Текст книги "Философия Южного Парка: вы знаете, я сегодня кое-что понял"

Автор книги: Роберт Арп

Особый интерес к критике и противодействию нетерпимости может объяснить тот отвратительный анализ, которому в «Южном Парке» подвергаются такие группы, как «Церковь Саентологии». Популяризируемые такими знаменитостями-адептами (что подчёркивается в «Южном Парке»), как Том Круз и Джон Траволта, «Церковь саентологии» обвиняется в попытках заставить замолчать своих бывших членов и всех прочих, критикующих её верования и ритуалы. Айзек Хэйс, саентолог, долгое время озвучивавший любимого всеми персонажа – Шефа, в 2006 году ушёл из шоу именно из-за того, как саентология рассматривалась в эпизодах «Застрявшие в чулане». (Можно лишь представить его ужас, когда он натолкнётся на эпизод «Возвращение шефа» – серия, сделанная сразу же после его ухода, в котором Шеф присоединяется к похожей на культ группе, называемой «Супер Клуб Путешественников». Более того, его слова в серии «Возвращение Шефа» были озвучены за счёт соединения фрагментов его пения и диалогов из ранних эпизодов. Хотя это и выглядит неуклюже, но очень умно).

Действительно желание «Южного Парка» критиковать нетерпимость стало причиной того, что шоу получило приз Пибоди в апреле 2006. Вот как это событие прокомментировал глава программы Пибоди – Хорас Ньюкомб: «Мы считаем [ „Южный Парк“] смелым шоу, которое имеет дело с вопросами цензуры, а также с культурными и социальными проблемами. Моя идея относительно „Южного Парка“ заключается в том, что он совершенно справедливо оскорбляет каждого и, делая это, напоминает нам, что быть терпимым – это хорошая идея».

Томас Джефферсон и основатели современной демократии

Прежде чем мы закончим, позвольте связать идеи Карла Поппера с идеями его предшественников, особенно учитывая, что сам Поппер намеренно рассматривал себя как часть более ранней традиции философствования. Например, те, кто изучает американскую историю, могут найти схожие места между взглядами Поппера на свободное и открытое выражение собственных убеждений и философией великого политического деятеля Томаса Джефферсона (1743–1826). Джефферсон был одним из ключевых авторов Американской декларации независимости (1776) и также одним из лучших интеллектуалов революционной поры. Под влиянием некоторых из тех философов, которые позднее вдохновили Поппера – в особенности Френсиса Бэкона (1561–1626) и Джона Локка (1632–1704) – Джефферсон заинтересовался целым рядом философских вопросов. В любом случае он был чрезвычайно предан свободе мысли и свободе выражения: эта преданность самым явным образом проявилась в его стойкой защите религиозной свободы и терпимости.

Сегодня нам просто считать религиозную свободу чем-то само собой разумеющимся, но Джефферсон жил лишь малое время спустя после кровавого конфликта, который охватил Европу после протестантской реформации. Он очень хорошо знал о высокой социальной и политической цене религиозной дискриминации, принуждения и войны. Выдающимся вкладом Джефферсона в отстаивание религиозной свободы был «Вирджинский билль об установлении религиозной свободы» (Virginia Bill for Establishing Religious Freedoms). Этот документ был написан в 1777-м году и узаконен в 1786-м. Джефферсон был так горд этим «Биллем», что включил его в список своих заслуг, которые он перечислил в им же написанной «Эпитафии» 1826-го года.

Если перечитать это постановление сегодня, то очень просто увидеть в нём убеждения в духе Поппера о том, что свободное и неограниченное изучение – это единственный удовлетворительный метод получения знаний, касающихся важных вопросов науки, политики, религии и чего бы то ни было ещё. Как пишет Джефферсон: «Истина велика и она будет превалировать, если предоставить её самой себе; она является необходимым и достаточным антагонистом ошибок, ей нечего бояться в конфликтах, если только по воле человека она не оказывается лишённой своего естественного вооружения: свободного аргументирования и спора». Более того, Джефферсон продолжает: «Ошибка перестаёт быть опасной, когда на неё можно указывать открыто». У него есть даже что-то похожее на божественное оправдание свободного исследования. В преамбуле Джефферсон провозглашает: «Бог создал разум свободным». Завершает же Джефферсон «Билль» смелым универсальным заявлением: «Права, утверждённые здесь, являются естественными правами человечества». Поэтому Бойд в своих редакторских примечаниях к публикации «Билля» пишет: «Преамбула к „Биллю“ представляет собой философское оправдание как естественного права не только идей религиозной терпимости и отделения государства от церкви, но также и права индивида на полную интеллектуальную свободу – мнения людей – это не предмет регулирования со стороны государства, это не входит в его юрисдикцию?».

Кто-то посередине

Учитывая наше прежнее обсуждение того, как «Южный Парк» рассматривает «Церковь Саентологии», а также учитывая печально известное и бестактное высмеивание христианства, иудаизма, ислама, мормонов, а также всех прочих вер, стоит остановиться на этих моментах подробнее. Согласно Джефферсону, который жил после колоссального религиозного конфликта, «свободная дискуссия» была подходящим средством для решения спорных вопросов. А, согласно Попперу, «рациональное размышление», дополненное открытой публичной дискуссией, – это самый эффективный способ решения комплексных социальных проблем. Что касается создателей «Южного Парка», давайте рассмотрим комментарии Стоуна, озвученные им во время его интервью Паркера в шоу «Чарли Роуз»: «Мы живём в самой либеральной части света, населённой наиболее либеральными людьми. Есть групповое мышление, к каждой новой истине можно добраться лишь за счёт спора и несогласия, поэтому мы лишь всё время играем роль адвоката дьявола». Следовательно, мы можем понять «Южный Парк» изнутри более широкого интеллектуального контекста, который поднимает на щит – и иной раз делает это очень обидно – свободу изучения и выражения, подобно тому, как это сделали судьи на премии Пибоди. Вместо прекращения обсуждения сложных вопросов, когда те причиняют неудобства, Поппер, Джефферсон, Паркер, Стоун и прочие пытаются относиться терпимо к подобным выражениям во имя больших последующих выгод.

Если суммировать вышесказанное, то можно сделать вывод, что «Южный Парк» предлагает нам нечто большее, чем вульгарный язык, грубый простецкий юмор и шок ради шока. Обращая особое внимание на ту тонкую критику, которой в сериале подвергаются чрезмерно ретивые правые и левые политические экстремисты, мы осознаём, что «быть где-то посередине и высмеивать и тех, и других – НОРМАЛЬНО»

Да всё это – клизма и дерьмо

В серии «Клизма и дерьмо», вышедшей в 2004 году, в Южном Парке был спародирован американский избирательный процесс. После первоначального отбора кандидатов на звание нового школьного талисмана у мальчиков осталась возможность выбирать только между Гигантской клизмой и Сэндвичем с дерьмом. Стэна поначалу вообще не волнуют эти выборы, но после того, как Пафф Дэдди «приобщает» его к кампании «Голосуй или умри», Стэн признаёт таки важность участия в избирательном процессе, и, в конце концов, голосует за Сэндвич с дерьмом, который затем проигрывает по голосам. Имел ли какое-то значение голос Стэна, если он отдавался за заведомо проигрываемого кандидата? Ценился бы его голос больше, если бы он стал залогом победы? И насколько важны выборы, в которых возможно рассмотреть только двух, да и то сомнительных, кандидатов?

Подобные вопросы рассматриваются в политической философии – философском направлении, связанном с оценкой политических институтов и способами, которыми строятся эти институты. На примере пародии Южного Парка на выборы, в этой главе будет кратко рассмотрена эта тема, попутно с анализом изменения прав американских избирателей на протяжении двухсот лет и обсуждением нарушений в выборах Президента США в 2000 и 2004 годах. В этой главе также будет рассмотрена проблема выбора при двухпартийной системе, с учётом комментария насчёт выборов от члена группы «ПЕТА», что «всегда приходится выбирать между клизмой и дерьмом».

Вот именно, парень… Получай, береги и используй право голоса!

Большинство американцев принимают своё право голоса, как должное, однако отцы-основатели смотрели на это право как на (внимание!) привилегию для белых мужчин-землевладельцев, составляющих аристократию. И изначально в общенациональных выборах избиратели прямо выбирали только членов Палаты представителей (первой палаты Конгресса), а уже Президент назначался по решению Коллегии выборщиков (часть этой палаты) и Сената (второй палаты Конгресса), составленного из членов легислатуры штата. Однако, после принятия десяти поправок к Конституции (билля о правах), так или иначе, процесс выборов поменялся. Из самых значительных изменений можно выделить 15-ую поправку от 1870 г., дающую активное избирательное право (по крайней мере, в принципе) освобождённым рабам-мужчинам, 17-ую поправку от 1913 г., вводившую прямые выборы сенаторов, 19-ую поправку от 1920 г., дающую женщинам право голосовать, и 26-ую поправку от 1971 г., установившую минимальный возраст избирателя – 18 лет.

С учётом тех страданий и трудностей, которые пришлось претерпеть многим людям, чтобы получить право голоса, можно было бы подумать, что теперь голосует почти каждый избиратель-американец. Но как показывает серия «Клизма и дерьмо», многие американцы отказываются голосовать. Около 40 % избирателей во время президентских выборов в 2004 г. ни за кого не проголосовали, более одного миллиона избирателей вообще не пришли на выборы. И хотя общая тенденция явки избирателей складывается в сторону снижения ещё с 1960-х годов (начиная с 63 % в 1960-ом г.), их количество в выборах Буша-Керри удивительно отличается от выборов 2000-го года. Данные доктора Майкла Мак Дональда из проекта «Выборы Соединённых Штатов» показывают, что десятки миллионов потенциальных избирателей не изъявили желания посетить местные участки, повторяя желание Стэна не голосовать, возможно, из-за того, что потеряли интерес к обоим кандидатам, или потому, что чувствовали, что один голос не имеет значения во всеобщей схеме выборов. Несмотря на это, сопротивление Стэна отражает общую тенденцию на нашей политической арене. Является ли эта тенденция лишь символом растущего чувства апатии или же происходит что-то большее?

Вышколим коллегию, кореш

В опросах, проведённых после выборов 2000-го года, многие люди выразили мнение, что от рядового избирателя не так уж и много зависит в процессе выбора главы исполнительной власти, или выдвижения кандидатов в президенты. Возникает соблазн приписать это эмоциям, вызванным спорами вокруг подсчётов голосов во Флориде и судебных процессов, в конечном счете, признавших первоначальные результаты, по которым выборщики от Флориды отдали голоса (и президентство) Джорджу Уокеру Бушу, но политические обозреватели указывают также и другие причины разочарования избирателей. Значимость имеет то, что выборы совершаются миллионами голосов (по крайней мере, в терминах популяризации голосования), а Коллегия выборщиков не учитывает потенциальные голоса за другого кандидата при выборе в президенты.

Из-за того, что в большинстве президентских выборов всё сводится примерно к десяти «колеблющимся» штатам (например, в 2004 году это были Огайо, Флорида, Пенсильвания), потенциальные избиратели в других штатах не мотивированы предпринимать действия в отношении волонтёрства в предвыборной кампании, или самого голосования в день выборов. По сути дела, институт Коллегии выборщиков превращает больше половины страны в простых зрителей. Стэн чувствует, что его голос не имеет значения, когда его кандидат проигрывает с перевесом 1410 голосов к 36-ти. Его отец с ним не согласен, а мать довольно далеко заходит в рассуждениях о том, что нельзя обсуждать достоинства выборов, независимо от того, побеждает ли ваш кандидат. Но чувство беззащитности у Стэна не является необоснованным. В очень многих гонках один-единственный голос близок к тому, чтобы поменять результаты.

К сожалению, Коллегия выборщиков – лишь один из факторов, стимулирующих американцев не голосовать. Другим таким фактором являются ранние оглашения результатов по ТВ в ночь выборов, прежде, чем закроется большинство участков. Раннее закрытие участков – ещё один фактор, в 26-ти штатах от избирателей требуется проголосовать до 19:30. Сложная процедура подсчёта голосов, обрабатывающихся независимо каждым штатом, также вносит путаницу. Число и частота проведения выборов в США, включая первичные, генеральные, одновременные, местные по нечётным годам, а также внеочередные, приводят, как иногда говорят, к «усталости избирателей». Кроме того, тот факт, что выборы проводятся по вторникам, а не в выходные или каникулы (в отличие от других демократических стран), ещё больше усугубляет проблему неголосующих. (Паттерсон, гл.5, Блэйс, гл.1)

Ваш… Ваш кандидат уже в Доме

Стэн замучен другими людьми, требующими от него проголосовать только потому, что он должен сделать свой выбор школьного талисмана. Кайл говорил Кенни: «Мы должны дать понять Стэну всю важность выборов, потому что он должен проголосовать за нашего кандидата». И в какой-то момент Стэн, будучи напуганным Пафф Дэдди, уже собрался проголосовать, что приветствовалось Кайлом, до той поры, пока Кайл не осознал, что Стэн-то собрался голосовать за кандидата Картмана. Кайл критикует решение Стэна, на что Стэн отвечает: «Я думал, что я должен был сделать свой собственный выбор», а Кайл говорит: «Ага, только если ты выбираешь не сэндвич с дерьмом! Что, блин, с тобой не так?» Картману кампания также даётся с трудом, для привлечения колеблющегося электората (в том числе Клайда), он и Баттерс задействуют конфеты. Картман, чтобы помочь Стэну поскорее решиться отдать за него голос, даже обещает угостить его стэйком после выборов. Впрочем, Стэн сопротивляется такого вида уловкам, и не даёт манипулировать собой.

Даже детские садики не защищены от подобных уловок и давлений. В серии «Школьный портфель» дошколят призывают выбирать нового президента класса, но выборы заходят в тупик, когда у Флоры не получается сделать выбор между Филмором и Айком. За каждого отдано по шесть голосов, и Мистер Гаррисон говорит Флоре, что её голос будет решающим. Он не может прочитать её бюллетень, поэтому спрашивает напрямую, кого она выбрала. Она говорит, что не знает, но Мистер Гаррисон требует скорее дать ответ, выбирает ли она Филмора или Айка. Пока Флора пытается выбирать, другие дети её убеждают, чтобы она проголосовала за выбранного ими кандидата. Ситуация ухудшается, когда в сцене появляется Рози О‘Доннэл, тётя Филмора, чтобы помочь убедиться, «что ни один избиратель, проголосовавший за племянника, не стал обманутым», и призывает пересчитать голоса ещё и ещё раз. Гаррисон противостоит Розе, говоря, что «половина детей в группе не голосовала за вашего племянника, как насчёт них? Вы не можете смешивать их с дерьмом лишь потому, что они не на вашей стороне!» В конце концов, Филмор самоотводится, потому что ему «надоело играть в эту дурацкую игру», позволяя стать Айку президентом класса. Но Айк сразу же говорит, что «обкакал штаны», и класс начинает заниматься рисованием пальцами.

За «В» идет «Ы», за ней «Б», за ней «О», за ней «Р»!!!

Один философ по имени Джон Локк (1632–1704) говорил, что политический авторитет приобретается с согласия народа. Очевидно, что одним из путей, которыми можно прийти к гарантии такого согласия, и являются выборы. Когда Стэн отказывается голосовать за одного или двух кандидатов, это можно очень просто аргументировать: в сущности, он отвергает авторитет обоих кандидатов, представляющих его. Но, несмотря на то, что Стэн может оказаться в Южном Парке протестующим одиночкой, он присоединился к почти половине всех не проголосовавших американцев с избирательным правом на каждых президентских выборах, и к двум третям избирателям на промежуточных выборах

Хотя множество американцев прекрасно себя чувствуют, не голосуя, Стэн чувствует огромное давление со стороны друзей и родителей. Кайл напоминает ему о кампании Пафф Дэдди «Голосуй или умри», да и сам Пафф Дэдди предоставляет ему это право на «умри», взводя выхваченный из-за пояса пистолет и направляя Стэну прямо в голову. В этих насильственных угрозах от Пафф Дэдди и сцене изгнания из города невольно отражается та социальная напряжённость, которая заставляет некоторых идти на выборы лишь из чувства долга. (Блэйс, гл.8)

Тебе нужна третья партия, сосунок?

И если сначала Стэн был против выборов из-за чувств, испытываемых им к кандидатам, то к концу он заключает: «Я понял, что я должен привыкнуть постоянно выбирать между клизмой и дерьмом, потому что больше мне выбирать не из кого». Может быть, если бы Стэн не ощущал предопределённости выбирать между двумя кандидатами, как той же Флоре, он был бы более склонен пойти и проголосовать. Кроме того, когда американцы голосуют за «третьи партии» (партии Зелёных, Либертарианцев, Конституционную партию или партию Естественного Права), такие голоса обычно не слишком «котируются». В президентской гонке политики присоединяются к главной паре партий, участвуют в закрытых дебатах и выборах по принципу «победитель забирает всё» (в 48 из 50 штатов победившими считаются все голоса Коллегии Выборщиков, если их кандидат в штате набрал простое большинство по результатам.)

А совершённый Стэном выбор между клизмой и дерьмом подчеркивается в песенке, играющей, когда он наконец-то голосует:

 
«Вперед, мой друг, голосовать!
Пусть все услышат глас свободы!
У нас есть право выбирать
Между клизмой и „чудом природы“.
Цени свое право,
Усвой свой урок.
Меж клизмой и калом Делай выбор, сынок!»
 

Этот пренеприятнейший дуализм ещё более неприятен избирателям, которые видят в выборах возможность самовыразиться и самоопределиться. По выражению Бреннана и Ломански: «Если люди действительно считают выборы актом самоопределения… конечно, тогда людям нужно больше, чем две политические платформы, чтобы выражать свои политические предпочтения». Американская двухпартийная система не предусматривает места для какого-то третьего направления. Однако, если мы попытаемся задействовать некоторые выгодные элементы системы пропорционального представительства, особенно в регионах с системой «победителю – всё», мы можем привлечь к «третьим партиям» больше внимания. Пропорциональная система выборов – это система, где процент от голосов, поданный за партию, равен проценту мест, получаемых ею в законодательном органе. Если даже применить пропорциональную систему только к Коллегии Выборщиков, чтобы процент голосов в штате переводился в общий процент отданных за кандидата голосов, придерживающихся кандидата, можно будет добиться того, чтобы выборами заинтересовалось больше людей.

Всё спокойно, любимая, в политическом гетто

Но, даже обозначив недостатки системы, мы всё ещё можем гордиться её стабильностью. Во время неопределённости после-выборных дней 2000 года – произошло очень мало политических волнений и не было никакого насилия. Наша американская политическая система продолжает работать, и, в конце концов, большинство американцев признали Буша победителем, даже если не голосовали за него. Такое уважение к государственной системе может быть вызвано просто почитанием национальных институтов Америки (Шиер, стр. 19–20). Но оно также может быть связано с верой, что нам, так это или нет, лучше уж при нашей системе, чем при какой-либо другой.

Возможно, американцы не голосуют просто потому, что вынуждены отвлекаться на каждодневные события своей жизни, а может потому, что это их форма протеста против системы, или против кандидатов, или потому, что не верят, что каждый их голос имеет значение. Вопрос, рассматриваемый нами в свете диллемы Стэна, призывает нас подумать о путях совершенствования нашей демократической системы, при такой слабой активности избирателей. Политическая философия должна больше работать в расследовании причин такого абстрагирования наших избирателей от мира политики и прийти к решению этой проблемы. Так же как Стэн задумывается о том, надо ли ему голосовать, простые американцы должны задуматься, каким способом можно принять наше всеобщее политическое решение.