Текст книги "Империя желания (ЛП)"

Автор книги: Рина Кент

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 21 страниц)

Блядь.

Эта женщина действительно станет моей смертью, не так ли?

Я не только позволил исчезнуть исключениям из-за нее, но теперь мой мозг также поднимает вопросы, на которые я никогда не хотел отвечать.

Что, если…

Глава 27

Гвинет

Я в зале суда.

То есть, да, я была внутри одного раньше, когда папа был адвокатом. Он остроумный, но очень проницательный юрист, из тех, на кого все обращают внимание, когда он говорит.

Но я не делала этого с тех пор, как стала стажером Нейта. Он сказал, что тогда я была не готова, но сегодня он просто встал возле моего стола и сказал:

– Ты пойдешь со мной, Шоу.

Становится жарко, когда на работе он называет меня по фамилии. Они до сих пор не знают, что мы женаты, потому что я как бы умоляла Криса после того, как извинилась за то, что я сделала с ним и Алексом той ночью неделю назад.

Однако он полностью рассказал об этом Джейн, хоть и случайно. Она странно посмотрела на меня, но пообещала сохранить мой секрет. Теперь мне немного легче, потому что я могу свободно разговаривать с ними, не чувствуя, что у меня есть ключи к каким-то разведданным.

Крис до сих пор не понимает, почему я вообще испытываю чувства к Нейту, но Джейн понимает, и это нормально. Ничего страшного, если никто не понимает, как меня предупреждал Нейт.

Наутро после горячего пьяного секса в бассейне он усадил меня, вложил в мою руку мой успокаивающий напиток – мой ванильный молочный коктейль – и сказал, что его мать, возможно, права и что все это будет иметь неприятные последствия. Он сказал, что я должна быть готов к этому, и что он не позволит мне упасть.

Нейт сказал, что позволит им говорить о нем, как они пожелают, потому что ему все равно, что они думают о нем.

Однако я слышала, чего он не говорил. Что ему небезразлично, что обо мне говорят. Он не хочет, чтобы они приближались ко мне, и даже подготовил заявление для прессы, которое, как и он, очень сурово и ни капли не затрагивает мое имя.

Нейт этого не знает, но все пойдет не так, если – когда – наши отношения станут достоянием общественности. В миллионный раз он и все остальные узнают, что я выбрала его и что я достаточно взрослач, чтобы принимать собственные решения.

Есть много вещей, о которых я хочу кричать на весь мир. Например, насколько мы с Нейтом совместимы и насколько мы можем легко заниматься чем-то вместе, не конфликтуя. Я хочу, чтобы все видели, что я принадлежу ему, что никогда не чувствовала себя такой живой, как когда я лежу в его руках.

Что я никогда не чувствовала себя такой красивой, как когда он трахал меня как сумасшедший.

Иногда я делаю тайные фотографии его; его обнаженной спины, когда он готовит голый – да, он действительно иногда делает это, и он тоже спит голым, потому что одежда беспокоит его, или, точнее, его член. Моя извращенная сторона как бы хотела, чтобы я узнала эту информацию раньше.

Но я отвлеклась. Немного

Но это не единственные его фотографии, которые я делаю. Я коллекционер всего, что касается Нейта, помните? Это означает, что у меня есть коллекция, которую нужно сохранить в живых и счастливых. Так что я делаю селфи тут и там, когда лежу у него на коленях, и другие, когда сплю на его груди.

Моим личным фаворитом, однако, было время, когда я просыпалась и он держал меня за горло. Я была настолько мокрой, что у меня дрожали пальцы, когда я делала снимок.

– Ты публикуешь что-нибудь из этого? – сказал он полусонным голосом, пока его глаза были закрыты.

Я вздрогнула, бросив телефон под подушку.

– Ч-что?

Его глаза встретились с моими, и в них было так много света, учитывая, насколько они темные.

– Фотографии, которые ты делаешь неукоснительно, Гвинет. Ты их размещаешь где-то?

– Ты знаешь?

– Конечно, знаю. Ты не особо это скрываешь.

У меня загорелись щеки и уши.

– А я думала, что веду себя хитро.

– Недостаточно, – его хватка крепче сжала мое горло. – Ты все еще не ответила на мой вопрос. Ты что-нибудь публикуешь?

– Может быть, тебе стоит завести учетную запись в социальной сети и убедиться в этом.

– Гвинет, – его голос стал жестче и предупреждающим. – Если я где-нибудь найду неподходящую фотографию…

– Я бы не стала этого делать. Кроме того, сейчас мы делаем кое-что более интересное, чем неприемлемые фотографии.

Он сузил глаза, и я могу сказать, что он становится нетерпеливым, по тому, как он держал меня за горло.

– И что это?

– Привлекаю тебя этими сексуальными фотографиями.

– Единственная фотографию, которую ты разместишь, – это моя рука, сжимающая это гребаное горло.

Я не помню остальную часть разговора, потому что он перевернул меня и трахал жестко и быстро, не отпуская мое горло.

Несмотря на мое громкое заявление, я никогда не публиковала наши совместные фотографии. Я не только параноик по поводу того, что пресса причиняет ему хоть какую-то боль, но я еще и в некотором роде эгоистка. Я не хочу делиться Нейтом с миром.

Можете меня осуждать.

Во всяком случае, сейчас я нахожусь на слушании, где он выступает адвокатом по гражданскому иску, а я сижу на несколько мест позади него, потому что с ним уже есть один из его помощников адвокатов. Хотя это нормально. Я здесь и смотрю, как Нейт работает. В наши дни это такой редкий случай, поскольку он имеет дело с крупными корпорациями за кулисами.

Так что вид его в строгом костюме посреди зала суда вызывает у меня легкое головокружение. Ладно, сильное. Я помогла ему надеть этот костюм сегодня утром, а точнее, галстук. У меня может быть нездоровая одержимость этим.

И вообще всем, что касается его.

Он трахал меня больше, чем следовало бы, и в таких позах, о существовании которых я даже не подозревала. Иногда это на кухонном столе, когда я пытаюсь испечь кексы. Иногда это бывает в душе, куда он входит без предупреждения и прижимает меня к стене. Часто это в его кабинете, на его столе, на его диване. На самом деле где угодно.

Я так же неудовлетворена, как и он, потому что всякий раз, когда он меня не трогает, я веду себя как глупышка только для того, чтобы он велел мне сесть к нему на колени или склониться над его столом.

Это кайф, и я не хочу достигать пика. Но дело не только в сексе. Но еще в том, как мы вместе едим, вместе готовим, и он увлекается всем, что я придумываю, чтобы найти ему хобби.

Он даже больше не говорит мне, что музыка громкая. Он просто стоит и смотрит, как я танцую, прежде чем схватить меня и трахнуть.

И несправедливо, что моя любимая группа теперь ассоциируется с ним. Всякий раз, когда я слышу свой плейлист, я думаю о том, как Нейт трахает меня. Когда я ем мороженое или пью молочный коктейль, я думаю о том, как он приносит их мне.

Он не только завладел моим телом и запал в мою душу, но он также преследовал мое сердце. Мое глупое ванильное сердце, теряющее аромат каждый раз, когда он меня не целует.

Я пытаюсь притвориться, что меня это не беспокоит, и что меня вполне устраивает только секс и дружеские отношения.

Это не имеет значения, ладно? Я использую его так же часто, как он меня.

Ложь.

Ты чертова лгунья, Гвен.

Я подавляю голос и сосредотачиваюсь на Нейте, потому что он сейчас говорит, и черт возьми, как он может звучать даже более властно, чем обычно? Все внимание сосредоточено на нем, и я определенно не единственная, кто почти не моргает. Никто не хочет пропустить момент из его шоу – вот что происходит сейчас. Персональный спектакль, и мы все свидетели.

У него всегда была ослепляющая харизма, из-за которой трудно отвести взгляд.

Тем не менее, я заставляю себя открыть блокнот и делать заметки. Я записываю моменты в его речи, как он допрашивал свидетеля. Однажды я буду там, а он будет здесь наблюдать за мной. С папой. Когда он очнется.

Потому что он очнется.

Меня не волнует, что говорят врачи, он сжимает мою руку, когда я говорю с ним. Мой папа вернется и расскажет, зачем он искал мою маму.

После того, что я узнала из видеорегистратора, я попыталась обсудить эту тему с Нейтом.

– Как ты думаешь, папа искал мою маму? – спросила я его однажды, когда мы вместе смотрели фильм ужасов. Мы делаем это часто, смотрим фильмы и плаваем вместе – или он делает это, пока я держусь за него. Думаю, он настаивает на том, чтобы мы занимались вместе, потому что секс всегда является частью уравнения.

Но в тот момент у нас не было секса. Мы просто смотрели фильм и высмеивали его клише, когда я положила голову ему на колени, а мои ноги были подняты вверх, прислонившись к спинке дивана.

Некоторое время он смотрел на меня сверху вниз, затем сузил глаза.

– Почему ты спрашиваешь об этом?

– Мне просто было любопытно.

– Не надо. Что бы Кинг ни делал с твоей матерью, это между ними двумя.

– Ммм, правда? Я то, что появилось в результате их союза, поэтому думаю, что у меня есть право голоса, большое вам спасибо.

– Не стоит, и никакого сарказма, пока я не выебал его из тебя.

Он это сделал, трахнул меня, но сарказм не исчез полностью.

Так что да, Нейт мне не союзник по этому поводу. Единственный человек, который может мне помочь, – это, вероятно, Аспен, поскольку именно она рассказала мне о возможности настоящей причины происшествия с папой. Но у меня не хватило смелости поговорить с ней. Кроме того, она не знала о моей матери. Аспен и папа на самом деле не садятся и не рассказывают истории о своей жизни.

Судья сообщает всем присутствующим, что судебное разбирательство продолжится на следующей неделе, а на сегодня все.

Я ухожу с Нейтом и другими сотрудниками фирмы, но остаюсь на заднем плане, пока они говорят в лифте о пресс-конференции и так далее, и тому подобное.

Когда мы находимся в гараже, Нейт говорит своим помощникам-юристам уходить первыми.

Я опускаю голову и сажусь на пассажирское сиденье его машины. Я могла бы приехать сюда сама, но он сказал, что я должна поехать с ним.

Нейт входит, и я лучезарно смотрю на него.

– Ты был великолепен.

– И ты, блядь, отвлекала, – н наклоняется и натягивает ремень безопасности на мою грудь.

– Я отвлекала? – он даже не смотрел на меня, я думаю. Как я могла отвлекать?

– Да. Очень сильно.

Он все еще здесь, склоняется надо мной, так что его лицо находится всего в нескольких дюймах от моего, и я вдыхаю его аромат. Боже, когда я потеряю к нему чувствительность? Обычно я бы перестала реагировать на определенные слова, но кажется, что, когда дело доходит до него, она становится только хуже, а не лучше.

Но опять же, Нейт никогда не был словом. Он целая проклятая книга.

– Означает ли это, что я была плохой девочкой, муж?

– Чрезвычайно точно, жена.

Это наша игра, которая обычно означает, что он будет трахать меня, пока я не кончу, а потом все начнется заново.

– Так что пойдем домой. У тебя сегодня ничего нет. Я уточнял у Грейс.

– Ты хочешь, чтобы я пошел домой пораньше, чтобы мог послушать твою громкую музыку и посмотреть, как ты танцуешь?

– Ты можешь присоединиться или что-то в этом роде. И не называй любовь всей моей жизни громкой музыкой.

– Любовь всей твоей жизни? – он поднимает бровь.

– Да. Не завидуй.

Он. Чертов. Собственник. Обычно он на грани того, чтобы потерять самообладание, когда я проявляю обидчивость или дружелюбие с любым мужчиной, особенно с Крисом. Но даже Себастьян, его собственный племянник, состоящий в надежных отношениях, также является мишенью.

Я никогда не скажу этого Нейту, но мне нравится эта его сторона. Это означает, что он заботится по-своему.

– Зачем мне ревновать, когда ты занимаешься сексом только со мной, жена? – его рука опускается вниз, и он касается меня через штаны. – Моя киска соглашается.

Мои глаза выпучиваются, когда я смотрю в окно.

– Нейт! Мы в общественном месте.

– О, правда?

– Мы… мы не можем. Если они узнают, все будет скомпрометировано, а затем… тогда они нападут на тебя и моего отца. Я не смогу вынести это… я не могу…

– Эй… – его рука больше не на моей сердцевине, потому что он обнимает меня за щеки. – К черту их, хорошо? А теперь дыши. Расслабься. Я не стану прикасаться к тебе на публике, если это тебя пугает.

Я втягиваю воздух, обнимая его руку.

– А тебя это не пугает?

– Нет.

– Хотела бы я быть такой же уверенной и напористой, как ты.

– Ты, девушка. Ты сильная. Если кто-то скажет тебе обратное, я их уничтожу.

Я не могу не улыбнуться этому.

– Означает ли это, что ты тоже мой личный опекун?

– Разве это не обязательство?

– Как моего опекуна?"

– Как твоего гребаного мужа, Гвинет.

Я закусываю нижнюю губу и отпускаю ее.

– Хорошо.

– Хорошо?

– Ага, ладно

– Обещаешь?

Я снова улыбаюсь. Для кого-то, у кого гены придурка, он может быть хорошим.

– Обещаю. А теперь поехали домой.

– У меня планы получше.

Мое сердце замирает, потому что Нейт редко строит планы для нас. Да, мы живем вместе, готовим, едим, трахаемся, спим и снова трахаемся вместе, но это все в пределах дома.

И я не смею думать, что он меня пригласит куда-то. Иначе нас поймают.

Но теперь у него есть планы.

– Какие планы?

– Я украду тебя, жена.

Глава 28

Гвинет

Нейт отвозит меня в какую-то глушь.

Ну не буквально туда, но близко к этому. Мы направляемся в уютный коттедж, которым владеет Нейт, расположенный на горе за пределами штата. Мы ехали час, чтобы добраться сюда, а теперь нам нужно идти пешком, о чем я ворчу уже полчаса.

Несмотря на то, что мы оба одеты в походную одежду и ботинки, каждый шаг кажется пыткой. Я плохо отношусь к физическим нагрузкам, понятно?

Нейт тоже должен это знать, потому что он вздыхает, поднимает меня и несет на спине. Дискомфорт забыт, и я издаю легкий визг, когда мое тело прижимается к нему. Я всегда буду трепетать от той легкости, с которой он меня держит, как будто я ничего не вешу.

– Я чувствую себя принцессой, – говорю я ему на ухо, вызывая скачок мускулов на его челюсти.

– Считаешь себя принцессой?

– Посмотри, у меня есть тот, кто носит меня на руках. Я счастливица или кто? – я трусь своей грудью о его спину.

Он крепче сжимает мою ногу.

– Прекрати.

– Прекратить что? – я изображаю безразличие.

– Перестань тереться о меня, или я трахну тебя у дерева, и тебе придется идти остаток пути.

Эта долбаная часть его такая соблазнительная, но все равно делаю по-своему. В качестве компромисса я крепко обвиваю ноги вокруг его талии, хоть он и держит их, неся нашу сумку. Нейт в этом силен. Он может поднять меня и сумку, и по-прежнему идти пешком, как никто другой.

Я также погладила его лицо, обхватив рукой его шею. Обычно он останавливал меня – или он останавливал меня в прошлом. Но теперь он сдался. Как будто он отказался от попыток уложить меня спать в моей собственной постели. Я либо засыпаю у него на коленях, либо в его постели. Он также перестал ненавидеть громкую музыку, пока мы говорим, я превращаю его в фаната Twenty One Pilots. NF тоже. Однажды я сказала ему, что это такое прекрасное совпадение, что он и NF носят одно и то же имя, но он просто сердито посмотрел на меня. Он так ревнует даже к певцам, и мне это слишком нравиться.

Во всяком случае, кофе тоже в списке вещей, от которых он отказался. Да, теперь ему больше нравится мой зеленый ванильный чай. Скоро ему понравится и ваниль.

Я медленно, но верно меняла его мнение о вещах.

А он просто говорил:

– Нет, это окончательно и не обсуждается, – а затем я снова открываю эту тему, пока он меня не послушает.

Как в случае со Сьюзен. Скоро будет суд, и он сказал, что я не должна давать показания, но я настояла на своем. Аспен вроде как согласилась со мной, что было удивительно, но сейчас мы двое против одного, так что я полностью даю показания.

Может быть, если я буду достаточно решительна, я тоже изменю его правило «без чувств», хотя у меня нет никаких неправильных представлений об этом. В глубине души он жесткий, холодный человек, и я не думаю, что у меня достаточно выносливости, чтобы перелезть через стены его крепости.

Но я могу развить эту выносливость.

Да, я ненавижу физические нагрузки, но я за выносливость.

Наконец мы добрались до коттеджа. Снаружи это похоже на сцену из фильма ужасов со всеми старыми деревянными колоннами и всем остальным, но внутри… уютно.

Деревянный пол сияет под вечерним солнцем, а занавески бросают желтоватый свет на небольшую гостиную. Есть красочный диван и кресла. Даже ковер представляет собой мозаику радостных цветов и форм.

Нейт помогает мне соскользнуть с его тела, и на его великолепном лице почти нет капли пота. Мой муж выглядит крутым и красивым в костюме, но он восхитителен в походной одежде, которая растягивается на груди и обвивает его сильные бицепсы, как вторая кожа.

Он мог бы быть немного менее совершенен, но опять же, у таких богов, как он, нет недостатков.

Мы снимаем туристические ботинки у входа, когда я говорю:

– Ты ведь не сам это украшал?

– Как ты узнала?

– Это не в твоем стиле.

– А ты знаешь мой стиль?

– Конечно. Я бывала у тебя раньше, там все серое и все такое. Ты не прикоснешься к цветному даже под дулом пистолета.

Он обнимает меня, прижимая к своему телу.

– Я прикасаюсь к тебе, не так ли?

– Я не красочная.

– Гвинет, ты самая яркая принцесса, которую я когда-либо встречал.

Я чуть не застонала от этого и превратилась в пятнадцатилетнюю девчонку, которая пряталась всякий раз, когда видела его, потому что он выглядел слишком серьезным, чтобы на него смотреть.

Ему действительно нужно прекратить говорить такие вещи, потому что мое сердце начнет неправильно понимать это, и тогда у нас возникнет огромная проблема. Словно я влюбляюсь в него.

Как будто ты уже не сделала это, Гвен.

Я отвергаю эту идею и ухожу от него, потому что совершенно не теряю чувствительности к тому, чтобы его руки схватили меня. Я не внесла их в список и не хочу.

Гуляя по коттеджу, я прикасаюсь к маленьким фигуркам аниме-персонажей, выстроенным в ряд у телевизора.

– Они определенно принадлежат не тебе.

– Раньше это было укрытие для меня и Николаса. Он привел меня сюда летом, чтобы ненадолго уехать от родителей и города.

Я хватаю фигурку девушки с розовыми волосами и поворачиваюсь к нему лицом. При упоминании о брате черты его лица потускнели, и стены его крепости снова возводятся.

О Боже. Как я могла не подумать об этом после визита Дебры? Дело не только в его родителях, не так ли?

– Вы были близки?

Он неопределенно кивает, затем направляется на кухню и исчезает за стойкой.

– Я приготовлю ужин. Иди прими душ.

– Я помогу, – я подбегаю к нему.

Ни за что я не позволю ему снова строить стены. Я ненавижу их. Его крепости, его холодность и его раны, в которые никто никогда не заглядывал. Он слишком холоден, чтобы позволить кому-либо войти, и люди обычно слишком его боятся, чтобы пытаться.

Но не я.

Что ж, я могла быть немного напугана в прошлом, когда была молода и невежественена, но теперь это не так.

Я достаю принесенные овощи и начинаю мыть их под краном.

– Каким человеком был Николас?

– Наследником клана Уивер.

– И твоим братом?

– Это тоже, но его самая важная роль была быть наследным принцем, и к нему относились соответственно.

– А ты?

– А что я?

– Ты тоже член семьи Уивер.

– Нас объединяет только фамилия. Я никогда не был так хорош, как Ник, ни в учебе, ни в спорте, ни в существовании. Он выиграл у них всех, и я должен был стать вторым.

– Ты не номер два, Нейт, – ты мой номер один. Но я не говорю этого, потому что это получится эмоционально и беспорядочно. Вот что такое чувства. Сумбур. – Ты ненавидел его за то, что он был любимцем ваших родителей?

– Иногда мне так казалось, но я никогда не мог по-настоящему ненавидеть Ника.

– Почему?

На его лице легкая улыбка, когда он режет овощи.

– Потому что он был моим родителем. Будучи на десять лет старше меня, он так легко вошел в эту роль. Он тот, кто следил за тем, чтобы обо мне позаботились, чтобы я хорошо ел и спал. Он тот, кто всю ночь проводил рядом со мной, когда я болел, потому что моей маме было плевать. Он научил меня тому, чему отец должен научить своего сына. Опять же, потому что мой отец был слишком занят, чтобы обращать на меня внимание. Благодаря ему я знаю, что такое мир.

– Он был таким крутым.

– Да. Ник также был прирожденным лидером, поэтому для него было наиболее разумным пойти по стопам моих родителей. У них были большие планы на него, и его политическая карьера была намечена с самого детства. Но он все бросил, женившись на женщине из среднего класса, которую моя мать не одобряла. Они затеяли долбанную драму по этому поводу, особенно моя мама. Она была злобной и обидела Джулию, жену Ника, потребовав, чтобы он развелся с ней.

Боже. Дебра – сука, которой хочется, чтобы ее сыновья разводились. Или, полагаю, женились на женщинах, которых она выбирает.

– Ты имеешь в виду, как она поступила с тобой?

– Ее реакция на меня была ничем по сравнению с тем, как она вела себя с Ником и Джулией. Она была абсолютным кошмаром и использовала свое влияние, чтобы уволить Джулию с работы и фактически занесла ее в черный список в Нью-Йорке.

– Что сделал Ник? – я перестаю притворяться, будто сосредоточена на том, чтобы помочь ему подготовить ингредиенты, и прислоняюсь к стойке лицом к нему.

– Сначала он боролся с этим, но было слишком много драмы и ежедневных драк, и он оказался между двух огней. Но потом он дал моим родителям выбор – либо они оставят Джулию в покое, либо он сожжет все их планы на него. Они пригрозили отречься от него, и я никогда не видел своего брата с таким облегчением, как в тот момент. Как будто он нес груз с самого рождения и наконец смог от него избавиться. Он предпочел отречься, забрал Джулию и уехал из страны. Просто так. Несколько лет спустя он и его жена погибли в результате несчастного случая, и Себастьян переехал к нам.

Тогда я это вижу. Боль. Это из-за того, что его плечи сгибаются, а движения становятся скованными.

Причина, по которой он строит стены, не из-за холода, а из-за боли.

– Ты ненавидишь его за это, не так ли? Ты ненавидишь, что он оставил тебя один на один с родителями, которые никогда не заботились о тебе. Он бросил тебя

– Я был достаточно взрослым. Он не бросил меня.

– Сколько тебе было? Десять, когда он ушел? Ты был недостаточно взрослым, Нейт.

– Он сделал то, что должен был сделать. Я не виню его за то, что он захотел вырваться из лап моих родителей. На его месте я бы поступил так же.

– Нет, ты бы не стал. Ты заботился о Себастьяне после смерти его родителей и никогда не оставлял его в лапах дедушки и бабушки. Ты ни разу не отвернулся от него, даже когда он несколько лет назад вел себя плохо. Потому что ты не хотел, чтобы он был похож на своего отца или на тебя, верно? Ты хотел, чтобы у него были все возможности, чтобы он мог выбирать свое будущее.

– Он этого заслуживает.

– И ты заслуживал того, чтобы твои родители и брат не бросили тебя. Они придурки.

Он останавливается.

– Никогда не называй Ника придурком.

– Но он был им. Он знал, что ты останешься совсем один, и все равно ушел, потому что был эгоистом. Как моя мама. Людям вроде них наплевать, кого они бросят, а потом заберут жизни, как будто нас никогда не было, и это неправильно, ясно? В пустые дни все беспорядочно и больно, потому что я все думаю: разве я недостаточно хороша? Была ли я всего лишь камнем в ее жизни, который она так легко отбросила и продолжила жить своей жизнью? Я была не нужна?

– Эй, – он хватает меня за плечи, и тепло его больших сильных рук просачивается под мою кожу. Это подстраховка, за которую я могу держаться изо всех сил и не беспокоиться о том, что она сломается и отпустит меня.

– Ты нужна, Гвинет. Ты слышишь меня?

– Ты тоже не лишний, хорошо? К черту твоих родителей только за то, что они осознали твою ценность после потери брата. Я хочу их ударить. Особенно твою маму. Она самая худшая из всех. По крайней мере, моя собственная мать решила исчезнуть с самого начала. Дебра была там, но ничего не сделала, чтобы заслужить титул матери. Я выскажу ей все это, когда увижу в следующий раз.

– Да неужели?

– Да, и я метафорически ударю ее тоже. Я не могу сделать это физически, или она подаст на меня в суд за нападение, а затем расскажет СМИ слезливую историю, и они ей поверят. Ох.

– Это умно, – он скользит большим пальцем под моими глазами, и я понимаю, что у меня есть влага, и он вытирает ее. – Хотя у нее не будет шансов, когда я буду твоим адвокатом.

– Черт возьми, это точно. Ты лучший адвокат, которого я знаю. Кроме моего отца.

– Я?

– Ты лучший, Нейт. Ты должен слышать это от всех каждый день.

– Не от тебя.

– А это важно?

– Да, важно.

– Например, когда мне нравится, когда ты меня хвалишь?

– Когда вы ведешь себя послушно, что бывает редко.

– О, пожалуйста. Тебе нравится, когда я плохая девочка.

– Правда, жена?

– Ага, – я обнимаю его, потому что мне это нравится. Мне нравится, как он смотрит на меня, словно хочет меня вместо еды, и мне нравится, как он меня трогает. Мне нравится, как его жилистые руки гладят мое лицо и так крепко сжимают меня, что я становлюсь такой маленькой по сравнению с ним.

Но что мне больше всего нравится, так это он, и я хочу запечатлеть его в каждой клеточке своего тела, взять все, что он может предложить, и сделать его всем своим.

Смертный пытается поймать бога в ловушку.

Разве все эти истории не заканчиваются трагедиями? Все говорят, что столкновение двух разных миров невозможно. Им нужно держаться отдельно, наблюдая издалека.

Но я уже прикоснулась к нему, и он прикоснулся ко мне. И я имею в виду не только физически. Теперь наши отношения стали легкими, и они кажутся мирными, нормальными, но при этом захватывающими и веселыми.

Это полно. Вот какое влияние на меня оказывает Нейт: он наполняет меня, и я хочу этой полноты. Мне это чертовски нужно.

И это не потому, что я от него зависим. Это не потому, что я выросла, наблюдая, как он был богом среди людей.

Я влюбилась в него не по этим причинам. А потому, что он Нейт. Холодный суровый Нейт со сломанным прошлым. Тот, у кого такие высокие стены, но он все равно открывает их, чтобы я могла заглянуть внутрь.

Оберегающий, собственнический Нейт, который не позволит никому и ничему причинить мне боль.

Даже если он сам иногда это делает.

Даже если его нож с каждым днем ​​пронзает меня все глубже, а его губы отказываются встречаться с моими.

Когда-то я думала, что покончила с этим.

Оказывается, я все еще жду, когда он меня поцелует.