Текст книги "Пройдя долиной смертной тени"
Автор книги: Роберт Энсон Хайнлайн
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 20 страниц)
–Я не пугаюсь. Просто не могу себе представить столько денег. Могу – сто, могу – тысячу… Но миллион… что-то нереальное. Такого не бывает.
–Ну да. Я же говорю: это уже не деньги. То есть от них не получаешь удовольствия. Они делают только другие деньги, и все. Как игра в шахматы. И я от нее устала… Слушай, кудряшка: за продукты ты мне не позволяешь заплатить. А миллион бы приняла?
–Ах… нет! Это страшно.
–С ума сойти! Откуда берутся такие мудрые девушки? Хоть Диогена зови.
–Кого?
–В Греции был такой философ. Ходил днем с фонарем и искал человека. Не мог найти…
–А я нашла. Джо.
–О, да…
–Десять минут! – скомандовал Джо.
–Отдых, – пояснила Гиги.
–Но мы же и так отдыхали.
– Разомнись. Будет долгий день. Хочешь кофе? А ты, Джо?
–Да.
– Джо, можно посмотреть?
– Нет. В обед.
– Значит, у него получается… Джоан, а правда, что у богатых не бывает друзей?
– Почти правда… Понимаешь, Гиги, богатый человек может иметь друзей – если они не интересуются его деньгами. Как вы с Джо. Но это такая безумная редкость… а ведь надо еще завоевать его дружбу, надо преодолеть свою подозрительность – у богатых она обострена, а это ведь чувствуется… Короче, замкнутый круг. Так что ты почти права.
– Джоан, мы твои друзья!
– Ох, я так надеюсь… – Джоан серьезно посмотрела на Гиги и ее мужа. – Когда мы сидели в круге, я почувствовала вашу любовь… Но вам будет трудно… преодолеть… вы будете думать о Юнис…
– Ну, Джо! Скажи ей! Объясни!
– Гиги права, – ласково сказал Джо. – Юнис умерла. Она хотела, чтобы ты получила то, что получила. Я нутром понял – когда мы сидели в круге.
Босс, может, мне выйти и побродить вокруг? Девушки любят, чтобы по ним страдали – но не в таких же дозах!
Юнис, все, что мы с тобой можем, – это не огорчать его.
Это само собой. Но, если он нас еще раз поцелует – у меня будет огромный соблазн сознаться ему, что я здесь.
Омм мани пхадме хум.
Омм мани пхадме хум… и насрать на тебя и на Диогена в придачу. Поехали домой – и позвоним Роберто.
Ша! У нас еще немало дел…
Есть, сержант! Эта Гиги – не хуже Винни, да?
– Но не все так страшно! – засмеялась Джоан. – Друзья у меня есть: вы двое; врач, который выходил меня, не думая о моих деньгах; медсестра, на которой он скоро женится и которая мне ближе, чем сестра; четверо телохранителей… но они – странно – относятся ко мне скорее как к ребенку, чем как к подруге или работодателю… И один, только один, оставшийся еще с тех времен друг… друг еще Йоханна Смита, богатого, влиятельного и ненавидимого почти всеми.
–Юнис любила его, – мягко сказал Джо.
–Да, Джо. И бог знает почему. Наверное, любовь просто переполняла ее, и она изливала ее на всех, кто оказывался рядом. Попадись ей заблудившийся котенок, Юнис полюбила бы его – а так ей приходилось любить меня…
Ты не совсем прав, босс…
Нежное сердечко!
–Ты его знаешь, Джо. Это Джейк Сэлэмэн.
–Это человек, – кивнул Джо.
–Ты же встречался с ним?
–Близко. Хорошая аура.
–Джо, это тот, о котором ты мне говорил? Адвокат? – спросила Гиги.
–Ну. Джейк, да. На трон, живо.
–Идем, Джоан, а то он нас побьет…
На троне Джо зачем-то слегка изменил их позы, и Гиги тихонько присвистнула:
–Теперь уже точно до вечера… Не шевелись, не чихай, не дыши глубоко…
–И говорить нельзя?
–Сколько угодно.
–А ты сама знала Джейка?
–Нет, только видела несколько раз. Я тогда была лишь приходящей моделью…
Что-то она мнется… да и Джейк не упоминал о своих встречах с Джо здесь – дела-то он улаживал в Филадельфии…
Эй, свинка, ты на что намекаешь?
Я просто хорошо знаю Джо: он совершенно двуполый…
Ну, все. Если я когда-нибудь сумею до тебя добраться – налуплю по попе…
Постарайся, а? Помнишь, как было здорово, когда нас отшлепали? Будто ракету воткнули в…
Ох, заткнись!
Рада бы – но нечем.
– Если они подружились – это здорово. Они подружились, Гиги?
Гиги задумалась.
– Трудно сказать… Мистер Сэлэмэн… Джейк, как ты его называешь… он приходил обычно вечером, когда я кончала позировать. Я почти не общалась с ним. А с тех пор, как мы с Джо поженились, он не приходил…
Ну, что? Нужны тебе еще доказательства?
Да мне и эти-то не были нужны…
– Гиги, а как Джо получил художественное образование? Или он самоучка?
– Нет, он учился. Но Джо говорит как? Научиться можно лишь технике, но не творчеству. А творчество для него – все. Он не станет откровенно халтурить, если даже халтура продается легко и дорого, а его настоящие картины мало кто покупает. Я пыталась говорить с ним на эту тему, но он меня устыдил. Больше я не пытаюсь. Джо – он сам по себе, его не интересует, что делают другие художники. Его не интересует слава, не интересуют деньги. Многие наши друзья – художники, мы ходим к ним в гости, зовем к себе… Джо никогда не говорит с ними на профессиональные темы. Ему просто приятно, что они добрые люди. А если бы Рембрандт ему не понравился как человек, Джо не стал бы иметь с ним дела. Джо всего лишь хочет рисовать то, что хочет, как хочет… и не спать в одиночестве.
– Вряд ли ему приходилось спать в одиночестве, – усмехнулась Джоан.
– Возможно. Но Джо не стал бы спать даже с Еленой Троянской, если бы она к нему холодно отнеслась… У тебя есть такой большой парень по имени Хьюго?
– Есть. Ты его знаешь?
– Нет, только слышала о нем… этакий ходячий африканский миф. Так вот, Джо очень хочет нарисовать его – и Джо любит его. Духовной любовью, конечно… хотя ни за что не отказал бы, если бы Хьюго его захотел.
Я первая в очереди на Хьюго!
У тебя только блядки на уме…
– …позировать, но Джо рассказывал мне, какие картины бы хотел нарисовать. Одну такую: аукцион рабов, и Хьюго на помосте. В цепях, терпеливый, усталый, а вокруг белые работорговцы – и белые женщины не могут оторвать от него горящих глаз… И другую: только Хьюго, огромный, как гора, могучий, мудрый, все понимающий – и любящий. Джо говорит, что это я натолкнула его на эту идею… не помню. Название: «Иегова». Джо просто сгорает от желания написать это…
– Знаешь, я, возможно, сумею помочь…
– Как? Прикажешь Хьюго позировать? Джо не одобрит…
– Разве я такая дремучая дура? Я постараюсь втолковать ему, что это честь – позировать настоящему художнику.
Скажи ему просто, что позировала для Джо голой, – и пусть он это переварит.
Конечно. Но это будет всего лишь первый ход…
О-ля-ля! Не собрался ли тут кто-то совратить Хьюго? Даже по моим понятиям, это слишком. Оставь Папу Хьюго в покое.
Это же для Джо, глупая. Впрочем, Хьюго я слишком многим обязана – так что не стоит выкручивать ему руки.
А зря. Это было бы поучительное зрелище. У него рука толще, чем у нас ляжка.
Я же в переносном смысле…
– Только Джо не должен говорить Хьюго, как будет называться картина. Тут уж он точно откажется. Скажет: святотатство. Но ты мне так и не рассказала, где Джо учился живописи.
– В четырнадцать лет его замели в полицейский участок и оставили до утра. И Джо от нечего делать стал делать наброски – и дежурный сержант их увидел. Тогда он взял Джо, вычеркнул его имя из списка задержанных, отвел к священнику – и потом вместе со священником они отвели его к местному художнику, который был довольно известен и довольно богат. Он посмотрел работы Джо, и они заключили сделку: Джо должен был позировать, а за это мог жить в студии, пользоваться всеми материалами, наблюдать, учиться – ну, и прочее. Вот так Джо выскользнул из рук своей мамочки… это была самая большая удача в его жизни. У художника была то ли жена, то ли любовница… одна из его натурщиц… и всего одна кровать в студии. Там они и спали втроем. И всем это очень нравилось. Но, кроме как спать, этот художник, мистер Тони, совершенно свирепо школил Джо, не позволял ему писать широкой кистью, небрежничать в рисунке – ну, и прочие модные вещи. Джо изучил всю академическую школу: анатомию, композицию, технику письма… И Джо поверил в себя – и стал тем, кто он есть…
– …если хочешь, можешь положиться на мой совет. Я кое-что знала о матери Джо, потому что Юнис была моей секретаршей…
Босс, ты врешь! Я ничего о ней не говорила.
Вру– но для пользы дела.
– …она была – и осталась – свиньей и живет как свинья. Эта студия не такая уж большая, и если ты будешь содержать ее в порядке, Джо никогда – слышишь: никогда! – тебя не бросит. Но грязный унитаз и посуда в раковине напоминают ему о матери… ты меня понимаешь?
– Да, но… где взять время? Я почти непрерывно позирую…
– Старайся, сладкая. За счет сна. Джо заслуживает любых усилий. Но мы заговорили о мытье посуды. Для тебя это каторга, а для меня – роскошь. Потому что – символ свободы. Смотри: я уйду, и вы останетесь вдвоем. Со мной же всегда как минимум четверо. А в доме, если сосчитать всех – то одних только взрослых шестьдесят человек.
– Бедная Джоан!
– Вот именно. И вроде бы все они нужны и незаменимы. Смешно. Они все должны, кажется, облегчать мне жизнь – а на самом деле я шагу не могу ступить сама, сплошные проблемы, никакой приватности…
– Но если тебе так тяжело – почему не бросить все, не начать сначала?
– Я не представляю, как это можно сделать – технически. Переехать, выйти из-под охраны – и меня похитят или убьют, двух дней не протяну. Избавиться от денег практически невозможно… но даже если бы я и смогла – никто бы не поверил, и исход был бы тот же. Наконец, как быть с теми людьми, которые работают на меня? Я просто не могувыбросить их за дверь… Короче, я в большом затруднении. Но наличие денег – это не только неудобства. Это и определенные преимущества в преодолении этих неудобств. Я думаю, мои проблемы все-таки разрешимы, надо только найти способ… и я его найду. Может быть, все просто. Скажем, сменить внешность, имя, переехать…
– О, нет! Нельзяменять такую внешность!
– Этувнешность… Ты права, сладкая: это лицо Юнис, и мне оно лишь доверено. Буду носить вуаль… Но способ должен быть!
– Я не понимаю, – зачарованно сказала Джоан. – Я не понимаю, как он это делает…
Она не могла оторвать глаз от картины. Две нимфы на лугу были чувственны, сладострастны, упоены друг дружкой – но в то же время Джоан знала, что это она и Гиги валяются на старой портьере и болтают о всякой всячине, начиная от алкоголизма и кончая мытьем посуды.
–…просто холст, краска – а у меня соски встают и внизу все сжимается…
–Обман зрения, – сказал Джо.
–Обман зрения?! – возмутилась Джоан. – Да что ты понимаешь, жалкий мазилка? Это настоящая эмпатия! Джо, я хочу купить эту картину.
–Нет.
–Почему? О, срань! Ты собирался продать это какой-нибудь старой бляди? Поверь, мне перевалило за сто – и я вполне подхожу под это определение…
–Твоя.
–Что? Нет, Джо. Так я не могу. Ты же писал ее на продажу… Гиги, ну, помоги же мне!..
Гиги промолчала.
–Твоя, Джоан, – покачал головой Джо. – Ты хочешь – ты берешь.
–Так, – сказала Джоан. – Или – или. Или ты даришь ее мне, и я тут же режу ее на куски…
–О, нет! – воскликнула Гиги.
–…или я покупаю ее и тут же дарю Джейку, чтобы он повесил ее над своей кроватью и просыпался счастливым…
Бомба точно в цель, сестренка! А теперь развернись… и с бреющего полета – по всему, что еще шевелится!
–Джо, не упрямься, – сказала Гиги. – Ты же хотел бы, чтобы она была у Джейка.
–Гиги, сколько Джо берет за такую картину обычно?
–Я сама назначаю цену – в зависимости от размера. За такую, как эта, – двести пятьдесят долларов.
–Невозможно!
–Но, Джоан! Ведь Джо работал целый день… это не считая нашего времени. И потом – сюда же входят комиссионные…
–Гиги! Это невозможно низкаяцена! Я немного разбираюсь в покупке картин и знаю: получить такую картину за тысячу долларов – редчайшая удача. С аукциона она ушла бы… Впрочем, я никогда не назначаю цену. Ты сказала – двести пятьдесят. Я покупаю.
–Но, Джоан, я не договорила. Двести пятьдесят платит покупатель. Из них половина уходит владельцу магазина. Так что цена для тебя – сто двадцать пять.
–Нет.
–Что – нет?
–Просто нет, и все. Как у Джо. Пойми: в нормальном бизнесе производитель всегда важнее продавца. А эта сволочь вас просто грабит: комиссионные не бывают выше четверти стоимости. И еще: никогда не снижай цену, если уже назвала цифру. Никогда. Только в этом случае ты преуспеешь в бизнесе. В искусстве я почти не разбираюсь, но в этом чертовом бизнесе – более чем. Наличные или чек?
–Лучше наличные… если у тебя есть с собой столько… Но можешь заплатить и в другой раз.
–Нет, все сразу, сейчас, и под расписку – иначе твой упрямый муж может передумать…
–Не надо расписки. Есть сертификаты, я просто поставлю номер и подпишусь. Фирма!
–Прекрасно. И еще одно…
–Что, Джоан?
–Меня почему-то никто до сих пор не поцеловал. А я была паинькой: позировала целый день. Поэтому пусть Джо поцелует меня в искупление того, что был такой вонючкой противной, а я поцелую Гиги за то, что помогла мне с ним справиться. А, Джо?
–Да.
–Великолепно! Тогда, Джо, если ты проводишь двух милых дам до ближайшего магазина и если Гиги купит нам по бифштексу, я, ребята, покажу вам такой высший пилотаж…
–А какие бифштексы? Говяжьи или конские?
–Я справлюсь с любым – прочее на твое усмотрение.
–Ну… тогда лучше конский.
–Как скажешь, сладкая. Только смотри, чтобы нам не всучили уздечку.
Глава 25
В ООН бирманская делегация заявила, что деятельность так называемых Лунных колоний является всего лишь прикрытием для создания американо-китайских военных баз. Секретарь комиссии по охране природы заявил, что появившиеся сообщения о вымирании оленьего стада в Йоусемитском национальном парке не более чем вымысел. Разбалансировка экологического статуса имела место, но поводов для тревоги нет, сказал он; новое же оленье стадо будет более крепким, чем прежнее. Преподобный др. Монтгомери Чанг, Самый Смиренный Из Идущих Вверх, заявил на подкомиссии по неписаным законам Судебного комитета сената, что поддерживает законопроект, согласно которому все учителя дзен-буддизма должны получить федеральную лицензию. Чтобы сесть за руль бездушного автомобиля, надо сдать экзамен, а для постижения высших истин – нет? – это слова др-а Чанга; что же касается того, что новый закон якобы покушается на Первую поправку и нарушает священные свободы, то все обстоит с точностью до наоборот. Управление Внутренней Безопасности наложило запрет на публикацию сообщений о беспорядках. Агентства новостей и телевидение добровольно содействуют УВБ в обеспечении всеобщего благосостояния. В деле магната Й. С. Б. Смита, рассмотренном в Верховном суде, неожиданностей не произошло. Лишь судья Хэнди, внезапно проснувшись во время слушанья, ударил кулаком по столу и крикнул: «Считать разведенными!», после чего вновь уснул. Верховный суд оставил в силе приговор нижестоящего суда. В тот же день по делу «Штат Иллинойс против Сэма Дж. Робертса» суд отменил приговор на том основании, что умерший домовладелец не передал Робертсу своих прав до того, как на имущество был наложен гражданский арест. «Синяя птица»
РАЙ – СЕЙЧАС!Папа ищет пару! Делить дом и любовь. Дом укреплен, 3 сп., 2 ванн., все удобства, зим. сад! Рядом частная школа. Комптр типы по пргрм «Ранк»: о – 690047, о – 890047 (от 85 % и выше) «Один за всех, все за одного!» Без залога, но обязательно стереофото. А/я 69 «Синяя птица, Лтд.».
Под давлением очевидных фактов, представленных китайской делегацией, комиссия по атомной энергетике при ООН сняла ограничения по стронцию-90 для цельного молока. Преподобный Томас Баркер (Лонг-Бич, штат Калифорния) в проповеди по телевидению заявил, что конец света состоялся в полночь 31 декабря 1999 года после Р.Х.; все, что мы видим после этой даты, есть иллюзия, наведенная Дьяволом, без формы, сути и предназначения…
Вид у Джейка был сонный.
–О боже! Где ты была?
–В гостях.
– Пять дней?
–О? Цыплята сдохли? Хрюшки разбрелись? Коровы не доены?
–Да не в этом дело…
–Ну, почему не в этом? Дом без меня не развалился, замуж ты меня не взял – так что я могу гулять где вздумается и ходить сама по себе. Впрочем, записку для тебя я все-таки оставила.
–Да, но…
–Так что относительно моей сохранности ты мог быть спок, а если бы я понадобилась – вызвал бы меня по рации или приехал за мной. И был бы желанным гостем. Джо скучает по тебе, а Гиги дружелюбна, как щенок…
–Гиги? Это кто?
–Это жена Джо.
–Что?!
–Надо же, он удивился! Мужчины, случается, женятся, и иногда по второму разу – не знал?
–Не могу поверить… представить, что мужчина, который был женат на Юнис, сможет жениться на другой женщине.
Я сейчас упаду, держи меня! Сегодня мы будем особенно нежны с Джейком.
Ну нет. Если он не сменит тон, то спать будет один.
Ты же знаешь: мужчины – они такие нелогичные. Их мозг устроен иначе… Если чувствуешь, что мужчина не прав, – нужно немедленно извиниться.
Омм мани пхадме хум. Быть женщиной трудно. Омм мани пхадме хум. Хотя и очень здорово. Это такое удовольствие!
–Жалко, что ты вернулся так рано. Я приготовила тебе всяческие сюрпризы, но даже не успела их распаковать. Как наши дела в суде? Продвигаются понемногу?
Лицо у Джейка вдруг стало таким довольным, что Джоан обо всем догадалась, но не подала виду.
–Малышка, неужели ты никогда не слушаешь новости?
–Ну… если могу – то не слушаю.
–Понятно. Так вот, новость номер один: мы выиграли окончательно!
–Джейк!
–Да, полностью и бесповоротно. Благодари Алека, он показал мировой рекорд расторопности.
–Я не сомневалась, дорогой. Такие асы, такие львы не могли проиграть. Но быстрота поражает… А я приводила в порядок Джо. И, кажется, привела.
–Пять дней… Наверное, для него это было тяжелое испытание.
–Джейк, ты меня до сих пор так плохо знаешь! Неужели я могла бы пять дней угнетать человека своим присутствием? Меня бы там через час не было!
–Тогда я ничего не понимаю. В одной комнате… Или я не имею права задавать такие вопросы?
–Джейк, ты имеешь право на все. Даже спрашивать, где я была и что там делала.
Хитришь, босс. Не упоминаешь, имеет ли он право на правдивый ответ. Лживая сучка.
Я никогда не вру Джейку!..
Вот это уже наглейшая ложь!
…без веских причин. Зачем расстраивать его по пустякам?
–…Мы медитировали, Гиги мне очень помогла, она подходит Джо, я убедилась… Теперь Джо относится ко мне как к сестре – легко, без зажатости, без напряжения.
Это что за инцест? Какая еще сестра?
Заткнись.
–Я рад, Юнис.
–Джейк, а почему мы стоим? И я все еще в плаще? И подарки не распакованы? – она улыбнулась своей лучшей улыбкой: счастливой маленькой девочки. – Будешь смотреть?
–Конечно! Куда делись мои манеры – я заставил тебя стоять… Позволь плащ. Шерри?
–Лучше шампанское.
–О боже!
–Что такое? – Джоан, сбросив плащ, чуть отступила и повернулась, чтобы Джейк мог рассмотреть роспись. – Тебе не нравится?
–И ты так ехала через весь город? В одной только краске?
–Почему нет? Это первый подарок тебе от Джо. Не волнуйся, в машине я плащ не снимала…
Зачем? Антон и Фред и так сидели в студии… Слушай, Джоан, а Гиги вполне вписалась бы в «техасскую звездочку» с ними, да и Джо тоже, он их любит. Как тебе это? Легкий способ взять ее и Джо под свое покровительство.
Юнис, у нас сейчас на руках совсем другой мужчина…
О, бедная! Лучший способ заполучить мужчину – дать ему почувствовать, что он для тебя не единственный. Такое впечатление, что тебя воспитывали пуритане.
Пуритане? Покажи мне хоть одного пуританина поблизости. Джейк вне подозрений, он еврей.Кстати, о Джейке. Он что, не заметил, что в нашем наряде кой-чего недостает? А если заметил, то почему нас все еще не изнасиловали?
У него просто выпали глаза. Вот подберет, вставит на место – тогда, я надеюсь…
–Джоан, я помню, такая же роспись была однажды на Юнис…
–Верно. Тогда во мне еще что-то шевелилось… я все никак не мог понять, настоящий на ней лифчик или нарисованный. Джо не был уверен, видел ли ты ее в этой раскраске…
–Видел. Я заходил тогда на несколько минут…
–Да? А мне помнится, ты ее отвозил домой…
– Ты что, стараешься что-то пронюхать?
– Да.
–Так вот: я не намерен тешить твое похотливое любопытство.
–А как насчет того, чтобы потешить мою похоть?
–Ну, это другое дело.
–Тогда почему ты даже не поцеловал меня? Или мне нужно принять сначала душ? У Юнис было время успеть смыть краску?
–Значит, так: заткнись – и чтоб больше ни единого слова без моего разрешения!
–Есть, сэр!
Прошло немного времени.
–Теперь можно говорить?
–Да, если ты ограничишься вежливыми словами и заискиванием. Потому что некоторые из твоих замечаний леди не пристали.
–А это потому, что я не леди. Ну, не получается у меня! В обществе я еще как-то справляюсь…
–Джоан Юнис…
–Да, сэр?
–Такой Юнис и была. Истинная леди в обществе – и полнейшая несдержанность наедине. Это было очаровательно…
–Тебе нравилось? Тогда я тоже буду стараться не сдерживать то, что вырывается само.
–Тогда, может быть, ты скажешь мне, что происходило у Джо?
–Сэр, хотя мое доверие к вам безгранично – это еще не основание для того, чтобы я тешила ваше похотливое любопытство.
–Ха! Ну, в точности, как Юнис… А теперь давай смоем эту краску… хотя нет – сначала надо бы сфотографировать.
–Уже. Джо сделал снимки, они в сумочке. Там же репродукция картины, где Юнис изображена ныряющей русалкой. Хочу нанять сыщиков и найти человека, купившего картину…
–Бесполезно. Потому что этот человек – я. Картина висит в Гибе.
–Это ограбление. Джейк, ты просто старый бандит. Беру назад по десять процентов от каждого комплимента…
–Остаюсь при своих: я в эти комплименты верил процентов на девяносто. Но, если будешь хорошей девочкой, я тебе эту картину подарю.
–Буду! Еще как буду! Эх, поблекли мои подарки, потускнели… можно и упаковку не снимать…
–Как это можно не снимать упаковку? Ну-ка, давай посмотрим…
Первой открыли «Песни Билитис».
–А, Джейк?
Он задумчиво присвистнул:
–А парень-то – настоящий гений…
–Да. Я не подозревала… Но теперь – видишь сам.
–Как прекрасно он использовал резкий свет, чтобы подчеркнуть цвета кожи…
–Особенно если учесть, что у него окна на север. Он ночью фотографировал нас со вспышкой, а потом сумел перенести это на холст.
–А что здесь?
–Открой.
Вторая картина называлась «Три грации». Все три были Джоан Юнис.
– Представляешь – вот это он назвал халтурой. Только потому, что спроецировал фотографии на холст. Но иначе ему пришлось бы работать впятеро дольше… Как тебе эти ямочки на попе? По-моему, прелесть.
– Женщина, ты тщеславна.
– Ничего подобного. Я просто любуюсь. Ну, что: возьмешь «Граций», а «Билитис» я повешу у себя? Или наоборот?
– Трудный выбор…
– Вот если бы мы были женаты, нам делить бы не пришлось. Кстати, почем нынче художественные критики?
– Нормальная презентационная статья – примерно цент за слово, но все это быстро дорожает. Как я понимаю, ты имела в виду помочь Джо?
– Конечно. Он платит огромные комиссионные, его затирают…
– Можешь не говорить дальше. Мы найдем ему хорошего агента, скупим через третьих лиц все, что было продано… это хорошее вложение денег… и купим столько критиков, сколько понадобится. До какого уровня следует поднимать Джо? До «Метрополитен»?
– Джейк, я не думаю, что Джо хочетизвестности. А я не хочу, чтобы какая-нибудь крыса докопалась до нашей подачи. Или чтобы Гиги поняла, в чем дело… а ее на кривой не объедешь. Просто – чтобы его картины хорошо покупались, чтобы Гиги могла покупать продукты и менять постельное белье… этот ребенок пытается вести хозяйство, варя суп из колбасной палочки… Ты «Великую депрессию» не застал, не знаешь, что это такое. А я не понимаю, почему жена честного перед богом художника должна отказывать себе во всем, если ее муж хочет рисовать, умеет рисовать – и рисует! Он ведь трудяга, каких поискать. Может быть, я не знаю, каким должен быть настоящий художник, но я знаю, что такое работа, настоящая работа. Тех, кто умеет вкалывать, осталось так немного…
– Не надо меня убеждать. Такой пустяк мы сделаем – пусть по два цента за слово.
–А хоть по двадцать! Ладно, я в душ… и, Джейк, не сочти за труд: позвони Винни, пусть принесет мне теплый халат.
–Э-э…
–Что? Я опять что-то ляпнула?
–Нет. Просто, видишь ли, доктор Роберто Гарсиа и миссис Винифред Гарсиа уехали в свадебное путешествие…
–Что-о? Ах она маленькая грязная паршивая крыска! Не могла дождаться своей старшей сестрички, чтобы я ее благословила! Бог с тобой! Ой, Джейк, это же здорово… только я сейчас заплачу…
–Ладно, ты плачь, а в душ пойду я.
–Нет уж. Поплачу, когда она вернется. А в душ мы пойдем вместе, потому что между лопатками я не вижу, и там остается краска. Когда они вернутся? Нужно выбрать для них апартаменты…
А чем плоха нынешняя комната? Дверь в дверь…
Ну, я-то не против – слуги начнут болтать…
Да пошли они – ну, ты понимаешь…
Все? А кто подметать будет?
–Юнис, в твое отсутствие я взял на себя смелость и распорядился приготовить для супругов Гарсиа Золотую башню…
–Нормально. Можно прорубить дверь из моего холла в каминную, а там по лестнице…
–Но молодожены могут предпочесть уединение.
–Ну и ладно. «У меня своя клиентура», как сказала одна старая сводня…
–Тем более дверь за такое короткое время не прорубить, поскольку молодожены возвращаются, как мне доподлинно известно, сегодня вечером.
–Кто же это им такую свинью подложил?
–Поскольку они составляют нашу медицинскую бригаду и обязаны находиться при тебе…
–Джейк, но это же бред! Я здорова, как лошадь! У меня нет даже слабости по утрам…
Ты что, решила сказать?
Не ждать же, пока он сам заметит. Это было бы некрасиво.
–А почему это у тебя должна быть слабость по утрам?
–Так я и говорю: у меня нет слабости по утрам. Нет, и все. Единственное, что меня беспокоит, – это просто волчий аппетит.
–Ты что, беременна?
–Ой, какой суровый взор! Джейк, да! Я залетела – и счастлива, как Золушка! Но – тссс! Никому! Если Винни узнает, она начнет по своей медицинской привычке обихаживать меня…
–Юнис, ты уверена?
–Да. Тест положительный.
–Кто делал?
–Пятая поправка. Не продолжайте эту линию допроса, советник.
–Немедленно женимся.
–Вот тебе – женимся.
–Юнис, без глупостей!
–Знаете что, сэр! Я просилась замуж уже давным-давно. И получала отказы в самой унизительной форме. Думаете, что-то изменилось с тех пор? Нет! Я решила обойтись без мужа – и я обойдусь… хотя по-прежнему останусь вашей любовницей и буду польщена, если вы вернете мне свое расположение после родов…
–Юнис, прямой вопрос: это мой ребенок?
–Это мойребенок! Джейк, ты не хотел жениться на мне даже после того, как мы стали любовниками, – поэтому не спрашивай, от кого он, на такие вопросы у тебя права нет. Я переспала с целым взводом, ты это знаешь… и, хотя люблю я только тебя, вопросов больше не потерплю. Я достаточно богата, чтобы жить так, как хочу, и посылать к чертям все и всех. Наверное, я сказала тебе зря. Отнесись к этому, пожалуйста, как к конфиденциальной информации – и никогда не вспоминай об этом…
–Юнис!
–Что, Джейк?
–Я тебя люблю.
–И я тебя люблю, Джейк.
–Будь я на двадцать лет моложе… даже на десять… я уже женился бы на тебе. А пока – просто позволь мне верить, что этот ребенок – мой. Клянусь, я ни с кем не буду обсуждать это…
–Джейк… как я могу запретить верить? И даже обещаю, что, если ты скажешь кому-нибудь, что ты отец моего ребенка, – я не стану отрицать это, и даже наоборот… Но сейчас, с глазу на глаз: я не отрицаю и не подтверждаю. Будем считать, что я все сделала сама. Это окончательно.
–Я понял, Юнис. Вопрос исчерпан. Чем займемся? Поиграем в криббидж?
–Ну, если хочешь…
–Видишь ли, у меня есть идея получше. Повеселее.
–С тобой – все, что угодно!
–Но в эту игру надо играть по правилам. Сейчас тогда я позвоню Маку, пусть кто-нибудь из его ребят посуетится… и мы поженимся. Если повезет, мы станем мужем и женой часам к одиннадцати и сможем пару раз сыграть в криббидж, прежде чем лечь спать.
–В криббидж… Оригинально!
–Женщина! Ты отвечаешь «да» или ты отвечаешь «нет»?
–Черт побери!!! Да! Да!! Да-а-а!!! Отпусти, горилла, у меня все ребра… о-о!.. Так обращаться с беременной женщиной…
–Смотри мне! Услышу от тебя еще какую-нибудь глупость… Да, теперь нужно позаботиться о медицинских заключениях. Мой врач мне выпишет…
–Роберто, если успеет, выпишет мне. А можно обратиться к Рози. На мне вряд ли найдется даже микробный труп, если я не подцепила что-нибудь от Гиги и Джо… хотя это маловероятно. А как насчет тебя, дорогой? Вашингтон славится своими венерическими приветами… Ты ничего не привез?
–Ничего – кроме пары скворцов и китайского сифона.
–Такая примерная девочка, как я, не понимает этих выражений.
–Ты маленькая подлая наглячка! В Вашингтоне я спал один! А ты – можешь сказать такое о себе?
–Нет, конечно. Я страшно не люблю спать одна… а Гиги такая нежная… Рекомендую ее вашему вниманию, сэр, вот она на картине, смотрите.
– Ага. Только Гиги, да? А Джо?
– И Джо нежный? Ну-ка, ну-ка!..
– Женщина, ты можешь говорить такие сальности лишь дозамужества, учти это.
– Привет невесте от жениха… Сэр, я ничего не имела бы против подобных сальностей с вашей стороны – в любое время и в неограниченном количестве. Я буду только рада. О, Джейк, дорогой – наверное, так приятно быть замужем за тобой!..
– Еще бы… чокнутая ты сучка… Где будем свадьбу устраивать? Здесь или у Мака?
– Только здесь. Пусть будут слуги, и оба Гарсиа, если успеют, и надо послать машину за Джо и Гиги… Что мне надеть?
– Не знаю… Белое платье?
– Только не белое! Кто-нибудь сделает фото – и все. «Белое платье для столетней транссексуалки!» Смех. Милый, если ты скажешь, я буду в белом – но тогда давай сразу позовем фотографа из «Лайфа». Нет, надо что-то такое…
– «Слегка старое, слегка новое, слегка чужое, слегка голубое». Помнишь эту дразнилку?
– Можно подкорректировать: «Невеста старая, лицензия новая, тело чужое, жених голубой…»
– Какого черта – голубой… мне просто надо побриться. Все, брысь. Пусти меня. Поди прими ванну. Постарайся пахнуть, как невеста…
– …а не как шлюха в день получки. Намек понят. Иду.
По белому бархатистому ковру невеста шла к алтарю. Музыка стихла, и стало необыкновенно тихо. Джейк ждал ее. Алек стоял по правую руку от него. Преподобный Хьюго Уайт и судья Мак-Кэмпбелл были необыкновенно серьезны. На Шорти был черный фрак, белая рубашка и узкий галстук; судья кутался в мантию.
Какой шикарный сегодня Джейк! Что это на нем?
Это называется «визитка».
Музейная вещь.
Вполне возможно. Или из театральной костюмерной.
А какой величественный Папа Хьюго! Джо должен написать его вот таким, читающим проповедь.
Хорошая мысль. Одно за другое – глядишь, Джо и воплотит свои замыслы. Надо будет подсказать Гиги.
Подскажи.
Хьюго ведь не против того, чтобы позировать – он просто не уверен до конца, что это дело благое. Надеюсь, при виде «Трех граций» его сердце смягчится… Юнис, у меня начинают коленки дрожать. Что делать?..
Омм мани пхадме хум. Держись, было труднее.
