Текст книги "Пройдя долиной смертной тени"
Автор книги: Роберт Энсон Хайнлайн
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 20 страниц)
Но это, кажется, не слишком надежно…
Надо просто в опасные дни носить ее не снимая. Впрочем, ненадежны и не слишком приятны любые контрацептивы. Я их никогда не любила. Во мне жил какой-то инстинкт – в глубине, – что я должна забеременеть. И, босс… есть одна-единственная вещь, о которой я жалела и жалею… что я не смогла забеременеть от тебя…
Дорогая! О, дорогая…
Нет, я счастлива тем, что есть. Омм мани пхадме хум. Карма есть карма. Я счастлива быть половинкой Джоан Юнис…
Юнис… а сейчасты хотела бы иметь ребенка от меня?
Нельзя так шутить над бедной душой.
Я не шучу.
Но… самая необходимая часть тела мокнет сейчас где-то в спирту… или что они там используют?
Формалин. Но я говорю не о той мумии. Ты слышала про искусственное оплодотворение?
А при чем тут?..
Помнишь, мы субсидировали евгенический фонд имени моей мамочки?
Помню. Я выписывала чеки ежеквартально…
Так вот, главной целью его создания было вовсе не то, что записано в его уставе. После моего четвертого развода я решил, что обычным способом мне сына не получить. Короче, я создал этот фонд со всеми его онерами, сдал сперму – и теперь там хранятся несколько сот миллионов маленьких йоханнчиков… правда, замороженных. Вот что я имел в виду, затевая это дело. А на евгенику мне плевать.
……
Юнис?
Это я плачу. Может девушка поплакать от счастья? Я согласна.
Глава 17
Утром Джоан обнаружила, что Джейк ушел, не простившись. На подносе лежал конверт.
"Дорогая Джоан Юнис!
Я спал как ребенок и чувствую себя превосходно – спасибо тебе и Винни. В любое время с радостью присоединюсь к вашим молитвам. Если, конечно, пригласите.
Если я понадоблюсь, ищи меня через судью.
Биллингсу я дал указания принимать твои чеки со старой подписью и новым отпечатком пальца. Потом, задним числом, я их заверю. Он знал Юнис в лицо, так что проблем не будет. На расчетном счету у тебя четыреста тысяч. Если потребуются карманные наличные, не откажи принять у меня – негласно; я не хочу, чтобы даже брат Мак знал об этом, он весьма щепетилен. Жена Цезаря должна быть вне подозрений.
К ужину я не вернусь, дела оказались более срочными и трудоемкими, чем казались вчера. Алека я уже погнал в Вашингтон.
Хотел написать любовное письмо, но не получается. Прости меня за вчерашнюю скованность.
Привет тебе и огромный поцелуй – такой огромный, что кусочек от него можешь передать Винни. Она очаровательна.
Дж."
Ах он старый ублюдок! Джоан, он видел попку Винни, когда шлепал нашу! Клянусь!
В очередь, в очередь.
Ревнуешь, близняшка?
Еще чего – ревновать! Просто сниму с него скальп, и все. Хоть бы он вернулся сегодня!
Сегодня, наверное, ничего не получится.
Почему это?
А то, что мы решили пойти и зачать, – разве не препятствие? Босс, я хочу твоего ребенка – а не гадать потом, на кого он похож…
Ну, радость моя, это не проблема. Я и не такие интриги проворачивал, когда твоя бабушка лежала в пеленках. Так… первым делом нужны, естественно, деньги.
Но Джейк же…
Там слишком много подписей и виз. Не годится. Деньги для взятки нужны особые… Тебе ведь не приходилось давать взятки?
Ну… не деньгами.
Отличный ответ! Да, то, на чем я сейчас сижу, стоит не меньше миллиона… но для нашего дела нужны купюры среднего достоинства и, так сказать, беспородные. Без родословной. Пойдем, я покажу тебе одну штуку, о которой не знала даже моя секретарша Юнис… помнишь такую?
Ты хочешь показать мне сейф в ванной?
Кхм! Откуда ты о нем знаешь?
Я же любопытный щенок.
Никакой приватности… Может быть, ты знаешь и код?
Нет. Но я бы попробовала дату рождения твоей мамочки.
Почесав в затылке, Джоан прошла в ванную, открыла шкаф для одежды, выгребла полотенца, нащупала защелку на задней стенке – и панель отодвинулась. За нею был сейф.
Значит, говоришь, дату рождения?
Да. Но сначала бы я включила лампу для загара над массажным столом и открыла бы холодную воду над раковиной.
И кому же это ты, интересно, давала взятку своей попкой?
Пятая поправка. Лучше посмотрим, не ограбили ли нас.
В сейфе денег было достаточно, чтобы заинтересовать банковского аудитора. Но пачки были не из банка: не слишком аккуратные, и сумма на бандеролях написана от руки.
«Капуста» толстым слоем. Главное, никто не подозревает об их существовании…
Джоан взяла две пачки денег, закрыла сейф, положила на место полотенца, выключила воду и лампу. Подошла к интеркому:
–О'Нейл?
–Да, мисс?
–Машину, водителя и двух охранников через полчаса.
Повисло короткое молчание.
–Э-э… мисс Смит, кажется, мистер Сэлэмэн забыл сказать мне об этом, когда уходил…
–Естественно. Он не знал. А он сказал, что я больше не под опекой? Или, может быть, вы узнали об этом из других источников?
–Мисс, я не получал этой информации из официальных источников.
–Понятно. Теперь вы знаете это от меня. Официально.
–Да, мисс.
–Не слышу радости в голосе. Если хотите проверить, позвоните судье Мак-Кэмпбеллу.
–Зачем… да, конечно…
–Будете звонить, О'Нейл?
–Если вы настаиваете, мисс. Вы ведь сказали, чтобы я позвонил…
–Вы ведете запись?
–Да, мисс. Конечно, мисс. Как всегда.
–Перемотайте пленку и послушайте, говорила ли я это. Я подожду. Да, кстати… сколько лет вы у меня, О'Нейл?
–Семнадцать, мисс.
–Семнадцать лет и два месяца. Недостаточно для максимальной пенсии… но служба была безупречная. Можете считать себя в отставке с этого утра – с полной пожизненной пенсией, разумеется. Ну так что там с перемоткой?
–Будьте милостивы, мисс, – у меня что-то с головой. Вы не велели мне звонить судье. Вы просто предложили.
–Ну да. Я сказала, что вы можете проверить мои слова. Будете проверять?
–Мисс, я не понимаю…
–Вы уходите на пенсию или нет? Если да, то пришлите ко мне Ментоне. Я хочу побеседовать с ним.
–Мисс, но я не хочу…
–Странно, значит, мне это показалось. То есть вы не хотите искать другого работодателя? Мистера Сэлэмэна, например? Нет?
–Нет, мисс.
–Рада слышать. О'Нейл, вы когда-нибудь согласовывали с кем-нибудь, когда и как мне уходить, приходить?..
–Только если вы мне велели. Все это записано.
–Прекрасно. Тогда сотрите этот разговор, и начнем снова.
Короткий шорох.
–Да, мисс, – сказал он вскоре.
–О'Нейл, это мисс Йоханн Себастьян Бах Смит. Мне нужна машина, водитель, два охранника – через полчаса.
–Будет сделано, мисс Смит.
–Спасибо. Я еду за покупками. Что-нибудь нужно для миссис О'Нейл?
–Это так любезно с вашей стороны… Я не знаю. Спросить ее?
–Да, и пусть составит список. А вы позаботьтесь о машине. Все.
Босс, он обоссался. Разве же так можно?
Приходится иногда. Когда старый Йоханн говорил «алле-оп!» – все прыгали, и О'Нейл выше всех. Надо восстанавливать былые навыки. Что мы наденем в дорогу?
Не прошло и получаса, как Джоан была готова к путешествию.
Как наше лицо, Юнис?
Для шопинга сойдет. Тем более – под вуалью.
Я тоже так подумал. Не стоит звать Винни, пусть отоспится.
Конечно. А то еще увяжется за нами…
Ты читаешь мои мысли?
Как можно!
Итак, вперед, на побитие рекорда, который продержался больше двух тысяч лет… и никаких подставных игроков типа Святого Духа!
Босс, нехорошо так говорить!
А я и не говорю. Юнис, ты же не выдашь меня инквизиции?
Никогда! Я слишком тебя люблю.
Я тоже люблю тебя. Ну, поскакали.
Ур-ра-а!
У лифта ее встретил О'Нейл.
– Все готово, мисс Смит. Машина, охранники и оба водителя.
– Почему оба?
– Смена Финчли, но Дабровски говорит, что он, как старший водитель… Может быть, вы сами решите?..
– Нет, конечно. Это ваша работа. Впрочем, я хочу сказать им несколько слов…
О'Нейл проводил ее к машине. Экипаж встал, приветствуя хозяйку.
– Доброе утро, друзья, – улыбнулась Джоан. – Я так рада вас видеть! Прошло много времени…
– Это действительно так, – за всех ответил Дабровски. – Мисс Смит, мы счастливы видеть вас в добром здравии.
– Спасибо. – Она посмотрела в глаза каждому. Все молчали. – Кто дежурил в ту ночь, когда миссис Бранка была убита?
– Финчли и Шорти, мисс Смит, – не сразу ответил О'Нейл.
– Тогда я должна поблагодарить вас – и за себя, и за нее, – сказала Джоан. – Хотя не сомневаюсь, что и Фред с Дабровски показали бы себя не хуже. А кто из вас отомстил за нее? Или – оба?
Ответил Финчли:
– Это был Шорти, мисс Смит. Руками. Сломал ему шею.
Она повернулась к Шорти: шесть футов шесть дюймов эбеново-черной плоти, двести девяносто фунтов спрессованной смерти… проповедник в свободное время.
– Шорти, от всего сердца… – ее голос дрогнул. – И от Юнис…
Да, босс, да! Скажи ему, как я благодарна! Я ведь не знала – была уже мертва…
– …а она бы сказала тебе спасибо и от других девушек, которые благодаря тебе остались живы, которых этот подонок никогда не убьет. Ведь если бы не ты, его уже могли бы выпустить – и он бы снова убивал…
Шорти, прежде молчавший, заговорил:
– Мисс… Финч приложил ему тоже. Так вмазал, что… Неизвестно, отчего тот помер.
– Ладно, ребята, это неважно. Любой из вас не пощадил бы жизни, чтобы защитить ее… и я тоже, чтоб вы знали… Шорти, ты помолишься за нее? Вместо меня… я не умею, понимаешь…
Босс, ну черт тебя побери… Я сейчас расплачусь…
Вспомни, что деньги пахнут. Это для Шорти. Он все еще винит себя за непредусмотрительность.
– Я молюсь за нее каждую ночь, мисс. Только она не нуждается в моих молитвах. Ведь она в раю.
Это он верно сказал, босс. Пусть это и не тот рай, о котором он думает…
Не скажем ему?
Конечно, нет.
– Спасибо, Шорти. Тогда помолись за меня, если Юнис этого не нужно…
Она повернулась к О'Нейлу:
– Шеф, я еду в «Гимблз Компаунд».
– Да, мисс. Финчли – за руль. Стрелки едут оба.
О'Нейл помог Джоан сесть и закрыл дверь салона.
Джоан, а что такого необыкновенного можно купить в «Гимблзе»?
Кляп, например. Для тебя. Изменим маршрут. Кстати, а ты где покупала наряды? По-моему, ты была самой изысканной девушкой в городе…
Нет уж, фигушки. Туда я тебя не поведу.
Почему это?
Почему, почему… будто не понимаешь… Я знаю, куда мы пойдем одеваться. В «Гимблзе» есть два модных салона…
Ладно. Но это – во вторую очередь.
– Финчли! – нажала она кнопку интеркома.
–Да, мисс?
–Я забыла. Нам надо заехать в Мэйн.
–Понял, мисс. Едем в Мэйн.
–Там нет автостоянок, поэтому тебе придется покружить, а когда понадобится, Шорти вызовет тебя по рации.
–Будет сделано, мисс Смит.
Когда машина затормозила, Джоан накинула вуаль, Шорти открыл дверь и помог ей выйти. Рядом с этим гигантом было очень приятно чувствовать себя маленькой и слабой.
–Шорти, я ищу здание номер тринадцать ноль семь. Можешь найти его?
Спросила она лишь для того, чтобы Шорти вновь ощутил свою необходимость: она прекрасно знала, где находится этот принадлежащий ей дом.
–Конечно, мисс. Числа я понимаю хорошо. Буквы тоже знаю… но со словами у меня проблемы.
–Как же так? Ведь ты проповедник, должен читать Библию…
–Я пользуюсь говорящими книгами, мисс. А что касается Книги – то я помню ее наизусть, всю, до последнего слова.
–Потрясающе! Хотела бы я иметь такую память…
–Нужно всего лишь терпение. Я выучил Книгу в тюрьме… – Он подумал и добавил: – Иногда мне кажется, что стоит все-таки научиться читать, но почему-то не хватает времени…
У входа охранник не потребовал удостоверения, ограничившись только тем, что бросил взгляд на значок «Лицензированный и Полномочный» на униформе Шорти (такой же значок был и у него). Джоан улыбнулась ему, а про себя отметила, что режим охраны следует усилить: охранник должен был потребовать удостоверение Шорти и записать в журнал номер значка.
Босс, но он же не может каждого…
Смотрите-ка, кто подает голос! Да если бы в доме, где ты жила, соблюдался режим охраны, все было бы по-другому!
Ой, не будем спорить, я так волнуюсь…
Я тоже. Только вуаль и спасает…
В коридоре у комнаты ожидания сидели женщины, и Джоан с удовлетворением отметила, что напоминание об официальных целях фонда, посланное с последним ежеквартальным чеком, возымело действие.
–Шорти, посиди здесь. Дальше я в безопасности – там телекамеры.
Она пересекла комнату ожидания, прошла за барьер, отделяющий ее от канцелярии, и жестом привлекла к себе внимание единственного сидящего там клерка.
–В чем дело, мадам? Если вам на процедуру, возьмите во-он там бланк вопросника, заполните его и ждите, вас пригласят…
–Мне директора. Доктора Ольсена.
–Доктор не принимает без предварительной договоренности. Назовите имя, изложите суть дела – тогда вас, может быть, примет его секретарь.
Она нагнулась к нему и тихо сказала:
– Мне нужен только он. Мой муж откуда-то все узнал.
Клерк был ошарашен.
– Как вас зовут?
–Вы что, совсем глупый? Идите и передайте ему, что я сказала.
–Да… сейчас.
Он вышел и через минуту вернулся. Ни слова не говоря, жестом пригласил ее за собой.
Они миновали дверь с табличкой «Директор. Не входить!» и подошли к следующей: «Секретарь директора. Позвоните и ждите». Там сидела дама, живо напомнившая Джоан учительницу Йонни в младших классах. Ледяным тоном «учительница» потребовала:
–Что за глупости вы наговорили? Начнем с того, что вы покажете мне свое удостоверение.
И это секретарша?! Босс, прямой в челюсть – и перешагните через труп!
Может, и придется. Но сначала попробуем старый добрый шантаж.
Еще более ледяным тоном Джоан отрезала:
–Исключено, мисс Перкинс. Иначе почему я в вуали? Итак, вы пропускаете меня – или мне пригласить полицию и репортеров?
Мисс Перкинс посмотрела злобно, но встала, обогнула свой автостенограф и скрылась за дверью кабинета директора. Вскоре она вышла и бросила:
– Заходите.
Директор Ольсен и не подумал встать навстречу даме.
– Мадам, ваш способ привлечь внимание необычен. В чем дело? Коротко, самую суть.
– Доктор, как насчет предложить леди кресло?
– Если леди – то конечно. Но относительно вас у меня сомнения. Говорите, женщина, или идите себе…
Босс, осторожно, он включил магнитофон!
Вижу. Учтем…
Джоан подошла к столу и приподняла вуаль. У доктора слегка отвисла челюсть: он ее узнал. Джоан протянула руку и выключила магнитофон.
– Это – единственный? – тихо спросила она. – Подслушать за дверью нас не могут?
– Мисс…
– Стоп. Этого достаточно. Ну, так что? Предложите теперь мне кресло? Или мне свистнуть моего юриста?
– Мисс, присаживайтесь, пожалуйста…
– Итак, доктор, вы уверены, что нас не подслушивают? Учтите, что этот момент гораздо важнее для вас, чем для меня.
– Мисс… э-э… Да, уверен.
– Тогда возьмите в хранилище контейнер 551-20-0052 и введите мне его содержимое. Немедленно.
Несколько секунд доктор боролся с изумлением. Потом сказал с профессиональным апломбом:
– Это невозможно, мисс.
– Почему вдруг? Согласно уставу, который я сама же и писала, любая женщина, не имеющая медицинских противопоказаний, может прийти сюда и бесплатно и негласно быть оплодотворенной спермой анонимного донора. У этого тела есть лицензия на троих детей… впрочем, и штраф за незаконную беременность для меня ничего не значит. Осмотр можете произвести прямо сейчас. За чем дело стало? Или разогрев спермы идет так долго, что дня не хватит?
– О, нет, это полчаса…
– Ну так и сделайте это через полчаса.
– Вы не поняли меня, мисс. Я просто не намерен нарываться на неприятности.
– Какие?
– Я же слежу за новостями. Вопрос о вашей личности…
– Во-первых, все, что я от вас хочу, не имеет касательства к вопросу моей личности. Во-вторых, если нас не подслушивают, то и неприятностей быть не может просто в принципе. В-третьих, даже если бы не существовало первых двух доводов… Вы играете на скачках? Значит, вы понимаете, что поставить можно лишь на одну лошадь. Как вам известно, основателем фонда являюсь я, а все прочие попечители – мои заводные куклы. Давайте попробуем представить, что может произойти в ближайшем будущем. Вопрос о моей личности решится, в мир вернется настоящий Йоханн Себастьян Бах Смит. Тогда, вполне возможно, пожертвования фонду удвоятся. Равно как и жалованье директора. Но возможен вариант, при котором директор остается без работы…
– Это шантаж!
– Отнюдь. Это просто предсказание. Видите ли, старик Йоханн был седьмым сыном седьмого сына, поэтому дар пророчества у него в крови.
– Но, видите ли, есть формальности…
– Нет. Не будет никаких формальностей. Не делая записей, вы произведете все операции собственноручно. Причем я буду стоять рядом с вами.
– Мисс, я не произвожу манипуляций – на это есть врачи, медсестры…
– Значит, так: или вы делаете, что я говорю, или я ухожу. Второе будет означать, что ваша квалификация недостаточна для дела, которым вам поручено заниматься, и совет попечителей примет это к сведению. Вы меня поняли?
– Когда-то работа на «Скорой» казалась мне тяжелой… – вздохнул доктор. – Учтите, что я не могу гарантировать стопроцентного результата.
– Значит, тогда мы увидимся еще раз… или сколько понадобится. Доктор, если вы выбрали лошадку, на которую ставите, – держитесь. Или мне уйти?
Ольсен встал.
– Вам понадобится теплый комбинезон.
Через сорок минут доктор Ольсен опустил подколенные опоры кресла и подал ей руку.
Юнис, дело сделано!
Да, босс. Любимый мой…
– Спасибо, доктор. Об исходе скачек можете не беспокоиться.
Помогая ей надеть плащ, доктор улыбнулся:
– Не беспокоился ни минуты. Хотите знать почему?
– Конечно.
– Видите ли, я встречался с мистером Смитом в том, прежнем обличье. Никогда не поверю, чтобы девушка вашего возраста смогла так имитировать его сержантские манеры.
– О, дорогой!
– Простите?..
– Доктор, я еще не вполне приспособилась к новому полу – в данном случае к счастью для нас обоих. Но, уверяю вас, недели через три вы меня не узнаете. Загляните как-нибудь на чай, нам нужно будет обсудить, как расширить поле деятельности фонда при новых пожертвованиях. Вы увидите – я могу быть настоящей леди.
– Мисс Смит, я буду горд и счастлив посетить вас по любому поводу и в любое время. Или без повода.
Здорово, босс! А я думала, его уже тошнит от женских жоп. Поцелуем его?
Доктор помог ей застегнуть плащ; их лица оказались рядом. Она приоткрыла губы и улыбнулась. Однако, пока поцелуй длился, она не обняла его и постаралась быть немного скованной и неловкой.
Только не в кресло! У него в кабинете есть диван…
Не сейчас, Юнис, не сейчас.
Дрожа, Джоан оторвалась от доктора. Набросила вуаль.
– Спасибо вам, доктор. Видите – могу быть приятной девушкой. Когда захочу. Как можно выйти, минуя мисс Перкинс?
Глава 18
Управляющий салона «Мадам Помпадур» сам будто бы вышел из эпохи достославной маркизы: букли, каблуки, жесты, голос…
– Мадам, чем могу служить?
– Где у вас демонстрационная комната?
– О, мадам, я провожу вас! А этот может подождать…
– Нет. Телохранитель остается при мне. Управляющий обиделся.
– Как будет угодно мадам.
В демонстрационной комнате было полутемно и тихо. Джоан села в удобное кресло, сбросила капюшон, расстегнула плащ. Откидывать вуаль она не стала.
–У вас есть манекенщицы с такими вот данными? – она протянула управляющему листки бумаги. – Вторая – с длинными рыжими волосами, бледной кожей и зелеными глазами. Для нее нужно что-то экзотическое.
–Разумеется, мадам. Нет ни малейших проблем. Носит ли мадам парик?
–Ориентируйтесь на мой природный цвет.
–Это чудесный оттенок, мадам! А теперь, поскольку у мадам мало времени – как она дала понять нам, – не угодно ли ей будет передать в бухгалтерию свою кредитную карточку, а я пока приведу манекенщиц?
–Я пользуюсь кредитными карточками с портретами Мак-Кинли, Франклина, Гранта и Кливленда, – Джоан вынула из сумочки и развернула веером пачку бумажных купюр. – Что вы предпочитаете?
Управляющий подавил испуг.
–О боже, мы вовсе не требуем, чтобы наши клиенты расплачивались наличными!
–Я старомодна.
Управляющий, казалось, боролся с приступом острой боли.
– О, но ведь никакой необходимости в этом нет! Если мадам не желает пользоваться общим банковским счетом – к ее услугам счет нашего салона, открыть кредитную линию можно за несколько минут. Если мадам даст удостоверение личности…
– Вы умеете читать? Ну-ка, вот это, маленькими буквами? «Этот билет является законным платежным средством для всех расчетов, официальных и частных». Я не хочу, чтобы мое имя попало в ваш компьютер, поэтому плачу наличными.
– Но, мадам! Мы не принимаем наличных! Бухгалтерия…
– Ладно, не стану причинять вам неудобств. Фред, отвези меня в «Ля Бютик».
Управляющий был на грани обморока.
– О, мадам! Пожалуйста! Один момент, я только переговорю с бухгалтером…
Он исчез.
Босс, а к чему столько сложностей?
Юнис, я презираю эти компьютеры с тех пор, как меня облапошил один книжный клуб. Да и вообще – не стоит пока афишировать, кто мы такие. Потом, после суда, откроем маленький счет на предъявителя… если нас еще хоть раз потянет на шопинг.
О, босс, ты просто не ощутил еще всего удовольствия от этого дела! Но предупреждаю: я оставляю за собой право вето на любую тряпку, ты пока не умеешь в них разбираться…
Ну ты и пила!
А ты – раздутое брюхо! Залетела, залетела!
А ты и довольна?
Я безумно счастлива! Хоть это было и не слишком романтично…
Тсс! Он идет.
Лицо управляющего сияло.
– Мадам! Бухгалтер сказал, что мы можем принять наличные!
– Рада это слышать. Думаю, и Верховному суду это тоже понравилось бы.
– О, вы шутите! Конечно, придется заплатить на десять процентов больше, поскольку…
– Фред! В «Ля Бютик»!
– О, мадам, я указал ему на несправедливость этого решения и нашел способ решить эту проблему!
– Не может быть!
– Мадам! Все, что вы захотите купить, я оплачу со своего счета и приму ваши наличные. Я буду счастлив услужить вам!
По-моему, он нарывается на огромные чаевые.
Если покажет что-нибудь стоящее, он их получит. Мы все равно не сумеем избавиться от своих денег. Лучше помоги со вкусом их тратить.
И следующие два часа прошли в безудержных тратах. Все, что приходилось делать Джоан, – это прислушиваться к внутреннему голосу и не выражать вслух изумления по поводу бешеной стоимости дамских нарядов.
– …а что вы скажете по поводу гарнитура с искусственными изумрудами? Шикарно и совсем недорого, и так идет к зеленым глазам и рыжим волосам…
Спустив несколько тысяч долларов, Джоан почувствовала усталость и голод. Голод у нее ассоциировался с бедностью – задержалось еще с «Великой депрессии» тридцатых… Желание сорить деньгами пропало.
Она отправила Фреда за Шорти, чтобы тот помог донести свертки, и заплатила безумные деньги.
Юнис, куда мы пойдем есть?
Тут где-то есть ресторан…
Но я не могу пойти в ресторан в вуали. Нас мгновенно узнают, и репортеры налетят прежде, чем мы сделаем заказ.
Тогда надо устроить пикник.
А вот это хорошая мысль. Ты не знаешь полянки поблизости?
Я– нет. А вот Финчли может знать.
Финчли действительно знал такое место. Шорти отправили за продуктами в ближайший супермаркет («Бери всего на шестерых – и не смотри на цены… и обязательно возьми картофельный салат и несколько бутылок вина…»), а потом выехали на окружную дорогу и понеслись на юг по скоростному шоссе. Пятьдесят миль Финчли одолел за пятнадцать минут. За все время пути в машину ни разу не выстрелили.
Они миновали массивы «спальных районов», потом – обнесенные стенами частные анклавы. Из-за стен торчали чахлые деревца.
Наконец Финчли свернул в какой-то боковой проезд, и вскоре по обе стороны дороги замелькали возделанные поля и сельхозпостройки. Мелькнула эмблема «Предприятий Смита». Впрочем, напомнила себе Джоан, филиалы ей больше не принадлежат…
Юнис, ты не помнишь, что мы здесь выращиваем?
Не знаю, не успела заметить, ты на это почти не посмотрел.
Извини. Ты говори, если нужно, чтобы я что-нибудь сделал.
Ладно. Не помню точно, но кажется, здесь идет облагораживание почв. Борьба с засолением.
Интересно, а что произойдет, когда засоление станет повсеместным и неуправляемым?
Тогда мы все вымрем. Но прежде застроим всю землю домами, домами…
Этим все и кончится. Мальчишкой я мог пешком меньше чем за час добраться до такого дремучего леса, что там хоть голышом по деревьям скачи – никто не увидит. Да из центра Нью-Йорка за пять центов можно было доехать до сельской местности, до деревьев…
Невозможно поверить.
Я сам с трудом верю… Да, все это произошло при мне, на моих глазах и с моим участием… и я утешал себя мыслью, что финала я смогу избежать с помощью одного нехитрого финта. И вот – не получилось. Все разыграется при мне… Что же нам делать?
Молчание.
Юнис?!!
Я не знаю, босс.
Извини. Я просто вдруг испугался, что ты ушла… ты не отозвалась… извини….
Я все это видела, когда ехала из Айовы, с моей фермы, в большой город. И это не переставало беспокоить меня никогда. Я ведь понимала, что работу я могу потерять, что Джо я надоем, что ты смертен… Я готовилась, босс. Копила деньги.
Ну?
Луна.
Луна… Слушай, это неплохая мысль. Взять билет на корабль «Пан-Ам», слетать, пока наш животик не стал слишком заметен…
Да, конечно…
Ты не рада?
Я просто имела в виду другое. Эмиграцию.
Ты думала об этом – и не сказала ни разу?!
Да, пока я была нужна тебе или Джо – я молчала… и молчала бы и впредь…
Договаривай.
Все дело в детях. У меня лицензия на троих. А я хотела больше. Видишь ли, на Луне нет ограничения… Кажется, мы приехали.
Они остановились у ворот с эмблемой «Агропрод, инк.». Финчли вышел из машины и подошел к охраннику. О чем они беседовали, Джоан не слышала. Потом Финчли вернулся за руль, и ворота открылись. Машина въехала на территорию конкурирующей фирмы.
– Спасибо, Финчли. Сколько стоил въезд?
– О, сущие пустяки, мисс.
– Все равно, надеюсь увидеть эту сумму в недельном счете. Если не увижу, спрошу еще раз.
Финчли затормозил у конторы управляющего хозяйством. Вернувшись, он сказал с улыбкой в голосе:
– Нас пропустили бесплатно. Управляющий даже поинтересовался, не взял ли плату охранник у ворот. Я сказал, что нет.
– Правильно. Зачем нам вести борьбу с коррупцией в стране конкурента? Он не спросил, кто едет?
– Спросил. Я сказал, что это гости мистера Сэлэмэна. Я правильно сделал?
– Более чем. Ты молодец, Финчли.
Будем надеяться, что нам удастся спокойно перекусить. Пока какой-нибудь здешний клерк не догадается, в чем дело, и не позвонит репортерам. И тогда – жди коптера и попыток взять интервью через мегафон.
Босс, а нельзя будет уебать этот коптер из нашей пушки, а когда он свалится, напустить на репортеров Шорти и Фреда, чтобы они разодрали их на кусочки?
Радость моя, откуда такая кровожадность?
Я читала, что у беременных женщин должен резко меняться характер. Я репетирую.
Слушай, а ты уверена, что мы уже беременны? Сколько времени понадобится этому маленькому ублюдку, чтобы добраться до цели? Сутки? Доктор велел не снимать колпачок двое суток… Кстати, потом мы сумеем его снять?
По крайней мере, это легче, чем справиться со автостенографом. Этих колпачков я использовала значительно больше, чем сносила туфель.
Нашла чем хвастаться.
Я просто констатирую. А что оставалось делать? При моей склонности к немедленной беременности мне приходилось предохраняться сверхтщательно. И так год за годом, а если когда и пропускала денек, то не по своей инициативе. Свое предназначение я поняла еще в герлскаутах…
Наконец машина остановилась окончательно.
– О, какая красота! Я и не знала, что сохранилось такое!..
Место было по-настоящему красивым. Небольшая чистая речушка извивалась среди лугов и маленьких рощиц. Густая трава до колен. В высоком прозрачном небе плыли чистые облака…
Юнис, как замечательно!!!
Да. Напоминает раннее лето в Айове…
Джоан сбросила туфли и прошла босиком по траве. Это было упоительно.
Юнис, а что – Айова до сих пор такая красивая?
Уже не вся. Там, где жила я, тоже начали строить большие дома.
Эта страна дотрахается до своей погибели.
Охранники и Финчли, глядя на нее, тоже начали разуваться.
Надо сказать, это место ужасно напоминает то, где я потеряла свою невинность. Речка… лужок…
Ты сопротивлялась?
Я что – дура?
Нет. Как насчет искупаться?
М-м… Кто знает, что у них там, вверх по течению?..
Да ты просто маменькина дочка!
Наоборот – я будущая мама.
Ладно, разберемся с купаньем попозже. Может, Финчли знает, что почем. А сейчас надо поесть.
Неплохо бы… а то я уже начала думать, что мы завязали с этой дурной привычкой.
Быстро накрыли походный столик, Шорти ловко – похоже, он не всегда был трезвенником – откупорил бутылку и налил Джоан и Фреду.
–А остальным?
–Я за рулем, мисс Смит, – Финчли накрыл бокал рукой.
–Пять капель – под мою ответственность, – Джоан на четверть дюйма наполнила его бокал. – И ты, Шорти. Для тоста. Но сначала прочти нам, пожалуйста, молитву.
Доли секунды Шорти казался озадаченным, затем его обычная невозмутимость возобладала.
–Да, мисс.
Это что, вместо еды?
Крошка, тебе слова не давали. Омм мани пхадме хум.
Омм мани пхадме хум.
Омм мани пхадме хум.
Омм мани пхадме хум…
–Аминь.
–Аминь.
Омм мани пхадме хум. Аминь.
–Аминь. Спасибо, Шорти. А теперь тост… который тоже молитва в своем роде… Мы выпьем за ту, которой здесь нет, но которая была бы…
Босс, сколько можно? Это уже не смешно.
Займись своим делом.
–…Кто хочет что-нибудь сказать?
Финчли и Шорти переглянулись. Джоан посмотрела на Фреда.
–Фред?
–Мисс… я не знаю… я просто не знаю, как… – он был расстроен.
–Давайте встанем, – и Джоан сама подала пример, – и скажем то, что мы сказали бы ей, которой нет с нами, но которую мы все любим. Назовите ее, в чью честь мы пьем!
Она подняла бокал. Из глаз вдруг покатились слезы.
Эй, кто это плачет – ты или я?
Наверное, я, босс… я же говорила, не надо ворошить…
Фред произнес:
–Тост за… ту, которую мы все любим… и которая должна была быть здесь… которая здесь! – В глазах его мелькнул суеверный ужас.
–Аминь, – сказал Шорти раскатистым баритоном. – Она здесь, потому что Небеса настолько близки нам, насколько мы сами готовы к тому. И ты, Фред, сердцем понял это…
Он торжественно выпил свои несколько капель вина, и остальные выпили следом.
–Спасибо, ребята, – тихо сказала Джоан. – Она слышала вас.
Джоан, ты все испортишь! Сейчас все расстроятся…
Нет.
–Финчли, ты знал ее лучше меня. Что бы она сказала сейчас?
–Она бы… миссис Бранка…
–Ты называл ее миссис Бранка?
–Да, сначала. Потом она стала звать меня «Том», а я ее – «Юнис».
–Ну, и?
–Она сказала бы… сказала бы: «Парни, давайте есть и пить, а то все остынет!»
–Это точно. Юнис никогда и никому не испортила настроения – и не позволяла делать это мне, брюзгливому и взбалмошному старику. Значит, теперь мой черед… Фред, передай мне во-он ту куриную ножку!
Радость моя, слова Фреда прозвучали, как цитата. Откуда?
Ну как… Если мы приезжали поздно, я всегда затаскивала их перекусить. Джо был очень рад. Ему особенно нравился Шорти – он даже пытался уговорить его позировать. Но Шорти оказался не в меру застенчив…
И все?
В общем…
Ладно, ты пока придумывай отмазки, а я займусь светским разговором.
–Том, ты не оставишь мне чуть-чуть пикулей? Спасибо. Шорти, Фред, я поняла, что вы пробовали стряпню Юнис. И как она?
