Текст книги "Хижина в лесу"

Автор книги: Роберт Динсдейл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 20 страниц)

Мальчик разворошил уголья, прежде чем уйти. Какие бы страшные истории старик ни рассказывал, он все равно остается его дедом, и никто не освобождал мальчика от данного маме обещания.

К тому времени, как мальчик добрался до бабушкиного дома, сквозь нависшие снежные тучи пробился слабый утренний свет. Прошло совсем мало времени, и девочка выглянула из окна. Вскоре она спустилась вниз и взмахом руки подозвала мальчика.

– Лена, мне следовало раньше все тебе рассказать…

Извинения, кажется, оставили девочку безучастной.

– Но прежде тебя надо хорошенько отмыть, – негромко сказала она.

– Как?

– Родители ни за что не поверят, что ты мой одноклассник, если ты будешь выглядеть так, словно питаешься грязью.

– Но…

Лена сказала, что, конечно, его можно обтереть снегом (нечто подобное она видела по телевизору), но мыло – куда лучше. Для этого ей придется незаметно протащить Алика в дом. Это оказалось вполне реальным. В субботу утром ее родители любили понежиться в постели, и Лене, какие бы странные звуки она ни услышала из леса, не разрешалось стучаться в дверь их спальни.

В кухне Лена схватила висящее у раковины маленькое полотенце, намочила его, выкрутила и прижала к лицу мальчика. Как приятно! Но Лена слишком уж энергично все делала, так что Алику пришлось отступить на шаг. Только непреклонный взгляд девочки заставил его подчиниться. А она все терла и терла, пока полотенце не стало черно-желто-коричневым.

– Видишь? – произнесла Лена таким тоном, словно предоставляла суду доказательство вины подсудимого. – Если тебя хорошенько оттереть, Алик, ты вполне ничего. Если бы у тебя была заботливая мама…

Губы мальчика задрожали. Он понимал, что Лена хочет ему только добра. Просто она не понимает, что для него добро, а что – зло.

– Ой! – замерев, воскликнула девочка, сообразив, что к чему. – Я не хотела, Алик. У тебя, я уверена, была заботливая мама.

– Да, очень…

Лена покраснела, явно не зная, что сказать. А мальчик подумал, что разговоры похожи на деревья: никогда не знаешь, когда наткнешься на стену шипов и придется лезть туда, куда не собирался.

– Я пустила воду в ванну, – наконец сказала Лена. – Когда мы немного приведем тебя в порядок, я скажу родителям, что тебя привез сюда дедушка.

– Они не рассердятся?

– Нет, наоборот, обрадуются. Родители считают, что с другом у меня меньше риск во что-нибудь вляпаться.

Она вывела мальчика из кухни к лестнице.

– Лена, а ты часто попадала в неприятности?

– Я расскажу о себе только тогда, когда услышу твою историю, – улыбнулась она.

Из наполненной ванны поднимались клубы пара. Мальчик увидел душ и унитаз. Он вспомнил, что на унитаз можно садиться и справлять нужду. После этого не нужно загребать кучу палой листвой и лесным перегноем, надо только дернуть за цепочку – и вода все смоет.

Стены в ванной комнате поражали белизной. Между кафельными плитками конденсировались капельки пара. Вскоре легкий туман наполнил маленькое помещение. Лена велела мальчику раздеться и лезть в ванну, но он только отрицательно покачал головой.

– Это же так просто, Алик. Ты что, никогда раньше не принимал ванны?

Мальчик покачал головой.

– У вас что, даже корыта не было, когда вы здесь жили?

– Ты сама все видела, – разглядывая мыльную пену, ответил мальчик, – когда с родителями сюда приезжала.

– Что?!

– Прошлой зимой я видел тебя и твоих родителей, когда вы приезжали в лес. Мы с дедом как раз были на охоте.

– Да ты шпионил за нами! – воскликнула девочка, изображая праведный гнев.

– У нас не было даже корыта.

– Алик, тогда это даже домом трудно было назвать. Когда папа сказал, что нам придется здесь жить, я не поверила. Я подумала, что в этом доме никто не сможет жить.

– Мы прожили в нем всю зиму. Ты видела наш лагерь в лесу… – Мальчик запнулся, не желая ее обижать, но все же договорил: – И сказала, что там мерзко.

Отступив на шаг, девочка прошептала:

– Ты как раз ничего, Алик, а вот тот дикарь в лесу… он и впрямь мерзкий.

Взяв мальчика за руку, она подвела его к ванне. В ней плавали мыльные пузырьки пены, похожие на снежные облачка.

– Не бойся. Тебе понравится.

Снять заячьи шкуры и лохмотья, оставшиеся от одежды, было не так уж легко. Слишком долго они были частью мальчика. Обернутые вокруг ног, эти шкуры казались его собственной кожей, такой же естественной, как у зайца, с которого их содрали.

– Ну же, давай! Или мне придется нести тебя на руках…

Девочка подтолкнула его к ванне. Мальчик поднял ногу, она на секунду застыла над пеной, потом храбро опустилась.

Вода обжигала с яростью огня. Мальчик отпрянул и упал бы, если бы не Лена.

– Алик, ты должен, а то станешь таким же диким, как твой дед.

Эти слова побуждали к действию куда больше, чем команды. Алик снова опустил ногу в воду, но на этот раз действовал гораздо осмотрительнее. Белая пена вокруг его лодыжки приобрела коричневатый оттенок. Когда стопа оперлась о дно ванны, мальчик опустил в воду другую ногу. С минуту Алик стоял посреди растущего темного пятна, а потом Лена сказала, чтобы он садился, и мальчик медленно погрузился в воду.

Поначалу казалось, что его варят живьем, сжигают на костре. Неприятное чувство медленно, но отступало. Мальчик не знал, что делать дальше, и просто сидел в ванне. Крошечный резиновый утенок, столь же нелепый, как и сказочный волк с дверного кольца, смотрел на него из угла ванны. Лена заметила, что мальчик смотрит на игрушку, и бросила ее в воду.

– Надо отмыть тебя хорошенько.

Он никак не отреагировал на эти слова. Все казалось таким далеким, затянутым дымкой…

– Ладно, я тебе помогу, – вздохнув, сказала Лена.

Как его мама… Девочка взяла Алика за руку, подняла ее и провела намыленной губкой по его подмышкам, по волосам. Мыльная пена щипала мальчику глаза. Взяв ковшик, Лена наполнила его чистой водой и облила мальчика. Побежали бурые ручейки. Потом девочка выдернула пробку, и мальчик как завороженный наблюдал за тем, как грязная вода убегает из ванны.

– А теперь быстрее! Не представляю, как я буду выпутываться, если родители увидят тебя в ванной.

Первым делом возникла проблема одежды. В своей комнате Лена усадила мальчика на кровать среди подушек и одеял лицом к большому окну с полукруглым верхом. Это оказалось зеркало. Из зеркала на Алика смотрел незнакомец. У него были нежно-розовые щеки и блестящие от шампуня волосы, спадавшие спутанными прядями. Полотенце, в которое завернулся мальчик, скрывало странные следы, оставленные на его теле шкурами.

– Что с тобой? Ты что, никогда не видел собственного отражения?

Мальчик решил, что он стал не менее диким, чем его дед. Не имело значения, что грязь смыта, а репейник из его волос выбран. Мальчик, которого он видел сейчас в зеркале, не был ребенком, который спал в собственной постели в квартире деда. Мальчик, которым он стал, не заслуживал ничего, кроме лесов, болот и осин.

– Первым делом мы тебя причешем, – сказала Лена.

Алик почувствовал, как ее пальцы перебирают его волосы, ощутил прикосновение расчески к голове. Волосы у него кучерявились. Они отросли и теперь спускались на плечи.

– Дед хоть когда-нибудь тебя стриг?

Мальчик отрицательно покачал головой.

– Красивые волосы, Алик, длинные и густые, как у девочки.

Лена спрятала заячьи шкурки и лохмотья в ящик комода. В шкафу висели платья и шерстяные кофты, но это были не те вещи, которые может надеть мальчик. В том же комоде Лена раскопала футболку, которая показалась им подходящей, и юбку-штаны, которая с натяжкой, но могла сойти за шорты. Мальчик не шевелился, пока Лена его одевала, только послушно поднимал руки и ноги, словно марионетка.

Новая одежда колола. Мальчик взглянул на свое отражение в зеркале. Нет, он не выглядел чистеньким, аккуратно одетым мальчиком, он был волчонком в девичьем наряде. Лена связала ему волосы тесьмой, и кожу на лице стянуло. Мальчик, едва ли отдавая себе в том отчет, потянулся к одеялу и завернулся в него.

– Одеяло… Я и забыла, как сильно ты любишь одеяла.

Закутавшись, мальчик почувствовал себя спокойнее, но тут Лена заявила:

– Пришло время съесть что-нибудь получше той дряни, которой ты питаешься. Я угощу тебя царским завтраком.

Яйца оказались вкусными, с яркими желтками, и были совсем не похожи на те, что мальчик летом жарил на камнях или давал деду сырыми. Уже набив рот, он вспомнил: это купленные на рынке куриные яйца. Рядом с яичницей лежали подрумяненные ломтики хлеба, пропитанные топленым маслом. Лена называла их гренками. Название эхом отозвалось в памяти мальчика.

Запахи привлекли внимание спящего в корзине Мишки. Мальчику он обрадовался ничуть не меньше, чем Лене, запрыгнул Алику на колени и принялся с большим энтузиазмом вылизывать ему лицо, чихая от смешанного запаха леса и ароматного мыла. Лена попыталась оттащить пса, но Мишка явно не собирался быть послушным. Мальчику даже пришлось схватить его за косматый загривок и отбросить от себя. Пес тут же повалился на спину и подставил ему свой живот. Не дождавшись ласк, он подскочил и схватил гренок с тарелки мальчика.

– Мишка! – отгоняя пса, крикнула Лена.

Мальчик улыбался. Он так быстро справился с яичницей и гренками, что Лена предложила ему добавки. Алик попросил еще одно яйцо, гренок и немного ветчины. Внезапно прошлое обрушилось на него с буйством снегопада. Он вдруг вспомнил, что на свете существуют сыр, пирожные, торты… Лена побежала в кухню, а мальчик принялся играть с Мишкой. Когда она вернулась, мальчик лежал на спине, а Мишка стоял на нем, упершись всеми четырьмя лапами, тыкался Алику в лицо холодным носом и облизывал его шершавым языком.

– Что здесь происходит?

Это был голос не девочки, а ее отца. Мальчик попытался выбраться из-под пса, но Мишка не на шутку разыгрался и не прекратил своих нежностей, пока мужчина снова не закричал. Послышался шум шагов. Вытерев собачьи слюни с лица, мальчик увидел ноги, спускающиеся по лестнице.

– Папа, – сказала Лена. – Это Алик… Он мой друг… из школы.

Говорила она отрывисто, словно ожидала, что отец будет с ней спорить, но явно не собиралась сдаваться. Она всегда сможет объяснить появление незнакомого мальчика в доме. Это лучшее доказательство того, что она прижилась в новой школе: у нее появился друг, который сейчас лежит на ковре в гостиной.

Лена взяла Алика за руку и помогла ему подняться. У мальчика впервые появилась возможность хорошенько рассмотреть мужчину. Одет он был только в спортивные штаны. На груди курчавилась буйная растительность. Мужчина встретился с мальчиком взглядом.

– Лена, а мама знает, что ты пригласила друга? – спросил он.

– Я ей говорила, папа.

– А когда…

– Алика завез дедушка… У него дела на границе… Дедушка обещал заехать за Аликом сегодня вечером.

И снова короткие предложения, после каждого – небольшая пауза.

Тяжело вздохнув, мужчина развернулся и не спеша пошел наверх.

– Папа! – крикнула вдогонку ему Лена. – Ты не поздороваешься с Аликом?

– Я сначала оденусь, а потом уже буду здороваться, – пробурчал отец.

Грузный шаг… еще один… Когда он ушел, Лена повернулась в сторону мальчика. На лице – смущенная улыбка.

– Ты ему понравился!

Мальчику так не показалось. Алик вздрогнул. Мысль о том, что дед сочтет его сегодняшнее поведение предательством, была неприятна. Стены дома давили на него.

– Алик, – сказала Лена, подходя ближе, – не нервничай, это всего лишь мой папа.

Мальчик перевел дух. Чтобы успокоиться, он погладил Мишку по длинной шерсти.

– А что мне говорить, если твой папа спросит, откуда я?

– Доверься мне и делай так, как я скажу…

В свитере и джинсах отец Лены уже не показался мальчику таким страшным, как в первый раз. То же можно было сказать и о ее маме. Она сбежала по ступенькам лестницы, поздоровалась с мальчиком и окинула дочь подозрительным взглядом. Потом она сказала, что неплохо будет перекусить, и ушла в кухню, но сразу вернулась.

– Ты что, уже покормила гостя?

– Он был очень голоден, мама.

– Ты говорила папе, что пригласила друга?

– Конечно, говорила, мама.

– Он останется у нас до вечера?

– Да.

Через переднюю дверь, стряхивая с воротника снег, в дом вошел отец.

– Ты, разумеется, забыла о елке…

– Ой, папа!

– Это будет наша и только наша елка, Лена. Мы сами ее выберем.

В глазах мальчика застыл немой вопрос.

– Когда мы жили в Бресте, то на Рождество всегда покупали ель, – тихонько пояснила ему Лена. – Папа говорит, что здесь так делать глупо. Вокруг полным-полно елок, надо только найти подходящую и срубить.

– Как срубить?

Слова девочки его испугали. Для Алика срубить дерево – все равно что ударить человека топором по ноге.

Снимавший сапоги мужчина уловил, должно быть, беспокойство в голосе мальчика.

– Это наше первое Рождество на новом месте, Алик. Зачем покупать елку, если под боком целый лес? – развел он руки в стороны.

Мальчику хотелось предостеречь отца Лены от прогулки в лес, но во рту у него пересохло, а язык стал непослушным, как у деда после падения. Алик придвинулся ближе к Лене. Мишка улегся между ним и мужчиной, образовав труднопреодолимую меховую преграду. Мальчику хотелось ухватиться за руку Лены и спрятаться за ее спиной. Он вспомнил, что в школе, когда пошел в первый класс, делал то же самое, укрываясь за маминой спиной.

– Елки в Бресте – куда лучше, папа. А эти… они…

– Неокультуренные?

– Ужасные, – пробурчала Лена.

– Наша Лена – та еще принцесса! – хмыкнул мужчина.

В гостиную вошла мама девочки. В руках она держала чашку, которую передала мужу.

– Мы переехали сюда, чтобы жить подальше от всего этого.

– Мы переехали, и теперь рядом вообще ничего нет, – отрезала Лена.

Впервые мальчик уловил в ее голосе горечь.

Отец девочки пил, издавая звуки, очень похожие на те, что мальчик слышал во время перехода через болота, когда сапоги деда чвакали в грязи.

– А как у вас, Алик?

Мальчик вздрогнул, но ничего не сказал.

– О чем ты, папа?

– У вас дома будет елка?

– Не из этого леса.

Еще один глоток, напоминающий болотное чваканье.

– Лес – самое подходящее место для Рождества. В нашем лесу живет Дед Мороз. Ты знал об этом, Алик?

– Скорее, там обитают дикари, а не Дед Мороз, – как бы вскользь заметила Лена.

Ее отец признал свое поражение.

– Ну, может, мы его и не увидим. Не исключено, что все это – выдумки. Но ты, Лена, еще не настолько взрослая, чтобы не верить в сказки.

И он отправился в кухню к жене.

Мальчик сказал:

– Я знаю много лесных сказок.

По лицу Лены промелькнула тень раздражения. Ее отец остановился, так и не дойдя до двери.

– Оказывается, ты умеешь разговаривать!

Мальчик тут же онемел.

– Какие сказки ты знаешь, Алик?

– О Бабе-яге… – прошептал он.

– Хорошо, – сказал мужчина. – В этой сказке события происходят в лесу. Не удивлюсь, если это тот самый лес. Впрочем, я еще не видел здесь ни одной ведьмы, ни одной избушки на курьих ножках. А ты, Лена?

Сцепив зубы, девочка отрицательно покачала головой.

Лицо мальчика пылало так, словно он сидел совсем близко к жаркому костру, разведенному дедом в лесу.

– Я знаю и другие истории, – наконец решился он. – В лесу жили партизаны, а за ними охотились солдаты. Иногда эти солдаты ловили мам и пап, мальчиков и девочек, забирали у них жизни и передавали деревьям.

Отец Лены молчал. Почему-то он выглядел неприятно удивленным, даже огорченным.

– Это было во время зимних войн, – осмелился добавить мальчик.

– В прошлом были ужасные войны, Алик, но они давно закончились.

Он направился к окну, где, словно коврик из волчьей шкуры, лежал Мишка. Рядом стоял книжный шкаф. Присев на корточки, мужчина оказался не выше мальчика ростом, но намного шире в плечах и крупнее. Пальцы его пробежали по корешкам и выбрали одну книгу. Вытащив ее, мужчина подошел к мальчику и хотел сунуть книгу ему в руки, но Алик растерянно отступил назад, и он передал книгу дочери.

– Старая книжка… для маленьких, – пробормотала девочка.

Ее отец перевел взгляд на мальчика у нее за спиной.

– Кое-какие из этих сказок, Алик, довольно жестокие. Народные легенды тоже не отличаются добротой. Их слагали во времена, когда люди не умели писать и еще не знали, что такое книги. И вот семьи собирались по вечерам у очага, снаружи сгущалась тьма, а они рассказывали друг другу о том, что случилось в давние времена.

– Но даже тогда этот лес уже был здесь, – тихо сказал мальчик.

– Леса были здесь всегда, – согласился с ним мужчина.

Он не то погладил, не то потрепал дочь по волосам.

– Тебе есть чему поучиться у друга, Лена. Если бы ты вела себя разумнее, мы могли бы остаться в Бресте.

И он ушел в кухню.

Сверху струился призрачный зимний свет. Солнце словно повисло, зацепившись за верхушки деревьев на горизонте. Там, где солнечному свету удавалось пробиться сквозь снеговые шапки на ветвях, он низвергался вниз каскадами световых пятен. Пятна переползли со входа в барсучью нору на королевский дуб, возле корней которого виднелись воткнутые в землю палки и обглоданные заячьи кости, оставленные на пропитание лесным мусорщикам.

Это не сказка… Это не сказка… Это не сказка…

Старик потянулся и обнаружил, что остался один.

В спальне напряжение спало. Теперь мальчику не надо было лгать и притворяться тем, кем он на самом деле не был. Положив книгу на кровать, Лена открыла ее. Мальчик увидел буквы и черно-белые картинки. Лена водила пальцем под словами, но для мальчика буквы оставались ничего не значащими каракулями. Ему проще было читать сказки леса по коре деревьев или прожилкам листьев.

– А вот и Баба-яга, – сказала Лена, указывая на рисунок сморщенной лесной ведьмы. Волосы ее, словно на бигуди, были накручены на сосновые шишки и желуди. – А вот что осталось от маленьких детей, которых она съела.

– А есть здесь сказки о зимних войнах и Зимнем Короле?

Девочка смущенно улыбнулась.

– Никогда не слышала. Кажется, таких сказок вообще нет.

Мальчик присел на краешек кровати и склонился над книжкой, с интересом рассматривая картинки. Лена продолжала перелистывать страницы.

– Но дед их знает…

– И что?

– А в книге этих сказок нет.

– Есть и другие сборники сказок.

– Но ведь здесь есть сказка о Бабе-яге.

– В любом сборнике сказок она есть. – Поколебавшись, девочка добавила: – Мне не нравятся сказки твоего деда. О чем он рассказывал, когда охотился на оленя?

– О том, как мужчина сбежал из Гулага. Он хотел вернуться к своей девушке в лесу. Другие мужчины, которые сбежали вместе с ним, проголодались и превратились в чудовищ, поедающих друг друга.

При воспоминании об этом мальчика начал бить озноб, такой сильный, словно он оказался на морозе.

– Потом дед рассказал мне историю о том, как мужчина убегал от этих озверевших людей, а деревья послали ему на помощь волков.

Лена захлопнула книжку.

– Мне кажется, твой дед совсем одичал и с головой у него не в порядке. Все это выдумки. Если бы сказки о зимней войне существовали, я бы о них знала. Мама рассказывала тебе сказки?

– Да, но не такие, как дед.

– Вот видишь! Дед рассказывает тебе ненастоящие сказки. В любой сказке должен быть положительный герой.

– В сказках деда есть герой – мужчина, который когда-то был мальчиком.

– А еще в сказках должны быть злодеи.

Мальчик подумал, что злодеем можно считать Зимнего Короля, но когда-то он вроде был на стороне хороших. Злодеями можно считать придворных советников и солдат Зимнего Короля, но те лишь исполняли его приказы. Возможно, злодей – великий ледяной город Гулаг, но злодеи должны быть людьми, а не какими-то местами.

– Я уже устала от сказок, – отбросив в сторону книгу, объявила Лена. – А тебя они еще не достали, а, Алик?

Когда-то дедушкины сказки завораживали мальчика. Он вспоминал тот первый раз, когда приехал с мамой к деду. Лицо старика бороздили глубокие морщины. Мальчик тогда подумал, что он должен знать много сказок и интересных историй. Теперь, впрочем, рассказы деда превратились в назойливых насекомых, которые ночью мешали мальчику спать. Избавиться от них не представлялось возможным.

– Давай поиграем.

Лена, кажется, только того и ждала. Вскочив с кровати, она подбежала к шкафу и выдвинула большой ящик со множеством настольных игр. Мальчик даже вспомнил, как следует играть: надо бросать кубики и ходить фишками. В конце пути кто-то выигрывает, а кто-то проигрывает.

Наконец девочка выбрала коробочку. На крышке ее был изображен лес куда гуще того, что простирался за окном. По вьющейся среди деревьев тропинке шла девочка в красной шапочке. На плечах – плащ с серебряной пряжкой. В руке зажата корзинка с яблоками и грушами.

– Один из нас будет Красной Шапочкой, другой – волком, – поднимая крышку, сказала Лена. – Лесорубом никто не будет, хотя, вообще-то, это игра на троих.

Мальчик сидел на самом краешке кровати и чувствовал себя так, как если бы сидел на верхушке дерева.

– А как в это играть?

– Надо бросать кубик по очереди. Красная Шапочка должна добраться до бабушкиного дома. Волк будет пытаться ее съесть, а лесоруб – убить волка.

– Как убить?

– Отрубить голову! – рубанув рукой воздух, сказала Лена. – У лесоруба есть топор.

– У моего деда тоже есть топор.

– Я помню.

Мальчик сполз с кровати на пол и сел по-турецки, скрестив ноги. Девочка разложила потертое на сгибах поле для игры. По краям его были нарисованы каштаны, ольхи и сосны. Тропинка вилась и вилась, пока не заканчивалась в домике посредине игрового поля.

– Кем ты хочешь быть?

Мальчик молчал.

– Ты будешь волком, а я…

– Я не хочу быть волком.

– Ты хочешь быть девочкой?

Мальчик порывисто кивнул.

– Алик, ты не можешь быть девочкой.

– Тогда я никем не хочу быть.

Лена театрально закатила глаза и отдала ему фигурку Красной Шапочки.

– Тогда я волк, но не думай, что я буду тебе подыгрывать. Если я тебя поймаю, то, мальчик ты или девочка, пощады не жди. И не думай, что лесоруб сможет меня остановить. Ладно, начали. У тебя три хода форы.

Они принялись за игру. После трех бросков кубика настала очередь Лены. Спустя три броска – очередь лесоруба. После долгих пререканий девочка разрешила Алику ввести его в игру. Что ни говори, а лесоруб и Красная Шапочка – на одной стороне. Вскоре мальчик уже громко комментировал каждый ход. Лена успокаивала приятеля, бросая на него гневные взгляды, но, судя по всему, на самом деле вовсе не сердилась. Видеть Алика в таком приподнятом настроении было приятно.

– Я тебя догоню.

Девочка в шутку ткнула его пальцем в бок и засмеялась, когда Алик поежился.

– Нет, не догонишь! Я уже почти…

Громкий голос прервал их спор.

– Лена, вы уже собрались?

Это был ее отец, от мощного голоса которого даже стены задрожали. Лена вскочила. Только сейчас, провожая бросившуюся к двери девочку взглядом, мальчик заметил, что за окном уже совсем рассвело. Солнечный свет, еще слабый, пробивался сквозь облака, придавая окружающему призрачный вид. Алик отвернулся от двери, за которой скрылась Лена, и взглянул через окно в сад. Мишка как раз выскочил из дома. Морда низко опущена – пес обнюхивал свежевыпавший снег. Мальчик видел отпечатки его лап.

Больше на девственно чистом снегу не было никаких следов.

Он оглянулся. Лены уже и след простыл. Алик слышал, как она спорит из-за чего-то с отцом. Мальчик вернулся к окну, и его сердце сжалось.

Сад пересекала глубокая борозда. След, обогнув снеговика, направлялся прямиком к дому, где в сугробе образовалась небольшая ямка. Видно, человек стоял здесь долго.

Сердце в груди стучало как безумное, но отвернуться у мальчика не было сил. Глаза его принялись обыскивать темные тени под деревьями, где могло притаиться существо из мертвого дерева и шипов. Бесполезно. Каждая тень имела лицо. Каждый ствол принимал очертания человека.

– Алик…

Вернувшись в комнату, Лена застала мальчика у окна.

– Посмотри… – прошептал он.

Девочка взглянула вниз, но не увидела ничего, кроме пса. Вдруг Мишка поднял голову и залаял.

– Родители отправляются за елкой. Они хотят, чтобы мы пошли с ними.

Алик ответить не успел. Раздались тяжелые шаги, и он понял, что отец Лены вот-вот войдет в комнату, но даже не повернул головы, следуя за поворотами борозды и высматривая деда, который мог скрываться в тени.

– Алик! – обратился к нему мужчина. – Ты не хотел бы пойти с нами в лес?

– Папа! – повысила голос Лена. – Я тебе уже говорила: Алик останется…

Мальчик обернулся, бледный, словно призрак.

– Что-то не так, Алик?

– Разве ты не видишь, папа, что он боится? – несколько резко ответила Лена.

Ее взгляд остановился на книге народных сказок, и девочка порывисто схватила ее.

– Ты сам дал ему эту книгу, папа. Теперь он боится Бабы-яги, ведьм и великанов, которые живут в лесу.

– Алик, но это же сказки!

Мальчик подумал, что далеко не все – сказки. Внизу прячется дикий человек. Он – не сказочный персонаж. Он – его дед.

– Мы лучше останемся здесь и поиграем, – решила Лена. – Никаких неприятностей от нас не будет.

– Тебя нельзя оставлять одну.

– Я почти все время предоставлена сама себе!

Наконец отец смягчился:

– Я думал, ты захочешь помочь нам выбрать елку…

– Я вижу тысячи елок каждый день, – простонала Лена.

Мальчик вслушивался в тяжелые шаги мужчины, пока тот спускался по ступенькам лестницы со второго этажа. Когда папа Лены ушел, Алик вернулся к окну. К его ужасу, за время, пока он отвлекся, в саду появилась новая борозда. На этот раз след подходил вплотную к снеговику и, сделав круг, возвращался в лес.

– Лена, надо их остановить!

– Зачем? Пусть идут.

Выглянув из окна, она наконец увидела борозду.

– Это он?

Мальчик утвердительно кивнул, чувствуя себя человеком, приставившим нож к горлу девочки.

– Да, мой дед.

– Он тебя ищет?

Мальчик мог бы ответить: «Нет, он пришел за тобой», но промолчал.

Снизу послышался скрип двери. Мальчику почудилось, что он ощущает ледяной порыв воздуха, словно холодные пальцы берут его за шиворот и тащат из дома. Эти холодные пальцы принадлежат его деду. Дед – в лесу, и он окончательно одичал. Дед – целый мир, живущий по своим собственным законам.

Поначалу родителей Лены рассмотреть было невозможно, слишком уж близко к дому они стояли. Потом мальчик увидел отца девочки. Он был одет во все черное, волосы развевал ветер. Рядом, закутавшись в шарф, стояла мама Лены. Родители что-то задержались под домом, но потом мальчик понял, что они запирают за собой дверь. Алик вгляделся в полумрак под деревьями. Никого и ничего. А потом его глаза уловили едва заметное движение – так бывает, когда маленькая птичка, садясь на ветку дерева, сбрасывает чуточку снега, – и он, не отрываясь, уставился в одну точку. Взрослые пошли по саду, Мишка увязался за ними. И тут мальчик понял, что не ошибся: его дед стоял под деревьями и наблюдал за родителями Лены, которые медленно шли в его сторону.

Мальчик приоткрыл рот. Ему хотелось кричать, но слова застыли в горле подобно тому, как мерз его дед ночью.

Взрослые скрылись в снежной полутьме, царящей в лесу.

– Алик! Где он? Я не могу…

– Отойди от окна.

– Его там нет, Алик. Я бы увидела, если бы…

Схватив девочку за плечи, он оттащил ее вглубь комнаты.

– Я сказал: отойди!

Лена, покачнувшись, отступила назад, споткнулась об угол кровати и упала на нее, а оттуда скатилась на пол. Она взглянула на мальчика, и в ее глазах Алик прочел немой укор, словно Лена передумала и теперь считает его таким же дикарем, как и дед.

– Это мой дом! – крикнула она. – Ты не можешь так со мной обращаться в моем доме!

– Нет, это не твой дом, а мой! Здесь раньше жил я. Здесь родилась моя мама!

Он перепрыгнул через лежащую девочку и бросился к двери. Вскочив, Лена кинулась следом и догнала его прежде, чем мальчик добрался до лестницы.

– А что будет, если мой папа его увидит?

– А что будет, если наоборот?

Еще оставалась надежда отвадить деда от дома. Мальчик схватил заячьи шкурки, нацепил их поверх странной одежды, в которую Лена его нарядила, и сбежал вниз по лестнице. В гостиной было очень жарко. Мальчик бросился в кухню, но задняя дверь оказалась заперта. Он толкал ее обеими руками, но та не поддалась.

Не зная, что делать дальше, мальчик бросился обратно. Лена уже спустилась в гостиную.

– Мне нужен ключ. Выпусти меня из дома.

– Алик…

– Если я сейчас выйду, дед не догадается, что я был у вас.

– А почему ты должен это скрывать? Что твой дед сделает, если узнает?

– Ты даже представления не имеешь… Он думает, что ты…

Выражение, появившееся на лице девочки, заставило его смолкнуть. Взгляд ее вперился в точку у него за спиной, в глазах вспыхнуло понимание. Мальчик очень медленно обернулся. Взгляд его скользнул мимо кухонных столов и раковины и замер на окне. Снаружи к стеклу прижималось человеческое лицо… Его дед…

Мальчик застыл на месте. С глазами у старика было не все в порядке, он различал только движущиеся объекты. Мир представлялся деду словно подернутым дымкой, и это создавало определенные трудности во время охоты. До слуха мальчика долетело громкое сопение. Сейчас старик дышал ничуть не легче, чем после того злосчастного падения в землянку. Изо рта его поднимался пар, оседая на оконном стекле, и из-за этого видимость еще более ухудшилась. И сам дед казался не человеком, а неясным призраком.

Взгляд мальчика переместился на ручку двери. Она дрогнула… повернулась… но дверь не поддалась… Затем все стихло.

– Дай мне ключ, Лена.

– У меня нет.

– А-а-а…

Ручка снова повернулась, дверь заходила ходуном, но выдержала. Отпущенная ручка вернулась в первоначальное положение. А затем… разразился гром. Дверь затряслась. Следующий удар… Дверные петли застонали.

– Внучок!

Мальчик молчал.

– Внучок, ты здесь?

Мальчик поднял ногу, намереваясь шагнуть в кухню, и слишком поздно понял, что это будет ошибкой. Подняв ногу, он не мог ее не опустить. А как только мальчик это сделал, ручка на двери снова задергалась. Вниз-вверх, вниз-вверх… И с каждым разом все сильнее.

– Внучок, впусти меня…

Молчание.

– Отопри дверь, а то я ее выбью…

Лена схватила мальчика за руку и потащила в гостиную.

– Ты можешь выйти через переднюю дверь.

Ключ висел на вбитом в стену гвозде. Девочка подпрыгнула, и с третьего раза ей удалось его снять. Пока Лена возилась с замком, мальчик следил за дедом через покрытое ледяными узорами кухонное окно. Старик что-то делал. Мальчику показалось, что он видит, как дед отводит руку назад. Сверкнуло лезвие топора…

Передняя дверь распахнулась, и в дом ворвался зимний холод. На пороге мальчик схватил Лену за руку.

– Скажи родителям, что за мной заехал дед.

– Алик, чего ты так боишься?

– Мне надо бежать, – только и смог ответить мальчик.

На прощание времени не оставалось. Ступив в снег, Алик зажмурился от яркого света и побежал вокруг дома.

Свернув за угол, он увидел старика. Тот стоял, опершись о заднюю дверь дома, и, уставившись в сторону леса, звал его. Мальчик остановился на достаточном расстоянии, чтобы не рисковать быть схваченным.