Текст книги "Звёздный анклав (ЛП)"

Автор книги: Роберт Энтони Сальваторе

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 27 страниц)

Кроме того, она была практически уверена, что магия не сработает, несмотря на очевидно волшебную природу этого места.

Два щенка продолжали кувыркаться, но третий их заметил и начал с любопытством, хотя и без опаски, приближаться. Он быстро преодолел половину расстояния, и взрослый лис, наблюдавший за остальными, как будто это заметил, однако только зевнул.

Кэтти-бри почувствовала на себе взгляды товарищей, но могла лишь пожать плечами в ответ. Лисёнок продолжал приближаться и начал тявкать. Взрослые лисы как будто не беспокоились. Другие два щенка тоже направились к неожиданным гостям.

Первый щенок подошёл прямо к ногам Кэтти-бри, принюхался, потом прыгнул на одну ногу и начал бороться и жевать.

– Прирученные? – спросил Джарлакс.

– Но кем? – спросил Энтрери.

– Ими, – ответила Кэтти-бри, которая находилась ближе всего к тоннелю, из которого они вышли в это помещение, и смотрела мимо друзей, вглубь разлома. Она втянула в себя воздух, её глаза не моргали.

Другие медленно обернулись.

Пять фигур стояли у входа в палату, одетые в странные чёрные костюмы, которые казались цельным куском ткани от ног до ворота, и в плащи, подбитые густым белым мехом, похожим на мех пришедших в палату лисиц.

У каждого из новоприбывших был в руках готовый к стрельбе арбалет, и это заставило Кэтти-бри присмотреться к ним получше, чтобы подтвердить то, о чём сразу же сказали ей глаза, но разум отверг из-за чистой нелепости, чуждой натуры их облачений.

Это были дроу.

Глава 14

Там, где текут горячие источники

– У нас нет магии и мало оружия, – прошептала друзьям Кэтти-бри, поднимая руки в знак того, что сдаётся. Она не верила своим глазам – ведь это действительно были дроу, никаких сомнений. Цвет их волос и оттенки кожи, хоть и различавшиеся, обладали характерной смугло-серой основой. Патруль из Мензоберранзана выглядел бы точно так же, не считая одежды, мечей и коротких копий, которыми они были вооружены. Материал их клинков был незнаком Кэтти-бри – те были белыми или синевато-белыми, а один даже полностью сиял голубым. С такого расстояния было не разглядеть, но оружие было похоже скорее на лёд, чем на сталь, казалось почти полупрозрачным – а может быть, подумала она, представляло собой что-то вроде стального стекла. Она медленно двинулась к новоприбывшим, подняв пустые руки.

Остальные её три товарища, все сидевшие на земле, не шевелились и просто глядели на дроу, которых было так неожиданно здесь повстречать.

А вот семейство песцов при их виде бросилось бежать, но не прочь. С визгом и тявканьем они помчались к дроу, взрослые собрались перед ними и взволнованно уселись, один лис поднял лапу и поскрёб воздух.

Самая дальняя от товарищей фигура вернулась обратно в тоннель и начала сигналить при помощи рук.

Закнафейн, который находился ближе всего к новоприбывшим, стал шевелить пальцами, повторяя жесты странного дроу.

– Он зовёт остальных, – прошептал Джарлакс Кэтти-бри.

– Нам надо бежать, – прошептал Энтрери.

– Назад на мороз? – не скрываясь, спросила Кэтти-бри. – Мы погибнем.

При звуке её голоса на них немедленно нацелилось пять арбалетов. Один из ближайших дроу спросил:

– Как вы сюда попали?

Кэтти-бри не сразу поняла его слова. Она немедленно узнала язык дроу, но диалект и синтаксис звучали для неё иначе, нежели в том языке, на котором говорили в Мензоберранзане – а одно слово она не узнала совсем. Пугающим образом синтаксис напомнил ей о разговоре со слаадом, который притворялся дроу, в пещере, что стала их первым укрытием в северных землях.

– Они знают бесшумный язык жестов, – прошептал Джарлакс, чтобы слышали его товарищи поблизости. – Сумела бы огромная лягушка им воспользоваться?

– Но разговаривают они похоже, – таким же тихим тоном ответила Кэтти-бри.

– В этом нет ничего удивительного, если то чудище думало, будто имеет дело со здешними дроу, не так ли?

– Не говорите им ничего о сражении в пещере, – прошептал Энтрери. – Ничего.

– Как вы сюда попали? – спросил дроу-мужчина ещё раз, более настойчиво.

– Приветствую, – ответил Джарлакс на языке дроу, используя свой самый обаятельный и дружелюбный голос, как будто они были старыми друзьями. – Мы пришли сюда просто чтобы спастись от холода.

– Продолжай, – сказал ему ближайший из новоприбывших.

– Мы бы погибли снаружи. Мы удивились, когда обнаружили здесь тепло, но без него… – Джарлакс не закончил фразу, просто пожав плечами.

– Мы спрашиваем не об этом. Как вы вообще оказались в этом регионе?

– Мы несколько десятков дней шли пешком, разыскивая давно пропавшую подручную.

– И несколько десятков дней было холодно, – с подозрением сказал тот же самый дроу. Кэтти-бри заметила, что его лицо обладает немного более острыми чертами, чем у большинства знакомых ей дроу. Его белые волосы обладали слабым лавандовым оттенком и, собранные на затылке, достигали плеч. Его глаза светились красным. – А вы неподходяще одеты для снега и ветра.

– Их магия отказала, – вмешалась другая из группы, женщина с длинными и густыми белыми волосами, собранными сбоку сверкающей синей заколкой. Другие кивнули.

– Вы были защищены, а теперь нет, – сказал первый Джарлаксу.

– И не можем добраться до припасов, – подтвердил Джарлакс, сунув руку в свой кошель. – Он тоже зачарован.

Он огляделся вокруг.

– Сожалею, но мы действительно съели кое-что из плодов этого места. Мы не знали, что эта земля кому-то принадлежит.

– Не следует об этом беспокоиться.

– Мы бы ушли, но тогда наверняка погибнем.

Расспрашивающий их дроу посмотрел на своих спутников и обменялся с ними кивками. Дроу опустили арбалеты. Затем из-за поворота вышли другие, и ещё несколько спустились по стенам ледника, приземлившись наготове у выхода.

– Кто ты? – спросил он Джарлакса, затем указал на наёмника и уточнил: – Ты лично.

Бродяга медленно выпрямился, показывая руки, затем отвесил вежливый поклон.

– Меня зовут Джарлаксом.

– Я Эмилиан, – ответил дроу.

– Рад знакомству.

Тот всего лишь кивнул. Пятеро дроу, что неудивительно, казались более заинтересованы в Кэтти-бри и Энтрери, чем в двух сородичах. Троица шепталась между собой.

– А она – что такое? – спросил Эмилиан, указывая на Кэтти-бри.

– Женщина.

– Очевидно, но дартирии? Китрай? А он? Китрай, да?

– Мы оба люди, – ответила Кэтти-бри, которая прекрасно поняла, что Эмилиан спрашивает, являются ли они с Артемисом эльфами или полуэльфами.

– Люди? – повторил явно растерянный Эмилиан. – Я никогда не видел таких людей. Его кожа слишком смуглая, а она слишком высокая.

– Южане, значит, – сказала женщина-дроу рядом с Эмилианом.

– Да, с юга – по крайней мере, если мерить отсюда, – ответил Джарлакс, бросив на Кэтти-бри взгляд, умолявший оставить разговоры ему. – Она из-за моря Движущегося Льда, а он – из намного более далёких краёв, из земли горячих песков и высокого солнца.

– Вы далеко от дома, – сказала женщина-дроу.

– Вы сказали – подручную, – напомнил Эмилиан.

– Да. Ну, знакомую, – поправился Джарлакс. – Женщину – наполовину дроу, наполовину эльфийку.

– Её имя?

– Её звали Доум…

– Доум’вилль, – закончил за него Эмилиан. – Крошка Доу.

Кэтти-бри охнула.

– Боже, меч был прав. Она жива.

– Откуда ты знаешь наш язык? – спросил Эмилиан.

– Я говорю на общем дроу, – ответила она. – Он лишь немного отличается от вашего…

– То, что ты называешь общим дроу, испорчен звуками нижних планов, – сказала ей женщина-дроу. – Наши далёкие родичи слишком долго жили рядом с другими народами в глубинном Подземье, и их язык изменился.

– Если вы знаете Маленькую Доу, то знаете, что мы не враги, – сказал Джарлакс.

– При нашей первой встрече Доум’вилль была врагом, – резко ответил Эмилиан. – Здесь вам не найти Паучьей Королевы.

– Хорошо, – в один голос произнесли Зак и Энтрери, громко выдохнув с облегчением.

– Я не вернусь в темницу дровских жриц, – тихо добавил Энтрери. – Лучше умру здесь.

– Это Кэтти-бри, – объяснил Джарлакс, махнув рукой, чтобы заставить Энтрери замолчать. – Вы могли слышать о ней – или о её муже, Дзирте До’Урдене.

Эмилиан огляделся вокруг, но остальные лишь покачали головами.

– Она эвендроу? – спросил Эмилиан.

– Эвендроу? – повторила Кэтти-бри.

– Вечер, – сказал ей Джарлакс. – Дроу лунного света, эвендроу.

Кэтти-бри и остальные призадумались. Кэтти-бри глядела на Джарлакса и оценивала его. Немало предыдущих загадок стали обретать для неё смысл, но здесь было не то место, чтобы бросаться обвинениями.

– Я жрица, но не Ллос, – сказала она. – Едва ли. Моя богиня – Миликки.

Она рисковала, признаваясь в этом, но если этот народ жил в такой очевидной гармонии с подобной жестокой средой вокруг, был шанс, что они хотя бы слышали о богине природы.

– Лесная Королева.

Выражения их лиц и кивки сказали ей, что она могла наткнуться на что-то позитивное.

– Я бы обратилась к ней для вас, – продолжала она, – но богиня как будто меня не слышит.

– Я Илина, – сказала женщина. – Ваша магия пострадала из-за Сумеречной осени. День кончается, начинается ночь. Во время этого перехода воздух наполняется собственной магией. Не остаётся места для шёпота ваших богов или чар древней Пряжи Мистры. На протяжении следующих десяти дней не будут летать даже драконы. После этого, ваша магия медленно к вам возвратится.

– Драконы? Чудесно, – пробормотал Энтрери.

– В этом случае, если нам позволят, мы подождём – прямо здесь, если вы не против – до тех пор, пока не сможем покинуть это место, – сказал Джарлакс. – И, если возможно, мы заберём Доум’вилль.

– Нет, – сказал Эмилиан. – Вы здесь не останетесь. Что же до вашего ухода, на этот вопрос предстоит ответить другим.

– А Доум’вилль? – спросила Кэтти-бри.

– Бросьте оружие, – ответил, не отвечая, Эмилиан. – Всё до единого, и следуйте за нами.

Товарищи с сомнением переглянулись, но выбора у них не было. Без магии, без Тулмарила, Гвенвивар, солнечного клинка и адских коней – без всех игрушек Джарлакса – у них почти не было шанса прорваться с боем, да и куда им было идти после этого?

В молчаливом согласии они встали и положили оружие на землю. Окружённые дюжиной дроу с оружием в руках, после этого они отправились в путь, направляясь глубже в ледниковый разлом.

Кэтти-бри получила небольшую надежду, когда они уходили – Илина и ещё одна из отряда остались позади. Они кормили и игрались с семейством лисиц.

Радость игры отличалась от всего, что она могла вспомнить про Мензоберранзан.

Часть 3

Каллида

Что за могучая сила – эта одержимость, этот страх смерти. Разве может быть иначе для разумного и смертного существа? По крайней мере, смертного в этой форме.

Нас учат с детства – а может быть, это даже врождённое у всех разумных существ – готовиться к будущему, предпринимать действия, которые приведут нас туда, где мы, как считаем, хотим оказаться. Боги Фаэруна основали на этом разделение сфер своей власти! Поскольку настоящее будущее, как мы знаем, ждёт не в этой короткой жизни, но в том, что случится дальше, если случится (а если нет – то это, вероятно, самый жестокий вариант).

И всё же – как мы можем приготовиться к этому иначе, чем посвятив себя делам веры? Мы ищем доказательства – я встречал серьёзные улики в моём путешествии к трансценденции – однако всё, что мы видим, остаётся лишь уликами и ничем более. Это – последняя загадка жизни, величайшая из всех.

Моё путешествие с Киммуриэлем удивило меня самым чудесным образом. Увидеть его, самого безэмоционального среди всех моих знакомых, вовлечённым в подобные дискуссии о смысле и месте, о назначении жизни и надеждах на то, что произойдёт после неё, было не просто неожиданно. Это было как минимум шокирующе.

Одарённость Киммуриэля несомненна. Он часто находится в необъятной библиотеке иллитидского разума улья, его сознание легко порхает среди воспоминаний и выводов из этого обширного репертуара истории и опыта. Он в совершенстве овладел магией, кардинально отличающейся от магии жриц вроде Кэтти-бри, волшебной силой, не полагающейся на идею божественности. Он овладел магией, кардинально отличающейся от магии Громфа, ведь волшебство Киммуриэля не зависит ещё и от Пряжи, от силы стихий, от обуздания природной энергии. Его магия чисто интеллектуальная, исключительно вопрос контроля над собственными мыслями и эмоциями и использования этой интеллектуальной силы в качестве оружия или инструментов вора.

И всё-таки он был рядом со мной, без вопросов подчиняясь моим требованиям, обнажив собственную уязвимость в виде надежд и страхов в его попытке распутать эту величайшую из загадок.

И более того – я видел, как это путешествие привело его за пределы его собственного мысленного пространства в мир вокруг, включая приоритет долга перед сообществом над долгом перед собой – я никогда бы не подумал, что он станет рассматривать возможность присоединиться к грядущей битве за Мензоберранзан из соображений альтруизма и морали. Только не Киммуриэль, путешествие которого изумляет меня даже сильнее, чем путь, проделанный Джарлаксом. Действия Джарлакса всегда намекали на то, что было в его сердце, какие бы оправдания для своей неизменной щедрости и заботы он ни изобретал. Откровения Киммуриэля удивляют меня больше, чем путешествие, которое я видел в Артемисе Энтрери, путь которого провёл его через личную тьму, через неспособность смотреть в зеркало и не испытывать ужас при виде своего отражения. Поскольку Энтрери был жертвой в той же степени, что и злодеем.

Он удивляет меня даже больше, чем путешествие Даб’ней, или то, на что я надеюсь в верховной матери Мензоберранзана и других «истинных» последователях омерзительной Демонической Паучьей Королевы. И хотя я подозреваю – и небеспочвенно – что эти сомнения относительно жречества Ллос также непроизвольно служат Паучьей Королеве, демонической богине, которая превыше всего ценит борьбу и хаос, я убеждён, что те, кто увидел чудовищную правду о Ллос, уже никогда не вернутся к прежним воззрениям и скорее даже умрут.

Наблюдение за духовными путешествиями всех этих личностей, включая мою собственную жену, служит прекрасным напоминанием мне всегда проявлять терпение к тем, кто приходит к отличным от моих выводам, и не ставить себя превыше них.

Большую часть жизни я завидовал тем, кто нашёл свой ответ, своё спасение, свою запланированную и ожидаемую жизнь после смерти. Я говорю это вовсе не с насмешкой, и совсем без мыслей о том, что я каким-то образом лучше них, или что я прав или лучше информирован, раз не разделяю их убеждённости. Ведь я с самого начала понимал, что этой веры, этого понимания мультивселенной и собственного существования за пределами смертной оболочки, нельзя достичь при помощи силы воли или разума. Оно либо происходит, либо нет. Либо откровение случается, либо нет. Я имею в виду истинно верующих, а не тех, кто исповедует религию просто по традиции.

И поэтому я вполне искренне говорю о зависти к тем, кто нашёл своё откровение, ведь я сам долго этого ждал. Теперь я тоже его нашёл. По меньшей мере, я понял, пускай и на время, что меня ждёт нечто большее, нечто величественное, нечто освобождающее – освобождающее от этой одержимости и страха абсолютного конца.

Давным-давно я назвал себя свободным, потому что знал, что однажды умру. Это напоминало мне наслаждаться каждым рассветом и каждым закатом, радоваться вещам, которые многие принимают как должное.

Теперь я ещё свободнее, поскольку получил своё откровение.

И теперь я ещё более убеждён в своём агностицизме, поскольку ко мне присоединился Киммуриэль, дроу с огромным интеллектом и неизмеримыми познаниями.

– Дзирт До’Урден

Глава 15

Эвендроу

– Эта пещера называется Каскатта, – пояснила Кэтти-бри и остальным Илина, когда они пересекли возвышенность и вошли в большое помещение, почти целиком покрытое льдом, но открытое небу, благодаря чему внутрь проникало достаточно слабого света, чтобы можно было оценить размер и величие Каскатты.

Пещера была многоярусной, со множеством синевато-белых ледяных образований, самыми примечательными среди которых были застывшие водопады, некоторые – широкие, с ледяными струями, другие узкие и цепляющиеся к каменным стенам. Кэтти-бри казалось, что пещера растаяла весной, и застывшая вода бьёт из камней, замерев во времени, как будто сцена была изображена художником на картине.

Здесь было холоднее, чем в предыдущей области, где горячий источник был сильнее и ближе, но не настолько холодно, как снаружи. Стало теплее, когда хозяева провели их на более широкое место, где был участок вовсе не ледяной и холодный, а с бегущей водой и покрытыми растительностью берегами – цветы, по большей части. От тёплой воды поднимались клочья тумана, создавая размытость, резко контрастировавшую с чёткостью зрелища, открывавшегося сверху. Посмотрев за ледяные наросты, за сверкающие колонны застывшей воды, за сталагмиты тёмного камня и синего льда, за струи водопадов, Кэтти-бри заметила другие огни – огни домов, и даже одно-два здания.

– Просто несколько живущих здесь семей, – объяснила Илина, и как только она закончила фразу, раздался собачий лай. Эхо доносилось до них со всех сторон. А может быть, это были другие псы, которые ответили на лай – Кэтти-бри не могла сказать. Вся пещера казалась живой от криков, от музыки.

Отряд обошёл череду сталагмитов у левой стены пещеры. Та резко открывалась справа, и четверо товарищей из южных земель увидели ещё один странный вид, поразительный и шокирующий. Под крышей из струй водопада располагался небольшой дом из дерева и камня. У дома был двор, ограждённый деревянной оградой, который ближе к зданию был каменным, но затем становился земляным, а ближе всего к ним – длинным и узким садом.

– Надо было взять с собой Пайкела, – пробормотал Джарлакс, и Кэтти-бри чуть не хихикнула, подумав, что да, дварфу-друиду понравилось бы это зрелище, особенно то, как расположен был сад, чтобы улавливать свет, отражающийся от различных сверкающих ледяных поверхностей.

Она хотела сказать об этом Джарлаксу, когда подняла взгляд и ещё лучше осознала, почему бродяга вспомнил про необычного дварфа. Потому что на небольшом крыльце дома перед ними стояла ещё более необычная семья дварфов – если это вообще были дварфы! Поначалу она приняла их всех за детей, поскольку они были крошечными, даже ниже, чем Реджис, и только у одного была борода, хотя и небольшая, вместе со вьющимися усами.

– Дварфы? – охнув, сказала она скорее вопросительно, чем утверждающе.

– Инугаакаликурит, – ответила Илина.

– Что? – переспросил Закнафейн.

– Можно просто курит, если от полного имени у вас язык заплетается.

– Значит, дварфы.

Белее, чем поле свежего снега, с острыми лицами и вьющимися белыми волосами, этот народец обладал мускулами и толстыми конечностями дельзунских дварфов, но с такими короткими фигурами они казались поперёк себя шире. И несмотря на всю эту странность, на лице каждого из пяти, стоявших перед ними, выделялись большие голубые глаза – ярко-голубые, почти сияющие.

– Да.

– Тогда почему бы не называть их так?

– Так они зовут себя, – сказала Илина.

– А как зовёте их вы? – спросил Зак.

– Этого я зову Канак, – со смехом ответила женщина-дроу. – Потому что таково его имя.

– А’аха’иле, Илина, – сказал дварф с бородой и вьющимися усами. – Нашла новых заблудших, кда, что не, а?

Кэтти-бри посмотрела на Джарлакса, но тот лишь пожал плечами, такой же растерянный и изумлённый, как и она.

– Это они нас нашли.

– Новые эвендроу? – Канак казался по-настоящему изумлённым – как и другие дварфы на крыльце.

– Похоже на то, амико, – ответил Эмилиан.

– Что не, а, – сказал Канак, качая головой. Длинные и вьющиеся белые волосы мотались по его широким плечам.

– Амико? – прошептал тихонько Зак.

– Аббил, – ответил Джарлакс словом «друг» на языке дроу.

Затем пришли новые представители крохотного народца, дварфы инугаакаликурит – около дюжины, а с ними стая крупных собак с широкой грудью и золотистой шерстью. Собаки скакали и лаяли, бросившись на группу нарушителей. Кэтти-бри пригнулась в оборонительной стойке, решив, что на них сейчас нападут, но у псов не было таких намерений. Их лай стал игривыми визгами, и мотая хвостами, они наградили гостей дроу не укусами и царапинами, а прыжками и попытками облизать.

Кэтти-бри смотрела, как Илина сунула руку в сумку, достала пригоршню угощений и бросила его в воздух. Псы бросились в воздух, пытаясь поймать угощение, а затем принялись радостно вынюхивать на земле то, которое пропустили.

– Нам нужна палата, – сказал Канаку Эмилиан. Дварф кивнул и отправил одного из малышей – его детей, похоже – бегом в небольшой домик. Мгновением позже тот вернулся с огромным кольцом для ключей, на котором висел единственный крупный ключ.

– Это плохо звучит, – прошептал Энтрери Джарлаксу, но Кэтти-бри услышала его.

– Просто доверяй им, – прошептал в ответ Джарлакс.

– Как будто у нас есть выбор, – мрачно добавил Закнафейн.

В воздух полетела ещё пригоршня угощений, собаки умчались прочь за падающим кормом, а эвендроу и инугаакаликурит обменялись прощаниями, когда дварфийский ребёнок подошёл и передал кольцо с ключом Эмилиану.

Товарищей провели через пещеру туда, где в высокой стене из камня и льда виднелось несколько проходов в тоннели. Ещё в стене было вырублено небольшое здание, состоящее почти целиком из камня и обладавшее тяжёлой деревянной дверью. Эмилиан отпер замок и отворил дверь, открывая тёмное помещение за ней.

– Сначала ты, – сказала Илина Кэтти-бри, взяла её под локоть и провела за дверь. Эмилиан оставил дверь открытой, впуская достаточно света, чтобы Кэтти-бри увидела небольшую боковую комнату и рядом с ней большой гардероб с мягкой белой одеждой и толстыми белыми плащами с подбитыми мехом рукавами и воротниками. На полке внизу стояли пары простой и мягкой обуви.

– Возьми один набор одежды и подбери себе обувь, – проинструктировала Илина. – Потом сними свою одежду – всю. И все свои украшения.

– Только не это, умоляю, – ответила Кэтти-бри, показывая фигурку единорога из костей форели, которую носила на цепочке на шее. – И это, – добавила она, показывая обруч, почти целиком скрытый её густыми волосами, серо-зелёную полоску кожи с двумя самоцветами, похожими на кошачьи глаза, которые и дали волшебному предмету название. – Первое – символ моей богини, а второе позволяет мне видеть в темноте.

Едва она договорила, дверь закрылась, окутав их практически непроницаемым мраком и напомнив Кэтти-бри, что её обруч кошачьего глаза всё равно не работает.

Она услышала шорох, и Илина подняла зажжённую свечу.

– Всё, – повторила она. – Прости меня, сестра-жрица, но мы знаем достаточно о мире за пределами нашей родины, чтобы понимать, что даже простейшие и самые безобидные из вещей могут привести к катастрофе, если внутри них содержится достаточно сильная магия. Небольшая эмблема может стать оружием, обруч – гранатой алхимика. В период Сумеречной Осени я не могу обследовать их магические свойства. Снимай их и всё остальное.

– Мне их вернут?

Илина не ответила.

Кэтти-бри со вздохом кивнула. Она разделась догола, затем нашла в гардеробе подходящую пару штанов и рубаху, натянула их. По крайней мере, одежда была удобной, поразительно удобной – мягкая шесть изнанки приятно ласкала её измученную путешествием кожу. Она сложила собственную одежду и положила все свои вещи в одну кучку, украшения – в отдельный кошель, затем отступила в сторонку. Илина протянула ей плащ, затем собрала её вещи и сложила их в мешок, плотно завязав его, прежде чем вывести девушку из комнаты и обратно наружу.

Несколько эвендроу собрались у большой повозки, которую вытащили из ближайшего тоннеля группа дварфов и орков.

Орки! Кэтти-бри с любопытством смотрела, как один орк помог Эмилиану поднять большую белую плиту.

– Лёд со дна ледника, – объяснила ей Илина.

Кэтти-бри посмотрела на меч жрицы с его искусно украшенным белым лезвием.

– Он был сжат весом стен ледника на протяжении сотен, тысяч лет, – объяснила Илина. – Он очень твёрдый, как металл.

– Но хрупкий и может растаять.

– Нет. Мы знаем, как обрабатывать его, чтобы предотвратить такие проблемы. Заверяю тебя, укус оружия эвендроу тебе не понравится.

Последняя фраза вернула Кэтти-бри с небес на землю. Она не знала, была ли это угроза, но и в обратном не могла быть уверена, и это стало прекрасным напоминанием о её положении, одетой как пленница, без оружия или магии, чтобы себя защитить.

Она рефлекторно взглянула на орков, в особенности на орка с белой ледяной плитой, который разговаривал с Эмилианом и смеялся.

Одного за другим чужаков заводили в палату и забирали у них все вещи, включая одежду. Скоро отряд снова двинулся в путь, четверо товарищей были одеты в одинаковую белую одежду, плащи и мягкие мокасины.

Да, они чувствовали себя вполне удобно.

Но прежде всего они чувствовали себя уязвимыми.

И в этой одежде, благодаря которой их легко было распознать, чувствовали себя заключёнными.

Оставив Каскатту, они прошли по открытым небу каналам. Небо стало темнее, чем было с момента их прибытия на север, хотя походило скорее на небо перед зарёй, чем на ночное. Только изредка над головами был лёд, и только на коротких расстояниях. Рядом продолжал бежать ручей с растениями на берегах, жужжащими и ползающими поблизости насекомыми, а однажды стены расступились, открывая широкое пространство с лугом, где паслись целые дюжины белых кроликов. Как и лисы, они не высказали никакого страха перед дроу или новоприбывшими, и продолжали заниматься своими делами, поедая клевер, которым плотно заросла эта поляна.

Кэтти-бри наклонилась над одним крупным кроликом. Она вырвала цветок клевера и протянула его животному. Она испытывала кролика, который действительно подскочил к ней и принял предложенное угощение, но также испытывала и хозяев-дроу, рассматривая Илину краем глаза.

Жрица дроу улыбнулась, и ни она, ни другие не стали одёргивать или торопить Кэтти-бри.

К тому времени, как они подошли к месту, где канал раздваивался – ручей тёк прямо, другой тоннель, закрытый сверху, уходил направо – Кэтти-бри стала немного лучше относиться к этому месту и его хозяевам. Так что когда эвендроу указали на меньший тоннель, она без вопросов подчинилась и ступила туда среди своих товарищей самой первой.

Кроме Джарлакса, который обогнал её уже в тоннеле, двигаясь быстро и нетерпеливо.

О да, подумала она, позднее нам надо будет поговорить.

Тоннель петлял и поднимался. Пол состоял изо льда, но не скользкого – его явно сделали шершавым. Они поднялись по вырезанным ступеням и прошли в длинный прямой коридор, другой конец которого как будто открывался в большое помещение. Только добравшись до конца туннеля, Кэтти-бри и её друзья начали понимать, насколько большое.

Только добравшись до конца тоннеля, Кэтти-бри и её друзья вспомнили о том, как дышать.

– Узрите Каллиду, округ Скеллобель, – объявил Эмилиан, провёдших их на широй уступ.

Кэтти-бри и остальные ещё не скоро смогли захлопнуть свои отвисшие челюсти. Внизу перед ними простиралась целая долина внутри ледника. Каллида, город этого северного народа, зовущего себя эвендроу, был большим и многолюдным, с садами, домами и даже деревьями. Широкий каменный гребень поднимался почти до вершины ледника, а на его склонах стояли ряды домов из камня и дерева, поднимались вырезанные улицы, петляющие туда-сюда, словно огромные змеи.

– Он больше, чем Мензоберранзан, – услышала она, как шепчет Зак Джарлаксу, и так оно, безусловно, и было.

Кэтти-бри изучала своих спутников-дроу. Она увидела трепет на лице Зака, рот которого по-прежнему был открыт от изумления. Он несколько раз покачал головой, как будто не зная, как ему поступить.

Как и ожидалось, она обнаружила, что Джарлакс повёл себя иначе – с меньшим удивлением, трепетом, но более эмоционально. Она увидела слёзы, проступившие в его глазах, зрелище, которого и представить себе не могла, и оно наполнило её неожиданной надеждой.

Да и почему нет, поняла она, снова рассматривая величественное зрелище перед собой, дровский город Каллиду.

Несколько крупных зданий выделялись среди остальных, но ни одно не казалось главным. По меньшей мере одно, может быть ещё два или три, было похоже на храм. Другое прямоугольное строение ничем не отличалось от тех, что можно было встретить в доках Глубоководья. Наверное, склад. Но Каллида, по крайней мере эта секция, которую они назвали Скеллобелем, не ограничивалась зданиями, как раз напротив. Больше всего места занимали широкие поля, ограждённые стенами из камней, в том числе – поле сразу под выступом, расчерченное аккуратными рядами лиственных растений, среди которых двигались фигуры с большими корзинами.

Перемена ветра донесла до уступа запахи с этого поля.

– Виноградник, – с заметным изумлением произнёс Энтрери.

– Сколько? – спросил Эмилиана Джарлакс.

– Сколько? – недоумённо повторил тот.

– Жителей, – пояснил Джарлакс. – Сколько в Каллиде обитателей?

– Это Скеллобель, один из четырёх округов, образующих Каллиду, – объяснил дроу. – И самый большой – из-за жителей, которые не являются эвендроу. В пределах открывающегося отсюда вида обитает примерно пятнадцать тысяч эвендроу, но вместе с ними – почти половина от этого числа остальных, вроде курит, которых вы видели в Каскатте, улитиунов, – людей, вроде двух твоих товарищей – и арктос орокс.

– Орокс? – с некоторой тревогой произнёс Закнафейн.

– Орков, – сказала Кэтти-бри. – Как те, что в Каскатте.

Эмилиан кивнул.

– Рабы? – осмелилась спросить Кэтти-бри, и достаточным ответом для неё стал шок на лицах услышавших это эвендроу.

– В Каллиде нет рабов, – резко ответила Илина. – Ни прежде, ни теперь, никогда.

– Мы очень рады это слышать, – вмешался Джарлакс.

– Орки, дварфы и… как вы их назвали? – спросила Кэтти-бри.

– Улутиуны, – напряжённо ответил Эмилиан, и Кэтти-бри стало ясно, что прошлый вопрос его обеспокоил. – Люди, вроде вас, но немного другие.

– Но никаких эльфов? – спросила Кэтти-бри.

– О да, но не в Скеллобеле, – сказал Эмилиан. – Есть несколько эльфов, которые наткнулись на нас много лет назад. Они зовут себя эладрин.

– Высшие эльфы.

– Да. Они обрели здесь счастье и создали собственные семьи.

– Семьи эладрин? – надавила на него Кэтти-бри, неожиданно очень заинтересовавшись.

– Одну, кажется, – ответил Эмилиан.

– Да, одна пара, – добавила Илина. – У них двое детей. Двое из тех троих, что остались с нами, тоже произвели на свет детей, но лишь наполовину эладрин, конечно же.

Кэтти-бри прикусила нижнюю губу.

– Пятнадцать тысяч эвендроу здесь, или во всех четырёх округах вместе? – спросил Джарлакс.

– Здесь в Скеллобеле. Почти вдвое больше в других округах. Пойдёмте. Добро пожаловать в мой дом.