этим парням половину и спокойно остался здесь, чем оставить все и сматываться неизвестно куда. Я уже начал привыкать к этому городу.

– Ты сможешь устроиться где-нибудь еще, – не успокаивалась Холидей. – Мы сможем встретиться в Денвере, Далласе или Канзас-сити.

– Теперь она готова даже встретиться с тобой, – заметил я. – Теперь ты ей больше нравишься.

– Заткнешься ты наконец, дерьмо, – огрызнулась она.

– Ну, может быть, все не так уж плохо, как ты думаешь. У меня для тебя сюрприз, – перебил я ее. – А тебе не придется сматываться из этого городка, – обратился я к Джинксу. – Возможно, я смогу для вас кое-что сделать.

– Вы только послушайте его…

– Не надо, – попросил я.

– Большой человек, – съязвила она. – Он-то уж знает, как обращаться с полицейскими. Ты бы видел, как он с ними разговаривал.

У нее снова начиналась истерика. Она чувствовала, что может рассчитывать на эти две тысячи, и боялась потерять эту возможность.

– Пусть он расскажет тебе, как все было. «Я смогу для вас кое-что сделать». Большой человек. Почему же он тогда был так напуган…

– Ну хорошо, я был испуган и признаю это. Но теперь совсем другое дело, видит Бог, совсем другое.

– Ты бы видел его пять минут назад, – не унималась она.

– Многое может произойти всего за пять минут, – ответил я. – Очень многое. У меня возникла неплохая идея.

– Тебе когда-нибудь приходилось выслушивать столько чепухи? – демонстративно обратилась она к Джинксу.

– Ну, конечно, тебе трудно оценить это, – сказал я. – Это трагедия всей твоей жизни, ты не способна переваривать чужие мысли на уровне, доступном даже дебилу.

– Ради Бога, хватит выпендриваться. Может, лучше самому пошевелить мозгами? Ты просто дрянь…

– Но не совсем обычная дрянь, – мягко заметил я, – а дрянь с университетской степенью, коллекцией комплексов, за которые доктор Ломброзо отдал бы свою левую руку, и легким снобизмом, о котором говорят галстуки от Шарве, рубашки от Брукса и обувь от Пила…

«Идиоты, плотоядные скоты, – подумал я. – Долго я с вами не задержусь, только до тех пор, пока это будет необходимо…»

Тут в воображении передо мной предстала обнаженная Холидей: в постели, под душем, в машине; от нее веяло такой первобытной страстью, что у меня все заныло внутри – я понял, что все это чушь собачья, и хотя бы только поэтому она всегда будет мне нужна…

– Хватит трепаться, пора убираться отсюда, – бросила она, направляясь в спальню.

Джинкс настороженно посмотрел на меня.

– Послушать ее, так мы живы только благодаря ее молитвам, – начал я. – А ты точно уверен, что этот парень – инспектор?

– Более чем уверен…

– Он слишком подставился с таким явным вымогательством. С этим инспектором можно иметь дело. Надо подумать, что из этого можно выжать. Может быть, нам и не стоит так спешить уезжать из этого города и задержаться здесь еще на какое-то время. Как ты считаешь?

– Это было бы отлично…

– В конце концов, что мы теряем? – поддержал я его.

Холидей появилась на пороге спальни в шляпке, с жакетом, наброшенным на руку, и дорожной сумкой в руках.

– Остается только решить, куда мы направляемся, – заявила она.

– Оставь это мне, – опередил я Джинкса. – Мы уже решили, куда отправиться.

– Ну и куда же?

– Никуда.

Она решила, что я пошутил, и посмотрела на Джинкса. И она сообразила, что это не шутка, когда я передал ему один из своих пистолетов.

– Мы остаемся здесь, – сказал я. – И на этот раз не спорить!

– Я и не спорю… – выдохнула она. – И никогда с тобой спорить не собираюсь. Ты просто чокнутый, а я собираюсь уехать отсюда подальше, – тут Холидей посмотрела на Джинкса. – Ты не подкинешь мне сотенку?

– Конечно, – он подошел ко мне. – Слушай, Ральф, почему бы нам не остаться вместе? Почему мы должны разбежаться в разные стороны?

– Это ее решение, и я здесь ни при чем. Дай ей сотню, и пусть проваливает хоть в самый Чикаго. Там она была счастлива со своими влиятельными дружками. В Чикаго у нее и врагов-то нет…

– О Господи… – снова вздохнула она.

– Все, что тебе нужно делать – это слушаться меня. Больше от тебя ничего не требуется.

– О Господи… – простонала Холидей, опуская сумку.

Рано утром люди из местной радиостудии привезли портативное звукозаписывающее устройство, фонограф, запасные иголки, микрофон и полсотни футов кабеля. Джинкс расплатился и прикупил у одного из них еще подержанный набор инструментов. После их ухода из спальни, где я держал ее все это время, появилась Холидей.

– Рискованно играете, очень рискованно, – запричитала она.

– Не понимаю, что тебя смущает. Сама же видела, как ведут себя копы, когда запахнет легким заработком. Если они за пять поколений ни капли не изменились, то почему это должно случиться в течение одного дня?

– Все равно…

– Может, ты попридержишь свои мысли при себе? Мне эта идея нравится. Все совершенно безопасно. Это ясно даже для меня. Иди лучше приляг и постарайся заснуть.

– А как ты заманишь их сюда, чтобы сделать эту запись?

– Легко и просто. У Джинкса ведь осталось еще восемнадцать сотен, – объяснил я. Она молча задумалась. Неужели мне всегда придется им разжевывать все до мелочей, чтобы объяснить свои замыслы? – Эти восемнадцать сотен шелестят очень тихо – ты вряд ли услышишь их на другом конце комнаты, но любой коп распознает за милю. Дело в том, что их уши очень хорошо слышат этот шорох, уж так они устроены.

Она с сомнением покачала головой, поглядывая то на меня, то на Джинкса, который занялся звукозаписывающим устройством и не обращал на нее никакого внимания.

– Иди приляг, – посоветовал я ей. – Постарайся уснуть. С аппаратом все в порядке? – спросил я Джинкса.

– Вполне. Отличная штука, – тут он извлек микрофон. – Подыскиваю для него место.

Он уселся на диван и взял в руки небольшой радиоприемник, стоявший на столике, как бы примериваясь.

– Я спрячу его здесь, – наконец заговорил он, – вытащу динамик и поставлю на его место микрофон, думаю – сойдет.

– Я тоже об этом подумал. Как раз за этой стеной находится встроенный шкаф. Можно просверлить отверстие прямо за диваном, и никто ничего не заметит.

– Послушай… – перебил он. – Не надо за меня думать. Думай лучше за нее, а за меня не надо.

Когда все это закончится, все козыри будут в моих руках, и я покажу тебе, кто здесь думает.

– Я просто хотел помочь, – сказал я вместо этого.

– Мне не нужна помощь, – огрызнулся он. – Иди приляг и постарайся уснуть.

Джинкс отправился в спальню и осмотрел шкаф. Через минуту он вернулся.

– Подойдет. Все будет о’кей.

Я посмотрел на Холидей.

– Ты слышала, что он сказал. Смотри веселей…