Текст книги "Воин Ллос (ЛП)"

Автор книги: Роберт Энтони Сальваторе

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 26 страниц)

– Нет! – сказали хором Жиндия и две прислужницы-йоклол. – Не Дзирта.

– Дзирт снова встретится с Ллос, когда ты выполнишь свое задание, – объяснила одна из йоклол.

– Ладно, я оставлю его одного. Но как я найду его? – спросил Дайнин. – Ребенка? Он же не привезет его сюда.

– Терпением, – объяснила Жиндия. – Возможно это займет у тебя год, а возможно и десять. Не имеет значения. Ты убьешь ребенка, и Ллос прибудет, чтобы сообщить Дзирту о его потере. И это будет великолепно!

«Великолепно» – не то слово, которым Дайнин охарактеризовал бы подобный поступок, но он и это бы сделал.

Он сделал бы что угодно, вообще что угодно, все, что угодно, лишь бы избежать своей участи.

В юго-западной части Ку’илларз’орль, в самом высоком районе Мензоберранзана, где располагалось большинство величайших домов, находились большие окованные железом двери, охраняемые мощной магией на входе, и почетным караулом из школы воинов Мили-Матгира.

Какие бы споры или даже открытые драки ни происходили в городе в любое время, они не могли проникнуть в эти двери.

Ибо это был вход в зал Правящего Совета, небольшую естественную пещеру, скудно украшенную и освещенную множеством вечно горящих свечей.

Довольно непримечательный алтарь Ллос стоял в дальнем конце зала, оставленный таким, каким он был в первые дни основания города. В комнате доминировали стол в форме паука и восемь великолепных стульев, украшенных драгоценными камнями. До недавнего времени единственным другим предметом мебели в естественной пещере был простой стул, предназначенный для приглашенного гостя, но теперь добавился десятый стул – такой же роскошный, как и для восьми правящих матрон.

Он был добавлен для жрицы, которая сейчас сидела на нем, Первой жрицы Храма Куарвелшаресс, также известного как Храм Богини. Как и матронам, которые должны были прибыть, ей было разрешено иметь двух телохранителей, и сопровождение Сос'Ампту в этот день было весьма неожиданным, весьма примечательным и весьма красноречивым. Она была первой, кто прибыл на совет. Вскоре за ней последовала Верховная мать Квентл.

Квентл и сопровождающие ее телохранители, Ивоннель и мастер оружия Дома Бэнр Энджрел, ничего не сказали, когда вошли, хотя и Квентл, и Ивоннель, узнав служанок Эскавидне и Йеккардарью, стоящих по бокам кресла Сос'Ампту, слегка приподняли брови.

Верховная мать не сказала ни слова своей сестре и бросила на нее лишь мимолетный взгляд, когда заняла свое место в конце левой передней части стола, а Ивоннель и Энджрел, которым в любом случае не разрешалось говорить, отошли к стене позади нее.

Шли минуты, и все шестеро сидели молча.

Квентл посмотрела на сиденье напротив педипальп паучьего стола, на пустое кресло матроны Мез'Баррис Армго из Второго Дома. Она боялась, что Мез'Баррис не придет на собрание, поскольку это было бы более серьезным заявлением, чем любое, которое могла бы сделать здесь старшая сестра. Она надеялась, что эта женщина скоро торжественно выйдет на сцену с целой и невредимой матроной Биртин Фей рядом с ней.

Она стерла всякое выражение со своего лица, стоически наблюдая; несмотря на свои отчаянные надежды, затаила дыхание в надежде, когда дверь снова открылась.

Вошла Матрона Вадалма Тлаббар из Четвертого дома города, Фэн Тлаббар, долгое время союзница Дома Бэнр, но теперь?

Не говоря ни слова, Вадалма заняла отведенное ей место рядом с креслом Мез'Баррис.

Квентл была рада, что Вадалма пришла. Она взглянула на Сос'Ампту и не смогла прочесть выражение лица своей сестры, поскольку Сос'Ампту тоже рассматривала новоприбывшую. На первый взгляд и в обычное время Вадалма казалась очевидным союзником Квентл. Но это были необычные времена. Дом Фэн Тлаббар был одним из самых набожных домов в городе, возможно, уступая только безумно жестокой Жиндии Меларн и ее выводку. Эти два дома долгое время были злобными врагами, постоянно соперничая за благосклонность Паучьей королевы. Но если бы благосклонность Ллос была твердо на стороне Меларн, была бы Вадалма достаточно горда, чтобы отвергнуть волю Ллос?

Дверь снова открылась, но это была не Мез'Баррис, сопровождающая невредимую Биртин Фей – если бы это было так, Квентл, возможно, осмелилась бы надеяться, что война близится к концу с очевидным поражением Жиндии Меларн.

Но нет, это была Зирит Ксорларрин-До'Урден в сопровождении двух своих детей, жрицы Сарибель и волшебника Равеля.

Квентл это показалось странным, потому что она никогда раньше не видела, чтобы дети Зирит служили телохранителями дома в Правящем совете.

Старая Зирит не шла, а скорее парила на волшебном диске светло-синего света. Оно подплыло к ее креслу, стоявшему рядом с Квентл, и там ее дети помогли древней матроне занять подобающее ей место.

Квентл заметила, что она выглядела хрупкой. Потрепанной и очень раздраженной.

– Боюсь, я опоздала, – сказала Зирит Квентл, но достаточно громко, чтобы услышали остальные за столом.

– Так и есть, – ответила Сос’Ампту.

– И все же не я одна. Что слышно о матроне Биртин? – Зирит обратилась конкретно к Квентл.

– Вот почему мы здесь. Прежде всего, узнать о ее судьбе и увидеть, какие союзы прекратили свое существование.

– Даже если я опоздала на совет, то, похоже, у нас есть ответ на последний вопрос, – сказала Зирит.

– Правда? – Вмешалась Сос'Ампту.

– Скоро увидим, – огрызнулась Квентл в ответ. – Пять домов явно отсутствуют, и действительно ли это удивляет? Четвертый дом был бы здесь, и находится здесь по духу, и, конечно, мы знаем позицию Дома Фей Бранч в рассматриваемом нами вопросе.

Сидящая напротив Матрона Вадалма прочистила горло, удивив остальных и обратив все взгляды в свою сторону.

– Я пришла сюда слушать, а не говорить, – сказал Вадалма. – Но, похоже, вы мало что хотите сказать.

– О чем ты? – спросила ее Квентл.

– Я хочу знать почему, – объяснила Вадалма. – Ты пошла против нее!

– Жиндии? Никто из нас не испытывает симпатий к Жиндии…

– Конечно не ней! Я о Леди Ллос! – закричала Вадалма. – Ересь… как могли вы, ты и тот ребенок, который сейчас стоит позади вас в теле взрослой женщины, как могли вы бросить вызов нашей богине? Да, Верховная Мать, я не испытываю любви к матроне Жиндии Меларн, и еще меньше к ее ближайшему союзнику, Дому Миззрим и этой двуличной матроне Миз'ри.

– Долгое время наши дома были союзниками, – напомнила Квентл.

– И дольше я и мой дом были верны Паучьей Королеве, – резко оборвала Вадалма. – Эта паутина, твоя и твоей, она твоя внучатая племянница? Вы сплели ее, чтобы снять Проклятие Мерзости с восьмисот драуков… – Она остановилась и с отвращением покачала головой.

– Это сработало! – возразила Квентл.

– Оно сработало против Ллос, ты имеешь в виду. Богохульство, – выплюнула Вадалма, а Сос'Ампту издала издевательский смешок, заставивший Квентл хмуро посмотреть в ее сторону.

– Тогда ты сама это скажи.

– Скажи что? – уточнила Вадалма.

– По чьим законам то, что мы сделали, является богохульством? Ллос? – сказала Квентл, не сводя испепеляющего взгляда со своей набожной сестры Сос'Ампту. – В таком случае, по законам Ллос, может ли нападение на Дом Фей Бранч остаться безнаказанным? Может ли похищение матроны Биртин остаться безнаказанным?

– Мелкая ссора по сравнению с этим, – недоверчиво ответил Вадалма. – То, что ты сделала, нарушило завет четырех тысячелетий!

– Только двух, – поправила Квентл. – Основанных на лжи и фальшивой истории.

– Ты себя слышишь? В этой комнате! Ты говоришь, что это ложь и фальшивая история. Но можешь ли ты этодоказать?

Прежде чем Квентл успела ответить, дверь снова открылась, и ее сердце на мгновение подпрыгнуло от проблеска надежды.

В комнату вошла старшая сестра Биртин Фей, и проблеск надежды погас вместе с сердцем Квентл.

Потому что на самом деле она не входила в комнату. Она вползла.

На восьми ногах.

Позади Сос'Ампту двое телохранителей начали смеяться, что было строго запрещено и каралось смертью, за исключением, конечно, этих двух, что были демоническими йоклол, служанками Ллос.

– Ты знала об этом? – Квентл обвинила Сос'Ампту, но ей не нужен был ответ сестры, чтобы по выражению ее лица понять, что судьба Биртин застала Сос'Ампту такой же неожиданностью, как Квентл и всех остальных в комнате, кого не звали Эскавидне и Йеккардарья.

– Мы убьем тебя, Квентл Бэнр! – прошипел драук. – Ты сбилась с истинного пути. И теперь нет дороги назад, только война. – Восемь ног щелкали и постукивали по каменному полу, драук-Биртин развернулась и бросилась прочь.

– Не такой судьбы я ей желала, – тихо сказала Зирит.

Через стол Вадалма вскочила и махнула своим телохранителям.

– Где Дом Фэн Тлаббар? – спросила у нее Квентл.

– В тени, – ответила Вадалма. – Наблюдает издалека.

Вадалма и ее эскорт выбежали из комнаты, замедлившись только потому, что они определенно не хотели догонять драука.

– Что тебе осталось? – спросила Сос’Ампту у Квентл. – Дом Фей Бранч – просто ширма. Без Дома Фэн Тлаббар есть Дом Бэнр и Дом До'Урден, вот и все. И все же, действительно ли это удивляет? Матрона Вадалма была самой набожной матроной Ллос с тех пор, как кто-либо из нас себя помнит. Неужели ты действительно думала, что она и ее друзья просто отбросят все это в сторону из-за твоего циркового трюка на том поле наверху?

– Трюк, который подарил мне богохульство, сестра, – зарычала Квентл.

– И стоил тебе города, сестра. Похоже, что дом Меларн стоит с домами Баррисон Дель'Армго, Миззрим и Вандри.

– Бродягис Улиц Вони будут сражаться вместе со мной, чтобы избежать порчи Ллос, – возразила Квентл.

– Уверена? Даже сейчас на них нападают орды демонов, напоминая, что Ллос наблюдает за ними.

– О, Паучья королева действительно наблюдает, – сказала Йеккардарья, чей голос, полный нетерпения, донесся от стены позади Сос'Ампту.

– Хорошенько обдумай свое место, матрона Зирит, – продолжила Сос’Ампту. – Когда-то ты возглавляла гордых Ксорларринов, а теперь вы низведены до того, что носите имя опороченных и отвергнутых До'Урденов. Богохульство на том поле на поверхности непростительно для двух жриц, которые его инициировали. Но как же Зирит?

– Иди, Первая жрица Храма, – сказала Эскавидне, обращаясь к Сос’Ампту. – Позволь нам пойти и вернуть Матрону Мерзость, чтобы мы могли найти ей подходящую роль в грандиозном плане леди Ллос.

Сос'Ампту медленно поднялась, ее пристальный взгляд встретился с взглядом Зирит.

– Должен быть другой путь, – Зирит умоляла Квентл и Ивоннель, которые подошли, чтобы присоединиться к ним, когда Сос'Ампту ушла. Сарибель и Равель бросились к матери и помогли ей взобраться обратно на ее летающий диск, который немедленно начал движение. – Я не могу поверить, что Мать Мез'Баррис могла так поступить с Матерью Биртин Фей, – ее голос затих у них за спиной.

– Это была не Мез'Баррис, – ответила Квентл уходящим До'Урденам, но больше самой себе, чем кому бы то ни было.

– Все это пропитано зловонием Жиндии Меларн.

Глава 2

Шпион за шпионом

Эти места все еще были его домом, и Браелин Дженкуэй не был уверен, нравится ему это или нет. Он шел по Браэрину Мензоберранзана впервые за много месяцев и, хотя прожил на поверхности уже много лет, ему казалось, что он никогда не покидал этих мест, а также, что он никогда по-настоящему не жил здесь, и все это в одно и то же время. Он глубоко вдохнул, смакуя аромат, и рассмеялся, подумав, что это место определенно оправдывает свое название – Улицы Вони.

Но запах не вызвал у него отвращения, как это было бы почти у любого, кто не был с ним близко знаком. Для Браелина это предположительно ужасное место было убежищем большую часть его жизни – все его дни, пока Джарлакс не нанял его, не обучил и не взял с собой во множество грандиозных приключений. Теперь он жил в Лускане, работая на Джарлакса и Бениаго, но Мензоберранзан, в частности Браэрин, оставался его домом.

Однако в этот визит Браэрин чувствовался другим, потому что место было пугающе тихим, а люди, которых он видел на улице, даже те, кого он знал, казались подавленными и настороженными. Одна женщина, которую он принял за подругу, бросила на него суровый взгляд и бросилась в переулок при первом же знаке приветствия.

Браелин подметил многочисленные шрамы на улицах и зданиях, недавние следы ожогов от демонического огня существ Бездны. Это вполне могло объяснить такой прием.

Некоторые в городе и многие, кто жил в Браэрине, знали, что Браелин работал на Бреган Д'Эрт, а о союзе с Бреган Д'Эрт в этой гражданской войне официально объявлено не было. Но, конечно, этим людям было бы нетрудно подумать, что он встал на сторону Бэнр, и из того, что он слышал, демоны, призванные в Мензоберранзан матроной Жиндией, очень затрудняли выживание любому, кто встал на сторону Бэнр.

С этой мрачной мыслью Браелин осознал, что многие здесь предали бы его, если бы это означало спасение от демонического возмездия или, что еще хуже, от того, чтобы их утащили к Жиндии и превратили в драуков; другие слухи гласили, что она собирает эту армию драуков, чтобы противостоять Богохульству.

Браелин Дженкуэй провел большую часть своей жизни в самых хаотичных и опасных частях Мензоберранзана, но он никогда не знал, что там может быть что-то подобное.

Из-за приема, который ему оказали, он вернулся к себе осторожно, не торопясь, кружным путем, изучая все, что мог, прежде чем проскользнуть по теням одной конкретной улицы в Браэрине, на которой находилось заведение, хорошо известное как принадлежащее или частично принадлежащее Джарлаксу и Бреган Д'Эрт.

Он оглядывал здание Сочащегося Миконида, и осторожно высматривал какие-либо признаки того, что Жиндия разрушила его и убила владельцев таверны, или, возможно, устроила ловушку для Джарлакса или любых других верных Бреган Д'Эрт мужчин, которые могли бы рискнуть войти внутрь.

Он призвал заклинание, хранящееся в кольце, чтобы оно показало ему любые ловушки возле входной двери, затем второе заклинание, чтобы открыть дверь магическим стуком издалека. Он подкрался и огляделся, убеждаясь, что его никто не видит, затем взобрался по стене рядом с дверью и перевернулся, двигаясь над ней головой вниз, зацепившись ногами за карниз крыши. Закрепившись покрепче, он затем изготовил хитроумный набор трубок с зеркалами – «смотровой круг», как называли его представители его профессии, – чтобы заглянуть внутрь.

Место казалось нормальным, хотя и тихим.

Учитывая недавние нападения демонов на Улицах Вони, Браелин был удивлен, что внутри вообще кто-то был.

Он посмотрел на бар напротив двери и улыбнулся, несмотря на свою настороженность.

Ибо Азлия работала в том баре, и она выглядела такой же красивой, как и тогда, когда Браелин видел ее в последний раз, еще до того, как в Городе Пауков началась эта новая заваруха.

Он убрал свой «круг», зацепился сильными пальцами за тонкий верхний косяк двери и, грациозно спрыгнув вниз, ввалился в заведение, отпустив пальцы как раз в тот момент, когда ударился о землю и выпрямился с такой плавностью и текучей грацией, что любой, кто не наблюдал за его действиями целиком, понял бы, что он делает. Любой посетитель внутри подумал бы, что он просто вошел в дверной проем.

Азлия расцвела улыбкой, увидев его.

Она притворилась, что не смотрит на него, пока он шел через тускло освещенную комнату, но он знал, что она заметила его, узнала и была рада снова увидеть.

Браелин даже не пытался скрыть свой пристальный взгляд. Азлия была самой красивой женщиной, которую он когда-либо видел. Она была невысокой по меркам дроу, но Браелин тоже едва превышал пять футов. Ее волосы были серебристо-белыми с оттенками золота, глаза сияли янтарем, а нос – всего лишь пуговка, зажатая между ямочками на щеках.

Она наконец открыто посмотрела на него, когда он хлопнул ладонями по стойке.

– Чего изволишь? – спросила она, и от Браелина не ускользнул выбор ее слов. Она действительно нравилась ему, но лучше всего было то, что он знал, что он нравится ей так же, возможно, даже больше.

– То же, что и всегда, – ответил он бесцеремонно.

– Ох, Браелин Дженкуэй, я работаю, и здесь вообще-то другие клиенты, – ответила Азлия.

– Вижу. Я думал, ты о напитках.

– Думал, да?

– То же, что и всегда, – повторил он и посмотрел на полки с изысканными напитками, возвышающиеся на стене позади нее.

– Тогда как раз вовремя, – сказала она и вытащила из-под стойки бутылку любимого напитка Браелина, эликсира миконидов, прозрачного крепчайшего алкоголя, приготовленного из картофеля, выращенного в соседнем саду гуманоидоподобных грибов, того самого напитка, который дал название этому месту столетия назад.

Губы Браелина скривились.

– Нет, погоди, я передумал, – сказал он, протягивая руку как раз в тот момент, когда Азлия уже готовилась налить.

Она посмотрела на него с любопытством, с подозрением.

Он указал на верхнюю полку.

– Может того редкого эльфийского вина фей, – сказал он.

Азлия убрала руку и налила эликсир миконидов. – Нет, ты не хочешь вина фей, Браелин Дженкуэй, – сказала она. – Ты просто хочешь посмотреть, как я поднимаюсь по лестнице.

Браелин пожал плечами, как будто ему было все равно, что его поймали.

– Я – мужчина, – просто сказал он. – Я провел большую часть своей жизни под похотливыми взглядами женщин Мензоберранзана. Следует ли винить меня в том, что стрелка повернулась?

– Так ты теперь пялишься на всех женщин подряд?

– Только на одну.

– Это должно мне польстить?

– А мне должно польстить что ты смотришь на меня?

Азлия широко улыбнулась.

– Только на тебя, – сказала она.

– Атмосфера – это больше половины удовольствия от напитка, – сказал Браелин.

Она поставила перед ним полный стакан.

– Тогда найди немного времени насладиться, – сказала она. – У меня есть новости.

Браелин поднял бокал в тосте за нее, прежде чем сделать глоток, и Азлия, не из тех, кто оставляет за собой последнее слово, взяла бутылку эликсира, развернулась и, задрав платье, поднялась по лестнице, чтобы поставить его на верхнюю полку.

– Я рад узнать, что ты все еще здесь, что это заведение остается нетронутым, – искренне сказал ей Браелин, когда она вернулась и встала напротив него за стойкой.

– О, Сочащегося Миконида тронули, – хмуро сказала Азлия. – И не раз.

– Демоны?

Женщина покачала головой:

– Прихвостни Жиндии Меларн.

– Не сами Меларны?

– Никого из ее Дома не заметили. Я разговаривала с Миззримами и членами Дома Вандри. Они приходят сюда и советуют мне увидеть правду о матроне Жиндии и Доме Бэнр. Я подозреваю, что это не та истина, с которой согласился бы Джарлакс.

– Значит, Вандри заодно с Жиндией, – проворчал Браелин.

– И дом Миззрим.

– Мы знали, что матрона Миз'ри Миззрим встанет на ее сторону, – сказал Браелин. – Вандри – это удар по делу тех, кто выступает против владычества Ллос.

– Значит, слухи правдивы, – сказала Азлия. Бреган Д'Эрт присоединится к еретикам. Я ожидал, что Джарлакс посмотрит, как будет развиваться война, прежде чем разыгрывать свои карты.

– Он предпочел бы оставаться в стороне от всего этого, но я подозреваю, что он так же полон решимости довести дело до конца, каким бы он ни был, как и сам Дзирт До'Урден, – сказал ей Браелин. – Что-то нашло на нашего друга, хотя он и не хочет говорить об этом. Он отправился на север, и там… изменился.

– Так расскажи, что ты слышал.

– Я говорю то, что видел. Это не слухи.

– Значит, он выступит за Дом Бэнр.

– Он – Джарлакс. Он ничего и никому не будет доказывать и поступит так, как будет лучше ему и Бреган Д'Эрт. Только в этом случае он принял решение, что ему и Бреган Д'Эрт будет лучше, если Мензоберранзан избавится от ига адской Паучьей Королевы.

Он внимательно изучал Азлию, пока говорил, ища какой-нибудь намек на то, что она не согласна. Он действительно заметил нотку разочарования, но именно этого он и ожидал.

– Джарлакса могут убить, – сказала Азлия. – Он станет главной мишенью для матроны Жиндии, не сомневайся. Как и Сочащийся Миконид и все, кто работает в этом месте, как только она убедится, что Бреган Д'Эрт – ее враг.

– Джарлакс уже руководил нападением на ее дом всего несколько лет назад, – напомнил Браелин. – В тот день, который я помню так мучительно хорошо. – Он слегка рассмеялся, но не смог скрыть сопровождавшую его дрожь. – Если Жиндия еще не напала на Сочащийся Миконид, значит, она питает сомнения относительно нашей преданности, как и должно быть.

Азлия устремила на него сочувственный взгляд. Она была одной из немногих, кто знал, что в то время он стал жертвой Проклятия Мерзости, превращенный в драука жрицами Меларн. Теперь одна только мысль об этом вызывала у него фантомные боли, и он поймал себя на том, что потирает ноги.

Он стряхнул все это с себя, напомнив, что Ивоннель спасла его. Что Джарлакс и его друзья спасли его.

– Джарлакс привел сюда Артемиса Энтрери, и Энтрери убил ее единственную дочь – как мне сказали, безвозвратно, – добавил Браелин, возвращая разговор в нужное русло. – Она никогда этого не забудет и, конечно, никогда не простит, но она переживает из-за потери дочери только потому, что это ослабило ее дом и ее положение. Она – настоящая жрица Ллос, вот кто. Все, что ее волнует – это власть, поэтому даже ее гнев на то, что произошло раньше, пока будет отложен в сторону, поскольку она пытается выяснить, пойдет ли Бреган Д'Эрт на пользу ей или ее врагу.

– Как ты можешь быть уверен в этом?

– Потому что битва продолжается уже некоторое время, и вот я здесь, внутри Сочащегося Миконида, разговариваю с тобой. Какая защита, кроме бегства тайными путями, была бы у вас и этого места, если бы Жиндия все еще таила обиды?

– Несмотря на прошлое, Жиндия сомневается, что Джарлакс открыто выступит против Ллос. Или она надеется.

– Возможно, она верит, что влияние Джарлакса на его отряд ослабнет, и мы – главные агенты, которые могут выступить против него.

– Ни для кого не секрет, что Браелин Дженкуэй хочет возглавить Бреган Д'Эрт, – поддразнила Азлия.

Это вызвало улыбку и Браелин фыркнул.

– Значит, известный всем секрет – это ложь, – сказал он.

Азлия приподнялась на цыпочки и перегнулась через стойку, опершись локтями о полированное дерево и опустив лицо – очень круглое для дроу – на ладони.

– Расскажи же, – подсказала она. – Я думала, ты амбициозен.

– Мои амбиции направлены только на тебя, – сказал он и насладился тем, как расширились ее глаза от его искренности и намека. Но как бы ему ни нравилось просто разговаривать с ней, было важно, чтобы он четко дал понять – ей, по крайней мере. – Я остаюсь верен Джарлаксу. Всегда предан только Джарлаксу. Он нашел меня на улице, сломленного и недоумевающего о смысле самой жизни, и дал мне дом, путь и цель. Я не хочу когда-либо заменять его, но обязан вселить в него уверенность в том, что, если с ним когда-нибудь что-то случится, я сослужу хорошую службу всему, что он построил, если останусь жив. Никогда бы я не подумал о том, что могу быть причиной его кончины, каким бы то ни было образом.

– Но если бы что-то случилось с Джарлаксом, Киммуриэль возглавил бы группу, да? Что же тогда останется Браелину?

– Я бы не был настолько глуп, чтобы даже помышлять о каких-либо действиях против того, кто мог и хотел бы читать мои мысли и знать мои планы и таким образом делать со мной такие вещи, которые заставили бы саму Паучью Королеву содрогнуться от любого подобия сочувствия, которое можно было бы вызвать. И да, моя дорогая Азлия, прими это как небольшой совет и для себя тоже. Я очень хорошо узнал Киммуриэля. Он не мстителен, по крайней мере, больше не мстит, и не непредсказуем с точки зрения темперамента. Но он не тот враг, которого кто-либо из нас когда-либо хотел бы иметь. Если бы он взял бразды правления в свои руки, я бы не стал сбрасывать ярмо рофа.

– Итак, надежды Жиндии на то, что Бреган Д'Эрт может предать Бэнров не сбылись.

– Если, возможно, она не думает о хозяйке таверны Азлии, – сказал Браелин, меняя тему. – Ни для кого не секрет, что Азлия хотела бы создать собственную группу, возглавляемую женщинами, что, по ее мнению, является естественным порядком вещей.

При этих словах Азлия отпрянула от стойки, выражение ее лица стало очень серьезным.

У меня действительно есть такая, скорее шайка, но нет отряда наемников, призналась она. – Не соперник Бреган Д'Эрт, которому я по-прежнему охотно служу, а всего лишь дополнение к моим собственным коллегам в городе, который Бреган Д'Эрт почти покинул.

Она огляделась по сторонам, словно желая убедиться, что ее дальнейшие действия не будут замечены, затем подошла к маленькому ящику у основания полок и достала оттуда ничем не примечательную на вид книжечку, быстро вернулась и подвинула ее Браелину.

Браелин знал, что в ней было полно ее недавних наблюдений и советов, и надежно спрятал отчет.

– Джарлакс и Киммуриэль оба знают о моей растущей сети, – сказала она ему. – И предлагают свое благословение и поддержку.

Браелин похлопал по внутреннему карману жилета, куда он сунул блокнот, и кивнул.

– Взаимная выгода, – сказала Азлия. – Они знают.

– Но, возможно, матрона Жиндия Меларн этого не знает, – лукаво добавил Браелин. – Ее надежды, по-своему сексистские, были бы связаны с ее способностью превратить тебя в союзника или, возможно, жрицу, как Даб'Ней. Но, конечно, она не стала бы надеяться или заботиться о том, чтобы возвысить меня или любого другого человека в рядах Джарлакса.

Азлия кивнула, прекрасно поняв, о чем он.

– Давай оставим все как есть, ради всех нас.

Браелин одним большим глотком допил свой напиток, затем со стуком поставил стакан на стойку.

– Сегодня у меня много дел, – сказал он ей. – Возможно, позже мы сможем выпить еще по стаканчику.

– Возможно, мы сможем разделить нечто большее, – смело сказала она. – Ты знаешь, где меня найти, но только потому, что я дала тебе знать, где меня найти. И это место, где атмосфера – больше половины удовольствия.

Несмотря на окружавшие его мрачные предзнаменования, Браелин покинул Сочащегося Миконида пружинистой походкой.

– Я же говорил, – сказал Челлит Вандри жрице Ханцрин, стоявшей рядом с ним, пока они наблюдали, как мужчина-дроу входит в таверну самым осторожным и необычным образом. – В этом нет никаких сомнений. Это Браелин Дженкуэй из Бреган Д'Эрт.

– Я не сомневалась в тебе, – ответила Барбар’ит Ханцрин. – С чего бы мне? Приспешник Джарлакса приходит в Браэрин, чтобы проверить их таверну? Это ничего не доказывает.

– Браелин Дженкуэй – больше, чем прислужник, – возразил Челлит. – Ходят слухи, что он третий после лидеров. Зачем Джарлаксу посылать кого-то столь важного, если он намеревался сохранять нейтралитет?

– Он послал своего лучшего разведчика в место, где информация имеет решающее значение, – рассуждала Барбар’ит.

Челлит испустил долгий вздох.

– Не позволяй своим амбициям ослепить тебя сомнениями, – посоветовала жрица. – Твое самое большое желание – стать мастером оружия Вандри, когда все закончится.

– Я этого не отрицаю, и нанесение такого удара оказало бы мне большую услугу.

– Или подвергло бы тебя – нас – пыткам, – возразила Барбар’ит. – Матрона Жиндия ненавидит Джарлакса, это правда, но она надеется привлечь Бреган Д'Эрт в свое лоно.

– А что думает дом Ханцрин? Если вообще остался Дом Ханцрин, я имею в виду.

Барбар’ит знала, что ее лицо напряглось, выдавая ее истинные чувства. Она играла здесь роль противницы из осторожности и для того, чтобы вытянуть любую информацию, которая могла быть у этого разведчика Вандри о положении Бреган Д'Эрт. Очевидно, у него не было ничего, кроме собственных предположений. Она надеялась на большее.

– Дом Ханцрин выжил, – коротко ответила она. – Мало кто был убит во время рейда, кроме заменяемых слуг-не дроу.

– Да, я уверен, что матрона Шакти и Первая жрица Чарри вполне довольны.

– Твой тон… – предупредила Барбар’ит.

– Неужели ты не видишь здесь возможности? Для меня – да, но и для себя тоже. Если те Ханцрины, которые не в рабстве у Верховной Матери Бэнр, не будут действовать смело, тогда…

Челлит обнаружил, что слова застряли у него в горле, потому что мышцы рта не слушались приказов разума.

Он стоял там, совершенно неподвижный, абсолютно беспомощный, как будто тело заключили в какую-то оболочку из невидимого металла.

– Ты забыл свое место, – предупредила Барбар’ит. Она отступила назад и полезла в сумку на поясе, доставая маленькую металлическую полоску. Она поднесла ее к глазам Челлита.

Он понял, что сейчас произойдет, еще до того, как жрица зажгла небольшое пламя между большим и указательным пальцами свободной руки. Он попытался вырваться из ее парализующих чар, но это заклинание было сильным, очень сильным.

Барбар’ит начала шептать, дразня его своим напевом.

– Я никогда не позволю мужчине разговаривать со мной в такой манере, – сказала она, качая головой и изображая – так явно изображая – некоторое раскаяние.

Нет, Челлит хорошо ее знал, и знал, что ей нравится эта игра.

Его доспехи начали нагреваться, и как же ему хотелось сбросить кольчугу!

Но он не мог.

Дискомфорт превратился в боль, в жгучую агонию. Он попытался вырваться из ее магической хватки, и снова потерпел неудачу. Он хотел извиниться, но не смог.

И она читала ему нотации, предупреждала его, напоминала, что, хотя они были друзьями и любовниками, в их дружеских отношениях был порядок, который нельзя было отрицать. Это был путь Паучьей королевы, повторяла она неоднократно.

Челлиту хотелось закричать. Он знал, что его кожа покрылась волдырями. Они проходили через это раньше, несколько раз, достаточно, чтобы мужчина выглядел так, словно на нем была кольчуга из шрамов, когда он снимал доспехи и одежду.

Барбар’ит нравились эти шрамы. Она нежно проводила по ним рукой и шептала на ухо Челлиту напоминания о том, что правила устанавливает она, а его долг – просто беспрекословно им следовать.

Он чувствовал запах горящей плоти, своей горящей плоти. Как бы ему хотелось, чтобы ее магический паралич лишил его этого особого чувства.

Теперь боль была невыносимой. Если бы ее заклинание не удерживало его на месте, он был уверен, что упал бы.

– Ты понимаешь? – услышал он насмешку Барбар’ит, придвигающейся к нему ближе, и понял, что в своей попытке отвлечься от своих мыслей он не расслышал ее первые несколько раз, когда она спрашивала об этом. Впрочем, это не имело значения, ибо что ему оставалось делать? Он даже моргнуть не мог!

Жрица с отвращением хмыкнула и взмахнула руками, обернувшись вокруг себя.

Паралич спал, и Челлит, задыхаясь, упал на одно колено. Броня почти сразу остыла, но боль осталась.

Все еще стоя к нему спиной, Барбар’ит зашептала, ее голос шипел, как у змеи:

– Тебе так нравятся ехидные оскорбления, направленные в адрес моей семьи. – Она резко обернулась, ее лицо превратилось в маску ярости. – Неужели мимолетное удовольствие от насмешек того стоит?