Текст книги "Шанс быть убитым"

Автор книги: Роберт Крайс (Крейс)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 16 страниц)

Глава 13

Через тридцать пять минут я мчался по узкой дороге домой. Под вязом у входа уже стоял джип Пайка. Я уехал с места нашей встречи с парнями из КБР раньше Пайка и нигде не задерживался, но обнаружил, что он уже здесь, как будто ждет меня пару часов, словно может одновременно находиться сразу в нескольких местах. Он постоянно такое вытворяет, но я не знаю, как ему это удается. Возможно, обладает даром телепортации.

Пайк держал на руках кота, и они что-то рассматривали на дне каньона. Наверное, искали очередных копов.

– Как тебе удалось меня обогнать? – спросил я.

Пайк отпустил кота.

– Не знал, что у нас соревнование.

«Видали каков?»

Я отключил сигнализацию, и через гараж мы вошли прямо на кухню. Проходя по своему дому, я чувствовал себя как-то неуютно, словно ожидал, что копы прячутся в шкафах или за диваном. Я оглядывался по сторонам, пытаясь понять, побывали ли они в моем доме. Такое уже случалось. Тогда мне это не понравилось, а сейчас – еще меньше.

– Все чисто, – заявил Пайк.

Вот он стоит в дальнем конце комнаты, а через мгновение уже у вас за спиной.

– Откуда ты знаешь?

– Дошел до конца дороги. Проверил склон – наверху и внизу. Походил по дому, пока ты не появился. – Он слегка пожал плечами. – Все чисто.

Система сигнализации за шесть тысяч долларов, а Пайку хоть бы что.

– Хочешь рассказать, что происходит? – спросил он.

Я вынул два «Фальстафа» из холодильника, один отдал Пайку, другой оставил себе, а потом рассказал о Дженнифер и Турмане и об отряде Диса.

– Четыре месяца назад отряд Диса производил арест, во время которого погиб парень по имени Чарльз Льюис Вашингтон. Его семья подала жалобу на противоправные действия отряда Диса, но забрала свое заявление под давлением уличной банды под названием «Восьмерка – двойка».

Пайк глотнул пива и кивнул:

– Итак, что связывает Эрика Диса и уличную банду?

– Вот в чем вопрос.

Я сходил наверх, взял свои записи и спустился к Пайку.

– Есть хочешь?

– Всегда.

– У меня осталось немного оленины.

– А зеленого ничего нет? – поморщился Пайк.

Два года назад он стал вегетарианцем.

– Есть. Тунец будешь? – Иногда он ест рыбу. – Сначала прочти эти записи, потом поговорим.

Пайк взял мой блокнот, а я отправился к холодильнику за мясом. Осенью я охотился в холмистой местности в Центральной Калифорнии на чернохвостого оленя, и мне улыбнулась удача. Я оставил себе вырезку и котлетную часть, а остальное превратил в копченую колбасу, которую мне сделал один знакомый немец-колбасник из Западного Лос-Анджелеса. Вырезка и котлетки закончились, но у меня осталось три толстых кольца колбасы. Я достал из морозилки два из них, положил в микроволновку, чтобы они разморозились, затем вышел на веранду и развел огонь. Кот сидел под кормушкой для птиц.

– Забудь про птичек, – велел я ему. – Сегодня у нас Бэмби на обед.

Кот моргнул пару раз, подошел ко мне и уселся у гриля. Оленина – одно из его самых любимых блюд.

Я держу на веранде рядом со столом для пикника из красного дерева угольный гриль фирмы «Вебер». Стол помогла сделать женщина, подарившая мне кормушку для птиц. Откровенно говоря, она сделала его практически самостоятельно, я только был на подхвате, что столу только пошло на пользу. Я очистил гриль, затем заложил внутрь мескитовый уголь и развел огонь. Он разгорается не сразу, и нужно чуть-чуть подождать. Когда уголь разгорелся, я вернулся на кухню.

Пайк оторвался от моего отчета и поднял голову:

– Мы стакнулись с пятью офицерами из Полицейского управления Лос-Анджелеса всего за сорок долларов?

– Нет. Мы будем получать сорок долларов каждый месяц в течение следующих сорока девяти месяцев.

Пайк только головой покачал.

– Считай это гарантией занятости, Джо. Четыре года надежного дохода.

Пайк вздохнул.

Я открыл новый «Фальстаф» и выпил половину по дороге наверх, в душ, а другую – по пути назад. Когда я спустился, Пайк сделал огромную миску салата с тунцом, турецким горохом, помидорами и луком. Мы вышли на веранду, прихватив с собой салат и оленину.

Небо потемнело, а когда солнце опустилось в пурпурную лужу на западе, запахи цветущих эвкалиптов и жасмина смешались с дымом мескитового дерева. Это был чистый, здоровый запах, который навевал мысли – по крайней мере мне – о бескрайних просторах и маленьких девочках и мальчиках, которые лазают по деревьям и гоняются за светлячками. Может быть, я был одним из таких маленьких мальчиков. Может быть, я им остался. Только вот в Лос-Анджелесе нет светлячков.

Я положил мясо на решетку, сел рядом с Пайком за стол и рассказал ему о Чарльзе Льюисе Вашингтоне и его семье, а еще о том, что́ мне удалось узнать от Рэя Депента про Акима Де Муэра и его банду.

Пайк медленно потягивал пиво и слушал. Когда я закончил, он спросил:

– Думаешь, семья правду сказала о том, что Чарльз Льюис завязал?

– Они в это верят.

– Тогда где парень вроде него мог взять деньги, чтобы купить такой прибыльный бизнес?

– Да, я об этом тоже думал.

– Может быть, у него был партнер.

Я кивнул.

– Де Муэр дал деньги, потому что ломбард был для него хорошей ширмой, и Чарльз Льюис работал на него. Это понятно. Но почему Де Муэр заставил Вашингтонов забрать заявление из полиции? Лавка закрыта. И все, что он делал под ее прикрытием, стало историей.

– Если есть заявление и заведено дело, начинается расследование. Значит, было что-то еще. И он очень хотел это скрыть.

– И Дис об этом знает?

– Если Дис знает, значит, это уже не тайна, – пожал плечами Пайк и, повернув голову, посмотрел на меня: – Если только Эрик тоже не хочет скрыть это что-то.

– Ага, – задумчиво протянул я и перевернул колбасу. Жир уже начал просачиваться сквозь кожицу, и в воздухе витал восхитительный аромат. – Аким Де Муэр и Эрик Дис имеют общий секрет.

Пайк кивнул.

– И тут возникает вопрос: как далеко они готовы зайти, чтобы его сохранить?

Пайк пристально на меня посмотрел, затем встал и ушел в дом. Я услышал, как открылась входная дверь, потом дверца его джипа. Затем он вернулся, прихватив свой пистолет. Это кольт «питон» с четырехдюймовым дулом. Постоянная бдительность – вот она, цена свободы.

– Это означает, что они готовы зайти очень далеко, – прокомментировал я его появление.

– Если против тебя пятеро копов, значит, для них это важно, – произнес Пайк. – Если они гоняются за тобой, значит, они не выполняют свою работу, что совсем нелегко прикрыть. Люди Диса не могут вот так просто взять и отправиться на пляж. Он обязан отчитываться перед начальством о том, чем они занимаются, и должен представлять результаты по расследуемым делам.

– И все пятеро должны быть при деле.

– Все до одного, – кивнул Пайк.

Я снова перевернул колбасу. Шкурка начала поджариваться, и кот запрыгнул на перила веранды, чтобы быть как можно ближе к колбасе. Еще чуть-чуть, и мы сможем подать на стол жареного кота.

– Эрик нервничал. Это на него не похоже, – заметил Пайк. – Может, даже испуган, и это тоже на него не похоже.

– Предположим.

– Испуганные люди поступают алогично. Он надеялся тебя запугать. Теперь, когда он в курсе, что я тоже в деле, будет думать иначе. Так как знает, что меня запугать невозможно.

– Отлично. И от этого он станет еще опаснее.

– Да, – подтвердил Пайк.

– Может быть, Дис говорит правду. Они расследуют какое-то дело, и он не хочет, чтобы я путался у него под ногами.

– Если бы он хотел, чтобы ты ему не мешал, это не проблема. Он рассказывает о тебе своему начальнику, тот вызывает тебя и объясняет, в чем дело. Ты же и сам все знаешь, – покачал головой Пайк.

Небо потемнело, и склон внизу расцвел яркими огоньками. Пайк поправил очки, но снимать их не стал. Он их никогда не снимает. Даже ночью.

– Если он не играет в открытую, значит, просто не может играть в открытую. Это первое правило, которое должен выучить каждый коп, – добавил Пайк.

Я в последний раз перевернул колбасу, затем снял с решетки и переправил на деревянную разделочную доску. Я нарезал ее ломтиками, половину положил на свою тарелку и довольно приличную порцию – в блюдце кота. Я даже подул на его колбасу, чтобы слегка остудить. Пайк ушел в дом и вернулся с двумя новыми «Фальстафами» и остатками хлеба с розмарином. Я попробовал салат, Пайк заправил его соевым соусом, рисовым уксусом и мелко нарубленным чесноком.

– Вкусно, – кивнув, похвалил я его.

Он кивнул мне в ответ.

Мы несколько минут ели молча, но у Пайка был не слишком счастливый вид. Конечно, так как он никогда не улыбается, довольно трудно определить, когда он счастлив, но у меня имеются свои способы.

– Что? – спросил я.

Пайк пальцами выудил ломтик тунца, откусил немного, а остальное протянул коту. Кот жадно схватил угощение.

– Я не видел Эрика много лет, – сказал Пайк.

– Он был хорошим копом?

– Да.

– Честным?

Пайк повернул голову и наставил на меня свои черные линзы.

– Если бы я думал иначе, то не работал бы с ним.

– Люди меняются, – заметил я.

Пайк вытер руки о салфетку и снова занялся салатом.

– Да, люди меняются.

Мы закончили ужин в полном молчании, потом отнесли грязные тарелки на кухню и подбросили монетку, чтобы решить, кто будет их мыть. Я проиграл. Где-то в середине процесса мытья зазвонил телефон, и Джо Пайк взял трубку.

– Дженнифер Шеридан, – сказал он.

Я взял трубку.

– Элвис Коул, личный детектив Дженнифер Шеридан, – произнес я.

– От меня только что ушел Флойд Риггенс, – сообщила мне Дженнифер Шеридан. – Он приходил с другим офицером. Они сказали, что из-за меня Марк может погибнуть. И что если я вас не остановлю, случится нечто ужасное.

Ее голос звучал напряженно, и она быстро-быстро произносила слова, как будто с трудом держала себя в руках.

– Вы в порядке?

– Я позвонила Марку, но его нет дома.

– А вы? Вы в порядке?

Я слышал, как она дышит в трубку. Она долго не отвечала, а потом сказала:

– Я хочу, чтобы со мной кто-то был. Вы не против?

– Сейчас выезжаю.

Я повесил трубку. Пайк посмотрел на меня, и свет кухонных ламп отразился в его очках.

– Риггенс нанес ей визит. Пожалуй, мне стоит к ней съездить.

– Похоже, все идет не так, как ей хочется, – заметил Пайк.

– Не знаю. Может, мы справимся, – развел я руками.

– Если Дис, Турман и остальные ребята связались с Акимом Де Муэром, это может повернуться самой неприглядной стороной. Она может узнать о нем что-то такое, чего лучше бы ей не знать.

– Наверное, такую цену приходится платить за любовь, – снова развел я руками.

– Я домою посуду, – бросил Пайк.

Я поблагодарил его, прихватил свой «дэн-вессон» и поехал к Дженнифер Шеридан.

Глава 14

Через двадцать шесть минут я припарковался напротив дома Дженнифер Шеридан, вышел из машины и нажал кнопку домофона.

– Кто это? – послышался голос Дженнифер Шеридан.

– Элвис Коул.

Дверь с тихим гудением открылась. Я вошел и на лифте доехал до третьего этажа.

Дженнифер Шеридан жила в одном из тех многоквартирных домов неподалеку от автострады в Вудленд-Хиллз, где обычно селятся симпатичные молодые одиночки, привлекательные молодые пары и не слишком молодые, но почти такие же привлекательные, недавно разведенные мужчины и женщины. В бассейне все охотно флиртуют, а в спортивном зале мужчины и женщины с интересом поглядывают друг на друга, но все это можно считать справедливой платой с учетом приемлемых цен и отсутствием преступности в данном районе. Если, конечно, преступления не совершают сами полицейские.

Квартира 312 находилась в конце длинного коридора, пол которого был застелен пушистой ковровой дорожкой. Дженнифер Шеридан высматривала меня через двухдюймовую щель в дверях. Увидев меня, Дженнифер сразу же захлопнула дверь, чтобы снять цепочку, а потом снова ее открыла.

– Извините, что вас побеспокоила, но я просто не знала, что делать. Чувствую себя такой дурой.

Я улыбнулся ей благосклонной улыбкой умудренного жизнью детектива.

– Никакого беспокойства. Вы совершенно правильно поступили, позвонив мне. – Моя улыбка, скорее всего, – результат шести бутылок «Фальстафа».

Она впустила меня внутрь и провела в гостиную мимо кухни. На ней была мешковатая белая футболка, черные колготки и белые теннисные туфли. Удобная одежда. Самый подходящий наряд для визита Флойда Риггенса.

– Я пыталась дозвониться до Марка, но он не отвечает. Я оставила ему сообщение на автоответчике.

– Хорошо.

– С Флойдом был еще какой-то мужчина, но я не знаю его имени. Он тоже офицер полиции.

– Как он выглядел?

– Выше Флойда, с очень короткими светлыми волосами.

– Пинкворт.

– Да, наверное, – кивнула она. – Флойд называл его Пинком, но я не сообразила, что это часть фамилии. – Она пыталась быть храброй, и у нее неплохо получалось.

– Флойд вам угрожал?

Она снова кивнула.

– Он причинил вам боль? – спросил я.

– На самом деле нет, – смущенно улыбнулась она, словно боялась сказать лишнее. – Он меня схватил, и все. Наверное, был пьян.

При этих словах Дженнифер бессознательно коснулась правой руки.

Рукава футболки были закатаны выше локтей, и я обратил внимание на несколько ярких красных пятен, точно кто-то схватил ее за руку и сильно сжал. Я коснулся ее руки и повернул так, чтобы получше рассмотреть отметины, чувствуя, как застучало в висках.

– Флойд, – констатировал я.

Она выдернула руку и натянуто улыбнулась:

– Не думаю, что он хотел сделать мне больно. Я просто немного испугалась.

– Конечно. – Пульсирующая боль усилилась.

У нее была очень симпатичная квартирка. С недорогой дубовой мебелью, огромным мягким диваном и креслами, которые можно купить на распродаже в «ИКЕЕ» или в «Хоум клаб». Напротив дивана на длинной белой пластиковой стойке я увидел телевизор «Сони», проигрыватель компакт-дисков и множество комнатных растений. Между растениями удобно устроились многочисленные фотографии, в основном Марка. Многие из них я видел в альбоме Турмана, но не все. Огромный Гарфилд [17]17
  Гарфилд – кот, герой одноименного мультфильма и комиксов. Существует также в виде мягкой игрушки, в том числе с присосками на лапах.


[Закрыть]стоял на страже возле обеденного стола, около полудюжины мягких игрушек расположились на диване. Все было аккуратным, чистым и лежало на своих местах.

– Вы лучше посидите, а я пока приготовлю нам чего-нибудь выпить. Потом попробуем придумать, что делать дальше, – предложил я.

– Я не столь безнадежна, – покачала она головой. – Что вы предпочитаете: диетическую колу или бокал вина? У меня есть «Пино».

– «Пино».

– Посидите, я сейчас вернусь.

– Хорошо, мэм.

Она улыбнулась и вышла в кухню.

Между кухней и гостиной был широкий проход, и мы могли видеть друг друга. Я уселся в мягкое кресло в дальнем конце гостиной, откуда было удобно наблюдать, как Дженнифер разливает вино. Дженнифер Шеридан привстала на цыпочки, чтобы достать два высоких бокала с полки, и поставила их на столик возле раковины. Затем открыла холодильник, вынула из него бутылку «Пино» и вытащила пробку. Бутылка была початой, значит, она уже успела выпить бокал. Дженнифер стояла ко мне спиной. Я разглядывал ее ноги, когда она вставала на цыпочки, и бедра, и попку под слишком большой футболкой. Со спины она не казалась такой уж юной, и мне пришлось отвернуться, чтобы не показаться нескромным.

«Боже мой, Коул! Портрет сладострастного детектива».

Я принялся изучать фотографии, стоящие на белой стойке. Марк Турман. Смотрит на меня. Да пошел ты, Марк! Я перевел взгляд на Гарфилда. Может, целая упаковка «Фальстафа» перед встречей с клиентом – это уж чересчур!

Дженнифер Шеридан вошла в гостиную с двумя бокалами вина в руках. Протянув мне один, она уселась на диван. Должно быть, заметила, что я смотрю на Гарфилда.

– Марк выиграл его для меня. Правда симпатичный?

– Чудесный кот, – улыбнулся я. – Расскажите мне о Риггенсе и Пинкворте. И о том, что они говорили. Постарайтесь вспомнить все подробности.

Она покачала головой.

– Напарник Риггенса почти все время молчал. Просто стоял возле двери и говорил что-то вроде: «Тебе лучше его послушать» или «Мы лишь стараемся тебе помочь».

– Хорошо. Тогда расскажите про Флойда.

Дженнифер Шеридан пригубила вино и задумалась, словно собираясь с мыслями, чтобы ничего не упустить. Перед тем как заговорить, она взяла в руки игрушечного льва.

– Он сказал, что Марк не знает об их визите. Но он напарник Марка и должен прояснить ситуацию, поскольку из-за меня Марка могут убить. Я попросила его объяснить, что происходит, но он проигнорировал мой вопрос. Он заявил, что я не люблю Марка, а я сказала, что он ошибается. А он ответил, что я выбрала странный способ это продемонстрировать. Тогда я велела ему убираться, но он не послушался. Он сказал, что мне не следовало вас нанимать, потому что из-за вас будут крупные неприятности.

– Мы встречались сегодня с Флойдом. – И я рассказал ей о том, что произошло на рынке.

– Вы его ударили? – удивленно заморгала она.

– Нет. Я его лягнул.

– Лягнули? – переспросила Дженнифер.

– Да. Как Брюс Ли. Ну вы знаете.

– Вы можете так высоко поднять ногу?

– Я на редкость талантлив, – развел я руками.

Она коснулась левой щеки, между ухом и глазом.

– У него был синяк на этом месте, – благоговейно пробормотала Дженнифер.

Я снова развел руками, и она улыбнулась: наверное, вспомнила, как Риггенс грубо схватил ее за руку. Когда Дженнифер улыбнулась, мне захотелось опустить крыло и полетать кругами. Возможно, мы все еще не совсем зрелые.

– Четверо полицейских из КБР не сели бы мне на хвост, если бы их не испугало мое расследование. Они вовсе не хотели, чтобы я узнал о слежке, но теперь поняли, что все выплыло наружу. А еще они не хотели, чтобы вы о чем-то догадались. Вот почему Риггенс заявился сюда, чтобы припугнуть вас. Они пытаются контролировать ситуацию, но она обостряется, так как у них ничего не получается. Тогда они начинают действовать в открытую.

Она кивнула, и на лице ее появилось задумчивое выражение. Ей пришлось собраться с духом, чтобы задать следующий вопрос:

– А Марк там был? На рынке?

– Нет.

Я наблюдал за ней. Ей было трудно думать об этом, но еще труднее говорить.

– Он сказал, что у Марка неприятности и они пытаются ему помочь, но я все порчу и у Марка будут серьезные проблемы. Потом Риггенс начал кричать. Он сказал, что, может быть, кому-то следует научить меня правильно себя вести. Мне стало страшно, и тут он меня схватил. – Она вдруг замолчала, вышла на кухню и вернулась с бутылкой «Пино». Плеснула вина в свой бокал и поставила бутылку на стол. – Как вы думаете, Марк знал, что Флойд ко мне придет?

– Сложно сказать. Может быть, и нет. – «На крик о помощи детектив отвечает полным сомнений „может быть“».

– Я спросила у Риггенса, почему он так себя ведет. Попросила его рассказать, что произошло. Сказала, что готова помочь. Он решил, что это смешно. Он сказал, что Марк совершал плохие поступки и теперь все они в полной заднице. Я ответила, что Марк не такой, и тогда он заявил, что я совсем не знаю Марка. – Она замолчала, словно кто-то нажал на кнопку, и уставилась на ряды фотографий.

– Вы боитесь, что он прав? – поинтересовался я.

Она молча кивнула.

– Вы боитесь, что действительно ничего не знаете о Марке, а когда узнаете, перестанете его любить?

Она поджала губы и тряхнула головой, а потом посмотрела мне в глаза:

– Нет. Я всегда буду его любить, что бы ни случилось. Если он совершил что-то плохое, значит, верил, что иначе нельзя. Если я могу ему помочь, то обязательно помогу. Я буду его любить, даже если он больше меня не любит.

Она заморгала, и я попытался представить себе, что кто-то любит меня так же сильно, и мне вдруг ужасно захотелось оказаться на месте Марка.

– Дженнифер, Марк когда-нибудь упоминал имя Чарльз Льюис Вашингтон?

– Нет.

– Возможно, он что-то говорил о нем три-четыре месяца назад.

– Может быть, это имя и проскользнуло в разговоре, но я почти уверена, что раньше никогда его не слышала.

– Четыре месяца назад КБР заявилась в «Премьер ломбард», чтобы арестовать Чарльза Льюиса Вашингтона за скупку оружия. Завязалась драка, и Чарльз Льюис Вашингтон умер от многочисленных травм головы.

Дженнифер молча смотрела на меня.

– Люди из КБР заявили, что Вашингтон вытащил пистолет и случайно получил травмы головы, когда они попытались остановить его, не применяя огнестрельного оружия. Семья Вашингтона утверждает, что у Чарльза Льюиса не было пистолета и он старался вести честный образ жизни. Вашингтоны подали в суд на город и Полицейское управление, пытаясь доказать, что смерть Чарльза Льюиса наступила в результате противоправных действий. Было проведено расследование, которое показало, что это не так.

Дженнифер Шеридан не шевелилась. Она смотрела на старые фотографии. Марк и Дженни на выпускном балу в школе. Марк и Дженни после футбольного матча. Она смотрела на улыбающиеся лица. Смотрела, как они смеются.

– Это был Марк?

– КБР заявили, что в инциденте замешаны все пять офицеров, хотя ответственность взял на себя командир отряда Эрик Дис.

– Марк мне ничего об этом не рассказывал, – вздохнула Дженнифер.

– А вам приходилось слышать имя Аким Де Муэр?

– Нет.

– Аким Де Муэр – гангстер из Южно-Центрального округа Лос-Анджелеса. Он главарь банды, которая называется «Восьмерка – двойка». Семья Вашингтон отозвала жалобу, так как Аким Де Муэр начал им угрожать.

– Он ничего мне об этом не рассказывал. Вы думаете, Марк имеет какое-то отношение к этим людям?

– Мне неизвестно, связаны ли эти два факта. Может быть, и нет. Может быть, Марк ничего не говорил вам об Акиме Де Муэре, так как и сам ничего не знал.

– Он ничего мне об этом не рассказывал, – покачала головой девушка.

– Дженнифер, будет очень нелегко. Возможно, мы узнаем о Марке весьма неприятные вещи. Возможно, Риггенс сказал правду. Возможно, откроется то, что вам совсем не хотелось бы знать, и ваши чувства к Марку навсегда изменятся. Вы это понимаете?

– Вы хотите сказать, что нам следует прекратить расследование.

– Нет, вы неправильно меня поняли. Я лишь хочу, чтобы вы понимали реальное положение вещей.

Она отвернулась от меня и уставилась на фотографии на белой стойке. Вся ее жизнь с девятого класса до настоящего момента. Дженнифер стала тереть покрасневшие глаза.

– Проклятье! Я больше не хочу плакать. Я устала от слез. – И она принялась тереть глаза еще сильнее.

Я наклонился вперед и коснулся ее руки. Той руки, за которую ее хватал Риггенс.

– Плакать опасно, – улыбнулся я. – Вы поступаете весьма мудро, стараясь избегать слез.

– Что? – недоуменно спросила Дженнифер.

– Во-первых, обезвоживание, а во-вторых – в легких образуется шлюз рыдания.

Она перестала тереть глаза.

– Шлюз рыдания?

– Пары воды, которые возникают от плача, воздействуют на легкие, а те, в свою очередь, теряют способность перемещать воздух, что часто приводит к удушью. Я потерял из-за этого больше клиентов, чем из-за огнестрельных ран.

– Возможно, это больше говорит о детективе, чем о его клиентах, – заметила Дженнифер.

Я хлопнул себя ладонью по груди:

– Ух!

Дженнифер Шеридан рассмеялась, забыв о слезах:

– Вы забавный.

– Нет. Я Элвис. – «Стоит мне разойтись, меня уже не остановишь».

Она рассмеялась и попросила:

– Скажите еще что-нибудь смешное.

– Еще что-нибудь смешное.

Она снова засмеялась, скорчила гримаску и сказала:

– Нет. Я имела в виду, чтобы вы сказали что-нибудь смешное.

– Ах вот оно что.

– Ну? – Она ждала.

– Вы хотите, чтобы я сказал что-нибудь смешное.

– Да.

– Что-нибудь смешное.

Дженнифер Шеридан швырнула в меня игрушечного льва, но потом перестала смеяться и прошептала:

– О господи! Мне так страшно.

– Я знаю.

– Я закончила колледж. У меня хорошая работа. Я могла бы ходить в гости, но сижу дома. Нужно быть цельным человеком, но у меня такое чувство, что без Марка я умру.

– Вы влюблены. Люди говорят совсем по-другому или до того, как влюбились, или после того, как любовь прошла. И только влюбленный человек может вас понять. Когда любишь, слишком многое поставлено на кон.

– Ни с кем другим я не чувствовала себя так, как с Марком. Впрочем, я даже не пробовала. Хотя, может, и следовало это сделать. Может, я совершила ужасную ошибку.

– Если вы сами этого хотели, значит, не совершили никакой ошибки. – Я тяжело дышал и никак не мог взять себя в руки.

Она стала изучать свой бокал, провела пальцем по его краю, а потом посмотрела на меня. Она уже не казалась мне шестнадцатилетней девочкой. Дженнифер была стройной и хорошенькой и – в некотором смысле – доступной.

– Как здорово, что вы заставили меня смеяться, – сказала она.

– Дженнифер, – начал я.

– Вы очень милый, – подняла на меня глаза девушка.

Я поставил бокал на стол и встал. Она сильно покраснела и отвернулась.

– О господи! Извините, – прошептала она.

– Все в порядке.

Она тоже встала.

– Наверное, вам следует уйти.

– Хорошо.

Я кивнул, понимая, что мне совсем не хочется уходить. В висках снова застучало.

– Это все вино, – нервно засмеялась Дженнифер. Она старательно избегала моего взгляда.

– Конечно. На меня оно тоже подействовало.

Я отошел от нее и оказался в коридоре. Мне нравилось то, как колготки облегают ее икры, а футболка свисает на бедра. Она стояла, скрестив руки на груди, словно ей было холодно.

– Я сожалею, – сказала она.

– Не стоит, – ответил я. – Вы очаровательны.

Она опять покраснела и принялась рассматривать пустой бокал. Я ушел.

Я довольно долго простоял возле ее дома, а потом сел в машину и поехал к себе.

Пайк ушел, в доме было темно и прохладно. Я не стал зажигать свет. Вытащил пиво из холодильника, включил радио и вышел на веранду. Наступило время Джима Лэдда. Зазвучал Джордж Торогуд, потом «Криденс Клируотер ревайвал». Уж если слушать радио, то только все самое лучшее.

Я стоял и, вдыхая ночную прохладу, потягивал пиво. Где-то ухала сова. Терпко пахло жасмином, и мне это нравилось. Интересно, понравился бы этот запах Дженнифер? И какое впечатление произвела бы на нее сова?

Я слушал музыку и пил пиво, а потом отправился спать.

Но когда пришел сон, облегчения он мне не принес.