Текст книги "Миры Роберта Хайнлайна. Книга 7"

Автор книги: Роберт Энсон Хайнлайн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 29 страниц)

Макс задумался.

– Скажи, Сэм, ты и был этим корабельным стюардом?

– Я? Почему ты так подумал?

– Ну… тебе приходилось раньше бывать в космосе, ведь ты этого не скрываешь. Я просто подумал – ты никогда не говорил, в какой гильдии состоял, да и причину, по которой тебя списали на Землю, тоже скрывал. Наконец, почему иначе тебе пришлось подделывать документы, чтобы снова отправиться в космос? Впрочем, все это не мое дело.

Обычная для Сэма насмешливая улыбка исчезла, и его лицо стало грустным.

– Понимаешь, Макс, многое может случиться с человеком, когда он начинает думать, что весь мир у него в кармане. Вот у меня был друг, Робертс. Сержант имперской морской пехоты, отличный послужной список, совершил полдюжины прыжков через гиперпространство, участвовал в сражениях и имел награды. Сообразительный парень, готовился стать мичманом. Но однажды опоздал к вылету корабля – провел слишком много времени за пределами Терры и решил отпраздновать возвращение. Ему бы явиться к начальству, покаяться, примириться с тем, что его разжалуют, и попытаться снова вскарабкаться наверх. Но у него в кармане все еще было немало денег. К тому времени, когда он протрезвел, было поздно. Прибыть в штаб и подвергнуться суду военного трибунала он побоялся. Что поделаешь, у каждого человека есть пределы мужества.

– Ты хочешь сказать, – произнес Макс, – что служил когда-то в морской пехоте?

– Ну что ты, дружище, ведь я рассказываю тебе об этом парне Робертсе, чтобы пояснить, что может случиться с человеком, который утратил бдительность. Впрочем, давай поговорим о более приятных вещах. Что ты собираешься предпринять дальше, малыш?

– Что ты имеешь в виду?

– Ну что ты будешь делать после того, как «Асгард» совершит прыжок через гиперпространство?

– А-а. Да ничего особенного, буду продолжать выполнять свои обязанности. Надеюсь стать старшим стюардом или старшим клерком – со временем.

Сэм укоризненно покачал головой.

– Подумай, о чем говоришь, приятель. Как ты думаешь, что произойдет, когда отчет о твоей службе на «Асгарде» будет послан в гильдию? А другой экземпляр попадет в департамент труда и гильдий?

– Что ты хочешь этим сказать?

– Сейчас объясню. Сначала, может быть, ничего не случится, возможно у тебя будет время, чтобы совершить еще один полет. Однако в конце концов бюрократические проволочки кончатся, чиновники сопоставят документы и увидят, что, хотя твой корабль характеризует тебя как опытного помощника стюарда, в архивах гильдии нет никакого Макса Джонса. Наступит день, когда ты прилетишь на Терру и у трапа корабля тебя будут ждать двое вооруженных клоунов, чтобы отвести в полицейский участок.

– А мне казалось, что все уладилось, Сэм!

– Успокойся, малыш, не надо волноваться. Посмотри на меня – я ведь сохраняю хладнокровие, несмотря на то что нахожусь точно в таком же положении. Даже в более худшем, потому что в прошлом у меня есть кое-что сомнительное. Что касается документов – так они в порядке, как я и обещал. Ведь ты на борту корабля, правда? Но вот что касается архивов, то нам понадобилось бы, дружище, заплатить в десять раз больше, чтобы подменить документы, хранящиеся в архивах гильдии; а уж если говорить о том, чтобы найти микрофильм в правительственных хранилищах в Нью-Вашингтоне – тот микрофильм, где хранится информация о тебе – и заменить его на другой, вот тут я даже не знаю, с чего начать. Правда, если бы у нас было много денег, времени и необходимые связи, даже это возможно, хотя и крайне сложно.

Макс растерялся, как тогда, когда услышал от Монтгомери, что ферма продана. Несмотря на то что на «Асгарде» он выполнял грязную физическую работу, юноше нравилось на корабле, и он не собирался покидать его. Макс нравился боссу, у него было немало друзей, и он впервые почувствовал себя как птица в родном гнезде. И вдруг гнездо распалось. Более того, он оказался в ловушке.

Макс побледнел. Сэм заметил это и успокаивающе положил руку ему на плечо.

– Перестань волноваться, малыш! Тебе ничто не угрожает.

– Меня посадят в тюрьму…

– Глупости! Какая еще тюрьма? Ты в полной безопасности до возвращения на Терру. Сойдешь на Землю с деньгами в кармане, и пройдут недели, может быть, даже месяцы, прежде чем кто-нибудь спохватится в штаб-квартире гильдии или в Нью-Вашингтоне. К этому времени ты сумеешь затеряться среди четырех миллиардов людей на Терре. Твое положение будет ничуть не хуже того, когда мы встретились, – помнишь, ведь ты хотел убежать от своих родственников, правда? – и к тому же ты совершишь полет к звездам. Будет о чем рассказать детям. А может статься, что тебя вообще никто не будет искать; какой-нибудь чиновник бросит отчет о твоей службе на «Асгарде» в мусорную корзину, чтобы не морочить себе голову. Есть еще выход – попытаться уговорить какого-нибудь клерка в службе мистера Кайперса потерять копии, вместо того чтобы отсылать их. Лучше всего поговорить с Нельсоном – у него жадный взгляд. – Сэм помолчал и добавил: – А то можешь последовать моему примеру.

Только часть сказанного Сэмом проникла в сознание Макса. Юноша задумался и понял, что его положение вовсе не так уж безнадежно. Совет Сэма относительно Нельсона представлялся ему разумным – Нельсон уже несколько раз намекал, что отметки о выполнении обязанностей помощниками стюарда иногда не соответствуют тем, что попадают в официальный отчет, – при определенных обстоятельствах, разумеется. Тогда юноша отмахнулся, потому что сама идея фальсификации отчета ему не понравилась, да он и не умел давать взятки.

Наконец Макс отвлекся от своих мыслей и услышал последнее замечание Сэма.

– А что ты собираешься предпринять?

Сэм посмотрел на окурок своей сигары.

– Я решил не возвращаться на Терру.

Чтобы понять это, не требовалось дополнительных разъяснений. Но по закону империи нарушение, о котором говорил Сэм, влекло за собой более серьезное наказание, чем подделка документов о членстве в гильдии. Дезертирство с корабля рассматривалось почти как государственная измена.

– А если точнее? – спросил Макс.

– Давай вспомним, где мы совершим посадки во время нашего полета. Планета Карсона – там города расположены под куполами, как на Луне и Марсе. В колонии, закрытой куполом, тебе придется подчиняться тому, что велят сильные мира сего – или перестать дышать. Можно попытаться спрятаться, изменить облик и стать другим человеком, но ты все равно будешь вынужден остаться под куполом. Не имеет смысла, даже на Терре больше свободы. Далее, ню Пегаси VI, Хальцион – там не так уж плохо, хоть и слишком холодно во время афелия. Но эти колонии все еще импортируют больше, Чем экспортируют, так что имперские чиновники по-прежнему играют там главенствующую роль, и местные жители помогут в охоте за беглецом. Наконец, Новая Терра, бета Аквари X – вот это колонии, малыш, где можно легко найти убежище.

– Тебе уже приходилось бывать там?

– Один раз. Мне следовало бы остаться там. Представь себе, Макс, планету вроде Земли, только намного лучше. Более благоприятный климат, широкие плодородные степи… огромные леса, которые так и просятся, чтобы их спилили, дичь, прямо-таки прыгающая в котелок. Если тебе не нравится жить в поселении, то ты просто ищешь место, где нет соседей, сажаешь семена в почву – и поспешно отскакиваешь, потому что тут же появляются ростки. Никаких неприятных насекомых, практически отсутствуют земные болезни и нет местных заболеваний. Полноводные реки, спокойные моря. Поверь мне, малыш, там и нужно поселиться!

– Но разве оттуда нас не могут вернуть силой?

– Нет, для этого планеты слишком велики. Колонистам нужны еще поселенцы, и уж они никак не станут помогать имперским войскам. Имперский совет с трудом собирает с них налоги. А за пределами крупных городов они даже не будут пытаться арестовать дезертира. – Сэм ухмыльнулся. – И знаешь почему?

– Почему?

– Потому что командиры имперских войск понимают, что это обойдется им дороже. Ну представь, посылают солдата имперской пехоты в какой-нибудь медвежий угол, черт знает куда, с заданием арестовать дезертира. Пока он ищет беглеца, встречает белокурую дочь какого-нибудь колониста, которая строит ему глазки – на отдаленных планетах у колонистов как правило большие семьи, по восемь или девять детей, и среди них всегда есть красивые девушки, только и мечтающие о том, чтобы найти мужа. Не успеют в штабе и глазом моргнуть, как этот солдат уже отрастил бороду, сменил имя, женился и живет в самой глуши. Ведь солдат давно не был дома, к тому же холостяк, – а может быть, и женат где-то на Терре, но не хочет возвращаться. Как бы то ни было, имперский совет не может победить человеческую натуру.

– Я не собираюсь жениться.

– Это твое дело. Вся прелесть заключается в том, что на таких планетах чувствуешь себя свободным. Никаких налогов на недвижимое имущество – разве что в городах. Да никто и не будет платить налоги, – если уж припрет, то переселятся куда-нибудь подальше, а то и пристрелят налогового инспектора, если он слишком уж будет досаждать. Никаких гильдий – можешь пахать землю, пилить деревья или вырезать трубки, не спрашивая чьего-нибудь разрешения. Короче говоря, можешь делать все, что тебе на ум взбредет, и некому помешать. Никто не остановит тебя, не поинтересуется, состояли ли твои родственники в гильдии или нет, не скажет, что ты слишком молод или не заплатил вступительного взноса. Там столько работы, что не хватает рук, и колонисты не проявляют интереса к твоему прошлому.

Макс попытался представить себе такое и не смог; ему и в голову не приходило думать об этом.

– Но разве со стороны гильдий не поступает протестов?

– Каких гильдий? А, ты имеешь в виду правления, находящиеся на Земле? Ну как же, они пытались жаловаться, когда узнали о подобных нарушениях, но не получили поддержки даже со стороны имперского совета. Главари гильдий тоже не идиоты и понимают, что океан не вычерпать чайной ложкой.

– Значит, ты решил отправиться на одну из таких планет, – задумчиво произнес Макс. – Ну что ж, звучит великолепно.

– Да, решил. Там действительно здорово. У меня там была девушка – она вышла замуж: на далеких планетах рано заводят семьи, – но у нее есть сестры. Так вот, я принял решение и помогу тебе, если ты захочешь присоединиться ко мне. Как только мы совершим посадку, я свяжусь со знакомыми. Накануне вылета с планеты мне полагается увольнение, я выйду с корабля, проскочу через входную дверь космопорта и исчезну за горизонтом, так что даже следа не останется. К тому моменту, когда в журнале увольнений меня пометят как «опоздавшего на корабль», я буду находиться уже в сотнях миль от космопорта, на берегу журчащего ручья в девственной глуши, прислушиваясь к пению птиц, отращивая бороду и стараясь запомнить свое новое имя. Скажи, что готов последовать за мной, и ты будешь сидеть рядом, ловить рыбу и наслаждаться природой.

Макс беспокойно пошевелился. Картина, нарисованная Сэмом, пробудила в нем воспоминания детства на ферме, и он почувствовал такую тоску, какой давно не испытывал. И все-таки он не мог так легко отказаться от желания стать астронавтом.

– Дай мне время подумать, – пробормотал юноша.

– Конечно. У нас еще много времени – по крайней мере, несколько недель. – Сэм встал. – Пойду к себе, а то владыка Дюмон начнет искать меня. Скоро снова увидимся, малыш – и запомни, что сейчас нам в корму дует попутный ветер.

Глава 7
Элдрет

Исполняя свои обязанности, Макс не поднимался выше палубы «В», разве что в тех случаях, когда ему было нужно заменить ящики с песком для кошек, – он занимался этим еще до того, как встанут пассажиры, рано утром. Ему хотелось побывать в рубке управления, но такая возможность никак не представлялась, потому что рубка была расположена выше пассажирской палубы. Иногда хозяева семи собак и трех кошек, за которыми ухаживал Макс, навещали своих питомцев, и всякий раз юноша получал чаевые. Поначалу врожденная крестьянская гордость подсказывала, что ему следует отказаться от денег, но когда Сэм узнал об этом, то выругал его.

– Не будь дураком, малыш. Это богатые люди, и они могут позволить себе отблагодарить человека, ухаживающего за их любимцами. Какой смысл в твоем упрямстве?

– Но ведь я все равно прогуливаю их. Это моя работа, – ответил Макс.

Юноша, наверное, так и остался бы при своей точке зрения, но в конце первой недели мистер Джи поинтересовался, получает ли Макс чаевые, и даже назвал сумму, оказавшуюся близкой к действительной, – стало ясно, что он ожидает от подчиненного своей доли, как он сказал, для «благотворительного фонда».

Макс спросил о «фонде» у Сэма, и тот высмеял юношу.

– Очень любопытный вопрос. Есть еще похожие на этот?

– Нет, пожалуй, – пробормотал Макс.

– Слушай, малыш, ты мне нравишься. Ты еще не понял, что в Риме следует поступать по римским обычаям. У каждого племени свои традиции и то, что общепринято и даже поощряется в одном, запрещено в другом. В нашей Галактике существуют племена, где первый сыновний долг – умертвить своего отца, как только сын станет достаточно взрослым, чтобы взмахнуть дубинкой, и подать его мясо на праздничный стол. Учти, эти расы считаются цивилизованными и имперский совет поддерживает с ними дипломатические отношения. Как ты относишься к подобному обычаю?

Макс читал о таких расах – добрых Бнаторах, ненавидящих войны, или богатых гигантских амфибиях с Пальдрона, у которых было немало положительных черт, но доброта и милосердие к ним не относились. По-видимому, где-то в Галактике существовали и другие культуры. Макс решил, что не имеет права высказывать суждения о традициях рас, не принадлежащих к человеческой.

– Я был знаком со стюардами, по сравнению с которыми мистер Джи покажется филантропом. Посмотри на все с его точки зрения. Он рассматривает происходящее, как прерогативу своей должности, а вымогаемые деньги считает такой же справедливой частью дохода, как жалованье. Обычаи космофлота поддерживают его. Старшему стюарду понадобилось затратить много лет, чтобы достичь такой должности, и теперь он хочет получить вознаграждение.

Сэм, подумал Макс, может переубедить кого угодно.

И тем не менее юноша не мог признать доводы Сэма разумными; существовали правильные поступки и неправильные, причем это не зависит от того, где ты находишься. Он ощущал это с такой силой внутренней убежденности, что неунывающий Сэм со своим веселым цинизмом не сумел повлиять на него. Макса беспокоило, что он оказался на корабле обманным путем; он часто просыпался и думал об этом.

Но еще больше его беспокоило то, что мошенничество может быть раскрыто, и потому предложение Сэма не давало ему покоя.

Среди питомцев Макса в зверинце единственным существом инопланетного происхождения была молоденькая паукообразная обезьянка с планеты Геспера, напоминавшей Землю. Приступив к исполнению обязанностей на «Асгарде», юноша обнаружил обезьянку в клетке, предназначенной для кошек; на юношу смотрело маленькое, печальное личико.

– Привет, человек, – сказала обезьянка.

Макс знал, что некоторых паукообразных обезьян можно обучить примитивной человеческой речи, и тем не менее слова инопланетного существа застали его врасплох. Юноша отпрянул от клетки, но тут же взял себя в руки и повнимательнее взглянул на странное существо.

– Здравствуй, крошка, – ответил он. – Смотри-ка, да ты очень симпатичная обезьянка.

Инопланетное существо было покрыто густым мехом, который был темно-зеленым на спине, переходил в оранжевый на боках и становился кремовым на крошечном круглом брюшке.

– Хочу наружу! – заявила обезьянка.

– Извини, но я не имею права выпускать тебя. Кроме того, мне нужно работать, – объяснил Макс и прочитал табличку, прикрепленную к клетке: «Мистер Чипс. Pseudocanis hexapoda hesperae. Владелец – мисс Э. Кобурн, каюта А-092».

Далее следовали подробные указания о том, как ухаживать за маленьким существом и что оно ест. Юноша узнал, что Мистер Чипс ест личинок, запас которых находится в морозильнике Х-118, свежие фрукты и овощи и должен получать ежедневно капельку иода вместе с пищей, если в его рацион не входят водоросли или артишоки. Макс напряг память, вспомнил, что ему доводилось читать о маленьких обезьянках, и пришел к заключению, что указания составлены верно.

– Пожалуйста, выпусти! – настаивал Мистер Чипс.

Против такой мольбы было трудно устоять. Никакая принцесса, молящая о спасении из каменной темницы, не смогла бы произнести эту фразу более трогательно. Отсек, где содержались кошки, был маленьким, и дверь запиралась. Может быть, Мистера Чипса и можно выпустить на прогулку, но попозже; сначала нужно убрать клетки других животных и задать корм скоту.

Когда Макс уходил из отсека, Мистер Чипс держался крохотными лапками за прутья клетки и плакал. Юноша оглянулся, и сердце его дрогнуло: на кончике смешной пуговки носа висела капля. Действительно, оставить плачущую обезьянку было очень жалко. Макс уже накормил быков и коров, покончил с собаками и кошками. Теперь можно было поближе познакомиться с новым другом. Сначала юноша накормил Мистера Чипса – тот перестал плакать и снова принялся просить, чтобы его выпустили.

– Если я тебя выпущу, ты обещаешь сам вернуться в клетку? – спросил Макс.

Обезьянка задумалась. Поставленное условие, по-видимому, выходило за пределы семантического запаса крохотного мозга, потому что странное существо возобновило просьбы.

– Хочу наружу.

Макс решил рискнуть и открыл клетку.

Мистер Чипс тут же прыгнул ему на плечо и принялся обшаривать карманы.

– Конфетку! – потребовал Мистер Чипс. – Хочу конфетку!

Макс погладил обезьянку.

– Извини, приятель. Я не знал, что ты любишь конфеты.

– Конфетку!

– Нет конфетки.

Мистер Чипс лично убедился в этом, проверив все карманы, затем устроился на локте Макса, собираясь провести там по крайней мере неделю. Она ничуть не напоминает паука, подумал юноша, разве что шесть лап многовато для такого крохотного тельца. Пара верхних походила на маленькие руки, да и пользовалась ими обезьянка как руками; средняя пара выполняла функции как рук, так и ног. Мистер Чипс действительно напоминал обезьянку, но вел себя совсем как кошка. Пах он довольно резко, но приятно, и казался очень чистым.

Макс попытался разговаривать с ним, но тут выяснилось, что интеллект Мистера Чипса крайне ограничен. Несомненно, он пользовался человеческими словами не механически, а вкладывал в них смысл, однако словарный запас был ничуть не больше, чем у ребенка, только начинающего ходить.

Когда Макс захотел вернуть его в клетку, наступило двадцать минут крайне оживленных упражнений, прерывающихся паузами, во время которых обе стороны выжидали и переводили дух. Мистер Чипс носился по клеткам, что вызывало истерику у нервных кошек. Когда наконец проказницу удалось поймать, она упиралась всеми лапами, цеплялась за юношу и рыдала. Макс стал расхаживать с ней, укачивая как ребенка, и в конце концов обезьянка уснула.

Тут юноша понял, что допустил ошибку. Теперь он уже не сможет выйти из помещения, не укачав обезьянку.

Интересно, подумал Макс, кто эта мисс Кобурн, значащаяся на табличке как хозяйка Мистера Чипса? Все хозяева собак и кошек навещали своих питомцев, только Мистер Чипс был исключением – к нему никто не приходил. Юноша представил себе сварливую старую деву, которой преподнесли обезьянку в подарок при расставании и которая не оценила очарования Мистера Чипса. По мере того как дружба с Мистером Чипсом становилась все более тесной, мнение Макса о мисс Кобурн падало все ниже и ниже.

«Асгард» находился в космосе уже более недели и всего несколько дней отделяло корабль от первого прыжка через гиперпространство, когда наконец представилась возможность сравнить воображаемую хозяйку Мистера Чипса с настоящей мисс Кобурн.

Макс занимался уборкой. Мистер Чипс сидел у него на плече и давал советы, когда из отсека, где находилась его клетка, донесся пронзительный крик:

– Мистер Чипс! Чипси! Где ты?

Маленькая обезьянка насторожилась и повернула голову. И тут в дверях появилась молодая девушка; Мистер Чипс восторженно взвизгнул: «Элли!» – и прыгнул в ее объятия. Пока они обнимались, Макс смотрел на девушку. Шестнадцать, подумал он, или семнадцать. А может быть, даже восемнадцать лет, – как можно быть уверенным в возрасте женщин, когда они проводят столько времени перед зеркалом, занимаясь своей внешностью? И все-таки девушку нельзя было назвать красавицей, да и выражение ее лица ничуть не способствовало этому.

Девушка повернулась к Максу.

– Чем это вы занимаетесь с Чипси? Отвечайте!

Тон вопроса сразу не понравился юноше.

– Веду уборку помещения, – резко ответил он, – и прошу не мешать мне. – Макс наклонился и продолжал мести пол.

Девушка схватила его за руку и повернула к себе.

– Я вас спрашиваю! Отвечайте! Или… или я обо всем расскажу капитану!

Макс медленно сосчитал до десяти, затем, чтобы окончательно успокоиться, вспомнил первые десять семизначных логарифмов.

– Вы имеете на это полное право, мадам, – произнес он нарочито небрежно, – но сначала скажите, как вас зовут и что вы здесь делаете? Мне поручено следить за порядком в этих помещениях, и я несу ответственность за животных, являясь в данном случае представителем капитана. – Юноша правильно процитировал соответствующие статьи космического кодекса, хотя связь между ними была весьма натянутой.

На лице девушки появилось изумленное выражение.

– Я… я – Элдрет Кобурн! – выпалила она, словно это должно было быть известно каждому.

– И что вы здесь делаете?

– Пришла навестить Мистера Чипса, разумеется!

– Тогда все в порядке, мадам. Вы имеете право навещать своего питомца и оставаться с ним некоторое время. – Макс дословно цитировал отрывок из инструкции. – Затем заприте его в клетке. Не беспокойте остальных животных и не давайте им никакой пищи. Таков приказ капитана.

Девушка открыла было рот и тут же прикусила губу. Обезьянка переводила взгляд с одного лица на другое и прислушивалась к разговору, смысл которого выходил за пределы ее понимания, хотя она несомненно чувствовала неладное. Неожиданно Мистер Чипс протянул лапку и взял Макса за рукав.

– Макс, – трогательно произнесла обезьянка. – Макс!

И снова на лице девушки появилось изумление.

– Вас так зовут?

– Да, мадам. Макс Джонс. Думаю, что он пытается представить меня. Правда, дружище?

– Макс, – твердо заявил Мистер Чипс. – Элли.

Элдрет Кобурн опустила взгляд, затем посмотрела на Макса со смущенной улыбкой.

– Вы, по-видимому, успели подружиться. Пожалуй, я погорячилась. Это мой большой недостаток.

– Ничего страшного, мадам. Думаю, вы не хотели оскорбить меня.

Голос юноши звучал все еще непримиримо, и девушка поспешно продолжила:

– Нет, я знаю, что разговаривала с вами недопустимо грубо. Извините меня – я всегда прошу прощения слишком поздно. Дело в том, что я увидела открытую дверцу в клетке Мистера Чипса и страшно испугалась. Я подумала, что он убежал.

Макс нехотя улыбнулся.

– Понимаю, мадам, и ничуть не виню вас. Вы действительно очень испугались.

– Вот именно – очень. – Девушка посмотрела в лицо юноше. – Чипси зовет вас Максом. Можно и я буду так называть вас?

– А почему нет? Все так зовут меня – это мое имя.

– А вы называйте меня Элдрет, Макс. Или просто Элли.

Девушка играла со своей обезьянкой, а Макс заканчивал уборку зверинца. Наконец она неохотно произнесла:

– Пожалуй, мне пора идти, иначе меня хватятся.

– Вы будете приходить к нам?

– Ну конечно!

– Гм… мисс Элдрет…

– Элли!

– Можно задать вам вопрос? – спросил Макс. – Может быть, это не мое дело, но почему вы так долго не приходили к Мистеру Чипсу? Обезьянка так скучала. Он думал, что вы бросили его.

– Не он, а она.

– Что?

– Мистер Чипс – девочка, – ласково сказала Элли. – Такую ошибку мог сделать кто угодно. Потом уже было поздно, потому что изменение имени запутало бы бедную обезьянку.

Крохотная обезьянка повернула веселое личико к мисс Кобурн и повторила:

– Мистер Чипс – девочка. Конфетку, Элли!

– В следующий раз, милая.

Макс в душе сомневался, что имя имеет какое-нибудь значение, потому что ближайшая паукообразная обезьянка находится в нескольких световых годах от корабля, но решил не поднимать этот вопрос.

– Вы не ответили мне, – напомнил он.

– А… Я была так рассержена, что готова была кусаться. Они не пускали меня.

– Кто «они»? Ваши родители?

– Нет. Капитан и миссис Дюмон.

Макс пришел к выводу, что получить от девушки вразумительный ответ ничуть не легче, чем от Мистера Чипса.

– Видите ли, меня доставили на борт корабля на носилках – какая-то лихорадка или пищевое отравление. Вряд ли это серьезно угрожало моему здоровью, потому что я крепкая. Но они заставили меня лежать в постели, а когда врач разрешил вставать, миссис Дюмон запретила спускаться ниже палубы «В». По ее мнению, это неприлично.

Макс мысленно согласился с этим; он уже убедился, что некоторые сослуживцы были грубыми и невоспитанными, хотя и сомневался, что они осмелятся побеспокоить юную девушку. Еще бы, капитан Блейн мог просто выбросить нарушителя за борт – и без космического скафандра к тому же.

– Так что мне пришлось улизнуть. Сейчас, наверное, меня уже ищут. Нужно возвращаться.

Это совсем не понравилось Мистеру Чипсу; обезьянка прижалась к девушке и отчаянно зарыдала, время от времени замолкая, чтобы вытереть слезы крохотными кулачками.

Макс посмотрел на Элдрет извиняющимся взглядом.

– Думаю, это я избаловал его. То есть ее.

И юноша объяснил, как возникла церемония укачивания обезьянки.

– Но мне действительно нужно возвращаться, – растерялась Элдрет. – Что же мне делать?

– Давайте посмотрим, может быть, он… она пойдет ко мне на руки.

Мистер Чипс радостно перепрыгнула из одних объятий в другие. Элдрет погладила обезьянку и убежала, а Максу пришлось ходить с Мистером Чипсом дольше, чем обычно, пока она не уснула. Макс подумал, не поддаются ли паукообразные обезьяны гипнозу – ритуал укачивания Мистера Чипса становился чересчур монотонным.

Элдрет пришла на другой день в сопровождении дуэньи – миссис Дюмон, не сводившей с Макса недоверчивого взгляда. Юноша был с ней вежлив и, обращаясь к Элдрет, называл ее «мисс Кобурн». День спустя девушка пришла снова, на этот раз одна. Макс посмотрел на нее и с удивлением спросил:

– А где сопровождение?

– Мадам Дюмон поговорила с мужем, – хихикнула Элдрет, – а тот вызвал вашего босса-толстяка. Они посоветовались и пришли к выводу, что вы настоящий маленький джентльмен, совершенно неопасный. Как вам это нравится?

Макс задумался.

– Вообще-то я убийца и расчленяю свои жертвы топором, но сейчас у меня отпуск.

– Приятно слышать. А что это у вас?

Перед юношей стояли трехмерные шахматы. Макс играл в них со своим дядей, поскольку все астрогаторы увлекались этой пространственной игрой. Прибыв на «Асгард», Макс сразу увидел, что в трехмерные шахматы играют кое-кто из вычислителей и программистов. Поняв, что у него найдутся партнеры, юноша из своих чаевых купил в корабельной лавке дешевый комплект. У этих шахмат не было сигнальных лампочек или устройства для дистанционного управления. Они представляли собой всего лишь прозрачные плоскости и фигуры, штампованные, а не резные. Но и так можно было заниматься этой увлекательной игрой.

– Это геометрические шахматы. Видели когда-нибудь?

– Да. Но я не знала, что вы умеете в них играть.

– Почему? Играете в обычные шахматы – на одной плоскости?

– Доводилось.

– В принципе это одно и то же, только в пространственных шахматах больше фигур, и передвигаются они еще в одном измерении. Смотрите, как просто.

Девушка села перед Максом на палубу, скрестив ноги, и он стал объяснять:

– Вот грузовые роботы… пешки. Они могут превратиться в любую фигуру, как только достигнут края. Эти четыре – звездные корабли, лишь им разрешается делать необычные ходы; они похожи на коней в обычных шахматах. Звездным кораблям можно перемещаться из одного измерения в другое, переходя на другой уровень, причем переход должен быть связан вот с этим… и с этим. А вот имперский флагманский корабль; ему необходимо сделать мат, чтобы одержать победу. Далее…

Макс и Элдрет сыграли разок, чтобы потренироваться. Самое активное участие в игре принимала Мистер Чипс, которой нравилось передвигать фигуры, не обращая внимания на то, чей ход.

– У вас получается совсем неплохо, – заметил юноша.

– Спасибо.

– Правда, настоящие игроки пользуются четырехмерными шахматами.

– А вы?

– Знаете, нет. Однако надеюсь когда-нибудь научиться. Нужно только не забывать про еще одно пространственное измерение. Мой дядя играл совсем неплохо. Он даже собирался научить меня, но не успел.

И неожиданно для себя самого Макс рассказал о дяде, однако вовремя сумел удержаться и не пожаловался на то, как был разочарован.

Элдрет взяла одну из фигур – звездный корабль.

– Скажи, Макс, – девушка внимательно посмотрела на него, – мы ведь скоро совершим первый прыжок через гиперпространство, правда?

– Который теперь час?

– Сейчас посмотрю… Уже шестнадцать часов двадцать одна минута. Как быстро бежит время. Мне пора.

– Если верить расчетам вычислителей, осталось тридцать семь часов и семь минут.

– Гм… по-видимому, ты разбираешься в этом. Ты не мог бы сказать мне, что при этом произойдет? Я слышала, как астрогатор за нашим столом говорил о прыжке, но ничего не поняла. Значит, мы вроде ныряем в космический водоворот, верно?

– Нет, не в космический водоворот. Это глупое выражение – космос не искривляется, если не считать те места, где математическое число «пи» не равняется 3,1415926535897932384624338327 и так далее, как будто внутри атомного ядра. Но мы летим по направлению к месту, где пространство по-настоящему плоское, а не слегка искривленное, как это случается рядом со звездой. Аномалии всегда плоские, иначе они не смогут совместиться, стать конгруэнтными.

На лице девушки появилось озадаченное выражение.

– Какими-какими?

– Послушай, Элдрет, как у тебя с математикой?

– У меня? Не сумела справиться с неправильными дробями. Мисс Мимси очень на меня сердилась.

– Что это за мисс Мимси?

– Это директор школы для молодых дам, так что я, как видишь, сохраняю полную объективность. – Девушка состроила забавную гримасу. – Но ведь и ты говорил мне, что учился всего лишь в сельской средней школе и даже не сумел закончить ее.

– Это верно, но я многому научился у своего дяди. Он был великим математиком. Его именем не названы теоремы, и все-таки он был великим математиком, по-моему. – Макс сделал паузу. – Я не знаю, как это тебе объяснить; необходимо прибегнуть к уравнениям. А, придумал! Ты можешь дать мне этот шарф?

– Да, конечно, – Элдрет сняла с шеи шарф.