Текст книги "Вся Правда (ЛП)"

Автор книги: Рина Кент

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 15 страниц)

Рина Кент
Вся Правда
Серия: Ложь & Правда #2

Перевод Группы: https://vk.com/neviofal

ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ

Не использовать русифицированные обложки книг в таких социальных сетях, как: Тик Ток, Инстаграм, Твиттер, Фейсбук. Спасибо.

ПРИМЕЧАНИЕ АВТОРА

Привет, дорогой друг!

Если тебе раньше не доводилось познакомиться с моими книгами, возможно, ты не знаешь, но я пишу мрачные истории, которые могут тебя расстроить и вызвать беспокойство. Мои книги и главные герои не для слабонервных.

Вся Правда – вторая книга дилогии и НЕ является самостоятельной.

ПЛЕЙЛИСТ

Illuminated – Hurts

Infinite – Silverstein & Aaron Gillespie

Divide – Bastille

Good Lesson – Bastille

Wherever You Are – Kodaline

Call Me – Shinedown

State of My Head – Shinedown

Kill Our Way to Heaven – Michl

Emperor’s New Clothes – Panic! At The Disco

No Shame – 5 Seconds of Summer

Empty Thoughts – Glass Tides

Death of Me – SAINT PHNX

Willow Tree – Twin Wild

Wrong – Depeche Mode

Running From My Shadow – Mike Shinoda & grandson

I Found – Amber Run

The Unknown – Crossfade

Just Give Me a Reason – Pink & Nate Ruess

What Have You Done – Within Temptation & Keith Caputo

Roots – In This Moment

Wasting My Time – Default

The Very Last Time – Bullet For My Valentine

Haemorrhage – Fuel

Love Falls – HELLYEAH

Some Kind of Disaster – All Time Low

Глава 1

Рейна

В ночь происшествия

Жизнь несправедлива.

Ее параллельные линии и никогда не пересекающиеся узоры подобны проклятию.

Независимо от того, как сильно ты убегаешь от этого, тебя всегда тянет назад.

Огни пятничного вечера наполняют стадион, когда члены моей команды улыбаются и прыгают. Шум толпы подобен приливу адреналина как для болельщиц, так и для футболистов.

Легкая улыбка появляется на моих губах, когда я останавливаюсь у выхода и бросаю последний взгляд назад, на Бри и Прескотта, Люси и Наоми, Оуэна и Себа.

И на всех остальных.

Я никогда не думала, что буду скучать по ним, но опять же, весь этот роботизированный акт был просто актом. Я ни разу не думала, что они не важны, но я была профессионалом в том, чтобы заставить их поверить, что они важны.

Мой взгляд сам по себе устремляется вверх, к зрителям – секции для семей игроков.

Вот где он всегда сидит. В своем замкнутом, черном сознании он все еще считает Оуэна и Себастьяна семьей.

Чего никогда нельзя сказать обо мне.

Мои пальцы скользят к браслету, ощупывая изящный материал, пока я блуждаю в толпе.

Я знаю, что не найду его, но все равно продолжаю поиски; это кое-что говорит о моем отчаянии.

Это кое-что говорит о том, насколько мы дисфункциональны.

Хотела бы я, чтобы это началось три года назад, но это продолжается с тех пор, как дядя Алекс и папа решили, что мы должны быть помолвлены.

Наши отношения были неправильными и с тех пор отказывались быть правильными.

Мы просто продолжаем скучать друг по другу, снова и снова.

Затем он сказал мне эти слова, те самые, которые разбили остатки моего сердца на крошечные кровавые кусочки, которые невозможно собрать или потрогать.

Моя грудь не перестаёт болеть с тех пор, как я наконец осознала болезненную истину: мы живем в параллельных линиях. Нашим мирам никогда не суждено пересечься.

Нам никогда не суждено было быть вместе.

Отказавшись от надежды найти его в толпе, я разворачиваюсь и иду по длинному пустому туннелю. Радостные возгласы и музыка в конце концов затихают, превращаясь в ничто.

С каждым шагом мой дух лишается равновесия. Мои конечности дрожат, будто умоляя меня вернуться, найти его, сказать то, чего я не могла все эти годы.

Нет.

Это закончилось.

Все кончено.

Теперь я должна спасти единственного другого человека, который важен больше, чем я.

Я достаю телефон и открываю Инстаграм. Мне не требуется много времени, чтобы найти переписку годичной давности. Жаль, что я не могла прийти еще раз или сказать этому придурку эти слова лично, но, несмотря на мой жесткий поступок, я трусиха во многих отношениях.

Я просто знаю, как хорошо скрывать свою трусость.

В течение долгого времени я научилась превращать слабость в сильный фасад, в нечто прочное и твердое, о чем никто бы не заподозрил.

Дрожащими пальцами я печатаю.

Рейна Эллис: Мы больше не будем встречаться.

Ответ следует незамедлительно. Иногда у меня возникает ощущение, что его никогда нет рядом, а иногда – как сейчас – мне кажется, что он дышит мне в затылок.

Cloud003: Хорошая попытка, моя шлюха.

Рейна Эллис: Я серьезно. Я переворачиваю страницу, а ты решил не быть частью этого. Знаю, что ты блокируешь любые чувства, которые испытываешь ко мне, и я понимаю. Наверное, мне следовало сделать то же самое. Мне жаль и прощай.

Когда я нажимаю «Отправить», мои глаза затуманиваются, и я закрываю их, чтобы противостоять натиску.

Теперь все кончено.

Вся эта дурная кровь и невысказанные слова.

Все секреты и ложь.

Все... кончено.

Ответа нет – не то, чтобы я его ожидала. В этом смысле он придурок, всегда заставляющий меня гадать, о чем он думает.

Надеюсь, что это закончится данным прощанием, но сомневаюсь, что это произойдет.

Эта штука уже течет у меня в крови, и, в отличие от распространенного мнения в Блэквудском колледже, я действительно истекаю кровью, как физически, так и эмоционально.

Я только что овладела искусством обмана и не показываю этого.

В последний раз прикоснувшись к своему браслету, я продвигаюсь вперед.

Сегодня я оставлю все позади и воссоединюсь с единственным человеком, который всегда любил меня безоговорочно.

Тот, кто подарил мне свою жизнь.

Глава 2

Рейна

Настоящее

Силуэт Ашера становится размытым, пока я пытаюсь отдышаться.

В боли есть что-то парализующее. Не сама агония, а реакция мозга на метафорический удар ножом.

Она отключается при натиске и вместо этого выбирает оцепенение, потому что иногда оцепенение – единственный способ выжить.

Я бы хотела, чтобы это была физическая боль. Я бы хотела, чтобы это было то нападение и боль в затылке и плечах каждый раз, когда я двигаюсь.

По крайней мере, тогда я жила с верой в то, что это скоро пройдет.

Эта боль не пройдет.

Это в самой грубой, истинной форме.

Мои бедра все еще болят от того, как Ашер взял меня прошлой ночью. Внутренности все еще ноют от его прикосновений, от того, как он заполнял меня, как целовал и растянул целиком.

Несколько мгновений назад мое сердце парило, почти достигая потолка вместе со всеми бабочками. Глупые маленькие бабочки.

Теперь их убивают, оставляя за собой кровь и слизь.

Когда я подтягиваю дрожащие ноги к груди, то слышу это громко и ясно: разрыв сердца. Удар, падение. Я почти вижу осколки, окружающие меня, как битое стекло.

И все это из-за парня в строгом костюме, стоящего перед столбом.

Парень, который приблизился ко мне только ради мести.

Я доверял ему. Я влюбилась в него.

Я проигнорировала все знаки и свой инстинкт и пошла к нему. Я считала его своим спасителем, когда все это время он был моим Мрачным Жнецом.

По логике вещей, я должна встать и подойти. Я должна схватить его за плечо, дать ему пощечину и спросить, почему он так поступил со мной – с нами.

Слезы наворачиваются у меня на глаза при одной только мысли об этом. Я не могу встретиться с ним лицом к лицу, не сломавшись у его ног. Он станет насмехаться надо мной и называть меня монстром; он скажет мне, что это все моя вина. Я не могу принять это прямо сейчас. Моя броня раскололась и теперь свалена в бесполезную кучу среди осколков.

Поэтому я делаю единственное, что могу в данный момент. Мои ногти впиваются в грязь, когда я использую ее, поднимаясь на ноги.

Есть что-то такое невероятно трудное в том, чтобы встать после падения. Земля продолжает тянуть меня вниз, будто не хочет отпускать. Это гравитация, я знаю это, но мой мозг сейчас не в состоянии осознать этот факт.

Это занимает у меня долгие секунды, но мне удается подняться на нетвердые ноги. Я не смотрю на Ашера – даже не бросаю взгляда.

Если я это взгляну, то сделаю осколки еще хуже. Я пропитаю их кровью, закопаю в своей груди, и это будет неразрешимый беспорядок.

Я делаю шаг за шагом, ставя одну ногу перед другой.

Один шаг.

Два шага.

Я могу это сделать. Я могу двигаться.

Мне кажется, что у меня уходит целая вечность, чтобы добраться до входа. Здесь пусто и... неправильно.

Ощущение от больницы возвращается с удвоенной силой.

Неправильно.

Все так чертовски неправильно, от дома до пустоты и проклятого воздуха.

Джейсон стоит впереди, прислонившись к двойным дверям. Его руки скрещены на груди, когда он наблюдает за мной, нахмурив брови.

Он знал все это время.

Вот почему он предупредил меня об аккаунте Cloud003 в Инстаграм. Если бы я уделила достаточно внимания, я, вероятно, могла бы что-то с этим сделать.

Я могла бы остановить себя до того, как так глубоко попала в ловушку Ашера.

Проблема в том, что я даже не почувствовала этого, когда меня заманили. Я не могла учуять замысел или ощутить манипуляции. Я подозревала, но не настолько, чтобы думать, что он охотился за моей жизнью – в буквальном смысле этого слова.

Я почувствовала толчок только тогда, когда упала. Я заметила, что падаю только тогда, когда все осколки разлетелись вокруг меня под этим деревом.

– Ты в порядке? – медленно спрашивает Джейсон, но не двигается с места.

Мои ноги со скрежетом останавливаются на ступеньке. Когда я встречаюсь с ним взглядом, мои движения медленные и почти роботизированные. В своих попытках удержаться от слез я оцепенела.

Горячее солнце наверху с таким же успехом могло бы превратиться в серое облако. Я ничего не чувствую и ничего не вижу. Мир внезапно стал бесцветным, и я понятия не имею, хочу ли я вернуть цвета.

– Ах, черт. – он потирает затылок и медленно приближается ко мне, будто я раненое животное. – Ашер что-то сказал? Я знал, что этот мудак растопчет тебя.

– Почему ты не сказал мне раньше?

Я не узнаю свой голос; он нейтральный и мёртвый, без эмоциональный, как окружающий меня мир.

Он снова потирает затылок, ощущая неловкость.

– Ашер угрожал мне и моей маме. Ей некуда будет уйти, если Алекс уволит ее, так что мы вынуждены остаться здесь, пока я не обеспечу себе место в НФЛ.

– Что заставило тебя передумать?

– Я не могу продолжать смотреть, как ты считаешь его героем, когда он твой худший злодей. – его тон становится жестче с каждым словом. – Он никогда не заботился о тебе, Рейна. Ни разу за все свое эгоистичное, испорченное существование Ашер Карсон не смотрел на тебя так, словно ему не наплевать на твое благополучие.

Мои брови хмурятся.

Да, Ашер, возможно, приблизился ко мне только ради мести, и он всегда был своим собственным типом мудака, но я видела эти маленькие жесты ... то, как его глаза смягчались, проявляя привязанность в его зеленых глазах, сжимая челюсть после этого, будто он не хотел заботиться.

Впрочем, это не имеет значения, не так ли?

Ничто из этого не стирает того, что он сделал. Его намерение было громким и ясным на крыше, в классе и в раздевалке.

Он хотел убить меня.

Разве люди не говорят, что поступки говорят громче слов?

Я была свидетелем его действий. Черт, я все еще чувствую эти жуткие вибрации до самых костей.

– Расскажи мне все, что ты знаешь, Джейс.

Я встречаю его добрый карий взгляд своим решительным.

Мой мозг говорит мне уйти в свою комнату, спрятаться под одеялом и поплакать, но мои простыни все еще пахнут им. Черт, все мое тело пропитано им.

Я все еще страдаю от него, все еще полна им так, как даже не хочу признавать.

Кроме того, если я дам мрачному облаку хоть какую-то свободу, оно просто схватит верх и не оставит меня ни с чем, кроме депрессии и мрачных мыслей.

Мой лучший выбор – знать, что я сделала. Нет ничего страшнее невежества. Это медленно заползает вам под кожу и съедает заживо, и когда вы решаете действовать, уже слишком поздно.

Я решаю эту проблему до того, как она станет неразрешимой.

Джейсон наклоняет голову набок.

– Следуй за мной.

Я не спрашиваю и иду за ним, когда он направляется к домику у бассейна.

Его плечи становятся моим фокусом, когда я пытаюсь правильно идти. Мой мозг продолжает тянуть меня в разные стороны. Одна часть хочет побежать обратно к Ашеру и потребовать от него правды. Другая часть – позволить мрачному облаку нашептывать гадости в моем мозгу.

Видишь? Ты ничто.

Почему бы тебе не последовать за Арианной и просто не умереть?

Никому нет до тебя дела.

Звук закрывающейся двери затыкает этих демонов. Я не понимала, что мы в домике у бассейна, пока Джейсон не запер двойные двери.

Полагаю, что-то достаточно секретное, чтобы оправдать это.

– Я знал, что этот день настанет. – он говорит, направляясь к телевизору на противоположной стене. – Я знал, что мне это пригодится. – он достает флешку из кармана и подключает ее к телевизору, запрокидывая голову назад. – Ты готова?

– К чему?

– Эти кадры дадут тебе представление о том, что ты должна знать.

Мои ладони становятся липкими, когда я медленно киваю.

Он указывает на подушки, разложенные перед телевизором.

– Возможно, ты захочешь присесть, Рейна.

Я приближаюсь к ним со скоростью улитки, внезапно засомневавшись, то ли это место, в котором я хочу находиться.

Прежде чем я успеваю высказать свои мысли, Джейсон включает видео.

Угол съемки боковой, а качество зернистое, как на тех старых видео с камер видеонаблюдения. Это почти так же, как если бы это было записано тайно.

Нет звука.

Это просто кадр, на котором мы с Ашером стоим перед раздевалкой. Футбольная команда, я думаю. На мне синяя форма чирлидерши, а на Ашере голубой бомбер Тигров, а это значит, что она из школьных времен.

Хотя я не слышу никаких слов, я чувствую злобу на своей коже. Ашер выглядит взбешенным, его челюсть напряжена, а руки сжаты в кулаки по бокам. Я, с другой стороны, кажусь спокойной. Мои руки скрещены на груди, а выражение лица роботизированное, как на фальшивых снимках в Интернете.

Пока он стискивает зубы, выдавливая слова, я неподвижна. Тиха. Не подаю реакций.

Я очарована этой сценой: переменчивое напряжение в его теле, полное расслабление моего.

Только действительно ли я расслаблена?

Я наклоняю голову набок, внимательно наблюдая. Со стороны, я кажусь совершенно невозмутимой. Однако мои ногти впиваются в руки. Привлечь внимание недостаточно сложно, но оно есть. Я делаю это, чтобы обуздать его. Я могу сказать это, не вспоминая ту конкретную сцену.

Но что я сдерживала? Мою реакцию? Мои эмоции?

Что именно ты скрывала, Старая Рейна?

Ашер протискивается мимо меня, направляясь к выходу. Я отшатываюсь назад от этой силы, но стою. Когда он исчезает, я смотрю прямо в камеру. Это яркий взгляд, предназначенный для расчленения души и разрушения жизни.

Это суровая Рейна.

Рейна, с которой никто не связывается.

Сразу после этого экран становится черным.

Я продолжаю смотреть на него, как мы с Ашером все еще там.

– Это только часть ваших отношений. – Джейсон возвращает мое внимание к нему. – На самом деле вы никогда не были вместе.

Мой взгляд скользит от черного экрана к его лицу.

– Кто это снимал?

Он делает паузу, словно это последний вопрос, который он ожидал, что я задам. Я хочу знать, на кого я посмотрела этим ледяным взглядом. Был кто-то, кто снимал то, чего не должен был снимать, и я хочу знать, заплатили ли они за вторжение в мою частную жизнь.

– Кто-то из футбольной команды? Я не уверен. Я нашел это в Интернете несколько лет назад.

– Ты сохраняешь все видео, которые находишь в Интернете?

– Те, которые касаются тебя, да. Мы друзья, принцесса, не забыла?

– Нет, я не помню. В этом-то все и дело, Джейс. – мой голос звучит смиренно больше, чем что-либо другое. – Что ты знаешь о моей связи с Арианной?

У нас с Ашером могли быть проблемы, но они не были настолько серьезными, чтобы у него имелись убийственные намерения по отношению ко мне. Что-то подсказывает мне, что все это началось после смерти Арианны.

Джейсон покидает свое место у телевизора и плюхается рядом со мной. Его взгляд теряется в черном экране, как и мой раньше.

– Вы были подругами.

– Определи понятие подруг.

– Со стороны? Лучшие подруги. Она никогда ничего не делала без тебя рядом. Ты была ее образцом для подражания, и она так сильно полагалась на тебя, что Ашеру это не нравилось.

Звук его имени убивает меня снова и снова.

Мои ресницы трепещут, пока я борюсь с натиском боли, обрушивающейся на меня из ниоткуда. Эти осколки теперь пытаются проколоть то, что осталось от моего сердца, будто требуя, чтобы все было оставлено умирать.

– Что изменилось? – мой голос звучит выше, чем обычно. – Ранее ты сказал, что она причинила мне боль, и я не сдержалась.

– Я тоже не уверен. – он приподнимает плечо. – Все, что я знаю, это то, что Арианна вела себя странно прямо перед своим самоубийством.

– В каком смысле странно?

– Она сильнее цеплялась за тебя. Ашер отдалялся от тебя больше, чем обычно. Ты была несчастна, и, казалось, в твоей голове крутился миллион мыслей.

– Ты говорил, что я довела ее до самоубийства – как?

– Это слова Ашера, не мои. Очевидно, Арианна сказала, что ты виновата, прежде чем спрыгнула.

Тихий вздох вырывается из меня, и мой голос становится затравленным.

– В чем я была виновата?

– Понятия не имею, но Ашер верит в это так, будто это его религия. Он поссорился с Алексом из-за этого сразу после смерти Арианны. Он потребовал, чтобы его отец разорвал все связи с тобой, но он этого не сделал и сказал ему перестать быть иррациональным.

Моя грудь сжимается от доброты человека, который исполнял роль отца с тех пор, как мой папа скончался.

– Алекс ему не поверил?

Джейсон качает головой.

– А что насчет тебя? – мой голос так полон надежды.

– Не имеет значения, во что я верю.

– Это важно для меня.

Если Джейс – Cloud003, он, быть может, единственный друг, который у меня есть в этой куче хаоса, и прямо сейчас мне нужен кто-то, на кого я могу опереться.

– Конечно, нет, Рейна. Возможно, перед ее смертью у вас и имелись разногласия, но ты любила Арианну так, как если бы она была твоей сестрой. Она была единственной, с кем ты никогда не вела себя как сноб или робот.

– Тогда почему Ашер считает, что я причинила бы ей боль?

– Я не знаю. Честно говоря, нет никаких доказательств его словам. Он был единственным на крыше, когда Арианна покончила с собой, так что других свидетелей нет. Думаю, что он использует смерть своей сестры только для того, чтобы причинить тебе боль. Поскольку он не мог избавиться от тебя раньше, эта возможность стала для него золотой.

Мои ладони становятся потными, когда я складываю руки вместе.

Нет.

Какой бы чудовищной ни была обида Ашера, она реальна и осязаема. Я видела интенсивность этого в его зеленых глазах и почувствовала ее на своем языке.

Он ничего не выдумал. Он действительно думает, что я имею какое-то отношение к самоубийству Арианны.

Теперь я должна придумать способ доказать свою невиновность, и мне нужно найти это как можно скорее.

Судя по темпу Ашера, мне не так повезет в следующий раз, когда он вернется за моей душой.

Я встречаюсь взглядом с Джейсоном.

– Вчера ты сказал что-то об обострении ситуации, прежде чем Иззи остановила тебя.

– Да. – он потирает затылок. – Думаю, что он охотится за твоей жизнью, Рейна. Эти атаки были лишь подготовкой к грандиозному финалу. В следующий раз он заставит тебя спрыгнуть с крыши, как это сделала Арианна.

Я сглатываю при этой мысли не потому, что мне страшно, а больше из-за того, как больно от такой возможности.

– Ты думаешь, это он избил меня в лесу? – я спрашиваю.

– Возможно.

Оставшаяся часть моего сердца сжимается и превращается в камень.

Ашер отнял у меня все.

Может, я тоже отняла у него все.

Теперь мы остались ни с чем.

Разве люди не говорят, что те, кому нечего терять, наиболее опасные?

Глава 3

Ашер

Жизнь странная штука.

В один прекрасный день это сплошные единороги и радуги, а на следующий – прямое путешествие в ад.

Борьба или бегство.

Убить или быть убитым.

Я выпрямляюсь перед могилой Ари, одной рукой сжимая другую перед собой.

Арианна Карсон, любимая дочь и сестра.

Каждое слово безжалостный удар. Приговор столь же ужасен, как если бы он был написан кровью.

Она умерла такой молодой, в расцвете лет, семнадцать, затем восемнадцать.

Ее улыбка начинает исчезать из моих воспоминаний. Она разбилась и сгорела в тот день три года назад.

Все, что я вижу, это ее залитое слезами лицо, дрожащие губы и белое платье, которое развевалось на ветру позади, когда она стояла на краю.

Ее лицо было бледным, она дрожала как осиновый лист и призналась в словах, которые убили меня на месте.

Слова, закончившие мою гребаную жизнь с ее.

Мне так жаль.

Я ненадолго закрываю глаза, отгоняя нахлынувшие воспоминания – выражение ее лица, то, как подкосились ее ноги…

Она должна стоять здесь со мной, когда мы посетим могилу мамы. Она бы сказала мне не ненавидеть человека, который был нашим отцом. Она бы сказала, что скучает по маме, и обняла меня.

С тех пор как мне исполнилось десять, я знал, что Александр никчемный отец. Если я хотел, чтобы у нас с младшей сестрой была хорошая жизнь после мамы, мне нужно было сделать шаг вперед. Поэтому я так и сделал; я стал ее матерью, отцом, братом и лучшим другом.

Я стал миром Ари, а она была моим миром.

Пока она не бросила меня и не присоединилась к маме.

Я наклоняюсь и провожу пальцами по надгробию. На ее похоронах я просидел здесь всю ночь, гадая, где я ошибся.

Был ли я слишком заботливым? Был ли я недостаточно внимателен? Был ли я слишком чертовски глуп?

Потом я понял, что ничего не сделал. Ари сказала мне, что ей очень жаль. Она не хотела покидать меня, но она не могла оставаться в этом мире.

В мире, в котором существовала Рейна.

После этого я решил уйти, потому что я тоже не хотел находиться в таком мире. Я не хотел видеть, как она, блядь, дышит, когда моя единственная семья лежит в шести метрах под землей.

Александр не в счет. Для меня он был всего лишь донором спермы, а не отцом. Выписывание чеков делало его спонсором, а не родителем.

На самом деле, он был родителем для Рейны больше, чем для своих настоящих детей. Она дочь его драгоценного партнера и источник дохода. Мы были гребаной обузой, на которую ему приходилось тратить свои деньги.

Когда я уезжал в Англию, я пообещал, что оставлю все позади.

Тогда Рейна точно знала, что я о ней думаю, и я хотел, чтобы она страдала до самой смерти. Я хотел, чтобы чувство вины съедало ее изнутри, пока она не станет старой и седой и все еще будет жить в Блэквуде.

И она приняла свое наказание. Наше наказание.

Но в ту ночь она нарушила правила.

Она хотела сбежать.

К черту это. К черту мое терпение, когда я вижу, как она постепенно истощается.

Я устал наблюдать, устал пытаться держаться подальше.

Рейна заплатит, и заплатит, по-моему. Она сделает это, свисая с края крыши, связанная, и будет молить о помощи, которая не придет.

– Ее могила будет рядом с твоей и моей, Ари.

Моя сестра была моей целью в жизни. В тот день, когда она умерла, я умер вместе с ней.

Существо, восставшее из пепла, было демоном, жаждущим крови.

Крови Рейны.