Текст книги "Звёздный анклав (ЛП)"

Автор книги: Роберт Энтони Сальваторе

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 27 страниц)

Киммуриэль широко усмехнулся – и это показалось Дзирту самым тревожным.

– Теперь – тем более. Со мной два десятка дроу, включая волшебников и жрецов.

– Нуждайся я в эскорте, я бы попросил короля Бренора. Или, может, Реджиса с его отрядом полуросликов, Ухмыляющихся Пони.

– Нам стоит обижаться? – легкомысленно поинтересовался Браэлин Джанкуэй.

– В таком случае ты нас даже не увидишь, – пообещал Киммуриэль. – Как и врагов, которые могли бы на тебя напасть. Мы разделаемся с ними так, чтобы не видела и не слышала твоя девочка. За исключением меня, надеюсь. Я хотел бы проехаться с вами, хотя бы недолго, чтобы мы могли побеседовать и я, может быть, смог бы убедить тебя, что достоин аудиенции великого магистра Кейна.

– Я и так вас представлю.

– Почтён твоим доверием.

– Каким доверием? – спросил Дзирт. – Если ты станешь угрозой для Кейна, он расправится с тобой ещё до того, как ты поймёшь, что он почувствовал угрозу.

– Как пожелаешь, – ответил Киммуриэль. – Мои условия приемлемы?

– Как пожелаешь, – повторил его слова Дзирт.

Киммуриэль отпустил Браэлина, и Дзирт возглавил путь. Бри снова успокоилась, а Андахар не уставал, так что остановки не требовалось.

Долгое время Киммуриэль молчал, просто вёл своего небесного скакуна рядом с единорогом, и как и обещал псионик, Дзирт не видел никаких следов сопровождающего их отряда дроу.

Ни намёка на шум или шорох листьев.

Его это не удивило.

С уверенностью, что Кэтти-бри и Энтрери настроились на кольца, их группа пришла в движение, хотя сразу же стало очевидно, что это непростая задача. Снег был глубоким и рыхлым, и хотя Джарлакс с Закнафейном легко могли идти по нему, поскольку оба были эльфами и благодаря своим сапогам, для двух людей это было не так просто.

– Может быть, нам стоит поменять кольца на сапоги, – пробурчал Энтрери всего через несколько глубоких шагов. – Даже без них вы, тощие эльфы, не будете проваливаться так глубоко.

– Это приведёт к ещё одной долгой задержке, – сказал Джарлакс. – Такие предметы должны привыкнуть к новому носителю.

– Ну конечно, – заворчал Энтрери. – И тебе придётся заплатить Сесилии за вторую настройку колец.

– Видишь? – парировал Джарлакс. – Я ещё сделаю из тебя настоящего торговца.

– У меня нет заклинаний, чтобы защитить нас, пока мы будем ждать, – вмешалась Кэтти-бри. Она перевела взгляд с Энтрери на Джарлакса, который со скорбным видом кивал –и по её мнению, немного переигрывал. Она знала, что у Джарлакса почти наверняка есть свитки, которые могли защитить их всех от холода, или другие чудесные предметы, которые могли легко спустить их со склона.

Но Джарлакс никогда не выдавал свои козыри. И никогда не использовал свои волшебные вещи без особой нужды.

По одному тяжёлому шагу за раз Кэтти-бри брела дальше. Перед ними на тысячи футов простиралась укрытая снегом гора. Неожиданно мимо прошёл Энтрери, рыча ругательства. Он резко остановился, наконец, исчерпав свою инерцию – по крайней мере, его нижняя часть. Он согнулся в талии, повалившись лицом в снег.

Джарлакс пытался спросить, всё ли с ним хорошо, но сквозь завывания ветра Кэтти-бри услышала только смешок.

Но затем что-то ещё. Что-то низкое. Что-то под ней.

Энтрери выпрямился и даже не потрудился стереть с головы и плеч снег, просто забурчал и двинулся вперёд.

– Подожди, – сказала ему Кэтти-бри, тихо, но настойчиво.

Энтрери продолжал идти, как будто не слышал её.

– Подожди! – сказала она громче и требовательнее. – Стойте все.

– В чём дело? – спросил Джарлакс.

Кэтти-бри покачала головой и подняла руку, чтобы заставить их замолчать. Она была знакома с такого рода местностью, поскольку выросла в морозных пустошах Долины Ледяного Ветра. Этот едва слышный рокот под ногами предвещал большую опасность, и она могла только надеяться, что это предупреждение, а не начало неизбежной катастрофы.

– Ну? – довольно громко поинтересовался Энтрери.

– Шшш! – приказала она. – Тихо. Снежный покров неустойчив. По крайней мере, на верхних слоях.

– На верхних слоях? – спросил Закнафейн, у которого вовсе не было опыта с похожей средой.

– Снег становится глубже с каждой метелью, а то, что было здесь раньше, тает под солнцем, превращается в лёд и становится скользким, – пояснила она. – Такой глубокий покров снега неустойчив, слой за слоем, и если мы слишком сильно его потревожим, весь снег, покрывающий гору с этой стороны, обрушится и полетит вниз.

– Лавина, – сказал Энтрери. – Ты уверена?

– Я её чувствую, – ответила Кэтти-бри.

– Чудесно.

– Что ты предлагаешь? – спросил Джарлакс.

– Отправиться домой, – сказал Энтрери.

– Не думаю, что мы можем здесь спуститься, – ответила Кэтти-бри. – Особенно вон там, где склон становится круче.

– Тогда, может быть, двинемся вбок? И найдём другую дорогу.

– Каждый шаг может обрушить на нас половину горы.

– Отдадим им сапоги, а сами можем пролевитировать большую часть пути, – предложил Зак, но судя по всему, его предложение Джарлаксу не понравилось.

– Подождите, – сказала Кэтти-бри.

– Пожалуйста, не возвращай нас в Лускан, – взмолился Джарлакс. – Я потратил столько усилий – это слишком важно.

Кэтти-бри с любопытством взглянула на него, поскольку его неожиданная настойчивость казалась слишком велика для объявленной миссии. Она снова услышала в голове слова Дзирта: «Ты действительно веришь, что это единственный мотив, из-за которого Джарлакс идёт на такие трудности?» – и не смогла с ними не согласиться.

Но нет, она не собиралась возвращать их домой. Пока нет. Ей пришла в голову другая мысль. Она не знала, сработает ли это, но решила, что идея довольно остроумная, и начала читать заклинание. Через несколько мгновений на снегу прямо перед ней возник огромный шар пламени. Он как будто утонул, и ручейки воды потекли от его основания, прокладывая тропинки вниз, но почти немедленно замерзая снова, когда покидали жар от движущейся пылающей сферы.

Кэтти-бри заставила своё творение поплыть вперёд, вниз по склону. За шаром оставалась полукруглая траншея, шириной почти с рост Кэтти-бри, которая блестела ярче сверкающего снега.

Кэтти-бри подошла к верхнему краю ледяной траншеи и перегнулась через него, подтягивая себя. Она достала стрелу из колчана и вонзила её в лёд, садясь, затем воспользовалась ею, чтобы управлять скоростью своего скольжения вниз. По пути она заставляла огненный шар двигаться далеко перед собой.

– Ждите здесь, – сказала она остальным.

Через минуту пламя угасло, но Кэтти-бри создала ещё одно прямо на том же месте и его тоже отправила вниз по склону. Теперь она была в сотне футов ниже своих друзей, и подняла руку, умоляя их проявить ещё немного терпения.

Второй шар пламени сменился третьим, потом четвёртым, и когда магия иссякла, ледяная горка тянулась больше чем на тысячу футов от своего начала. Кэтти-бри остановилась и осмотрела гору в поисках тропинок. Одна, слева и возле гребня из чёрных камней, торчащих из-под снега, показалась ей многообещающей. Кроме того, она была рискованной, поскольку Кэтти-бри не видела, что находится за камнями, а сил у неё осталось только на ещё один, последний шар огня на сегодня.

Она услышала, как Закнафейн окликает её сверху. Она просто подняла руку в ответ и продолжила осматривать каменистый гребень.

Она по-прежнему обдумывала варианты, когда ощутила новый, более настойчивый рокот под собой.

Рокот не прекращался, похожий на глубокую вибрацию, на зевки и рычание пробуждающегося горного зверя.

Кэтти-бри прочитала последнее заклинание и отправила шар катиться к каменному гребню. Она оглянулась и яростно замахала рукой друзьям, но увидела, что их можно не понукать.

Поскольку над ними началась лавина. Огромная волна снега понеслась вниз по пустому склону.

Энтрери прыгнул на горку, за ним Джарлакс, а за ним – Закнафейн.

Кэтти-бри отшвырнула свою тормозную стрелу и заскользила по последнему отрезку, целясь прямо на торчащие камни. Если бы не охвативший её ужас, это было бы потрясающе. Вскоре она развеяла свой шар пламени, и хорошо – она сильно ударилась головой, но в оставшийся снег, а не в камень. Она вынырнула и выбралась к гребню, затем взобралась на его вершину.

Она услышала, как приближается Энтрери, и повернулась к нему навстречу. Другие два стремительно мчались за ним. Лавина набирала скорость и уже почти настигла их.

Кэтти-бри глянула вниз. Там зиял большой провал, но по крайней мере внизу был снег, а не камни, хоть она и не знала, насколько глубокий. Земля начала отчаянно дрожать.

У неё не было выбора, поэтому она перекатилась через край и упала.

Она тяжело приземлилась, скорчилась, и всё вокруг потемнело, а земля вокруг неё затряслась с силой раненого дракона.

Глава 8

Прощупывание, прощупывание

– Можно к тебе присоединиться?

– Подходи, – ответил мысленно Дзирт, зная, что его услышат. – Тихо, пожалуйста. Не разбуди дочь.

Дзирт хмыкнул, обдумав эту последнюю мысль. Разве мог он когда-либо представить, что главной заботой в телепатическом разговоре с Киммуриэлем Облодрой будет возможность того, что дроу разбудит его ребёнка?

Через несколько мгновений Киммуриэль вышел из-за густой полосы деревьев слева от холмистой поляны, на которой Дзирт разбил лагерь. За четыре дня после первой встречи в лесу у цитадели Адбар он видел псионика или любых других сопровождающих его дроу только один-два раза. Выполнив своё обещание, Киммуриэль и Браэлин держали эскорт Бреган Д’эрт вдали от Дзирта и его дочки, позволяя им побыть вдвоём в тишине.

В большей тишине, чем обычно, подумал Дзирт, и он был благодарен – поскольку чувствовал себя с Бри в большей безопасности в здешних диких местах, зная, что за ним, и, главное, за Бри приглядывают эти солдаты-дроу.

Следом за Киммуриэлем из-за деревьев вышла вторая фигура. Сначала Дзирт подумал, что это Браэлин, но нет, это оказалась женщина.

Киммуриэль прошёл мимо Бри, бросив на неё только быстрый, ничего не выражающий взгляд, но женщина у него за спиной остановилась, чтобы полюбоваться на девочку с широкой улыбкой. Её лицо сияло, когда она повернулась обратно к Дзирту и достаточно подошла к огню, чтобы он её узнал.

– Она прекрасна, – сказала жрица Даб’ней. – Такая невинная.

– Как часто ты думала так про детей в Мензоберранзане? – спросил Дзирт, несмотря на желание оставаться вежливым.

– Всегда, – ответила Даб’ней, как будто не оскорбившись. – Хотя многие уже теряли эту ауру к тому времени, как им исполнялось столько же, сколько твоей малышке.

Она шагнула в сторону и уселась на землю. Киммуриэль тоже сел прямо перед Дзиртом.

– Ты знаком со жрицей Даб’ней? – спросил псионик, и Дзирт кивнул. – Думаю, мы не испортили тебе время с дочкой. Нам бы не хотелось лишить тебя этих мгновений.

– Я признателен вам за это, и, пожалуй – за эскорт.

– Хорошо. Я могу сказать, что твоя жена и наши знакомые прошли через портал Громфа, куда бы тот их ни выкинул.

– Ты держишь с ними связь при помощи своей магии разума?

– Нет, мне сообщил Громф.

Дзирт кивнул и сделал глубокий вдох. Осознание, что Кэтти-бри сейчас находится в дикой глуши, потрясло его сильнее, чем он ожидал – и это удивило его, поскольку он всё же предвидел такую реакцию.

– Я бы многое хотел с тобой обсудить, если позволишь, – попросил Киммуриэль.

Дзирт пожал плечами.

– Почему?

– Почему?

– Почему ты пришёл?

– Я как раз собирался тебе об этом рассказать, – ответил Киммуриэль.

– Нет, вопрос не в том, что ты хочешь со мной обсудить, а в том, зачем ты вообще сюда пришёл? – пояснил Дзирт. Он не пытался скрыть подозрительность в своих мыслях, или, по меньшей мере, растерянность от этого необычного поворота для этого и многих других дроу. – И почему ты принял сторону Ивоннель и дома Бэнр – ты ведь ненавидишь дом Бэнр сильнее всех прочих! – на поле близ Гонтлгрима?

– Я признаю, что испытываю обиду из-за постигшей мой дом судьбы, – сказал Киммуриэль. – Я не питаю тёплых чувств к Квентл Бэнр, конечно, как и ко всем остальным.

– Тогда почему?

– Потому что я видел другую сторону. За их завесами я видел другую сторону этой войны, и только тогда понял, что это – то самое сражение, на которое многие из нас надеялись в течение нескольких веков. В первую очередь, притворившись пленником, я видел мать Жиндию, в своём доме планирующую гибель… ну, тебя и твоего отца – и Бреган Д’эрт.

– Значит, ты просто служил себе.

– Нет, вовсе нет, – сказал Киммуриэль. – Жиндия Меларн хотела избавиться от Бреган Д’эрт не только для того, чтобы преумножить собственное благополучие. Она поступала так, потому что мы бросали вызов парадигме, которую требовала Жиндия, и может быть, Ллос. Парадигме надменности и изоляции, чистого, глупого расизма и бесконечной жестокости. Я видел её, Дзирт До’Урден, и её чувства были неприкрыты, слова легко срывались с губ, ведь тогда она считала, что я в плену, стал её рабом, скованным силой иллитидских щупалец.

– Иллитиды. Когда дело касается тебя, почему-то всегда всплывают иллитиды, – заметил Дзирт.

– Для меня они как огромная библиотека, – сказал Киммуриэль. – Хранилище почти безграничного знания.

Дзирт осторожно рассматривал его. Он слышал от Джарлакса, что давным-давно Киммуриэль исчез на какое-то время, но на самом деле Дзирт не знал ничего, кроме сказанного ему только что Киммуриэлем. Была ли это правда? Или какой-то сложный обман?

– Скажи мне, Дзирт До’Урден, что ты думаешь о богах? – спросил Киммуриэль.

Дзирт отшатнулся, застигнутый врасплох этим прямым, личным и неожиданным вопросом.

– Я не жрец, – ответил он, взяв себя в руки. – Может быть, тебе стоит спросить об этом Даб’ней?

– О, мы часами беседовали об этом на протяжении долгих лет, – ответил Киммуриэль. – Уверяю, твой ответ ей так же интересен, как и мне.

– Твой вопрос настолько общий, что я не могу не задуматься – какой ответ тебе нужен на самом деле.

– О богах, – пояснил Киммуриэль. – Очевидно, Ллос ты отверг.

– Отверг её? Я никогда её не принимал – даже отчасти. В свои ранние годы в Мензоберранзане я не столько отвергал, сколько игнорировал её уроки. Я всегда считал её скорее демоном, чем богиней. И да, когда она явилась мне в том коридоре и потребовала моей преданности, я отверг её предложение – какой бы ни была цена.

– Но было бы проще согласиться, – сказала Даб’ней.

– Проще? Просто вручить ей мою преданность? Мою душу? Как я мог? Как вообще кто-то мог бы так поступить? Личные убеждения могут меняться, но нельзя по чужой просьбе изменить саму основу твоего сердца и души. Я мог бы изображать служение Ллос, но она никогда не смогла бы приобрести мою искреннюю веру и преданность, и знала об этом, если на самом деле являлась богиней.

– Но ты нашёл одного бога. Миликки, так? – спросил Киммуриэль, и Дзирт снова пожал плечами. – Я слышал от твоего отца, что она стала предметом спора между тобой и твоей женой, которая ей поклоняется.

– Наверное, Закнафейну стоит меньше болтать, – отозвался Дзирт.

– О, заверяю тебя, что это имело прямое отношение к нашим последним дискуссиям в Лускане – думаю, потому он об этом и вспомнил. И хотя я не могу припомнить разговор в точности, я не уверен, что эти слова действительно срывались с его губ.

– Должно быть, сложно помнить такие вещи, когда столько времени проводишь в разуме других. Где тебе не место.

– Да, это настоящее проклятие, – раздался сухой ответ.

– Для нас всех, – согласился Дзирт, и Даб’ней хмыкнула.

– Но Миликки, – продолжал настаивать Киммуриэль. – Скажи мне. Ты нашёл её и выбрал своим божеством.

– Не совсем, – ответил Дзирт, обдумав вопрос. – Скорее, я нашёл имя, которое связал с тем, что ощущал у себя в сердце. Я не поклонялся ей. Я не просил её указать мне путь или помочь, даже не просил у неё заклинаний. Мне не требовалась Миликки, чтобы отличить добро от зла, Киммуриэль. В юности в Мензоберранзане я видел достаточно этих игр власти.

К удивлению Дзирта, этот ответ как будто порадовал обоих дроу перед ним. Киммуриэль даже повернулся к Даб’ней, улыбнулся и кивнул, и она ответила на его жест, прошептав слова Дзирта «игр власти», как будто они пришлись ей по душе.

Повернувшись обратно, Киммуриэль нетерпеливо подался вперёд. – Ты покидал этот мир, – сказал он. – Расскажи. Что было там? О чём ты узнал?

Дзирт пристально посмотрел на него, опять застигнутый врасплох.

– Пожалуйста, – попросил Киммуриэль.

– Узнал? Чувства спокойствия, красоты и гармонии – по крайней мере, тогда. Что же до последнего места назначения этого путешествия, я не узнал ничего, – ответил Дзирт, и этот вопрос он задавал сам себе тысячу раз с тех пор, как покинул это существование. – В мгновения трансцендентности – или сколько она продлилась – я испытывал… братство. Единство со всем, и покой, которого не знал ни прежде, ни потом.

– Ты куда-то попал? – продолжала расспросы Даб’ней. – В Рощу Единорогов?

– Я оказался везде и нигде одновременно. Не могу объяснить подробнее – даже сам себе, и можете мне поверить, я пытался.

– Почему вы об этом спрашиваете? – продолжал Дзирт изменившимся тоном. – И почему ты обсуждал такие вопросы с Закнафейном?

– Закнафейн долгие годы был мёртв, – ответил Киммуриэль. – Я хотел… я хочу узнать, куда он попал и что это был за опыт.

– Киммуриэль одержим смертью?

Дзирт был изумлён, но псионик не стал отвечать или возражать.

– Ты не производишь впечатление того, кого могла заинтересовать Ллос – или любой другой бог, раз уж на то пошло, – сказал Дзирт.

– Виновен по всем статьям.

– Я всегда полагал, будто ты считаешь, что просто растворишься в разуме иллитидов и останешься там вечность.

– Эта мысль приходила мне на ум. И возможно, всё это интересует меня не применительно ко мне самому. Но ты знаешь о происходящем в Мензоберранзане.

– Только о том, что там ничего не происходит.

– Пока, – сказала Даб’ней, не успел Киммуриэль отозваться.

– Разумные народы Фаэруна не монолитны в своих мыслях и поведении, даже внутри собственных культур и традиций, даже внутри собственных религий, – пояснил Киммуриэль. – Выбирают ли они богов из-за семейных традиций? Или основываются на том, что испытают, когда их призовёт смерть, выбирая свой рай, как можно выбрать чудесный участок земли для постройки дома?

– Всё кажется слишком примитивным, когда ты так говоришь, – сказал Дзирт.

– И я думаю, что Дзирту До’Урдену это казалось примитивным всегда.

– Хорошая догадка.

– Что тогда? – напрямик спросила Даб’ней. – Кто твой бог? Или ты настолько возгордился, что считаешь богом себя?

– Едва ли.

– Тогда кто?

– Я не знаю.

– Опасное признание, не так ли? Если у тебя нет бога, тогда что тебя ждёт после смерти?

– Я не знаю.

– Но ты не боишься? – спросила она.

– Нет. Потому что какого бы бога я вам ни назвал, какое бы посмертие ни выбрал в качестве участка земли для постройки моего вечного дома, всё это кажется не имеющим значения.

– Потому что место и опыт должны определяться тем, что в твоём сердце, а не внешними проявлениями веры и преданности, – сделал вывод Киммуриэль. Он снова посмотрел на Даб’ней, они улыбнулись и кивнули.

– Почему у меня такое чувство, что вы просто подтверждаете то, что и так обо мне знали?

– Может быть, мы просто рады встретить родственную душу, – сказала Даб’ней.

– Мне казалось, что ты – жрица Ллос.

– Мне тоже так казалось – очень долго, – ответила она. – И может быть, это по-прежнему так. Я знаю, что когда прошу о заклинаниях, я получаю их – хотя специально не взываю к ней или к кому-то ещё. Я понимаю затруднения в попытках описать твой опыт, Дзирт. Для меня это не проще. Возвысилась ли я духовно, как ты возвысился сразу духовно и физически? Неужели теперь я превзошла необходимость взывать к отдельному богу и вместо этого получаю божественную магию от некой даже неизвестной мне сущности, но той, которую я понимаю всё лучше и лучше?

– Сверх-бог? Бог богов? – вмешался Киммуриэль.

– Не знаю, – снова признался Дзирт. – Я могу отличить добро от зла – чаще всего, по крайней мере – и плохое от хорошего, и иду путём одного, отвергая другое. Может быть, таково назначение божественности. Оно приносит достаточно смысла в мою жизнь, чтобы я не волновался о том, как его зовут, будь то бог, демон или небесный повелитель.

– И это и есть правда о нём, о тебе, – решил Киммуриэль. – Ты не задумывался, а что если эти боги, которые обещают власть, умиротворение, любовь или свободу, чтобы вечно чинить свою жестокость, всего лишь эгоистичные властодержцы, превосходящие нас существа, которые используют нас для достижения собственных целей вместо того, чтобы помогать нам достигать наших?

– Да, – Дзирт не стал пояснять. Он знал, что в этом нет нужды. Он легко открылся этим двоим – что было вдвойне странно, учитывая, что это были агенты Бреган Д’эрт, непроницаемый Киммуриэль и даже жрица Паучьей Королевы! И хотя его это удивило, он не сомневался в своём спокойствии.

– Ты знаешь, что за такие признания жрецы и жрицы многих религий, не только последователи Ллос, проклянут тебя и может быть даже станут жестоко пытать, пока ты не отречёшься или не станешь умолять о смерти?

– Я уже видел такое, в Мензоберранзане и в Лускане, где самые жестокие казни на Карнавале Заключённых проводятся за преступления вроде сомнений в избранном боге. Что ещё больше укрепляет мою уверенность в правоте.

– Потому что хороший бог никогда не пошёл бы на такую жестокость, – сказал Киммуриэль.

Дзирт кивнул.

– Ты удивил меня, Киммуриэль.

– Поверь, больше всего я удивил самого себя – после того, как погрузился в воспоминания Ивоннель Вечной через сосуд её дочери и тёзки-внучки до самых первых дней Мензоберранзана.

– До порчи Ллос, – добавила Даб’ней.

Дзирт переплёл пальцы и широко улыбнулся. Он решил, что настала его очередь направлять разговор.

– Да, эти истории – Закнафейн с Джарлаксом рассказали мне об этом откровении во всех подробностях. Но давай поговорим о нём ещё.

Как только он это сказал, Бри начала ворочаться.

– Мне нужна минутка, – сказал Дзирт, поднимаясь на ноги.

– Пожалуй, так даже лучше, – ответил Киммуриэль. – У нас будет время обдумать то, что должно стать важной дискуссией, и начать её с чётким пониманием цели.

– Звучит скорее как спор.

Киммуриэль покачал головой.

– Мы не можем знать того, что мы не знаем, поэтому о таких вещах бесполезно спорить.

Дзирт пересёк лагерь, чтобы уложить Бри, глядя на звёзды, загорающиеся в ясном небе, позволив душе и сердцу вознести его в мирные небеса.

Глава 9

Земли недобрые и негостеприимные

Кэтти-бри ничего не видела и была болезненно согнута в районе груди. Она в достаточной степени сохранила сознание, чтобы понимать, что приземлилась по большей части в мягкий снег, но сильно ударилась левым бедром о камень, который находился не особенно глубоко.

Потом она ощутила удар по пояснице. Тупые волны дискомфорта прокатились по телу, и она услышала кряхтение Артемиса Энтрери, который, судя по всему, перемахнул через каменистый гребень следом за ней.

Она пыталась прочесть заклинание исцеления, но с каждым слогом земля тряслась всё сильнее и так отчётливо достигла оглушительного крещендо, что Кэтти-бри ни капли не удивилась, когда на неё начал сыпаться снег. Больше и больше, плотно засыпая её, погребая под собой. Она инстинктивно закрыла рукой лицо, прежде чем это движение стало невозможным, и отчаянно заработала пальцами, чтобы вырыть хоть какой-то воздушный карман, пытаясь продолжать дышать.

Всё это не будет иметь значения, если снег её раздавит.

Она испытала ужас, подумав о Дзирте и маленькой Бри. Она не сумела прочесть заклинание, но всё равно взмолилась Миликки, чтобы её нашли и спасли. Она не могла покинуть эту жизнь, не сейчас! Не сейчас, когда её дочь ещё так мала…

Когда Дзирт вернулся к костру, он обнаружил, что к двум гостям присоединился Браэлин Джанкуэй и принёс с собой горячее жаркое из собранных по пути компонентов, наколдованные Даб’ней лепёшки хлеба и бутыль фейского вина.

Конечно, они пригласили Дзирта разделить трапезу и придержали разговор до тех пор, пока Бри наконец не улеглась обратно. Киммуриэль сразу же возвратил их к предыдущей дискуссии, снова напомнив Дзирту про грядущую бурю в Мензберранзане и её более широкие последствия, и про смысл и цель всего этого.

– Я не сомневаюсь в силе сплетённой Ивоннель и Квентл паутины, – ответил Дзирт Даб’ней, упомянувшей великую ересь.

– Большего проявления непокорности Ллос и представить себе нельзя, – сказала Даб’ней.

– Но есть и те, кто считает превращение драуков, отменившее проклятье Ллос, не больше чем коварной уловкой, – поспешил добавить Киммуриэль. – Уловкой, целью которой было поколебать веру рьяных последователей матери Жиндии. До сего дня споры по поводу паутины – было ли это святотатством или вдохновенной и временной иллюзией, или даже временным превращением – остаются напряжённой и острой темой во многих домах и на улицах Мензоберранзана.

– Не могу сказать, было ли превращение драуков уловкой, – заключил Дзирт. – Но знаю, что та паутина обладала силой. Великой силой обращать проклятия. Ведь Тибблдорф Пвент жив-живёхонек, а вампира, которым был Пвент, не стало. Я никогда прежде не слышал о лекарстве от вампиризма – как и любой из клириков Бренора, как и волшебники из Длинного Седла. Но Пвент исцелён.

– Божественное вмешательство? – предположила Даб’ней.

Дзирт пожал плечами, поскольку ответа у него не было.

– Но ты же не веришь в богов, – сказала на это Даб’ней.

– Я верю в сущности, которых называют богами, – поправил Дзирт. – Разумеется. Я встречался с Ллос лицом к лицу. Я ни на мгновение не сомневаюсь, что при той встрече она могла превратить меня в горстку праха или сделать драуком – или, будь я драуком, вернуть меня к жизни дроу.

– Может быть, это Ллос наделила Ивоннель и верховную мать Квентл силами снова сделать из драуков дроу при помощи той паутины, – заметил Браэлин Джанкуэй, и все взгляды обратились на него, полные сомнения – но лишь на миг.

– Давно ходили слухи, что в глазах Паучьей Королевы Дзирт не является еретиком, – напомнил им Киммуриэль. – Разве здесь не то же самое, по большей части?

– Каким образом? – спросила Даб’ней, и Дзирт согласно кивнул.

– Её цель – это хаос, – объяснил Киммуриэль. – Дзирт был хаосом в Мензоберранзане, даже долгое время после своего ухода. И эта нынешняя смена порядков в городе, с приближающейся войной, наверняка станет причиной огромного хаоса и неразберихи, а значит – огромной радости и власти для госпожи Ллос.

– Однако власти мимолётной, если дом Бэнр одержит верх, – сказал Дзирт.

– Возможно, – признал псионик.

– Но если Ллос была той, кто сделал из драуков дроу, разве не может она просто отменить это и заново проклясть несчастных созданий? – спросила Даб’ней.

– Не думаю, что это так просто, но кто знает? – сказал Киммуриэль.

– Иногда я задумываюсь – что мы знаем на самом деле, а о чём только думаем, будто знаем, – заметил Браэлин Джанкуэй.

– Как, например, настоящую историю Мензоберранзана? – с небольшой ехидцей спросил Дзирт, возвращая разговор туда, где его оставили ранее. Он обратил взгляд на Киммуриэля, но псионик просто пожал плечами.

– История, рассказанная Ивоннель и Квентл, которые узнали её из воспоминаний Ивоннель Вечной, не та история, которой учили меня в молодости, – напомнил Дзирт. – Нас учили, что даже Ивоннель Вечная была недостаточно старой, и чтобы стать свидетельницей истинного основания города, ей не хватало целого тысячелетия.

Псионик снова безразлично пожал плечами.

– Свидетелей нет, только легенды и предания, – сказал Дзирт.

– Те, кто рассказывают более новую версию, обладают воспоминаниями свидетельницы, – напомнил ему Киммуриэль. – Настоящей памятью Ивоннель Вечной, а не просто историями, которые рассказал им кто-то другой.

– Может быть – а может быть это тоже истории, рассказанные кем-то другим, в обличье воспоминаний. Как долго ты знаком с иллитидами, Киммуриэль? Ты действительно считаешь их надёжным и достойным доверия источником? Без собственных интересов в этом деле? Или просто предпочитаешь рассказанную ими версию?

– Ивоннель и верховная мать Квентл рассказали историю истинного основания Мензоберранзана, – настаивал Киммуриэль. – Они узнали её, поскольку сами были всё равно что прямыми свидетельницами – ведь прямой свидетельницей была верховная мать Квентл.

– Потому что эти воспоминания передали им иллитиды, посредники, если хочешь, между материальными останками мозга верховной матери Бэнр и тем, чем он поделился с дочерью и внучкой Бэнр.

– Ах вот оно что, – ответил Киммуриэль. – Вижу, ты говорил с Джарлаксом.

– Много.

За спиной ревела лавина. Джарлакс подошёл к концу горки и торопливо выбрался на вершину гребня. Там, как и два человека перед ним, он прыгнул, но в отличие от Кэтти-бри и Энтрери, не рухнул в снег, расположенный в двадцати-тридцати футах внизу, а вместо этого стал подниматься вверх под воздействием инерции от прыжка в сочетании с левитацией дроу.

Закнафейн воспарил рядом с ним, и в тот же миг лавина захлестнула каменистый утёс под ними. Тонны и тонны снега взметнулись великой белой волной и потекли через край, падая и продолжая сыпаться вниз по склону.

Облака снега взметнулись в воздух, закрыв на какое-то время склон от взоров, пока наконец не осели.

Джарлакс посмотрел вниз, и у него перехватило дыхание. Большая часть лавины уже перекатилась через утёс и была значительно ниже, продолжая двигаться, но не оставила за собой ничего, кроме сплошного белого полотна. Он не знал, насколько глубоким был снег, но передний край каменистого гребня полностью исчез, а провал за ним сократился по меньшей мере наполовину. Пытаясь переварить эту драматичную и страшную перемену, командир наёмников увидел падающего рядом с ним в снег Зака. Оружейник достал с пояса рукоять и призвал магию, вызвав пылающий клинок яркого света.

Зак нырнул в снег, тот зашипел, и он отчаянно начал его рыть, поднимая вокруг себя облака пара.

Джарлакс тоже упал и начал рыть снег руками, отбрасывая его в сторону. Когда стало казаться, что он выдохся, но едва добился какого-то прогресса, он сменил подход и вызвал своего адского коня. Он отошёл в сторону, стараясь не попасть на место, где упали Кэтти-бри и Энтрери – по крайней мере, там, где они упали по его мнению – и заставил скакуна яростно бить огненными копытами, растапливая и разбрасывая снег и пар с каждым движением.

– Не проткни их! – крикнул он Заку.

– Не затопчи их! – был ответ.

Оба яростно пытались отрыть погребённых под снегом друзей, но каждая пригоршня давалась всё тяжелее, поскольку растопленный снег замерзал на оставшейся насыпи, и их продвижение оказалось болезненно медленным.

– Ты действительно не веришь, что иллитиды могли это подстроить? – спросил Дзирт. – Что воспоминания, переданные Ивоннель и Квентл, могут быть подделкой ради замыслов тех, кто их подделал?