Текст книги "Я не для тебя (ЛП)"
Автор книги: Рина Каримова
Соавторы: Валерия Ангелос
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 19 страниц)
25
– Нет, – говорю сразу.
– Что значит – «нет»? – хмурится Виола. – Я же еще даже ни единого слова тебе не сказала насчет своего плана.
– Я не пойду ничего забирать из кабинета ректора, поэтому совершенно не важно, какой у тебя план.
– В смысле? – брови старосты изумленно приподнимаются вверх. – Ты что, хочешь вылететь из универа? Они же тебя сожрут, если откажешься. Тут тебе спокойной жизни не будет.
– Да залезть в кабинет ректора – и есть вылететь из универа, – выпаливаю я на эмоциях.
– Тише, – шикает Виола, нервно оглядываясь по сторонам. – Зачем так кричать?
– Знаешь, я устала от всего этого, – говорю и поднимаюсь. – Я… передай им, что я отказываюсь. Вот и все. Тем более, что первое задания уже выполнила. Ты сама это отлично знаешь.
И то самое треклятое задание с Ахмедовым до сих пор мне аукается. Но думаю, если решусь вломиться в кабинет ректора, то будет еще гораздо хуже. Про Марата ходят жуткие слухи. А про ректора я сама все слышала. Как он приказывал спрятать труп.
Хотя Ахмедов тоже может быть причастен к убийству. Как и его дружок Хазаров. Мне уже все в голову лезет. Ничему не удивлюсь.
Этот универ просто идеальное место учебы.
Тут даже не удивляешься какому-то сбежавшему из тюрьмы психу. Когда кругом такое творится.
– Все, стоп, – староста хватает меня за руку, тянет обратно, чтобы я снова присела рядом. – Пожалуйста, послушай. Я же не просто так обещаю помочь. Есть безопасный вариант. Никто не узнает, что ты была в кабинете ректора. Забрала что-то оттуда.
– Ну допустим, – дергаю плечами. – Хочешь сказать, сам ректор не заметит, если из его кабинета пропадет какая-то вещь?
– Это просто одна из статуэток, – замечает Виола. – У него таких полно. На полке над камином. Думаешь, он их вообще замечает? Пересчитывает?
Молча смотрю на нее.
– Сегодня ночью будет переустановка системы видеонаблюдения, – продолжает Виола. – На час все камеры отключатся.
– Откуда ты знаешь?
– Случайно подслушала разговор. Но очень удачно. И теперь понимаю, почему делают всю эту переустановку. Из-за того зэка. Одна из норм безопасности.
– Ну хорошо, – киваю. – Камеры отключат. А что насчет охраны?
– Ты же видишь, что происходит, – выразительно округляет глаза Виола. – Ты серьезно считаешь, кто-то будет торчать возле кабинета ректора в такой момент? Им будет чем заняться. Конечно, охранники прогуливаются мимо. Но если прийти в полночь, когда у них пересменка, то это же идеальный вариант.
Идеальный вариант Виолы кажется мне настоящим безумием.
Однако староста настолько долго и подробно пересказывает мне подслушанный разговор, выдает остальные соображения, что под конец разговора я уже почти согласна рискнуть.
Настроить против себя элиту опасно.
Пролезть в кабинет ректора еще опаснее.
Выбираю между двумя провальными идеями.
Вот только если у меня и правда получится забрать ту статуэтку с камина. Без последствий. Есть вероятность, что все закончится нормально, что Юлиана и Камилла наконец от меня отстанут.
Как быть?
Когда я выбирала эту академию для учебы, понимала, что будет тяжело. На занятиях. Но того, с чем здесь столкнулась, и представить было нельзя.
Диплом академии, даже без отличия, будет все равно что квантовый скачок для студентки из простой семьи вроде меня.
Помню, как радовалась, что принята на первый курс.
Однако разве я могла подумать, куда все в итоге придет?
– Ну что ты решила? – спрашивает Виола.
– Ничего, до полуночи еще время есть.
– Ась, я же столько тебе рассказала. Риска почти нет.
– Ну так пойди туда, стащи статуэтку сама.
– Ася, – староста поджимает губы. – Камилла меня пристукнет, если ты туда не пойдешь. Она ясно дала все понять. Если тебе саму себя не жалко, то…
Староста замолкает под моим взглядом. Видимо, чувствует, что это перебор.
Зато теперь понятно, почему Виола вдруг решила мне помочь. Ей тоже угрожают.
Остаток дня, размышляю, как поступить. Фоном слышу разговоры своих однокурсников.
Все только того сбежавшего зэка и обсуждают. Гадают, может ли он попасть в универ.
– Нет, тут без шансов, – уверенно заключает кто-то из парней. – И с чего бы ему лезть к нам? Тут такая охрана повсюду. Все равно что вломиться обратно в тюрьму.
Интересно, что бы ребята сказали, если бы знали про мой план? Точнее про план Виолы. Прокрутили бы пальцем у виска.
Время стремительно приближается к полуночи.
Надо решать.
Нет, не верю старосте. Она легко может солгать и подставить меня. А значит, если и забирать статуэтку, то самой. Без сомнительной помощи Виолы.
До конца недели (а именно такой срок мне дала Камилла) еще пара дней. Может и придумаю что-нибудь.
– Ты куда? – спрашиваю, заметив, как Маша торопливо натягивает толстовку и направляется к двери.
– Я… позвонить, – нервно выдает, показывая мне телефон. – Ненадолго.
– Уже поздно, отбой, – говорю. – Смотри осторожно, сейчас охранники могут ходить по коридору чаще обычного. Как бы тебя не поймали.
– Да я тут, – отвечает соседка. – Возле двери буду.
Выходит, а я продолжаю нервно ворочаться, гадая над тем, как пробраться в кабинет ректора, чтобы никто не заметил.
В голове мелькают разные планы. По большей части – дурацкие.
Ну нет безопасного варианта. Нет…
Часы бьют полночь – невольно вздрагиваю.
Маши до сих пор нет.
Странно.
Заговорилась и забыла про время? Но сейчас должна быть пересменка. Может в ректорате мало охраны. Однако тут как раз и должны были все усилить. Как бы ее не поймали.
Нам нельзя бродить по универу посреди ночи.
– Маш? – тихо зову соседку, приоткрыв дверь.
Смотрю по сторонам. Ее нигде нет.
Делаю шаг.
И…
Больше ничего сделать не успеваю.
Тяжелая ладонь опускается на мое лицо. Зажимает рот. Мощная рука обвивается вокруг талии, утягивая куда-то назад.
Отчаянно стараюсь завизжать, но звук получается глухим, едва различимым. А вокруг никого нет. Никто меня не слышит.
26
Хлопает дверь.
Заторможенно осознаю, что меня затаскивают в мою же комнату.
Щелкает замок. Один поворот. Второй.
Обмираю от шока. Даже не вырываюсь. Слишком быстро все происходит, мне попросту некогда сориентироваться. Однако оказавшись в относительно привычной обстановке, сбрасываю оцепенение. Начинаю брыкаться.
А потом вдруг раздается голос. Хриплый, незнакомый.
И шока меньше не становится.
– Тише, Ася, – выдает. – Что за дела? Это ты так своего дядю встречаешь? Я здесь, чтобы тебе помочь. Успокаивайся давай.
Нет, конечно, мы с дядей давно не разговаривали. Но не настолько же давно, чтобы я напрочь забыла его голос.
Меня отпускают. Так же резко, как и схватили в коридоре.
Мигом отшатываюсь. Поворачиваюсь. Взгляд упирается в очень высокого крупного человека.
Его лицо пока в тени.
Мелькает мысль про Ахмедова. Тот такой же здоровенный. Но я понимаю, что голос Ахмедова уже слишком хорошо знаю. К сожалению.
– Кто вы? – вырывается у меня приглушенно.
– Я же сказал.
Он делает шаг вперед.
Теперь я могу хорошо рассмотреть его лицо. И нет, это кто угодно, но точно не мой дядя. Он… моложе. И вообще выглядит иначе. Хотя в памяти что-то смутно всплывает. Кого-то он мне напоминает.
Напряженно вглядываюсь.
Мужчина передо мной гладко выбрит. У него мощная шея, тяжелая челюсть, высокие скулы, прямой нос. Наверное, его можно было бы назвать красивым. Может, потому он и выглядит знакомым? Похож на какого-то актера?
Вообще, от него исходит нечто настолько темное и подавляющее, что смотреть на него тяжело. Особенно – в глаза. Такие черные, полыхающие.
Да этот тип больше смахивает на родственника Ахмедова. Или даже на нашего ректора. У него такой же цепкий, острый, пронизывающий взгляд.
Хотя…
Эти глаза.
Тут я застываю. Желудок сводит от напряжения. Все внутри буквально переворачивается, когда понимаю, что знаю, на кого этот человек реально похож.
На того сбежавшего зэка.
Только сейчас он без бороды.
И да, не просто «похож». Это и есть ОН!
Беглый заключенный улыбается мне. Как-то даже… приветливо. А потом оглядывает мою комнату. Хмурится.
Тогда я невольно перехватываю его взгляд.
Он смотрит на мой телефон.
– Это что, – говорит, снова поворачиваясь ко мне. – Твой мобильник?
– Да, – отвечаю глухо.
– Херовый, – кривится. – Надо тебе нормальный телефон купить.
– Здесь нельзя, – замечаю.
И… я что, общаюсь с ним? Поддерживаю беседу с уголовником, который накануне порешил кучу людей?
– Нельзя? – выгибает бровь.
– Смартфоны запрещены.
– Так элите все можно, – пожимает плечами. – Короче, будет тебе телефон. Не дело, что ты с таким. С телефоном решим. Подумай, что ты еще хочешь.
– Что? – ничего умнее выдавить не получается.
Наверное, самое разумное, что я могу сейчас сделать, это заорать, позвать на помощь. Но поведение заключенного напрочь сбивает с толку.
Он ведет себя так, будто и правда… мой дядя?
Проклятье. Да может он просто псих. Неадекватный. И мало ли что у него в голове. Лучше не знать.
– Я столько твоих днюх пропустил, – замечает он. – Надо наверстать. Так что давай, Ася, говори. Или тебе, может, какая помощь нужна? Знаю я этих мажоров. Как прессуют новичков. Не стесняйся, говори. Кому пиздюлей прописать?
Зэк в курсе порядков академии. Про элиту, про мажоров. И все это просто не укладывается в моей голове.
Слышится какая-то мелодия.
Нервно вздрагиваю.
А потом вижу, как заключенный достает телефон и мрачнеет, глянув на экран, бросает мне:
– Подожди, это срочно.
И принимает вызов.
– Да, – произносит грубо.
Наблюдаю за ним.
У него телефон. Он откуда-то раздобыл обычную одежду. И спокойно расхаживает по академии.
Как это?
– Понял, – говорит зэк таким тоном, от которого кровь стынет. – Она опять пыталась сбежать. Ну так ты объясни ей. Я на воле. Сейчас кое-какие дела порешаю. А потом – сразу домой.
Не знаю, о чем он. Но теперь понимаю, что не ошибалась насчет его приветливости. Еще недавно этот тип даже как-то… мило общался.
– Смотри, давай, – чеканит он резко. – Хорошо за ней смотри. И не трогай. Что бы она не вытворяла. Не трогать. Ясно тебе?
Ну доносить информацию он умеет.
Это все звучит очень выразительно.
Выразительнее некуда.
Прекращает разговор и убирает телефон в карман спортивных штанов.
Теперь его внимание снова направлено на меня.
– Ты решила? – спрашивает он, и его еще недавно резкий голос вдруг заметно смягчается. – Что хочешь?
Сама не верю, что говорю это, но…
– Мне очень нужна статуэтка.
– Чего?
– Статуэтка, – прочищаю горло. – Из кабинета ректора. На камине. Там их много. И вот… мне бы одну.
27
Он хмурится, будто не понимает такого странного выбора, а потом вдруг кивает и выдает:
– Будет тебе статуэтка.
Так легко? Словно ему это ничего не стоит? Пробраться прямо в кабинет ректора, утащить оттуда что-нибудь и остаться незамеченным.
За ним же охота идет. Его это совсем не волнует?
Ладно. Я точно о таком не стану беспокоиться.
– Но ты подумай насчет чего-то нормального, – добавляет он. – А то это твое желание так себе. Ни о чем.
Допустим.
Но я пока вообще не понимаю, чего от этого опасного типа ожидать, и почему он называет себя моим дядей.
Зачем ему это?
– А вас так и зовут? – вырывается вопрос. – Осман?
– Ну да.
– Я просто не понимаю, – добавляю, немного помедлив. – Как вы можете быть моим дядей?
Он молчит.
И наверное, мне тоже лучше промолчать. Тут наоборот надо разговор скорее сворачивать, а не растягивать.
Но у меня никак не выходит прикусить язык.
– Мой дядя в больнице.
Заключенный мрачнеет. Кривится.
– Да, – выдает мрачно. – Жаль, что ему пришлось.
Что? В каком смысле – «пришлось»? Звучит так, будто дядя намеренно в больницу попал, но это же совсем иначе было.
Он такую судьбу не выбирал.
Собираюсь дальше что-то сказать, однако мысли сбивает его вопрос:
– Ахмедов тебя не достает?
Язык примерзает к нёбу.
А об этом он откуда знает?
– Понял, – заключает, помрачнее. – Знаю эту семейку. Надо же, этот уебок будто чует.
Он замолкает, словно задумывается о чем-то своем.
Мои мысли тоже несет точно вихрем.
– А вы что… и с Ахмедовым можете разобраться? – вылетает уже автоматически, на эмоциях.
– С кем угодно, – следует ровный ответ. – Ты под моей защитой, Ася. Ничего не бойся. И помни, даже когда я отсюда уеду, этот универ для тебя самое безопасное место.
Наверное, он не в курсе, что тут убивают студентов.
А может наоборот в курсе, но не видит проблемы. Он же сбежал из тюрьмы. Расправился с охраной.
Ну да, такой и с Ахмедовым расправится.
Пока он единственный ощущается с ним на равных. Ну может еще Хазаров.
Осман прохаживается по моей комнате, продолжая внимательно изучать обстановку. И кажется, его внимание захватывает что-то на моем столе.
Перехватываю взгляд и…
Там пачка листовок, которые нам дали. «Разыскивается». С его фото, списком преступлений.
Он берет одну из бумажек. Оскаливается, продолжая внимательно изучать.
– Лихо провернули, – замечает, не отрывая глаз от листовки. – Все трупы на меня повесили.
– А вы никого не убивали?
Он смотрит на меня.
– Нет, конечно, – бросает. – На хер мне эти охранники?
– Ну если бы вы решили сбежать…
– Зачем? – хмыкает. – Меня и так бы скоро выпустили. Обвинения должны снять. Там засада была. Но ты это, не волнуйся. Твой дядька и не из такого дерьма выбирался.
Подмигивает.
– Мои люди скоро это все уладят, – говорит ровно.
Снова смотрит на листовку, комкает ее в кулаке.
А я даже не сомневаюсь, что опыт у него серьезный. Чего только не было.
– Вам, наверное, надо идти, – замечаю нервно.
Он поворачивается ко мне, вопросительно приподнимая бровь.
– Вас же ищут, – добавляю. – Да и моя соседка может вернуться в любую минуту. Она ненадолго вышла. Просто поговорить…
– Нет, думаю, твоя соседка еще не скоро вернется, – усмехается.
А у меня внутри все обрывается.
Маша пропала. Пока этот зэк разгуливал здесь. И теперь еще такие двусмысленные слова.
– Вы забрали ее? – вылетает у меня.
– Чего? – кривится он.
– Ну вы так…
– Ее забрали. Это ты верно подметила. Но не я.
– Кто? – спрашиваю. – Кто ее забрал? Вы же видели?
Он отвлекается на телефон. Кажется, ему приходит сообщение.
– Мне пора, Ася, – говорит, так и не отрываясь от экрана. – Но я еще загляну. Потом. А за соседку свою не дергайся. Под утро вернется. Довольная.
– Подождите, вы…
– Еще увидимся.
– Но вы же ничего не объяснили!
Последние слова ударяются уже в закрытую дверь. Заключенный скрывается, едва бросив мне ту короткую фразу. И все.
Где Маша? Что с ней?
Дурное предчувствие накатывает. Ничего не понимаю.
28
В эту ночь заснуть у меня совсем не получается. Понимаю, что нужно отдохнуть. Завтра на учебу. Впереди тяжелый день.
Но не могу перестать прокручивать в голове разговор с Османом.
А что если он и правда мой дядя? Чем больше думаю обо всем этом, тем больше начинает казаться, что его лицо выглядит настолько знакомым не без причины.
Мне же сразу так почудилось. Нечто неуловимо знакомое. Еще когда я в первый раз увидела его снимки с бородой. Все из-за того шрама.
Может, он бывал у нас в гостях? Раньше? Когда дядя был здоров. И может, он какой-то наш родственник? Будь у меня нормальные отношения с теткой, можно было бы спросить у нее обо всем. Но этот вариант, к сожалению, не подходит.
Ворочаюсь с боку на бок. Сердце не на месте, потому что Маша никак не придет. Уже подумываю о том, чтобы обратиться к куратору. Но боюсь, что так подставлю соседку. Не хочу добавлять ей проблем. У нас же запрещено гулять по ночам.
Под утро вроде бы проваливаюсь в сон. Но щелчок замка заставляет меня резко подскочить на постели.
Дверь открывается – на пороге появляется Маша.
– Маш, – выдаю тихо. – Ты где была? Я же волновалась.
Потом замечаю, что соседка какая-то не такая. Поникшая. Словно немного заторможенная.
– Ты как? – сразу же вылетает у меня вопрос. – Все нормально?
Соседка прикрывает дверь. Опирается о стенку. Стоит боком и такое чувство, будто в пустоту смотрит.
– Маш? – зову.
Ноль реакции.
Встаю с постели. Иду к ней.
– Маша, ты…
Она наконец поворачивается. Глаза красные. Как будто недавно плакала. Девушка нервно кусает губы, и складывается полное ощущение, будто вот-вот раздрыдается.
– Я могу чем-то помочь? – спрашиваю тихо.
Ничего лучше в голову не приходит.
Маша зажмуривается.
– Прости, я…
– Все хорошо, Ася, – вдруг выпаливает она, так и не глядя мне в глаза. – Это ты прости. За волнение. И что меня столько не было. И что сейчас такая. Сейчас успокоюсь. Не обращай на меня внимания.
Выдав все это, почти скороговоркой, она быстро проходит в ванную комнату, закрывается там. И дальше до меня доносится шум льющейся воды, которая не может перекрыть звуки сдавленных рыданий.
Маша плачет.
Когда она наконец выходит оттуда, у меня сердце еще сильнее сжимается при одном взгляде на нее.
Да, мы познакомились только в академии, почти не знаю девушку. Но видеть ее такой опустошенной, подавленной тяжело.
Даже не знаю, что сказать. Спрашивать опасаюсь.
Она ложится на кровать, закутывается в одеяло чуть ли не с головой.
– Маш, извини, что дергаю, но скоро пары, – начинаю осторожно. – Может быть, тебе надо в медпункт? Ну получить освобождение. Из-за плохого самочувствия. Они могут дать справку, если месячные болезненные или вроде того. Я слышала от девчонок. Многие этим пользуются, чтобы откосить. Тест какой-нибудь или контрольную.
– Нет, я в порядке, – тихо выдает соседка. – Просто никуда не пойду.
– Маша…
– Не могу я, – выпаливает. – Не могу и все.
Отворачивается, утыкается лицом в подушку.
Чувствую отупляющую беспомощность. Не знаю, что сделать, чтобы ее успокоить, поддержать.
– Принести тебе что-нибудь? – спрашиваю, помедлив. – Из столовой или из кафетерия? Может быть, клубничный латте?
Кажется, она его постоянно берет.
– Нет, ничего не надо, – следует короткий ответ. – Я… я просто буду здесь. Все хорошо, ты иди.
Угу.
Так хорошо, что просто закачаешься.
Но время не ждет. И я понимаю, что не могу задерживаться. Если мы обе закосим пары, будет хуже. Быстро привожу себя в порядок, гадаю как бы отмазать соседку перед куратором.
К счастью, никто ничего не спрашивает. Разговоры опять только про беглого зэка. И не похоже, будто кто-то догадывается, что ночью Осман спокойно разгуливал по универу.
Нашего куратора вообще не видно.
На большом перерыве заглядываю в комнату.
Кажется, Маша даже положение не поменяла. Лежит на боку, смотрит в одну точку. Когда прохожу в комнату, никак не реагирует.
Тут мой взгляд падает в сторону. На собственную кровать. На массивный сверток.
– Маш, – зову, подходя ближе. – Кто-то к нам приходил?
Она молча кивает.
– Просто у меня на постели что-то… ты никого не видела?
– Какой-то парень, – отвечает тихо. – Не знаю его.
Надо ее как-то выводить из этого состояния, а пока я тяну обертку и застываю. Это же телефон. Новый. Последняя модель. И… немного повернув коробку, вижу под ней еще кое-что. Во рту пересыхает.
Статуэтка. Выглядит как те, которые я прежде видела у ректора. И похоже, это она и есть.
Позади слышится стук. И я нервно дергаю покрывало прикрывая неожиданную посылку.
Ладно, с этим разберусь позже. А сейчас поворачиваюсь, иду открывать и, увидев, кто именно к нам пришел застываю еще сильнее.
Такого поворота точно не жду.
29
Не знаю, как зовут этого парня, но помню его.
Это он искал свою зажигалку, спрашивал Лёву. Знакомый того пропавшего студента. Из элиты. Сейчас он смотрит на меня с явным напряжением, как-то нервно оглядывается по сторонам. Похоже, что сильно волнуется.
– Привет, – выдает парень, снова переводя взгляд на меня. – Слушай, тут дело есть.
Не представляю, какое у него может быть дело.
Мы с ним даже не знакомы и никак не пересекаемся.
– Маша здесь живет, да? – спрашивает парень. – Ты ее соседка?
– Да, – киваю. – А что случилось?
– Передай ей, – говорит он и протягивает мне что-то, буквально вкладывает в мою ладонь. – Вот. Она забыла это.
Даже сказать ничего не успеваю, как парень поспешно бросает:
– Только срочно передай.
– Хорошо, но…
– Хазаров велел.
Он резко разворачивается и направляется прочь отсюда. Только что не бегом.
Смотрю на свою ладонь. Вижу знакомый кулон на цепочке. Это Машин. Необычно выглядит, потому запомнился. Просто золото, без камней. Но очень тонкая ювелирная работа.
Прикрываю дверь, возвращаюсь к соседке.
– Маш, тебе тут кое-что принесли, – говорю.
– Что? – тут же спрашивает она, напрягается и приподнимается на постели.
– Твой кулон, – говорю, передавая ей драгоценность. – Какой-то парень. Он сказал, это от Хазарова.
Не могу не заметить, как сильно соседка меняется в лице, когда звучит эта фамилия. Кулон берет. Но вид и взгляд у Маши словно бы остекленевший.
Думаю о том, как можно разрядить накаленную обстановку. Но тут мой взгляд падает на часы.
И меня будто током бьет.
Лаборатория. Моя подработка. Сегодня же первый день должен быть.
А у меня совсем вылетело из головы.
Хорошо хоть сейчас вспомнила.
– Маша, прости, мне надо бежать, – говорю, поспешно хватая сумку. – Может быть, тебе принести что-нибудь? Из кафетерия? На обратной дороге я могу зайти.
– Нет, спасибо, не надо ничего.
– Ты уверена?
– Угу.
В другой раз я бы задержалась, но сейчас первый день. А эта подработка очень важна. Поэтому тороплюсь.
Пока вылетаю из комнаты и мчу по коридорам, думаю о том, как могла забыть. Причем напрочь. Только в последний момент вспомнила.
Да, сказывается бессонная ночь. И вообще, слишком много всего происходит. Но мне пора собраться. Не могу позволить себе никакой слабости сейчас.
Стоит переступить порог лаборатории, как две женщины в белых халатах окидывают меня такими взглядами, что невольно делаю шаг назад.
– Ну наконец-то, – бросает одна из них с недовольством.
– Как тебя зовут? – хмуро интересуется вторая.
Представляюсь, подаю ей документы.
– Извините, я задержалась, – говорю. – Это больше не повторится.
Ответа нет. Одна из женщин забирает мои документы и начинает заполнять какие-то бланки. А вторая бросает:
– Идем за мной.
Согласно киваю, следую за ней.
И далеко не сразу понимаю, что идем мы на выход из центрального корпуса.
– Подождите, – вылетает у меня. – А разве моя подработка не в лаборатории?
Женщина хмурится.
– Нет, нам архив разобрать надо, – говорит. – Он сейчас в Южном корпусе. Мы готовимся к переезду оттуда. Собираем документы. Так что займешься упаковкой.
Застываю на выходе. Получается само собой.
Женщина поворачивается и вопросительно на меня смотрит:
– У тебя проблемы? – выдает вслух.
– Нет, просто я не думала…
– Деточка, тебе и не надо думать для такого. Слушай, ты еще и дня не отработала. Мы вообще не берём первокурсников. Если бы ректор сам тебя не подписал. Почему я должна это все объяснять?
Больше вопросов не задаю. Просто иду дальше. В конце концов, Южный корпус это не Северный.
Вряд ли Ахмедов станет искать меня в архиве. Да он и не знает, что я здесь.
К тому же, не одна.
Немного успокаиваюсь. Вот только тревога вспыхивает снова, когда объяснив, что и как упаковывать в архиве, женщина вдруг собирается уйти.
– А вы уходите?
– Ну конечно, у меня еще в лаборатории дел полно. Тебе тоже работы хватит. Завтра можешь сразу отсюда начинать. Ключи тебе оставила.
Несколько секунд – и я одна в пустом архиве.
Смотрю на закрывшуюся дверь. Становится не по себе. Невольно обнимаю себя руками.
Ладно. Нужно успокоиться.
У меня почти получается. Ныряю в монотонную работу. За укладыванием бумаг в аккуратные стопки паника потихоньку отступает.
Однако щелчок позади рушит все мое спокойствие. Будто порыв ветра сносит карточный домик.
Что это?..
Оборачиваюсь чувство такое, точно стопы примерзают к полу.
Ахмедов стоит, спиной привалившись к двери. Небрежным жестом крутит в пальцах ключи. Криво усмехается, поймав мой взгляд.
Ощущаю себя загнанной в капкан.
