Текст книги "Я не для тебя (ЛП)"
Автор книги: Рина Каримова
Соавторы: Валерия Ангелос
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 19 страниц)
15
– Чего ждешь? – спрашивает Марат.
Так и не отводит от меня пристальный взгляд.
Нервно смотрю по сторонам. Как-то так теперь получается, что поблизости никого нет.
Я же видела, как другие ребята сдавали нормативы. Рядом с брусьями всегда кто-то задерживался. Немного отдохнуть, перевести дыхание, просто воды попить.
Ахмедов видимо, разрешал. Но сейчас тут только он и я. Больше никого.
Умом понимаю, что здесь Марат ничего мне не сделает. Слишком много людей вокруг. Хоть мои сокурсники сейчас заняты бегом, хватает девчонок, которые внимательно за ним следят.
Это должно успокоить. Однако как я себя не настраиваю, как не стараюсь собраться, возникает чувство, будто я снова в его комнате. Будто ловушка захлопывается.
– Тебе помочь? – слегка прищуривается Ахмедов.
Оцепенение мигом слетает.
– Нет, не надо, – отрицательно мотаю головой.
Лучше сама.
Подхожу к брусьям. Обхватываю гладкую металлическую поверхность ладонями. Крепко сжимаю.
Вообще, на прошлых тренировках проблем не возникало. Тренер меня даже похвалил. Хорошо справилась.
Но теперь меня настолько колотит, что я не уверена, сумею ли выполнить простейшее движение.
Ну все. Нельзя дергаться. Нужно взять и сделать. Чем быстрее справлюсь, тем быстрее Ахмедов оставит меня в покое. На этой спасительной мысли стараюсь сосредоточиться.
Сперва получается. Наверное, на автомате. Но в один момент я сбиваюсь так, что чуть не лечу вниз головой.
Кажется, взгляд Ахмедова действует. Расшатывает. Просто чувствую, как он на меня смотрит. Так смотрит, что пробивает ледяная дрожь.
Одно неловкое движение – и все.
Горячие руки накрывают мое тело. Берут в железный захват. Не ускользнуть, не вырваться.
Ахмедов удерживает меня, не давая сорваться.
Мы оказываемся слишком близко. Вплотную. В опасной позе. Так, как я бы точно никогда не хотела рядом с ним оказаться.
Он прижимается сзади. Будто всем своим телом в меня впечатывается. Одна его ладонь на моей груди. Другая – на животе. Горячее дыхание опаляет мой затылок.
Теснее некуда.
Хуже всего – Ахмедов совсем не торопится меня отпускать.
– Я… я в порядке, – закашливаюсь от волнения, нервно дергаюсь в его крепком захвате. – Все… я могу продолжать.
– Грубая ошибка, – отрезает Ахмедов.
Грубая? Что?..
Даже пробормотать в ответ ничего не могу. Меня буквально ошпаривает от того, как он проходится ладонями по моей груди, по бедрам. Властно, по-хозяйски.
– Ты так могла и шею сломать, – продолжает Ахмедов без эмоций, что совсем не сочетается с его бесстыжими касаниями. – Теперь я должен убедиться, что ты можешь норматив сдать. Прежде чем тебя допускать.
И видимо, под «убедиться» он подразумевает облапать меня по полной. Потому что сейчас делает именно это. Нагло ощупывает, будто свою собственность осматривает. Сжимает попу. Снова накрывает ладонью грудь. Стискивает.
За его массивной фигурой другим ребятам этого не видно.
Но я-то чувствую! Еще как весь этот беспредел чувствую…
Еще слышу, как он дышит мне в затылок. Часто и тяжело.
– Могу, – бормочу, начиная еще более отчаянно дергаться в его руках. – Все могу сдать. Пусти меня, пожалуйста.
– А вдруг растяжение? Травма? – невозмутимо выдает Ахмедов, но его прикосновения меньше всего похожи на осмотр. – Я должен знать.
Другую девчонку он сегодня в медпункт с такой проблемой послал. Даже не глянул. А теперь…
Стоп, точно!
Визжу. Изо всех сил. Так, что Ахмедов меня все же отпускает. Скорее от неожиданности, но это не важно. Главное – отпустил.
– Рука, – выпаливаю, растирая предплечье, и под его тяжелым немигающим взглядом каждое слово дается с трудом, но я заставляю себя продолжать: – Очень рука болит. Мне к врачу надо. В медпункт.
16
По глазам Ахмедова видно, что он не верит ни единому моему слову. Но это не важно. Задержать меня здесь больше не может.
– Я… пойду, – выпаливаю.
Резко разворачиваюсь, уже готова броситься прочь.
– Справку не забудь, – хриплый голос ударяет в спину.
Невольно оборачиваюсь.
– Справку?
– Из медпункта, – криво усмехается Ахмедов. – Освобождение.
– Д-да, – нервно киваю. – Конечно.
И больше не медлю ни секунды. Стараюсь как можно скорее убраться из поля его зрения, чтобы не искушать судьбу.
Хорошо хоть на эмоциях не выдала, будто у меня проблемы с ногой. Про руку просто первое подвернулось. Даже не думала.
Сейчас я чуть ли не бегу, только бы скорее оказаться подальше от него.
Придется что-нибудь выдумать в медпункте. Рука у меня в порядке. Но можно сказать, голова болит. Нет, слишком незначительный симптом. Тогда… живот. Точно! Первый день месячных может быть очень болезненным. На это и пожалуюсь. В школе многим девчонкам писали освобождение именно по такой причине. Если повезет, уговорю медсестру выдать мне справку на пару дней. А там, надеюсь, наш тренер вернется. Ну не приставят же к нам Ахмедова навечно.
Захожу в центральный корпус. Он выглядит непривычно пустынным. Привыкла всегда быть в компании других студентов. Раньше не оказывалась тут, когда все на парах.
Сворачиваю в нужное мне крыло. Безотчетно обнимаю себя руками, проходя вперед по коридору.
Что это?
Нервно оборачиваюсь.
За спиной никого. Хотя послышался шорох. Будто… кто-то двинулся следом за мной.
Ладно. Если встречу здесь кого-то, скорее всего либо препода, либо такого же студента-первокурсника.
Ахмедов за мной не пойдет. Не оставит же ребят без присмотра, раз его тренером назначили. Еще не все сдали нормативы.
Марата не встречу, а значит можно выдохнуть.
Хотя…
Перед глазами мелькает похабная ухмылка Данила, который приставал ко мне в столовой. Потом всплывают надменные лица Камиллы и Юлианы.
Вообще, тут все больше тех, с кем мне бы совсем не хотелось столкнуться в пустом коридоре.
Ускоряю шаг, поглядываю по сторонам.
Неуютно. Тревожно. Становится еще сильнее не по себе. Но я немного успокаиваюсь, увидев указатель медпункта.
Открываю дверь, прохожу в очередной коридор.
Заглядываю в приемную – там никого. Иду дальше и чуть не спотыкаюсь. Чудом умудряюсь удержать равновесие.
На этот раз шнурки развязываются по-настоящему, и я присаживаюсь, чтобы быстрее привести их в порядок.
– Нужно избавиться от тела, – раздается мужской голос поблизости. – Чем быстрее, тем лучше.
Что?..
– Вы же понимаете, это единственный вариант в сложившейся ситуации, – добавляет. – Никто не должен узнать о таком… хм, прискорбном инциденте. Это может негативно повлиять на имидж академии. Более того, если начнется полицейское расследование, ситуация вовсе выйдет из-под контроля и нечто подобное в итоге вполне способно привести к абсолютно непредсказуемым последствиям.
Услышанное заставляет заледенеть.
Заторможенно перевожу взгляд на дверь сбоку. Она слегка приоткрыта. Кажется, голос доносится оттуда.
Стоп, я, наверное, что-то не так понимаю.
Ну да, верно. Не могут же тут на полном серьезе обсуждать, как…
– Вы хотите, чтобы я помогла скрыть труп? – слышится напряженный женский голос. – Стала соучастницей преступления? Вы… о чем вы меня просите? Я врач, а не…
– Боюсь, вы еще не до конца вникли в принципы работы здесь. В те ценности, которые являются ключевыми для нашей академии.
– Спрятать труп? – нервно повторяет женщина. – Это ваши ценности?
– Для нас главное – безопасность наших студентов. Вне зависимости от того, кто и что из них сделал. И как бы не развивались события, мы должны в первую очередь отстаивать их интересы. К тому же, я не прошу вас ничего прятать. Тут скорее надо полностью уничтожить следы, чтобы никаких вопросов не было.
Мне кажется, от этих слов у меня волосы начинают шевелиться на голове.
– Вы же знаете, куда устраивались. С вами проводили собеседование. И не одно.
– Да, но…
– Вы в курсе, кто у нас проходит обучение. Князевы. Ахмедовы. Другие представители влиятельных семей. Всех сразу и не назвать.
Он перечисляет мафиозные кланы.
Князевы. Ахмедовы.
Это же мафия.
И… похоже, в универе произошло убийство. А теперь тут пытаются скрыть следы преступления.
Кто этот человек? Так, мне нужно пойти к ректору. Нужно все ему рассказать. Лихорадочно поправляю шнурки. Осторожно приподнимаюсь.
– Вы не можете просить меня о таком, – голос врача срывается будто она на грани истерики. – Не можете. Это слишком.
– Здесь никто не просит, – слышится ледяной тон, от которого у меня внутри все в момент обрывается. – Вы сделаете то, что требуется. Других вариантов нет.
Этот человек уже не просто говорит. Он режет. Рубит каждое слово.
Проклятье.
Этот голос мне знаком.
Уже не надо идти за ректором.
Он здесь. За дверью. Отдает приказ избавиться от тела.
– Мой помощник дал вам четкие инструкции, – холодно продолжает ректор. – Действуйте.
Женщина всхлипывает. Другой мужчина снова начинает что-то говорить, но я уже не слышу, просто не способна разобрать его слова от дикой паники, которая захлестывает меня.
Начинаю пятиться назад.
Не нужно мне в медпункт. Ни сегодня, ни вообще. И… меня здесь просто не было. Вот. Не было, а значит, я и не слышала ничего.
В этот момент мой нервно мечущийся по сторонам взгляд наталкивается на зрачок камеры.
Боюсь, что теперь попаду в переплет похлеще, чем с Ахмедовым.
17
На негнущихся ногах выхожу из медпункта. Руки предательски дрожат, но я как можно осторожнее стараюсь прикрыть дверь, чтобы громко не хлопнуть. Не хватало только сейчас привлечь к себе внимание.
Некоторое время просто стою посреди пустынного коридора. Пытаюсь отойти от шока.
Но долго здесь задерживаться тоже нельзя.
Куда идти?
На ум приходит только женская раздевалка. До конца урока осталось недолго. Пережду это время там. Туда и направляюсь.
Меня настолько сильно колотит, что едва разбираю дорогу. Оказавшись в самой раздевалке, просто безвольно опускаюсь на ближайшую лавку. Смотрю перед собой. Обнимаю себя руками, рефлекторно пытаясь унять лихорадочную дрожь, которая ледяными волнами пробегает по телу.
В универе кого-то убили. Ректор заставляет врача спрятать труп.
Да, на фоне такого мои неприятности с Ахмедовым кажутся полной ерундой. Как и задания для посвящения в студенты. Как и наезды Камиллы, Юлианы.
Все сразу отходит на другой план.
Надо что-то делать.
Только что я могу?
Горечь разливается во рту, когда понимаю, что сейчас единственный вариант для меня – молчать. Обо всем. И лучше всего просто постараться этот кошмар забыть. Иначе – хуже будет.
Мерзко от такого осознания. Противно.
Но это подсказывает ум.
И если посудить, а как еще поступить? Пойти в полицию, где никто не станет меня слушать? Если сам ректор в курсе, еще и поддерживает такое, то…
Не могу больше спокойно сидеть. Поднимаюсь, начинаю расхаживать по раздевалке то в одну сторону, то в другую.
В ушах до жути шумит от гулких толчков крови.
Знаю, выбора у меня все равно нет. Учебный год уже начался. В другой вуз перейти не смогу. А тут каждый день на счету. Нужны деньги.
Надо думать про дядю. Про то, как поскорее найти подработку. И кто знает? Может быть, я смогу найти другую клинику для него? Другое лечение? Может быть, он однажды выйдет из комы?
А этот случайно подслушанный разговор лучше всего стереть из памяти.
Да. Именно так.
Резко разворачиваюсь, уловив звук позади. Замираю, будто вкопанная.
Марат.
Стоит в дверях, небрежно привалившись плечом к косяку. Полностью заслоняет своей крупной фигурой проход.
– Это женская раздевалка, – выпаливаю, с трудом двигая пересохшими от волнения губами. – Ты… не должен здесь быть.
Говорю это, и понимаю, что он и в этом корпусе быть не должен. Но ему как-то наплевать.
Марат ничего не отвечает. Продолжает пристально на меня смотреть.
Нервно бросаю взгляд в сторону. На часы. Пара еще идет.
– Занятия, – выдавливаю. – Нормативы.
Получается не слишком осмысленно. И я пробую сформулировать фразы иначе, но в следующий момент Ахмедов шагает вперед, захлопывает за собой дверь, рывком задвигая щеколду. Изнутри.
Мысли разом вылетают из головы.
Бросаюсь прочь.
Однако он настигает меня за считанные секунды. Зажимает возле шкафчиков. Крупные ладони вбиваются в железные дверцы по обе стороны от меня. Мигом заключают в капкан.
– Ты что, – выдаю нервно. – Ты…
– Ну что? Где справка? – хрипло спрашивает Ахмедов.
Из моего горла вырывается приглушенный возглас.
– Ты вроде в медпункт собиралась, – небрежно продолжает Марат, дальше оглядывая меня недобрым взглядом
– Да, я… – чуть дышу.
– Предъяви.
Вскидываюсь, глядя на него.
– А?
– Справку покажи, – бросает Ахмедов и в его глазах загораются такие искры, от которых мне становится дурно. – Или мне самому поискать?
Ответа он не дожидается.
Наверное, даже секунды не проходит, как его ладони уже оказываются на мне. Проходятся уверенно. Грубо. Даже жестко. И… касаются меня там, где никакой справки быть не может.
Вскрикиваю. Луплю его ладонями по рукам, пинаю по ноге, но он будто и не замечает моего сопротивления.
– Нет у меня никакой справки, – выпаливаю. – Ай! Пусти… пусти меня!
Одна его ладонь моментально накрывает мой рот. Вторая задерживается на груди. И никакая одежда не защищает от жара, исходящего от Ахмедова.
– Тише, – бросает он мрачно. – Не ори.
Склоняется надо мной.
Его сверкающие глаза прямо перед моими. Буквально впиваются. Кажется, будто еще сильнее вспыхивают сейчас.
– Пары идут, – заявляет Ахмедов. – Хочешь занятия сорвать? Мало тебе, что прогуливаешь?
Как будто его вообще хоть немного заботит дисциплина в универе.
Одна рука так и зажимает мой рот. И мне остается лишь возмущенно мычать, нервно дергаться, когда вторая рука пускается в путь от груди к животу.
Медленно. Нарочито небрежно.
Снова вскрикиваю. Но его ладонь глушит звук. Пытаюсь снова лягнуть его, сильнее бью кулаками по крепким рукам. Стараюсь убрать его ладонь от своего рта. Но он встает так, что это все бесполезно.
– Смотри, какая ты плохая девочка, – хрипло произносит Ахмедов, игнорируя любые протесты. – Никак не угомонишься.
И трогает меня так, что визжу. Касается между ног. Нагло, уверенно, будто полное право имеет. На все!
Вот урод…
Извернувшись, чудом умудряюсь укусить его за руку. Впиваюсь изо всех сил. И он все же убирает ладонь от моего лица.
– Ах ты сучка, – выдает Ахмедов.
Только закричать в голос не успеваю.
Марат тянет меня за волосы, заставляя запрокинуть голову назад. И опять закрывает мой рот. Буквально впивается поцелуем.
18
Задыхаюсь. От возмущения. От натиска нахальных губ. Даже не вырываюсь, сперва обомлев от дикого напора Ахмедова.
Он так набрасывается, что не вырваться. Не отстраниться. Буквально душит, выбивая кислород из легких.
Его язык толкается глубже. Переплетается с моим. Грубо. Развратно. Порочно. Он точно штурмом берет. Ураганом захлестывает.
Ощущение реальности смазывается, и я не успеваю толком понять, что происходит дальше. Осознаю все будто сквозь густую пелену.
Меня утягивает в сторону. Рывком. Силой.
Хлопает дверца. Еще одна. И еще. Раздается металлический щелчок.
Меня вжимает в гладкую прохладную поверхность. Резко. Вдавливает. Еще плотнее прижимает мощным телом Ахмедова.
Зависаю под таким оглушительным напором.
Лишь мои руки рефлекторно упираются в плечи Марата, стараясь сдержать его порыв.
А он как будто и не замечает ничего.
Терзает мой рот. Зарывается пальцами в спутанные волосы, удерживая затылок.
Тут даже не отодвинуться. Не шевельнуться.
Ощущение будто оказываешься в бурлящей воде. Тебя с ног прибоем сносит. Толкает на дно, накрывая волной сверху так, что захлебываешься.
Возникает чувство, будто пространство вокруг сжимается. Темнеет.
Вдруг понимаю, что Ахмедов затащил меня в душевую кабину. Закрыл на щеколду.
Мы здесь вдвоем. Пара, наверное, еще идет. Значит, никто сюда не зайдет, никто ничего не услышит.
Надо срочно что-то делать!
Только я ничего не успеваю.
Все происходит за считанные секунды.
Он толчком раздвигает мои ноги. Встает между ними так, что бедра свести невозможно. Зажимает крепче. Практически оборачивает меня вокруг себя единственным движением.
Так и зависаю. Навесу. С разведенными ногами.
А его ладонь уже на животе. Забирается под резинку спортивных штанов, скользит ниже. По кружеву белья.
Обмираю, ощутив горячие пальцы через ткань.
Меня никто и никогда не трогал. Так! Там – не трогал.
Наконец, оцепенение слетает с меня. Дергаюсь как ужаленная. Вцепляюсь в его руку ногтями, царапаю. Отчаянно пробую отодрать от себя.
Возмущенно взвизгиваю. Протестующе мычу.
Тут Ахмедов сам от меня отрывается. Так же резко и порывисто, как недавно набросился.
– Совсем сухая, – выдает с недовольством и недоумением.
Вообще, как будто удивляется.
А?..
Смотрю на него. И не то что двинуться, теперь моргнуть не могу. Но все же заставляю себя очнуться от скованности.
– Отвали от меня, – выпаливаю, всхлипывая. – Животное!
Ахмедов мрачнеет.
Какие-то звуки доносятся в стороне. Громче.
Он реагирует на них. Поворачивается. Хмуро сдвигает брови.
– Ладно, – хмуро бросает Марат, одергивает мою футболку, небрежным жестом поправляет штаны, которые чуть с меня не стянул. – Потом с тобой разговор закончим.
Разговор?..
Будто эхом отбивается в моей голове.
Он это все и правда разговором считает?
Сжимаюсь. Отшатываюсь от него.
Шум нарастает. И теперь я понимаю, что пара закончилась. Ребята уже шумят в коридоре. Значит, и сюда кто-то скоро зайдет.
Ахмедов это тоже понимает.
Кажется, только завершение пары меня и спасает.
Марат окидывает меня долгим, тяжелым взглядом. А после разворачивается, выходит из кабинки.
Вскоре до меня доносятся голоса девчонок.
Обнимаю себя руками, помедлив, шагаю на выход. Часть девчонок уже залетает сюда, но меня, кажется, даже не замечают.
Все оживленно обсуждают Ахмедова.
Застыв возле стены, вижу, как одна из студенток чуть ли кофту перед Маратом не сбрасывает. Делает вид, будто смущается, но вместо того, чтобы застегнуть молнию, тянет ее вниз, словно забывшись.
– Ой, Марат, вот бы ты всегда нашим тренером был! – заявляет она. – Помнишь, мы с тобой…
Ахмедов задерживается рядом с ней. Хлопает девчонку пониже поясницы. Ленивым жестом, небрежно.
И проходит дальше. Прочь из раздевалки, в коридор.
Ни у кого не возникает вопросов, что он здесь делал. Всем наплевать. Девчонки как одержимые продолжают обсуждать каждый его жест. И впечатляющий внешний вид.
19
– Ася, ты меня слышишь?
– Да, – роняю на автомате, поворачиваюсь к другу. – Что, Лёв?
– Это ты мне скажи, – говорит он. – Не могу выбрать. Что бы ты сама взяла, если смотреть по списку?
Чувствую себя неловко, осознаю, что пропустила практически все его слова. Мы обсуждали учебу. Но я отвлеклась, сама того не замечая.
– Извини, – качаю головой. – Объясни еще раз, пожалуйста.
– Да нечего тут особо объяснять, – кивает Лёва. – Не могу решить, какой предмет взять. Вот, глянь список. Кстати, ты выбрала?
– Пока не выбирала.
Рассеянно изучаю распечатку. Тяжело сосредоточиться. Даже сейчас. Мысли уносит совсем не туда. Названия предметов расплываются перед глазами.
– Подумаю, когда получим результаты тестирования, – добавляю.
Нам можно выбрать три предмета для факультатива. Самим. Вообще, это не зависит от итога тестирования. Но разумнее взять то, что будет хоть как-то сочетаться с твоим основным направлением для учебы.
И мне бы многое было тут интересно. Из того, что преподают на Северном факультете. Однако дорога туда теперь закрыта.
Мороз разливается под кожей от одной мысли, куда система может меня отправить. Заранее не угадаешь. Непонятно, как надо написать тест, чтобы попасть на любой другой факультет кроме Северного.
Конечно, везде могут начаться проблемы.
Например, в Южном корпусе учится тот Данил, который донимал меня и Лёву в столовой. Неприятный тип. Таких тут хватает. Но ни один из хулиганов не пугает как Ахмедов. И ни про кого из других студентов не идет настолько дурная слава, как про него.
– Ася… – снова вырывает меня из размышлений Лёва.
– Прости, – нервно улыбаюсь. – Задумалась. Ты знаешь, я бы взяла вот это. И вот.
Делаю пометки ручкой.
Но друг забирает у меня листок.
– Забей, – говорит он, нахмурившись, сворачивает листок и засовывает в карман брюк.
– Лёв, я…
– Да ерунда этот факультатив, – отмахивается. – Скажи, что случилось? Ты сегодня сама не своя. Я слышал, сегодня Ахмедов у вас тренера подменял. Сильно гонял всех. Ты поэтому расстроенная? Боишься физру не сдать?
– Нет, я… просто неделя такая, – отвечаю уклончиво.
Даже не знаю, как мне удается собрать себя в кучу.
Наверное, неудивительно, что мое настроение отражается на лице.
В душевой кабинке я провела не меньше часа. Заперлась там. Терла себя мочалкой, смывала пену и снова намыливалась. Простояла под струями так долго, что пропустила следующую пару.
Потом было не лучше. Лекция за лекцией, а я такой ерунды понаписала в конспект, что потом собственные строчки разобрать не могла.
Хорошо хоть пары у меня совпадали с Машей, моей соседкой по комнате. И она согласилась дать мне свои записи. В том числе и по той лекции, которую я пропустила.
Нет, нельзя так. Нужно сосредоточиться. Взять себя в руки. Не могу запускать учебу. Еще и с первых недель!
– Давай прикол расскажу, – начинает Лёва.
Но вдруг к дивану, на котором мы сидим, подбегает какой-то парень. Судя по форме, тоже первокурсник. Запыхавшийся, бледный.
– Лёв, ты Антона так и не видел? – спрашивает.
– Нет.
– Куда же он подевался, – бросает с раздражением.
– Говорят, отчислили.
– Что? В смысле?
– Ну куратор так сказал. Ты не слышал?
– Пропустил… слушай, так он получается вещи собрал и свалил?
– Вроде нет, ребята, сказали, вещи на месте.
– И… никто вещи не смотрел? – парень заметно бледнеет.
– Нет, куратор запретил трогать.
– Вот же, – сокрушенно качает головой.
– Да что такое?
– Там моя зажигалка. Фамильная. Отец прибьет, если потеряю, – понизив голос, бросает парень. – Надеюсь, она реально где-то в барахле этого придурка, иначе мне конец.
Тут нельзя курить. Зажигалки тоже под запретом.
Парень проносится дальше, сворачивая в ближайший коридор. А с удивлением смотрю на Лёву.
– Разве могут кого-то отчислить? – спрашиваю. – Тестирование же не закончено.
– Странная история, – кивает друг. – Этот парень, Антон… ты знаешь, он просто не вернулся ночью в корпус и все. Никто его больше не видел.
