Текст книги "Смертельные игры"

Автор книги: Роберт Крайс (Крейс)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 17 страниц)

Глава 5

Агентство Оскара Кертисса «Таланты» располагалось в двух кварталах от бульвара Сансет в маленьком, обшитом вагонкой домике небесно-голубого цвета, с крошечной лужайкой, крыльцом и ведущей к нему узкой дорожкой. С северной стороны дома из окна торчал кондиционер, который громко урчал и потихоньку капал. На лужайке валялась пара пустых винных бутылок.

«Полночный бродяга».

Я припарковался, прошел по дорожке и открыл дверь с шероховатым дымчатым стеклом, какое уже не используют с 1956 года. Дверь украшала большая золотая звезда, над которой полукругом шла надпись «Агентство Оскара Кертисса „Таланты“» и были установлены маленькие лампочки, вероятно, чтобы подсвечивать небо.

Внутри на жестком угловом диване сидели три девушки, а за видавшим виды столом устроилась чернокожая женщина лет шестидесяти. Стол стоял так, чтобы женщина могла видеть, что происходит в комнате. У нее за спиной я заметил еще одну дверь с таким же дымчатым стеклом и табличкой «Мистер Кертисс». По девушкам сразу было видно, что они не знакомы. Две из них читали «Вэрайети». Третья жевала жвачку. На стенах висела пара сотен портретов, но я не узнал никого из тех, кто там был изображен. Потертый бежевый ковер на полу, зеленоватый диван и горчичные стены. В общем, сплошная эклектика. Похоже, офис создавали, не задумываясь о единстве стиля или эстетике. Кондиционер работал на полную мощь, и внутри было очень холодно.

Пожилая женщина подняла голову и приветливо улыбнулась:

– Чем могу быть полезна?

– Меня зовут Элвис Коул. Я хотел бы поговорить с мистером Кертиссом.

Я протянул ей свою визитку, на которой было написано «Элвис Коул. Конфиденциальные расследования». На моих старых карточках был изображен парень, подглядывающий в замочную скважину. Но на новых ничего подобного нет. Без картинки оно, наверное, даже лучше.

Она взяла карточку и любезно кивнула, продолжая улыбаться:

– Хмм. А у вас назначена встреча?

– Нет, мэм. Я надеялся, что мистер Кертисс сможет уделить мне несколько минут, – ответил я и, наклонившись вперед, добавил: – Конфиденциально. Речь идет о его бывшей клиентке.

Продолжая улыбаться и кивать, секретарша сказала:

– Подождите, пожалуйста, я узнаю.

Она встала, постучала в дверь и вошла.

Я взглянул на трех девушек и одарил их улыбкой. Те двое, что читали, продолжали читать, а та, что жевала жвачку, продолжала жевать. Одна из тех, что читала, была в симпатичном светлом брючном костюме, а на полу у ее ног стоял портфель ему в тон. Другая девушка была в джинсах, бордовом свитере и ботинках до колена. Мне показалось, что джинсы и свитер ей маловаты, но, с другой стороны, ей нечего было стесняться своей фигуры.

Та, что жевала жвачку, сидела, скрестив ноги и положив руки на спинку дивана, и смотрела на меня немигающими блеклыми глазами. На встречу с мистером Оскаром Кертиссом она надела мешковатую юбку-брюки, розовые тенниски «Рибок» и кофточку, завязанную под грудью и выставляющую живот на всеобщее обозрение. Словом, одета явно не по погоде, но ведь это шоу-бизнес. Бесцветные, точно вылинявшие волосы и точно такие же веснушки, рассыпанные по носу. Я решил, что она моложе двух других девушек: лет семнадцать, не больше. Она выдула большой розовый пузырь, а когда он лопнул, начала демонстративно слизывать его с губ языком. Может быть, ей даже не семнадцать, а только шестнадцать. Сбежала из дома и приехала в большой город, чтобы стать звездой.

– На улице ужасно жарко, верно? – сказал я.

Она чуть шире раздвинула ноги, надула новый пузырь и снова его слизала. Я ведь вполне мог оказаться продюсером.

Стеклянная дверь открылась, и появилась чернокожая женщина с невысоким тощим мужчиной лет шестидесяти. Оскар Кертисс. Под глазами у него залегли темные круги, во рту – слишком много зубов, а одет он был в легкую вязаную спортивную куртку, мешковатые штаны и кроссовки «Huaraches», совсем как типы из итальянских журналов мод. И выглядел в своем наряде довольно глупо. Он продемонстрировал уже лично мне все свои зубы, протянул руку и сказал:

– Привет, Коул, рад-вас-видеть.

Затем посмотрел мимо меня на двух читательниц и любительницу жевательной резинки, причем последняя удостоилась особенно долгого взгляда.

– Дамы, извините нас, мы всего на несколько минут. Сидни, ты следующая.

Девица кивнула и выдула очередной пузырь. Сидни. Колени у нее ходили ходуном: сдвинуты – раздвинуты, сдвинуты – раздвинуты.

Оскар продемонстрировал и ей свои зубы, затем махнул мне рукой, чтобы я зашел в кабинет. При этом на меня он не смотрел.

Кабинет оказался больше приемной, с обилием комнатных растений и тяжелым письменным столом из темного дерева, какие делали в сороковых. Стол явно не мешало бы протереть маслом. У стены стоял кожаный диван, а в окне работал еще один кондиционер. Стены украшали очередные фотографии, но я тоже никого не узнал. Может быть, скоро рядом появится фотка Сидни, и тогда я точно смогу ее узнать.

Оскар Кертисс закрыл дверь и проследовал за мной, держа перед собой мою визитку.

– Хм, Элвис Коул? Мне нравится. Забирает. Просто классно. Шикарно. Да и внешность у вас что надо. Знаете, на кого вы похожи?

– На Бадди Эбсена. [9]9
  Бадди Эбсен – известный американский актер и танцор; снялся в роли пугала Страшилы в фильме «Волшебник страны Оз». (Прим. ред.).


[Закрыть]

– Нет, на Майкла Китона. Только вы чуть повыше. И чуть получше сложены. Чувственный и крутой. Из тех, с кем лучше не связываться.

– А я всегда думал, что похож на Мо Ховарда.

– Поверьте мне, я знаю, что говорю. У вас хорошие внешние данные и отличное имя. У некоторых ребятишек, что сюда заходят, иногда такие пресные имена, словно в лужу пукнули. Пэт Грин. Стив Браун. Я всегда им говорю: так не пойдет. Это не годится. Я говорю: знаете, что вам нужно?

– Стиль.

– Охренеть! Прямо в десятку. Возьмем, например, Стива Гуттенберга. Уберем Гуттенберга, и что останется? Пшик! – Он уселся за стол и метнул взгляд на дверь. – Послушайте, у меня мало времени.

– Вы когда-то были агентом актрисы по имени Карен Шипли. Мне надо ее найти. – Я достал фотографию и показал ему.

– Да. Точно. Я помню Карен. Отличная девчонка. Роскошное тело, – кивнул он.

– Вы продолжаете ее представлять?

Он вернул мне снимок.

– Не-е-е. Я не слышал о ней уже… кажется, лет десять. Что-то вроде того. – Он снова посмотрел на дверь. – Наверное, нашла другого агента.

– Вы продолжали представлять ее интересы после того, как она развелась с Питером Аланом Нельсеном?

Оскар Кертисс перестал метать взгляды на дверь, наклонился вперед и уставился на меня.

– Так это она за него вышла замуж?

– Угу.

– Карен Шипли была женой Питера Алана Нельсена?

– Угу.

– Того самого Питера Алана Нельсена?

– Питер Алан Нельсен не был Питером Аланом Нельсеном, когда они стали мужем и женой.

Оскар без сил откинулся на спинку своего кресла и пробормотал:

– Боже праведный!

– Он учился в киношколе, когда они поженились. После того как его выгнали, он с ней развелся. А сейчас хочет ее найти.

– Сукин сын. Я помню время, когда Карен разводилась. Она пришла ко мне с ребенком, сказала, что развелась с мужем и что ей нужна работа. Я ответил: «Делай зарядку, приседания например. Боже, у тебя было такое тело, ты просто обязана его вернуть, делай приседания». Питер Алан Нельсен. Боже праведный!

Оскар Кертисс больше не смотрел на меня. Он уставился куда-то в пространство, вспоминая старые разговоры и сцены, пытаясь понять, не оскорбил ли он как-нибудь Питера Алана Нельсена. Он так разволновался, что его брови ходили ходуном.

– Вам известно, как мы можем с ней связаться? – спросил я.

– Боже, столько лет прошло. После этого я видел ее еще пару раз, а потом – все. Ничего. Она больше со мной не связывалась.

Рот решил составить компанию бровям и тоже заходил ходуном.

– Хорошо. Где она жила?

– Где-то там.

Он махнул рукой куда-то в пространство, что могло означать любое место в Северном полушарии.

– Это довольно приблизительно, Оскар.

– Боже праведный, я ни разу не был у нее в гостях. Она приходила сюда.

– Может быть, у вас сохранились записи, какие-то данные.

Он замер и посмотрел на меня, и я увидел на его лице выражение, которое всегда появляется, когда у них перед глазами возникают яркие вспышки. Ему в Голову Пришла Гениальная Мысль.

– Может, мне следует напрямую связаться с Питером. Понимаете, тут, возможно, дело очень личное, и он захочет, чтобы это не вышло наружу, а осталось в семье.

Я показал на телефон:

– Ясное дело. Он сейчас в своем офисе в «Парамаунт». Позвони ему, приятель, и скажи, что, хотя он пытается разыскать свою бывшую жену и ребенка, ты просто копытом бьешь, чтобы его поиметь и заключить с ним сделку. Уверен, ему это страшно понравится.

– Эй, я ведь оказываю услугу. Разве нет? Я пытаюсь помочь. Так ведь?

– Оскар, брось мелочиться и расскажи мне все, что знаешь. Так дела не делаются.

– Я похож на человека, который что-то скрывает?! Я хочу помочь. Хочу сделать все, что в моих силах. Но послушай, приятель, Питеру Алану Нельсену достаточно тебе кивнуть – и этот город у твоих ног.

«Питер Алан Нельсен, плюющий разжеванным орешком „Эм-энд-Эм“ в Донни Брустера».

– Ясное дело, Оскар.

Он явно стал прикидывать в голове, что тут правда, а что нет и что он сможет получить, если сыграет на нужной стороне, и как дорого заплатит за ошибку.

– Послушайте, Элвис, если я вам помогу, вы расскажете об этом Питеру?

– Я ему расскажу.

– Обещаете?

Как будто мы первоклассники.

– Обещаю, Оскар.

– Эй, я хочу помочь. Я хочу сделать все, что в моих силах, для Питера Алана Нельсена.

«На свете нет ничего лучше искренности».

– Где жила Карен?

– Я думаю.

– Посмотри в своих бумагах.

– Боже, я что, должен вечно хранить данные о тех, с кем работаю?

– Возвращенные чеки. Налоги.

– Не-а.

– Корреспонденция. Может быть, у тебя осталось что-нибудь в старых блокнотах?

– Боже, если бы я все это хранил, то утонул бы в бумагах. Это было сто лет назад.

– Хорошо. Может, что-нибудь еще вспомнишь.

– Я думаю.

– Ты знаешь кого-нибудь из ее друзей?

– Нет.

– Как насчет родных?

– Хмм.

– А любовник?

Он покачал головой.

– Она не говорила о том, что собирается уехать или отправиться путешествовать?

Оскар Кертисс нахмурился, сморщился и пару раз треснул себя по голове ладонью. Боялся, что ничего не сможет вспомнить, и пытался отыскать в памяти хоть какую-нибудь зацепку.

– Да, ничего не скажешь. Близкие отношения! – сказал я.

– Эй, какие там близкие отношения! – замахал он руками. – Она просто перестала приходить, и я решил, что она от меня ушла. Ну понимаете, отправилась в другое агентство. О ней ничего не было слышно, и я попытался ей позвонить, но ее постоянно не оказывалось дома, и в конце концов я решил, что так оно и есть. Другое агентство.

Я встал и направился к двери.

– Ладно, Оскар. Ты все же попытался. В любом случае спасибо.

Он подскочил на месте, обежал свой стол и схватил меня за руку. Крепко. Словно решил, что, если он этого не сделает, из его жизни уйдет что-то очень большое и редкое. Словно это большое и редкое уже однажды к нему приходило, но тогда он упустил свой шанс – и вот ему представился другой.

– Эй, знаете что? У меня в кладовке лежат кой-какие старые бумаги. Может, мне удастся отрыть что-нибудь полезное.

Не думаю, что он имел в виду быть полезным мне.

– Конечно. Мой номер телефона на визитке.

– Вы скажете Питеру, что я пытаюсь помочь? Изо всех сил. Скажите, что мне очень нравилась Карен, а ребенок был потрясающий.

– Конечно.

Я открыл дверь, и мы вышли. Чернокожая женщина разговаривала по телефону. Те две девушки, что читали, продолжали читать, а Сидни – выдувать пузыри. Оскар продемонстрировал всем свои зубы и самолично проводил меня до двери.

– Послушайте, передайте Питеру, что я займусь поисками сегодня же вечером, – сказал он, а затем, напустив на себя важный вид, добавил: – Передайте ему, что я буду очень признателен, если он мне позвонит. Я хочу кое-что с ним обсудить.

Я пообещал.

Он снова показал нам зубы, оставил меня возле двери, а сам уселся на диван рядом с Сидни и положил руку ей на бедро. Две другие девушки не сводили с него глаз. Он сказал, что я работаю на Питера Алана Нельсена и что у них наклевывается сделка. И скоро тут все завертится. Говоря это, он слегка сжал бедро Сидни.

Она посмотрела на него своими большими бесцветными глазами, выдула пузырь и проткнула его языком. Она ни разу не моргнула и не отвела от него глаз.

Я вышел. «Прощай, Норма Джин!»

Глава 6

Солнце быстро клонилось к закату, как это всегда бывает осенью, из воздуха ушло дневное тепло. И когда я попал в Лорел-Каньон, стало совсем прохладно. Я подъехал к своему маленькому деревянному домику треугольной формы на Вудро Вильсон-драйв, над Голливудом.

Мой кот сидел возле своей миски на кухне. Он черный, поджарый, с рваными ушами, сломанными зубами и шрамами, полученными за полную приключений жизнь настоящего кота-самца. Иногда у него случаются припадки.

– Обед готов? – поинтересовался я.

Кот подошел и потерся о мою ногу.

– Хорошо, как насчет мясного рулета? – спросил я.

Он снова потерся о меня и вернулся к своей миске. Мясной рулет он любит больше всего на свете. А еще «Китнипс».

Я достал еду из морозилки, положил в микроволновку, чтобы разморозить, включил духовку, чтобы она нагрелась, и открыл банку «Фальстафа». Было двадцать минут шестого, работа заканчивается в шесть. Я выпил немного «Фальстафа», затем позвонил в Гильдию киноактеров и поговорил о Карен Шипли с женщиной, которую звали миссис Лопака. Та подтвердила все, что рассказала мне Пэт Кайл, и не добавила ничего нового. Я ее поблагодарил, повесил трубку, набрал номер Гильдии актеров массовки, а затем номер АФАРТ. [10]10
  АФАРТ – Американская федерация артистов радио и телевидения.


[Закрыть]Ничего. Тогда я позвонил к себе в офис, чтобы проверить автоответчик, рассчитывая, что там появилось сообщение из телефонной компании или из «Бэнк оф Америка». Ничего. Кто-то по имени Хосе требовал, чтобы некто по имени Эстебан немедленно ему позвонил. Хосе был в ярости. Тогда я набрал номер своего партнера Джо Пайка.

– Магазин оружия, – сказал Пайк.

Он хозяин магазина оружия в Калвер-Сити.

– У нас новое дело. Найти женщину и ребенка.

– Я тебе нужен?

– Ну, я у себя дома, и в меня пока еще не целится снайпер, засевший на противоположной стороне каньона. Так что, думаю, пока не нужен.

Пайк промолчал.

– Ты знаешь режиссера Питера Алана Нельсена? Он наш клиент.

Пайк продолжал молчать. Пытаться разговаривать с Пайком – это все равно что заполнять паузы в беседе.

– Джо, попробуй участвовать в разговоре, – посоветовал ему я. – Это легко. Нужно только что-нибудь сказать.

– Если я тебе понадоблюсь, ты знаешь, где меня искать, – ответил Пайк и повесил трубку.

Вот и весь разговор.

Микроволновка звякнула, я вытащил мясной рулет, отправил на чугунную сковороду, открыл банку молодого картофеля, вылил воду, выложил его вокруг рулета, посыпал чесноком и паприкой, затем поверх рулета положил бекон и поставил все это в духовку на большой огонь. Я люблю зажаристую корочку на мясном рулете.

– Мняу? – спросил кот.

– Тебе и мне, – ответил я. – Через сорок пять минут.

Мой ответ его не слишком обрадовал.

Я прикончил «Фальстаф», взял новую банку, выпил почти все по дороге в душ, а остальное – на обратном пути. Когда еда была готова, я достал две тарелки, зажаренные края положил себе вместе с картошкой. А серединку отдал коту. Он внимательно за мной наблюдал. И громко мурлыкал. Я полил свою порцию соусом «Табаско», а его – обычным и отнес обе тарелки на террасу. Здесь у меня стоит стеклянный стол и пара стульев, и иногда мы едим за столом, а порой снимаем центральную секцию перил, садимся на краю и смотрим на каньон. Перила портят вид. А без них мы становимся его частью. Мы любим тут есть.

Когда мы поужинали, я спросил:

– Ну? Вкусно было?

Кот потянулся и пукнул. Да, похоже, стареет.

Я отнес в дом тарелки, помыл их, поставил на место, налил себе на палец виски «Нокандо» и устроился на диване с последним романом Дина Кунца, как вдруг кто-то позвонил в дверь. Питер Алан Нельсен и его подружка Дани. Питер был в том же костюме, что и утром. Дани переоделась в голубые джинсы и дизайнерскую футболку с маленькими жемчужинами. Бледно-сиреневого цвета. Футболка великолепно на ней смотрелась.

Питер вошел, не дожидаясь приглашения, и сказал:

– Ну, что нового, Частный Сыщик? Дело сделано?

Он постоянно щурился и раскачивался из стороны в сторону, а его костюм пах так, словно его облили бурбоном.

Спотыкаясь, Питер вышел на середину комнаты и, оглядевшись по сторонам, заявил:

– А тут неплохо. Один живешь?

– Угу.

Кот зарычал, в груди у него что-то шипело и булькало.

Питер увидел мой стакан:

– Что это? Виски?

Я достал стакан и налил немного «Нокандо». Потом протянул бутылку Дани, но она покачала головой. Достойная особа.

Питер подошел к стеклянной двери, откуда открывался вид на каньон, и выглянул наружу.

– Слушай, а мне нравится. Отличный вид. У меня есть дом в Малхолланде, там тоже роскошный вид. Ты должен как-нибудь ко мне заскочить. Устроим вечеринку.

– Обязательно.

Питер увидел кота, который, точно сфинкс, сидел на спинке дивана.

– Эй, котик, привет!

– Будьте осторожны. Он довольно злой и кусается.

– Дерьмо! Я умею обращаться с котами.

Питер, покачиваясь, подошел к дивану и протянул к коту руку. Тот его два раза укусил и с ворчанием спрятался под диваном. Питер отскочил назад и потряс рукой, затем наклонился, чтобы заглянуть под диван. Со своего места в противоположном конце комнаты я видел кровь у него на руке.

– Злющий сукин сын! – воскликнул Питер.

Дани спокойно стояла в сторонке, и мне показалось, что лицо у нее грустное.

– Питер, уже поздно. Я устал и собирался лечь спать. Что вы хотите? – спросил я.

Питер выпрямился и посмотрел на меня так, будто я пошутил.

– В каком смысле спать? Еще рано. Дани, скажи ему, что еще рано.

Дани посмотрела на часы.

– Уже десять минут одиннадцатого, Питер. Для некоторых людей это поздно.

– Дерьмо! – заявил Питер. – Десять минут одиннадцатого для парней вроде нас – детское время. Я думал, мы куда-нибудь завалимся, выпьем чего-нибудь, может, сыграем на биллиарде… ну типа того.

Он сел на диван и положил руку на спинку, забыв про кота. Кот зарычал. Питер подскочил и перебрался на стул в противоположном конце комнаты.

– В другой раз, – отозвался я.

Питер нахмурился. Мой ответ ему не понравился.

– Эй, ты что, не хочешь оттянуться?

– Не сегодня.

– Почему?

– Я устал и хочу спать, но главным образом потому что вы уже достаточно выпили и еле ворочаете языком.

Дани издала едва слышный, какой-то невнятный звук, но когда я на нее взглянул, то увидел, что она смотрит мимо нас. Питер нахмурился и наклонился вперед.

– А у тебя острый язык.

– И все остальное тоже.

Он налил себе еще виски, встал и подошел к стеклянной двери.

– Я хочу знать, что тебе удалось выяснить про Карен.

– Иными словами, насколько близко я к ней подобрался за шесть часов, прошедшие с тех пор, как я взялся за это дело?

– Ага.

– Она не является членом Гильдии киноактеров, а также Гильдии актеров массовки и АФАРТ. Это означает, что она, скорее всего, больше не играет и не снимается. Я разговаривал со своими знакомыми из «Бэнк оф Америка», телефонной компании и полиции, попросил их проверить по компьютеру информацию касательно ее прошлого или настоящего, но все ответы я, видимо, получу только завтра. Я разговаривал с Оскаром Кертиссом, ее бывшим театральным агентом. Он пытается быть полезным, но сомневаюсь, что от него будет толк. Иногда так случается. Он просил меня передать вам, что очень старается помочь, потому что хочет с вами работать.

Питер помахал в воздухе стаканом:

– Да пошел он!

Я пожал плечами.

– И все? – спросил Питер.

– Угу.

– Я думал, будет быстрее.

– Все так думают.

Питер налил себе еще на три пальца виски и отправился со стаканом к стеклянной двери. Он смотрел на каньон и пил виски. Затем поставил стакан и бутылку на пол и повернулся ко мне. Это простое движение ему далось с явным трудом. Он напоминал сражающийся с ветром большой корабль с кучей парусов.

– А ну, давай выйдем!

«Тоже мне маршал [11]11
  Маршал – гражданское должностное лицо, назначаемое президентом и сенатом США в каждый судебный округ и подчиняющееся шерифу округа. Иногда федеральная власть посылала маршалов на места – например, изловить банду опасных головорезов. (Прим. ред.).


[Закрыть]Диллон [12]12
  Мэтт Диллон – вымышленный персонаж радио– и телевизионного сериала «Gunsmoke». Его посылают маршалом в Додж-Сити, штат Канзас, защищать закон и порядок на западной границе США в 1870-х. (Прим. ред.).


[Закрыть]нашелся».

– Да?

– Вот именно, черт тебя подери! Мне не понравилось, как ты со мной разговаривал сегодня на студии, и мне не нравится, как ты со мной разговариваешь сейчас. Я Питер Алан Нельсен и не потерплю дерьма.

Я посмотрел на Дани.

– Питер, пошли отсюда, – сказала она. – Он не хочет развлекаться. Мы можем пойти куда-нибудь и оттянуться без него.

– Слушай, Дани, хочешь уйти – уходи, а я вызываю этого сукина сына.

Питер покачнулся, наклонился вперед и прищурился, словно у него начало двоиться или даже троиться в глазах.

– Давай, черт тебя подери, я не шучу, – заявил он.

Когда он поднял вверх кулаки, кот утробно взвыл и выскочил из-под дивана. Он хватанул Питера за щиколотку, укусил, снова взвыл и вцепился в него задними лапами.

– Сукин сын! – взвизгнул Питер, отскочил в сторону, споткнулся о стул и упал на спину.

Кот моментально вернулся под диван.

– Хороший котик, верно? – сказал я.

Дани помогла Питеру встать, потом подняла стул.

– Не трогай меня, – проворчал Питер, отодвинулся от нее и рухнул на колени. – Я в порядке, – заявил он. – В полном порядке. – И отрубился.

– И часто с ним такое случается? – поинтересовался я.

– Да, довольно часто, – ответила Дани.

– Я помогу вам вынести его наружу.

– Нет, спасибо. Если хотите, придержите дверь.

– Точно?

– Я тренируюсь каждый день.

Да, такой моя помощь действительно не требовалась. Дани усадила Питера на стул, присела на корточки, взвалила обмякшее тело себе на плечи и встала.

– Вот видите? – спросила она.

Я придержал дверь. Она прошла мимо меня, остановилась на крыльце и оглянулась.

– Знаю, что по нему этого не скажешь, но вы ему действительно понравились. Сегодня он весь день только о вас и говорил.

– Здорово.

Она нахмурилась и слегка рассердилась. Она защищала Питера. Мне понравилось.

– Ему очень нелегко. У него есть все, что пожелает, а он не может просто пойти и оттянуться.

– Конечно.

– Все от него чего-то хотят. Как только у него появляется женщина, ему начинает казаться, что она просто хочет его поиметь. А если кто-то называется его другом, то только потому, что хочет быть в деле с Питером Аланом Нельсеном, великим режиссером, а не с обычным парнем Питером Нельсеном. – Она сказала это так, как будто мы с ней стояли и просто разговаривали, а Питер Алан Нельсен не висел у нее на плечах, точно громадное ярмо.

– Его, наверное, тяжело держать, – посочувствовал я.

– Я могу держать его всю ночь, – мягко улыбнулась она.

Я прошел за ней к черному рейнджроверу и открыл правую переднюю дверь. Дани посадила Питера на сиденье и аккуратно опустила его голову на подголовник, затем пристегнула ремень и проверила, надежно ли он закреплен.

– Все от него чего-то хотят и пытаются его поиметь. Кроме вас, – сказал я.

Она кивнула, закрыла дверь и посмотрела на меня. Ее жесткое лицо неожиданно смягчилось.

– Вы собираетесь отказаться от этого дела? – спросила она. – Он любит наезжать, и многие от него уходят.

– Вы мне слишком нравитесь, чтобы отказаться от этого дела, – ответил я, покачав головой.

Она снова мягко улыбнулась, села на водительское место и, развернувшись, выехала на извилистую узкую дорогу, ведущую в Лорел-Каньон и Малхолланд-драйв.

Я вернулся в дом, убрал стаканы и пустую бутылку из-под виски, вытер пролитое спиртное. Кот выбрался из своего укрытия, понаблюдал за мной некоторое время, а затем ушел. Отправился по своим кошачьим делам – это уж точно.

Когда стаканы были убраны в шкаф, я снова вышел на террасу и долго смотрел на темный каньон, раскинувшийся внизу. Огромное открытое пространство, которое расцвечено огоньками, движущимися вдоль петляющих дорог.

Может быть, это Дани и Питер, а может, и нет.