Текст книги "Бог Войны (ЛП)"

Автор книги: Рина Кент

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 30 страниц)

Глава 21

Ава

Мои губы приоткрываются, когда я смотрю в глаза Илая.

Холодные.

Суровые.

Наполненные яростью.

Я никогда раньше не видела его таким. Он спокоен и собран до мелочей. Мне чуждо видеть, как он теряет самообладание, не говоря уже о том, что он впадает в беззаконие от гнева.

Он крепко сжимает мои руки, пальцы впиваются в плоть. Это больно, но я не проявляю никакой реакции и не издаю ни звука. Я очарована и полностью захвачена его безжалостной аурой и…

Серостью.

Его глаза такие серые и яростные, что просто чудо, что они не вспыхивают тьмой и не засасывают меня в свои глубины.

– Отвечай на вопрос, – его спокойные слова обманчивы, слишком резкие, слишком жестокие.

– Ч-что… – я сглатываю, не обращая внимания на сухость, от которой язык прилипает к задней стенке горла. – Что ты имеешь в виду?

– Ты прекрасно знаешь, что я имею в виду. Ты решила обнять Вэнса Эллиота с моим кольцом на пальце, Ава?

– Я не помню, как выходила за тебя замуж, не говоря уже о том, что было до этого, так что откуда мне знать? – я слишком защищаюсь, и мне это не нравится. Ненавижу то, как чувство вины разрушает мои эмоции и как ужасно я себя чувствую, столкнувшись с его гневом.

– Ты сказала Бонневилль, что тебе пришло воспоминание, в котором ты видела себя целующейся с другим мужчиной, и спросила ее, кто это мог быть.

Мои конечности трясутся, а губы приоткрываются в полном недоумении. Джемма должна быть милой подругой, которая никогда не вступает в конфронтацию и не создает проблем, но я должна была знать наверняка. Ее истинное лицо проявилось с тех пор, как она положила свой жадный глаз на Илая.

Поначалу я думала, что это безобидная влюбленность, хотя она и раздражала меня. Я говорила себе, что она считает его сексуальным, как и миллион других девушек, и не давала своему разуму придумать план, как избавиться от нее, как я делала с его предыдущими девушками в университете.

Я расплачиваюсь за свою доброту. Я должна была знать, что такая избалованная принцесса, как она, получает все, что хочет. Теперь ее цель – мой муж, и, если для того, чтобы заполучить его, ей придется оклеветать меня и предать мое доверие, она именно так и поступит.

И вот так мой худший кошмар о том, что Илай узнает, стал явью.

Я прочищаю горло.

– Это… ничего не было.

– Не смей мне врать.

– Это было воспоминание из прошлого, но ты говорил, что другое мое воспоминание о том, как меня связали и заставляли принимать таблетки, оказалось ложью.

Его челюсть сжимается.

В моей голове раздается яростный взрыв.

– Ты солгал, – говорю я вместо того, чтобы задать вопрос, потому что уверена, что он солгал.

Он заставил меня поверить в то, что мои воспоминания были ложными.

– Зачем? – мой голос звучит в тишине, как тикающая бомба. – Зачем ты солгал мне?

– Потому что ты не была готова узнать, что связывать тебя по несколько часов подряд и заставлять проходить реабилитацию – единственный способ остановить твой алкоголизм.

Я вздрогнула, ударившись головой о дверь, как будто он дал мне пощечину. Нет. Было бы не так больно, если бы он действительно дал мне пощечину.

И дело не только в моей принудительной реабилитации или в том, что он, как никто другой, был тем, кто ее проводил.

Нет.

Это подтверждение того, что я действительно ему изменила.

Все это время часть меня чувствовала себя виноватой, но другая часть держалась за надежду, что это ложное воспоминание, как то, где я была связана в постели.

Но теперь, когда я знаю, что это абсолютная правда, моя мораль сокрушает меня. На самом деле я не должна чувствовать себя так плохо, когда планирую месть за разбитое сердце.

Моя форма мести никогда не должна включать в себя что-то настолько отвратительное, как измена.

Это ранит меня больше, чем его. Если я опустилась так низко, то, конечно, это даст ему зеленый свет на измену.

Я ни за что на свете не смогу этого пережить.

– Сколько? – спрашивает он голосом, от которого у меня внутри все сжимается.

– Что сколько?

– Сколько раз ты предлагала то, что принадлежит мне, другому мужчине?

Я качаю головой.

– Отвечай на гребаный вопрос, Ава.

– Не знаю! Я не помню, – мой голос горит от душивших меня слез.

– Но ты помнишь, что трахалась с кем-то другим, – от его жутко контролируемого голоса меня пробирает дрожь, когда он отпускает мою руку и обхватывает мое горло. – К чему ты позволила ему прикоснуться, а? – он стягивает с меня платье, и оно рвется, выпячивая грудь, а кожа краснеет. Я вздрагиваю, когда он выкручивает мой твердый сосок. – Ты позволила ему трогать мои гребаные сиськи?

Оставив платье висеть на талии, он просовывает руку между моих ног и нащупывает мою киску. Его глаза вспыхивают, когда он встречается взглядом с моей обнаженной кожей.

– Ты ничего не надела под платье, готовясь к встрече со своим любовником, миссис Кинг?

Я хочу сказать, что это было сделано в основном для того, чтобы подразнить его, но, очевидно, мой язык завязывается в узел. И снова моя единственная реакция – покачивание головой.

– Это не отрицает того, что ты позволила ему прикоснуться к моей собственности. Моей киске.

– Я… я правда не знаю, – мой шепот передает сокрушительную тяжесть моей вины и полной потери, но, к моему стыду, он также передает мое абсурдное возбуждение, к которому он может прикоснуться своими пальцами.

– Нет, ты знаешь. Тебе нравится осыпать мужчин воздушными поцелуями, чтобы они целовали твои пальцы ног, как гребаные собаки. Тебе нравится внимание и заставлять этих дураков возвращаться за добавкой.

– Это было до того, как мы поженились.

– Правда? Ты все еще любишь внимание, свет, роль Богини для мужчин, но вот в чем дело, – он отпускает меня, переворачивает и прижимает к двери. Его пальцы прижимаются к моему затылку, а теплые губы встречаются с моим ухом. – Я единственный мужчина, который окажет тебе внимание, а мой член – единственный, который ты почувствуешь между ног.

Затем он оказывается на мне, его рука задирает мое платье до талии, его тяжелое тело прижимается к моей спине, когда он раздвигает мои ноги.

Я слышу шорох одежды, прежде чем почувствовать, как в мою киску упирается что-то большое и очевидное.

Дрожащий вздох вырывается из меня, когда я хватаюсь за неровные края двери. Прохладная поверхность заставляет соски напрячься и возбуждает мою теплую кожу.

Он скользит головкой своего члена вверх и вниз по моей скользкой дырочке, вызывая острое, ужасающее удовольствие из глубин моей души.

– Я буду трахать тебя жестко, пока ты не станешь моей официальной собственностью и не будешь истекать моей спермой, миссис Кинг.

Любой мой протест заканчивается придушенным хныканьем, когда он проникает внутрь меня.

Мое тело напрягается, внутренности сжимаются, и он встречает безошибочное сопротивление.

Движения Илая приостанавливаются.

Я перестаю дышать.

Мир перестает вращаться.

Его рука обхватывает мое горло, откидывая мою голову назад, так что его губы оказываются в нескольких дюймах от моих.

– Скажи мне, что ты просто напряжена и это не то, о чем я думаю.

– Ты… ты сказал, что у нас был секс, – задыхаюсь я.

– Я никогда этого не говорил.

О боже.

О боже.

На самом деле сейчас – первый раз, когда у меня будет секс. Напротив двери.

В подсобке.

Когда он зол.

Боль взрывается внутри меня ярко-оранжевыми тонами, когда сопротивление наконец-то разрушается о его член. Ему даже не нужно ничего делать.

Как обычно, он уничтожает все одним своим существованием.

Илай начинает выходить, но я впиваюсь ногтями в его руку, с силой вцепляясь в пиджак.

– Не смей, блять, останавливаться. Ты лишил меня девственности, так что лучше сделай так, чтобы это того стоило.

– Блять, – он снова погружается в меня, пыхтя мне в ухо, как животное.

Я вскрикиваю, боль распространяется от моей киски к животу, а затем прямо к сердцу.

Болит все – и тело, и душа, но я прикусываю нижнюю губу, чтобы выдержать эту боль.

– Блять, – снова бормочет он, ища ритм, глубокий, но медленный и греховно поглощающий.

Моя голова ударяется о дверь, когда боль медленно переходит в удовольствие. Мой язык облизывает нижнюю губу, оставляя ноющие следы от моих зубов. Меня всю трясет, ноги не держат, а голова погружена в туман. В каком-то смысле рука Илая, обхватившая мое горло, – единственное, что удерживает меня в вертикальном положении.

И здравомыслии.

Поэтому я кусаю его указательный палец, который покоится возле моего рта, и впиваюсь в него зубами, пока качаюсь на нем.

– Блять, – он двигается быстрее, его ритм становится все глубже и интенсивнее, и он тяжело дышит.

Его большой палец находит мой клитор, и он теребит и дразнит меня круговыми движениями, пока трахает до беспамятства.

Я такая мокрая, что звук его члена отдается в комнате, как темная симфония похоти. Неприлично, что я так увлеклась этим, учитывая обстоятельства, но это так, и я возбуждаюсь все сильнее с каждым размеренным толчком.

Илай почти полностью выходит из меня, а затем снова входит, задевая чувствительную точку внутри.

Яростное ощущение пронзает меня. Белые звезды пляшут у меня перед глазами, когда я позволяю ему захлестнуть меня всепоглощающей волной. Я кусаю его палец сильнее, и из меня вырываются приглушенные стоны.

Оргазм – самый сильный из всех, что я когда-либо испытывала, но и самый болезненный.

– Господи. Блять! – он хватает меня за талию и входит глубоко и быстро, его зубы впиваются в мою шею, всасывая плоть.

– Моя, – рычит он мне в шею, когда входит в меня одним безжалостным толчком, и меня наполняет тепло.

А потом его губы сменяются пальцами, и он целует меня до потери сознания. Это беспорядок зубов, языков и первобытного разочарования, которое распространяется изнутри меня до места нашего соединения.

Быть поцелованной Илаем – прекрасная мука. Она вызывает привыкание. Это токсично. Сладостно ядовито.

Он выходит из меня, и я чувствую, как липкая влага скользит по моим бедрам.

Я все еще не отошла от пульсирующего оргазма, когда он в последний раз покусывает мои губы, прежде чем отстраниться.

Он держит меня за руку, когда я поворачиваюсь, вероятно, чувствуя, что не могу стоять самостоятельно.

Мое платье все еще задрано до талии, и я слежу за его потемневшими глазами, в которых отражается его сперма, смешанная с моей кровью. Розовая жидкость скользит по моим бедрам и скапливается в моих драгоценных туфлях.

– Полагаю, это означает, что я не изменяла тебе, – шепчу я, мой голос хриплый, а тело болит везде.

Вплоть до моего глупого сердца.

Он делает шаг ко мне. Я поднимаю руку.

– Держись от меня подальше.

Я поправляю платье, насколько это возможно, губы складываются в плоскую линию, и я сопротивляюсь желанию разрыдаться.

Я ни за что на свете не позволю ему увидеть, как я ломаюсь. Не сейчас.

Закончив, я поворачиваюсь, чтобы уйти.

Пиджак накидывается на мои плечи, и Илай вынимает шпильки из моих волос, освобождая их. Его запах проникает в мои ноздри, и мне не нравится, что я получаю от него хоть какое-то утешение. Или тот факт, что он пахнет немного похоже на меня.

Хотя что-то подсказывает мне, что его темнота очень скоро заглушит мой цветочный аромат.

Он слишком разрушительный.

– Я сказала тебе…

Мои слова заканчиваются вскриком, когда он подхватывает меня и несет на руках.

– Держаться подальше. Я слышал. Похоже, я не хочу, чтобы ты выходила перед всем миром только что оттраханной и позволяла этим малолетним идиотам с маленькими членами представлять, как ты выглядишь в порыве страсти. Так что если у тебя нет настроения наблюдать за тем, как я совершаю убийство, оставайся, блять, на месте.

Я отворачиваюсь, подбородок дрожит, и по щеке скатывается горькая слеза.

Поездка обратно домой проходит как в тумане. Я так устала, что хочу заснуть и, возможно, не проснуться.

Не смотреть в лицо реальности того, что произошло сегодня ночью.

Мои мысли – это беспорядочная мешанина из бурных эмоций и голодных желаний. Болезненная потребность в большем и желание никогда больше этого не делать.

Поэтому я поступаю именно так. Я прислоняюсь головой к окну и закрываю глаза. Гиперосознанное присутствие Илая не мешает мне погрузиться в сон.

В сонной дымке я чувствую, как большие руки оттаскивают меня от окна. Что-то мягкое вытирает внутреннюю сторону моих липких бедер и нежно гладит мою больную киску.

Я издаю хныканье. Илай ругается под нос.

Или мне так кажется.

Когда я возвращаюсь в реальность, я чувствую, как он несет меня на руках. На мне все еще его пиджак, и от меня исходит его запах.

Я не могу избавиться ни от него, ни от его запаха.

Я словно застряла в замкнутом кругу.

Вместо того чтобы открыть глаза, я держу их закрытыми. Меньше всего мне хочется конфронтации с ним. Я чувствую себя такой голой. Такой хрупкой. Такой эмоциональной.

Если я заговорю, он выложит свое любимое описание меня – что я драматизирую – и сочтет меня психически неуравновешенной.

А я не хочу, чтобы он думал обо мне так.

Даже если я на самом деле такая. Даже если он прекрасно осведомлен о моей ситуации. Приступ паники, свидетелем которого он стал несколько недель назад, должен быть единственным, что он знает о моей истинной сущности.

Поэтому я остаюсь спокойной, глаза закрыты, руки сложены на коленях, пока он идет к, как я полагаю, прихожей.

– Все в порядке? – доносится голос Сэм.

Он останавливается, и я чувствую, что его глаза так пристально изучают мое лицо, что я сопротивляюсь желанию съежиться.

– Не совсем.

– Она…? – Сэм запнулась, потом прочистила горло. – Хотите, я помогу уложить ее в постель?

– Я сам, – он снова начинает идти, а я думаю о том, чтобы открыть глаза и позвать Сэм.

Как бы мне ни нравилось сравнивать их безэмоциональное поведение, она гораздо лучшая компания, чем он. По крайней мере, она слушает мои разговоры без остановки, не осуждает меня и даже помогает с моими различными начинаниями и полубезумными хобби.

Но возможность проснуться и позвать ее ускользает между пальцев, как песок, когда Илай с впечатляющей скоростью взлетает по лестнице.

Он кладет меня на кровать и исчезает.

О. Это было не так уж плохо. Хотя мог бы и укрыть меня чем-нибудь.

Ну и придурок.

Я начинаю открывать глаза, но слышу шум, доносящийся из ванной. Я снова закрываю их и успеваю расслабиться, как в комнате раздаются его шаги. Вскоре он усаживает меня, и матрас прогибается под его весом, когда он снимает пиджак. По моей коже бегут мурашки, а по телу разливается мучительный жар. Однако я остаюсь неподвижной, пока он мучительно медленно расстегивает молнию и проводит пальцами по моей спине в чувственных ласках. Затем он осторожно снимает платье, как будто старается, чтобы ткань не повредила мою кожу.

Сидя перед ним обнаженной, я чувствую, как его взгляд изучает каждый мой изгиб, а он хватает меня за бедро и обхватывает рукой горло.

Напряжение горит в воздухе жарче, чем в печи, и я не могу прогнать из головы образы того, как он трахает меня у двери.

Как бы я хотела ненавидеть его. Я бы очень, очень хотела пожалеть об этом, но на самом деле это было все, чего я хотела, и даже больше.

Мне просто не нравятся обстоятельства.

Илай несет меня на руках уже в третий раз за сегодняшний день в ванную комнату. Теплая вода обволакивает мою кожу, когда он осторожно погружает в нее все мое тело и прислоняет мою голову к подушке на бортике ванны.

Температура – столь необходимый бальзам для моей ноющей души, и я сопротивляюсь желанию пошевелить пальцами ног. В воздухе раздается шорох одежды, а затем – плеск воды.

Я не понимаю, что он присоединился ко мне, пока не чувствую, как он располагает мое тело между своими ногами, а затем прислоняет меня к своим упругим мышцам и кладет мою голову себе на плечи.

Святые угодники.

Неужели Илай сейчас принимает со мной ванну?

Моя кожа нагревается, и я благодарна воде, которая играет роль маскировки для моего хаотичного состояния.

Это такое жестокое положение. Как я могу притворяться, когда его величественное тело обволакивает меня? Черт, я чувствую, как его полутвердый член упирается мне в задницу.

Впервые он разделся, а я этого не вижу. Фантастика.

Только Илай не просто присоединился ко мне в ванной. Я вдыхаю запах своего любимого геля для душа с медом и розами, а затем, к моему полному удивлению, Илай моет меня. Он начинает с рук и груди, а затем спускается ниже. Я расслабляюсь, насколько это возможно, несмотря на обстоятельства, и он поднимает каждую из моих ног, чтобы вымыть их внутреннюю сторону.

Большую часть времени его рука держит меня за талию, чтобы сохранить равновесие.

Почти невозможно не издавать никаких звуков, поэтому всякий раз, когда я не чувствую его взгляда на своем лице, я прикусываю нижнюю губу.

В этом году принятие ванны под присмотром моего эмоционально неуравновешенного мужа не входило в мою карту желание.

Извините, что я немного волнуюсь.

Он не спеша моет каждый кусочек моей кожи, проявляя такое терпение, на которое, я точно знаю, он не способен.

Подождите.

Это еще один мой жестокий сон?

Мой желудок опускается от возможного осознания этого, но вместо того, чтобы поддаться унынию, я решаю жить настоящим моментом.

Даже если это сон.

Спустя, кажется, целую вечность, Илай вытирает мое лицо теплым полотенцем, удаляя весь макияж, который я так долго делала.

На этот раз я думаю о том, чтобы остановить его. Да, он видел меня без макияжа, когда я очнулась в больнице, но это должен быть единственный раз, если у меня есть право голоса.

Я просто не чувствую себя так уверенно без слоя дорогой косметики. Особенно в его присутствии.

Сеанс баловства заканчивается слишком быстро: он поднимает меня на руки, оборачивает полотенцем и выносит в комнату. Он снова не торопится и вытирает меня нежно и легко, как будто привык к этому.

Привык?

Какая странная мысль.

Он снова усаживает меня на кровать. Только на этот раз не на себя, а к изголовью. Легкими прикосновениями он накидывает мне на голову мягкую ночную рубашку и укладывает меня, натягивая шелковое одеяло до подбородка.

Я чувствую его взгляд на своем лице, и прежде, чем успеваю спрятаться под одеялом, он обхватывает пальцами мое горло и поглаживает точку пульса, прижимаясь губами к моему лбу.

Мой рот приоткрывается, и я удивляюсь, что не взорвалась, как ящик с динамитом.

Кто этот человек? Это не тот Илай, которого я знаю.

Это определенно не тот Илай, который обвинил меня в измене и трахал меня как животное менее часа назад.

Однако, когда он говорит:

– Спи спокойно, миссис Кинг, – я так и делаю, и горечь, накопившаяся за это время, постепенно уходит. Я отдаюсь темноте, даже если это означает, что мне придется проснуться от этого изнуряющего сладкого сна.

Глава 22

Ава

Когда я просыпаюсь и обнаруживаю, что нахожусь одна в огромной холодной кровати, это не удивляет.

На мгновение мне кажется, что все это было жестоким сном. Однако боль между ног опровергает эту мысль.

Я действительно лишилась девственности с мужчиной, которого поклялась ненавидеть до конца своих дней.

И мне это понравилось.

Убейте меня прямо сейчас.

Поскольку сейчас восемь утра, я переодеваюсь в первое попавшееся под руку платье, наношу макияж и начинаю сбегать по лестнице.

Это самая худшая идея. Моя киска болит, а ноги трясутся от каждого движения. Поэтому я иду медленно, держась за перила для равновесия, как ребенок, который учится ходить.

Мое сердце сжимается за грудной клеткой, когда я обнаруживаю на кухне только Сэм, занимающуюся уборкой.

Она не скрывает своего удивления, увидев меня.

– Доброе утро. Не думала, что вы встанете так рано. Я сейчас приготовлю вам смузи.

– Ничего страшного, я сама все сделаю, – я открываю холодильник и беру банан и клубнику.

– Я настаиваю, – она плавно выхватывает их у меня из рук.

– Я справлюсь со смузи. Я не сломаю твой драгоценный блендер.

– Сомневаюсь, – в ее голосе нет ни капли сарказма.

Вздохнув, я опускаюсь на один из табуретов напротив нее, положив подбородок на ладонь.

– Эй, Сэм?

– Да? – она отвернулась, помыла клубнику и положила ее в блендер.

– Это ты вымыла меня и переодела прошлой ночью?

– А кто же еще? – рассеянно отвечает она.

Мои губы подрагивают.

Она лжет мне в лицо.

Это заставляет меня задуматься о тех случаях, когда она могла скрыть от меня правду. Зачем? И зачем Илаю это делать? Он также солгал о реабилитации.

Кроме того, Ари и мама солгали об этом, сказав, что я решила стать трезвой, а Илай помог. Но он не помогал. Он заставил меня стать трезвой, и, хотя я благодарна за отсутствие алкоголизма в моей жизни, это не отменяет того, как он появился.

Разве что они не знали? Я не удивлюсь, если он скрыл это от них, чтобы они не мешали его безумию.

Сеси – единственная, кто сказала, что просто счастлива, что я с этим справилась, не раскрывая подробностей.

Почему все мне лгут?

Разочарование бурлит в моих жилах со смертоносностью тикающей бомбы.

Я ожидала этого от своей семьи, даже от Сеси, потому что все они любят чрезмерно опекать меня, но не от Илая. Я думала, что он единственный, кто не жалеет меня.

От одной мысли, что он со мной и женился на мне только потому, что вдруг решил стать филантропом, меня тошнит.

Я запрусь в психиатрическом отделении, если он хоть немного пожалеет меня.

Я не смогу этого вынести.

Не от него.

Не после всего, что между нами произошло.

Я не выдержу чувствовать себя маленькой именно перед ним.

– Ты уверена, что Илай не помогал тебе? – спрашиваю я Сэм со спокойствием, которого не чувствую.

Звук блендера эхом отдается в воздухе, прежде чем она останавливает его и наливает смузи в мой стакан, не торопясь, словно не слыша меня.

Наконец она ставит его передо мной и вытирает руки салфеткой.

– Что навело вас на эту мысль?

– Возможно, мои воспоминания.

Если только… они не были моим воображением. От одной мысли об этом меня бросает в дрожь, и я делаю огромный глоток смузи, чтобы не задохнуться.

Неужели мои галлюцинации стали более реальными? Клянусь, я чувствовала его руки на себе, его губы на моем лбу, его нежную заботу.

– Пожалуйста, скажи мне, что это настоящие воспоминания, – говорю я тоненьким, паническим голосом. – Пожалуйста, Сэм.

– Да, – просто говорит она. – Он нес вас и отказался от моей помощи, чтобы донести вас до кровати.

– О, слава Богу, – я тяжело дышу, пока мое дыхание не приходит в норму, а затем прищуриваюсь. – В таком случае, почему ты солгала?

– Я подумала, что это упростит ситуацию.

– А вот и нет. Я хочу знать правду, даже если она причиняет боль, – в данном случае это не так.

Она улыбается мне, а затем отворачивается, чтобы помыть блендер, пока я погружаюсь в мысли о том, что все, что произошло прошлой ночью, было реальностью.

Не знаю, что мне понравилось больше. Секс или все, что за ним последовало.

– Илай ушел рано? – спрашиваю я.

– Да.

Как всегда, Сэм не вдается в подробности и никогда не вдастся, даже если приставить к ее голове пистолет.

– Можешь рассказать подробнее?

– Например?

– Почему он рано ушел?

– Вам придется спросить у Хендерсона. Я занимаюсь хозяйством, а не его расписанием.

– Раз уж речь зашла о хозяйстве, почему я не вижу половину персонала? В частности, мужчин?

– Их уволили. Вместо них будут работать женщины.

Я застыла на месте.

– Только не говори мне, что это сделал Илай?

– У кого еще здесь есть такие полномочия?

Чертов тиран. Он действительно сдержал свое слово насчет мужского персонала.

– Кстати, – Сэм порылась в фартуке и достала маленькую коробочку. – Он оставил это для вас.

Я сжимаю ее с вопросительным взглядом, пока не вижу этикетку.

Противозачаточные таблетки.

Тикающая бомба достигает точки невозврата, и взрыв сотрясает меня до костей.

Вот и все.

Я обрушу ад на этого ублюдка.

В тот же полдень я переодеваюсь в самую откровенную черную мини-юбку, которая едва прикрывает мою задницу, и надеваю к ней розовый топ с глубоким V-образным вырезом, щедро демонстрирующий часть моей груди. А для пущей убедительности, я дополняю образ розовыми сапогами до колена.

Затем я отправляюсь в «King Enterprises», вооружившись мелочностью, яростью и наименее любимым театральным драматизмом моего мужа.

Я вхожу в большой приемный зал компании, улыбаясь и махая всем, кто на меня смотрит. Оказавшись в приемной, я требую впустить меня на правах члена семьи. Парень разглядывает мою грудь целых десять секунд.

Его коллега, чернокожая девушка, которая выглядит настолько молодо, будто только что окончила университет, неловко смотрит на него.

Я стучу по стойке.

– Я здесь, мистер… – я нагнулась и прочитала имя на его бейджике: – Тайлер.

– Конечно, миссис Кинг, – он смотрит на девушку, которая застенчиво улыбается мне. – Делай свою работу как следует, Хейли! Позвони в службу безопасности и попроси выдать пропуск.

– Мне очень жаль, сэр, – она рассыпается в извинениях и трясущейся рукой хватает телефон.

Я прищуриваю на него глаза.

– Ты сделаешь это, Тайлер.

– Миссис Кинг, Хейли – младший секретарь…

– Разве я просила тебя отвечать мне? Возьми трубку и делай свою работу, – я смотрю на него, не моргая.

– Конечно, – он трусит и забирает телефон из ее все еще дрожащих рук.

Такие придурки, как он, лают только на тех, кто ниже их по положению. Это позволяет им чувствовать себя великими в своей жалкой жизни.

Пока он говорит по телефону, я наклоняюсь к Хейли и улыбаюсь.

– Мне нравятся твои серьги. Они такие красивые.

Она краснеет и неуверенно улыбается.

– Спасибо. Вообще-то они принадлежат моей покойной бабушке.

– У твоей бабушки был фантастический вкус.

– Да. Она была модницей.

– Крутышка.

– Мне нравятся ваши сапоги, – говорит она низким голосом, осматривая окружающую обстановку. – Вы похожи на барби.

– О, это так мило. Спасибо, Хейли.

Ее улыбка расширяется, но вскоре исчезает, когда Тайлер говорит:

– Боюсь, что мистер Илай Кинг и его помощник присоединились к мистеру Эйдену Кингу и миссис Тил Астор для осмотра объекта сегодня.

– Я не просила тебя интересоваться его местонахождением. Мне нужен только пропуск. Или мне повторить это медленнее, чтобы ты понял?

Он поджимает губы, но снова кивает.

– Конечно.

Вскоре после этого здоровенный парень из службы безопасности улыбается мне и дает пропуск, который, по его словам, даст мне доступ на этажи управления. Отличненько.

Я начинаю идти, потом останавливаюсь и улыбаюсь девушке.

– Береги себя, Хейли. Было приятно познакомиться с тобой.

– Мне тоже, миссис Кинг.

– Зови меня Ава. Мы примерно одного возраста, девочка.

Я разочарованно качаю головой в сторону Тайлера и иду к лифту. Естественно, я иду пошарить в офисе Илая. Ассистенты Лео – у него их двое – даже не пытаются меня остановить.

Женщина средних лет и молодой парень смотрят на меня с нескрываемым восхищением, словно я экзотическое животное.

Я улыбаюсь, делаю комплимент галстуку парня и красивому оттенку помады женщины и спрашиваю у нее название бренда. Сделав мысленную пометку добавить ее в свой список импульсивных покупок, я захожу внутрь.

Офис моего мужа холодный, как и его душа. Нейтральные бежевые цвета, вид на лондонские высотки и ряды ужасных книг по менеджменту, финансам и тому, в чем он разбирается лучше, чем Макиавелли.

Я иду к его столу и останавливаюсь, когда нахожу фотографию в рамке с нашей свадьбы. Взяв ее, я сажусь в его кресло и смотрю на нее.

Он целует меня у алтаря, его собственническая рука обвивает мою талию, а его губы почти съедают мое лицо.

Мои глаза закрыты, и я выгляжу счастливой. Я так думаю.

Почему-то мне не нравится, что я не помню этот поцелуй. Такие вещи для меня жизненно важны.

В голове крутится вопрос. Почему она стоит у него на столе? В его домашнем кабинете нет ни одной фотографии с нашей свадьбы.

По крайней мере, я их не видела.

После, кажется, получаса бесполезных раздумий я ставлю ее на прежнее место.

Хм. Что я могу сделать, чтобы вдохнуть немного жизни в это механическое пространство?

Я путаю ручки на его столе, смешиваю бумаги и жалею, что не взяла с собой сладкой ваты, чтобы испачкать его диван.

Я выхожу из его кабинета, и в голове у меня рождается новая идея. Нет ничего, что мой муж ненавидел бы больше, чем других мужчин. Он дал это понять еще до того, как женился на мне.

До сих пор я не знаю, почему он стал моим сторожевым псом после того, как я начала учиться в университете. Он сделал так, что я не могла пойти домой ни с одним парнем. Однако я делала то же самое, так что это было похоже на маленькую игру, в которую мы играли.

К сожалению, отгонять друг от друга потенциальные романтические интересы было единственным, что нас объединяло в то время.

Кто бы мог подумать, что настанет день, когда у нас появятся законные претензии друг к другу?

Как бы то ни было, Реми – идеальный кандидат, чтобы вывести Илая из себя. Уходя, я говорю помощникам Хендерсона:

– Когда мистер Кинг вернется, скажите ему, что я отдыхаю с Реми в «Steel Corp».

Они кивают. Я благодарю их, а затем отправляюсь в другую неоправданно огромную корпорацию, в которой работает мой муж.

На этот раз попасть внутрь проще, поскольку секретарша не такая невыносимая, как Тайлер. Однако вместо того, чтобы пойти в офис Илая, я иду к Реми.

Его секретарша, высокая рыжеволосая женщина, встает и пытается остановить меня.

– Мистер Астор… сейчас занят, мисс.

– Не волнуйтесь, он будет рад, – я подношу указательный палец ко рту. – Я заказала его любимые суши. Когда их привезут, пожалуйста, принеси их в его кабинет.

Я открываю дверь в кабинет Реми и встаю в драматическую позу.

– Сюрприз, Ремс!

Моя челюсть едва не падает на пол, когда я вижу, что Реми целуется с девушкой у стены. И не просто девушкой.

А моей сестрой-головной-болью, Ари.

Услышав меня, он тут же отстраняется от нее, но маленькая засранка обхватывает его за шею.

– Уходи, Ава.

– Ариэлла Жасмин Нэш! – я направляюсь к ним с яростью старшей сестры, исходящей от меня волнами.

– В чем дело, Ава Георгина Кинг? – спрашивает она с видимым раздражением.

– Думаешь, это смешно?

– Нет. Я думала, мы называем друг друга своими вторыми именами.

У Реми хватает порядочности выглядеть немного взволнованным, и он даже бросает на меня извиняющийся взгляд.

– Это не то, чем кажется.

– Именно этим оно и кажется, – Ари обхватывает его руку и прислоняется головой к его бицепсу. – Мы поженимся, возможно, через шесть месяцев.

– Нет, не поженимся, – он мягко отталкивает ее.

– Он одумается, – она продолжает улыбаться ему, как идиотка, а затем бросает на меня раздраженный взгляд. – Он пришел бы в себя раньше, если бы ты не помешала нам. Спасибо огромное, сестренка.

– Так это моя вина?

– Да.

– Не могу в это поверить, – я ловлю ее за ухо. – Разве ты не должна быть в университете?

– У меня было два свободных часа.

– И ты решила провести их здесь?

– Я делаю это каждый день. Отпусти меня.