Текст книги "Пройдя долиной смертной тени"
Автор книги: Роберт Энсон Хайнлайн
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 20 страниц)
–Скоро их будет множество…
–Нет. Я чувствую себя Вечным Жидом, этим Абас… Агас… как его?., забыл. Память все-таки не так хороша, как это молодое тело. Но задать один вопрос я не забуду. Джейк, есть ли какая-нибудь вероятность того, что муж Юнис причастен к ее убийству?
Босс, ты бредишь.
Извини, любимая, но я должен убедиться…
–Нет, ни малейшей.
–Этот приз в миллион… не мог соблазнить его? Не стал ли я невольной причиной убийства?
Хватит, босс! Ради всего святого!..
–Повторяю: нет. Впрочем, ты не знаешь всего… Джо был у матери. Я три дня разыскивал его, чтобы получить разрешение.
–Три дня. И не сказал мне?..
–Не сказал. Ты бы не позволил… и мы… и Юнис умерла бы вся. Знаешь, я ведь ненавидел тебя в те дни…
–А сейчас?
Сэлэмэн посмотрел на нее долгим печальным взглядом.
–Нет, конечно. Ты мой старый проверенный друг. Честный и достойный. Хорошее в тебе всегда перевешивало плохое… иногда, правда, совсем чуть-чуть. Ну и, наконец, ты – это единственное, что у меня от нее осталось.
– Это точно. Может быть, теперь я не буду казаться тебе гнусным кровопийцей. Но вернемся к Джо…
– Вернемся к Джо. Когда я его нашел и сказал… он был потрясен, он не мог поверить… а когда поверил, то… В общем, он не взял деньги. Заставил меня передать их Клубу редкой крови. В память Юнис.
О, босс! я плачу…
Мы все плачем…
Но – он же… ему же есть не на что…
Что-нибудь придумаем.
–Есть еще люди на свете, будь он проклят!
–Уже проклят. И мы с тобой – тоже… А вот Джо – нет. Совершенно не светский человек, нищий и из нищей семьи… то самое жемчужное зерно из навозной кучи. Не взял у меня ни цента. Сам платил нотариусу. Занял у кого-то… Сказал: «Банкротство – это не самое страшное».
–Джейк, мы обязаны как-то позаботиться о нем.
–Боюсь, это безнадежно, Джоан. Он чертовски горд… как Юнис… Кое-что удалось, правда. Например, я купил его студию. Теперь ему не придется платить за нее. Кроме того, я добрался до его банковского счета и ухитрился перевести туда немного денег. Года два он сможет не заботиться о пропитании…
Месяца два, не больше. Уж я-то знаю…
Не беспокойся, милая. Мы с Джейком улучим момент…
–У меня камень с души упал, Джейк. И все равно – я беспокоюсь за Джо. Его нельзя выпускать из поля зрения. Надо изловчиться и как-то незаметно субсидировать его.
–Поищем способ. Этот Джо Бранка преподал мне – в моем-то возрасте! – хороший урок: оказывается, есть вещи, которые нельзя купить за деньги. Даже за очень большие деньги… Обедать я не хочу.
–Тогда еще шерри. И мне плесни чуть-чуть. Если ты не можешь остаться, то я ложусь спать. К черту обед.
–Ты должна поесть, Джоан. Чтобы восстановить силы. Ну – если я останусь, ты поешь?
Она подарила ему самую солнечную из улыбок Юнис.
–Да! Да, мой дорогой. Спасибо.
Обед был неформальным, прислуживал только Каннингэм и два лакея. Джоан изо всех сил изображала утонченную и радушную хозяйку – потому что старалась сдержать аппетит: все было невыносимо вкусно! Но она дождалась, когда столик сервируют для кофе – правда, Джейк предпочел стакан портвейна, – и сказала:
–Спасибо, Каннингэм, это все.
Когда они остались наедине, Джоан посмотрела на Сэлэмэна:
–Джейк, с какого момента я стану дееспособной?
–Ну-у… как почувствуешь себя в силах. Торопишься?
–Нет. Готова быть на твоем попечении до конца жизни.
Джейк усмехнулся:
–Если верить статистике, ты протянешь еще лет шестьдесят, а я – десять-двенадцать.
–Это сложный вопрос. Но, надеюсь, ты останешься моим поверенным? Или я хочу слишком уж многого?
Сэлэмэн внимательно изучал свой стакан.
–Джоан… после того, как суд снимет опеку, ты сможешь сама…
Джоан! Меняй тему! Он хочет смыться!
Спокойно!
Скажи ему, какое у нас второе имя!
–Джейк! Джейк, дорогой… посмотри на меня. Ты не хочешь видеть… все это? Да?
– Все не так… не так просто…
Он хочет остаться!
–Простого нет ничего и ни в чем. Но я думаю, у меня больше оснований бежать и прятаться… Джейк, если ты уйдешь, ты не избавишься ни от чего – а я потеряю своего единственного друга, которому могу полностью доверять. Кстати, что нужно сделать, чтобы изменить имя?
–То есть?
–Ну… как-то оформить все. На множестве документов стоит моя подпись. Ведь мой случай можно рассматривать как изменение пола, не так ли? Изменения в документы должны вноситься по решению суда или как?
Сэлэмэн слегка расслабился: теперь он был в своей стихии.
–По закону каждый волен называть себя так, как желает, и никто не вправе диктовать ему свою волю. Никакого решения суда для этого не требуется. Ты можешь называть себя Йоханн, Джоан или Минивер Чиви – и все это будут твои имена, пока ты сам от них не откажешься. То же самое и с произношением. Я, например, знал человека, который писал свое имя как «Заустински», а произносил как «Джонс» и добился, чтобы это было признано официально…
–А зачем?
–Прихоть его бабушки. По завещанию он должен был изменить имя, чтобы вступить во владение. Но там не оговаривалось, как имя должно произноситься… То есть ты сама можешь выбирать, как тебе называть себя.
–Значит – Джоан Юнис Смит.
Сэлэмэн уставился на нее поверх своего бокала. Он хотел что-то сказать, но не смог.
–Спокойно, Джейк! Я не хочу, чтобы ты опять… Это необходимо, понимаешь? Это моя дань… ей. Признание неоплатности долга. Как в Китае: на стене большими иероглифами пишут: такой-то в долгу у такого-то… Кроме того, старина, я ведь на девяносто пять процентов – Юнис. А старый Йоханн – всего на пять. Так-то. И если ты, дорогой, глядя на меня, забудешься – и назовешь меня «Юнис»… ты не ошибешься, потому что это и мое имя. А если не забудешьсяи назовешь – то это будет лучшим признанием моих грядущих заслуг. А пока – зови меня Джоан Юнис, чтобы я знала, что ты принимаешь меня такой, какая я есть…
–Да… Джоан Юнис…
–Спасибо, Джейк, – улыбнулась она. – Так ведь лучше, правда? Нам обоим…
–Кхм… Да. Лучше. Хорошее имя… Джоан Юнис.
–Ты пролил на себя вино. Отдай пиджак Каннингэму, пусть он посмотрит. И вообще – какого черта ты поедешь в свою Тихую Гавань на ночь глядя? Что – Каннингэм не найдет тебе пары чистых носков?
–Джоан, побойся бога… Джоан Юнис… я уже две ночи…
–А если проведешь под этой крышей третью – то все?
–Да и ехать мне недалеко теперь: я же продаю свой старый дом и снял комнаты в Гибралтарском клубе. Очень удобно: в центре, прекрасный сервис, никаких забот…
–Хорошо, что напомнил: не забыть выйти из Клуба. Они же не пропустят меня дальше дамской гостиной.
–Я взял на себя смелость, – сухо сказал Джейк, – вычеркнуть тебя из списков – как находящуюся под опекой.
Она звонко рассмеялась.
–Это меня-то – основателя Клуба! Пикантно, правда? «Входите, входите, открыты все двери! – Все твари…» – кроме женщин, понятно. Которые – граждане второго сорта. Вот так, дорогой Джейк…
–Сочувствую… Джоан Юнис.
–Поэтому ты мне нужен, как никогда раньше. Где ты ночуешь?
–В Коричневой комнате.
–Каннингэм засунул тебя туда спросонок. Он должен был предоставить тебе Зеленую анфиладу.
–В Зеленой стоит всякое медицинское оборудование. Я сам так распорядился.
–Тогда сам и распорядись, чтобы ее очистили, – теперь она твоя. А оборудование пусть…
–Хедрик уже вывез часть. Остальное он вывезет завтра.
–Ладно, сегодня, так уж и быть, ночуй в Коричневой. А завтра скажу Каннингэму, чтобы подготовил Зеленую.
–Но я пока еще не собираюсь переезжать…
–А кто говорит про переезд? Я просто сказала, что Зеленая анфилада теперь твоя. И это так. Живи там день – или год, – мне можешь даже не показываться. Хотя, надеюсь, ты не будешь злоупотреблять этим последним правилом? Хьюберт, мой камердинер, еще здесь?
–Да. Он и стелил мне прошлой ночью.
–Все, теперь он будет закреплен за Зеленой анфиладой и станет обслуживать вашу честь, когда бы вы ни осчастливили нас своим появлением…
–Да черт возьми!.. Прошу прощения…
–За «черт возьми»? Какой странный день! Мой давний друг собирается следить за своим языком в моем присутствии. Я помню, ты выражался так, что в сорока ярдах окна запотевали, причем по моему адресу, а не просто в моем присутствии.
–Ну и что? Теперь ты леди, Джоан Юнис.
–Ничего – по части крепких выражений я по-прежнему заткну за пояс любого погонщика мулов. Так что ты хотел сказать?
–Что-то вроде: «Какого черта, мы ведь должны помнить о твоей репутации… Джоан Юнис».
– О чем?О моей репутации как женщины!Ха! Сомневаюсь, что у меня вообще может быть репутация. Разве что – балаганного уродца… Все это чушь.
–Слушай, ты пока еще не попала в новости – была тяжелая операция, то-се… Но скоро нам предстоит визит к судье… а если кто-нибудь из нашего персонала или из медиков проболтается о выздоровлении – тут и налетят на тебя репортеры…
–Я и говорю: балаганный уродец. И наплевать. Мне уже лет пятьдесят как наплевать, что обо мне пишут и болтают. И имидж, который эти засранцы мне создали, совершенно какой-то не мой. А что касается мнения всяких старух… Джейк, неужели ты думаешь, что Юнис это волновало?
–Это все так, несомненно. Но тызнаешь, почему я не должен жить под твоей крышей. И я знаю.
–Джейк, я ни к чему не собираюсь принуждать тебя. Тем более – не хочу тебя компрометировать…
–Меня?! Да я забочусь о твоей репутации – хотя бы среди слуг!
Старый лицемер! Спроси его, как он затащил меня в гардероб – а Каннингэм шел следом! Спроси его, спроси! Давай! Посмотрим, как он запляшет!
–Джейк, это очень мило – но меня совершенно не волнует, о чем судачат слуги. Но я могу защитить от сплетен вас,сэр. У меня теперь есть – полностью в викторианском духе – компаньонка, респектабельная горничная. Она будет спать дверь в дверь со мной – как раньше Хьюберт. Если ваша честь пожелает, наши встречи всегда могут происходить в ее присутствии.
Эй, какого черта? Зачем нам еще и Винни? Она, конечно, согласится, но он – никогда! Поосторожнее с этим, дорогая.
Юнис, тебя не спрашивают!
Сэлэмэн приподнял бровь:
–Уже наняла горничную? Не ожидал. Впрочем, ты никогда не терял… не теряла времени. Это кто-то из прежнего персонала?
–Не совсем. Одна из медсестер доктора Гарсиа. Винни. Ты ее видел – рыженькая.
–Кажется, да.
Ка-ажется! Сам-то уж наверняка лапал ее за задницу… хотя бы в уме…
–Она будет числиться моей медсестрой, а услуги оказывать будто бы по дружбе – хотя и за деньги. Сейчас она, думаю, спит – но придет и будет присутствовать при нашем свидании… позвать?
–Что? Не говори ерунды, Джоан Юнис. Ты делаешь из мухи слона.
–Вот как? А мне показалось, что это тыделаешь. Да, я беззащитная молодая леди – но вы-то, сэр, своим рыцарственным присутствием как раз и обеспечиваете мою безопасность! Кроме шуток, Джейк, я не могу заставить тебя жить здесь – но как мне будет тебя не хватать! Сколько ты снимаешь комнат?
–Две. Как раз сколько мне и нужно.
–Они там не слишком-то велики… гостиная в Зеленой анфиладе больше – примерно такая же, как эта комната. Можно сделать дверь из гостиной в верхнюю библиотеку и оборудовать там твой кабинет. Будет очень удобно… Джейк, ну, какого черта? Почему тебя нужно уламывать? Ты ведь занимаешься и моими делами…
–Да уж… Я тут занялся было твоим домашним хозяйством.
–А где был Каннингэм? Он что, не мог тебя от этого избавить?
–Он старался. Особенно когда понял, что я проверяю расходы. Джоан, они тебя обворовывают внаглую. Особенно Каннингэм.
–Ну и на здоровье.
–Как это понять?
–Джейк, я всегда считала, что грех завязывать рот быку, который крутит молотилку. Пусть они две трети моих денег расходуют на себя – тем больше они будут ценить эту работу. Дорога ли плата за такое полное подобие преданности? Кстати, я думаю, что и шеф охраны приворовывает – на пару с Каннингэмом. Но ломать отлаженный механизм я не намерена.
–Джоан Юнис! Для юной прекрасной леди ваши речи не годятся. Они под стать какому-нибудь циничному старикашке – наподобие того, которого я знал когда-то…
–Да? Придется учиться говорить иначе. Прочь стариковские замашки и ухватки! Я буду леди… если смогу. Но, Джейк, не надо революций в моем доме. Ты же знаешь, что получается после революций? Все то же самое, но много хуже и гораздо дороже.
–Да, я понимаю. Это как с моей поварихой в Тихой Гавани… Обещаю: верну тебе хозяйство в том виде, в каком получил.
–Спасибо, Джейк. Ты настоящий друг. А сейчас… я еще не леди, хотя уже и не старик… я просто женщина, которая долго болела и еще не до конца поправилась. Помоги мне добраться до кровати.
–Лучше, наверное, позвать сестру…
–Джейк, Джейк – ты опять разводишь церемонии из-за моего нового тела… Дай мне руку. С твоей помощью я встану… и дойду до кровати, если ты захочешь меня проводить…
Сэлэмэн уступил. Он протянул руки, Джоан с его помощью встала, дошла до кровати и легла. Потом укрылась одеялом, сняла под одеялом неглиже…
–Спасибо, Джейк.
–Всегда рад помочь, Джоан Юнис.
–Позавтракаешь со мной? Или предпочтешь спать до ленча?
–Ну… пожалуй, второе.
–Ладно, увидим. – Она протянула руку. Джейк задержал ее в своей и решительно поцеловал. – Встань рядом, Джейк. Ближе.
Не выпуская его руки, она приподнялась. Взяла его лицо в ладони.
–Ты любил ее.
–Да.
–И я любил ее.
–Знаю.
–Как меня зовут? Мое новое имя?
–Джоан… Джоан Юнис.
– Спасибо, Джейк. – Она медленно приблизила его лицо к своему и нежно поцеловала в губы. – Спокойной ночи, друг.
– Спокойной ночи, Джоан Юнис.
Он почти выбежал за дверь.
Джоан, сука, не торопи его так!
Ничего.
Какое, к черту, ничего! В следующий раз ты затащишь его в постель!
Как забавно…
И сама ты торопишься.
Юнис, не прискребайся. Мне захотелось его поцеловать – я и поцеловала. В конце концов, есть немало культур, где мужчины целуются с мужчинами – скажем, в знак дружбы.
Кто тут мужчина? Мы – гибрид!
Это я уже заметила. Для сведения особо любопытных: этот поцелуй был чисто символическим. Джейку дали понять, что до меня можно дотрагиваться и даже целовать на прощание – и нечего делать трагедию. Отец, например, всегда целовал меня на ночь… пока я не вырос.
Боюсь, что папочки из Джейка не получится. Знаешь, как он умеет целоваться? Внутри все опускается, а потом начинает таять – от пупка и ниже, ниже…
Может, поспим?
Ты любишь меня?
Никогда не переставал – и никогда не перестану!
И я тоже… Жаль, что мы не можем поцеловаться перед сном. Спи, босс. Все будет хорошо.
Джоан еще не заснула, когда вошла Винни – в тапочках и халатике.
– Мисс Джоан?
–Что, дорогая? Включи свет.
–Мистер Сэлэмэн сказал, что вы уже спите…
–Не успела. Он тебя разбудил?
–Нет, я болтала с миссис Слоун. А доктор Гарсиа велел на ночь опускать вашу кровать до пола. Как это сделать?
–Я могу сама, вот выключатель. Раз – поехали вниз… Скажи доктору, что я паинька.
–Снотворное дать?
–Пожалуй, да. Подай, пожалуйста, воды… и поцелуй меня на ночь. А если ты откажешься, я позову миссис Слоун и попрошу ее…
Рыжая сестричка усмехнулась:
– Зачем беспокоить пожилую женщину?
Минуту спустя Винни удалилась.
А, Юнис? Как тебе?
Впечатляет. Примерно восемь десятых от Джейка.
Искушаешь?
А чего там искушать? Винни – милашечка, но за Джейком годы и годы практики. Впрочем, я совсем не против Винни. Я даже ждала, что ты уложишь ее рядышком…
Когда миссис Слоун следит за нашим сердцем по монитору? Кем ты меня считаешь? Полной дурой?
Да.
Ох, давай лучше спать!
Глава 12
Всемирная ярмарка, проходящая в Париже и Монтевидео, продолжалась, как и было намечено. Продолжались и вооруженные столкновения в разных «горячих точках»; мертвые не возражали. Нового президента Гарварда не допустили к исполнению должности органы студенческого самоуправления; место вакантно. Секретарь комитета по экономии водных ресурсов заявил, что планами комитета предусмотрено повышение содержания воды в бухте Сан-Франциско до 37 %, на что комиссия по рекам и заливам ответила категорическим отказом. В Алма-Ате сержант Корпуса Морали помог появиться на свет двухголовому младенцу, сделав роженице кесарево сечение. Налоговое управление в Вашингтоне объявило о повышении ставок всех налогов еще на 7 %. В Майами мисс Вселенная (мисс Гана: 42-22-38) через пресс-секретаря оповестила всех, что намерена стать командиром первого межзвездного корабля, для чего она в течение последних двух лет под гипнозом изучала неоэйнштейновскую баллистику. Генеральный секретарь Общества космонавтов, астронавтов и космических строителей публично усомнился, способна ли мисс Вселенная хотя бы просто сосчитать свои туфли. Мадам президент Всемирной федерации женских клубов заявила, что уважаемый секретарь – фашистский прихвостень, а его заявление – типичное проявление мужского шовинизма. В Лос-Анджелесе смертность от смога снизилась на 3 % благодаря энергичным мерам по борьбе с загрязнением и сильному ветру с моря.
В огромном, уродливом, причудливом старом доме мисс Джоан Юнис Смит сидела в позе лотоса на циновке перед зеркалом и разглядывала свою медсестру-компаньонку-служанку, тоже принявшую позу лотоса.
–Удобно, Винни?
–Очень!
–Ты более гибкая, чем я… Ну все, начали.
–Но, мисс Джоан, что это значит?Мне это нравится, я так здорово расслабляюсь… Но что значит – «камень», «лотос» и вообще?..
–Не значит ничего. И – все. Если словами – и любовь, и покой, и мир, и все-все хорошее. Но не думай.Просто – будь.Открой себя этому… Будь.
–Да… хорошо…
–Начали. Помни о дыхании. Я здесь, рядом.
–Омм мани пхадме хум.
Омм мани пхадме хум. Босс, какая у нее аура! Похоже, она провела настоящую ночь!
Заткнись, Юнис. Кто придумал эти молитвы?
–Омм мани пхадме хум.
–Омм мани пхадме хум.
Омм мани пхадме хум.
– Омм мани…
Достаточно, Джоан.
Так быстро? Прошло только двадцать минут по часам…
У меня другие часы. Мы разогрелись и приготовились. А Винни, похоже, более чем готова. Надо вытаскивать ее.
–Омм мани пхадме хум. Винни! Винифред! Дорогая, ты слышишь меня? Дети, в школу собирайтесь, петушок пропел давно!
Винни продолжала сидеть в лотосе: подошвы на бедрах, руки свободно брошены на колени ладонями кверху. С дыханием из ее груди исходили слова молитвы. Глаза закатились, из-под век виднелись только белки.
–Сестра, проснитесь!
Она тут же открыла глаза. Вид у нее был в первый момент растерянный, потом она улыбнулась.
–Уже все? Мне показалось, не прошло и минуты. Я уснула?
–Бывает. Ты расслабилась? Тело теплое и мягкое, и мускулы как вата?
–Да-а…
–Тогда начинаем. Сначала – самые простые упражнения.
Джоан Юнис грациозно перетекла в стоящее положение.
–Я показываю, а ты делаешь. Потом попробуем вместе… – Она критически посмотрела на отражение в зеркале. – Похоже, живот немного подтянулся.
–Он в полном порядке, – сказала Винни. Не удержалась и зевнула.
–Все еще спишь, дорогая? Наверное, снились плохие сны?
Винни слегка покраснела, но улыбнулась:
–Не-ет. Все было прекрасно, но время, время… Надеюсь, мы не очень беспокоили вас?
–Ничего не слышала. И ни о чем бы не догадалась, если бы ты сама не сказала вечером – когда целовала меня перед сном. Но раз ты недоспала – тогда, может быть, просто понаблюдаешь?
– Нет-нет! Мне очень много дают эти упражнения, я не хочу пропускать день лишь из-за того, что Поль… Ой! Чуть не сказала, кто он.
– Что ты сказала? У меня заложило уши.
– Не врите! Он мучил меня до половины третьего. Так что я, конечно, сплю – но это неважно.
– Винни, дорогая, не подумай, что я сую нос не в свое дело, но мне просто любопытно – ведь в определенном смысле я еще девушка…
– Но… – начала говорить Винни – и осеклась.
– Валяй по-честному, – засмеялась Джоан. – Я знаю, что значит это «но». Миссис Бранка была замужем, а Йоханн Смит сменил четырех жен, и это не считая тех случаев, когда он прыгал из окна. Но Джоан Юнис – девушка. Так-то, кукленок. Въезжаешь?
– Ну, если посмотреть с этой стороны…
– Я могу смотреть только с этой. Поэтому я любопытна, как герлскаут. Но рассказами тут ничего не сделать, верно? Когда-нибудь я и так все узнаю. Так что продолжим наши занятия…
После часа вращений и растяжек Джоан Юнис сказала:
– Хватит на сегодня. Еще чуть-чуть – и мы изойдем потом. Ты готова к парным упражнениям?
Раздался сигнал входной двери.
– Кого-то черт принес, – фыркнула Джоан. – То есть – раз я леди – кто же это так не вовремя? Черт, черт, черт! Быстро одевайся, я тебе помогу. Скажешь им, что пиццу мы не заказывали!
– Вас понял, сержант! – мгновенно натянув трико, Винни подскочила к двери.
Как мы сегодня, а? Грудки уже ничего?
Полуфабрикат. Нужна еще минимум неделя.
– Мисс Джоан, это доктор Гарсиа и мистер Сэлэмэн.
– Тогда можно не облачаться. Брось мне неглиже – вон то, «лондонский туман».
Джоан подкрасила губы и слегка вспушила короткие волосы щеткой. Потом критически оглядела себя в зеркале. Прозрачность неглиже была на должном уровне, но лицо без макияжа выглядело скромнее, чем хотелось бы. Поэтому она обвела губы темным карандашом.
Босс, мы выглядим, как дорогая блядь.
Надеюсь, что о-очень дорогая. Или ты не одобряешь?
Напротив. Я аплодирую!
Она вошла в будуар, где ее ждали.
–Доброе утро, доктор. Привет, Джейк, дорогой. Не желаете ли сесть? Кофе? Или поискать бутылочку старой кентуккийской крысиной отравы?
–Кофе, – сказал Сэлэмэн. – Ты сегодня замечательно выглядишь, дорогая.
–А еще лучше пахну. После часа упражнений от меня прет, как от лошади.
–Ну, разве что от маленького пони. Могу включить вентиляцию. Доктор Гарсиа хочет тебя осмотреть.
–Что-то случилось? Но я вполне здорова. Если бы не эти чугунные холодные решетки вокруг и не камень вместо подушки…
–Доктор Гарсиа считает, что тюремные решетки можно снять. Джоан Юнис, было бы неразумно обращаться в суд, пока ты находишься под медицинским наблюдением, поэтому мы решили…
–О! Не может быть! Наконец-то. Значит, этот взвод психиатров?..
–Это наши люди. Надеюсь, они не пригодятся – но мы должны быть готовы к отражению самых решительных атак судебных медиков. Приготовься и сама: слушанья могут оказаться долгими…
Еще бы – адвокаты будут отрабатывать свои безумные гонорары. Но не бойся, босс: я не высунусь из окопа, пока хоть один из этих мудозвонов будет болтаться поблизости.
–Это прекрасно! Я страшно рада, что доктор Гарсиа считает меня здоровой. Перейдем в другую комнату, доктор? Винни, проводи нас. Джейк, вот свежий «Уолл-стрит джорнэл»…
Они перешли в гардеробную.
–Мне лечь, доктор?
–Нет, не обязательно. Это то, что называется рrо fоrта [4]4
Чтобы соблюсти формальности, для виду (лат.) ( прим. редактора электронной версии)
[Закрыть]. Я должен что-то записать в историю болезни, поэтому для очистки совести провожу осмотр. Покажите язык, скажите «А-а», – ну и прочее в том же духе. Разденьтесь до пояса.
–Да, сэр.
Она по команде дышала и не дышала, кашляла, набирала полную грудь воздуха и выдыхала весь, до последней молекулы. Один раз она легонько взвизгнула:
–Ой, как щекотно! Что это вы делаете?
–Проверяю, нет ли опухоли. Опять же для очистки совести – впрочем, это положено делать время от времени.
Понравилось, пацанка?
Может, тебе это и нравилось – а я предпочитаю более романтические обстоятельства.
Ври, ври. Бабушка все знает. Тебе понравилось…
Доктор откинулся назад и задумчиво посмотрел на пациентку.
–Что-нибудь еще, сэр? Гинекологический осмотр?
–Ну, только в том случае, если что-то беспокоит…
–Ни капли. Я здорова – хоть сейчас на медведя.
–Да, и осмотр это подтверждает… Но что-то меня беспокоит.
–Что именно?
–Не знаю. Ваш случай уникален, поэтому весь опыт медицины может оказаться недостаточным… Скажу честно: я не верил в такой исход и не ожидал его. Все идет слишком гладко, и поэтому мне тревожно. За последние две недели у меня не было оснований наблюдать за вами больше, чем, скажем, за Винифред… И в то же время я, ставя рядом Винифред и вас, за нее спокоен, так как знаю: если не будет какого-нибудь несчастья, она проживет отведенное ей время… а про вас не могу сказать абсолютно ничего. В чисто медицинском смысле вы непредсказуемы.
–Доктор, – сказала она спокойно, – я знаю, о чем вы хотите сказать, не называя это прямо: об отторжении. Тело отторгнет мозг или наоборот, что мне безразлично, или тромб закупорит сосуды… я все это знаю. Я много читала о пересадках органов еще в своей прежней жизни. Я не боюсь. Если это произойдет – что ж, значит, мне просто удалось увильнуть от мучительной старости и немощи… – она улыбнулась широко и счастливо. – Можно считать, что сейчас я в раю – хоть и не навеки. Но и пара недель в раю – это уже кое-что.
–Рад, что вы относитесь к этому так философски.
–Вот уж никак не философски – а с радостью и изумлением, и стараясь взять все от каждой золотой секунды!
–Ну, что же… Меня устраивает, что Винифред останется около вас и пробудет достаточно долго…
–Как она сама захочет. Надеюсь, что навсегда.
–…потому что она может оказать экстренную помощь не хуже меня, тем более что здесь есть все необходимое. Кроме того, вы всегда можете рассчитывать на мою помощь. Давайте-ка снимем передатчик, он больше не нужен. Сестра, спирт и вату!
–Да, доктор!
Винни бросилась к шкафчику с медикаментами. Доктор отлепил полоски пластыря, удерживавшие прибор.
–Небольшая мацерация, но к завтрашнему дню это пройдет. Да, теперь мне будет не хватать моего утреннего кино…
–Сэр?!
–Не подумайте дурного. Просто каждое утро я наблюдал по монитору за вашей сердечной деятельностью. Как я понимаю, вы делали какие-то щадящие упражнения?
–Да. Мы занимались йогой.
–Ничего себе! Я бы не назвал йогу «щадящей». Или мы говорим о разных вещах?
–Ну, йога, конечно, не стометровка и не поднятие тяжестей… но я – вернее, мы обе – мы принимали классические позы. Кроме стойки на голове, конечно: я не такая уж дура, я помню, что у меня череп из папье-маше.
–Я бы не позволила ей, доктор! – воскликнула Винни. – Но она и не пыталась.
–Доктор, я не наращиваю мускулатуру для показа – я просто хочу научиться владеть этим новым чудесным телом! Вот смотрите…
Джоан вскочила, сбросила неглиже и встала в шести дюймах от края циновки. Перенесла весь вес на левую ногу и, медленно наклоняясь вперед, вперед… ниже… еще ниже… так, что щекой она смогла коснуться голени, в то время как правая нога смотрела в потолок. Сделав три контрольных вдоха, она оперлась руками в пол и медленно перешла в стойку на руках. Затем плавно, как падающие лепестки, ее ноги коснулись циновки, и все тело перетекло – сначала в позу «арка», потом в «колесо», выпрямилось в «бриллиант» и замерло в классическом «лотосе».
– Омм мани пхадме хум.
Омм мани пхадме хум. Только ты зря выставляешь мышеловку так напоказ.
Да? А какой-то маленький гуру говорил недавно совсем другое.
Шалите, парниша.
Доктор Гарсиа зааплодировал:
– Великолепно! Неимоверно! Как вообще все, что с сами связано. Винни, и вы так можете?
– Еще как! – воскликнула Джоан. – Винни, заголяйся – и выдай доктору все, что можешь!
Медсестра покраснела до ушей:
– Ой, я не могу! Не верьте ей, доктор, я только учусь.
– Ерунда! Все, что ей нужно, это как следует вспомнить, что люди произошли от червяков.
– Подождите… Если не Винни учила вас, то – кто?
Ой-е-ей! Осторожно, босс, он почуял мышку!
– Сколько вам лет, доктор?
– Э-э… тридцать семь, а что?
–Получается, что я освоила все это еще за сорок лет до вашего рождения. Осталось лишь вспомнить… да еще поблагодарить миссис Бранка за такую потрясающую гибкость.
Слишком сложно врешь, босс. Не запутайся потом.
С моей практикой? Дитя мое, я врал, не моргая, еще когда твоя бабушка писала в пеленки. Нет, вру – прабабушка.
–Ладно… Я попытаюсь внести это в эпикриз – если сумею сформулировать. Ваше платье, Джоан?
–Спасибо… – она взяла неглиже в руки вместо того, чтобы повернуться к доктору спиной и позволить одеть себя. – Доктор, мистер Сэлэмэн позаботится о вашем гонораре и счетах. Но, чтобы вы поняли, как я вам благодарна, я хочу подарить вам еще кое-что… Он покачал головой:
–Я не имею права брать сверх обычного гонорара… впрочем, он достаточно велик.
–Это ничего не значит… – Она уронила неглиже. – Винни, отвернись.
Она шагнула к Гарсиа и прижалась, подняв лицо и приоткрыв губы.
На миг он растерялся, а потом – обнял и поцеловал. Джоан глубоко вздохнула и еще крепче прижалась к нему.
Никаких обмороков! Не расплещи ни капли!
Не зуди, Юнис… видишь – я занята…
Доктор отпустил ее, перевел дыхание и посмотрел серьезно и грустно. Потом наклонился, поднял неглиже и помог Джоан одеться.
–Спасибо, доктор, – она улыбнулась.
–Да, теперь я с чистой совестью могу записать, что вы совершенно здоровы. Мистер Сэлэмэн ждет.
–Скажите ему, что я иду.
Джоан подождала, пока дверь закроется. Потом обняла Винни и засмеялась ей в плечо:
–Винни, ты отвернулась, да? Ты не подглядывала?
–Я отвернулась – но там же зеркала! Во фокус, а?
–Еще какой фокус! Так вот на что это похоже!.. Если честно, то я уже не чувствую себя девушкой.
–Он настолько хорош? Впрочем, да, он производит впечатление.
–Не могу судить. Не с чем сравнивать. Мой дорогой Джейк целует меня, как любящий дядюшка. Ты целовала меня… но ты девушка, и ты миниатюрнее меня. Доктор – это первый мужчина, с которым я по-настоящему целовалась… и я почувствовала себя такой маленькой и беззащитной, что чуть-чуть не завалила доктора на циновку. Ты никогда не целовалась с ним?
–С ним? Джоан, да если бы я что-то подобное брякнула перед медсестрами, меня бы засмеяли. Доктор Гарсиа такой строгий, что даже по попке не погладит.
–А меня погладил. То есть мне показалось… Не помню.
– Погладил, я видела. А вы бы вправду заставили меня перед ним раздеться? Или это шутка?
– Никаких шуток! Заставила бы. Я могу, а ты нет?
– Но вы – пациентка, а я – медсестра. Предполагается, что я робот-чичисбей.
– Но мы-то знаем, что нет?
– Н-ну… все равно я не смогла бы сделать, как вы. Это для меня чересчур сложно.
– Ничего, у нас есть время подготовиться. Он еще придет.
– Джоан, опять вы меня дразните… Недели две нам хватит?
– Конечно. Но – никакого трико. Иначе не стоит и стараться. И если будешь стесняться, тоже ничего не получится. Лучше и не пытаться.
– Да, это будет зрелище не хуже поцелуя… Но Полю не понравится.
– Что ему может не понравиться? Доктор увидит, какая у тебя координация движений? Или вдруг поцелует? Или даже сверх того? И вообще – откуда он все это узнает?
Босс, вы развращаете юное поколение нашей страны!
Надо же кому-то это делать. Тем более что этот Поль, похоже, не намерен брать ее замуж… или он уже женат. В любом случае у него нет исключительных прав на Винни. Как вы изволили однажды заметить, секс не спорт, а способ быть счастливым…
– Доктор не станет меня целовать. Медсестра для него не человек и подавно – не женщина.
– Не верю. Вы оба не так тупы, как намерены казаться. Вот объявлю поцелуй призом за отличное выступление – и посмотрю, как ты используешь эти две недели… Где там наш дорогой Джейк?
