Текст книги "Внутренние пути во Вселенную. Путешествия в другие миры с помощью психоделических препаратов и духов"

Автор книги: Рик Страссман

Соавторы: Эде Фреска,Луис Эдуардо Луна,Славек Войтович
сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 28 страниц)

Курение, однако, не являлось возможным вариантом из-за потенциальной токсичности побочных продуктов окисления. К тому же технически очень сложно вдыхать препарат (затягиваться при курении) и в то же время обсуждать его первоначальное, часто дезориентирующее воздействие. Поэтому мы решили выбрать ВВ-способ введения, который оказался даже немного более быстрым и интенсивным, чем курение. В результате проделанной работы методом проб и ошибок мы остановились на серии ВВ-доз ДМТ, начинавшейся от самой низкой (0,05 мг/кг) до самой высокой (0,4 мг/кг) с двумя промежуточными дозами (0,1 и 0,2 мг/кг) и позволявшей получить полный спектр эффектов воздействия ДМТ. Таким образом, если масса тела испытуемого порядка 73 кг, то высокая (0,4 мг/кг) ВВ-доза ДМТ будет чуть больше 29 мг.

Переменные, которые мы решили измерять при введении этих доз, покрывали широкий спектр, применяемый в классических психофармакологических исследованиях, и особенно те из них, которые, по нашему предположению, ДМТ мог стимулировать в силу своего воздействия на серотонинергические [112]112
  Серотонинергический – высвобождающийся, активируемый или вовлекающий серотонин в передачу нервных импульсов. – Примеч. пер.


[Закрыть] системы. Данные переменные включали в себя диаметр зрачка, кровяное давление, частоту сердечных сокращений, температуру тела, массу гормонов гипофиза и других гормонов, контролируемых участками мозга, в которых присутствует большое количество серотониновых рецепторов: пролактин, гормон роста, адренокортикотропный гормон (АКТГ), стимулирующий надпочечники, бета-эндорфин и кортизол, секретируемый корой надпочечников. Мы также наблюдали за уровнем мелатонина, предположительно вырабатываемым шишковидной железой. Кроме того, требовалось измерять уровень ДМТ в крови после каждой дозы, и таким образом мы могли установить связь между дозой препарата и уровнем ДМТ в крови после его приема, а также между уровнем ДМТ в крови и итоговыми измерениями.

Измерение уровней всех этих гормонов для нашего исследования потребовало покупки набора реактивов, которые могли использовать наши высококвалифицированные лаборанты. Однако доступных реактивов для ДМТ не существовало, и нам потребовались консультации старших научных сотрудников исследовательских центров, которые ранее работали с собственными реактивами. Нам посчастливилось найти реактив, разработчик которого помог его получить в Университете Нью-Мексико. Через шесть месяцев мы могли измерять уровень ДМТ с точностью до миллионных долей грамма (нанограмма) на миллилитр – не настолько чувствительно, чтобы измерять эндогенные уровни, но достаточно адекватно для задач нашего исследования.

В итоге я поставил перед собой цель разработать новую оценочную шкалу [113]113
  Оценочная, или рейтинговая шкала (англ. rating scale) – шкала оценки, которая используется для балльной или словесной оценки каких-либо объектов, явлений, результатов деятельности и т. п. Словесная оценочная шкала (англ. verbal rating scale) – шкала оценки, в которой опрашиваемый оценивает какое-либо явление, располагая его на заданной шкале утверждений, например «отлично, хорошо, удовлетворительно, неудовлетворительно». Числовая, или балльная оценочная шкала (англ. numerical rating scale) – шкала оценки, в которой опрашиваемый оценивает какое-либо явление, приписывая ему численное значение на заданной шкале, например от 0 до 10. – Примеч. пер.


[Закрыть] для эффектов воздействия ДМТ: это письменный опросник, который должны были заполнять добровольцы непосредственно после того, как воздействие препарата прекращалось. Я надеялся, что наша шкала в теоретическом и практическом отношении будет гораздо совершеннее предыдущих, по которым определяли количество эффектов воздействия и которые позволяли манипулировать субъективными данными. У прежнего способа оценки, применявшегося в ранних исследованиях, был ряд неустранимых недостатков. Например, некоторые оценочные шкалы придавали особое значение неприятным эффектам воздействия препарата в ущерб приятным, что впоследствии могло привести субъекта исследования к еще более негативным результатам. Важнее, однако, то, что при акценте на неприятном воздействии препарата игнорировались позитивные или усиливающие свойства психоделиков – те эффекты, которые и побуждали людей их использовать. Другими словами, люди принимали психоделики из-за их уникальных позитивных – а не негативных – эффектов воздействия. Другим недостатком предыдущих оценочных шкал было то, что их испытывали на заключенных, отбывавших наказание за нарушение федеральных законов о наркотиках. В этом случае испытуемые надеялись, что участие в эксперименте поможет добиться досрочного освобождения или улучшений условий заключения. Помимо этого, почти никто из добровольцев в прежних исследованиях не имел опыта приема психоделических препаратов. Таким образом, это не была репрезентативная выборка [114]114
  Репрезентативная, или представительная выборка – случайная выборка, свойства и структура которой соответствуют свойствам и структуре генеральной совокупности. – Примеч. пер.


[Закрыть], на основании которой можно сделать вывод обо всей популяции.

Я опросил девятнадцать человек, которые уже имели значительный опыт приема ДМТ и других психоделиков, чтобы подготовить первую редакцию оценочной шкалы и предугадать вопросы, которые могли возникнуть во время проведения каждого сеанса. Для этой редакции оценочной шкалы галлюциногена (ОШГ) я выбрал буддийскую систему психологических знаний – абхидхарму [115]115
  Абхидхарма – буддийское учение, систематично и абстрактно описывающее мироустройство и явления природы, буддийская метафизика, мировоззренческая философия и психология. – Примеч. пер.


[Закрыть] – в качестве психологической модели психоделического опыта. Я ценил относительно объективный, феноменологический и свободный от оценочных суждений подход абхидхармы к содержанию сознания и психическим процессам. Сущностью такой классификации является разделение психического опыта на пять категорий: эмоции, мышление и мыслительные процессы, восприятие (зрительное, слуховое, вкус и запах), телесные ощущения и сила воли (способности сознательно взаимодействовать с внешним и внутренним миром). К этим пяти я добавил шестую – общую меру интенсивности. Несмотря на то что мы не собираемся здесь подробно обсуждать разработку ОШГ и данных, которые она позволила получить, стоит упомянуть, что ОШГ зарекомендовала себя достаточно хорошо по сравнению с предыдущими и даже некоторыми современными оценочными шкалами. К тому же в наших собственных исследованиях она оказалась более чувствительной к эффектам, вызванным различными дозами ДМТ, чем любая из наших многочисленных биологических переменных[116]116
  R. J. Strassman, C. R. Qualls, E. H. Uhlenhuth, and R. Kellner, «Dose-response Study of N,N-dimethyltryptamine in Humans. II: Subjective Effects and Preliminary Results of a New Rating Scale», Arch Gen Psychiatry 51 (1994): 98-108.


[Закрыть]. Многие исследовательские группы в США и Канаде, Европе и Южной Америке успешно использовали эту оценочную шкалу в собственных проектах, связанных с изучением различных психоделиков и других психоактивных препаратов.

На лоббирование федеральных регулирующих ведомств, местного университета и руководства штата ушло два года, прежде чем я получил разрешение начать исследование ДМТ. Грант, полученный от отделения масонской организации «Шотландский ритуал» в рамках их программы исследований шизофрении, помог мне упрочить репутацию нашего исследования за год до начала его фактического проведения. Почему масоны финансировали исследования шизофрении вообще и ДМТ в частности, я не знаю, но полагаю, что получение такой поддержки повысило оценку моего исследования в глазах соответствующих регулирующих и финансовых ведомств. Последними препятствиями, которые требовалось преодолеть, стали необходимость найти поставщика ДМТ фармацевтического стандарта качества, чтобы препарат был достаточно чистым, и получение разрешения от Управления по контролю за качеством пищевых продуктов и лекарственных средств. Профессор Дэвид Николс из Университета Пердью согласился синтезировать партию ДМТ для наших исследований, и мы приступили к ним вскоре после этого, в конце 1990 года[117]117
  R. J. Strassman, «Human Hallucinogenic Drug Research in the United States: A Present-day Case History and Review of the Process», J Psychoactive Drug 23 (1991): 29–38.


[Закрыть].

Пять лет спустя, перед завершением первого периода научной работы в середине 1995 года, мы ввели четыреста доз ДМТ различной силы более чем шестидесяти добровольцам в семи исследованиях ДМТ. Мы также начали пилотный проект по определению соответствующих доз псилоцибина, активного ингредиента магических грибов. Несмотря на то что условия клинического центра исследований были малокомфортными, они, казалось, снижали беспокойство испытуемых, которые иногда пугались, думая, что умирают, и с облегчением вспоминали, что реанимация госпиталя совсем рядом. Но эта же обстановка оказалась невыносимой при более длительном воздействии псилоцибина. Поэтому мы прекратили его исследование и так и не начали проект с ЛСД, для которого уже получили финансирование, разрешение и сам препарат.

КОММЕНТАРИИ К ПРОТОКОЛУ

Используя три уровня обследования, я тщательно проверял всех добровольцев еще до того, как они получали препарат. На первом уровне происходила беседа в свободной форме, которая была посвящена потенциальному интересу добровольца к участию в проекте и предыдущему опыту приема психоделических препаратов. В частности, мы говорили о том, как они справлялись с беспокоящим или пугающим воздействием вещества и как далеко заходили в своих психоделических путешествиях. В последнем случае мне хотелось узнать, переживал ли человек предсмертное или мистическое состояние, чувство отделения сознания от тела – те эффекты, которые, по моему мнению, должны были появляться относительно часто в ходе нашего исследования. Я также выяснял у добровольцев, могут ли они рассчитывать на чью-то поддержку, поскольку знал о ее необходимости при подобных экспериментах. Каждый из испытуемых нуждался в психологической, социальной и эмоциональной помощи, которую не могла обеспечить наша исследовательская группа. Одновременно я делал общий обзор моего научного интереса к подобным препаратам, в частности к ДМТ, а также старался дать представление о моей теории и плане каждого конкретного исследования, для которого я отбирал добровольцев. Я предупреждал будущих субъектов исследования о клиническом характере эксперимента, добавляя при этом, что их участие в нем совершенно добровольно и в любой момент они могут отказаться от него без всяких последствий. Мы также имели полномочия выдавать соответствующие направления для последующего врачебного наблюдения.

Следующим шагом в обследовании было стандартное психиатрическое интервью с целью исключить участие в эксперименте индивидуумов с психическим заболеванием. Если выяснялось, что такой диагноз был поставлен в прошлом, требовалось уточнить, насколько серьезно было заболевание, проводилось ли соответствующее лечение и достаточно ли прошло времени после излечения.

Последняя стадия включала медицинский осмотр, лабораторные анализы крови и электрокардиограмму, чтобы удостовериться, что доброволец достаточно здоров и выдержит физические нагрузки ВВ-вливаний ДМТ, в частности воздействующих на частоту сердечных сокращений и кровяное давление.

После прохождения этих трех уровней обследования добровольцы получали низкую (0,5 мг/кг) и высокую (0,4 мг/кг) дозы ДМТ в последующие дни, когда измерялись только кровяное давление, частота сердечных сокращений и психологические реакции. Эти оценочные дозы знакомили добровольцев с механикой ВВ-вливания ДМТ в обстановке клинического исследования и с самым интенсивным опытом, который они могли получить в процессе участия в проекте. Если кто-то из добровольцев обнаруживал, что обстановка клиники или высокая доза были для него слишком неприятны, он мог отказаться от дальнейшего участия в эксперименте. Мы также могли получить представление о том, как люди реагируют на исследовательское окружение и воздействие ДМТ.

Во время всех сеансов добровольцы лежали на больничной кровати в несколько более неформальной, чем больничная палата, и удобно обставленной комнате на пятом этаже Центра общих клинических исследований Университета Нью-Мексико. Игла для ВВ-вливания препарата, закрепленная на трубке, вводилась в вену предплечья субъекта, а манжета монитора, автоматически измеряющего кровяное давление и частоту сердечных сокращений, надевалась на другую руку. Мы вливали раствор ДМТ в течение 30 секунд через пластиковую трубку в вену предплечья, а затем промывали эту трубку стерильной соленой водой еще 15 секунд. После этого измеряли давление крови и частоту сердечных сокращений на протяжении следующих 30 минут, а также обсуждали пережитый опыт через 15 или 20 минут после инъекции. Затем доброволец заполнял оценочную шкалу, и мы всесторонне рассматривали его только что завершенный опыт. После этого доброволец легко завтракал, иногда, по желанию, немного спал и уезжал домой.

В те дни, когда проводилось полномасштабное исследование, вторая ВВ-трубка крепилась на другой руке каждого субъекта – для забора образцов крови в течение сеанса. Тонкий и гибкий ректальный температурный монитор вставлялся таким образом, чтобы автоматически регистрировать температуру тела каждую минуту и посылать эту информацию на устройство, с которого мы скачивали данные после завершения сеанса. В нашем первом проекте мы просили добровольцев открывать глаза в условленные промежутки времени, чтобы я мог измерить диаметр зрачка, используя карточку с нанесенными на нее черными кружками, соответствующими различным диаметрам зрачка. Во всех остальных исследованиях, однако, из-за интенсивности визуальных и дезориентирующих эффектов воздействия препарата, особенно в самом начале, мы больше не измеряли диаметр зрачка и просили добровольцев надевать удобную черную повязку на глаза во время сеанса. В главе 3 мы проанализируем сообщения добровольцев, принимавших участие в исследованиях, о пережитых ими опытах.

3. ПРИЕМ ДМТ: РАЗНООБРАЗИЕ ОПЫТА. Рик Страссман, доктор медицины

НАБЛЮДЕНИЕ ЗА СЕАНСАМИ

Процесс наблюдения за сеансами приема психоделических препаратов часто называют сидением (sitting), по аналогии с ухаживанием за детьми (babysitting) или сидячей медитацией (sitting in meditation). Что касается первого сравнения, люди, находящиеся под воздействием высокой дозы психоделического препарата, часто относительно регрессивны: беспомощны, внушаемы и зависимы. Они могут утратить контроль над своим телом, эмоциями и мыслительными процессами, а также неспособны эффективно общаться. Они могут проецировать разнообразные позитивные и негативные чувства на сидящего рядом человека, хотя более подходящими для этой цели были бы важные для них и влиятельные люди, с которыми добровольцы контактировали в другие периоды своей жизни и в другом месте – скажем, родители и т. п. В то же время поведение добровольцев могло вызывать у наблюдателя очень сильные и иногда тревожные чувства. Чтобы вести медицинское наблюдение и заботиться о человеке, находящемся под воздействием психоделика, исследователь должен обладать большим тактом, твердостью и последовательностью, быть неравнодушным, образованным и внимательным – причем проявлять все эти качества в надлежащей степени и в нужное время.

Термин сидение (sitting) также указывает на то, как важно для наблюдателя оставаться, насколько это возможно, сфокусированным и сосредоточенным, в то время как психоделический хаос полностью выходит из-под контроля. Энергетическое поле в комнате, где находится человек под воздействием психоделического препарата, может быть буквально осязаемым и потребовать больших усилий от наблюдателя, который должен сохранять спокойствие. В ходе исследования я обнаружил, что полезно входить в легкое медитативное состояние, которое достигается с помощью простой практики наблюдения за ощущениями во время вдоха и выдоха – при этом нужно прикрыть глаза и смотреть через полуоткрытые веки. Это предоставляло добровольцам необходимое сочетание свободы и поддержки со стороны, чтобы они могли уйти в себя без наложения на ощущения излишних и отвлекающих внимание рекомендаций. Это также давало субъектам чувство уверенности в нашей готовности и способности прийти на помощь в случае необходимости.

ОБЩАЯ СТРУКТУРА ЭФФЕКТОВ ВОЗДЕЙСТВИЯ ДМТ

Добровольцы описывали две низкие дозы ДМТ как «не особенно психоделические». Доза 0,05 мг/кг воспринималась как расслабляющая и вызывающая легкую эйфорию, доза 0,1 мг/кг – до некоторой степени как неприятно стимулирующая. Большинство добровольцев считали, что доза 0,2 мг/кг стала прорывом за рамки более типичных психоделических эффектов. Доза 0,4 мг/кг была еще более интенсивной и психоделической и, казалось, вызывала некоторые качественно уникальные опыты.

Доза ДМТ 0,4 мг/кг начинала оказывать воздействие через промежуток времени, необходимый для нескольких сердечных ударов, задолго до завершения 30-секундного вливания препарата. Через 60 секунд, когда я вынимал шприц после промывания ВВ-трубки стерильной соленой водой, добровольцы обычно уже не осознавали физического окружения. Воздействие достигало пика через 2 минуты после вторичной инъекции, ослабевало через 3–5 минут и через 30 минут обычно исчезало практически полностью. Некоторые добровольцы были способны разговаривать через 10 минут, но я советовал им молчать на протяжении еще 5-10 минут, чтобы они могли внимательно наблюдать за завершением переживаний, вызванных препаратом. Это дополнительное время также позволяло смягчить возвращение к нормальному состоянию. Первоначальная лихорадка при введении высокой дозы ДМТ была весьма интенсивной, развивалась с поразительной скоростью и оказывалась крайне дезориентирующей, по крайней мере, какое-то время. Добровольцы описывали эту лихорадку в таких выражениях: «ядерная пушка», «точка взрыва», «товарный поезд».

Все субъекты исследований испытывали огромное чувство внутреннего напряжения, порой переставая верить, что их тела смогут его выдержать. Это нарастание внутреннего напряжения очень часто сопровождалось также нарастающим высоким звуком, подобным вою, звону или хрусту. Нарастанию лихорадки и звука сопутствовали быстро сменяющие друг друга текучие и трансформирующиеся калейдоскопические зрительные образы. В конце концов, кульминацией этих процессов у большинства добровольцев было внезапное ощущение отделения сознания от тела. Создавалось впечатление, что сознание не могло оставаться соединенным с телом из-за внутреннего давления, вызываемого лихорадкой.

Мы регулярно слышали комментарии: «Мое тело растворилось; я был чистым сознанием» и «У меня больше не было тела». Часто сознание перемещалось вверх или тело падало вниз. Как только наступало освобождение от этого невыносимо тягостного физического напряжения, вызванного лихорадкой, добровольцы были способны более спокойно наблюдать за происходящим вокруг. Зрительные эффекты были глубокими и почти всегда начинались с калейдоскопической серии геометрических образов, которые напоминали «майяские» [118]118
  Майяский – относящийся к майя или их языку. – Примеч. пер.


[Закрыть], «мусульманские» или «ацтекские» узоры или двухмерные компьютерные изображения: «Это было похоже на маленький образ в дюйм [119]119
  Дюйм – 2,54 см, 1/12 фута (0,3048 м). – Примеч. пер.


[Закрыть] высотой на экране монитора». Обычно в ответ на высокие дозы появлялись более оформленные, узнаваемые и обособленные зрительные образы.

На ранней стадии наших исследований, как только препарат начинал действовать, большинство добровольцев открывали глаза почти непроизвольно, чтобы справиться с удивлением, вызванным лихорадкой и зрительными эффектами, а также окинуть взглядом комнату и попытаться понять, являются ли видимые ими образы «реальными». Наложение видений на внешний вид комнаты приводило их в еще большее замешательство, однако, когда до инъекции препарата на глаза добровольцев надевали повязку, это снижало дезориентацию и давало стимул для более глубокого вовлечения в переживаемый опыт. Когда глаза были открыты, добровольцы описывали объекты в комнате как волнистые или сияющие, яркие, словно живые. Некоторые участники эксперимента сообщали об изменениях в восприятии движений других людей, находящихся в комнате. Их движения казались им «роботизированными», «отрывистыми» или «механическими». Большинство из добровольцев, имевших опыт приема высоких доз психоделиков, были способны достичь осознанности в течение самых первых волнующих моментов сеансов с высокой дозой, хотя это было довольно трудно. Они совершали немалые усилия, стараясь остаться в сознании, то есть наблюдая и запоминая свой опыт.

Интенсивные, быстрые смены настроения также являлись признаком высокой дозы, хотя несколько добровольцев сообщили о поразительной монотонности или незначительности ощущений. Тем не менее, большинство считало эти сеансы чрезвычайно приятными, сопровождавшимися восторгом и эйфорией. Одним из самых удивительных аспектов интоксикации было то, что в короткий промежуток времени укладывался довольно большой опыт, включая утрату чувства времени. Распространенной чертой психоделических опытов (а также мистических состояний, не вызванных препаратами), полученных в результате введения высокой дозы, является то, что время ощущается как неизменное – «вечное». Другими словами, время больше не кажется преходящим, по меньшей мере оно становится не таким, каким мы привыкли его ощущать. Поэтому то обстоятельство, что огромное количество событий произошло за относительно короткий промежуток времени, обычно вызывало у добровольцев удивление, когда они узнавали, сколько времени прошло на самом деле между инъекцией препарата и началом последующей беседы.

ДОБРОВОЛЬЦЫ, НЕ РЕАГИРОВАВШИЕ НА ДМТ

Интересно отметить, что у трех из шестидесяти добровольцев была незначительная реакция или полное ее отсутствие на высокую дозу ДМТ.

Один из них – бывший монах, который переживал мистические опыты во время медитаций. Двое других (один их которых абсолютно никак не реагировал на ДМТ) как будто не отличались от остальных каким-то особенным жизненным опытом или личными качествами [120]120
  В личном разговоре Теренс Маккена, который познакомил многие сотни людей с ДМТ, поделился со мной данными, что из всех его испытуемых около 5 процентов незначительно реагировали на препарат или реакция совершенно отсутствовала.


[Закрыть]. Опыт бывшего монаха предварительно подтвердил мою гипотезу о том, что эндогенный ДМТ присутствует в спонтанных мистических опытах, то есть как только субъект привыкал к состояниям, вызванным высокими дозами эндогенного ДМТ, введение экзогенного ДМТ оказывало небольшое дополнительное воздействие. Это не является привыканием к препарату, но предполагает научение реакциям в пределах данного состояния сознания, вызванного препаратом (состояние, известное в фармакологии как поведенческая устойчивость – behavioral tolerance). Пример двух других добровольцев, однако, делает это объяснение менее вероятным.

Возможно, легче объяснить это сопротивление ДМТ как нечто, проявляющееся у тех людей, у которых механизмы соответствующих рецепторов находятся на самом краю спектра чувствительности. Может быть, рецепторов слишком мало или их «сцепляемость» с ДМТ очень низкая. Еще одним доказательством данного предположения может служить то обстоятельство, что некоторые люди реагируют на ДМТ, напротив, очень бурно.