Текст книги "Я не для тебя (ЛП)"

Автор книги: Рина Каримова

Соавторы: Валерия Ангелос
сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 19 страниц)

82

– Подождите, – говорю, едва двигая губами из-за волнения, которое меня сейчас переполняет. – Должен быть какой-то другой способ.

Первый шок еще не сходит до конца. Но я отчаянно стараюсь ухватиться за любую соломинку.

– Зачем им убивать меня, если я ни на что не претендую? Откажусь от всего. Вообще, не приму это наследство. И может быть, – запинаюсь. – Ну откуда они узнают, что я наследница? Лёва говорил про группу крови. У меня совсем другая. Доказательств не будет, а значит…

Замолкаю.

Мой взгляд мечется между ректором и Османом. Они оба смотрят так, будто видят перед собой неразумного ребенка.

Наверное, действительно говорю наивные вещи, не зная полной картины. А им гораздо виднее, что и к чему. Поэтому меня теперь воспринимают как идиотку.

Именно такое ощущение складывается.

– Ну откуда, – повторяю в отчаянии. – Откуда они узнают?

Осман вдруг меняет позу. Не поднимается, но подается вперед, внимательно разглядывая меня. Точнее…

Невольно смотрю вниз. Туда, куда и он. На кулон Ахмедова.

Вероятно, слишком сильно дергала застежку кофты. Она расстегнулась. И теперь крупный камень сияет, переливаясь яркими всполохами. Особенно ярко выглядит, потому что оказывается поверх темной футболки.

– Это что у тебя? – хмуро спрашивает Осман. – Кто тебе это дал?

– Это… мое, – отвечаю тихо.

Накрываю кулон ладонью.

– Ты должна бросить Марата, – неожиданно произносит ректор, заставляя меня еще сильнее похолодеть.

Пальцы сами собой впиваются в кулон.

– Что? – спрашиваю, чуть дыша.

– Вам нужно расстаться. – говорит ректор. – Сейчас. Чем раньше ты это сделаешь, тем лучше.

Как он может знать, что мы с Маратом встречаемся? Даже я сама еще ничего не решила. И мы…

Мы же говорили в коридоре. Да, в довольно уединенной части. Но все-таки считай, посреди универа.

Видимо, там есть камеры.

Ректор обо всем знает. Всегда. О чем говорить, если он даже про расследование Лёвы в курсе. Про наш разговор.

Ну конечно. Как я раньше не поняла? Это ведь не может быть простым совпадением.

– У вас что, везде камеры? – вырывается у меня вопрос. – Даже в комнатах студентов?

Ректор ничего не отвечает. Растирает пальцами переносицу.

А я просто не могу молчать. Ну не получается.

– Еще утром вы сказали, что мне надо учиться на Северном факультете. Рядом с Ахмедовым. Вы сказали, что он сможет меня защитить. А теперь вдруг выясняется, что я должна его бросить.

Наверное, только в этот момент я признаю, что мы и правда вместе. Встречаемся.

То, что между нами происходит, сложно назвать отношения. Но это определенно… что-то.

Только не при таких обстоятельствах хотела это все осознать.

– Как я могу вам доверять? – спрашиваю прямо. – Я никого из вас не знаю. Про моего дядю… хм, про Валида вы мне ничего так и не объяснили. Что если вы тоже хотите использовать меня? И это проклятое наследство? А может быть, я вовсе никакая не наследница. Ну не просто же так группы крови разные.

Ректор опять переводит взгляд на меня.

– Да, – спокойно соглашается он. – Ты не можешь нам доверять. Но не думаю, что это имеет значение.

Мое горло перехватывает от напряжения настолько сильно, что кажется, ни слова больше не смогу из себя выдавить.

– Группа крови – херня, – бросает Осман. – Мы же специально это все устроили. Ты единственная наследница, Ася. Иначе нахера бы…

– Это не важно, – отрывисто замечает ректор и смотрит на меня так, что внутри все еще сильнее холодеет. – Ты привлекла много внимания к себе, Ася. Начиная с первого дня. Ты уже давно под подозрением. И похоже, тебя здесь ждали.

Он поднимается со своего места. Обходит стол и останавливается, привалившись к нему боком. Закладывает ладони в карманы брюк.

– За тобой отправили убийцу. Здесь твой друг Лев правильно все понял. И думаю, ты уже сама сопоставила факты. Надписи в твоей комнате тоже появились не без причины. Как и сегодняшнее сообщение о том, чтобы ты написала заявление на отчисление из академии.

Звенья одной цепочки.

– За тобой идет охота. Очень скоро эта охота развернется полным ходом. И да, еще сегодня утром я не знал того, что нам известно сейчас. Поэтому план надо изменить.

Леденею.

– Теперь Марат – главная угроза, – чеканит ректор. – Как только правда откроется. Как только он узнает, кто ты на самом деле. Чья ты дочь.

– Вы что, – запинаюсь. – Хотите сказать, он тоже захочет меня убить?

Тишина кажется убийственной, а после ректор наконец произносит:

– Я уже сказал, что хотел, – ровно, без эмоций. – Ты должна его бросить.

83

Ощущение такое будто проваливаюсь в темноту. В бездну, из которой невозможно выбраться. Это словно бесконечное падение.

– Вы думаете, это будет так легко? – вырывается у меня наконец с горечью. – Марат не особенно слушал меня раньше. Что изменится теперь?

– Я обо всем позабочусь, – спокойно произносит ректор.

Ну раз так, то может он пускай с Маратом и общается? Вместо меня.

Конечно, я ничего не говорю вслух. Внутри пустота и холод. Зависаю в полной растерянности.

Мне хочется послать все эти планы ректора куда подальше.

Но разве есть выбор?

Конечно, я могу отказаться. Могу рассказать все Ахмедову, однако… те странные слова не дают покоя.

– Почему вы считаете, что Марат будет против меня? – спрашиваю. – Если узнает, кто я.

– Не считаю, – ровно замечает ректор. – Знаю. Не советую тебе говорить ему правду сейчас. Это слишком опасно.

– Что вы…

– Это может стоить тебе жизни, Ася, – обрывает Осман.

Они же могут лгать мне. Оба. Как можно быть хоть в чем-то уверенной наверняка, если вся моя жизнь ложь?

– Мне нужно поговорить с Валидом Ахмедовым, – произношу, чувствуя, как все сильнее стрекочет мое сердце. – Тогда я сделаю, что вы хотите. Но не раньше.

Осман хмурится. Ректор мрачнеет и вдруг жестко выдает:

– Ты сделаешь то, что я тебе сказал. Ты прямо сейчас пойдешь к Ахмедову и скажешь, что выходишь замуж.

– Но вы не можете так…

– Я могу все, – обрубает хлестко.

Он никогда не обращался ко мне таким тоном. Сейчас его фразы звучат даже хуже, чем когда речь шла о том, как избавиться от мертвого студента.

Ледяной, абсолютно безэмоциональный тон.

– Я не позволю тебе умереть, – чеканит ректор. – Ты меня поняла?

А у меня возникает чувство, будто он уже убивает этим разговором.

Ладно. Если подумать, то беседа с дядей, который мне никакой не дядя, вряд ли бы что-то всерьез поменяла.

А может Валид и вовсе мертв? Откуда мне знать? Может, они его убили?

– Ты меня поняла? – выразительно повторяет ректор.

– Поняла, – глухо.

– Что ты должна сделать?

– Сказать Марату, – сглатываю. – Про свадьбу.

– Хорошо. Можешь идти, Ася, – какая-то эмоция все же сквозит в его голосе, но я не в том состоянии, чтобы об этом задуматься.

Выхожу из кабинета на негнущихся ногах. Не помню, как оказываюсь в своем блоке. Просто иду, толком не разбирая дорогу.

Кулон жжет кожу.

Отстраненно размышляю о том, что на самом деле могу просто закрыться в своей комнате. Не должна я ничего говорить Ахмедову. Не могу. Не хочу.

Как я ему это скажу? Про свадьбу. Про все.

А правду говорить страшно. Потому что как бы не развивалось все между мной и Маратом, а натура у него дикая, бешеная. И кто знает? Вдруг он и правда ненавидит мою семью? Вражда кланов. Да что угодно там могло быть. Теперь и не разобрать.

Все. Хватит с меня. Идти, искать Ахмедова специально точно не стану.

Вообще, не знаю, как реагировать на разговор в кабинете ректора.

Впечатление, что я как в бреду. В тумане.

И тут вдруг сильные руки обвиваются вокруг талии, разворачивают меня словно вырывая из морока. Если прежде вокруг было только слепое пятно, теперь четко проступают контуры.

Марат. Его взгляд обжигает. И когда наши глаза встречаются, внутри меня все сводит от тягучей болезненной вспышки.

– Ты чего? – хрипло спрашивает Ахмедов, пристально смотрит на меня. – Ася, ты в порядке?

Вид у него встревоженный. Брови сходятся над переносицей.

– Ася? – зовёт.

Наверное, это хорошо.

Мне не придется искать его, потому что вот он. Сам меня нашел. Как и всегда прежде.

Лучше сделать это сразу. Отрезать одним махом. Одной фразой. Тогда… может быть эта разгорающаяся внутри меня боль наконец пройдёт. Или хоть немного отпустит.

– Я выхожу замуж, – говорю и собственный голос теперь звучит как чужой.

84

Марат смотрит на меня. Молчит. Повисшая между нами тишина действует на нервы. Но сил разорвать ее первой нет. Как нет и сил шевельнуться, сбросить руки Марата со своего тела.

Кожу покалывает от напряжения. В горле забивается ледяной стальной ком, который не получается проглотить. Дышать тяжело. Ощущение будто сердце холодеет, больше не бьется. Кровь мерными толчками бьет по вискам.

Впечатление словно мир разлетается вдребезги. Единственное, что удерживает меня на поверхности – горячие пальцы, сжимающие за талию. Жестче. Крепче. Именно они не позволяют соскользнуть в пропасть окончательно.

Парадокс.

Мне хорошо с ним. Вот так, рядом, практически вплотную. Непривычно спокойно.

Казалось бы, «спокойствие» не самое подходящее состояние в присутствии Ахмедова. Он будто ураган. Хаос. Бесконечный шторм.

Но именно в его руках возникает чувство защищенности.

Осознаю это слишком поздно.

Столько отгораживалась от него, раз за разом сбегала, хотела держаться подальше. Даже сегодня.

А теперь…

Затылок наливается расплавленным железом. В голове болезненно пульсируют фразы ректора.

– Что ты сказала? – хрипло спрашивает Марат, нахмурившись, а после добавляет: – Повтори.

– Замуж, – прочищаю горло. – Я выхожу замуж.

Он оскаливается. В потемневших глазах мелькает нечто недоброе, угрожающее. Нечто такое, от чего по моей спине бегут мурашки.

– Я тебе еще предложение не делал, – говорит Марат. – Так что… ты это завязывай. Херовые у тебя шутки.

– Мне другой предложение сделал, – выдаю глухо.

– Чего? – кривится. – Кто, блядь?

Вид у него выразительный. Пугающий. Будто кто бы не рискнул мне замужество предложить, он уже покойник. По умолчанию.

– Пусти, – говорю. – Пожалуйста. Мне надо идти…

Он встряхивает меня. Грубо. Резко перемещая ладони на плечи.

– Кто? – рычит.

– Пусти, – задыхаясь.

– Что за херня? – рявкает.

– Убери, – мотаю головой. – Убери руки. И перестань меня так встряхивать. Больно. Ты… ты меня так сломаешь.

Хватка разжимается моментально.

А я рефлекторно растираю плечи. Шагаю назад. Невольно смотрю по сторонам и понимаю, что не узнаю обстановку вокруг.

Вероятно, сама не заметила, как свернула не туда.

Кажется, это вообще не центральный корпус.

Поднимаю взгляд на Марата. Он выглядит будто каменное изваяние. Мрачный. Застывший. Только желваки угрожающе играют. Настолько крепко сжаты его челюсти.

– Кто жених? – его голос звучит непривычно низко.

– Ректор.

Губы Ахмедова складываются в жутковатой ухмылке. Глаза опасно поблескивают. От него веет чем-то, что заставляет меня отойти.

Шаг назад. Осторожно, медленно. Еще шаг.

– Ты же говорила, между вами ничего нет, – чеканит. – Говорила, что ты… ни с кем не была.

– Так и есть, – рассеянно киваю.

Отхожу от него еще немного.

– Стой, – вдруг выдает он.

Отшатываюсь назад. Резко.

– Ты что, не знаешь? – отрывисто интересуется Ахмедов, прищуривается, продолжая буравить меня горящими глазами.

Отрицательно мотаю головой.

И просто не могу сопротивляться природному инстинкту. Чувству самосохранения.

Мое тело буквально бросается в сторону. Механически.

Умом понимаю – это ошибка. Но рефлексы контролировать не получается. Только не сейчас.

Марат хватает меня. Сгребает в объятьях, рывком разворачивая лицом к себе. Сдавливает до боли. А когда вскрикиваю, он будто не реагирует. Лишь ближе склоняется, нависая надо мной.

Его тяжелое дыхание жжет кожу.

Губы к губам.

– Нельзя убегать от диких животных, – заявляет он.

– Но ты… ты же не животное.

Звенящая тишина будто режет, оголяет нервы до предела.

– Ты можешь выйти замуж только за меня, – мрачно заявляет Ахмедов.

– Нет, отпусти…

– Тебя так тянет к ректору? Хочешь трахаться с ним? Он же тебе в отцы годится, – он оскаливается еще сильнее, чем прежде. – Или денег его хочешь? Ну так у меня будет гораздо больше. Все тебе дам.

– Прекрати, – морщусь. – Хватит этих мерзостей. Почему у тебя всегда все к одному сводится? Хотя нет. Не важно. Убери руки. Дай мне уйти.

– Никуда ты не уйдешь, – отрезает. – Не будет никакой свадьбы. Ясно тебе? Никогда, блять.

Ахмедов берется за ворот моей кофты. Дергает так, что молния разъезжается. Ткань расползается.

– Ты, – задыхаюсь. – Ты что творишь?

– То, что давно надо было, – бросает мрачно.

– Нет, нет, – выдаю нервно.

Отчаянно пробую вырваться. Царапаюсь. Извиваюсь. А он будто не замечает моего сопротивления. Толкает меня к стене. Прижимается плотнее.

Кричу.

Марат будто в мороке. Выглядит он сейчас хлеще, чем когда был после игры. Да таким как сейчас вообще прежде его не видела.

– Я тебя прямо здесь выебу, – заявляет он хрипло, будто зверь рычит. – Так выебу, что никакой ректор тебя в жены не возьмет. Моя будешь.

Пробую ударить его. Чтобы хоть как-то отрезвить, достучаться. Но ничего не получается, пока он вдруг сам не застывает.

Резко останавливается.

Смотрит на мою нервно вздымающуюся грудь.

Тоже перевожу взгляд вниз.

Кулон. Он поблескивает, выскользнув из-под темной ткани моей футболки. Марат видит свой подарок и замирает.

– Взять его, – раздается ледяной голос ректора.

Топот. Шум вокруг.

В следующую секунду Ахмедова силой отталкивают от меня. Несколько охранников с трудом удерживают его.

– Моему терпению пришел конец, – заявляет ректор, глядя на Марата. – Ты отчислен. За нападение на первокурсницу.

Тот мрачно усмехается. Сузив глаза, наблюдает за ректор так, будто убить готов.

– Боюсь, у нас есть договоренность… – слышится еще один голос.

Кажется, это один из помощников ректора вклиняется.

– Семья Ахмедовых спонсирует многие наши проекты, поэтому было бы несколько опрометчиво… – продолжает он.

– Марат, отчислен, – жестко обрывает ректор. – Без права на восстановление в академии. Всему есть предел. И свой предел Ахмедов давно перешел.

85

– Сучара, – оскаливается Марат, глядя на ректора. – Решил, что можешь вот так легко мое забрать?

В его глазах сейчас горит такая жгучая злоба, что мне невольно становится страшно. Взгляд будто вовсе не его. Чужой. Темный. И хоть прежде мне казалось, я видела Ахмедова в ярости не раз, теперь понимаю, что на самом деле по-настоящему в ярости я не видела его никогда.

– Я до тебя доберусь, – сквозь зубы выдает Марат и квадратные челюсти будто ходуном ходят от бурлящих в нем темных эмоций. – Нихера ты ее не получишь, уебок.

Кажется, если бы охранники не продолжали его сейчас удерживать за плечи, он бы уже набросился на ректора.

Тот вдруг шагает к нему.

И нельзя не отметить, как и от самого ректора веет раздражением. Будто его привычная маска дает трещину, оголяя реальные чувства.

Кулаки сжаты. Желваки резко проступают. Глаза горят угрозой.

Ректор медленно качает головой. Кривится. И оскал у него под стать Ахмедову, такой же звериный, дикий.

– Как ты меня заебал, – холодно бросает ректор.

И первые секунды кажется, будто я ослышалась. Такое слово от него выглядит чем-то инородным.

– Увижу тебя рядом с ней – уебу, – отрезает он и добавляет еще резче: – Надеюсь, ты понял.

Вздрагиваю. От ругательства. От жесткого тона.

Ну ничего себе. Ректор. И вдруг…

– Что застыли? – рявкает он, уже обращаясь к охране. – Уведите его!

Марата уволакивают в сторону выхода. Но Ахмедов больше ничего не говорит ректору, словно теряет к нему всякий интерес. Теперь его взгляд прикован ко мне.

Тяжело дышать. Прижимаю ладонь к груди. И отстраненно осознаю, что снова сжимаю его кулон.

– Займитесь документами, с бумажной волокитой нужно разобраться как можно быстрее, – слышится голос ректора. – А вы чего ждете? Проведите студентку в ее комнату.

Потом он поворачивается ко мне, и теперь словно бы выглядит спокойнее, возвращается к своему обычному состоянию.

– Извини за некрасивую сцену, – говорит ровно. – Ты не должна была это слышать.

Он поворачивается. Уходит.

Застегиваю кофту. Механически закрываю кулон под одеждой. Опять.

Поворачиваюсь и вижу, что ко мне подходят двое охранников.

Ну вот и все. По сути сбылась моя мечта. Сколько раз я хотела, чтобы Ахмедов оставил меня в покое. Теперь он больше не будет учиться в академии. Значит, мы не встретимся.

Наверное, я должна обрадоваться этому. Вздохнуть с облегчением.

Только теперь внутри пустота. И я все четче понимаю, что никому не доверяю. Ни ректору, ни Осману. Не даже самой себе. А единственный человек, на которого я, возможно, могла бы положиться и который меня несколько раз выручал из самых сложных ситуаций… он будет слишком далеко.

+++

Несколько последующих дней проходят словно в тумане.

Все спокойно. Никаких угроз, никаких подстав. Никто меня не трогает. И наконец, я могу просто заняться учебой. Без всяких приключений.

Только легче не становится.

Атмосфера как-то неуловимо меняется. И может дело не в том, что Марата больше нет рядом. Может, дело во мне самой?

Что-то не то.

Я так и продолжаю носить его кулон. Вроде и понимаю, что правильнее снять его, отложить, но не могу заставить себя это сделать. А по ночам меня совсем накрывает. Иногда так сильно хочется плакать, что не выдерживаю и в туалете закрываюсь. Включаю воду, отпускаю себя хотя бы ненадолго.

Наверное, это все напряжение. Слишком много событий происходит за короткий срок. И я полностью теряюсь в пугающем калейдоскопе.

Знаю, что думаю не о том.

Мне бы на занятиях сосредоточиться, на лекциях. А я прокручиваю последнюю встречу с Маратом.

Что я могла еще ему сказать? Вероятно, надо было объяснить все иначе, подобрать другие слова. Но тогда я с трудом соображала. И времени не было.

Сейчас ситуация тоже не лучше.

Хожу как в бреду. Ничего толком не воспринимаю.

Вот только однажды на занятиях по физре меня будто льдом окатывает. Сначала просто слышу оживленное обсуждение других девчонок.

Не понимаю, о чем они говорят. Отмечаю фоном. Но одна из фраз все-таки долетает. Врезается в голову, заставляя меня застыть на месте.

– Вы реально думаете, Ахмедов ее трахнул? – раздается вопрос. – Прямо там?

– А на что еще это похоже? – фыркает кто-то.

– Ты сама не видишь? – несется следом.

– Ну не знаю, как-то в бассейне… при всех?

– Так это же вечеринка, – слышится смешок. – Мальчишник! И кстати, про Ахмедовых такие слухи ходят, что… это мы еще всего не видели. Там похлеще было. Просто не все засняли.

Это что, про Марата сейчас?

Внутри сквозит липкий холодок.

А потом я почему-то думаю про его брата. Ну да, у него же брат есть. Я слышала. Ренат вроде бы. Точно. Ренат Ахмедов. Про его свадьбу давно здесь болтали, ведь речь не просто о бракосочетании, а об объединение двух мафиозных кланов. Его невеста из семьи Князевых.

Договорные браки в таких кругах нечто само собой разумеющееся.

Вот и у меня будет свадьба. С ректором.

От одной мысли начинают болезненно пульсировать виски. Невольно начинаю их растирать.

– Повезло этой девке, – завистливо протягивает одна из девушек.

– Да, – соглашается другая. – Говорят, он трахается как зверь. Особенно если после игры.

Выходит, этого Рената не останавливает то, что у него невеста есть? Или все, что до свадьбы происходит, то не считается за измену?

Морщусь. Качаю головой. Не важно. Это вообще, не мое дело.

Уже собираюсь выйти, как вдруг ко мне подходит Виола.

– А ты что, Ася, еще не видела кино? – протягивает староста и поворачивает ко мне экран своего смартфона. – Ну посмотри, полюбуйся.

Мой взгляд падает на экран чисто автоматически. И пусть собираюсь отказаться от просмотра, не хочу собирать сплетни, но в следующую секунду застываю, уже не получается шевельнуться.

– Думала, Марат будет тебе верность хранить? – посмеивается Виола. – Да ему такая как ты вообще не нужна. Он с тобой спать и не собирался. Ему другие девушки по вкусу. А ты… ну ты же сама тогда на него прыгнула!

Очередной мерзкий смешок.

А на экране телефона Марат. В бассейне. Зажимает какую-то девушку возле бортика, склоняется совсем близко. Не целует, но тут и без поцелуев хватает накала. Все происходящее на видео оставляет мало места фантазии.

Желудок неприятно сжимается.

Приходится всю волю приложить, чтобы не дать волю эмоциям.

Это в первый момент я будто каменею. А потом…

Заставляю себя дышать. Как можно более спокойно. Встречаю взгляд Виолы, вижу ее самодовольство. И кажется, именно ее реакция придает мне сил, чтобы не показать никакой слабости.

– Отойди, – говорю ей.

Наверное, что-то такое есть сейчас в моих глазах, что Виола как будто тушуется и отходит на шаг в сторону.

Даже оживленная болтовня других девчонок обрывается.

Выхожу из раздевалки. Запрещаю себе думать, анализировать что-то. Но едва добираюсь до своей комнаты, как снимаю кулон.

Точнее пытаюсь снять. Пальцы не слушаются. Или застежку заедает. Однако у меня уже истерика начинается. Беззвучная, яростная. Никак не выходит от этой драгоценности избавиться, сдернуть ее со своей шеи.

Цепочка теперь будто душит. Да что же так больно-то? Внутри как будто разрывается все.

Хотя и правда – на что я надеялась?

Ахмедов просто хотел со мной позабавиться. Да он прямо это предлагал! На серьезные отношения он вряд ли способен.

Но теперь это в любом случае не важно.

Я выхожу замуж. А он пускай и дальше… вот это все… в бассейне.

До чего же мерзко. Кадры так и стоят перед глазами. Не могу это никак от себя отбросить.

Дура! Какая же я идиотка…

К счастью, в комнату вскоре заходит Маша.

– Помоги мне, пожалуйста, – выдаю, разворачиваясь к ней. – Не могу сама расстегнуть.

– Хорошо, сейчас, – говорит подруга, подходя ко мне.

У нее все получается намного лучше. Пара секунд – и она уже протягивает мне кулон. А я растерянно забираю его, сжимаю в кулаке.

Нужно будет вернуть это Ахмедову. Потом придумаю как именно. Сейчас не до этого.

Тут я наконец перехватываю взгляд Маши. Отмечаю выражение ее лица. Она сегодня сама не своя. Хотя в последнее время…

Вообще, в последнее время я была слишком занята своими собственными переживаниями. Так и не выяснила ничего. А ведь я давно собиралась с ней поговорить.

– Маш, ты… что случилось?

Она молчит, просто качает головой в ответ, мол, «ничего».

– Извини, мне давно стоило как-то, – запинаюсь. – Что-то сделать. Как-то помочь тебе. Но я…

– Ася, прекращай, – говорит она. – Все в порядке.

Не похоже.

Булат ее донимает. Хазаров под стать своему дружку Ахмедову. А может, и хуже. Понятно, что между ним и Машей происходит нечто нехорошее.

Но как ей теперь помочь ума не приложу.

Обратиться за помощью к ректору?

– Может быть, я могу что-то сделать, – продолжаю осторожно. – Попросить кого-то…

– Нет, не надо ничего делать, – отвечает Маша. – Пожалуйста, мы можем об этом не говорить сейчас? Я сейчас не могу об этом говорить. Просто не могу. Понимаешь? Давай, ты мне лучше с контрольной поможешь. Сама никак не сосредоточусь на заданиях.

– Хорошо, – соглашаюсь. – Конечно, давай помогу с контрольной.

Мы отвлекаемся на учебу. На обсуждение занятий. И под конец, кажется, у нас обеих получается переключиться насколько это возможно.

Потом вместе пьем чай. Обсуждаем какие-то отстраненные темы. И я почти перестаю думать об Ахмедове.

А потом взгляд натыкается на кулон.

Оставила его на столике. Но ему тут не место. Однако я слишком устала сегодня, чтобы искать, куда деть украшение до того момента, когда смогу вернуть драгоценность Ахмедову.

Глаза слипаются. Состояние вымотанное. Последние дни совсем плохо спала. Теперь накрывает изнеможение.

Я уже приняла душ. Набросилась майку и шорты. Поэтому машинально беру кулон со стола, засовываю в карман.

Проснусь и куда-то его переложу. А сейчас и так сойдет.

Заваливаюсь спать.

Маша, кажется, уже задремала. Во всяком случае, мне не слышно, чтобы она ворочалась в постели.

Прикрываю глаза. Будто назло всплывают те дурацкие кадры из бассейна, где Ахмедов лапает какую-то девушку.

Отметаю это. Отбрасываю.

Тогда в уме всплывает недавний разговор с ректором. Уже после отчисления Ахмедова.

– Ася, ты решила, на какой факультет пойдешь? – спросил он.

– На Южный, – ответила тихо.

Выбирала по предметам. Теперь понимаю, что приняла правильное решение. Туда попала и Маша. Значит, будет учиться вместе с Хазаровым. Ей понадобится моя поддержка. И я буду не одна.

– А могла бы я поехать в город? Хотя бы ненадолго.

Меня не покидала идея снова поговорить с теткой. Лично. Расспросит про Валида. Или же… хотя бы поискать что-то дома. У дяди был сейф. Вдруг именно там хранится нечто важное?

Ректору моя идея не понравилась.

– Нет, Ася, – произнес он. – Теперь тебе слишком опасно покидать академию. Во всяком случае, до нашей свадьбы. Но и тогда потребуется серьезная охрана. Нельзя, чтобы тебя похитили. А желающие сделать это уже есть.

Наверное, он прав.

Рисковать опасно.

Но неужели мне теперь всю жизнь придется провести будто в клетке?

+++

Утром просыпаюсь с трудом. Никак не удается разлепить веки.

Странно, что будильник не звонит. Солнце так ярко светит в глаза. Разве не пора на пары?

Осознание обжигает.

Вдруг будильник попросту не сработал?

Подскакиваю на кровати. Сбрасываю одеяло и… обмираю. Потрясенно оглядываюсь вокруг.

Где я?

Просторная комната. Абсолютно незнакомая.

Нервно моргаю. Снова осматриваюсь. И мой пульс разгоняется до предела, когда понимаю, что я не знаю, где нахожусь.

Что это за место? Как я сюда попала?

Уснула в своей постели. Теперь же очнулась здесь.

Меня похитили.

Ничего хорошего мне это не обещает.

Комната, конечно, выглядит хорошо. Эффектно все обставлено. Обстановка производит нормальное впечатление.

Однако такое ощущение явно обманчиво.

Дверь распахивается – рефлекторно прижимаю одеяло к груди. В ужасе смотрю на порог.

Кто-то заходит в комнату.

И… все еще гораздо хуже, чем я могла представить.

Холодею изнутри.

Капкан захлопывается.

Я в западне.