Текст книги "Бог Войны (ЛП)"
Автор книги: Рина Кент
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 30 страниц)
Глава 5
Илай
Моя жизнь построена на четко выверенных линиях и безупречно связанных узорах.
Я человек разума, стратегии и, самое главное, контроля – хотя последнее часто сопровождается соблазнительным привкусом маниакальной зацикленности.
Кто-то может сказать, что я просто… социопат. Идеальное воплощение сюжетных дыр и неопределенных исходов. Слишком черный, чтобы быть серым. Слишком серый, чтобы быть черным.
Для большинства людей я не что иное, как загадка, и именно это мне и нравится.
Отец учил меня, что люди боятся тебя, когда не могут разгадать. Они уважают тебя, преклоняются перед малейшим намеком на твое внимание и перед весом твоего авторитета.
Именно поэтому я сделал своей миссией оставаться как можно менее заметным для общественности. Старший наследник двух крупнейших империй мира – загадка по всем признакам.
Красивая загадка.
Соблазнительная как грех.
Но все равно загадка.
Они видят мою внешность и образ, который я надеваю на публике, но никто не может сказать, что я задумал, пока не станет слишком поздно.
Однако эти детали не отвлекают их внимания. Даже наоборот.
Головы поворачиваются, куда бы я ни пошел. Мужчины завидуют моему обаянию, харизме и умению добиваться поставленных целей. В этом мире не было ничего, что я хотел бы получить и не получал.
Ни одной вещи.
Женщины падают на колени, стоит мне только посмотреть в их сторону.
Все, кроме той, которая смотрит на меня так, будто я нассал в ее сумку спецвыпуска и наступил на подол ее драгоценной фаты. В день нашей свадьбы.
Без шуток. Ава не сводила с меня глаз, когда я случайно наступил на ее фату.
– Не пачкай Эли своим грязным присутствием, – сказала она, отталкивая меня.
Я схватил ее за локоть, постепенно сжимая пальцы.
– Кто такой этот чертов Эли?
– Дизайнер, – ответила она, как будто я должен был это знать.
Теперь ко мне относятся с таким же пренебрежением после того, как я сказал, что мы едем домой. Мы должны были сделать это еще вчера, если бы ее дорогой папа не настаивал на том, что ее нужно оставить под наблюдением еще на одну ночь, и не убедил доктора, которому я плачу, в этом нелепом требовании.
Отец и дочь обладают упрямством слепого мула и логическим мышлением пьяного политика.
Тупая боль пульсирует в животе, несмотря на запрещенное количество обезболивающих, которые я выпил. Я сую руку в карман и дважды прокручиваю обручальное кольцо, глядя на головную боль в виде женщины.
– Я никуда с тобой не поеду, – заявляет она, задрав подбородок и скрестив руки, готовясь к конфликту, на который у меня нет времени, черт возьми.
– Ты – моя жена и поедешь туда, куда поеду я, миссис Кинг.
Она сглатывает, ее бледное горло дергается вверх и вниз, пока я почти не вижу слюну, стекающую по ее прозрачной коже.
– Прекрати называть меня так.
– Называть тебя как? – я вхожу в больничную палату, тесня ее и подруг, которых она выбрала на этот день. – Миссис Кинг?
– Прекрати, – огрызается она.
– Одевайся, и я, возможно, подумаю.
– Эй, – Ариэлла, дурнушка с серьезными наклонностями к преследованию и ожиданием тюремного срока, встает и выпячивает грудь, что в лучшем случае комично, потому что она даже не достает до моих плеч. – Перестань приказывать людям, как будто они слуги, а ты их повелитель и спаситель.
Я поднимаю бровь.
– Это касается твоей сестры?
– Это касается всего, что ты делаешь.
– И ты теперь ее адвокат?
– Только когда речь идет о том, чтобы пойти против тебя. В любом случае, Ава должна какое-то время пожить у мамы и папы, пока не привыкнет к новой реальности. Если ты забыл, она потеряла память и не помнит, как выходила за тебя замуж.
– Но она помнит меня, – я перевел взгляд на Аву, которая смотрит на меня с вниманием паразита.
А может, призрака.
Или я и есть призрак?
В конце концов, ее последнее воспоминание обо мне – это та ночь в клубе, когда она меня возненавидела.
И продолжает ненавидеть на протяжении всего нашего брака, так что это не такая уж и большая проблема.
По счастливой случайности, а может, и по несчастливой, смотря с какой стороны посмотреть, Ава стерла все свои воспоминания, начиная с момента нашей свадьбы и заканчивая последним инцидентом, который почти уничтожил ее.
Хорошая новость заключается в том, что она не узнала и не узнает о том, как это произошло.
Плохая – что она не смирится с этим и будет бороться до последнего, чтобы узнать правду.
– Она все еще не помнит о браке, – говорит Сесили тем дружелюбным тоном, который каким-то образом способен успокоить любую ситуацию.
Но только не эту.
Кроме того, Сесили – одна из причин, по которой Ава превратилась в абсолютную развалину. И хотя она не сделала хуже, она и не поспособствовала тому, чтобы ей стало лучше. Постоянные попытки Сесили ублажать и баловать ее, словно слепая наседка, всегда раздражали меня.
Наверное, мне стоит написать Джереми, чтобы он как можно скорее увез ее отсюда. Это избавит нас обоих от предстоящей головной боли.
– Ты хочешь поехать с родителями? Думаешь, это разумно? – спрашиваю я жену, и она начинает кивать, но потом останавливается.
Я слушал весь их разговор со стороны. И да, Ариэлла – просто дилетантка по сравнению со мной и моими превосходными навыками слежки, но сейчас это неважно.
Я слышал, как эта чокнутая рассказывала Аве о том, что она устроила в своей семье, и слышал в голосе Авы чувство вины, даже если она этого не помнила. Кроме того, вчера вечером она притворялась спящей, когда тетя Сильвер и Коул – не называю этого человека дядей, пока он не назовет меня сыном; заявите на меня в полицию за это – спорили о ее лекарствах и новом терапевте.
Бессмысленный разговор, если хотите знать мое мнение, учитывая, что я ее законный опекун и ни у кого из них больше нет права голоса в выборе ее лечения.
У нее тоже нет права голоса.
Пока они разговаривали, Ава отвернулась, но я видел, как она сжимает простыни и прячется в подушку. И хотя она мастерски умеет прятаться от мира, от меня ей не скрыться.
Я не хромоногий ублюдок, жаждущий ее внимания, и поклоняющийся ее алтарю из розовых блесток.
Она не является ни моей благодетельницей, ни моей владелицей.
Однако она моя жена. Моя гребаная собственность.
Редкое спокойствие охватывает ее черты, когда она встает. Больничный халат обтягивает ее с уродством картофельного мешка, и все же ей удается выглядеть элегантно.
Воротник халата сползает с ее плеча, открывая вид на кремовую кожу, которая так и просится, чтобы на ней поставили клеймо, владели ею, чтобы она стала красной.
Я перевожу взгляд на ее лицо, которое стало пастозно-белым из-за того, что она чуть не умерла от страха. Ее блестящие светлые волосы спадают на спину волнами, и, как всегда, она слегка встряхивает ими, прежде чем провести по ним пальцами, а затем затягивает в импровизированный пучок, как всегда, когда она готова начать что-то делать.
Это мелочи. Подбородок, легкое движение бедер, чертов способ, которым она завязывает волосы.
И все же этих мелочей достаточно, чтобы доказать, что она здесь. Прямо напротив меня.
Не у подножия лестницы.
Не в луже крови.
Не мертвая.
– Я буду собираться, – говорит она без эмоций.
– Ты собираешься вернуться с ним? – шепчет Ариэлла. – Но зачем? Я могу отвезти тебя домой.
Прежде чем я успеваю поправить, что дом Авы теперь мой дом – не то чтобы она признала это вслух, – она отмахивается от Ариэллы.
– В этом нет необходимости.
Мне не нравится нотка в ее голосе. Это не смирение с судьбой. Это намерение бороться с ней до самого конца.
Ирония.
Я сопротивляюсь желанию улыбнуться. Впрочем, я никогда не любил Аву за ее кротость. В моей жизни было слишком много слабохарактерных людей. Это освежает, когда тебе предлагают бороться.
На каждом шагу.
За каждое слово.
Да, иногда я подумываю о том, чтобы свернуть ей шею, но эта шея слишком красива, чтобы ее ломать.
Словно почувствовав мой убийственный взгляд, она поднимает голову и сужает глаза.
По всем признакам, Ава – влажная мечта любого мужчины. Она обладает модельной внешностью, но при этом может сойти за невинную соседскую девочку. Губы в виде бутона розы ее любимого розового цвета. Большие, навязчивые голубые глаза, которые могут сравниться с глубинами Северного моря и пустотой неба во время затмения. Тело, созданное для секса. И отношение, из-за которого ее могут убить – и уже убивали бесчисленное количество раз.
Пользуясь случаем, хочу поаплодировать своей безупречной решимости держать эту милую головку на месте все это время.
Чтобы оставаться спокойным в ее провоцирующем присутствии, требуется огромный контроль и самодисциплина.
Хотя, если честно, прошло уже много времени с тех пор, как она потеряла свою искру, так что ее возвращение – долгожданная перемена.
Пока что.
Она положила руку на бедро.
– Не позволишь мне уединиться?
– Между женатыми парами не бывает уединения.
– Да, может, это твоя версия, но точно не моя. Уходи.
Что там было насчет аплодисментов моей решимости? Ах да, я же не могу убить свою жену. Это уголовное преступление почти во всех странах, насколько я знаю.
– У тебя есть пятнадцать минут.
– Я даже макияж не успею сделать за пятнадцать минут!
– Пятнадцать, Ава, – я закрываю дверь, пока она не швырнула в меня чем-нибудь.
Ей не нужен макияж, ради всего святого.
Но, опять же, у нее всегда было странное представление о себе.
Концепция, полная неполноценности и запутанных мыслей – и до недавнего времени крайне разрушительных действий.
Я иду по коридору элегантной частной клиники, которая могла бы соперничать с пятизвездочным отелем, и достаю свой телефон.
– Сэр, – отвечает после первого звонка Хендерсон, мой верный специальный помощник, как он любит себя называть.
– Пусть машина будет готова к десяти.
– Уже жду на улице.
– Ты позаботился обо всем в доме?
– Да, сэр.
– Если я или, что еще хуже, Ава найдет что-то, что ей не положено, я насажу твою голову на кол еще до восхода солнца.
– Учитывая мое абсолютное пренебрежение к такому финалу, могу заверить вас, что все будет безупречно.
– Рассказывай все в подробностях.
– Удалены записи с камер наблюдения. Установлена совершенно новая система безопасности. Одежда выброшена и заменена точными копиями. Перекрыт доступ ко всем опасным местам в доме. Все горничные, садовники и персонал были заменены, кроме меня и Сэм.
– Если ты или Сэм разочаруете меня, вы знаете свою судьбу, верно?
– Кол или гильотина. У нас есть право выбора.
– Я передумал. У вас больше нет роскоши выбирать свою судьбу.
– Принято к сведению, – говорит он все тем же безэмоциональным тоном.
Я прекрасно разбираюсь в характере, поэтому Хендерсон мне подходит. Хотя и украл его из отцовского штаба, и он до сих пор держит на меня за это обиду. Но я не виноват, что люди предпочитают мою компанию его. Хотя он, как заблуждающийся старик, скажет вам обратное.
Кроме того, Хендерсону нужно больше стимулов, чем может дать скучная предпринимательская деятельность отца, и я предоставляю ему множество способов потакать своим темным наклонностям.
Несколько инсценированных исчезновений здесь, удаление записей видеонаблюдения там, и он живет своей лучшей жизнью.
Я спас его от скучного существования. Ради Бога.
– Сэр?
– Да?
– Вам нужно отдохнуть. Последние пару дней вы сильно напрягались, и это негативно сказывается на вашем выздоровлении.
– Позволь мне самому с этим разобраться. Если мои родители или, что еще хуже, дедушки услышат хоть слово об этом…
– Не услышат.
Позади меня открывается дверь, и я вешаю трубку, прежде чем обернуться, прекрасно зная, что это не Ава.
Она опоздает только для того, чтобы потрепать мне нервы. Выводить меня из себя – ее любимое занятие и центр ее разъяренного существования.
Передо мной стоит ее сестра-проказница и смотрит на меня сверху вниз.
Встав во весь рост, я поднимаю бровь.
– Чем могу быть полезен, сталкер?
– Забавно слышать это от мастера в этом деле.
– Не завидуй, – я поглаживаю ее по макушке, и она отталкивает мою руку.
– Ты все еще должен мне объяснить, Илай.
– Что именно?
– Не морочь мне голову, – она осматривает наше окружение, как детектив-новичок на своем первом задании, и наклоняется. – Что, черт возьми, произошло до того, как она упала с лестницы?
– Я же говорил тебе. Это был несчастный случай.
– Мы оба прекрасно знаем, что это не так, – шипит она себе под нос. – Почему ты скрываешь правду?
– Не твое дело.
– Тогда это папино дело?
– Только если ты хочешь еще больше все усложнить. Держи рот на замке, продолжай заниматься своими мерзкими привычками и оставь это мне.
– Ты и в прошлый раз говорил то же самое, но теперь она попала в больницу. Опять. Сколько еще раз ты сможешь скрывать это, прежде чем все узнают, что она…
Я захлопнул ей рот.
– Заткнись, Ариэлла. Не говори об этом больше, или, клянусь, если ты окажешься помехой, я буду держать тебя в неведении относительно любых моих планов на будущее.
Она отталкивает мою руку, ее подбородок дрожит.
– Я волнуюсь, ясно? Я думала, что вижу ее в последний раз.
– Этого не случится. Пока я здесь.
– Ну, у тебя плохо получается доказывать это, контролируя ее. Ты же знаешь, она это ненавидит.
– Она ничего не помнит. Тем лучше.
– А если вспомнит?
– Я позабочусь об этом.
– Не знаю, откуда у тебя уверенность в своих словах, но я искренне тебе аплодирую.
– Спасибо.
– Она возненавидит нас обоих, когда все узнает.
– Я уже готов оказаться в таком положении, хотя начинаю сомневаться, что могу сказать то же самое о тебе.
– Я сделаю ради нее все.
– Хорошо. Начни с того, что будешь держать рот на замке. Займись своим любимым хобби. И исчезни, если понадобится.
– Сначала дай мне то, что я просила, – она протягивает ладонь в мою сторону. – Расписание Реми.
– Ты потеряла на него права, когда предложила ей поехать к твоим родителям, – я обхожу ее стороной и направляюсь в комнату Авы.
– Ты мелкий придурок! – кричит она мне вслед, и я представляю, как она бесится, как краснеет ее лицо и как она мысленно проклинает меня всеми возможными способами.
Но мне нет никакого дела до Ариэллы и той жалкой роли, которую она играет на моей шахматной доске.
Пришло время забрать мою жену домой.
И на этот раз оставить ее там.
Глава 6
Ава
Час спустя я выхожу из больницы, пережив падение с лестницы с парой синяков и без воспоминаний.
А еще меня сопровождает жутко злой Илай. Это можно назвать его стандартным настроением.
Он может винить себя в опоздании, мне все равно.
Девушка не может собраться за пятнадцать минут, и даже если бы я могла, то не упустила бы шанс сбить с дьявола спесь.
Возможно, я совершила ужасную ошибку, выйдя за него замуж – я придерживаюсь своей теории повреждения мозга, спасибо вам большое, – но он не мой телохранитель.
– Единственная причина, по которой я еду с тобой это то, что мне нужны ответы, – сообщаю я ему, останавливаясь перед Мерседесом, который, как я полагаю, принадлежит ему, учитывая невысокого парня с песочно-светлыми волосами, который держит дверь открытой.
Илай наклоняется ко мне, пока его теплое дыхание не касается моего уха. Он так близко, что его рост превосходит мой, а запах ударяет мне в голову хуже наркотиков.
– Как скажете, миссис Кинг, – шепчет он глубоким тоном.
Я напрягаюсь, по моей коже ползут мурашки от затаенного раздражения и опасного осознания.
Блестяще. Эта глупость не изменилась, несмотря на амнезию.
Я скольжу на заднее сиденье в безнадежной, немного неуклюжей попытке избежать его орбиты. Илай кладет руку на крышу машины, чтобы я не ударилась головой.
Мой рот остается открытым в полном удивлении. Он что, пытался сейчас изобразить из себя джентльмена или что-то столь же нелепое?
Кто-нибудь, позвоните в полицию самозванцев и проверьте этого парня на подлинность.
Внешне он выглядит совершенно также, как высококлассная копия, но что-то в этом человеке изменилось.
Да, он все тот же грубый Илай, в котором достаточно несдержанной наглости, чтобы дать Сатане фору, но теперь что-то изменилось.
Только не могу понять, что именно.
Блондин, которого я, кажется, видела в прошлом с дядей Эйденом, закрывает мою дверь с уважительным кивком. Илай обходит машину, расстегивает пиджак и садится рядом со мной.
Внезапно все пространство уменьшается из-за его титанического присутствия, и мне приходится напоминать себе, что нужно дышать. Очевидно, я потерпела неудачу, потому что мне удается лишь вдыхать его с каждым вдохом и не выдыхать с выдохом.
Он пахнет запретным искушением и надвигающейся катастрофой.
Божественный, но такой совершенно неправильный.
Делить с ним пространство совершенно не в моих интересах, и это можно считать серьезным испытанием для моей решимости, но я должна с этим смириться, если планирую раскрыть правду о том, что за чертовщина случилась со мной два года назад.
Я отказываюсь верить в то, что вышла за него по собственной воле, но потом нелогично держала самых близких людей в неведении.
Ни за что на свете я бы не рассказала Сеси. Черт, я всегда все ей рассказывала, она знает обо мне больше, чем мама или Ари. Она – моя родственная душа. Мое доверенное лицо.
Если я не рассказала ей, почему настояла на браке с этим гламурным Железным Человеком, значит, что-то не так.
И, судя по всему, Илай – единственный человек, который знает правду.
Однако заставить его рассказать об этом будет непросто. Поэтому мой лучший шанс – сначала ознакомиться с новым окружением.
Я изучаю водителя и невысокого мужчину, сидящего на пассажирском сиденье, а затем Илая, который копается в своем телефоне.
Мои пальцы сжимают розовый напиток комбуча, который стоит у меня в подстаканнике, и я делаю глоток. Странный пузырчатый вкус обжигает горло, и я гримасничаю.
Но это успокаивает меня, и, по крайней мере, банка красивого розового цвета, так что в моем понимании это уже победа.
Интересно, откуда Илай знает, что мне нравится эта марка чая? Но, с другой стороны, было бы странно, если бы он ничего не знал после двух лет брака.
И нет, я до сих пор не свыклась с мыслью, что я замужем.
За Илаем.
Если бы я написала об этом семнадцатилетней мне и сказала: «Угадай, что? Я замужем за Илаем», ее, наверное, хватил бы удар. Наивная глупая сучка, какой она и была.
– Где мое кольцо? – рассеянно спрашиваю я.
Все еще глядя в свой телефон, Илай лезет в пиджак и достает огромное кольцо с розовым бриллиантом, сверкающее, как тысяча огней.
Именно это кольцо я видела на бесчисленных фотографиях, которые показывала мне Сесили. Оказывается, у меня тоже есть папка с 3523 фотографиями со свадьбы. Она называется «Моя свадьба с Железным Человеком».
Честно говоря, это больше похоже на правду. Я прям вижу, как называла ее так. Другие варианты могли быть: «Моя свадьба и Тот-Чье-Имя-Нельзя-Называть в качестве реквизита» или «Я вышла замуж. Он здесь только для фотографии».
Илай держит кольцо в воздухе, ожидая, пока я возьму его. И все еще не смотрит на меня.
Я засовываю бутылку комбучи в подстаканник, и мой темперамент вспыхивает так же быстро, как и газировка, которая переливается через край.
– Если ты действительно мой муж, то смотри на меня, когда отдаешь мне мое гребаное обручальное кольцо.
Он поднимает голову, и в его грозовых глазах появляется вспышка гнева. При других обстоятельствах я бы, наверное, убежала или спряталась.
Черт, при других обстоятельствах я бы никогда не позволила себе находиться в замкнутом пространстве с Илаем. Это просто сулит одни неприятности.
Однако сейчас я не вижу способа сбежать.
Вместо того чтобы сосредоточиться на растерянности и потере, которую я чувствую без своих воспоминаний, я направляю эту энергию на него.
– Следи за языком, – он говорит глубоким, твердым тоном.
Он умеет сдерживать свои слова, чтобы запугать противника. И хотя я совру, если скажу, что меня это не задело, я больше разозлилась, чем что-либо другое.
– Надо было думать об этом, прежде чем брать меня в жены.
– Об этом решении я жалею каждый день.
– Как и я, наверняка.
– Наверняка, – повторяет он с оттенком мрачного веселья. – Если не считать того маленького факта, что ты была влюблена в меня много лет, а потом стала умолять меня выйти за тебя замуж.
Я чувствую, как мои щеки нагреваются и, возможно, становятся ярко-розовыми, и впервые я не являюсь поклонницей своего любимого цвета.
– Я? Умоляла тебя? Ты, должно быть, сошел с ума.
– Я сошел с ума, раз терплю твое присутствие? Да.
– Я не умоляла тебя жениться на мне.
– Значит ли это, что ты помнишь ночь предложения?
– Если я ее не помню, это не значит, что ты можешь нести чушь. С какой стати я должна умолять человека, которого ненавижу больше всех, жениться на мне? Я не в отчаянии и не самоубийца.
В его глазах быстро, как молния, промелькнул намек на что-то непостижимое, а затем они вернулись к своему обычному состоянию – как нечитаемое серое облако.
– И все же ты вышла замуж за человека, которого ненавидишь больше всех. Ирония судьбы.
– Скорее, кошмар.
– Реальность, миссис Кинг.
– Перестань называть меня так.
– Но это правда. У нас есть свидетельство о браке и была церемония, чтобы доказать это, – он берет меня за руку и грубо надевает кольцо на палец, не проявляя ни терпения, ни мягкости.
Но, опять же, в этом дьяволе нет ни одной мягкой косточки.
Я смотрю на кольцо, и почему-то оно кажется мне знакомым. Утешительным.
Что это за тревожная мысль?
Решив держаться подальше от этой темы, я скрещиваю руки.
– Ну, есть кое-что, что может это исправить. Это называется развод, и я хочу его.
Из его жестоких губ вырывается взрыв смеха, наполняющий машину жуткими нотками, прежде чем он резко останавливается.
– Развода не будет, миссис Кинг.
– Ну, я требую его.
– Требование отклонено.
– Я имею полное право решать, каким будет статус моего брака, и я хочу, чтобы он закончился. Как можно скорее.
– Нашего брака.
– Что?
– Ты сказала о статусе твоего брака, но это наш брак, миссис Кинг.
– Ну, наш брак явно аномальный, учитывая, что мы терпеть друг друга не можем. Не знаю, что творилось у меня в голове, когда я согласилась на эту нелепую свадьбу, но я больше не одержима и хотела бы поступить правильно. Пожалуйста и спасибо.
– Одержима… – медленно повторяет он это слово, словно пробуя его на вкус, препарируя и, возможно, разрезая на части, как бесчисленные сердца, которые он разбил на куски, часто неосознанно и без сожаления. – Ты думаешь, что была одержима, когда согласилась выйти за мену замуж?
– Другого объяснения этому безумному решению нет.
– Интересно, – он снова сосредоточивается на своем телефоне, полностью и фактически игнорируя меня.
Этот урод имеет докторскую степень по повышению моего кровяного давления. Если бы я все еще была подключена к тем больничным аппаратам, они бы пищали с невероятной силой.
– Я с тобой разговариваю, – прохрипела я.
– А я – нет.
Я выхватываю телефон из его рук и думаю о том, чтобы выбросить его из окна. Но это заставит меня выглядеть драматичной и импульсивной – два прилагательных, которые Илай любит запихивать мне в глотку.
Поэтому я выравниваю дыхание и позволяю телефону упасть на колени.
– Я сказала, что хочу развестись.
– А я сказал, что ты не получишь развода.
– Я подам на тебя в суд.
– Нет, не подашь.
– Хочешь поспорить?
– Если ты в настроении потерять деньги и время, а также свой слабый мыслительный процесс, то конечно. Я предлагаю тебе хоть раз в жизни перестать быть импульсивной и подумать об этом логически.
– Это самое логичное решение. Между нами нет никакой любви, Илай. Какого черта ты вообще на мне женился?
– Как я уже сказал, ты умоляла.
– Допустим, я умоляла, что, кстати, ни в коем случае не правда. А ты просто согласился?
– Я всегда был неравнодушен к умоляющим, – его глаза сверкают смертоносным блеском, и я сглатываю, чувствуя внезапную сухость в горле.
– Будь серьезным, – выдыхаю я.
– Я абсолютно серьезен. Выбрось из головы мысль о разводе. Чем быстрее, тем лучше, – он тянется за телефоном, но я держу его на расстоянии вытянутой руки.
– У меня высокие требования.
– Я люблю такое.
– У меня очень дорогие пристрастия.
– Хорошо, что я происхожу из старых денег и достаточно богат, чтобы затмить ВВП нескольких стран.
– Я сведу тебя с ума.
– Ничего нового.
– Ты мне не нравишься.
– Это потому, что ты меня любишь.
– В твоих чертовых мечтах. Я не в твоей лиге.
– Я могу вернуть тебя в нее, если захочу.
Я в бешенстве. Мои пальцы покалывает от желания швырнуть телефон в его глупое великолепное лицо и уничтожить его раз и навсегда.
– Мы закончили? – спрашивает он скучающим тоном.
– Нет. Я все еще не понимаю, почему этот брак состоялся.
– Потому что он выгоден нам обоим. А теперь хватит бессмысленной драмы.
– В каком смысле выгоден нам обоим?
Он издал прерывистый вздох.
– Мне нужна была жена для имиджа, а тебе – муж, чтобы безопасно покинуть орбиту родителей и скрыть свою саморазрушительную натуру, безрассудное поведение и тревожные психические срывы. Это отвечает на твой вопрос?
Он вырывает телефон из моих ослабевших пальцев, а я смотрю на него, потеряв дар речи.
Горький привкус опускается на дно желудка, а к горлу подступает тошнота.
Я знала, что что-то не сходится, но не думала, что пойду на сделку с дьяволом, чтобы остановить тикающую бомбу в своей голове.
Мой брак, как и моя жизнь, – одна большая постыдная фикция.
Оставшаяся часть поездки проходит в напряженном молчании. Илай не поднимает глаз от своего дурацкого телефона, а я смотрю на все, кроме него.
На знакомые и одновременно странные лондонские улицы. На водителя и помощника, который, как я запоздало поняла, наверняка все слышал, включая мое унизительное осознание того, что произошло в моей жизни.
Прошло два года, а в моей жизни все тот же беспорядок, что и в последний год учебы в университете.
По словам Сеси и Ари, я вышла замуж за Илая летом после окончания университета и с тех пор ничего не делала.
Это был их способ намекнуть, что я все еще та самая засранка, которой я себя помню. Я не участвовала ни в одном конкурсе после того, как сбежала со сцены. Не получала ни контрактов, ни приглашений в оркестры, ни даже на мероприятия. Я просто ушла с музыкальной сцены так же тихо, как угасающая звезда.
И вот так я подожгла свой талант и утопила его в огромном количестве алкоголя, превратив в огромный мусорный бак.
Блестяще.
Очевидно, я все еще иногда играю, но какой в этом смысл, если я – единственный зритель?
Я веду себя на автопилоте, когда машина останавливается и мне открывают дверь. Я выхожу на асфальтированный подъезд к дому, и мои туфли на каблуках Jimmy Choo издают скрип, когда я резко останавливаюсь.
Передо мной возвышается величественное здание в эдвардианском стиле с кирпичной кладкой и массивными окнами, окруженное огромным садом и оранжереей, украшенной множеством розовых комнатных растений.
Но не это заставляет меня остановиться на месте. Клянусь, однажды я видела этот дом во сне. Вплоть до великолепной розовой оранжереи.
Однако раньше я здесь никогда не была. То есть я не помню последние два года, значит, я здесь уже была, но просто забыла. Может, поэтому мне кажется все здесь знакомым?
– Полагаю, дом получил твою печать одобрения.
Я вздрагиваю, когда грубый голос Илая звучит так близко от меня, что мои чувства замыкаются. Я прочищаю горло и поднимаю на него глаза.
– Когда ты его купил?
– Моя семья всегда владела им. Это был свадебный подарок дедушки Джонатана нам обоим.
– Но до этого я никогда здесь не была?
– Нет, – он повел меня вперед, положив руку мне на спину. Я сопротивляюсь дрожи, но это трагически бессмысленно.
Я чувствую, как подушечки его пальцев почти прожигают дыры в моем нежно-розовом платье от Ralph Lauren.
Мы останавливаемся у входа, и нас встречает ухоженный, безупречно одетый персонал, которого я никогда в жизни не видела.
Перед ними стоит невысокая худая женщина с азиатскими чертами лица и очками в толстой оправе.
– Сэм! – восклицаю я.
Ее обычно отстраненное лицо расплывается в редкой, но небольшой улыбке.
– Я рада, что вы здоровы, миссис…
Она еще не успела закончить фразу, как я набрасываюсь на нее с объятиями. Возможно, это связано с тем, что она – единственное знакомое лицо, которое я здесь вижу, или с тем, что наконец-то что-то обрело смысл.
– Ну, ну, – она механически похлопывает меня по спине, ее движения жестче, чем несуществующая мораль Илая.
Неудивительно, что она его няня. Или бывшая няня, или что-то в этом роде.
– Ты слишком замкнутая, – я отталкиваюсь и тянусь к ее щеке. – Расслабься немного.
Она отстраняется от моего прикосновения.
– Я оставила все расслабление вам, миссис Кинг.
– Я – Ава. И это был сарказм? – я наклоняю голову к остальному персоналу. – Должно быть, здесь так весело, я права?
Никто из них не двигается и даже не признает меня.
– Ты позволил Сэм нанять ее клонов, не так ли? – я бросаю на Илая злой взгляд.
Он прислонился к стене, скрестив руки и лодыжки, и выглядит более забавным, чем король, наблюдающий за своим личным шутом.
– Для тебя все, что угодно, миссис Кинг.
Я скрежещу зубами, чтобы не попасть в ловушку, в которую он меня заманивает, и не доказать этим людям, с которыми я никогда не встречалась, что я – неудачница.
– Ну, эта атмосфера просто тихий ужас. Совершенно мне не нравится.
– Ты привыкнешь.
– Или мы можем все изменить. Сэм, я люблю тебя, но тебе нужно немного отдыха и правильное знакомство с улыбками. Как насчет перестановки кадров, как это делает премьер-министр?
– Мне придется отказаться.
– Но почему? Будет так весело, если ты позволишь мне помочь.
– У меня есть сомнения.
– Как ты можешь быть такой жестокой? – я надулась.
– Хендерсон уже рассказал мне о вашей ситуации, так что я представлюсь заново, – она полностью игнорирует мое предыдущее заявление. – Я управляю домом и готовлю еду для мистера Кинга. Если вам что-то понадобится, пожалуйста, не стесняйтесь спрашивать меня.
– Хендерсон? – спрашиваю я.
Она показывает на блондина, который стоит у машины.
– Леонардо Хендерсон, – говорит он красноречивым тоном. – Я специальный помощник мистера Кинга.
– Насколько специальный? – спрашиваю я.
– Он просто помощник, – ворчливо отвечает Илай.
– Мне больше нравится специальный помощник. Это звучит загадочно и круто, – я ухмыляюсь Леонардо, который улыбается в ответ.
– Я провожу вас в вашу комнату, – говорит Сэм.
– Я сам, – Илай скользит в мою сторону. – Ты можешь заняться своими делами.
Она кивает, поворачивается и уходит, за ней следует целая армия ее мини-клонов.
– Она обшарила всю Великобританию и Европу, чтобы найти своих приспешников для завоевания мира, – бормочу я. – Мы поговорим о перестановке позже, Сэм!
Она даже не ответила.
Какой отстой. Мне придется иметь дело не только с Илаем, но и с его самым верным помощником и женщиной, которая любит и лелеет его чудовищную натуру.
