Текст книги "Внутренние пути во Вселенную. Путешествия в другие миры с помощью психоделических препаратов и духов"

Автор книги: Рик Страссман

Соавторы: Эде Фреска,Луис Эдуардо Луна,Славек Войтович
сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 28 страниц)

БЕХЕТАЛИЗМО

Я никогда не забывал о своем опыте с доном Аполинаром. Я решил снять фильм о трех поколениях семьи: доне Аполинаре и его жене, которые ходили босиком, и пальцы на ногах были у них такие же гибкие, как на руках; о доне Роберто, сыне дона Аполинара, и его жене Нативидад, которые носили сандалии; и о внуках дона Аполинара, которые гордились своими кроссовками. Я начал приготовления к съемкам совместно с Грегори Муром, американцем, живущим в Хельсинки, который рассказал мне, что у него есть опыт киносъемки. Мы взяли напрокат оборудование и собрали достаточно денег для покупки магнитофонных кассет и 16-миллиметровой кинопленки на полтора часа. За месяц до планируемого отъезда к дону Аполинару мой отец написал мне, что дон умер. Но я был решительно настроен создать короткий документальный фильм о яхе. Грег и я отправились в Лос-Анджелес на встречу с Хорхе Прелораном, выдающимся аргентинским режиссером, который создал замечательные антропологические фильмы с помощью самого простого оборудования.

– Какая у вас аппаратура? – спросил он.

– Шестнадцатимиллиметровая кинокамера Bolex и магнитофон Sony. Но они не соединены между собой.

– Великолепно, – сказал он. – Я сделал более сорока фильмов с помощью подобной аппаратуры.

Прелоран посоветовал мне выбрать в качестве темы моего фильма рассказ о личности. Он также предложил каждый вечер записывать на магнитофон в течение одного и того же промежутка времени высказывания персонажа о нем самом и о мире. На следующий день я должен был расшифровать то, что записал предыдущим вечером, и внимательно изучить рукопись, стараясь уловить нить повествования. Затем я должен был снять «картинку», которая будет соответствовать рассказу. Я приехал к Теренсу Маккене. Он к тому времени со своей женой Кэт Харрисон перебрался в Себастопол, недалеко от Сан-Франциско. Он рассказал мне, что недавно побывал в Икитосе, городе с населением около 300 жителей, расположенном на перуанском берегу реки Амазонки. Он сказал, что там существует традиция аяхуаскеро, которая стоит того, чтобы с ней познакомиться. Я решил ехать. Он дал мне имена трех аяхуаскеро, о которых ему рассказывали. Грегори приехал в Икитос на пару дней раньше меня и, следуя указаниям Теренса, встретился с аяхуаскеро доном Эмилио Андраде Гомесом. Когда мы искали, где бы остановиться, Грегори предложил ту самую комнату, в которой Брюс Лэм написал «Чародея верхней Амазонки»[150]150
  B. F. Lamb, Wizard of the Upper Amazon: The Story of Manuel Cordova-Rios (Boston: Houghton Mifflin, 1975).


[Закрыть] – историю о Мануэле Кордоба Риосе, знаменитом аяхуаскеро в Икитосе, который утверждал, что был похищен индейцами племени амахуака и те обучили его искусству обращения с аяхуаской и другими лекарственными растениями, что дало ему право стать шаманом. Это была одна из первых книг, написанных на английском языке, которые внесли весомый вклад в распространение знаний об аяхуаске.

Как только я увидел дона Эмилио, я понял, что нашел личность, которую искал: он был скромным и красноречивым, имел прекрасное чувство юмора и знал лес, где прожил всю жизнь. Тогда ему было 63 года, и он жил с женой и младшим сыном в 12 километрах от Икитоса, если идти вдоль дороги, которая тогда еще строилась и должна была соединить Икитос и город Науту на юге, на берегу реки Маранен. Он называл себя бехеталиста. Этим термином обозначают специалиста, искусного в использовании нескольких видов определенных могущественных бехеталес (растений). Дон Эмилио был аяхуаскеро, но я узнал, что существуют также табакерос, тоэрос, камалонгерос и перфумерос, которые применяли табак (toe; Brugmansia sp.), камалонгу (Strychnos sp.) [151]151
  Чилибуха, или орех рвотный (Strychnos nux-vomica), принадлежит семейству логаниевых, произрастающих в тропических районах Азии и Африки. Семена содержат отравляющий алкалоид стрихнин. – Примеч. пер.


[Закрыть] и духи, полученные из различных растений. Дон Эмилио впервые принял аяхуаску в возрасте 14 лет, чтобы «стать сильнее», но аяхуаска «полюбила его» и в его видениях и снах учила икарос, магическим песням, до тех пор, пока он не стал аяхуаскеро.

Я последовал совету Прелорана. Каждый вечер я проводил несколько часов с доном Эмилио, записывая то, что он рассказывал. На следующий день я расшифровывал то, что записал предыдущим вечером, – и вскоре осознал, что я в моем распоряжении гораздо больше, чем фильм. Для меня это стало открытием бехетализмо – традиции перуанских шаманов; об ее происхождении было известно мало. Как я узнал позже, частично ее описали Кастильо, Добкин де Риос, Аяла Флорес и Луис, Чиаппе и Лэм[152]152
  G. del Castillo, «La Ayahuasca Planta Magica de la Amazonia; el Ayahuasquismo», Peru Indigena 10 (24 and 25) (1963): 88–98; M. Dobkin de Rios, Visionary Vine: Hallucinogenic Healing in the Peruvian Amazon (San Francisco: Chandler, 1972); F. Ayala Flores and W. H. Lewis, «Drinking the South American Hallucinogenic Ayahuasca», Economic Botany 32 (1978): 154–156; M. Costa Chiappe, «El Empleo de Alucinogenos en la Psiquiatria Folklorica», in C. A. Seguin, ed., Psiquiatria Folklorica: Shamanes y Curanderos (Lima: Ediciones Ermar, 1979); F. Bruce Lamb, Wizard of the Upper Amazon: The Story of Manuel Cordova-Rios (Boston: Houghton Mifflin Company, 1971); Rio Tigre and Beyond: The Amazon Jungle Medicine of Manuel Cordova-Rios (Berkeley: North Atlantic Books, 1993).


[Закрыть]. Эта традиция – один из вариантов внеплеменного использования аяхуаски, распространенного в амазонских районах Колумбии, Эквадора, Перу и восточной Бразилии. Согласно мнению дона Эмилио, аяхуаска была доктором, учителем растений – одним среди многих других. Некоторые из этих растений использовались в смеси для приготовления напитка, но могли также применяться независимо друг от друга различными способами. У каждого такого растения был свой дух, при определенных обстоятельствах предоставляющий информацию человеку, который принимал растение внутрь. Перед приемом требовалось соблюдать определенную диету, которая включает в себя не только ограничения в еде, но и сексуальное воздержание. Духи растений учат икарос — песнопениям, которые исполняются для лечения, защиты и других целей, таких как увеличение или уменьшение силы видений во время сеанса.

Я собирал образцы растений, которые позже послал Тимоти Плаумену в Чикагский музей естественной истории Филда [153]153
  Чикагский музей естественной истории Филда – один из крупнейших в мире. Четыре основных раздела: антропологии, ботаники, геологии и зоологии. Научная библиотека. Основан в 1893 году на средства нескольких поколений семьи бизнесменов Филдов. – Примеч. пер.


[Закрыть] для идентификации; участвовал в сеансах приема аяхуаски с доном Эмилио и другими практикующими метисами; записывал песни и собирал информацию об этой культурной традиции, которая предположительно сформировалась в течение так называемого периода «резинового бума» (1880–1914). В то время коренные народности подверглись насильственному переселению, в результате чего возникла особая культура метисов, в которой слились культурные традиции жителей Анд и долины Амазонки и некоторые элементы культуры Запада. Вместо животных и духов-помощников, типичных для традиционного шаманизма, метисы полагались на сверхъестественную помощь ангелов с мечами, вооруженных пистолетами солдат и даже на боевые самолеты, снаряженные современным оружием. Дон Эмилио рассказал мне, что под воздействием аяхуаски он мог поставить диагноз с помощью «докторов» – духов природы и тех, кто приходил из далеких стран. Иногда его забирали, как ему казалось, в странные места, где он видел существ, располагавших самой современной техникой.

Я записал около 13 часов интервью с доном Эмилио и другими аяхуаскерос. Расшифрованные тексты образовали рукопись, которая не только легла в основу сюжета вышедшего в 1982 году фильма «Дон Эмилио и его маленькие доктора», но и стала началом моей докторской диссертации под руководством Аке Хульткрантца, специалиста по шаманизму и директора Института сравнительной религии Стокгольмского университета. Стокгольм находится недалеко от Хельсинки, и я мог купить недорогой билет и на большом корабле совершить 16-часовое путешествие из одного города в другой.

Летом 1982 года я вернулся в Икитос, где принимал аяхуаску и интервьюировал нескольких других практикующих. Дон Эмилио познакомил меня с доном Хосе Коралом, который, по его мнению, был хорошим аяхуаскеро и мог стать моим учителем. Я был заинтригован процессом обучения. Я договорился с сыном дона Эмилио Хорхе, которому был 21 год и который жил с отцом, и с Алирио, соседом 22 лет, переехать вместе со мной в дом дона Хосе Корала около Пенья-Негра, в 25 километрах от Икитоса, где он жил со своей женой. У него был какой-то домашний скот, и он выращивал кукурузу и маниок. Идея заключалась в том, чтобы соблюдать предписанную диету, состоявшую из плантенов [154]154
  Плантены, или бананы райские (Musa paradisiaca) – овощные сорта бананов, плоды которых не используют в пищу сырыми, а запекают в банановых листьях, варят, перерабатывают в муку. – Примеч. пер.


[Закрыть], риса или маниока без соли, и иногда небольшого количества рыбы, а также воздерживаться от сексуальных отношений и принимать аяхуаску. Я собирался снять этот процесс и сделать фильм. Когда мы приехали, в доме дона Хосе было два пациента: сеньора Роса, у которой были серьезно поражены ревматизмом колени, и сеньора Доминга, с внушающей ужас раковой опухолью вокруг рта. Я был готов выполнять все процедуры, изучая при этом местные представления о здоровье и болезнях. Дон Хосе лечил с помощью комплексного метода, комбинируя использование лекарственных растений, массаж, интерпретацию снов и, конечно, сеансы приема аяхуаски, на которых он пел икарос, песни, которым его учили духи, приходившие с «края мира».

Через несколько дней после начала диеты Алирио не смог есть без соли и нарушил режим. Хорхе соблюдал его в течение 18 дней. Я обнаружил, что я один заинтересован в том, чтобы придерживаться диеты, но я не мог делать фильм о самом себе. Процесс, однако, был очень любопытный. Ограничения в пище и следование диетическим предписаниям удерживало меня в измененном состоянии сознания практически все время. Разница между состоянием бодрствования и сном была не совсем очевидной. Я часто переживал то, что Стефан Лаберж позже назвал сновидением при не полностью отключенном сознании (lucid dreaming), то есть я видел сны, осознавая, что вижу сны. Это явление можно подтвердить экспериментально, подавая сигналы согласованным движением глаз в течение фазы быстрого сна. «Ты видишь, ты обучаешься», – так дон Хосе прокомментировал это.

На протяжении месяца я жил у дона Хосе с его пациентами. Сеньора Роса полностью выздоровела. «Я уезжаю домой счастливая», – сказала она на прощание. Сеньора Доминга умерла спустя несколько недель после возвращения в Икитос. «Ее привезли ко мне слишком поздно», – сказал дон Хосе. В Икитосе я остановился в доме Гюнтера Шапера, пожилого немца-инженера, который более 50 лет жил на перуанском побережье Амазонки. В 1930-х годах он отослал несколько килограммов банистериопсис каапи в фармацевтическую компанию «Мерк» в Германии, предполагая, что его можно использовать в качестве лекарственного средства для лечения болезни Паркинсона. Мистер Шапер жил всего лишь в 200 метрах от Пласа-де-Армас, главной площади. Вокруг его дома был разбит маленький ботанический сад – самый зеленый квартал в городе. Несколько комнат он сдавал ботаникам, антропологам и другим ученым. Здесь можно было встретить самых интересных людей, посещающих Икитос. В этом доме я написал свои первые две работы о шаманизме метисов и аяхуаске. Там же вычитывала корректуру Николь Максвел, американка, которая много лет провела в долине реки Амазонки, собирая растения, и являлась автором интересной книги «Ученица чародейки-доктора»[155]155
  N. Maxwell, Witch-doctor’s Apprentice: Hunting for Medicinal Plants in the Amazon (Boston: Houghton Mifflin, 1961).


[Закрыть] (я приобрел эту книгу в Стокгольме несколькими месяцами раньше).

Я послал рукописи Ричарду Эвансу Шультсу (1915–2001), директору Ботанического музея Гарвардского университета и мировому авторитету в области ботаники галлюциногенных растений. Через несколько месяцев он написал мне письмо на испанском языке, в котором рассказал, что переслал мои статьи Лорану Ривье, редактору «Журнала этнофармакологии» и исследователю аяхуаски, для публикации. Шультс писал: «Я полагаю, что году в 1941 я встретил в Пуэрто-Асис вашего родственника, пожилого мужчину, чья фамилия была Луна. Он оказал мне существенную помощь, когда я работал как начинающий исследователь в районе Путумайо. Был ли Педро Луна вашим родственником? И какой приятный сюрприз: обнаружить в Хельсинки жителя нашей Какеты!»

Мой отец сказал, что Педро Луна приходился мне двоюродным дедушкой.

ФАРМАКОЛОГИЯ АЯХУАСКИ

В 1984 году я был приглашен на симпозиум по шаманизму в Ванкувере, который находится в провинции Британская Колумбия в Канаде, и я использовал эту возможность, чтобы посетить Денниса Маккену, проводившего сравнительное исследование активности аяхуаски и нюхательного порошка из виролы [156]156
  Вирола (Virola) – растение, принадлежащее к тропическому семейству мускатниковых. – Примеч. пер.


[Закрыть]; он писал докторскую диссертацию на кафедре ботаники Университета Британской Колумбии. Смола нескольких видов виролы, как правило, крупных деревьев, использовалась аборигенами верховьев Амазонки для приготовления церемониальных, содержащих ДМТ нюхательных порошков. Порошки делали из растений еще одного рода, также содержащих триптамины, – ананденантера (Anadenanthera); они использовались в Южной Америке и на Карибских островах. В северной части Южной Америки аборигены употребляют ананденантеру пенегрину (Anadenanthera penegrina), а в южной – ананденантеру колубрину (Anadenanthera colubrina), в совокупности они растут на довольно большой территории[157]157
  C. M. Torres and D. B. Repke, Anadenanthera: Visionary Plant of Ancient South America (New York: The Haworth Herbal Press, 2006).


[Закрыть]. Если мы добавим сюда многие виды грибов псилоцибина, которые употребляют в Центральной Америке, то придется констатировать: здесь концентрация триптаминов высока, как нигде в мире.

Деннис Маккена был рад подтвердить экспериментально, что гармин действительно является ингибитором моноаминоксидазы (ИМАО), как и предполагал выдающийся токсиколог Бо Хольмстед (1918–2002), работавший в Каролинском институте в Стокгольме. Он объяснил причину активности ДМТ при пероральном приеме в составе аяхуаски. Чистый ДМТ при приеме внутрь не является активным, так как разрушается в пищеварительном тракте и печени энзимами моноаминоксидазы (МАО). Если же его принимать вместе с ингибиторами МАО, он способен пересечь гематоэнцефалический барьер и воздействовать на участки серотониновых рецепторов. Это и есть удивительное открытие индейцев Амазонки.

Через несколько лет я встретился с американским фармакологом Джейсом Калауэем в Финляндии, где он завершал свою докторскую диссертацию по пинолину для Университета Куопио. Это вещество, как свидетельствует его название, является соединением, образующимся в шишковидной железе (pineal gland). Калауэй описал еще один механизм, на котором основан опыт аяхуаски: тетрагидрогармин, второй главный алкалоид, что содержится в растении банистериопсис каапи, имеет сходство с пинолином и является умеренно сильным пресинаптическим ингибитором абсорбции серотонина, который со своей стороны обеспечивает высокие уровни серотонина в синапсах серотонинергических клеток мозга. Этим обусловлен высокий уровень бдительности в процессе переживания воздействия ДМТ. Образно можно сказать, что под влиянием аяхуаски индивидуум находится и в бодрствующем состоянии (благодаря высоким уровням синаптического серотонина), и в состоянии сновидения одновременно. Согласно гипотезе Калауэя, ДМТ может быть вовлечен в опыт сновидений, в частности в фазе быстрого сна[158]158
  J. C. Callaway, «A Proposed Mechanism for the Visions of Dream Sleep», Medical Hypotheses 26 (1988): 119–124.


[Закрыть]. Как указывал Рик Страссман[159]159
  R. Strassman, DMT: The Spirit Molecule. [Рик Страссман – ДМТ – молекула духа]


[Закрыть], ДМТ присутствует в телах всех млекопитающих, включая человека: он обнаружен в крови, моче и цереброспинальной жидкости. Калауэй изобрел термин эндохуаска, чтобы показать, что человеческий организм синтезирует соединения, идентичные или подобные обнаруженным в аяхуаске.

Виды аяхуаски различаются в зависимости от способа приготовления и специфических компонентов. Маккена с соавторами подсчитали, что доза аяхуаски 100 мл, которую принимают метисы-аяхуаскерос, содержит 467 мг гармина, 160 мг тетрагидрогармина, 41 мг гармалина и 60 мг ДМТ[160]160
  D. J. McKenna, G. H. N. Towers, F. S. Abbott, «Monoamine Oxidase Inhibitors in South American Hallucinogenic Plants: Tryptamine and b-carboline Constituents of Ayahuasca», Journal of Ethnopharmacology 10 (1984): 195–223.


[Закрыть].

ПЕРВЫЙ СИМПОЗИУМ, ПОСВЯЩЕННЫЙ АЯХУАСКЕ

Деннис Маккена и я стали близкими друзьями и соавторами. Вернувшись в Ванкувер, мы составили план биомедицинского исследования аяхуаски, на которое в то время не нашлось источников финансирования. Но спустя несколько лет этот план стал основой первого исследования такого рода, проведенного в Бразилии. Я также намеревался организовать междисциплинарный симпозиум, посвященный аяхуаске, в рамках 45-й Конференции американистов [161]161
  Американист – специалист по культуре и истории Америки, а также по языкам и культуре ее коренного населения. – Примеч. пер.


[Закрыть], которая проходит два раза в год с участием специалистов в области социальных наук и проводится поочередно в Европе и Америке. Очередная конференция должна была состояться в Боготе, в Андском университете, в июле 1985 года.

Эта конференция оказалась весьма продуктивной, в ней приняли участие представители нескольких стран – исследователи ряда дисциплин, включая ботанику, фармакологию, археологию, этнографию и этномузыковедение. Все статьи были опубликованы в специальном выпуске журнала «Аборигенная Америка» (America Indegena) в Мексике.

Среди выступавших был Гильермо Аревало, молодой шаман шипибо, которого я встретил за год до этого в Пукальпе, в Перу. Я попросил его написать статью на двадцати страницах для презентации на конференции, первой в его жизни. Он рассказал, что, когда писал статью, ставшую вехой в изучении шаманизма шипибо, следовал предписанной при приеме аяхуаски диете.

Еще одним интересным гостем был Клодомир Монтейро, пионер в изучении религиозных организаций Бразилии, которые используют аяхуаску в своих таинствах. Он пригласил меня несколько месяцев назад в Рио-Бранко, столицу штата Акре. Я узнал, что в 1930-х годах в окрестностях этого города Раймундо Иринеу Серра (1892–1971), чернокожий, который приехал в долину Амазонки из Маранхао на северо-востоке Бразилии, создал новую религию. Толчком к этому послужил опыт приема аяхуаски, которую Серра получил от перуанского бехеталиста. В видении, как гласит легенда, Королева Леса, проявление Девы Марии, предстала перед ним и попросила создать новую религию, в которой бы использовалась аяхуаска – под названием «Санто Дайме» – в качестве атрибута таинства.

Даниэль Перейра де Матос (1904–1958) принимал Санто Дайме несколько раз c Иринеу Серра и несколько раз самостоятельно. В течение одного из таких опытов ему было сказано принять голубую книгу от ангела, и в 1945 году он создал вторую организацию, известную как Баркинха(«маленькая лодка»). После смерти Иринеу Серра группа под руководством Себастайо Мота (1920–1990) основала ЦЕФЛУРИС (CEFLURIS, Centro Ectectico da Fluente Luz Universal Raimundo Irineu Serra). В 1961 году Хосе Габриель да Коста (1922–1971) в Порто-Велхо, столице штата Рондония, также расположенного на берегу Амазонки, создал третью организацию – УДВ (UDV, Uniao do Vegetal). Это синкретические христианские организации, в которых прием аяхуаски имеет смысл таинства, а идеология включает в себя афро-бразильские религиозные элементы наряду с европейскими эзотерическими и амазонскими концепциями. Монтейро, бразильский антрополог, организовал просмотр моего фильма о доне Эмилио, который был представлен как документальный фильм о происхождении религии Санто Дайме. На киносеанс пришли члены всех трех религиозных организаций. По словам Монтейро, они впервые собрались под одной крышей.

В сопровождении Монтейро я посетил Альто Санто, центр, созданный Раймундо Иринеу Серра, которым до сих пор руководит его вдова, сеньора Перегрина. Я также посетил «Колонию 5000», первый центр ЦЕФЛУРИС в предместьях Рио-Бранко. Небольшая группа мужчин, включая одного итальянца и одного аргентинца, фильтровали и заливали водой лиану банистериопсис, в то время как несколько женщин собирали урожай листьев психотрии с возделанной плантации. Мы приняли Санто Дайме тем же вечером на краю леса, под почти полной луной. Под аккомпанемент гитар все пели инос, песни, полученные из астрального мира основателями общины и ее членами. Их напиток был сильнее, чем тот, который готовили перуанские аяхуаскерос. У меня возникло поразительное чувство, что лес был разумен и населен невидимыми существами. В какой-то момент я ощутил, что мое тело растворяется в волнах. Встревоженный, я не решился полностью отдаться этому опыту и предпринял внутренние усилия, чтобы противодействовать ему, фокусируясь на своем непосредственном окружении. Глубочайшие опыты, переживаемые под воздействием аяхуаски, приводят к растворению эго, но для этого требуется, чтобы индивидуум был полностью уверен в окружающей обстановке. Я знал своих новых друзей не настолько хорошо, чтобы позволить себе зайти так далеко, как я мог это сделать при других обстоятельствах. Монтейро познакомил меня с Моноэлем Иполито Араухо, лидером главного центра «Баркинхи», у которого я взял интервью, хотя не принял участия ни в одной церемонии.

КОСМОГРАФИЯ ШАМАНИЗМА МЕТИСОВ

После конференции в Боготе Деннис Маккена и я встретились в Пукальпе, втором по величине городе перуанской части Амазонки, на берегах реки Укаяли. Он повстречался с доном Фиделем, аяхуаскеро, несколько лет назад, когда они с братом Теренсом собирали растения для «Ботанических измерений» – этноботанического сада, созданного ими на Гавайях. Деннис приехал в Пукальпу на несколько дней раньше меня. Когда я оказался в пыльном аэропорту, то увидел, что водитель такси шептал мое имя каждому выходящему пассажиру. Я представился и сразу поехал в бедный район города, где Деннис ждал меня.

Я пересек редкий сад и вошел в деревянный дом, где начался сеанс приема аяхуаски. «Как раз вовремя», – сказал Деннис. Он представил меня дону Фиделю, который почти сразу же протянул мне калебас с напитком. Я знал заранее, что в Пукальпе буду принимать аяхуаску, но не ожидал, что это случится так скоро. Это было началом того периода, когда мы собирали растения с помощью Франциско Монтес Шуна, хорошо осведомленного молодого человека, с которым Деннис познакомился в 1983 году на реке Уальяге. Деннис рассказал, что у Франциско есть родственник, также разбирающийся в растениях.

– Немного странно, – сказал он.

– Мне интересно, – ответил я, поскольку брал интервью у аяхуаскерос и хотел получить любую информацию об этих учителях растений.

Пабло Амаринго Шуна жил с матерью, двумя приемными детьми и другими членами семьи в простом деревянном доме, скромно меблированном, без электричества и водопровода, в болотистой местности, в одном из беднейших районов Пукальпы. Он обладал большими знаниями об учителях растений и лекарственных растениях и рассказал мне, что в течение семи лет был бехеталиста, но отказался от этой практики после духовного кризиса. Он сказал, что духи «покинули его», и его вынудили оставить практику после конфликта с аяхуаскеро. Он также показал нам несколько картин, написанных гуашью на дешевой бумаге, на которых были изображены сцены из жизни людей, живущих у реки, а также пейзажи с видами джунглей. Я был поражен точностью деталей. Я понял, что у Пабло прекрасная эйдетическая память, и поинтересовался, мог ли он вспомнить видения, которые посещали его, когда он был бехеталиста. Пабло сказал, что может, и через несколько дней показал Деннису и мне рисунки двух своих первых видений, подарив по одному каждому из нас.

Вернувшись в Хельсинки, я внимательно изучил подарок, сделал его фотокопию и послал Пабло, попросив пояснить значение различных деталей, включая изображения ангелов, воинов в экзотических одеждах, сидящих на тронах королей, города, одновременно древнего и футуристического, и летающей тарелки. Через несколько недель я получил от Пабло длинное и подробное описание, включавшее в себя имена изображенных существ и предметов. Я осознал важность этой информации, потому что благодаря картинам Пабло становилось возможным получить конкретное представление о видениях метисов-аяхуаскерос. Это послужило началом многолетнего сотрудничества, в течение которого он создал около ста картин, сорок девять из которых мы опубликовали в 1991 году в книге «Видения аяхуаски: религиозная иконография перуанского шамана»[162]162
  L. E. Luna and P. Amaringo, Ayahuasca Visions: The Religious Iconography of a Peruvian Shaman (Berkeley, Calif.: North Atlantic Books, 1991).


[Закрыть]. Кроме того, что я поместил Амаринго в контекст речного шаманизма метисов, я распознал растения и животных, изображенных на его рисунках, и обнаружил идеологические и иконографические параллели между мотивами картин и образами космологии жителей Амазонки и Анд.

Что особенно поражало в Пабло Амаринго, так это масштаб и многообразие его видений. С трудом верилось, что этот скромный человек видел далекие города с удивительной архитектурой, экзотически одетых внеземных существ на странных летающих машинах. Но что поражало более всего – он знал о том, что мы живем в многомерном универсуме, населенном разумными существами, с которыми можем контактировать. Был ли опыты Амаринго исключением? Возможно, нет. Я показал копии его работ многим местным жителям, которые принимали аяхуаску. Каждый тотчас же узнавал ее как источник этих образов. Более того, как только книга была опубликована, мои друзья-антропологи брали ее в разные общины коренных жителей Амазонки, что вызывало там некоторые волнения. Вероятно, во всех опытах, переживаемых под воздействием аяхуаски, существует что-то общее, в определенной степени выходящее за пределы культурного многообразия, даже несмотря на то, что специфические метафоры могут различаться.

В 1986 году я получил стипендию Джона Саймона Гугенхайма для изучения этноботаники колумбийской и перуанской частей Амазонки благодаря рекомендациям Ричарда Эванса Шультса, Питера Фюрста и других исследователей. Впервые я мог сосредоточиться на этом вопросе в течение целого года. До тех пор я посвящал ему только летний отпуск. Я провел несколько месяцев в США, встречаясь с учеными. В течение нескольких недель Шультс принимал меня в своем доме, где я мог работать в его библиотеке. В какой-то момент он дал мне то, что назвал «красной дорожкой»: карту аккредитации в качестве сотрудника Ботанического музея Гарвардского университета. Он также посоветовал мне отправиться в долину Сибундой (она находится в колумбийской части верхней Путумайо), чтобы познакомиться с этноботаническими знаниями двух племен – камса и ингано, населяющих эту прекрасную местность высоко в Андах.

В 1941 году Шультс сам проводил обширные полевые исследования в этом регионе, который знаменит большим количеством растущих здесь видов бругмансии, известной среди местных жителей как боррачерос. Некоторые из этих видов содержат большие концентрации атропина и скополамина [163]163
  Скополамин – алкалоид, который наряду с атропином содержится в красавке, белене, дурмане, скополии. – Примеч. пер.


[Закрыть] и высоко ценятся местными шаманами, которые культивируют их в своих садах. Мел Бристол, один из аспирантов Шультса, написал диссертацию по этноботанике Сибундой в 1965 году. Он выявил, что яхе использовался в этой области для изучения свойств других растений, что было одним из способов, которым курандерос, местные целители, могли расширять свою фармакопею [164]164
  Фармакопея (от греч. pharmakon – лекарство и poieo – делать) – официальное руководство для фармацевтов, содержащее описание способов приготовления, хранения, проверки лекарств и перечень лекарственных веществ. – Примеч. пер.


[Закрыть]. Я провел месяц с доном Сальвадором Чиндоем и его сыном Мигелем, шаманами племени камса, с которыми работал Шультс, а собирал растения с Педро Хуахибиой, тоже камса, который с помощью Шультса изучил ботанику в США.

Два сообщения о камса особенно запомнились мне. Одно я получил от молодого ученика, который жил тогда у дона Мигеля. В интервью он говорил о саде лекарственных растений, который каждый шаман камса и ингано разводил у своего дома, как о «саде науки». Это еще один способ выражения идеи перуанских бехеталистас о том, что определенные растения являются учителями растений и докторами. Второе можно передать так. Когда мы находимся в чреве своей матери, мы соединены с плацентой, которая является для нас универсумом. Когда мы рождаемся, пуповину перерезают. И яхе становится новой пуповиной, соединяющей нас с универсумом.

Помехой для моих исследований во время пребывания у камса было употребление ими алкоголя. Они пили чичу, кукурузное пиво, и очень много, и несколько раз пытались напоить меня. Они также пили агуардьенте, алкогольный напиток, приготовляемый из сахарного тростника, во время сеансов яхе, что не совпадало с моими привычками и взглядами дона Эмилио, который говорил: когда ты «учишься у аяхуаски», ты не должен пить «даже капли алкоголя».

После месяца, проведенного в долине Сибундой, я решил вернуться в Перу и найти учителя. Мой друг шипибо, Гильермо Аревало, посоветовал мне поехать в Санта-Роса-де-Пирокоча, маленькое селение аборигенов на берегах реки Укаяли, где я мог встретиться с доном Басилио Гордоном, известным шаманом, который сказал, что поможет мне. Я приехал на пароме из Пукульпы, прихватив с собой подарки: табак и одежду для дона Басолио, бусы для женщин и сладости для детей. Кто-то посоветовал мне также взять несколько килограммов сахара. Дон Басилио принял меня хорошо и позволил остановиться у него. На следующее утро одна из его дочерей подошла к моей кровати, обтянутой москитной сеткой, с кружкой, из которой поднимался пар. «Это ваш чай», – сказала она. Я попробовал. Это была горячая вода с сахаром. Через несколько часов она пришла с другой чашкой. «Это ваш лимонад». Это была холодная вода с сахаром. Через два дня у них закончился сахар. Дон Басилио сказал, что все они собираются поехать в Орейану купить несколько вещей. Я понял, что вся его семья ждет, что я куплю им подарки! Я взял с собой все деньги, которые у меня были, отложив на проезд обратно до Пукульпы, и отдал дону Басилио, чтобы он купил то, что они хотят. «Это все, что у меня есть», – сказал я. Они купили немного одежды и 25 килограммов сахара, заядлыми любителями которого они были, судя по состоянию зубов. Я жил у дона Басилио месяц, в течение которого принимал аяхуаску тринадцать раз. Мои видения по большей части имели отношение к какому-то подземному, темному миру. Пищи было очень мало, только маниок и иногда немного рыбы. Я имел возможность наблюдать за работой дона Басилио. Он принимал аяхуаску почти каждый вечер и пел с 9 часов вечера до 1–2 часов ночи, иногда ему аккомпанировал ученик и несколько пациентов. Я не видел, чтобы он использовал какие-то другие лекарственные растения. «Тебе нужно растение, если только ты не знаешь его песню», – сказал он мне.

После трудного месяца, в течение которого я был измучен москитами и голодом, я был готов уехать. Дон Басилио сказал, что он дает мне аркана, защиту до того момента, пока я не вернусь в город. Он спел песню надо мной, и я спросил: «Какого рода защиту вы даете мне?» Он поднял с пола кусок плинтуса, который был покрыт геометрическими узорами, традиционными для шипибо. «Я даю тебе это», – сказал он.

Это было подтверждением вывода немецкого этнолога Ангелики Гебхарт, которая утверждала, что замысловатые разноцветные узоры, встречающиеся в текстильных изделиях, керамике и раскраске тела шипибо, в определенной степени представляют песни духов, которые шаманы слышат, когда путешествуют в верхнем мире под влиянием аяхуаски. Шаман поет с духами, и женщины каким-то образом трансформируют песни в узоры. Шипибо верят, что их тела покрыты обычно невидимыми геометрическими образами. А болезнь является результатом разрыва узоров. Песни шамана восстанавливают их непосредственно или с помощью духа колибри, который создает музыку своими крыльями. На связь между видениями, вызванными аяхуаской, и художественным творчеством племен, населяющих верховье Амазонки, уже указывал Райхель-Долматофф, говоря об индейцах тукано, живущих в районе реки Ваупес в Колумбии и Бразилии, а также Джин Лэнгдон, который писал о племени сиона в юго-восточной Колумбии. Эти антропологи также продемонстрировали, что значительная часть фольклора изученных ими племен представляет собой рассказы о путешествиях в иные сферы под руководством шамана и встречах с людьми яхе.

Мне пришлось ждать корабль, на котором я должен был отплыть обратно в Пукальпу. Семья метисов-колонистов дала мне тарелку риса с яичницей, одно из лучших блюд, которые я ел в своей жизни. Ожидание длилось около полутора суток. В конце концов, после краткого прощания с моими друзьями, я оказался на борту одного из амазонских речных паромов. Делать здесь было нечего, оставалось неспешно беседовать, читать или созерцать красоты реки Укаяли.