Текст книги "Воин Ллос (ЛП)"

Автор книги: Роберт Энтони Сальваторе

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 26 страниц)

– Конечно. Тебе следует познакомиться с домом и персоналом, особенно с охранниками у дверей, которые не так снисходительны.

Пэрайс усмехнулся, но лишь слегка, и за этим скрывалась немалая нервозность.

Громф был рад такой реакции. Он приветствовал этого человека, обещал ему отличный подарок, выражал свое доверие к этому человеку. Но он знал, что Пэрайс немного боялся отклониться от намеченного курса, и это было хорошо.

Даже ясность взаимной выгоды пока была только ясностью.

– Ты думаешь, она мертва, – спросил тифлинг-полуэльф скрипучим голосом, которому, казалось, не хватало воздуха.

Артемис Энтрери посмотрел на посох молодого человека, который был сделан из кости и увенчан крошечной гуманоидной головой, чтобы напомнить себе, что слабость этого голоса может быть очень обманчивой. Он видел разрушительную силу этого существа в действии в лесу Невервинтера давным-давно. Артемиса Энтрери мало что нервировало, но способ смерти, которому способствовали заклинания некромантии Эффрона Син'Далая, был не тем, что он когда-либо хотел бы испытать.

Эффрон пошевелил своими неровными плечами, чтобы выпутаться из складок своей темной мантии, затем сумел подняться со слишком низкого, слишком мягкого стула. Он схватил свой посох правой рукой для поддержки, его левая рука безвольно свисала позади него.

– Ты любишь ее, – сказал Эффрон.

Энтрери пожал плечами.

– Когда-то любил, – признался он. – Но теперь это больше похоже на мой долг перед ней.

– Долг, который, по-твоему, я должен разделить.

– Мы все сломлены. Она не исключение.

– И что?

– Итак, что у нее есть без нас? Он хотел решительно добавить, что она была матерью Эффрона, но он понимал, что правда об их отношениях, вероятно, была причиной того, что Эффрону было трудно смотреть на все это со своей точки зрения, и он сопротивлялся любой мысли о том, что он должен помочь Энтрери в его поисках Далии.

– Она мертва, – заявил Эффрон.

Энтрери только недавно встретился с этим человеком, и до этого момента у него был только один короткий разговор с ним о Далии и обнаружении ее фирменного оружия на месте крушения у побережья Мечей.

– Ты знаешь это? Ты сделал, как я просил, и использовал свою магию для поиска в нижних мирах?

– Я знаю только то, что ты мне сказал. Вывод кажется довольно очевидным.

– Но ты даже не смог заставить себя сделать попытку, как я просил.

– Это не такая простая задача, – огрызнулся Эффрон, которому явно не понравился самонадеянный тон Энтрери, – и на это может уйти много десятилетий. Эти царства мертвых огромны и населены часто озлобленными и несговорчивыми душами уже на протяжении многих тысячелетий.

Энтрери начал отвечать, но дверь в маленькую комнату распахнулась, и вошел лорд Пэрайс.

– Пойдем, Эффрон, нам с тобой нужно многое обсудить, прежде чем я верну тебя, – сказал он.

– Я вернусь во Врата Балдура этой же ночью, – настаивал тифлинг.

– Раньше, конечно, – сказал лорд Пэрайс. – Этим вечером у меня назначена встреча с другими мастерами этой башни, и мы закончим задолго до того, как я подготовлюсь к этому событию.

– Ты постараешься, как я просил? – сказал Энтрери Эффрону, когда скрюченный человек направился к двери.

– Я пользуюсь успехом, – ответил он, фыркнув. – У каждого есть просьба.

– Некоторые из нас платят очень хорошо, – сказал лорд Пэрайс.

Энтрери провел кончиками пальцев по ладоням. Не так давно он мог бы прикончить напыщенного осла на месте, забрать его богатство и, таким образом, очень хорошо заплатить Эффрону за хлопоты по поиску в нижних мирах.

Однако сейчас он просто бросил испепеляющий взгляд.

– После собрания этим вечером… – начал Пэрайс.

– Я приглашен? – спросил Энтрери.

– Конечно, нет.

– Хорошо.

– После, когда мы закончим, архимаг Громф хотел бы поговорить с вами.

Лорд Пэрайс провел Эффрона через дверь, затем закрыл ее за собой, оставив Энтрери одного в комнате. Он добровольно вернулся в Лускан с Эффроном и лордом Пэрайсом, думая, что все это связано с его поисками.

Теперь он начинал понимать, что это было простое совпадение, которое свело его с Кривым, или, возможно, что Громф и Пэрайс использовали его знание улиц и способности, чтобы найти Эффрона, который привел их к некроманту. Или, возможно, как раз наоборот, и Эффрон привел их к нему.

Что бы ни происходило, Энтрери в тот момент ничего не радовало. Комната была уютной, очаг теплым, еда вкусной и обильной.

Но Далия была там, возможно, одна и в ловушке.

Или, что более вероятно, она была мертва.

И вместо того, чтобы наслаждаться комфортом гостеприимства верховного мага, он должен был знать.

Глава 15

Огонь по своим

Аззудонна и Айида возглавляли процессию по туннелю, или, по крайней мере, они были ведущими участниками группы из Каллиды. В воздухе перед ними, примерно в двадцати футах впереди, парила призрачная рука, несущая пылающий факел: работа Алефаэро, который шел на несколько рядов позади, вместе с Нвизи и Авернилом.

Путешествие происходило без происшествий с тех пор, как Алефаэро под руководством Нвизи завел их в туннель под крепостью дворфов Гаунтлгрима, где нигде не было никаких признаков присутствия врагов или союзников.

Два волшебника непринужденно болтали, следя за своими шагами, но не были полностью настороже, и поэтому они были застигнуты врасплох, когда факел впереди просто исчез вместе с волшебной парящей рукой Алефаэро.

– Стоп! – Аззудонна, Айида и Алефаэро сказали это в один голос, волшебник протиснулся вперед, чтобы заглянуть в теперь уже темный коридор.

– Где твоя волшебная рука? – спросил Авернил, подходя сзади к Алефаэро.

– Заклинание исчезло. Я не знаю почему.

– И забрало с собой факел? – спросила обеспокоенная Аззудонна, потому что факел не был магической конструкцией, хотя Алефаэро использовал заклинание, чтобы зажечь его.

– Нет.

Алефаэро призвал вторую руку мага, затем сделал знак Айиде, которая протянула второй факел, чтобы та взяла его.

Волшебник зажег его заклинанием, затем приказал руке двигаться дальше по коридору. Он остановил ее примерно в десяти футах впереди, заметив веревку, лежащую среди камней и бугорков неровного пола, которая шла от левой стены под углом к середине коридора.

Алефаэро направил руку мага к левой стене, группа отметила, где была закреплена веревка. Затем факел вернулся к середине туннеля и медленно двинулся вперед. Дюжина футов, пятнадцать футов…

Они заметили, что веревка кончилась. Алефаэро передвинул факел к конечной точке и оставил его там, зависнув над веревкой на несколько мгновений, все они пристально вглядывались, пытаясь разгадать загадку.

Аззудонна и Айида выхватили оружие и двинулись вперед, волшебник и священник сразу за ними.

Когда они приблизились, Алефаэро отодвинул волшебную руку, совсем чуть-чуть, но достаточно, чтобы она исчезла, как это сделала предыдущая.

Не слишком удивленный, волшебник произнес заклинание света, заполнив пространство.

– Веревка натянута, – заметила Аззудонна. – Это еще не конец.

– Портал, – сказал Алефаэро.

– Не надо, – раздался голос сбоку, слабый, но мгновенно узнанный.

Аззудонна подбежала к зазубрине в стене, обнаружив, что за ней скрывается небольшая боковая ниша. И там она обнаружила Галату, пытающуюся сесть.

Он не был уверен, потерял ли он сознание или нет, не был уверен, ударил ли он парящий череп или нет, даже не был уверен, где может быть Солардис или его второй клинок.

Все, что Зак знал, была боль. Его ребра болели, а одна нога была ужасно согнута в сторону совершенно неестественным образом. По какой-то причине он мог открыть только один глаз.

Он предположил, что это запекшаяся кровь удерживала закрытым другой, но не был уверен.

«Я не мертв», подумал он, но у него не хватило сил произнести это вслух.

Пока что.

Он попытался перекатиться, но не смог, потому что это движение вызвало вспышку боли в его явно сломанной ноге. Он даже не мог повернуть голову без боли, но ему удалось поднять взгляд на стену, с которой он спрыгнул, стену, в которой находился секретный портал, а за ним – Галата. Это было выше его ног – или, по крайней мере, той части ноги, которая не была согнута в сторону, нависая над ним. Дразня его.

Он должен был вернуться к ней, но не был уверен, что это возможно.

Возможно, она придет в чувство и воспользуется своей целительной силой, чтобы поддержать себя и прийти за ним. Он вспомнил ее последние слова и задался вопросом, знала ли она вообще, что он здесь.

Он считал себя очень глупым, когда думал об этом – и изо всех сил старался не обращать внимания на то, что он практически сам молился богине Галаты – и начал размышлять о своем следующем шаге, когда высоко в стене появился факел, вероятно, проникший через портал. На мгновение сердце Зака подпрыгнуло, когда он подумал, что это Галата. Но нет, его держала призрачная рука, которая, моргнув, исчезла.

Факел упал, отскакивая от выступов в камне, приземлившись прямо рядом с ногой Зака и немедленно поджег его штанину.

Он не мог дотянуться до него рукой, поэтому отвел неповрежденную ногу в сторону, не обращая внимания на боль от резкого движения и жалящий огонь, отталкивая пылающую головню подальше.

Ему пришлось наклониться и похлопать себя по ноге, что он и сделал, снова разжигая боль, пытаясь убедиться, что он на самом деле не начал гореть.

Ему потребовалось некоторое время, чтобы погасить все искры, и еще больше времени, чтобы откинуться назад и отдышаться, подавляя боль, которую приносили многочисленные движения.

Высоко над ним появился еще один факел, который держала другая призрачная рука.

– Что за черт? – беспомощно прошептал он.

Рука исчезла, и факел запрыгал по неровной стене, отскочив от стены и снова упав прямо на распростертого на полу пещеры дроу…

Исцеляющие заклинания дюжины жрецов затопили Галату, укрепляя ее и залечивая раны. Она встала, не дрожа, потянулась и потрясла головой, прогоняя остатки обморока. Она пришла в себя с улыбкой, которая тут же погасла, едва она посерьезнела и спросила: «Где Закнафейн?»

– Да, где? – Аззудонна снова обратилась к паладину.

У Галаты был смущенный вид, как будто до нее только сейчас дошло, что этих других каллидийцев не должно быть в этом месте.

– Мона позволила тебе уйти?

– Оставим рассказы для другого раза, – настаивала Аззудонна, теряя терпение. – Где Зак?

– Я… мы вышли…

– Портал, – вставил Алефаэро.

– Не ходите туда! – сказала Галата, когда некоторые из остальных двинулись обратно к веревке, лежащей в коридоре.

Множество взглядов повернулось в ее сторону.

– Это логово странного и могущественного монстра, – объяснила она. – Нежить… плавающий череп с необычным огромным глазом. Магические силы, лучи энергии…

– Тиран Смерти, – сказал Алефаэро, местный мудрец Каллиды, казалось, знал всех чудовищных врагов. – Немертвый созерцатель. Действительно, сильный враг, судя по всему, что я читал.

– Не ходите туда, – повторила Галата.

– Зак там? – потребовала ответа Аззудонна.

Галата запнулась в поисках ответа, ее голова поворачивалась то в одну, то в другую сторону, как будто она пыталась вспомнить все, что произошло. В конце концов, она смогла только пожать плечами.

Аззудонна бросилась за веревкой и потянула.

– Нвизи! – позвал Алефаэро. – Благо или горе?

Прорицатель начал бормотать и подбрасывать свои радужные драгоценные камни. Прежде чем они успели закончить свой танец в воздухе перед ним, Аззудонна наполовину исчезла, высунувшись из коридора в пространство за его пределами.

Крик Нвизи: «Благо!» был едва слышен, потому что голова Аззудонны снова появилась в поле зрения, женщина уже звала Авернила:

– Поторопись, священник!

Затем она ушла, развернувшись, в пещеру дополнительного измерения, спускаясь по стене с той же ловкостью и навыками, которые она отточила за годы патрулирования ледниковых стен, окружавших каньоны, образовавшие ее родину.

Она почувствовала, как веревка слегка дернулась, когда кто-то взялся за нее сзади, затем услышала вздох и, подняв глаза, увидела верхнюю половину верховного жреца Авернила, лежащего на животе, наполовину в коридоре наверху, а наполовину в этой волшебной пещере.

В камере далеко внизу виднелось несколько источников света: свет Солардиса, каким бы приглушенным он ни был, пробивался сквозь твердую кость гигантского черепа; несколько крошечных шариков красного свечения, плавающих вокруг чудовища; и два факела внизу, один сбоку от Зака, другой между его расставленных ног. Они обжигали его, когда он пытался уклонить свое явно переломанное тело, чтобы избавиться от пламени.

Аззудонна спрыгнула на пол и бросилась к своему возлюбленному.

Прежде чем она добралась до места, хлынул сильный дождь, внезапный, волшебный поток воды, который быстро приглушил и погасил огни, оставив ее только в свете волшебного меча и этих странных плавающих бусин. Она упала на колени и поползла к Заку, быстро присев рядом с ним.

– Мы здесь, – прошептала она, обхватив ладонями его лицо, ее глаза увлажнились от слез. – Мы здесь, любовь моя.

Волшебный свет заполнил пространство, показывая масштабы бойни: раздробленные скелеты и разрубленные зомби, уничтоженный тиран смерти.

Авернил спустился и оттолкнул ее, начав произносить свои исцеляющие заклинания.

Следующей была Галата. Она упала на колени рядом с этим дроу, который спас ей жизнь в предыдущем бою, и положила на него руку, призывая величайший дар своей богини, ее самое могущественное благословение исцеления.

Другие рассыпались вокруг них веером: Алефаэро направился прямиком к тирану смерти и достал свое перо и книгу, чтобы начать делать наброски и заметки. Ему даже удалось схватить пару плавающих красных шаров и поместить их в маленькую и надежную банку, которая была магически запечатана.

В комнате появилось еще больше магических огней, каллидийцы широкой линией заняли оборонительные позиции за сталагмитами, обнажив оружие и приготовив заклинания.

– Что это за место? – спросил кто-то.

– Логово, – ответил Алефаэро. – Логово тирана смерти. Кто-то, я бы предположил, наши враги из Мензоберранзана, разместил входной портал в коридоре, чтобы заманить в ловушку любого, кто придет сверху, чтобы сразиться с Ллос.

– Могут ли Джарлакс и Дзирт быть здесь? – спросила очень обеспокоенная Айида.

– Маловероятно, – сказал Закнафейн, садясь – его голос снова окреп. Он перенес ногу назад, лишь слегка поморщившись от боли, затем встал, принимая помощь Аззудонны. – Если бы Джарлакс и его банда попали в это место, тот монстр был бы давно уничтожен, а ловушка обозначена более четко.

– Мы провалились сюда еще до того, как поняли, что здесь проход, – сказала Галата.

– Тогда давайте уйдем, – предложил Авернил.

– Нет, пока нет, – сказал Зак. – Это логово. Ты знаешь, что есть в логовах?

– Что?

– Сокровища.

– У нас есть долг и нет времени, – запротестовал Авернил.

– И здесь вполне могут быть предметы, которые помогут в выполнении этого долга, даже если это всего лишь монета, которой можно подкупить дроу с Улиц Вони Мензоберранзана, которые еще не выбрали чью-то сторону, чтобы они сражались на нашей. Это практический вопрос, верховный жрец, а не вопрос жадности. Логово вряд ли будет очень большим.

– Но монстров может быть больше, – предупредила Галата.

– Ненадолго, – сказал Зак, подошел, вытащил Солардис из черепа и повел в заднюю часть главного зала. – Поставьте охрану в коридоре наверху и сбросьте побольше веревок и носилок, если сможете их соорудить. Давайте быстро уберемся отсюда и продолжим наш путь.

Глава 16

Обманщик

– Стоило ли это того, Браелин Дженкуэй из Бреган Д'Эрт? – прошептала заключенному матрона Жиндия, когда они стояли на самых верхних этажах дома Меларн. Над ними были двери и лестница, ведущие в камеры, подземелья этого дома, построенного среди сталактитов на крыше пещеры Мензоберранзана.

– Что того стоило? – ответил избитый мужчина.

– Твои братания с еретиками. Принесло ли это тебе радость?

Браелин пожал плечами.

– Я ни на чьей стороне. Я всего лишь разведчик, информирующий своих начальников, которые, насколько мне известно, не принимали ничьей стороны в этом конфликте.

Голос Жиндии стал пронзительным:

– Ты убил жрицу Ханцрин и аристократа Дома Вандри!

– Я защищался. Разве любой дроу на службе Ллос не поступил бы так же? Поощряет ли Ллос подчинение тем, кто нападает?

Его предложение было прервано хлесткой пощечиной от матроны Жиндии, от которой у Браелина поплыли круги перед глазами.

– У меня есть свидетели, которые говорят, что драку начал ты, – сказала она ему.

Браелин пожал плечами и покачал головой.

– Если бы я начал драку, неужели ты думаешь, что я был бы настолько глуп, чтобы позволить жрице Ханцрин призвать глабрезу на свою сторону? Или, если бы рядом с ней уже был демон, ты думаешь, я был бы настолько глуп, чтобы…

Еще одна пощечина.

– Да, – сказала она, – Я думаю, что ты настолько глуп. Возможно, ты поймешь это, когда твои ноги будут четвертованы, а твое высохшее тело раздуется от гнили и зловония.

– Ты выбираешь сторону Джарлакса, – предупредил Браелин.

Жиндия рассмеялась над ним и кивнула стражникам.

– Джарлакс не простит тебя дважды, – съязвил Браелин, стерпев еще одну пощечину.

Ручка повернулась в комнату, и тяжелый люк над Браелином поднялся в камеру, встроенную в потолок. Двое охранников грубо схватили связанного мужчину за руки и применили магию эмблем своего дома, левитируя вверх и забирая заключенного с собой.

Они избили Браелина еще до того, как люк снова закрылся.

Раздетый до одной набедренной повязки, лежащий в грязи и собственных испражнениях, с гноящимися многочисленными открытыми ранами и с немногим большим, чем тараканы, которых он мог поймать, чтобы съесть, Дайнин До'Урден ничего так не хотел, как покончить с собой и лишить своих безжалостных похитителей удовольствия мучить его.

Они бы этого не допустили.

Он напрягся, услышав, как открылись наружные двери этого жалкого места, затем расслабился, когда в поле зрения появились охранники, которые тащили за лодыжки другого бедного заключенного, останавливаясь через каждые пару шагов, чтобы пнуть его.

– Хорошо, – подумал Дайнин, рассматривая вновь прибывшего. В этой тюрьме оставалась всего дюжина несчастных пленников, по крайней мере, в этом крыле (хотя захваченный Дайнин не удивился бы, узнав, что у Матроны Жиндии, которая с таким удовольствием применяла пытки, было гораздо больше тюремных коридоров). Три камеры в этой тюрьме были меньше и с двойной охраной, особенно та, в которой содержался Дайнин, в конце ряда и лицом к дверям. Похожие помещения примыкали к его камере с обеих сторон, их зарешеченные двери были обращены друг к другу прямо напротив его собственной. В маленькой камере справа от него содержались две женщины, в камере слева – одинокая женщина-воин, по слухам, принадлежавшая к Богохульству и захваченная в том же набеге, который стоил ему свободы. Однажды он попытался окликнуть ее, но за это получил взбучку, от которой у него распух рот и стало ясно, что такое общение недопустимо.

За этой камерой, дальше по коридору, слева от его двери, находилась игровая зона, куда охранники и некоторые случайные посетители отводили заключенных для самых изысканных игр с агонией и нанесением увечий.

Там остался один из пальцев Дайнина с руки и три с ног.

Напротив этой зоны находилась самая большая камера, общая клетка, полная негодяев с Улиц Вони, даже парочки иблитов, не-дроу. В какой-то момент их было по меньшей мере двадцать, но простое истощение из-за рвения мучителей сократило это число, и не менее четырех дроу были схвачены ради обращения Проклятием Мерзости, поскольку матрона Жиндия продолжала создавать армию драуков.

Таким образом, Дайнин был рад видеть прибавление, и еще больше обрадовался, когда понял, что это был еще один дроу. Его шансы быть следующим, кто пострадает от проклятия, уменьшились, если, как он боялся, сделка Жиндии с ним была просто насмешкой, чтобы сделать его еще более несчастным, когда она отдаст его Ллос в качестве драука. В конце концов, как он мог этого не бояться, учитывая пытки и увечья, которым он теперь подвергался? Какое бы сочувствие он ни испытывал к новому заключенному, это не имело значения.

Все, что угодно, лишь бы отсрочить эту самую ужасную участь.

– Этот важный, – сказал мужчина слева, который втаскивал новоприбывшего. – Мать Жиндия сказала, что унего должна быть своя камера.

– Все три меньшие камеры заполнены, – ответил другой.

– Исправь это, – сказал первый, и его напарник отпустил ногу заключенного и направился в заднюю часть тюрьмы.

Дайнин снова затаил дыхание, потому что перемещение, несомненно, означало бы еще один раунд пыток, если не визит к жрицам, делающим драуков.

Но нет, охранник направился к женщине слева от Дайнина. Он отпер дверь камеры и вошел.

Ее крики боли начали раздаваться почти сразу же.

Охранник вытащил ее за волосы, и каждый раз, когда она протягивала руку, чтобы попытаться схватить его запястье и облегчить боль, он останавливался, поворачивался и бил ее по лицу. Он двинулся, как будто собираясь поместить ее в следующую камеру по очереди, в которой теперь содержался только еще один воин-богохульник, но передумал и вместо этого отвел ее в игровую зону – практически пожав плечами, как бы говоря, почему бы и нет? Она слышала звон цепей и кандалов и могла представить, как она свисает с потолка или прикреплена к одному из их гнусных приспособлений, прикованная за запястья и лодыжки.

Новоприбывшего бросили в теперь уже пустую камеру и избавили, по крайней мере временно, от побоев, когда двое охранников подошли к прикованной заключенной в игровой зоне.

Дайнин попытался волевым усилием заглушить ее крик.

У него не получилось.

Браелин попытался призвать на помощь свои многолетние тренировки, ища какой-нибудь способ нанести ответный удар прямо здесь и сейчас. Он знал, что его положение вряд ли улучшится и что любой шанс на побег, который у него может быть, должен быть использован сейчас, пока они не сковали одно из его запястий.

Он отработал хитроумный прием, который мог украсть меч у охранника, приковывающего его цепью, и быстрое движение заставило бы этого дроу споткнуться, дав ему свободный проход ко второму охраннику, который все еще был на игровой площадке и пытал заключенную.

Умный ход, но невозможный в его нынешнем состоянии. Его мучители отлично с ним справились, эти змееголовые бичи наполнили его ядом, из-за которого казалось, что его руки обернуты тяжелым металлом. Он не мог двигаться достаточно быстро.

Он все равно решил попробовать – возможно, быстрая смерть была бы лучшим, на что он мог надеяться.

Но нет, он не мог заставить себя сделать это, не мог заставить себя отказаться от всякой надежды, каким бы логичным ни казался этот курс. Ему нужно было жить, чтобы помочь Азли, которая попала в страшную беду.

Или, возможно, это было не так, и это заставляло его злиться и бояться совершенно по-другому.

Он не хотел умирать, не зная правды, как бы сильно он этого ни боялся.

– Я останусь жив ради нее, – услышал он свой шепот, когда браслет защелкнулся на его запястье.

– Ради кого? – спросил его охранник, затем ударил его, когда он не сразу ответил.

– Ради Ллос, – солгал Браелин. – Она знает правду и будет недовольна…

Он закончил сбивчивым стоном, когда охранник ударил его коленом в живот.

– Матрона Жиндия – голос Ллос в Мензоберранзане, еретик, – сказал он. – Тебе не мешало бы это запомнить.

– На то короткое время, что тебе осталось жить, – добавил мужчина за дверью камеры.

– Не беспокойся о твердости пола, – добавил первый, ударив его по лицу и отступив назад. – Ты достаточно скоро наполнишь его своими свежими, мягкими отходами.

Браелин рухнул на пол, вытянув руку над собой. Он наблюдал, как охранник закрыл дверь, и обратил внимание, как ключ вошел в замок. Он внимательно прислушался, пытаясь определить, сколько тумблеров в замке.

Он не мог даже начать расшифровывать его, а даже если бы и смог, то мог надеяться дотянуться до двери только одной рукой, да и то едва-едва. В таком положении он никогда не смог бы открыть ни один замок, кроме самого простого.

И он сомневался, что дом Меларн, так долго практикующийся в обращении с заключенными, будет использовать обычный замок. По крайней мере, на двери была замочная скважина. Тот браслет, что держал его за запястье, был магическим, настроенным на металлическую планку, которую охранник использовал, чтобы закрепить его – и, вероятно, его нужно было открыть. На этом гладком браслете не было ничего, за что можно было бы зацепиться.

Он был пойман и обречен, он знал, если только Джарлакс или кто-то другой, возможно, Азлия, он смел надеяться, потому что в тот мрачный момент для него было невыносимо думать, что эта женщина, которую он любил, предала его, не найдет какой-нибудь способ освободить его. Она, конечно, была зачарована магией, учитывая, что суккубов было трое. Трое! Он сам почти поддался их сверхъестественному обаянию.

Азлия была такой же хитрой, как и любой дроу, которого он знал, даже включая Джарлакса. Он поймет концепцию временной жертвы ради окончательной победы. Браелину оставалось надеяться, что любая победа, которую он задумал, будет включать его!

За углом он услышал, как открылась, затем закрылась тюремная камера, и мгновение спустя второй охранник присоединился к первому за дверью его камеры. Тогда Браелин заметил, что снаряжение этого человека было не таким хорошим, как у первого. Он понятия не имел, будет ли это иметь значение в дальнейшем, но лучшие в своем деле учили его, что не бывает мелочей, на которые нельзя обращать внимание.

– Мы делаем ставки или нет? – спросил второй охранник.

– Без шансов?

– Конечно, с коэффициентами! Было бы глупо делать ставку на то, что этот новичок будет отправлен на Проклятие Мерзости после этого. Матрона Жиндия не торопится и устроит спектакль по превращению брата Дзирта До'Урдена в драука.

Услышав это, Браелин навострил уши.

– Да, но это Бреган Д'Эрт, – сказал стражник, заковавший Браелина в цепи. – Неплохое послание он отправит, когда его превратят в драука, но, возможно, Матрона Жиндия еще не готова его казнить.

– Джарлакс объявил свою сторону? – спросил второй стражник.

– Этот пленник сделал это за него, убив пару союзных аристократов, включая жрицу. Итак, какие шансы предлагаешь?

– Три шанса против одного, что Дайнин До'Урден будет первым из двух, кого отдадут Ллос.

– Четыре.

– Три, и если тебе этого недостаточно, Преего, тогда ставь на этого еретика Бреган Д'Эрт, – сказал второй стражник.

– Тогда достаточно. Пятьдесят серебряных и выпивка в течение месяца на… – Первый мужчина сделал паузу и посмотрел на Браелина. – Еще раз, как тебя зовут?

Браелин заколебался.

– Говори сейчас, или я войду и заставлю тебя рассказать мне. – Он звякнул своей связкой ключей – двумя разными ключами, отметил Браелин, вместе с усиленным магическим стержнем, которым был запечатан браслет.

Браелин хотел солгать, но с какой целью? Жиндия знала его имя и произносила его при дворе. Это не было секретом.

– Браелин, – сказал он. – Браелин Дженкуэй из Бреган Д'Эрт.

– Ты слышал это, друг? – охранник по имени Преего спросил другого. – Он произносит это с гордостью, как будто это означает что-то важное.

– Это меняет шансы ставки?

– Нет.

– Тогда мои монеты на Браелина.

– Браелин Дженкуэй из Бреган Д'Эрт, – насмешливо поправил Преего, глядя прямо на пленника, пока говорил.

– Какие причудливые слова для человека, закованного в цепи и лежащего в чужой грязи, – сказал другой охранник.

– Мы должны объяснить ему, что на нас это не произвело впечатления…

Охранник снова достал ключ и вставил его в замок, и Браелин понял, что допустил ошибку, о чем ему неоднократно и довольно настойчиво напоминали в игровой зоне подземелья.

Он не помнил, как его вернули в камеру.

– Ты, должно быть, важная персона, – услышал Браелин отдаленный голос, возвращающий его в сознание. – Твоим тюремщиком является Преего Меларн, – продолжал голос – тот, кого они назвали Дайнином До'Урденом, подумал он. – Видишь ли, Преего – лучший из мучителей. Он причинит тебе невыносимую боль, как ты уже ощутил, но он не убьет. Только те, кого Матрона Жиндия желает использовать в своих собственных целях, удостаиваются любезного внимания Преего Меларна.

– Как брат Дзирта? – спросил Браелин, прежде чем успел передумать. Он еще не совсем разобрался с этой информацией. Что на самом деле значило для Жиндии и сторонников Ллос и, что более важно, для Джарлака и Бреган Д'Эрт, что брат Дзирта оказался в ее лапах?

– Похоже на то.

– Значит, ты тот, о ком они говорят? Дайнин До'Урден, брат Дзирта До'Урдена?

– Это я. Вернулся после того, как служил Паучьей королеве в Абиссе столетие и более в качестве драука.

– Звучит как прекрасная жизнь.

– Я слишком измучен, чтобы смеяться, друг мой.

– Я слышал о тебе, – сказал Браелин. – Джарлакс говорил.

– Он спас меня, когда мой дом впал в немилость. Временная отсрочка, но я никогда ее не забуду. Как поживают Джарлакс и Бреган Д'Эрт?

– У некоторых из Бреган Д'Эрт дела идут не так хорошо, – заметил он, ирония чувствовалась даже в его тюремной камере. Шутка была скорее тактикой затягивания, чем чем-либо еще, поскольку вопрос Дайнина насторожил всегда осторожного Браелина. – Как и у любого другого, я полагаю. Эта война принесла дроу большое смятение.

– И большие надежды.

– Посмотрим. Я знаю, что Джарлакс, конечно, хотел бы сохранить нейтралитет, как это свойственно ему и Бреган Д'Эрт.

– Похоже, это работает не так хорошо, – ответил Дайнин. – с тобой в тюрьме Матроны Жиндии.

– Недоразумение.

– Как всегда, нет?

Они оба рассмеялись над этим, и оба немного застонали от боли и усилий.

– Расскажи мне об этом Преего.

– В нем есть все, чего можно ожидать от амбициозного родственника Жиндии Меларн. Он любит свою работу, но очень осторожен.

– Как я только что узнал.

– Сосчитай свои пальцы на руках и ногах, – сказал Дайнин. – По десять на каждом? Как насчет твоих ушей? Если все это останется, то нет, мой несчастный друг, ты пока ничего не узнал о Преего Меларне.

Браелин только вздохнул и прислонился спиной к стене, его правая рука, как и у Дайнина, была высоко поднята, когда он опустился на пол. Он всегда боялся, что для него все закончится именно так – как это было верно для большинства дроу, особенно для дроу мужского пола, и еще более определенно для тех бездомных мужчин, у которых не было любящей Ллос матроны, которая могла бы защитить их.

– Если ты обнаружишь способ, которым мог бы покончить с собой с помощью этих хитроумных кандалов, которые у нас есть, пожалуйста, скажи, прежде чем пытаться это сделать, – сказал Дайнин, и настроение Браелина стало еще мрачнее.