Текст книги "Звёздный анклав (ЛП)"

Автор книги: Роберт Энтони Сальваторе

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 27 страниц)

Закончив, он кивнул группе бойцов Бреган Д’эрт, и щёлкнули два десятка арбалетов, отправив град болтов с сонным зельем через стену темноты.

– В следующий раз это могут быть огненные шары, Арронго, – крикнул Джарлакс. – Тебе некуда бежать и негде прятаться.

Когда всех пленников подтащили к носу корабля, связанных и под охраной, Джарлакс подал сигнал Милашке Чарли, и по её приказу тьма исчезла, открывая оставшихся пиратов. Несколько волшебников, горстка пиратов-людей, и дюжина гноллов теснились на высокой палубе.

– Ну так давай! – бросил вызов крупный, чернобородый мужчина в большой шляпе и с таким количеством украшений, что даже Джарлакс счёл их крикливыми. – Готов драться?

– Драться-то почти не с кем, – ответил ему Джарлакс, провозгласив очевидное.

Мужчина, который наверняка был капитаном Арронго, сплюнул и злобно уставился на него. Он посмотрел на ближайшего волшебника и кивнул.

– Погоди! – добавил Джарлакс, опасаясь какого-то магического способа сбежать. – Я предпочитаю вызов… и пари. Репутация опережает тебя, могучий капитан Арронго. Жаль будет так бесцеремонно отправить тебя и это прекрасное судно на дно. Твой корабль побеждён – это очевидно – и мы получили то, за чем пришли, пленников в твоём трюме. Предлагаю вот что: поединок один на один между тобой и бойцом по моему выбору. Если он победит, ты получишь тот конец, которого заслуживаешь – тот, которого ты всегда ждал, конечно. А если победишь ты… я позволю тебе забрать оставшуюся команду и уплыть на «Пеликане», с единственным условием – чтобы ты больше никогда не омрачал лусканский горизонт своим присутствием.

– Что? – воскликнул Энтрери и несколько других – кое-кто потише товарищей.

– Он уже знает исход, – заверил его Закнафейн.

– Итак, – продолжал Джарлакс, – я нахожу это предложение очень щедрым, более щедрым, чем ты заслуживаешь. Что скажешь?

Крупный мужчина огляделся кругом, как будто растерявшись, как и остальные члены его команды. На лицах некоторых виднелась надежда, пускай даже мимолётная.

– Тогда выбери себя, – парировал Арронго.

– Я бы мог, но не люблю пачкаться в крови – твоей или моей, – ответил Джарлакс. – Думаешь, твои волшебники успеют телепортировать тебя, прежде чем мои прикончат их? Думаешь, они перенесут тебя достаточно далеко, чтобы я не нашёл тебя снова, на сей раз – с большим количеством кораблей на моей стороне? Так сразись с моим чемпионом, и я обещаю, что Лускан никогда больше не будет за тобой охотиться, невзирая на любые преступления, до тех пор пока они не совершаются в водах Лускана или против кораблей под его флагом.

Арронго снова сплюнул.

– Неважно, кого я выберу – шансы всё равно будут лучше, чем сейчас, согласись, – сказал ему Джарлакс. – Решай.

Арронго положил руку на рукоять меча, выполненную в виде оранжево-золотого крылатого создания. Он с улыбкой вышел вперёд, к перилам и вниз.

Милашка Чарли отвела свою команду. Джарлакс убрал свою диатриму, когда та вышла из двери каюты, напугав Арронго.

– Заслужи его, – сказал Закнафейну Джарлакс. Оружейник вышел вперёд, навстречу массивному пиратскому капитану.

– Я знал, что это будет проклятый дроу, – сказал Арронго. – Прикончил немало вашей родни. Ещё один на удачу, да?

– Тебе не хватит даже всей удачи мира, – заверил его Закнафейн, когда двое скрестили взгляды. Их разделяло едва три шага на залитой звёздным светом палубе.

– Все они так считали, – ответил Арронго, неожиданно выхватывая клинок, казавшийся совершенно простым по сравнению с красотой рукояти.

Клинки Зака оказались у него в руках, опередив удар Арронго. Правый ударил наискось, отражая атаку, левый готов был нанести укол над опущенным мечом.

К удивлению Зака, лезвие Арронго просто отлетело в сторону. Зак слишком хорошо держал равновесие, чтобы споткнуться, не встретив сопротивления, но он помешкал, всего на долю секунды, и в это мимолётное мгновение другой клинок – поток света, яркого и ослепительного – ударил из освободившейся рукояти Арронго.

Глаза защипало, и Зак мог только отступать, подавшись вправо, махнув левым клинком, чтобы едва-едва парировать удар Арронго. Дроу почувствовал жар от клинка, когда тот прошёл на палец от его подбородка.

– Ха! – взревел Арронго, продолжая наступать с коварной серией выпадов и взмахов, некоторые – одной рукой, другие – двумя. Он усилил натиск, судя по всему, убеждённый, что дроу полуослеп и растерялся.

Закнафейн тоже это знал.

Раздались изумлённые возгласы, когда Закнафейн нырнул и перекатился, вскочил и бросился в сторону, затем набросился на преследовавшего его капитана с отчаянным взмахом, размахивая мечами, чтобы блокировать и попытаться сравнять условия. У него не совсем получилось, но он сбил брошенный противником кинжал, прежде чем тот настиг его.

Капитан Арронго был полон неожиданностей.

Неподалёку Артемис Энтрери подошёл к Джарлаксу. Вокруг них люди и дроу отзывались на каждое движение поединка. Казалось, Арронго вот-вот добьёт оружейника.

– Спокойно, – сказал другу Джарлакс, поднимая руку, чтобы придержать Энтрери – поскольку тот подался вперёд, крепко стиснув свой меч и кинжал. – Вера, друг мой.

– Тьма, Зак! – крикнул один из дроу, и другие присоединились к нему, поскольку очевидным казалось создать сферу мрака вокруг себя и капитана, лишив его преимущества ослепляющего света меча.

– Почему он этого не делает? – спросил Энтрери после нескольких атак и контратак. Арронго продолжал наступать, не уступая своего преимущества.

– Потому что ты тоже не сделал бы, – сказал Джарлакс.

– Я не могу, – напомнил Энтрери.

Джарлакс посмотрел на него и усмехнулся.

– Если бы мог – то всё равно не стал бы, будь тому причиной глупая гордость или уверенность.

Энтрери хотел возразить, но не мог. Он снова посмотрел на бой, который как будто шёл не в пользу Закнафейна. Крупный капитан прижал оружейника к перилам, и позади него было только море.

Однако когда Энтрери взглянул на ноги Закнафейна, он обнаружил, что одобрительно кивает.

Злорадное выражение Арронго просто кричало «Сейчас ты вылетишь за борт!». Он преодолел последние два шага, заставив Закнафейна отступить перед своими могучими ударами.

Зак исчез, и Арронго издал крик, который сначала был злорадным. Однако он оборвал крик и резко обернулся направо, резанув мечом на уровне груди – поскольку этот хитрый дроу каким-то образом не вылетел за перила, а оттолкнулся от них и бросился вбок в мгновение ока.

Теперь Зак возвращался.

Теперь инициатива была за ним.

Теперь он привык к неожиданной яркости.

Он перепрыгнул через рубящий меч капитана и даже сумел сбить его ногой вниз и в сторону. А потом заработали его мечи.

К чести капитана, Арронго сумел быстро отойти, чтобы ослабить удар, и к чести его доспехов, рана оказалась не слишком серьёзной.

Но великолепный Закнафейн ещё не закончил. Он приземлился, наклонившись вперёд, и бросил себя в ту же сторону, и теперь уже Арронго бешено заорудовал мечом, пытаясь удержать жалящие клинки оружейника.

Джарлакс наблюдал за этим с растущей улыбкой.

– Закнафейн играется с ним, – прошептал рядом с наёмником Энтрери.

Джарлакс знал, что это способен увидеть лишь умелый мечник, а Энтрери, конечно же, был одним из самых умелых.

Мечи Закнафейна действовали так, как будто ими сражались два разных воина. Независимо и всё же в безупречном согласии. Клинки летели на Арронго со стольких разных углов, заставляя его с максимальными усилиями шевелить собственным мечом или разворачивать тело.

Арронго тоже был опытным воином, ветераном сотен стычек на земле и на море, но даже не столь искушённые наблюдатели заметили, как сильно и как быстро изменилось уравнение боя.

Движения Закнафейна были лёгкими и плавными, а Арронго приходилось совершать рывки и скачки. Ослепительный свет его клинка высвечивал пот, собирающийся на его лице, капли, сверкающие в его всклокоченной большой чёрной бороде. Он дышал тяжело и быстро.

Закнафейн загнал его в угол, где перила встречались со стеной капитанской каюты. Арронго было некуда бежать.

Арронго нужно было изменить ход поединка.

Он знал это.

Каждый зритель это знал.

И Закнафейн тоже.

Правая рука Зака подалась за перила и ударила сбоку. Арронго тяжело блокировал её двуручным хватом, затем отправил меч в другую сторону и вверх, чтобы отразить второй клинок Зака.

Противник Арронго открылся!

Когда его руки стали опускаться наискось, он опустил верхнюю – правую – на правое колено, оставляя себе достаточно контроля и силы, чтобы уверенно отвести опускающийся слева клинок дроу. Освободившаяся правая рука потянулась к кинжалу на поясе, собираясь быстро его метнуть, что должно было по крайней мере позволить ему вырваться из угла.

Вот только его меч не встретил никакого заметного веса, что означало, что противник вовсе не открывался. Хитрый воин-дроу заманил его в западню.

Поскольку Закнафейн поворачивался налево уже тогда, когда Арронго начал парирование, подняв и повернув свой правый локоть, чтобы снова сделать выпад этим клинком в место, где, как он знал, окажется правая рука Арронго.

Капитан завыл от агонии, когда меч Зака погрузился между большим и указательным пальцами, а потом в его бедро через шов на кожаном жилете.

Закнафейн ещё немного перекатился налево, к середине палубы, бросив свой меч, приколов им Арронго.

Капитан, качаясь, выступил из угла, опустил левую руку с мечом, отчаянно пытаясь вырвать клинок Зака из бедра и руки.

Но Зак уже пришёл в движение, прыгнув вперёд сбоку от капитана, взбежав по стене каюты и отскочив прочь, разворачиваясь в воздухе прямо над капитаном, приземлившись во вращении и развернувшись быстро и сильно, сжимая двумя руками оставшийся меч.

Отрубленная рука Арронго упала на палубу, по-прежнему сжимая клинок из света.

Мужчина покачнулся.

Зак пронзил его живот, отвёл меч назад, направил его кончик вверх, разрезая бороду, раскалывая подбородок. Дроу вырвал свой второй меч, когда его правый клинок опустился и разрезал плечо отрубленной руки Арронго.

Левый клинок сделал выпад, дважды, и Закнафейн вихрем описал пируэт, низко пригнувшись, затем рубанув по диагонали обоими мечами, заставляя Арронго развернуться и качнуться налево.

Зак перекатился следом за ударом и сделал ещё один круг, чтобы подскочить и ударить Арронго в спину ногой с разворота, швырнув капитана головой вперёд через перила в кишащее акулами море.

Палуба погрузилась в абсолютную тишину – потрясённое, восхищённое и растерянное молчание.

– Серьёзно? – спросил Джарлакс, с отвращением указывая рукой в море. – У него были неплохие украшения.

Зак пожал плечами, вытер клинки о рукав отрубленной руки быстрым движением крест-накрест, и вернул их в ножны необычайно лёгким и невозможно быстрым жестом. Он выпрямился и указал на палубу.

– Я не потерял меч.

Джарлакс пожал плечами и фыркнул.

– И правда.

Глава 4

Неприемлемые последствия доверия

– Вы ж понимаете, о чём просите, да? – спросил король Бренор двух жриц-дроу, сидящих за столом напротив. – Вы должны были видеть лица моих парней, когда вошли в нижние врата.

Дроу, представившаяся как старшая жрица Минолин Фей-Бэнр, подалась вперёд и сказала:

– Уверяю вас, добрый король Бренор, их взгляды были не менее подозрительными и злыми, чем те, которые встречала верховная мать Квентл Бэнр на нашем пути обратно в Мензоберранзан. Надеюсь, вы оцените храбрость верховной матери и жрицы Ивоннель. Их действия на поле боя были непростительной ересью против госпожи Ллос, а Паучья Королева – не самая милосердная богиня.

Бренор оглянулся на своих советников: Реджиса и Доннолу Тополино из Кровоточащих Лоз; его королев, Маллабричес и Таннабричес Боевой Молот; трёх его капитанов из недавно основанной гримгвардии, Айвена Валуноплечего, Атрогейта и Тибблдорфа Пвента; и его приёмную дочь, Кэтти-бри. Он позволил взгляду задержаться на Кэтти-бри, поскольку был удивлён и огорчён, когда она явилась на встречу с опозданием и без Дзирта.

Он собирался с ней об этом поговорить.

– Её собственная – их собственная – служба и преданность проклятой Паучьей Морде меня не колышет, – сказал он довольно резко и намеренно грубо.

Дроу даже не моргнули и как будто не разозлились, что порадовало Бренора.

– Последствия их действий, конечно, дойдут и до Гонтлгрима, – сказала другая дроу, первая жрица Сарибель Ксорларрин До’Урден. – Разумеется, вы это видите. Будем ли мы торговыми партнёрами или врагами?

– Третьего не дано, да?

– Надеемся на первое, если наша сторона одержит верх, – продолжала Сарибель. – Если матери Мез’Баррис Армго и Жиндия Меларн добьются своего, можете быть уверены во втором. Возможно, в отдалённом будущем – но в определённый момент они наверняка снова выступят на Гонтлгрим.

– В чём вы собираетесь одержать верх? – спросил Бренор. – Я уже два года слышу про грядущую гражданскую войну. Вот только ничего не слышу про кровь дроу на улицах Мензоберранзана.

– Стычек было много, король Бренор, – сказала Сарибель.

– Я слыхал, что стычки – обычное дело для вашего городишка. Ничего нового вы мне не сказали.

– Хотите, чтобы запах пролитой дровской крови, текущей по коридорам, наполнил ваш длинный кривой нос, король дварфов? – сказала Минолин Бэнр, вызвав оханье на бренорской стороне стола.

Но не у Бренора. Бренор даже не нахмурился – лишь понимающе, хитро усмехнулся. Он посмотрел на Кэтти-бри, лицо которой представляло собой по меньшей мере маску изумления, может быть, даже гневного шока, но вместо того, чтобы разжечь его, Бренор погасил напряжение неожиданным и громким смехом.

– А эта с характером! – сказал он дочке. Он повернулся обратно к Минолин Фей. – Из тебя выйдет хороший дварф, эльфийка!

– Нам нужны оружие и доспехи, – ответила Минолин Фей. – Вооружение, выкованное в Гонтлгриме, упрочнит позицию дома Бэнр, и верховная мать Квентл приведёт нас к лучшему будущему – для нас и для вас.

– Прошло два года, – повторил Бренор.

– Дома не достигли согласия, – пояснила Сарибель. – Будет ли это дом Бэнр и дом До’Урден против дома Меларн, и, вероятно, дома Баррисон Дель’Армго? Присоединятся ли другие крупные дома к Бэнрам, сломив тем самым волю наших врагов? Или примкнут к врагам и оставят исход неопределённым?

– Всё сложно, король Бренор, – добавила Минолин Фей уже более спокойным голосом. – Мы просим наш народ отречься от того, чему они учились всю свою жизнь, отречься от церкви самой Ллос. Принять в качестве союзников другие народы Торила, которые на памяти даже старейших живых дроу мы знали лишь как врагов. Это непросто, и смелость верховной матери Квентл и Ивоннель невозможно недооценить. Они перешли черту, за которую больше нет возврата. Снаружи ваших чертогов, под солнечным светом лесов, они свершили величайшую ересь из возможных. Обращать вспять проклятие падшего паука, возвращая драука в тело дроу – запрет, из которого не может быть исключений.

– Знаю, и не собираюсь это недооценивать, – ответил Бренор. – Но вы просите меня разжечь горны и заставить кузни работать, чтобы сделать гору кольчуг и оружия, которые могут обратиться против нас.

– Не обратятся, – сказала Сарибель. – С вашей помощью мы начнём войну. И с вашей помощью мы её закончим. У нас есть восемь сотен бывших драуков, больших и сильных дроу из другой эпохи.

– Из эпохи, в которой они ненавидели дварфов, – напомнил ей Бренор.

– Они лучше всех знают правду о Ллос – и эта правда лжива, всегда лжива, – продолжала Сарибель. – Они скорее умрут, сопротивляясь ей, чем будут жить в роскоши, поклоняясь ей. Все до единого. В кольчугах из Великой Кузни Гонтлгрима, с оружием, закалённым в огне предтечи, с мечами и доспехами, зачарованными в подземелье великими жрицами Бэнр и великими магами Ксорларрин, они потрясут стены мензоберранзанской пещеры и приведут другие дома на сторону Бэнров и сторону правды: к вражде с Ллос.

Бренор вынужден был признать, что это была красивая речь, и ещё более красивое видение будущего. Он откинулся на стуле и упёрся ладонью в рыжебородый подбородок, изучая двух гостей-дроу.

– Да, а когда вы закончите с врагами, не отправитесь ли возвращать то, что заплатили за оружие, и кое-что сверху, ага? – вмешался кислый Атрогейт, привлёкший к себе все взгляды. – Я давно уже был другом Джарлакса. Я знаю дроу.

– Вы же видели события на том поле, – запротестовала Минолин Фей. – Они видели зачарованную паутину. Они видели ересь. Ты! – сказала она, указывая на Тибблдорфа Пвента. – Мне сказали, что ты был там. Это правда?

– Да, – ответил Пвент.

– Конечно! – пророкотал Атрогейт. – И это ничего не доказывает.

– Как ты можешь так говорить? – отозвалась Минолин Фей. – До поступка верховной матери и Ивоннель Гонтлгрим был обречён, и вы это знаете.

– Тебе стоит поосторожнее выбирать слова, госпожа дроу, – вмешалась королева Маллабричес.

– Вы в этом сомневаетесь? – не отступала Минолин Фей. – Вы правда верите, что Гонтлгрим остался бы под властью короля Бренора и его клана, если бы мы соединили силы с матерью Жиндией и её армией демонов, с восемью сотнями крупных драуков в её рядах? Вас бы прижали вверху и внизу, бежать было бы некуда. Ваши великолепные порталы тогда не действовали – и не включились бы вовремя, не включились бы вообще, если бы дроу – Громф Бэнр – не осознал серьёзность происходящих здесь событий и не пошёл сам на огромный риск.

Она повернулась к Бренору.

– Вы должны это понимать. Король Бренор – опытный генерал.

– Который выкручивался из передряг посерьёзнее, – настаивал Атрогейт.

– Бахвалься сколько влезет, – сказала дроу. – Но за этим голосом ты знаешь, что я говорю правду. Выбери верховная мать Квентл другой путь – и Гонтлгрим был бы обречён.

– Даже если ты говоришь правду, я видел достаточно Мензоберранзана, чтобы знать – кое-что не задерживается надолго, – заметил Бренор.

– Да! – согласился Атрогейт, вскочив на ноги и громко опустив ладони на стол, чтобы податься вперёд, к жрицам дроу.

– И что, если вы сыграете по глупому, а? Вы провернёте там ваши фокусы, и мать Квентл…

– Верховная мать, – поправила Сарибель, и Атрогейт фыркнул.

– И она избавится от этой бешеной ведьмы Меларн – знаю я её, да. Слышал о визите моего друга, который должен был избавить нас от неё раз и навсегда, вот только Ллос не особенно любит проигрывать. Так вот, избавится она от Меларнов и поставит на их место второй дом, Армго, или ещё кого, а вы вернётесь с войском назад и обернёте против нас наши изделия?

– Лучшую возможность взять Гонтлгрим мы обнаружили, когда подошли сегодня к вашим нижним вратам, – возразила Минолин Фей.

– То не Ллос была, – неожиданно вмешался Тибблдорф Пвент.

Все с любопытством посмотрели на него – и в первую очередь Бренор. Слова Атрогейта, конечно, были оговорены заранее – Бренор дал ему задачу вымотать посланцев. У Пвента не было такой роли, тем более в этот ключевой момент. И хотя короля раздражало, что в его план вмешались, ему было интересно, что хочет сказать Пвент.

– Я видел это, – торжественно заявил Пвент. – Я видел, как эти восьминогие твари бросаются в паутину, как будто спасая свою жизнь – да, даже если это будет стоить им жизни. Им было всё равно. У них был шанс на свободу, и они схватились за него обеими… то есть, восемью лапами. И то была не Ллос, мой король, – сказал он Бренору, качая волосатой головой. – Я почувствовал, когда сам бросился в паутину. То было не зло, то была не Ллос.

Заметно растерявшийся Атрогейт посмотрел на Бренора в поисках руководства.

– Она – обманщица, – напомнил Тибблдорфу Пвенту дварфийский король.

Пвент обдумал это, но потряс головой, не убеждённый, и пробормотал себе под нос:

– То была не Ллос.

– Ваш генерал описывает затейливый и сложный план, – сказала Бренору Минолин Фей, – хотя прямолинейной атаки на Гонтлгрим хватило бы для победы.

– Но разве не таков путь дроу? – спросил Бренор.

Минолин Фей откинулась на спинку стула, как и Сарибель, и они обменялись мрачными взглядами.

– Значит, таков ваш ответ? – спросила Минолин Фей.

– Нет, – сказал Бренор. – Даю слово, что поговорю со своим народом и дам вам ответ. Вы о многом просите, жрица.

– Многое стоит на кону, – ответила жрица. – Для нас ставки выше, чем для вас.

– В том-то и дело, что я в этом не уверен, – Бренор кивнул на двойные двери, и часовые широко распахнули их.

Жрицы дроу встали, поклонились, и ушли в сопровождении своих дварфийских сопровождающих.

Как только двери закрылись, начались разговоры – громкий спор между Пвентом и Атрогейтом, в котором Айвен Валуноплечий пытался играть роль посредника. Кулак и Ярость сидели и шептались, качая головами при каждом слове, как будто они были слишком растеряны всем происходящим, чтобы соглашаться хоть с кем-нибудь.

Даже Реджис и Доннола заняли противоположные стороны – Реджис советовал присоединиться к дому Бэнр и сражаться за будущее северного побережья Меча, означавшее лучшую судьбу для всех его народов, а Доннола, которая провела большую часть жизни в гильдии воров и убийц в далёких землях, качала головой, совершенно несогласная с каждым его словом, то и дело прерывая Реджиса контраргументами, когда он делал паузу, чтобы набрать воздуха.

Во всём этом шуме Бренор посмотрел на Кэтти-бри.

– Он не потрудился даже прийти? – спросил король.

– Он с Бри.

– Даже не начинай, – буркнул Бренор. – Стоило бы выслушать его голос, раз мне приходится разбираться со всем этим.

– Чего мне ещё сказать, па? – спросила женщина, переходя на дварфийский говор – потому что её слова всегда обладали для него большим весом на этом диалекте, подозревал Бренор. – Может быть, дело в Бри, может быть, дело в его встрече с Паучьей Королевой в дамарском туннеле, может быть, дело в магистре Кейне. Может быть, в том времени, которое он провёл, развеянный над землёй – не мёртвый, но да, и не живой. Он уже не такой, как раньше, па. Он смотрит на вещи под таким углом, которого я раньше не замечала.

Бренор уже слышал всё это, и тоже заметил перемены в Дзирте. Это была не меланхолия, а скорее пассивность – и это сейчас, когда следопыт нужен был Бренору в боевом настроении! Он резко посмотрел на Кэтти-бри, но подавил свою усмешку, не готовый сейчас к этому бою.

– Когда возвращается Джарлакс? – спросил Бренор.

– Всё, что я знаю – он был на востоке с Даб’ней, – ответила Кэтти-бри. – Может быть, уже вернулся.

Бренор хмыкнул, потому ударил руками по крепкому столу, требуя внимания.

– Я пойду перекушу и смочу бороду пеной взбитого кишкодёра. Оставайтесь здесь, спорьте, деритесь, и когда я вернусь, я хочу услышать единый голос.

– У нас есть возможность изменить мир, – сказал Реджис.

– А у меня есть задача сообщить моему народу, что мы собираемся похоронить их сестёр, братьев, детей и родителей, – парировала Доннола. – Когда это дроу придерживались условий союза или мирного договора?

Реджис уселся обратно и ничего не ответил.

– Тьфу! – рявкнул Бренор. – Единый голос.

И гневно покинул комнату.

– Но подозреваю, что это будет голос последнего уцелевшего, – пробормотал Атрогейт.

– Тебе стоит привести Дзирта, – сказала Кэтти-бри королева Таннабричес.

– Да, – согласилась её сестра. – Ему стоит присутствовать.

Кэтти-бри не была в этом уверена. Сейчас – не была.

– Ты не сказала, что думаешь, – сказал Бренор, обращаясь к Кэтти-бри, когда она вошла в небольшое помещение, где он сидел с кружкой пива. Его шлем, корона Гонтлгрима, побитый и с отломанным рогом, лежал на столе рядом с выпивкой.

Кэтти-бри уселась напротив.

– Налей и мне, а? – попросила она, когда Бренор не пошевелился.

Бренор со смехом поднял свой щит, призвал его магию и достал прекрасный бокал золотистого пива –две трети жидкости, увенчанной безупречным слоем пены.

Кэтти-бри подхватила его, осушила половину и выдавила отрыжку, чтобы заставить дварфийского па гордиться.

– Это развяжет тебе язык? – спросил Бренор.

– Будь у меня что сказать, я сказала бы там.

– Ну так спроси своего бога или ещё что.

– Она – не дварфийская богиня. Наверное, даже не любит дварфийских богов – или тех, кто им поклоняется.

– Ба! Они ведь вернула меня, так?

– Чтобы ты присоединился к битве и спас Дзирта от Ллос, – сказала Кэтти-бри. – А сейчас, похоже, на войну с Ллос отправляются другие.

– И ты думаешь, что я должен им помочь?

– Похоже, что так, – повторила Кэтти-бри.

– Значит, ты им не доверяешь.

Кэтти-бри прикончила пиво и жестом попросила ещё.

– Как ни странно, па, доверяю. Я достаточно знакома с Джарлаксом и Закнафейном, Браэлином Джанкуэем и Беньяго – даже с Громфом Бэнром! – чтобы считать, что есть основания верить словам Ивоннель и Квентл, и что всё это – не коварный план того, как разделаться с нами нашим собственным оружием. В этом городе многие, так сказать, презирают Ллос.

– Никогда бы не подумал, учитывая, какие три войны первыми приходят мне на ум.

Кэтти-бри кивнула и схватила второе пиво.

– А куда им идти, па? У Ллос есть верховные матери, у верховных матерей есть знать, у знати есть все остальные. Скажешь хоть слово поперёк Ллос в Городе Пауков – и ты покойник. Или что похуже.

– Драуки, – буркнул Бренор.

– Дзирт не один такой, па, – сказала она. – Он просто единственный оказался достаточно смелым – или глупым, или злым, или ещё что – чтобы покинуть Подземье и каким-то чудом выжить и обрести другую жизнь и другой путь. Ты сам знаешь. Ты торгуешь с Лусканом, а Лускан принадлежит Бреган Д’эрт.

– Это другое, – сказал Бренор.

– Да, – согласилась Кэтти-бри. – Поэтому я и не сказала, что думаю – я просто сама не знаю, что думать.

– Ну что ж, – решил Бренор, хлопнул ладонью по столу и быстро встал, оттолкнув кресло.

– А ты знаешь? – спросила Кэтти-бри.

– Не-а.

– Что тогда?

– Может быть, я разрублю ребёнка посередине, – сказал он, подмигивая. Он позвал стражников и сказал им привести жриц дроу, затем одним большим глотком допил своё пиво, подобрал корону и чудесный щит, и повёл дочь обратно в тронный зал.

Много позже растрёпанная и основательно разозлившаяся Кэтти-бри вошла в свои покои, где обнаружила мужа, танцующего с их маленькой девочкой. А может быть, они тренировались.

Дзирт сделал длинный прыжок.

Бри подскочила, оттолкнувшись обеими ногами от земли. Она легко приземлилась и прыгнула снова, а потом – в третий раз, оказавшись рядом с отцом.

– Ты, – сказал Дзирт.

Бри рассмеялась. Она подпрыгнула как можно выше и развернулась в воздухе. Она преодолела почти четверть круга, прежде чем воздух под ней закончился, она приземлилась и удержала равновесие.

Дзирт грациозно подпрыгнул и полностью развернулся, приземлившись на четвереньки, лицом к лицу со своей смеющейся дочерью.

– Ты! – сказала она.

Дзирт подскочил вверх, сделал обратное сальто, приземлившись на ноги – но только на мгновение, и хлопнулся на пятую точку перед Бри с удивлённым видом на лице.

Бри рассмеялась и вытянулась, как будто чтобы подпрыгнуть, но не оторвалась от пола и вместо этого просто резко уселась лицом к отцу.

Двое рассмеялись.

– Бум! – сказал Дзирт.

– Бу-бу! – сказала Бри.

Кэтти-бри подошла и скользнула на пол перед ними двумя, вызывав счастливый визг и объятия Бри, и тёплую улыбку от любимого мужчины.

– Уже поздно, а ты до сих пор не спишь, – сказала она Бри. – Не спишь и играешь с па.

Она усмехнулась Дзирту при этих словах.

– Она хорошо поужинала, – сказал Дзирт. – Хотела подождать маму, чтобы поцеловать и послушать сказку на ночь.

– Тогда пойдём, моя маленькая прелесть, – прошептала дочке Кэтти-бри. Она встала на ноги, обхватив рукой дочь, и отнесла ребёнка в круглую боковую комнату, которую они превратили в спальню Бри, с прекрасными барельефами свинок-стражников, опоясывающими стену у основания, некоторые – на четёрых ногах, некоторые на двух, некоторые пляшут, почти все смеются.

Дзирт кивнул, глядя им вслед, потом пересёк комнату, подошёл к остаткам собственного ужина, стынущим на столе. Несмотря на всю любовь Кэтти-бри в этом разговоре, он не пропустил указаний на то, что она измотана – физически и морально. Бренор полагался на неё – как же ещё? – а Мифрил-Халл был охвачен почти осязаемым напряжением.

Они предотвратили катастрофу, но похоже – только лишь на время.

Вероятно, ему тоже следовало пойти на встречу с представителями дома Бэнр, как просил его Бренор и умоляла Кэтти-бри. Однако ему всё это казалось продолжением цикла, который невозможно нарушить – к какому ошеломляющему мысленному парадоксу привела его трансцендентность! Хотя он осознавал и соглашался с важностью дипломатических переговоров, которые шли в зале для аудиенций Бренора, ему сложно было даже почувствовать эту срочность.

После трансценденции он стал воспринимать всё временным, и его приоритеты исказились до такой степени, что…

Что он проигнорировал встречу, которую друзья и жена умоляли его посетить.

Он знал, что потерял равновесие – как знал, что голоден, но не мог найти в себе силы, чтобы сознательно поднести вилку с едой ко рту.

Он не ожидал подобной подавленности.

Он по-прежнему клевал ужин вилкой с отсутствующим видом, потерявшись в этом конфликте перспективы, когда Кэтти-бри вышла из комнаты дочки и закрыла за собой деревянную дверь.

– Ты голодна? – спросил Дзирт.

– Бренор позаботился об этом, прежде чем я ушла, – ответила она.

– И каким было его решение?

Кэтти-бри остановилась, положила ладони на бёдра и вздохнула.

– Бренор отправил кузнецов работать. Сотня тяжёлых кольчуг на эльфов и две сотни тонких и лёгких мечей.

– Значит, они убедили его, что война неизбежна, – решил Дзирт, но его голос затих, когда Кэтти-бри покачала головой.

– Сейчас он ничего не отдаст Бэнрам, – сказала она. – Но если его убедят, он пообещал, что их просьба будет исполнена ко времени их возвращения в Мензоберранзан. Он решил разрубить ребёнка напополам.

Дзирт размышлял над этим какое-то время, потом кивнул.

– Тянет время, – сказал он. – Может быть, это лучший вариант. Надеюсь, у него нет иллюзий по поводу возможности измотать дроу. Они разыгрывают козыри на собственных условиях, тогда, когда сочтут нужным.

– Он знает, – заверила Дзирта Кэтти-бри. – Он надеется получить лучшие ответы от лучших шпионов, прежде чем вооружать тех, кто уже трижды выступал против него.

– Джарлакса? – со смехом спросил Дзирт.

– Или Киммуриэля. Или Громфа. Есть варианты.

Дзирт обдумал это и кивнул.

– Ты должен был присутствовать, – сказала Кэтти-бри немного резче.

Дзирт пожал плечами.

– Я уже рассказал всё, что знаю о Мензоберранзане, и мне мало что известно о жрицах, которые исполняют роль посланниц дома Бэнр.

– Ты знаешь Ивоннель.

– Кое-что я про неё знаю, но этого недостаточно, чтобы доверить ей жизни друзей. Она находится за пределами моего понимания.

– Ты знаешь про Мензоберранзан больше, чем кто-либо в Гонтлгриме, за исключением этих двух жриц. Один только взгляд на тебя через стол мог бы намекнуть на их искренность, на глубину их убеждённости. Эта война, которая по их словам вот-вот начнётся, на самом деле началась в тот день, когда ты покинул Мензоберранзан.