Текст книги "Смертельные игры"

Автор книги: Роберт Крайс (Крейс)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 17 страниц)

Глава 28

Карен Ллойд принесла нам с Пайком одеяла и подушки. Она собиралась разместить нас в комнате, которую использовала в качестве кабинета. Там стояли диван, письменный стол и было достаточно места на полу, чтобы положить матрас. Пайк сказал, что предпочитает спать на полу.

Мы съездили в мотель, забрали свои вещи и выписались. Официантка, которая всегда мечтала побывать в Калифорнии, как раз была в холле, когда мы расплачивались. Она сказала, что надеется скоро нас увидеть. Я ответил, что очень может быть. Когда мы вернулись, Питер и Дани уже ушли, Тоби сидел у себя в комнате, а Карен легла спать. В двадцать минут восьмого. Да, трудный выдался день.

На следующее утро в девять сорок две Пайк и я проехали мимо бара «Клайд» на 136-й улице. Пайк внимательно оглядел пожарную лестницу, переулок, улицу и прохожих. Лютера и его приятеля нигде не было видно, как и их «понтиака», но никак не меньше шестидесяти тысяч чернокожих обитателей района направлялись на работу, в школу, к доктору или шли по магазинам.

– Здесь мы будем слишком на виду, – заметил Пайк.

– Может, прикинемся черными копами? – предложил я.

Уголок рта Пайка дернулся.

Я чувствовал, что все на нас смотрят. Но мне и раньше доводилось испытывать нечто похожее. Первый раз это случилось в 1976 году, перед тем как я демобилизовался. Я тогда гулял с Клеоном Тайнером в Уоттсе. [35]35
  Уоттс – негритянский район Лос-Анджелеса.


[Закрыть]Казалось, все на меня пялятся, хотя я понимал, что это не так. Когда я поделился своими переживаниями с Клеоном, тот ответил, что теперь я знаю, каково это – быть черным. Клеон Тайнер умер в Беверли-Хиллз десять лет спустя. Его застрелил Эскимос. [36]36
  Об этих событиях рассказывалось в романе «Зверь, который во мне живет».


[Закрыть]

– Глория Ариб живет на третьем этаже, – сообщил я. – Квартира триста четыре. Вверх по лестнице и направо.

– Когда придет Сантьяго?

– В четыре.

– Выпусти меня.

Я притормозил у тротуара, выпустил Пайка и поехал дальше. Когда я делал уже третий круг, Пайк вышел из переулка и быстро сел в машину.

– Сзади есть запасной выход рядом со старым мусоропроводом, но на третий этаж можно попасть только через холл. Можно подняться по пожарной лестнице со стороны переулка, но человек, который придет сюда по делу, вряд ли станет ею пользоваться. А с крыши соседнего здания не допрыгнуть.

– Значит, каждый, кто входит в квартиру Глории или выходит оттуда, мимо холла не пройдет.

Пайк кивнул и добавил:

– Если мы будем болтаться здесь целый день, нас запомнят все обитатели этой улицы. И женщины тоже.

Я свернул на Пятую авеню и поехал вдоль Центрального парка в сторону Виллидж.

– Мы можем сесть на хвост Чарли. Если Чарли не приедет, то визит Сантьяго нам будет без разницы.

Пайк крякнул и откинулся на сиденье.

– Ладно, давай так и сделаем.

Я остановился возле телефона-автомата, позвонил в справочную и узнал номера телефонов клуба «Фигаро» и мясокомбината «Люцерно». Сначала я позвонил в клуб и поинтересовался, нет ли там Чарли Де Луки. Человек с голосом, скрипевшим как несмазанные ворота, ответил, что нет. Тогда я позвонил на комбинат и сказал:

– Кабинет Чарли, пожалуйста.

Трубку взяла женщина, я сообщил ей, что меня зовут Майк Уолдрон и что отец Чарли Сол велел мне позвонить Чарли и поговорить с ним. Она ответила, что Чарли разговаривает по другому телефону, и предложила подождать, но я отказался и повесил трубку. Вернувшись в машину, я доложил:

– Мясокомбинат. Легче легкого.

Через двадцать восемь минут мы припарковали «таурус» на Гранд-Арми-плаза, за углом от мясокомбината, а затем зашли во фруктовый магазин с небольшим баром, где подавали соки. В баре мы заказали по коктейлю из папайи и уселись у окна, чтобы не пропустить Чарли Де Луку. Элвис и Джо вышли на охоту.

Мимо один за другим проезжали мощные восьмиосные грузовики. Как только грузовики останавливались, вокруг сразу же начинали суетиться грузчики в грязных халатах. В девятнадцать минут одиннадцатого появился Рик Вампир с маленьким белым пакетом в руках и скрылся внутри. Датская выпечка, [37]37
  Датская выпечка – сладкие изделия из теста, вроде булочек с кремом; могут быть с начинкой из сыра, чернослива, миндальной пасты, конфитюра и т. п. Эти изделия прославили Данию на весь мир.


[Закрыть]конечно. Без девяти минут двенадцать Чарли и Рик покинули фабрику и сели в черный «линкольн». Чарли был в пальто за три тысячи от «Джонсона и Иверса». Мы с Пайком поспешили к «таурусу» и поехали за «линкольном» на северо-запад через Виллидж к маленькому кафе, которое находилось возле книжного магазина «Фаул плей» на площади Абингдон.

Чарли вошел в кафе, Рик остался в машине. В кафе Чарли встретился с тремя мужчинами, тоже в пальто от «Джонсона и Иверса». Чарли занял место у окна. Вся компания жутко веселилась: изучали программу скачек. Бизнес-ланч. Кого ограбим сегодня? Кого прикончим?

Через один час и десять минут Чарли вышел из кафе, залез в машину и поехал в клуб «Фигаро». «Только для членов клуба». На сей раз Рик его сопровождал. Немного поиграли в бильярд, выпили по чашечке кофе, пообщались с другими умниками. Входную дверь так и не отмыли.

Следующие два с половиной часа Чарли с Риком провели в клубе. За это время два старикана прохромали в клуб, один старикан прохромал из клуба. Накачанные молодые люди с крепкими шеями и широкими плечами входили и выходили, но Чарли оставался внутри. Наверное, управление мясокомбинатом оставляет массу свободного времени.

Без десяти четыре Пайк сказал:

– Похоже, пустышка.

В четыре Пайк сказал:

– Мы можем забыть о связях с Сантьяго.

В шесть минут пятого Пайк сказал:

– Ты все еще хочешь проверить этого типа, Сантьяго?

В одиннадцать минут пятого Чарли Де Лука вышел из клуба, сел в черный «линкольн», и Пайк сказал:

– Он один.

Я посмотрел на Пайка и поднял брови, как Граучо Маркс.

Чарли поехал по Бауэри, потом свернул на Четырнадцатую авеню, пересек Восьмую, миновал район театров и порнографических салонов, проехал мимо уличных проституток и парня, который нес плакат с надписью «ТРЭВИС БИКЛ БЫЛ В СВОЕМ ПРАВЕ». Чарли двигался на север. Может быть, на север, в сторону Морнингсайд-Хайтс, Глории Ариб и типа по имени Сантьяго, а может, и нет. Он всегда мог свернуть в сторону Нью-Джерси.

В это время дня на улицах было полно машин и желтых такси, и все они разгонялись и тормозили, сворачивали и останавливались, игнорируя дорожную разметку и правила. Желтые такси с ревом мчались мимо пешеходов, скапливавшихся на перекрестках, проносились всего в нескольких дюймах от других такси и автомобилей, и никто даже не думал сбавлять скорость. Все ехали так, словно они в Бейруте, но нам это было только на руку, так как позволяло сидеть на хвосте у Чарли. В хаосе, наступавшем перед часом пик, мы были лишь случайной частицей.

Пайк проверил, легко ли выходит из кобуры его 0,357.

Довольно долго мы оставались к северу от Восьмой авеню, а потом Чарли свернул с Бродвея на 88-ю улицу и выехал на Амстердам-авеню. [38]38
  Амстердам-авеню – название Девятой авеню в верхней части Манхэттена, севернее 59-й улицы.


[Закрыть]Значит, мы не едем в сторону Морнингсайд-Хайтс и Глории Ариб. Пайк сказал:

– Планы изменились.

– Угу.

Между тем на Амстердам-авеню Чарли Де Лука остановил машину под запрещающим знаком. Прыщавый парень лет тридцати, с крысиной мордочкой, в свитерах, натянутых один поверх другого, и большим белым конвертом в руках подошел к «линкольну» и сел в него. Чарли тут же рванул с места. Мы двинулись за ним. Через два квартала «линкольн» остановился и прыщавый вышел из машины. Он захлопнул за собой дверцу и, не оглядываясь, пошел вперед. Конверта в руках у него больше не было. «Линкольн» снова поехал по Амстердам-авеню.

– Давай разберусь с парнем, – предложил Пайк.

Я вильнул к тротуару, и Пайк, не дожидаясь, пока «таурус» остановится, выскочил наружу. Я вновь нажал на газ и продолжал преследовать Чарли до тех пор, пока мы не оказались на Морнингсайд-Хайтс и в конце концов возле бара «Клайд». Вот такие дела.

Лютер и его приятель стояли возле «понтиака». Лютер не выглядел слишком счастливым. Я четыре раза объехал вокруг квартала, прежде чем нашел место для парковки, а потом подошел поболтать с Лютером. Увидев меня, Лютер мрачно ухмыльнулся и сказал:

– Так и думал, что мы еще свидимся. Крестный отец подрулил пять минут назад. Сейчас он наверху.

– Я знаю. А как насчет Сантьяго?

Лютер задумчиво кивнул. Возможно, вспомнил нож для колки льда.

– Ага, и он тоже. И женщина.

– Как одет Сантьяго?

– Пальто из верблюжьей шерсти. Шляпа с маленьким розовым перышком. И реальные башмаки на каблуках.

– Отлично, Лютер. Благодарю.

Лютер задумчиво кивнул и спросил:

– А ты и вправду коп?

– Лютер, я правая рука Господа, – ответил я.

Лютер еще раз кивнул, на его лице снова появилась мрачная ухмылка.

– Если планируешь покарать грешников, буду рад помочь. – Он распахнул пальто и продемонстрировал маленький короткоствольный пистолет. Лютер действительно не забыл нож для колки льда.

– Пока я только наблюдаю. Кару отложим на потом.

Лютер пожал плечами и запахнул пальто.

– Буду здесь, – сообщил он.

Я вернулся к «таурусу». Шесть минут спустя по лестнице спустился Чарли. За ним шел высокий чернокожий мужчина в шляпе с розовым перышком и в пальто из верблюжьей шерсти. Они сели в «линкольн». Проходя мимо «понтиака», высокий чернокожий мужчина что-то сказал Лютеру и рассмеялся. Типа пошутил про нож для колки льда. Лютер засунул правую руку под пальто и проводил высокого чернокожего сонным взглядом. В следующий раз ножа для колки льда может оказаться и недостаточно.

Я поехал за «линкольном» по 135-й улице, потом на восток, ко Второй авеню. Дальше Чарли направился прямо по Второй авеню к мосту Квинсборо. [39]39
  Мост Квинсборо через Ист-ривер соединяет Манхэттен и Квинс.


[Закрыть]

Мы проехали по мосту и оказались среди унылых пятиэтажек и баскетбольных площадок. На тротуарах было полно народу. Причем лица в основном черные и коричневые. Однако попадались и латиноамериканцы. И довольно много вывесок на испанском. «Линкольн» притормозил перед маленьким кафе под названием «Ралдо соул китчен». Чарли и его спутник вошли внутрь.

Сделав небольшой круг, я остановил «таурус» у парикмахерской, затем вернулся к кафе и заглянул в окно. Чарли и высокий чернокожий мужчина сидели в кабинке вместе с чернокожим коротышкой и белым парнем. Белый казался типичным работягой, а чернокожий коротышка смахивал на дешевый манекен с крошечными глазками. Чарли протянул Сантьяго полученный на Амстердам-авеню белый конверт, а Сантьяго вручил его человеку-манекену. По старшинству. Я вернулся к «таурусу» и стал ждать.

Через шестнадцать минут Чарли Де Лука и компания покинули кафе. Они подошли к припаркованному поблизости зеленому «ягуару». Человек-манекен с крошечными глазками открыл багажник и вытащил две коричневые бумажные сумки. Одну протянул Чарли, другую – белому работяге. Сумка Чарли была побольше и выглядела поувесистее. Работяга со своей сумкой подошел к коричневой «тойоте», а Чарли со своей вернулся к «линкольну». Чернокожие уселись в «ягуар». Они не стали жать друг другу руки или прощаться, но все выглядели ужасно довольными. И разъехались в разные стороны.

Портрет детектива, попавшего в трудное положение. Остаться с Чарли или последовать за чернокожими парнями в «ягуаре»? Или поехать за белым работягой в «тойоте»? Преследовать чернокожих будет, пожалуй, труднее всего. Если они засекут меня сразу после встречи с Чарли, то обязательно ему об этом скажут и он может испугаться и затаиться. В результате я выбрал белого парня в «тойоте».

Мы поехали на север по скоростной автомагистрали Лонг-Айленда, потом на восток, по 678-й улице, и на юг, через центр Квинса на Ямайка-авеню. Двумя кварталами восточнее выезда с Ямайка-авеню коричневая «тойота» свернула на небольшую парковку, расположенную рядом с современным блочным зданием, на котором красовалась надпись «ПОЛИЦИЯ КВИНСА».

Работяга поставил свою «тойоту» рядом с «фольксвагеном-жуком» и вышел, держа в руках коричневую бумажную сумку. Открыв багажник «тойоты», он бросил туда сумку, вытащил синюю форму полиции Нью-Йорка и серую спортивную сумку. Захлопнув багажник, вместе с формой и серой спортивной сумкой направился в здание полиции.

Я все сидел и сидел в своем «таурусе» рядом с полицейской парковкой, пока на меня не стала коситься парочка патрульных копов. И только тогда я уехал.

Просто удивительно, какие вещи можно узнать, даже если просто сидишь и наблюдаешь.

Глава 29

Я позвонил Ролли Джорджу из телефонной будки возле корейского рынка, назвал ему номера «тойоты» копа и «ягуара» чернокожих парней. Я предупредил Ролли, что один из чернокожих может быть известен под именем Сантьяго, и попросил узнать о нем как можно больше.

– Не нравится мне, что тут замешан полицейский, – проворчал Ролли. – Может быть, он работает под прикрытием.

– Может быть.

– Угу, – отозвался он и надолго замолчал, только пыхтел в трубку, а потом добавил: – Знаешь, Элвис, я ведь не спросил у тебя, на кого ты работаешь.

– Знаю.

После очередной паузы Ролли сказал:

– Ну ладно. Все сделаю и сообщу тебе.

– Спасибо, Ролли.

Он повесил трубку, не попрощавшись.

К тому времени когда я вернулся к Карен Ллойд, солнце уже удобно разместилось в кронах деревьев на западе, а арктические воздушные массы, как и прогнозировалось, переместились к нам из Канады, что привело к понижению температуры и увеличению облачности.

Джо Пайк сидел в одном из кресел с подголовником, кот устроился у него на коленях, Карен Ллойд чем-то гремела на кухне. Я был на машине, но Пайк меня опередил. Жизнь полна неожиданностей.

– Ты быстро управился, – заметил я.

– Я проследил за прыщавым парнем до многоквартирного дома на углу Бродвея и Девяносто шестой улицы. На его почтовом ящике написано «Ричард Сили».

– Ага, Ричи.

– Угу. Я позвонил Ролли сразу после тебя. Он обещал все выяснить.

Из кухни вновь послышался шум. Тяжелые стаканы со стуком ставили на стол.

– Ты давно здесь? – поинтересовался я.

– Да, уже порядочно, – ответил Пайк.

Снова шум. Громко хлопали дверцы. Я посмотрел в сторону кухни, но Пайк даже бровью не повел.

– Все в порядке?

– Нет, – скривился Пайк.

Карен Ллойд вышла из кухни с упаковкой «Жареного цыпленка по-кентуккски» в руках. Губы у нее были плотно сжаты, а движения нервными и стремительными.

– У нас жареный цыпленок на обед. А еще я хочу вам кое-что показать.

Она поставила пакет на стол и направилась через кухню к гаражу.

– Ты свое уже получил? – оглянулся я на Пайка.

В ответ Пайк снова скривился.

Я последовал за Карен через кухню. Карен встала у двери в гараж, скрестив руки на груди. Дверь была распахнута.

– Вы только посмотрите, что сделал сукин сын.

Я решил, что она имеет в виду Чарли Де Луку, но ошибся. Рядом с ее «ЛеБароном» стоял новенький сине-белый снегоход «Ямаха».

– Я его возвращаю. Я ведь предупреждала Питера насчет подарков. Мне казалось, мы обо всем договорились. Но вот что я обнаружила, когда мы с Тоби вернулись домой.

Никаких вопросов про мафию. Никаких тебе «Что вы сумели узнать?». Никаких тебе «Удалось ли вам выяснить, где они берут деньги?». И никаких тебе «Удастся ли нам остаться в живых?».

– Вот гнида, – сказал я.

Карен вспыхнула и продолжила:

– Это неподходящий подарок. Тоби еще слишком мал.

– Ясное дело.

– Это опасно. Как вы не понимаете?

– Снегоход не так опасен, как мотоцикл, и не думаю, что жизненные ценности Тоби изменятся, если он получит хороший подарок от отца, – ответил я.

– Я и не рассчитывала, что вы поймете, – огрызнулась Карен, захлопнув дверь гаража.

Она вернулась на кухню, достала остальные продукты и позвала Тоби к столу. Он вышел из своей комнаты мрачным и молчаливым. Карен спросила, что он будет пить, но Тоби ничего не ответил. Она спросила, будет ли он есть булочки и капустный салат, он сказал «нет». Карен спросила, что он хочет – грудку или бедро, но Тоби ответил, что ему без разницы. Наверное, обиделся из-за снегохода. Пайк сделал себе сэндвич с сыром и начал есть, не обращая ни на кого внимания.

Мы уже доедали цыпленка, когда к дому подъехал белый фургон с надписью «ВКЕЛ-ТВ» и из него вышла высокая худощавая женщина. За ней семенил мерзкий тип с миниатюрной камерой. Увидев из окна незваных гостей, Карен Ллойд только охнула:

– Боже мой!

– Хотите, я с ней поговорю? – спросил я.

Карен покачала головой и решительно направилась к двери.

– Нет, спасибо. Это мой дом и моя проблема.

Звонок прозвенел как раз в тот момент, когда Карен распахнула дверь. Высокая худощавая женщина попыталась войти, но Карен встала у нее на пути. Журналистка широко улыбнулась и протянула руку. Карен не стала ее пожимать.

– Здравствуйте, миссис Ллойд. Дженис Уоткинс, «ВКЕЛ-ТВ». Я освещаю местные новости, и меня просто потрясло, когда я узнала, что знаменитый режиссер Питер Алан Нельсен – ваш муж.

Похоже, Дженис Уоткинс нисколько не задело, что Карен отказалась пожать ей руку. Привыкла, наверное.

– Вы ошибаетесь, – ответила Карен. – Я не замужем.

Улыбка журналистки оставалась такой же широкой.

– Ну, значит, бывший муж. Я знаю, как это бывает. У меня их два, – ухмыльнулась она.

Контакт устанавливает.

– Сожалею, миссис Уоткинс. Не понимаю, о чем вы говорите.

Улыбка слегка увяла.

– Питер Алан Нельсен с сопровождающими остановился в «Говарде Джонсоне».

Тоби вытянул шею, стараясь разглядеть, что происходит. Пайк отодвинул в сторону контейнер с цыпленком, чтобы не мешал.

Худощавая женщина продолжила:

– Вас видели вместе. И с вашим сыном. Все говорят, что Тоби Ллойд – сын мистера Нельсена, что мистер Нельсен проделал путешествие из Лос-Анджелеса, чтобы его повидать.

«Проделал путешествие». Явно рассчитывает на зрительские симпатии.

– Я никогда не была замужем за Питером Аланом Нельсеном, и я не понимаю, о чем вы говорите.

Улыбка стала медленно сползать с лица Дженис Уоткинс.

– Вы не были?

– Нет.

– А Питер Алан Нельсен – отец ребенка?

– Нет.

Дженис Уоткинс заморгала и попыталась заглянуть внутрь через плечо Карен. Похоже, рассчитывала увидеть там Питера Алана Нельсена. Я помахал ей рукой.

– Мы обедаем. И вы нам мешаете, – отрезала Карен.

– Миссис Ллойд, я получила эту информацию из очень надежного источника, – сощурила глаза Дженис Уоткинс.

Карен Ллойд наклонилась к журналистке:

– Миссис Уоткинс, засуньте себе в рот знаете что?! – И захлопнула дверь.

Когда Карен вернулась к столу, Тоби сидел, уставившись в свою тарелку. Его лицо покраснело, у Карен, наоборот, побледнело и заострилось. Она попыталась подцепить кусочек цыпленка, но ее рука дрогнула, и ей пришлось положить цыпленка обратно.

– Почему ты сказала, что он не мой отец? – спросил Тоби.

Карен со второй попытки удалось взять кусочек цыпленка. Она поднесла его ко рту и ничего не ответила. Тогда Тоби молча встал, взял свою тарелку, отнес на кухню, а потом скрылся в своей комнате.

Карен Ллойд положила назад кусочек цыпленка.

– Вот дерьмо! – сказала она.

В семь пятьдесят снова прозвенел звонок, а когда Карен открыла дверь, в дом вошел Питер Алан Нельсен. Один.

– Я все обдумал и нашел способ сделать так, чтобы всем было хорошо, – прямо с порога заявил он.

Тоби, увидев подъехавший лимузин, быстренько спустился вниз. Карен застыла, словно ей прыснули в глаза из баллончика.

– Он не может оставить себе эту штуку, – сказала она, словно ничего умнее придумать не смогла.

Питер собрался было ей ответить, но сдержался. Похоже, хотел договориться.

– Я ведь не идиот. Я прекрасно понимаю, что появился не в самое удачное время. Ты стараешься решить проблемы с Де Лукой, а тут еще я, и о Тоби нужно думать. Разреши мне облегчить груз твоих проблем. А что, если я возьму с собой Тоби в Лос-Анджелес, а эти ребята пока здесь все разрулят?

– Да! – воскликнул Тоби.

Питер перевел взгляд с Карен на меня, потом вновь повернулся к Карен и развел руками:

– Тоби будет в безопасности, я больше не буду к тебе приставать, и ты спокойно уладишь свои проблемы. А когда все закончится, позвонишь мне, мы с Тоби вернемся и уж тогда решим, что нам делать дальше.

Тоби слушал, раскрыв рот.

– Класс! А я смогу увидеть Сильвестра Сталлоне?

– Конечно, – ответил Питер.

– Нет, – отрезала Карен.

– Нет, он не может встретиться с Сильвестром Сталлоне, или нет, он не может поехать в Лос-Анджелес? – нахмурился Питер.

Карен подошла к креслу с подголовником и села, положив руки на колени.

– Ему нужно ходить в школу. И заниматься баскетболом.

– Это многое упростило бы, – заметил я.

– Господи боже мой, Карен! Ничего с ним не случится, если и пропустит пару дней в школе.

– Я могу попросить мисс Гарретт дать мне задание. Обещаю, что не отстану.

– Нет.

– Что значит «нет»? – поинтересовался Питер.

– Это будет катастрофой. Кто знает, сколько времени все это займет?!

– А по-моему, неплохая идея, – сказал я.

Карен бросила на меня сердитый взгляд:

– Вас не спросили!

Питер закатил глаза.

– Эй! Похоже, меня здесь за дерьмо держат! – повысил он голос.

– Придержи язык в присутствии ребенка!

Теперь уже оба кричали.

Питер широко развел руками, совсем как тогда, когда в первый раз я увидел его. Именно так он себя вел, когда делал последнее предупреждение двум администраторам, пытавшимся навязать ему парня с телевидения.

– Послушай, Карен, мафиози был здесь, рядом с нашим сыном. Ты что, забыла?

Карен вскочила на ноги и решительно указала на Тоби:

– Тоби, сейчас же отправляйся в свою комнату.

– Разреши мне забрать ребенка в Лос-Анджелес, – не унимался Питер. – Там он будет в безопасности. Ты что, думаешь, я его не верну?

Пайк засунул пальцы в уши.

– Питер, может быть, сейчас не время об этом говорить? – вмешался я.

– Я – Питер Алан Нельсен, и я устал от дурацких разговоров, – повернулся ко мне Питер, а потом снова обратился к Карен: – Если ты проявишь благоразумие, я все устрою. Тебе ни о чем не придется беспокоиться. Сможешь делать все, что пожелаешь. Даже актрисой стать. Я – Питер Алан Нельсен, и я могу сделать из тебя звезду.

Словно ей все еще было и всегда будет девятнадцать.

Карен Ллойд положила руки на бедра и рассмеялась:

– Ты самодовольная задница.

Тоби вдруг заплакал и сквозь слезы закричал:

– Ну почему ты не хочешь отпустить меня с ним? Ну почему ты такая? Ты хочешь, чтобы он уехал, и я тебя ненавижу! – И с этими словами мальчик убежал в свою комнату и громко захлопнул за собой дверь.

Пайк все еще сидел, заткнув уши.

Питер выглядел смущенным и разочарованным, точно пытался объяснить, что два плюс один будет три, а Карен не врубалась. Но тут разочарование уступило место подозрению, что она знает правильный ответ, но прикидывается дурочкой, так как происходит нечто, чего он не знает. Питер посмотрел на меня, потом – на Карен и снова на меня. Наконец он кивнул и на его губах появилась улыбка типа да-теперь-я-все-понял.

– Ты трахаешься с этим парнем, – заявил он.

Карен Ллойд размахнулась и влепила ему оплеуху. Удар был нанесен так стремительно, что застал Питера врасплох. Он пошатнулся и сделал шаг назад. Я сразу же вклинился между ними, взял Питера за запястья и потеснил еще на шаг.

– Ты кусок дерьма! – закричала Карен. – Вонючий кусок дерьма! Зачем ты вернулся? Почему не можешь оставить нас в покое?!

Питер вырвался и попытался ударить меня. Казалось, его рука опускается с небес. Я шагнул в сторону, затем вновь оказался рядом с ним, прижал к двери и посоветовал расслабиться. Он попытался меня укусить, а потом долбануть головой, и я двинул ему в живот. Он глухо застонал, опустился на четвереньки, и его вырвало на красивый пол из беленого дуба. Я вовсе не собирался его бить и был рад, что мальчик этого не видел.

Питер продолжал стоять на четвереньках, свесив голову.

– Мне плохо, – простонал он.

– Дышите глубже, – посоветовал Пайк.

Карен застыла, крепко вцепившись в каминную полку. Пайк сходил на кухню и принес бумажные полотенца.

Питер сделал несколько глубоких вдохов, потом с трудом поднялся на ноги и погрозил мне пальцем:

– Ты уволен, черт тебя побери! Тебя навсегда вычеркнут из гребаной платежной ведомости. А я уж позабочусь о том, чтобы ты получил волчий билет.

– Фу, как банально, Питер! Я ожидал чего-то более оригинального от Короля Приключений.

Питер рыгнул и выскочил из дома. Через минуту послышался шум отъезжающего лимузина. Пайк поднял руку:

– Я позабочусь о том, чтобы он добрался целым и невредимым.

Получив от меня ключи от машины, Пайк уехал.

Мы с Карен Ллойд с минуту стояли в полной тишине.

– Питер выдвинул хорошую идею, – сказал я.

Она молча покачала головой.

– Будет разумно убрать Тоби со сцены, – продолжил я. – И Питера тоже. У вас будет больше возможностей для маневра.

– Если бы он действительно хотел помочь, то мог бы просто уехать. Ему не нужен Тоби. Обычная трепотня Питера Алана Нельсена. Питер всегда хотел, чтобы все было так, как его левая нога пожелает.

– Карен, подумайте хорошенько. Они угрожают вашей жизни. Они фактически похитили вашего сына. Ваше желание избавиться от Питера может слишком дорого вам обойтись. Неужели вы сами этого не понимаете?

Она вздохнула, скрестила руки на груди, присела на выступ камина и наклонилась вперед, коснувшись локтями колен. Она бросила на меня быстрый взгляд, потом опустила глаза и сжала ладонями виски, словно боялась, что у нее сейчас лопнет голова.

– Я не сумасшедшая. Не сумасшедшая. Не сумасшедшая.

– Конечно. Вы просто напуганы, но пугает вас вовсе не Чарли Де Лука, хотя бояться нужно именно Чарли.

Она покачала головой и закрыла глаза:

– Я слишком устала, чтобы спорить.

– Это ваш дом. Вы приобрели диван и стол, а также дрова для камина. Вы получили кредит на машину. Вы покупаете одежду для Тоби и обеспечили хорошую жизнь для своей семьи.

Она снова молча покачала головой.

– Но появился Питер, и вы боитесь, что прежней жизни уже не будет. Вы станете женщиной, которая была женой Питера Алана Нельсена, а Тоби станет сыном Питера.

Она перестала качать головой.

– Вы боитесь потерять себя.

Две слезинки появились в уголках ее глаз и сбежали по щекам.

– Ты сукин сын.

Возможно, она обращалась ко мне… или к кому-то другому.

– Не думайте о Питере. Думайте о Чарли. Именно Чарли должен беспокоить вас в первую очередь. Чарли может причинить вам с Тоби гораздо больше вреда, чем Питер.

Она стерла ладонью слезы, но глаз не открыла.

– Думаете, я глупая?

– Нет.

– Это звучит так глупо, когда человек боится себя потерять. Это проявление слабости и глупости, но я не хочу походить на этих чокнутых феминисток, о которых пишет «Космополитен». Я не хочу быть слабой. И не хочу быть глупой.

Я пожал плечами:

– Гордость не имеет гендерных различий. Она свойственна всем людям.

– Я вице-президент банка. У меня есть лицензия для работы с недвижимостью, я сертифицированный финансовый аналитик. Я дважды была президентом АРУ и вице-президентом местного отделения Ротари клуба. – Слезы потекли быстрее.

– Угу.

– Я дипломированный специалист. Я мать Тоби Ллойда. И не хочу это терять.

– Нет, ни в коем случае.

– Не хочу терять свое «я».

– Я вам этого не позволю.

Карен открыла глаза и посмотрела на меня.

– Спасение чужого «я» – мое самое сильное место, – заверил ее я.

Она снова вытерла слезы и закрыла лицо руками. Похоже, мне не удалось ее убедить.

Я вытер бумажными полотенцами пол, кинул их в пластиковый мешок для мусора и вынес к мусорному баку возле гаража. Мне показалось, что с наступлением сумерек похолодало градусов на двадцать. Северный ветер заставлял ветви деревьев трепетать, мертвые листья неясными тенями метались по лужайке. Где-то далеко на востоке прогремел гром, зимняя буря перемещалась куда-то в сторону. Когда я вернулся в дом, Карен Ллойд уже пошла спать.

Я выключил почти весь свет в доме и прошел по коридору в комнату, которую занимали мы с Пайком. Спальня Карен Ллойд находилась в противоположном конце коридора, комната Тоби – напротив. Обе двери были закрыты, но я слышал, как каждый из них плачет в своей комнате. Мне ужасно хотелось постучать и сказать несколько слов утешения, но я ушел в свою комнату и закрыл дверь.

Ты делаешь все, что можешь, но ты не можешь сделать все.