Текст книги "Бог Войны (ЛП)"

Автор книги: Рина Кент

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 30 страниц)

Глава 11

Ава

Мы с Анни проводим все утро за покупками на Бонд-стрит, восхищаясь всеми эксклюзивными новинками, которые попадаются нам на глаза, и повышая уверенность друг друга в себе до предела.

Крею все это время было безумно скучно, и он давал нам это понять своими постоянными неодобрительными вздохами и вопросом «Вы уже закончили?». Его отношение меняется только тогда, когда Анни выходит из примерочной в фиолетовом платье на бретельках, обтягивающем ее изгибы.

Тогда ему определенно не было скучно, и, судя по горячему, темному взгляду в его глазах, я удивлена, что он не раздел ее прямо там.

Поговорим о страстном влечении.

Которого у меня никогда не будет.

Я игнорирую образы сегодняшнего утра и даже прошлой ночи, потому что это не тот тип людей, с которыми можно иметь такую химию. Когда-то я мечтала о том, чтобы меня похитил темный рыцарь, но сейчас я хочу обычного прекрасного принца, спасибо большое.

Кроме того, я уверена, что несколько раз переставала дышать, когда Илай прикасался ко мне, так что это было скорее опасно, чем приятно. Поэтому сегодня я довольствуюсь тем, что буду третьей лишней у своих друзей. Я готова попробовать все, что угодно, лишь бы вырваться из орбиты Илая и своей собственной головы.

После того как мы заполнили машину пакетами с покупками, Крей потащил нас в суши-бар в Южном Кенсингтоне, принадлежащий известному шеф-повару.

Ресторан расположен на первом этаже, и нам достался лучший столик, напротив красочной японской фрески. Ярко-розовые цветы сакуры, обвивающиеся вокруг черного дракона, заставляют меня падать в обморок.

Я делаю селфи нас троих, а затем заставляю Крея сделать дюжину снимков нас с Анни, на которых мы позируем и обмениваемся воздушными поцелуями. Через пять минут ему надоедает, и он заставляет нас сесть за стол и сделать заказ.

Почти уверена, что дядя Эйден владеет частью этого заведения и делегирует управление им другой компании. Чтобы попасть внутрь, Крею достаточно было назвать свою фамилию, в то время как обычным людям приходится бронировать места заранее за несколько месяцев.

И хотя фамилия Кинг может открыть любую дверь, Крей не часто ею пользуется. А вот его брат использует ее при любой возможности, чтобы заставить людей встать перед ним на колени.

Но, опять же, у этого дьявола несносно потрясающее чутье на деньги. Придется смириться с его бесчувственной натурой.

– Итак… – я делаю глоток своей воды с юзу¹¹ и улыбаюсь Крею и Анни, которые сидят напротив меня. – Как долго вы, ребята, пробудете в Лондоне?

– Может быть, неделю, – Анни берет палочками сашими и кладет их на тарелку перед Креем, который, в свою очередь, делится с ней частью своих суши.

– Перестаньте быть такими милыми. Я в обмороке, ребята.

Она ухмыляется и краснеет, а затем пытается набить рот едой.

Крей приподнимает бровь.

– Привыкай.

– Так теперь ты можешь говорить?

– Только когда речь идет о моей Аннике.

– Крей, – визжит она, а затем быстро целует его в губы.

Видимо, ему этого недостаточно, потому что он зажимает ее нижнюю губу между своими, и ей едва удается оттолкнуть его.

– Снимите комнату, – я надуваю губы. – Некоторые из нас живут жизнью, которая суха, как пустыня, знаете ли.

– С Илаем рядом? – спрашивает Анни, проглотив кусочек еды.

– Особенно когда рядом Тот-Чье-Имя-Нельзя-Называть, – я хмуро смотрю на свои роллы.

Анни смеется.

– Ты снова так его называешь? Я думала, ты перестала после…

Она осекается, и мне кажется, что я вижу, как рука Крея двигается под столом.

– После чего? – спрашиваю я.

Она усмехается, но как-то принужденно.

– После того, как ты вышла за него замуж.

– Сейчас все еще хуже, – я затыкаю рот трубочкой, чтобы не проболтаться обо всем. Почти уверена, что никто не знает о моей договоренности с Илаем, и я не готова отвечать на их вопросы, какими бы обоснованными они ни были.

Кроме того, что-то подсказывает мне, что в той истории, которую он меня рассказал, не хватает большого кусочка пазла. Ад замерзнет, прежде чем я поверю ему на слово. Хотя я и не отказалась от поисков правды, я знаю, что должна делать это осторожно.

Мой муж – интриган, манипулятор и социопат. Если он почувствует, что я сую нос куда не следует, он может перекрыть все возможные пути к выяснению правды.

Поэтому я должна быть на чеку.

– Но разве ты не рада, что можешь следить… – Анни прочистила горло. – Я имею в виду следить за его передвижениями лично, а не создавать фальшивые профили и прочее?

Я чуть не подавилась водой.

– Анни!

– Крей знает, – извиняется она.

– Все знают, – добавляет он.

– Включая твоего брата?

– Все, – выделил он.

– Этот урод Лэндон ужасно умеет заметать следы. Два из пяти, больше не буду просить его о помощи, – бормочу я себе под нос.

– Это у тебя плохо получается скрывать свои планы, если быть честным, – говорит Крей. – Ты плохо скрываешь свои эмоции рядом с ним.

– Он меня злит.

– Ага.

– Да, и ты его сейчас поддерживаешь, а мне это не нравится. Вразуми его, Анни.

– Он прав.

– Не могу в это поверить, – я давлюсь воздухом. – Дружба в наши дни мертва.

– Не будь такой, – Анни берет мои руки в свои. – Мы просто беспокоимся о тебе.

Отлично.

Каждый из моих друзей считает меня ходячей проблемой, которой не доверишь и золотую рыбку.

– Я в порядке, – я похлопываю ее по руке и отстраняюсь. – А теперь расскажи мне истории о том времени, которое я забыла. Сделала ли я его жизнь большим адом, чем он мою?

– На много миль, – говорит Крейтон, и его голос нехарактерно темнеет.

Анни щиплет его за бицепс.

– Он имел в виду, что ты ему отомстила.

– Отлично. Что именно я сделала?

– Ну, знаешь. То и это.

– Например?

Она дольше обычного жует свои сашими и даже делает один глоток безалкогольного коктейля фиолетового цвета, а потом еще один.

– Ты хорошо знакома со своими закидонами, – говорит Крей вместо этого. – Тебе не нужно, чтобы мы тебе о них напоминали.

– Значит, я разогнала всех его подружек и устроила небольшой пожар в его комнате с дизайнерской обувью?

– Что-то вроде того, – говорит Анни. – Хотя вы, ребята, в отношениях, так что никаких подружек не было. Только поклонницы.

Меня пронзает теплое, пушистое чувство, смешанное с триумфом.

– И я вышвырнула их всех вон?

Она кивает.

– Я разбила его машину на днях и потратила целое состояние на незнакомцев.

На этот раз она смеется.

– Меньшего я от тебя и не ожидала.

– Это его любимая машина. Как только он ее отремонтирует, я подумаю, не поцарапать ли ее к чертям собачьим, а когда покрасят после ремонта, я сброшу ее с обрыва и сниму это в замедленной съемке.

– Круто, – она звякнула своим бокалом о мой.

– Скорее глупо, – парирует Крей, как самый плохой помощник. – Если ты веришь, что эти детские попытки изменят Илая в лучшую сторону, значит, ты ничему не научилась в прошлом.

– Дай ей выпустить пар, Крей, – она погладила его по плечу. – Она не помнит последние два года.

– Это не дает тебе права вести себя как испорченное отродье, Ава.

Я сглатываю, его слова задевают меня сильнее, чем должны.

– Крей! – Анни ругает его.

– Ты сегодня используешь слишком много его энергии, Крей-Крей. Если бы я хотела, чтобы меня унижали, я бы осталась с ним.

– Я просто говорю, что ты потерялась, и я понимаю тебя, – его голос смягчается – настолько, насколько он способен. – Но ты неправильно подходишь к решению этой ситуации. За последние несколько лет всякий раз, когда ты доставляла неприятности, он ставил своей задачей отплатить в десять раз хуже. Не думаешь ли ты, что пришло время попробовать другую тактику, особенно после того, как ты связала себя с ним узами брака?

Я поджала губы, прежде чем сказать, что не знаю другого выхода. Не помогает и то, что последние несколько взаимодействий оставили во мне гору смятения и болезненную тоску.

По чему, я не знаю.

– Узы можно развязать, – бормочу я вместо этого.

Крей некоторое время наблюдает за мной, прежде чем покачать головой.

– Я очень сомневаюсь в этом.

– Ты сказала, что хочешь выйти за него замуж, – говорит Анни.

– Люди постоянно меняют свое мнение. Если я решу, что хочу выйти из этой игры, я могу просто отступить.

– Если ты считаешь, что для Илая это всего лишь игра, то ты сильно ошибаешься, – говорит Крей между укусами.

– Он всегда играет, и нечестно, надо сказать. Почему я не могу поступить так же?

– Ты, конечно, можешь, но мы оба знаем, что ты не в состоянии справиться с последствиями.

Я съедаю свои суши, глядя на него, и самое ужасное, что у меня нет ответа, потому что он прав.

У моих сражений с Илаем нет ни цели, ни задачи. Я словно парю в воздухе, надеясь найти где-нибудь пристанище.

– Итак, Ава. В групповом чате ты написала, что начала заниматься игрой на виолончели, – аккуратно меняет тему Анни. – Ты собираешься участвовать в каких-нибудь соревнованиях?

– Нет. Я просто развлекаюсь, – если я снова буду давить на себя, то потеряю вновь обретенную связь с виолончелью.

И с реальностью.

Возможно, именно поэтому я строго следила за приемом лекарств и не употребляла алкоголь, даже когда у меня была такая возможность.

Я в реальности, и хочу оставаться здесь как можно дольше.

Доктор Блейн сказала, что моя амнезия не связана с моим психическим состоянием, но я в этом сильно сомневаюсь.

– Я рада, что тебе нравится, – Анни светится, а затем снова начинает заискивать перед Креем и делиться с ним едой.

Быть третьей лишней – отстой.

К счастью, вскоре они понимают, что я все еще здесь – или, скорее, Анни понимает. Крей, кажется, отгораживается от всего мира, когда она рядом. Мы говорим о жизни, о ее балетных выступлениях и о том, что Крей получил степень MBA в Принстоне только ради того, чтобы быть с Анни в Штатах.

Странно слышать, как жизнь всех моих друзей продвинулась вперед, а я застряла на два года назад.

Нет, все гораздо хуже.

Я застряла на несколько лет назад, в грязном болоте смертельных эмоций, оцепенения сознания и внезапных срывов.

Мысль о том, что один из этих срывов подкрадется ко мне и поглотит безмолвным белым облаком, преследует меня днем и ночью. Отчасти поэтому я не хочу спать.

Другая часть заключается в том, что я так изнуряла свое тело отсутствием сна, что теперь оно отказывается уставать.

– Ава?

Я поднимаю голову и замираю, встретившись взглядом со знакомым лицом. Он стал выше, мускулистее, но все тот же парень. Блестящие светлые волосы, сияющие голубые глаза, точеный нос – воплощение европейского принца.

– Ви? – спрашиваю я.

– Для меня большая честь, что ты меня помнишь, – говорит Вэнс с ослепительной улыбкой.

– Конечно, помню, глупый олух, иди сюда, – я встаю и обнимаю его, а затем указываю на свою компанию. – Это Крейтон и Анника, мои друзья. Вэнс – любимчик нашей школы.

– Твой любимый любимчик, розовая принцесса?

– Ты знаешь, что да.

Крейтон встает и нежно качает головой.

– Приятно познакомиться, Вэнс. Я шурин Авы.

Придурок.

Ему Илай сегодня заплатил или что?

– Я в курсе. Никто в этой стране не пропустил печально известный брак, с которым может посоперничать только королевская свадьба, – сердечный тон Вэнса не меняется, пропуская мимо ушей павлинье поведение Крей.

В идеальном мире я бы сейчас была замужем за кем-то вроде Вэнса. Красивый, вежливый и поклоняющийся мне как королеве.

Вместо этого я застряла с психом.

– Неверно, – Крей отпускает его. – Мы намного богаче королевской семьи.

– Крей! – Анни дергает его за рукав.

– Как я и слышал, – Вэнс сохраняет идеальную вежливую улыбку. – Могу я присоединиться к вам?

– Конечно, – я усаживаю его на место рядом с собой, пока Крей не начал проявлять свое редкое мудачество.

Я благодарна Вэнсу за то, что он, похоже, не обращает на это внимания, поскольку заказывает еду, а я – воду с юзу.

Мы обсуждаем последние несколько лет, в течение которых мы не общались. После школы он поехал учиться в Гарвард, а затем отправился в Австралию, чтобы помочь управлять филиалом семейного бизнеса. Сейчас он вернулся в Лондон, в штаб-квартиру их компании, которая управляет этим рестораном и еще несколькими заведениями в Челси и Белгравии.

Все время, пока он говорит, мы с Анни стараемся быть дружелюбными, но Крей, кажется, одержим демонической душой своего брата.

Вэнсу трудно произнести хоть слово без того, чтобы Крей не высмеял его или не стал пассивно-агрессивным без видимой причины.

– Вижу, у тебя все хорошо, – я улыбаюсь.

– Не так хорошо, как у тебя, конечно, – он показывает на мою руку. – Это кольцо загораживает обзор.

– И тем не менее ты все еще видишь. Похоже, мне нужно купить ей кольцо с камнем еще больше, – глубокий, темный голос Илая проникает под кожу, как укол адреналина.

Мой пульс учащается, а по позвоночнику ползет дрожь, когда я смотрю в сторону.

Вот он.

Этот ублюдок.

Есть мужская красота, а есть Илай в черном костюме, пудрово-голубой рубашке, с зализанными волосами и такой челюстью, что она способна разрезать человека пополам.

Я – человек. Человек – это я.

Это трагически несправедливо, что дьявол выглядит аппетитно соблазнительным. Неудивительно, что люди продают свои души.

Я уже близка к тому, чтобы отдать свою за копейки.

Его большая ладонь опускается на мой затылок под волосами, и он гладит кожу, как заботливый муж, прежде чем наклониться и провести губами по моей щеке.

Мое дыхание сбивается, а в месте прикосновения его рта к моей коже вспыхивает огненное тепло.

Когда он поднимается во весь рост, я чувствую, как по лицу растекается румянец.

– Вижу, ты не одна, красавица.

Несмотря на то, что я понимаю, что он играет на публику, у меня дрожь пробегает в животе, когда он называет меня этим прозвищем.

– Вэнс Эллиот, – мой друг встает и протягивает руку Илаю над моей головой.

Если я считала Крейтона излишне грубым, то боюсь, что мой муж переломает бедняге кости из-за того, как крепко сожмет его руку.

– Илай Кинг, – говорит он тоном, который не выдает темноты в его глазах. – Я вижу, вы составили компанию моей жене.

– Мы встретились по случайному совпадению.

– Не сомневаюсь. В ее жизни много совпадений.

– Ви – мой старый друг, – которого он встречал бесчисленное количество раз, включая ту ночь, когда разбил мне сердце. Но ожидать, что Илай кого-то запомнит, просто абсурдно.

– Надеюсь, я не помешал, – говорит Вэнс со своей обычной джентльменской улыбкой.

– Как раз таки да, – равнодушно отвечает Илай.

– В таком случае я удаляюсь, – Вэнс застегивает пиджак и снова улыбается мне. – Давай как-нибудь встретимся, Ава. Не хочется снова становится незнакомцами.

Он уходит, и тут же официант убирает тарелки. Прежде чем он исчезает, я встаю.

Илай крепко сжимает мой затылок и шепчет мне на ухо:

– Сядь, блять, на место.

– Нет, – бормочу я в ответ, а затем, вооружившись знанием, что мы на людях, пихаю его локтем и бегу за Вэнсом.

Я догоняю его у ступенек, ведущих наверх, и касаюсь его руки. Он оборачивается со своим обычным приветливым выражением лица.

– Все в порядке?

– Извини Илая. Он может быть…

– Собственникам?

– Я собиралась сказать придурком, – я улыбаюсь. – Пожалуйста, не обижайся, Ви.

– Чтобы обидеть меня, нужно нечто большее. Особенно когда речь идет о тебе.

– Я очень рада.

– Полагаю, твой муж не особо в этом преуспел.

Я сглотнула.

– Я счастлива.

– Ты даже больше не улыбаешься.

– Улыбаюсь.

– Но уже не так радостно, как раньше.

– Есть такая штука, как взросление. Мерзкая вещь.

Он похлопывает меня по руке.

– Я всегда здесь, если тебе нужно плечо, чтобы поплакать, розовая принцесса.

– Как грубо. Леди не плачут.

– Мое предложение все еще в силе, – он бросает взгляд за мою спину. – Может, мне уйти, пока твой муж не пристрелил меня взглядом?

– Знаешь что? – я обхватываю его за шею. – Сыграешь со мной в игру?

– Всегда.

Может быть, это мой шанс увидеть, как Илай хоть раз в жизни потеряет контроль над собой.

Хотя бы раз.

Из-за меня.

Я наклоняю голову, как будто собираюсь поцеловать его. Но не успеваю я и приподняться на цыпочки, как жесткие пальцы впиваются в мою талию, и меня оттаскивают назад с силой, от которой у меня перехватывает дыхание.

Моя спина ударяется о жесткую грудь Илая, и я клянусь, что слышу, как позади меня раздается звериное дыхание, но, когда он говорит, его голос звучит раздражающе и разочаровывающе спокойно.

– Что-то забыли, мистер Эллиот?

– Не совсем.

– Подумайте еще раз, потому что я вижу, как ваша душа покинет ваше жалкое тело, когда вы в следующий раз попытаетесь прикоснуться к моей жене.

– Я не хотел проявить неуважение.

– Напротив.

Вэнс делает паузу, его глаза прищуриваются, но затем он кивает мне, после чего молча уходит по лестнице, оставляя меня в компании опасно кипящего Илая.

Я украдкой бросаю взгляд на мужа. Его ноздри раздуваются, глаза сужаются, а выражение его лица меняется с такой скоростью, что у меня мурашки бегут по коже.

Я знаю, что затеяла небольшую игру, чтобы вывести его из себя и спровоцировать, но я начинаю сильно жалеть об этом.

Мои домыслы подтверждаются, когда он прижимается губами к моему уху и томно шепчет:

– Ты в полной заднице, миссис Кинг.

Глава 12

Ава

Благодаря удаче – проходящей мимо официантке, которая выглядит так, будто готова встать на колени и умолять Илая простить ее за то, что она проходила мимо в этот момент, – мне удается добраться до нашего столика невредимой.

В основном.

Если не считать тяжело бьющегося сердца и шатких ног, которые едва меня держат.

– Мировой войны не было? – Крей подносит бокал ко рту, как только я сажусь. – Я удивлен.

– Мой Чайковский, – Анни гримасничает после того, как использует своего любимого композитора в качестве заменителя Бога. – Я люблю тебя, Ава, но ты склонна быть довольно… импульсивной.

– Суицидальной – вот слово, которое ты хотела сказать, – говорит Крей со своим обычным равнодушным выражением лица.

– Хватит подливать бензин в огонь, – хмыкаю я.

– Ты и сама прекрасно справляешься с этим.

– Ну, твоему брату нужно усвоить, что я ему не принадлежу.

– Повтори это, – грубый голос Илая звучит угрожающе, когда он садится рядом со мной, и его присутствие забирает весь свободный воздух.

– Повторить что? – я притворно улыбаюсь, а затем отпиваю глоток воды.

– Ту часть, где ты мне не принадлежишь.

– Не принадлежу, – мой голос не такой уверенный, как обычно, возможно, из-за напряжения, которое, к сожалению, не ушло вместе с Вэнсом.

– Понятно, – гнев, кипящий в этом слове, просачивается под кожу, как укол яда.

– Для протокола, – самодовольным тоном начинает Крей. – Я представился ее шурином и от твоего имени устроил этому инструменту разнос.

Илай подносит свой стакан с водой к стакану брата. При других обстоятельствах я бы фыркнула, но сейчас мне кажется, что меня душат его невидимые руки.

Вместо того чтобы заказать еду, как нормальный человек, Илай довольствуется тем, что сверлит дыру в моем затылке, пока я стараюсь не подавиться каждым кусочком сашими.

Анни пытается разрядить обстановку, но в итоге общается только с Креем. Я не могла говорить, даже если бы захотела, а мой дорогой муж, похоже, проснулся сегодня утром и выбрал молчание.

Через пятнадцать минут я была в бешенстве.

И от невыносимого молчания, и от того, что позволяю ему влиять на себя.

Кого волнует мнение Илая обо мне? Я ему не нравлюсь, никогда не нравилась и никогда не буду нравиться, как он так откровенно выразился. Наш брак – всего лишь деловая сделка, которая выгодна нам обоим.

Я не могу и не буду ничего принимать в его поведении пещерного человека, потому что его единственная цель – уничтожить любую перспективу моего счастья.

Он все тот же раздражающий Железный Человек, в его металлической броне нет ни капли эмоций.

Я отправляюсь в дамскую комнату, чтобы сбежать из этой нелепой атмосферы. Если кто-то зажжет спичку, все вокруг загорится.

Оказавшись в туалете, окруженном дверями, украшенными бамбуком, цветами сакуры, свисающими с потолка, и раковинами золотого цвета, я бросаю сумку на мраморную стойку и пристально смотрю на свое отражение в зеркале.

На мгновение мне кажется, что я вернулась на два года назад, или, скорее, на неделю, поскольку это последнее, что я помню.

Пьяная, под кайфом, без цели и совершенно безнадежная.

Последние две черты все еще присутствуют, но в каком-то смысле я благодарна за то, что исчезли мои не самые приятные привычки. Я уже не так часто хочу выпить, и даже когда думаю об этом, Илай любит устраивать из этого целую театральную драму.

В доме нет ни капли алкоголя. Я знаю это, потому что все проверила, и знаете что? Винный погреб, который прилагается к нашему дому? Он полон ведер с сахарной ватой, а не бутылок с алкоголем.

Не то чтобы я жаловалась.

Я удивляюсь, как, черт возьми, мне удалось стать трезвой.

И я знаю, что я трезва, потому что последние пару месяцев, которые я могу вспомнить – два года назад – я страдала от сильной головной боли, если не употребляла алкоголь каждые три часа. Я смешивала его с кофе и смузи и выпивала примерно бочку за ночь.

С наркотиками было проще, так как я не была зависимой и баловалась только тогда, когда мне предлагали. С алкоголем все было иначе.

Перейти от тонны к нулю, должно быть, было непросто. Сеси и Ари сказали, что Илай записал меня на эту программу, но они выразились неясно.

Проблема в том, что я не могу представить себя по доброй воле запертой в больнице.

А уж тем более, если учесть, что меня пугают психиатрические клиники и клеймо сумасшедшей.

Как Илай сумел довести меня от буйной алкоголички до такого состояния? Должно быть, это было не так-то просто.

В голове возникает вспышка, похожая на статическое электричество, и я хватаюсь за раковину, чтобы удержать равновесие, так как ванная комната начинает вращаться.

В зеркале перед моими глазами появляется изображение, похожее на старую зернистую пленку.

Я лежу в тускло освещенной спальне, розовое шелковое одеяло поблескивает под мягким светом прикроватной лампы. Белая ночнушка прижимается к моему дрожащему телу, когда я тянусь к запястьям, привязанным к основанию кровати, а мои ноги дрыгаются и путаются в скомканных простынях. Кровать представляет собой хаотичное море перекрученной ткани и смятых подушек.

В то время как шелк кажется гладким и прохладным на моей разгоряченной коже, тугие веревки впиваются в плоть. Мои ноги дико брыкаются, мышцы напрягаются и болят от попыток сопротивляться.

В воздухе витает слабый аромат лепестков роз и бешеного адреналина, смешиваясь с затхлым запахом пота и страха. Бисеринки пота покрывают мою кожу, а волосы прилипают к шее. Сердце стучит так громко, что я слышу его в своих ушах. Однако все мое внимание приковано к нависшему надо мной мужчине, его глаза жесткие.

Ледяные.

Штормовые.

Его ноги по обе стороны от моей талии, а затем его пальцы впиваются в мои щеки так грубо, что я чувствую, как у меня вот-вот отвиснет челюсть.

Я сжимаю дрожащие сухие губы и качаю головой.

– Открой свой чертов рот, Ава.

Я снова качаю головой и пытаюсь высвободиться, но он заставляет меня открыть рот и засовывает что-то между стиснутых зубов.

Я кусаюсь.

Он погружает пальцы глубже, пока они не оказываются почти у меня в горле.

Я задыхаюсь и сглатываю, боясь, что меня сейчас вырвет.

Илай встает во весь рост у кровати, кровь капает с его пальцев и стекает на ковер.

Капает.

Капает.

Капает.

Мои остекленевшие глаза следят за багровыми каплями, когда мое поверженное тело опускается обратно. На секунду моя кожа растворяется в облаке небытия, и я парю внутри себя.

Как будто я самозванка. Паразитирующая сущность, которая не должна здесь существовать.

Но я здесь и смотрю на своего надзирателя. На человека, который разбил мою жизнь на кусочки, не дал мне их собрать и продолжает уничтожать ее.

– Отпусти меня, – мой голос низкий и слабый.

– Нет, – выдыхает он с неприкрытой мрачностью.

– Пожалуйста…

– Нет.

– Тебе когда-нибудь будет достаточно?

Его рука обхватывает мое горло, и он наклоняется, пока его голос не начинает вибрировать у моего уха.

– Никогда.

Дверь распахивается, и я снова оказываюсь в настоящем, мои глаза сталкиваются с тем же ледяным холодом, что и в галлюцинациях. Или, может быть, в воспоминаниях.

Ощущения были слишком грубыми и жестокими, чтобы быть плодом моего воображения.

Взгляд Илая потемнел, словно он хотел меня придушить.

И, вероятно, ему это удалось.

– Чего ты хочешь? – вопрос срывается с моих губ слабым шепотом.

Образы-воспоминания, ворвавшиеся в мою голову, до сих пор пробирают меня до костей. Я не вижу Илая, которого знала всю свою жизнь.

Он не тот, кто разбил мне сердце, и не тот, с кем я играла в кошки-мышки в университете.

Сейчас я вижу человека, который связал меня и заставил глотать яд, который клал мне в глотку.

Человека, который смотрел на меня свысока, словно я была миссией, которую ему нужно было выполнить.

Может быть, именно по этой причине я потеряла память.

Может быть, Илай уже успешно разрушил мою жизнь, и история закончилась. Или это продолжение, где жену находят мертвой в ванной.

Он захлопывает за собой дверь, и звук раздается вокруг нас, как проклятие. Я крепко сжимаю край мрамора, следя за его движениями через зеркало.

Илай всегда был пугающим, но сейчас он выглядит в десять раз страшнее, когда закатывает рукава до локтей, обнажая мускулистые предплечья.

Понятия не имею, зачем он снял пиджак. Но по какой-то причине этот образ меня тревожит.

В животе разливается тепло, но я поворачиваюсь, встаю во весь рост и расправляю плечи.

– Чего я хочу? – повторяет он мой вопрос, все еще тщательно закатывая рукав. Все в Илае точно, холодно и решительно рассчитано.

Он слишком контролирует себя, слишком чертовски безэмоционален, и все же от него исходит ужасно дестабилизирующая сексуальная энергия. Даже не пытаясь.

– Я должен спрашивать тебя об этом, тебе не кажется? – он делает шаг вперед.

Я инстинктивно отступаю назад, и моя задница ударяется о мраморную стойку. От холодного удара по моей разгоряченной коже бегут мурашки несмотря на то, что одежда служит мне барьером.

Илай останавливается в нескольких дюймах от меня, высокий, мускулистый и внушительный. У меня перехватывает дыхание, и я делаю вдох носом и дрожащими губами.

Он не должен так тревожить, но впервые он выглядит таким же устрашающим, как монстр из рассказов бабушки.

– Не хочешь объяснить, в чем смысл твоего маленького трюка?

– Какого трюка?

– Обхватить шею другого мужчины в моем присутствии.

– Ви – мой друг, – я очень благодарна, что мой голос не сломался под давлением.

– Вэнс. Его зовут Вэнс.

– Насколько я знаю, ты не можешь диктовать, как мне называть своих друзей. Как я уже говорила, я – не твоя собственность, Илай.

Как только последнее предложение вылетело из моего рта, я поняла, какую колоссальную ошибку совершила.

Его пальцы скользят по моему горлу, оставляя на коже мурашки, прежде чем он обхватывает мою шею.

Хватка не настолько сильная, чтобы задушить меня, но она оказывает нужное давление, чтобы я не могла пошевелиться, даже если захочу.

Моя кожа пульсирует под подушечками его пальцев, и я задерживаю дыхание, не смея дышать.

– Я был более чем любезен. Я позволял тебе бессмысленные бунты и поведение избалованной принцессы. Я игнорировал твои попытки спровоцировать меня с каждым вдохом и вывести из себя с каждым выдохом. Я закрывал глаза, когда ты действовала мне на нервы каждым своим словом, но ты, похоже, принимаешь мое терпение за зеленый свет для потакания своим старым отвратительным, ищущим внимания моделям поведения. Это не так. И я советую тебе не принимать мое терпение как должное. Предыдущее шоу – это последний раз, когда ты позволяешь другому мужчине прикасаться к тому, что принадлежит мне. Ты поняла?

Его хватка крепнет с каждым словом, еще не душа, но уже достаточно сильно, чтобы моя речь удавалась с трудом.

Мои мысли, возможно, являются токсичными ингредиентами для попытки самоубийства, особенно учитывая то, каким взбешенным он выглядит. Неважно, насколько он спокоен и собран. Я чувствую его неодобрение и едва скрываемую ярость, кипящую под поверхностью.

Но как он смеет угрожать мне?

После всего, что он сделал и продолжает делать со мной?

И поскольку я настроена на войну, я иду на конфронтацию.

– Я не твоя. И еще… – я встаю на цыпочки и смотрю в его ледяные глаза. – Ви не трогал меня. Это я была возбуждена и не могла оторваться от него.

Проходит секунда, и мы смотрим друг другу в глаза.

Две…

Три…

Четыре…

На пятой Илай грубо хватает меня за талию и переворачивает спиной к себе. Мой живот ударяется о край стойки, когда он толкает меня вниз.

Я дезориентирована, моя голова лежит на мраморе, а его рука обхватывает мой затылок, как петля, удерживая меня в неподвижном состоянии.

– Илай, что ты…

Мои слова сбиваются на испуганный звук страха и предвкушения, когда он другой рукой задирает мою мини-юбку до талии, обнажая мою попку и белые кружевные трусики, в которые мне пришлось переодеться сегодня утром, после того как из-за него я намочила предыдущие.

Я чувствую запах собственного возбуждения и одеколона Илая, который смешивается с моими цветочными духами. Мои чувства переполнены им, а тело ощущается как пешка в его руках, полностью под его контролем. Мои обнаженные бедра покалывает от предвкушения, еще больше усиливая напряжение между нами.

Его ладонь нежно, почти с любовью гладит меня по ягодице, и я подавляю посторонний звук, протискивающийся в мое горло.

Я не должна испытывать влечения к этому ублюдку, но ничего не могу с собой поделать, когда он прикасается ко мне. Я виню в этом сексуальную неудовлетворенность, которую он пробуждает каждый раз, когда находится рядом со мной.

Или то, как он провоцировал плотскую часть меня сегодня утром, пока нас не прервали.

Желание сказать ему, чтобы он остановился, уже на кончике моего языка, но я не могу произнести эти слова. Не тогда, когда его пальцы скользят по моей коже в медленном, мучительном ритме. Острые покалывания начинаются в животе и распространяются на мою ноющую киску.

– Похоже, тебе нужно напомнить, кому ты принадлежите, миссис Кинг. Это, – он щиплет меня за ягодицу, пока я не заскулю, а затем шлепает по ней. – Мое, – все еще держа меня за задницу одной рукой, он отпускает мой затылок и тянется под блузку, комкает ее и вынимает из юбки, а затем переходит к моей груди под лифчиком и сжимает сосок в болезненной, эротической хватке. – Эти сиськи тоже мои. Но прежде всего, – он убирает свою ладонь с моих ягодиц, ласкает мою киску через трусики и проводит пальцем по моему набухшему клитору. – Эта киска, блять, моя. В следующий раз, когда ты предложишь ее кому-то другому, я хочу, чтобы ты помнила об этом.

Его пальцы обводят изгиб моей груди, большой палец нащупывает чувствительный сосок, а рука сжимает мои трусы в кулаке и трет, сдвигая ткань вверх, вниз и снова вверх с отработанной точностью. На моей коже вспыхивает румянец, а губы расходятся в придыхании, прежде чем я прикусываю нижнюю губу.