Текст книги "Миры Роберта Хайнлайна. Книга 7"

Автор книги: Роберт Энсон Хайнлайн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 29 страниц)

– Каким образом?

– Потому что ты переходишь из одной гильдии в другую. Теперь необходимо, чтобы потерялся всего один документ – досье о твоей деятельности с поварами, стюардами и клерками. И их гильдия никогда не заметит этого, потому что ты уже не будешь числиться в их списках. Ты начнешь свою трудовую деятельность заново, в компании вычислителей и компьютеров, причем твои документы будут полностью законными.

Макс замер. Искушение быть таким сильным.

– А как быть с докладом в департамент гильдий и труда?

– То же самое. Разные бланки поступают в разные отделы. Я проверил. Один отчет исчезает, в гильдию поступает другое досье, и в результате помощник стюарда Джонс исчезает, тогда как ученик вычислителя Джонс начинает карьеру с новыми документами.

– Сэм, но почему ты не поступишь так же? С твоим влиянием ты запросто можешь перейти… ну, скажем…

– Куда? – Сэм печально покачал головой. – Нет, малыш, мне переходить некуда. К тому же есть причины, по которым мне лучше всего спрятаться как можно дальше. – Вдруг его лицо просияло. – Знаешь, мне только что пришла в голову отличная мысль. Перед тем как уйти с корабля, я придумаю себе новое имя. Когда-нибудь, через пару лет, а может быть, через десять или двадцать, ты совершишь посадку на Новой Терре и разыщешь меня. Мы разопьем бутылочку и поговорим о времени, когда мы были молодыми и веселыми, а?

Макс улыбнулся, хотя на сердце было тяжело.

– Обязательно, Сэм, обязательно. – Он нахмурился. – Но, Сэм, я не буду знать, как поступить, – и тебя не будет рядом.

– Перед тем как уйти, я позабочусь обо всем. Нельсон бегает сейчас за мной как ручная собачонка. Устроим так: заплатим наличными половину теперь, а вторую половину после успешного завершения дела. Кроме того, я сделаю так, что ты сможешь воздействовать на него – как, скажу потом, когда понадобится. После посадки в земном космопорту он попросит тебя отправить почтой отчеты, потому что ты идешь в увольнение, а ему нужно закончить работу. Ты проверишь, есть ли среди бумаг два нужных тебе отчета и тут же заплатишь ему. Вот и все.

– Пожалуй, так лучше всего, – медленно произнес Макс.

– И перестань нервничать. У каждого в прошлом таится что-то неприятное; задача заключается в том, чтобы сохранить эту тайну. – Сэм отодвинул в сторону пустой стакан. – Ты не будешь возражать, малыш, если сейчас мы вернемся на корабль? Или ты собирался еще погулять?

– Нет, не буду.

Радость юноши при выходе на первую незнакомую твердь исчезла – он был вынужден признаться, что Планета Карсона была печальным образцом Галактики.

– Тогда пошли. Мне нужно кое-что прихватить с собой, и может понадобиться твоя помощь.

Оказалось, что помощь действительно нужна – у Сэма было четыре сравнительно больших свертка, которые он держал в автоматических камерах хранения.

– Что в них? – спросил Макс с любопытством.

– Стеганые чехлы для чайников. Несколько тысяч. Я собираюсь продать их лысым жителям Порциона под видом шапочек.

Обидевшись, юноша замолчал.

Все, приносимое на борт корабля, должно было подвергаться досмотру, но дежурный корабельной полиции у воздушного шлюза не настаивал на осмотре вещей, принадлежавших старшине полиции – скорее он рискнул бы обыскать офицера. Макс помог Сэму отнести свертки в кладовую, находившуюся под полным контролем начальника корабельной полиции.

Глава 11
Через грузовой люк

На путь от Планеты Карсона в обход ню Пегаси к Хальциону требуется три перехода через гиперпространство, – соответственно в 105, 487 и 19 световых лет, – в то время как по прямой – менее 250 световых лет. Однако ни расстояние по прямой, ни псевдодистанция перехода не являются важными; «Асгард» пролетел от исходной точки пути до конечной меньше одного светового года. Термин «по линии полета вороны» имеет значение только для ворон.

Первый переход осуществился через месяц после вылета с Планеты Карсона. После взлета Келли перевел Макса на новый вахтенный график: через две вахты на третью, причем юноша нес вахту вместе с самим Келли. В результате Максу удавалось спать намного больше. Помимо этого старший вычислитель старался уделять как можно больше времени обучению юноши (поскольку ценность вахты Саймса для пополнения знаний Макса была равна нулю) и вообще старался держать его подальше от помощника астрогатора, к огромной радости Макса. Догадался Келли о трениях между Максом и мистером Саймсом, или причина была иной – юноша так и не узнал, а спросить не осмелился.

Вахта Макса по-прежнему оставалась тренировочной: он никого не подменял, и никто не подменял его. У него вошло в привычку не уходить из рубки управления раньше Келли, если только старший вычислитель сам не приказывал уйти. Это привело к тому, что Макс часто виделся с доктором Гендриксом, потому что Келли обычно оставался после дежурства и беседовал с астрогатором… и нередко астрогатор проявлял интерес к учебе Макса.

Бывало, что на вахту доктора Гендрикса приходил капитан. Однажды астрогатор воспользовался таким случаем и попросил Макса продемонстрировать капитану Блейну и первому офицеру Уолтеру свой необычный талант. Юноша подчинился – и не допустил ни единой ошибки, хотя был взволнован присутствием капитана. Тот следил за ответами Макса с немалым изумлением. Уходя, он сказал:

– Спасибо, молодой человек. У вас поразительные способности. Позвольте, – а как ваша фамилия?

– Джонс, сэр.

– Ну конечно, Джонс, – как это я забыл? – Старик несколько раз мигнул. – Должно быть, ужасно быть не в состоянии забыть что-то – особенно по ночам. Следите за тем, молодой человек, чтобы совесть у вас всегда была чиста.

На следующий день доктор Гендрикс сказал юноше:

– Не уходите, Джонс. Вы мне понадобитесь.

– Хорошо, сэр.

Астрогатор несколько минут побеседовал с Келли и снова обратился к Джонсу:

– Ваш цирковой номер произвел на капитана большое впечатление, Джонс. У него возник вопрос, а не можете ли вы производить мгновенные математические расчеты.

– Гм… нет, сэр. Это выше моих возможностей. Однажды я был на представлении, где выступал такой артист. Он проделывал вещи, которые мне не по силам.

Гендрикс отмахнулся.

– Это ерунда. Но, насколько я помню, вы говорили мне, что дядя учил вас математической теории?

– Не всей теории, сэр. Лишь той части, которая касается астрогации.

– А вы думаете, о чем я говорю? Вы знаете, как рассчитать переход через гиперпространство?

– Думаю, что да, сэр.

– Откровенно говоря, я в этом сомневаюсь, несмотря на то что вас учил достопочтенный брат Джонс. Но все-таки попытаемся.

– Прямо сейчас, сэр?

– Да. Попробуйте. Представьте, что вы – вахтенный офицер. Келли будет помогать, а я – наблюдать. Вычислите маневр приближения, на который мы выйдем. Я понимаю, что мы еще слишком далеко от перехода, но вы должны исходить из того, что от ваших действий может зависеть безопасность корабля.

Макс глубоко вздохнул.

– Слушаюсь, сэр, – произнес он и полез за новыми пластинками для камер.

– Стоп! – резко остановил его Гендрикс.

– Почему, сэр? – недоуменно спросил Макс.

– Если вы – вахтенный офицер, то где обслуживающий персонал? Ногучи, помогите ему.

– Слушаюсь, сэр. – Ногучи улыбнулся и подошел к юноше. Склонившись над параллактической камерой, Ногучи прошептал ему: – Не обращай внимания на окрики и не нервничай, дружище. Давай поработаем как следует. Келли поможет тебе в трудный момент.

Но Келли и не думал помогать; он взял на себя роль рядового вычислителя и ничего больше. На его бесстрастном лице полностью отсутствовало всякое выражение, и Макс не мог понять, правильны его действия или он совершает грубую ошибку. После того как Макс провел пеленгацию и получил сравнительные данные с пластинок и звездных карт, он не стал вводить информацию в компьютер, а предоставил это Ногучи, причем Келли перевел данные из десятичной системы в бинарную. Через некоторое время на экране засветились цифры, и Максу оставалось надеяться, что это правильный ответ.

Доктор Гендрикс молча поднес пластинки к стереографу и начал снова решать эту же задачу, Келли и Ногучи помогали теперь ему. Скоро на экране высветились цифры. Астрогатор взял у Келли таблицы и сам сделал перевод из одной системы в другую.

– Наши результаты расходятся в девятом десятичном знаке, – заметил доктор Гендрикс. – Неплохо.

– Значит, я совершил ошибку в девятой цифре, сэр?

– Я не говорил этого. Возможно, ошибку совершили не вы, а я.

На лице Макса появилась широкая улыбка и тут же исчезла: астрогатор был чем-то недоволен.

– Почему вы не воспользовались для проверки допплеровскими спектрами?

Макс похолодел.

– Я совсем забыл, сэр.

– Мне казалось, что вы из тех, кто ничего не забывает?

Инстинктивно – и правильно – Макс подумал, что существует два типа памяти. Один – это когда человек забывает шляпу в раздевалке ресторана; это может случиться с кем угодно. Другой – неспособность вовремя вспомнить то, что когда-то знал.

– Вахтенный офицер не должен забывать вещи, от которых зависит безопасность корабля, – продолжал Гендрикс. – И все-таки вы отлично справились с поставленной задачей – за исключением одного: вы работали слишком медленно. Если бы вы мчались, все время приближаясь к скорости света и готовясь в любую секунду совершить переход в гиперпространство, ваш корабль оказался бы в царстве теней и рухнул в реку Стикс еще до того, как вы успели бы закончить расчеты. Но для первого раза – отлично.

Астрогатор отвернулся. Келли кивнул в сторону люка, и Макс вышел из рубки.

Уже засыпая, Макс задумался о том, что доктор Гендрикс мог бы назначить его… нет! Юноша отбросил эту мысль. В конце концов, Келли тоже мог делать ту же работу. Макс много раз наблюдал, как старший вычислитель делал расчеты ранних подходов и намного быстрее. Может быть, и Ногучи справился бы с заданием.

Ну конечно, Ногучи справился бы. В конце концов, в астрогации не существует тайн.

Когда «Асгард» приблизился к первой аномалии, легкие вахты, когда офицеры заступали на каждую третью, а специалисты – на каждую четвертую, кончились. Теперь все несли вахту через раз, причем в каждой смене были астрогатор, помощник астрогатора, вычислитель и прокладыватель курсов. Наконец-то Максу доверили настоящее дежурство. Главным был доктор Гендрикс, а помогал ему вычислитель первого класса Ковак, Макс прокладывал курс на картах и выполнял вспомогательные обязанности, а Ногучи работал за компьютером. Во второй смене были мистер Саймс как вахтенный офицер, ему помогал старший вычислитель Келли, Смит занимался картами, а у компьютера сидел Лунди. Макс обратил внимание на то, что доктор Гендрикс отдал своих лучших специалистов Саймсу, а себе взял других. Причины юноша не понимал, но был очень рад, что не попал в одну смену с Саймсом.

Наконец Максу стало ясно, почему рубку управления называют «беспокойной дырой». Доктор Гендрикс превратился в робота с застывшим лицом; он вводил в машину одно измерение за другим и требовал, чтобы его снабжали точными данными, причем быстро, и при этом соблюдали полную тишину. На протяжении последних двадцати часов перед началом маневра астрогатор не выходил из рубки управления; так же работали и все остальные специалисты, прерываясь лишь на короткое время.

Саймс заступил на свою обычную вахту, но доктор Гендрикс не отходил от него и, склонясь через плечо, проверял расчеты, которые тот производил. Два раза он требовал, чтобы помощник заново провел вычисления, а один раз, раздраженно оттолкнув его в сторону, сам рассчитал часть задачи. Когда это произошло впервые, Макс непонимающе уставился на астрогатора и его помощника – и тут заметил, что все остальные в рубке управления делают вид, что не обращают внимания на отношения доктора Гендрикса и Саймса.

По мере приближения критического момента напряжение в рубке нарастало. Подход к аномальному интрапространственному переходу вряд ли можно сравнить с любой другой формой пилотирования корабля, осуществляемого людьми. Это было что-то вроде слепого полета на самолете, летящем со скоростью в тысячу миль в чае и на огромном расстоянии нацелившемся в узкий туннель, который даже не виден. Конгруэнтность Хорста невозможно увидеть, ее необходимо рассчитать с помощью сложнейших математических способов, основанных на воздействии массы на пространство. «Туннель» в данном случае – это всего лишь некое пустое пространство в колоссальной пустоте. Приближаясь к планете, астрогатор находит свою цель визуально или с помощью радиолокатора, а скорость корабля составляет всего несколько миль в секунду. Однако, приближаясь к переходу сквозь «ворота» в конгруэнтности Хорста, корабль мчится со скоростью, едва уступающей скорости света, а в решающий момент достигает ее. Ближайшие ориентиры находятся на расстоянии в миллиарды миль, к тому же передвигаются со звездными скоростями, причем создается впечатление, что они концентрируются вместе в видимо преувеличенном эффекте параллакса, который возможен лишь в том случае, если наблюдатель сам летит почти так же быстро, как и его путеводная нить, ведущая к цели, и скорости – фронтальные части волн электромагнитного спектра.

Все это напоминает полуночные поиски в темном погребе черного кота, которого там нет.

Приближалось время перехода через гиперпространство, и Келли сам сел в кресло перед компьютером, а Лунди расположился рядом. Смит и Ковак прокладывали курс на картах, тут же сообщали данные доктору Гендриксу, который диктовал текст программы вычислителям у компьютера, высчитывая в уме параметры задач и обращаясь за их решением к электронному мозгу почти одновременно. Теперь машинное отделение было под его начальством; его руки лежали на переключателях, расположенных на консоли управления – один удерживал «Асгард» на скорости, чуть уступающей скорости света, а другой должен был дать кораблю окончательный толчок в решающий момент и прорвать невидимый барьер стены Эйнштейна.

Макса оттеснили в сторону, сейчас не было работы, в которой другие специалисты не имели бы больше опыта. Казалось, и Саймс не знал, чем заняться; в этот критический момент в рубке было место лишь для одного астрогатора.

Из всех находящихся в «беспокойной дыре» один капитан Блейн сохранял полное спокойствие. Он сидел в капитанском кресле, курил и наблюдал за действиями астрогатора. Лицо доктора Гендрикса было серым от усталости, грязным и потным. Мундир был расстегнут. Казалось, что астрогатор спал, не раздеваясь, хотя последние сутки он не сомкнул глаз. Макс смотрел на него и задавал себе вопрос, почему он так стремился стать астрогатором, взвалить на себя огромное бремя ответственности, которое ни с кем нельзя было разделить.

Однако четкий и громкий голос доктора звучал как всегда, в нем не было ни малейших признаков усталости. Бесконечные цифры произносились без малейших колебаний, четко и понятно всем, причем Гендрикс говорил так ясно, что не могло возникнуть сомнений и не было необходимости повторять; «девять» всегда звучало в два слога, а «пять» – в один. Макс слушал, запоминал и изумлялся.

Он поднял голову и посмотрел сквозь прозрачный купол в космическое пространство, искаженное колоссальной скоростью, с которой мчался корабль. Звезды впереди и над головой за последнее время подвинулись друг к другу – сильнейший параллактический эффект смещал их, и казалось, что они исчезают в том же секторе неба, к которому приближался «Асгард». Сейчас за ними следили с помощью инфракрасного излучения, вторгавшегося в приближающиеся фронты волн с такой быстротой, что допплеровский эффект превращал тепловые волны в свет, видимый невооруженным глазом.

Поток цифр внезапно прекратился. Макс посмотрел вниз, и снова поспешно взглянул в небо, услышав возглас доктора Гендрикса: «Приготовиться!»

Звезды собрались вместе, затем мгновенно исчезли, и в то же самое мгновение возникла другая, совершенно новая вселенная, усыпанная другими звездами.

Гендрикс выпрямился, устало вздохнул и посмотрел сквозь прозрачный купол.

– Вот Памятник Альберта, – тихо произнес он. – А это – Шестиугольник. Ну что ж, капитан, по-видимому, на этот раз все прошло благополучно. – Он повернулся к Саймсу. – Принимайтесь за исполнение своих обязанностей, мистер.

Гендрикс посторонился у выхода, уступая дорогу капитану, и вышел вслед за ним.

Снова потянулись неторопливые вахты; до следующего перехода оставалось много дней. Макс исполнял обязанности старшего вычислителя вместо Ковака, который временно заменил доктора Гендрикса, потому что астрогатор получил недельный отдых. Работы было немного, и исключительные способности доктора не требовались. Макс с огромным удовольствием исполнял свои новые обязанности и с особой гордостью расписывался в журнале: «М. Джонс, вахтенный вычислитель». Ему казалось, что он наконец занял приличествующее ему место, несмотря на то что Саймс постоянно к нему придирался, а Келли продолжал обучать его профессии специалиста рубки управления.

Однажды, когда Макс был свободен от вахты, ему сообщили, что его вызывает астрогатор. Юноша немного удивился, но не испугался. Он надел форму, причесался и поднялся выше палубы «В».

– Ученик вычислителя Джонс прибыл, сэр.

В каюте сидел Келли и пил с астрогатором кофе. Доктор Гендрикс кивнул в ответ на приветствие Макса, но не предложил ему сесть.

– Здравствуйте, Джонс. – Астрогатор повернулся к Келли. – Может быть, ты сообщишь ему эту новость?

– Если вы так считаете, сэр. – Келли явно был не в своей тарелке. – Видите ли, Джонс, дело обстоит следующим образом: в нашей гильдии вам делать нечего.

Макс был так потрясен, что не знал, как ответить. Он хотел что-то сказать, но не смог вымолвить ни единого слова. Келли продолжал:

– Вам лучше попытаться стать астрогатором. Мы с доктором уже обсудили это.

У Макса закружилась голова. Он не сразу услышал, как доктор Гендрикс произнес несколько раз:

– Ну что, Джонс? Хотите попробовать? Или не хотите?

– Да, сэр, – наконец пробормотал юноша. – Очень хочу.

– Превосходно. Мы с Келли наблюдали за вами. Как он, так и я, придерживаемся мнения, что у вас может оказаться скрытый талант в этой области, – если удастся, разумеется, его развить и вы сумеете овладеть необходимой скоростью расчетов. Вопрос в следующем: как вы сами считаете?

– Пожалуй… да, сэр, я надеюсь, что сумею!

– Я тоже, – сухо ответил Гендрикс. – Ну, увидим. Если ваша попытка окажется неудачной, вы вернетесь в свою гильдию и, таким образом, все останется, как раньше. Нет, не как раньше, – вы станете более квалифицированным вычислителем. – Астрогатор повернулся к Келли. – Я хочу поговорить с ним с глазу на глаз. Потом мы примем окончательное решение.

– Хорошо, сэр. – Келли встал.

После того как старший вычислитель покинул каюту, Гендрикс взял с письменного стола личное дело члена команды «Асгарда».

– Это ваше? – спросил он Макса резким тоном.

Юноша посмотрел на досье и с трудом выдавил:

– Да, сэр.

Доктор Гендрикс не сводил взгляда с лица Макса.

– Итак, что вы думаете о своей карьере до настоящего времени? Хотите сказать что-нибудь?

Наступила пауза, продолжавшаяся, может быть, несколько секунд, но Максу она показалась бесконечной. Затем в душе у юноши словно прорвалась плотина, и он услышал свой ответ, доносившийся издалека:

– Создавшееся обо мне впечатление неверно, сэр. Моя карьера фальшива с начала до конца.

Произнося эти слова, юноша подумал, зачем он это говорит? Макс чувствовал, что собственными ногами растоптал единственную надежду добиться исполнения мечты. И все-таки вместо разочарования он испытал какое-то облегчение.

Гендрикс положил личное дело Макса на стол.

– Хорошо, – кивнул он. – Очень хорошо. Если бы вы ответили мне по-другому, я выгнал бы вас из рубки управления. Мне не надо обманщиков. А теперь расскажите мне все. Садитесь.

Юноша опустился в кресло и рассказал астрогатору все. Он умолчал только о Сэме и скрыл подробности, по которым его можно было бы узнать. Доктор Гендрикс заметил это и спросил Макса о приятеле.

– Я не могу ответить, сэр.

– Превосходно, – кивнул Гендрикс. – Я не буду пытаться найти этого вашего друга, если он находится на «Асгарде».

– Спасибо, сэр.

Наступила продолжительная пауза. Наконец доктор Гендрикс произнес:

– Скажи, сынок, почему ты решился на такой глупый обман? Неужели ты не понимал, что его рано или поздно раскроют?

Макс задумался.

– Пожалуй, я догадывался об этом, сэр. Но мне хотелось отправиться в космос, и другого способа у меня не было.

Видя, что астрогатор молчит, юноша продолжал рассказ. Почувствовав облегчение, он наконец-то выложил всю правду, больше ничего не надо было скрывать. Макс чувствовал себя неловко, ему хотелось оправдаться. К тому же он был немного раздражен тем, что доктор Гендрикс не понимал, что Макс поступил так лишь потому, что другого выхода действительно не было и ему пришлось – да-да, пришлось! – пойти на невольный обман. По крайней мере так казалось Максу.

– А как бы поступили вы на моем месте, сэр?

– Я? Да разве можно ответить на такой вопрос? По сути дела вы спрашиваете меня, считаю ли я вас виновным, а ваш поступок незаконным?

– Пожалуй, сэр, именно это мне и хотелось узнать от вас.

– Скажите, юноша, разве можно обманывать, подделывать документы и давать взятки? Это хуже чем плохо, это недостойно! – Астрогатор пожевал губами и продолжал: – Впрочем, эта точка зрения походит на мнение фарисеев и выражает мою собственную слабость. Не думаю, чтобы молодой бродяга без единого пенса в кармане мог позволить себе поступать достойно. Что касается остального, человеческая личность – вещь очень сложная, и я не могу судить вас. Адмирал лорд Нельсон был лжецом, развратником и не обладал внутренней дисциплиной. Президент Авраам Линкольн был необразованным, вульгарным человеком, и с психикой у него не все было в порядке. Список великих людей, не являвшихся человеческим идеалом, бесконечен. Нет, Джонс, я не могу быть вашим судьей; лишь вы один в состоянии вынести себе приговор. Соответствующие органы примут решение относительно вашей вины в рамках своей юрисдикции, меня же интересует лишь одно: обладаете ли вы качествами, которые мне требуются.

Макс снова затрепетал. Он уже примирился с мыслью, что утратил все шансы стать учеником астрогатора.

– Вы хотите сказать, сэр…

– Поймите меня правильно, молодой человек. – Доктор Гендрикс постучал пальцем по фальшивому досье Макса. – Мне совсем не нравится ваш поступок. Он вызывает у меня отвращение. Но нельзя исключить вероятность того, что вы сумеете исправить допущенную ошибку. А мне очень нужен еще один вахтенный офицер; если вы сможете проявить себя должным образом, то займете эту должность. Не буду скрывать, что мои чувства основываются отчасти и на личных отношениях, – ваш дядя учил меня искусству астрогатора, а я попытаюсь обучить вас.

– Приложу все усилия, сэр. Спасибо.

– Не надо благодарить меня. В настоящий момент, признаться, я даже не испытываю по отношению к вам особенно теплых чувств. Не разговаривайте об этом ни с кем. Я попрошу капитана созвать собрание гильдии, на котором он, мистер Саймс и я проголосуем по вашему вопросу. Мы сделаем вас учеником астрогатора, что позволит капитану назначить вас временно на должность кадета торгового космофлота. Юридические особенности этого дела несколько отличаются от обычных, как вы, несомненно, знаете.

Макс не имел ни малейшего представления о юридической стороне дела, хотя ему было известно, что офицерами иногда становятся «через грузовой люк», но тут ему в голову пришла другая мысль.

– Вы упомянули мистера Саймса, сэр.

– Конечно. В соответствии с установленной процедурой ваше назначение должны утвердить все астрогаторы, с которыми вы работаете.

– И решение должно быть единогласным, сэр?

– Да.

– В таком случае, сэр, лучше даже не пробовать. Я благодарен за то, что вы выразили желание, но… – Юноша замолчал.

На лице доктора Гендрикса появилась холодная улыбка.

– Может быть, молодой человек, вы позволите мне самому заняться этой проблемой?

– Извините меня, сэр.

– Когда решение будет занесено в журнал, я сообщу вам.

– Понятно, сэр. – Макс встал. – Вы позволите, сэр, задать вам пару вопросов?

Гендрикс уже повернулся к своему столу.

– Да? – ответил он нетерпеливо.

– Вы не будете сердиться на меня, сэр, – просто интереса ради, – как вы узнали, что мои документы поддельные?

– Вот вы о чем. Не сомневаюсь, что об этом догадались несколько человек. Уверен, об этом знает Келли, судя по тому, что он избегал некоторых вопросов. Например, я слышал один раз, как Лунди упомянул в разговоре с вами отель «Киферс Риц» на Луне. Из вашего ответа, хотя и уклончивого, стало ясно, что вы не имеете представления об этом притоне, тогда как все астронавты знакомы с ним, потому что вход в него находится рядом с восточным шлюзом космопорта.

– А-а…

– Но все стало мне окончательно ясно в связи вот с этим. – Доктор Гендрикс кивнул на личное дело Макса, лежащее на столе. – Джонс, я привык обращаться с цифрами и даже бессознательно я не могу отказаться от этой привычки, – как не могу прекратить дышать. Из вашего досье ясно, что вы впервые совершили космический полет за год до того, как ваш дядя ушел на пенсию, – я хорошо помню, когда это произошло. Но вы сами сказали мне, что дядя занимался с вами дома, и, судя по вашей подготовке, это соответствует истине. Таким образом передо мной возникли два факта, противоречащие друг другу; стоит ли говорить о том, какому из них я поверил больше?

– Действительно, сэр, я не продумал все до конца.

– Совершенно верно, не продумали. Видите ли, Джонс, цифры – вещь очень упрямая. С ними нельзя играть без риска обжечься. Что еще вы хотите спросить?

– Меня интересует, сэр, что будет со мной дальше?

– Вот вы о чем, – равнодушно пожал плечами астрогатор. – Это будет решать гильдия стюардов и клерков. Моя гильдия не принимает решения относительно проступка, совершенного в другой гильдии. Если, разумеется, члены гильдии астрогаторов не признают ваше поведение аморальным и тогда будут вынуждены принять меры.

Макс вышел из каюты доктора Гендрикса немного успокоенным. За время пребывания в космосе он впервые почувствовал облегчение. Перспектива наказания казалась не такой ужасной, как угроза, постоянно висевшая над головой. Наконец он совсем выкинул это из головы и предался восторгу по поводу того, что ему предоставится возможность – наконец! – попытаться стать астрогатором.

Как ему хотелось рассказать об этом Сэму… или Элли.